CC BY
35УДК 82-2
«ОТЦЕУБИЙСТВО» В НЕМЕЦКОЙ ДРАМАТУРГИИ ПРОШЛОГО И НЫНЕШНЕГО ПОРУБЕЖЬЯ
А. Р. Лисенко
anzhela. amirova@gmail. com
Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань, Россия
Аннотация. Статья посвящена теме отцеубийства в немецкой драматургии рубежа XIX-XX и XX-XXI веков. Отцеубийство является, как правило, разрешением конфликта отцов и детей. Обращение к драматургии прошлого и нынешнего порубежья объясняется тем, что именно в переломные моменты развития общества конфликт поколений приобретает особую значимость. В статье анализируются экспрессионистские пьесы «Сын» В. Газенклевера и «Отцеубийство» А. Броннена, а также произведения современных немецких драматургов - «Татуировка» Д. Лоэр, «Вермут» К. Шлендер и «Огнеликий» М. фон Майенбурга. Все пьесы, помимо конфликта поколений, объединяет тема насилия в семье. При этом конфликт в экспрессионистских пьесах является социально детерминированным, убийства отцов совершаются ради освобождения, для дальнейшего развития. В новейшей драматургии отцеубийство не приводит к разрешению конфликта, а сам конфликт отцов и детей не связан с протестом младшего поколения, а вызван агрессией и безответственностью старшего поколения. Дети в современной драме не бунтари, а жертвы. Отцеубийство в современных пьесах не освобождает место «новому человеку», как это было в экспрессионизме. Перспектив нет ни у отцов, ни у детей.
Ключевые слова: экспрессионизм, конфликт отцов и детей, отцеубийство, новейшая немецкая драматургия, тема насилия.
Для цитирования: Лисенко А.Р. «Отцеубийство» в немецкой драматургии прошлого и нынешнего порубежья // Казанский лингвистический журнал. 2018, том 1, № 4 (4). С. 61-71.
"PATRICIDE" IN THE GERMAN DRAMA OF THE LAST AND PRESENT
TURN OF THE CENTURY
A.R. Lisenko
anzhela. [email protected]
Kazan Federal University, Kazan, Russia
Abstract. This article is devoted to the theme of patricide in the German drama of the turn of the19-20th and 20-21st centuries. Patricide is, as a rule, a resolution of the generation gap. The appeal to the drama of the last and present turn of the century is explained by the fact that
exactly at turning points of society development the generation gap gets special importance. Expressionistic plays "The Son" by W. Hasenclever and A. Bronnen's "Vatermord" as well as works by modern German playwrights - "Tätowierung" by D. Loher, "Wermut" by K. Shlender and "Fireface" ("Feuergesicht") by M. fon Mayenburg are analyzed in the article. All the plays are united not only by the generation gap, but also by the theme of violence in a family. At the same time the conflict in expressionistic plays is socially determined, patricide is committed for the sake of release and further development. In the latest drama patricide doesn't lead to the resolution of the conflict, and the generation gap is not connected with a protest of the younger generation, but caused by aggression and irresponsibility of the senior generation. Children in the modern drama are not rebels, they are victims. Patricide in modern plays doesn't give a place to a "new person" as it was in expressionism. Neither fathers, nor children have prospects.
Keywords: expressionism, generation gap, patricide, the latest German drama, theme of violence.
For citation: Lisenko A.R. "Patricide" in the german drama of the last and present turn of the century // Kazan linguistic journal. 2018. Vol. 1, No. 4 (4). Pp. 61-71.
Мотив отцеубийства играет важную роль в мировой литературе со времен античности. Как правило, он неразрывно связан с конфликтом отцов и детей, являющимся следствием диалектического закона отрицания отрицания. В системе диалектики Гегеля развитие есть возникновение логического противоречия и снятие его в дальнейшем, то есть зарождение внутреннего отрицания предыдущей стадии, а затем и отрицание этого отрицания. Зачастую в драматургии такой конфликт разрешается кардинально, приводит к жертвам в семье, чаще - отцеубийству.
