CC BY
59
М 11_ Н I Б Т
История военного дела: исследования и источники Специальный выпуск I
РУССКАЯ АРМИЯ В ЭПОХУ ЦАРЯ ИВАНА IV ГРОЗНОГО Материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны
ЧАСТЬ II ДИСКУССИЯ Выпуск II
Санкт-Петербург 2013
ББК 63.3(0)5 УДК 94
Редакция журнала: К.В. Нагорный К.Л. Козюрёнок
Редакционная коллегия: кандидат исторических наук О.В. Ковтунова
кандидат исторических наук А.Н. Лобин кандидат исторических наук Д.Н. Меньшиков кандидат исторических наук Е.И. Юркевич
История военного дела: исследования и источники. — 2013. — Специальный выпуск. I. Русская армия в эпоху царя Ивана IV Грозного: материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. — Ч. II. Дискуссия. Вып. II. [Электронный ресурс] <http://www.milhist.info/spec_1>
© www.milhist.info
© Пенской В.В.
М 11. Н I Б Т
Пенской В.В. Ответ на замечания, высказанные И.Б. Бабулиным и А.Н. Лобиным, на «Центурионов» Ивана Грозного»
Ссылка для размещения в Интернете:
http://www.mLlhist.info/2013/03/03/penskoy_4
Ссылка для печатных изданий:
Пенской В.В. Ответ на замечания, высказанные И.Б. Бабулиным и А.Н. Лобиным, на «Центурионов» Ивана Грозного» [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. — 2013. — Специальный выпуск. I. Русская армия в эпоху царя Ивана IV Грозного: материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. — Ч. II. Дискуссия. Вып. II. - С. 46-56 <http://www.milhist.info/2013/03/03/penskoy_4> (03.03.2013)
www.milhist.info
2013
ПЕНСКОЙ В.В. доктор исторических наук
Ответ на замечания, высказанные И.Б. Бавулиным и А.Н. Ловиным, на «Центурионов» Ивана Грозного»
Прежде чем перейти к собственно ответу хотелось бы выразить благодарность и И.Б. Бабулину, и А.Н. Лобину за то, что они ознакомились с подготовленным мною материалом и высказали ряд замечаний. Безусловно, мы прекрасно осознаем, что в небольшой статье осветить с большей или меньшей полнотой все аспекты поднятой нами проблемы невозможно - поставленные нами в статье вопросы заслуживают более серьезного и объемного изучения и, не побоюсь сказать, специального полноценного исследования, на подготовку которого потребуется не один год. Эта работа только-только начата, и подготовленный нами материал отражает первые, предварительные результаты, полученные в ходе изучения обозначенной в статье темы. Естественно, что какие-то моменты в ходе дальнейшей ее разработки будут скорректированы, пересмотрены и даже отброшены как не подтвердившиеся, другие, напротив, получат развитие. Это обычный в исторической науке процесс. Пока же мы позволим себе ответить на ряд высказанных по ходу обсуждения статьи замечаний.