В силу своей экзистенциальной природы, конфликт отцов и детей в драматургии имеет непреходящий характер. Однако в каждую историческую эпоху он наполняется конкретным содержанием. Следует отметить, что в немецкой драматургии он выходит на передний план в наиболее сложные исторические периоды, связанные с переменами в сознании и общественно-политической жизни. (См. Лисенко).
В настоящей статье мы обратимся к двум эпохам, разделенным столетием - начало XX и XXI веков. XX век - наиболее трагичный период в истории Германии и всего мира. Рассмотрим, какое отражение получила тема отцеубийства в немецкой драматургии прошлого и нынешнего порубежья.
Как уже было сказано, конфликт отцов и детей является вечным в литературе. Однако в начале XX века в драматургии экспрессионизма он становится наиболее актуальным. Социальные, политические, экономические изменения в жизни людей, рост промышленности, научные открытия наряду с ростом в Германии воинственных шовинистических настроений породили в среде интеллигенции настроение тревоги, неуверенности в будущем, ощущение грядущей катастрофы. Именно в это время заявляют о себе экспрессионисты, чей отклик на общественные противоречия перерастает в бунт. В их творчестве возникает образ «нового человека», противостоящего упадку и застою буржуазного общества начала века. Решение проблем виделось экспрессионистам категоричным и безальтернативным - гибель старого для рождения нового. Именно поэтому тема отцеубийства оказалась столь важной в драматургии этого направления. Старшее поколение виделось молодым экспрессионистам носителям всего косного, отживающего свой век. Мятежные сыновья отрекались от своих отцов, от капиталистических отношений, лицемерной буржуазной морали, то есть от всего мира, в котором они жили.
Сто лет спустя, в начале XXI века, немецкий театр переживает очередной подъем творчества молодых драматургов. Начиная с середины 90-х годов XX века на немецкой сцене появляются авторы, пишущие о том, что волнует их сегодня. Как отмечает Н. Э. Сейбель, «многие мотивы новейшей, в частности, немецкой, драматургии очевидным образом связаны с историей, политикой, состоянием общественного мнения, семейными и психологическими проблемами, остро выявившимися в недрах XX века» [4, с. 109]. В это время формируются творческие объединения и группы, такие, как театр YAT («Премьер-театр») во главе с Оливером Буковски, форум Молодая драма, образовавшийся внутри Драматического общества по инициативе молодых театральных авторов, коллектив «Rimini Protokoll» и др. Происходит переход от «постдраматического театра», о котром пишет Х.Т. Леманн к так называемому «новому реализму».
Несмотря на то, что эпохи, о которых идет речь, разделены целым столетием, наполненным катастрофами мирового масштаба - двумя мировыми войнами, изобретением атомного оружия, разделением мира «железным занавесом» на два противоборствующих лагеря, терроризмом - в них оказывается много общего. Как и сто лет назад, в начале XXI века претерпевает изменения институт семьи. В драматургии снова актуальным становится конфликт отцов и детей, авторы обращаются к теме семьи и различий между поколениями. Однако если в начале XX века младшее поколение бунтовало против «отцов» ради рождения «нового человека», то в начале XXI века происходит уход от социального, от общественных интересов к индивидуальному, мелко-бытовому. Теперь на первый план выходит проблема самоидентификации личности. По словам Е.Н. Шевченко в современной драме «часто показывается не само действие, а внутренняя рефлексия персонажей по поводу жизни вообще» [5, с. 15]. Современный человек получил неограниченную свободу, он имеет сиюминутный доступ к любому виду информации, неограничен в передвижениях и своих потенциальных возможностях. Но такая свобода зачастую приводит к внутреннему кризису, завышенные требования общества травмируют личность. Стресс перерастает в агрессию, что приводит к насилию, которое становится основной темой целого ряда европейских пьес. М. Липовецкий и Б. Боймерс в книге «Перформансы насилия: литературные и театральные эксперименты «новой драмы» выделяют физическое, психологическое и дискурсивное насилие и говорят, что оно становится одной из основных форм социальной коммуникации [Липовецкий, Боймерс]. Тема насилия рассматривается в современной немецкой драматургии в разных аспектах, в том числе подростковое насилие и насилие в семье.