Прежде всего, хотелось бы обратить внимание коллег на то, что главная идея «Центурионов» Ивана Грозного» заключалась не в том, чтобы полностью отрицать роль «больших» воевод-«генералов» в развитии военного дела и военного искусства Русского государства 2-й пол. XVI - нач. XVII вв. Нет, она заключалась в другом - иначе расставить акценты, уделив больше, чем прежде, места исследованию деятельности среднего командного состава русского войска. Процитирую: «При дальнейшей разработке
вопросов, связанных с проблемами формирования и функционирования командного корпуса русского войска 2-й пол. XVI в. стоит обратить особое внимание на изучение именно среднего командного звена, которое, по нашему глубокому убеждению, в плане оценки эффективности царских полков на поле боя играло более значимую роль, нежели «генералитет», чьи функции в большей мере, чем при Иване III и Василии III, сводились к административным функциям».1
Прежде чем продолжить дальше, оговоримся относительно того, кого считать «центурионами». Этот условный (sic - !) термин можно понимать, на мой взгляд, двояко. Широко - и тогда в него будут включены начальные люди двух «рангов», младшие воеводы (2-е и 3-е полковые, те самые «лейтенанты», по терминологии Флетчера, «старших», 1-х полковых воевод) и головы, сотенные, стрелецкие, казачьи, «у наряду» и прочие. Узко - и тогда в нее войдут только головы и равные им по «рангу» начальные люди. Правда, многие «лейтенанты» также начинали свою карьеру головами, но в силу своего происхождения их служебные перспективы были более радужными, нежели у выходцев из среды рядовых детей боярских. Отметим, однако, что и здесь возможны варианты. Достаточно сравнить статус в московской военной иерархии XVI в. Шереметевых и Игнатьевых. Шереметевы были дальними потомками Андрея Кобылы, боярина великого князя Симеона Гордого, а Игнатьевы вели свое родословие от Федора Бяконта, «выехавшего» в Москву из Черниговщины еще при Данииле Александровиче. Однако Шереметевы сумели удержаться на московском военно-политическом Олимпе, а вот Игнатьевы - нет. Как отмечал С.Б. Веселовский, «многие (Игнатьевы - В.П.) служили по московскому списку (в 1550 г. в избранную тысячу попали двенадцать Игнатьевых), изредка (sic - !) они были головами в полках, и только один (Темка Федоров) возвысился до стратилатского чина (С.Б. Веселовский забыл о еще одном представителе рода Игнатьевых, дослужившегося до воеводского чина - Русине Игнатьеве,
47
сложившем свою голову осенью 1558 г., будучи воеводой в ливонском замке
Л
Ринген - В.П.).» . Но даже у «лейтенантов» шансы стать «большими» воеводами были невелики. Тот же Шереметев Меньшой (как и, к примеру, упоминавшийся выше Д.И. Хворостинин), несмотря на отличный послужной
-5
список и богатый опыт вождения войск, был все время на вторых ролях. Поэтому, по нашему мнению, термин «центурионы» все же позволительно трактовать в широком смысле, включая сюда как «лейтенантов», так и рядовых голов, которым в силу их «худородства» «стратилатские», воеводские чины (за редким исключением) не светили.
Теперь несколько слов о «генералах». Безусловно, их роль как «головы» войска значительна, с этим никто не спорит, но насколько велика была эта значимость, в каких сферах она была большей, в каких - меньшей? Нам представляется на данный момент, что немалая часть «больших» воевод Ивана Грозного в большей степени являлись администраторами, именно полководцами, чем военачальниками, и мы попытались обосновать эту неожиданную и парадоксальную, на первый взгляд, точку зрения (в качестве примера, иллюстрирующего этот тезис, можно привести деятельность генерала Куропаткина на посту командующего русскими войсками в Маньчжурии во время русско-японской войны 1904-1905 гг., или адмирала Рожественского, «героя» Цусимы. Оба они, обладая несомненными военно-административными талантами, оказались никудышными военачальниками. Есть и другой наглядный пример, более близкий по времени в рассматриваемому нами периоду - командующий испанской «Великой Армадой» 1588 г. герцог Медина-Сидония).
Причина этого, на наш взгляд, заключалась прежде всего, в особенностях русской тактики и стратегии той эпохи, «заточенных» под «малую» войну на пограничье и под опустошительные рейды вглубь неприятельской территории («война кормит войну»). Второй момент - характер подготовки высшего командного состава ратей Ивана Грозного. При отсутствии
48
разработанной, отраженной в многочисленных военных трактатах, военной теории, несущей в себе опыт ведения войны на разных «фронтах», военная премудрость постигалась «генералами» на практике, а этот практический опыт носил довольно однообразный и однобокий характер. Они хорошо (не без помощи дьяков и подьячих из Разрядного приказа) разбирались в «устроении» полков, организации маршей, разведки и поддержании дисциплины в полках (благо, судя по всему, существовал к этому времени и
4ч
определенный опыт составления инструкций-наказов на этот счет ), вопросах логистики (опять-таки, не без помощи и активного участия Разряда) и пр. административных вопросах5, но опыта ведения непосредственно боевых действий, руководства войсками в «прямом деле», в сражении, многим из них явно не хватало. Этим и объясняются досадные поражения в ситуациях, когда их можно было бы избежать.
И тут самое время обратиться к анализу некоторых полевых сражений времен Ивана Грозного. Процитируем весьма ценное (на наш взгляд) наблюдение О.А. Курбатова относительно тактики, которой придерживались московские воеводы. «Важной особенностью русской стратегии того времени было избежание столкновений с крупными силами неприятеля... Видимая «нерешительность» московских воевод, - писал историк, - которые прятали своих ратников в максимально укреплённых «обозах» и лагерях и оттуда производили разнообразные диверсии - это альтернатива стратегии «генеральной битвы», соответствующая духу античных и византийских военных мыслителей».6 И если мы возьмем для примера четыре полевых сражения - под Москвой в мае 1571 г., при Молодях в июле-августе следующего года, под Венденом в октябре 1578 г. и под Москвой в июле 1591 г., - во всех четырех налицо именно такого рода оборонительная тактика «осажденной крепости», нацеленная на то, чтобы измотать противника вылазками из «крепости» и вынудить его к отступлению (и, если
получится, нанести контрудар и потом добить в ходе преследования).
49
Еще один момент, вытекающий из анализа картины этих сражений. Г. Штаден, немецкий авантюрист, рассказывая о Молодинской битве, отмечал, говоря о русских, что «один воевода за другим должен был неизменно биться (в оригинальном тексте был использован говорящий сам за себя термин «8сЬегтШ:7е1пп» - В.П.) с войском царя» , и сопоставление его свидетельства с русскими источниками не оставляет сомнений в том, что речь шла о
о
«травле» , схватках небольших конных отрядов с той и другой сторон («послали из обозу изо всех полков голов с сотнями со многими людьми и голов и ротмистров с литовскими и с немецкими людьми»9). И длиться такая травля могла целый день, с утра до вечера, подпитываемая свежими силами из укрепленного лагеря.
Очевидно, что при такой тактике роль «больших» воевод сводилась к искусству правильно обустроить укрепленный лагерь (заранее выбрав для него удобную позицию) и затем, по мере развертывания боя, подпитывать его свежими силами, не давая противнику обрести перевес над «травящимися» конными сотнями и ротами, т.е. держать руку на пульсе битвы. И трудно не согласиться в этом случае с мнением И.Б. Бабулина о значении «головы», управляющей действиями «рук и «ног». В самом деле, при сравнении двух сражений, в мае 1571 г. и летом 1572 гг. ответ на вопрос, как получилось, что при всех прочих равных условиях - и люди с обеих сторон одни и те же, и тактика не изменилась, а результаты совершенно противоположны, - очевиден. Все упирается в личность «генерала».
Однако, соглашаясь с высказанной коллегой точкой зрения, отметим, что,
во-первых, помимо наличия определенных задатков именно военачальника
(которые, судя по всему, у Воротынского были, а вот у Бельского, видимо,
или отсутствовали, или же оказались явно недостаточными для решения
столь сложной задачи), нужно было иметь еще и богатый практический опыт.
Обладание им позволяло тому же Воротынскому лучше, чем Бельскому (у
которого его не было - это нетрудно заметить, сопоставив послужные списки
50
обоих «генералов»), контролировать ход сражения. Но в таком случае встает вопрос, на который никто не дает ответа - а кто дал возможность Воротынскому научиться военному делу настоящим образом? Кто подстраховывал его в начале его военной карьеры?
И это еще не все. Летом 1591 г. на подступах к Москве произошло еще одно большое сражение, изучение которого, собственно говоря, и натолкнуло нас на идею взяться основательнее за «центурионов». Анализ послужных списков «больших» воевод, командовавших русскими полками в этом «деле», позволяет утверждать, что ни князь Ф.И. Мстиславский, ни его «товарищ» Б.Ф. Годунов, ни «лейтенант» Мстиславского князь Ф.А. Ноготков-Оболенский, ни 1 -е воеводы полков Правой руки, Передового и Сторожевого князья Н.Р. и Т.Р. Трубецкие и Б.К. Черкасский - никто из них не обладал полным «каре тузов», характеризующим настоящего военачальника (лидерские качества, харизма, нестандартное стратегическое и тактическое мышление, основанные на большом практическом опыте, способность и готовность выслушивать мнение подчиненных и волевой, агрессивный характер). Но тогда встает вполне закономерный вопрос: кто же тогда был главным «виновником» этой победы? И напрашивается ответ - а ими были как раз те самые «центурионы», «руки» и «ноги», которые смешали все планы крымского хана и предопределили его решение начать ночью поспешное отступление (кстати, в описании Молодинского сражения два военачальника упоминаются наравне - «большой» воевода, «генерал» М.И. Воротынский и 2-й воевода Передового полка, «лейтенант», Д.И. Хворостинин).
Но и это еще не все. Как бы то ни было, но большие сражения, «прямые дела», в которых участвовали тысячи конных и пеших воинов, десятки стволов артиллерии - такие сражения, в которых «генералы» в полной мере могли показать себя именно как военачальники, были редкостью. Да и не могло их быть много, если, как верно отмечал О.А. Курбатов, московские
51
воеводы уклонялись от полномасштабных «прямых дел». Исход войны в эпоху Ивана Грозного решался главным образом в осадах (где велика была роль технических специалистов и пехоты, а «большие» воеводы в пехоте не служили) и в характерных для «малой» войны набеговых операциях и стычках небольших отрядов (а здесь все решала инициативность, сметка, тактический глазомер тех, кто водил в бой «лехкие» рати и сотни, и это были как раз не «генералы», а «младшие» воеводы и головы - достаточно пролистать страницы Никоновской, Лебедевской и Александро-Невской летописей, где описываются боевые действия в ходе Ливонской войны 15581561 гг.). Так кто же тогда «матери истории более ценен», перефразируя слова поэта, спросим мы?
Таким образом, налицо целый ряд причин, по которым стоит обратить особое внимание на изучение роли и значения «центурионов» в развитии военного дела и военного искусства Русского государства во 2-й пол. XVI в., не ограничиваясь изучением биографий одних лишь «больших воевод». И на наш взгляд, есть только один более или менее надежный путь определения реальной роли, которую играли в походах и боях «большие» воеводы-«генералы» и «центурионы» (вне зависимости от того, о ком идет речь - о флетчеровых «лейтенантах» и сотенных и иных головах или же об одних головах). Необходимо составлять послужные списки каждого начального человека, смотреть, в скольких кампаниях и в каком качестве они принимали участие, в каких боевых эпизодах - «прямых делах» - они принимали непосредственное участие и, как следствие, каким конкретным боевым опытом они обладали (еще раз подчеркну, военных школ и училищ, равно как и академий, тогда на Москве не было, как, впрочем, и в европах их тоже было небогато, и военному делу учились на практике. Но если в Западной Европе военная теория к этому времени уже существовала, то наличие таковой в Русском государстве XVI в. пока не доказано).
Отсюда вытекает проблема с источниками. В принципе, комплекс дошедших до нас источников, на первый взгляд, представляется достаточно обширным. В статье мною были перечислены основные группы, входящие в него. Прежде всего, это разрядные записи, преимущественно в частных разрядных книгах, которые более подробны, нежели официальный государев разряд.10 Обусловлено это было тем, что частные разрядные книги являлись, по выражению Ю.В. Анхимюка, «местническими справочниками».11 Однако есть одно обстоятельство, которое затрудняет использование разрядных записей для исследования роли голов - в местническом деле 1589 г. кн. В.В. Литвинова-Масальского с Р.В. Алферьевым было записано, что «с родословными людьми неродословным счету не живет».12 Поэтому разрядные записи представляют больший интерес при изучении карьеры «младших» воевод, «лейтенантов», тогда как прочие головы, неважно, сотенные ли, стрелецкие ли или какие иные, в силу своего «худородства» на страницы разрядов попасть могли только при очень благоприятных обстоятельствах (пример - карьера Ивана Меньшого Шереметева с 1550 г. отслеживается достаточно четко, тогда как его одногодка Русина Игнатьева -нет. Записанный, как и Шереметев, в Тысячную книгу, Игнатьев на 8 лет пропадает из поля зрения, затем появляется лишь в 1558 г., когда он был сотенным головой и затем воеводой в Рингене). И поэтому в плане изучения «служб» наших героев намного больший интерес представляют летописи эпохи Ивана Грозного, тем более что, судя по всему, при их составлении широко использовались документы Разрядного приказа (те же разрядные записи, наказы воеводам и их «отписки», присланные воеводами сеунчи, и прочие материалы подобного типа). Особенно подробны в этом плане летописные записи периода собственно Ливонской войны 1558-1561 гг. (о чем мы уже писали выше) Пожалуй, ни до, ни после в сохранившихся материалах роль «центурионов» не просматривается столь же зримо и выпукло, как в эти годы. Дополнительную информацию к размышлению
53
дают актовые материалы (позволяющие оценить материальное положение отдельных «центурионов» и их родственные связи)13, родословцы14, синодики и пр. И естественно, поскольку из-за плохой сохранности что государственных, что частных архивов той эпохи, материалов, имеющихся в нашем распоряжении, все же недостаточно, приходится прибегать к косвенным свидетельствам из боевой практики русских полков, анализируя ход тех самых «прямых дел» и осад. И в этом мы абсолютно согласны с мнением А.Н. Лобина о необходимости тщательного изучения с привлечением всех доступных материалов важнейших битв и сражений, осад и обороны крепостей в эпоху Ивана Грозного. Без этого полная картина эволюции русского военного дела в эпоху Ивана Грозного, отдельных его аспектов будет оставаться смазанной. И эта работа сегодня находится в самом начале.
Подводя общий итог всему вышесказанному, отметим ряд важнейших, на
наш взгляд, тезисов. Качество руководства действиями войск в ходе
кампаний и походов определяется характером подготовки командного
состава на всех уровнях. Начальные люди царских полков времен Ивана
Грозного обучались военному делу на практике, постигая его премудрости не
из книг, а в походах и боях. Личный опыт, полученных в ходе кампаний на
разных фронтах против разных неприятелей, определял многое, если не все.
При этом крупных сражений было мало, отсюда и явный недостаток у
московских «генералов» опыта маневрирования и управления большими
массами войск на поле боя, чего не скажешь о «малой» войне, в которой
главную роль играли «младшие» воеводы и головы. Как следствие,
«генералы» Ивана Грозного, не имея возможности в силу объективных
причин набрать необходимый им опыт вождения в бой многотысячных
ратей, получали в большей степени опыт военно-административный
(«устроение» полков, организация маршей, снабжения, поддержания
дисциплины и т.д., и т.п.). И поскольку «малая» война превалировала над
54
войной «большой», роль «центурионов» в войнах Ивана Грозного смотрится более значимой, нежели «генералов» (хотя, безусловно, мы ни в коем случае не считаем, что они были пассивными наблюдателями за происходящим вокруг). Отсюда следует и вывод - изучению биографий и послужных списков «центурионов» стоит уделить большее, чем ранее, внимание. Здесь, по нашему мнению, находится ответ на многие вопросы, возникающие в процессе изучения особенностей развития русского военного дела в эпоху Ивана IV.
1 Пенской В.В. «Центурионы» Ивана Грозного (средний командный состав русского войска 2-й пол. XVI в.: к постановке проблемы) [Электронный ресурс] // История военного дела: исследования и источники. — 2012. — Специальный выпуск. I. Русская армия в эпоху царя Ивана IV Грозного: материалы научной дискуссии к 455-летию начала Ливонской войны. — Ч. I. Статьи. - С. 60 <Мр: //www.milhist. тЮ/2012/12/09/реткоу_3 > 2Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. - М., 1969. - С. 252.
В этом плане интересны его перемещения в воеводской иерархии в зимнем 1562-1563 гг. походе русских войск в Литву - до схода воевод он был 1-м воеводой Сторожевого полка, после схода - 1-м Левой руки (См., например: Милюков П.Н. Древнейшая разрядная книга официальной редакции (по 1565 г.). - М., 1901. - С. 242-243). Между тем, по мнению А.Л. Корзинина, 1-й воевода Сторожевого полка занимал в гипотетической воеводской иерархии 4-ю позицию, а 1-й воевода Левой руки - 6-ю (Корзинин А.Л. Порядок иерархии полковых воевод в Ливонскую войну // Балтийский вопрос в конце XV - XVI вв. - М., 2010. - С. 160).
4 Напрашивается аналогия с порядками, существовавшим в то время в армии Великого княжества Литовского и Речи Посполитой. Изучение сохранившихся «артикулов» за подписью как королей, так и гетманов, показывает, что основные вопросы, их занимавшие - это как раз вопросы, связанные с административной стороной ведения войны (см., например: А11уки1у rotmistrzom opowiadane // КШ:гееЬа Б. РоЬМе ustawy I агйки!у wojskowe od XV do XVIII wieku. - Krak6w, 1937. - Б. 87-92). Чисто военные аспекты находились в этих артикулах на втором плане.
5 Кстати, хотелось бы обратить внимание на интересный аспект службы «генералов». Судя по всему, они находились под жестким контролем из Москвы со стороны Разряда и самого царя (см., к примеру, материалы воеводского «шатра» В.Д. Хилкова: Памятники истории восточной Европы. Источники XV-XVII вв. Том III. Документы Ливонской войны (1571-1580
гг.). - Москва, 1998. - С. 205-236). Чем это было обусловлено? Мы склоняемся к тому (памятуя о том, что подобная практика сохранялась и в следующем столетии, например, в ходе 13-летней войны 1654-1657 гг.), что в Москве, зная о том, насколько качественно были подготовлены «генералы», стремились не допустить излишнего риска, предоставив им самостоятельность, к которой они были не готовы.
6 Курбатов О.А. Очерки развития тактики русской конницы «сотенной службы» с середины XVI в. до середины XVII в. // Военная археология. -2011. - Вып. 2. - С. 60.
7 Штаден Г. Записки о Московии. Т. I. - М., 2008. - С. 196-197.
о
См., например: Буганов В.И. Повесть о победе над крымскими татарами в 1572 году // Археографический ежегодник за 1961 г. - М., 1962. - С. 271; Московский летописец // ПСРЛ. Т. 34. - М., 1978. - С. 225.
9 Разрядная книга 1475-1605. Т. III. Ч. II. - М., 1987. - С. 216.
10 На сегодняшний день последним словом в изучении разрядных книг является исследование: Анхимюк Ю.В. Частные разрядные книги с записями за последнюю четверть XV - начало XVII веков. - М., 2005. Его точку зрения поддержал Петров К.В.: Петров К.В. Разрядные книги древней традиции. К изданию исследования Ю.В. Анхимюка // Очерки феодальной России. Вып. 11. - СПб., 2007. - С. 470-473., 481.
11 Анхимюк Ю.В. Частные разрядные книги с записями за последнюю четверть XV - начало XVII веков. - М., 2005. - С. 82.
12 Разрядная книга 1550-1636. Т. II. Вып. I. - М., 1976. - С. 58.
13
Достаточно указать на 4-томное издание Акты служилых землевладельцев XV—начала XVII века. - М., 1997-2008.
14 См., например: Бархатная книга. Ч. I - II. - М., 1787.