В конце XX века институт семьи претерпевает серьезные изменения. Семья уже не является хранительницей морали и добродетели, защищающей детей от разрушительного внешнего мира, как в драмах Лессинга, Шиллера, Ленца. В современных пьесах ситуация мещанской трагедии переворачивается,
Казанский лингвистический журнал, 2018, том 1, № 4 (4)
и семья становится местом непонимания, угнетения и насилия, что приводит к жестокости и одиночеству детей. Как и в драме экспрессионизма, в пьесах рубежа XX - XXI веков появляется мотив отцеубийства. Однако, если экспрессионисты, разрушая старое, стремились построить новое, современные «дети» не являются бунтарями и революционерами, а совершают насилие в ответ на жестокость общества, в котором они живут, невозможность получить защиту в семье, в ответ насилие, примененное по отношению к ним самим.
Наиболее яркие примеры экспрессионистской драмы, в которой конфликт поколений разрешается трагически, это пьесы В. Газенклевера «Сын» ("Der Sohn", 1914) и А. Броннена «Отцеубийство» ("Vatermord", 1920). В качестве примеров современной драматургии рассмотрим пьесы Д. Лоэр «Татуировка» ("Tätowierung", 1996), М. фон Майенбурга «Огнеликий» ("Feuergesicht", 1998), К. Шлендер «Вермут» ("Wermut", 2005). Во всех этих произведениях налицо конфликт поколений, обусловленный разными причинами. Но в каждой пьесе он решается радикально, приводит к отцеубийству.
Герой пьесы В. Газенклевера «Сын», молодой человек, не сдавший экзамен, противостоит своему отцу, успешному и уважаемому в обществе врачу. Отец пытается подчинить своевольного юношу, тот бежит из дома. Его ненависть отцу перерастает в общественный протест против всего реакционного, что мешает развитию молодого поколения. В заключительном диалоге сын угрожает отцу револьвером, в результате чего он умирает от сердечного приступа. Таким образом, сын становится причиной смерти собственного отца.
Сюжет пьесы «Отцеубийство» А. Броннена схож с предыдущим. Молодой сын Вальтер стремится вырваться на свободу из угнетающей обстановки своей семьи, в чем ему мешает его отец Игнац. Конфликт приводит к отцеубийству.
Действие обеих пьес ограничено во времени и пространстве. Атмосфера чрезвычайно напряженная, на всех уровнях текста присутствует мотив крика,
характерный для экспрессионизма. Бунт сыновей выражается в эмоциональной речи, обильном количестве метафор, инверсий, эпитетов. Образы отцов и сыновей построены на контрасте. Игнац, отец Вальтера в пьесе А. Броннена, отрицает искусство, преклоняется перед вышестоящими. Его сын стремится обрести свободу, которую для него символизирует жизнь в деревне, вдали от городской замкнутости. Освобожденный от оков отца после его убийства, он произносит пафосную речь, в которой превозносит свою молодость и свободу: «Никого передо мной никого около меня никого надо мной отец мертв / Небо я раскрываюсь пред тобой я лечу / ... Я Я расцветаю» (Перевод мой - А. Л.) [7, S. 80].
В пьесе Броннена упоминается Первая мировая война, что включает ее в контекст эпохи. По обрывкам разговоров становится понятно, что действие происходит во время войны. При этом для сына понятия «отечество» и «страна отцов» равны („Vaterland ist das Land der Väter" [7, S. 66], то есть в происходящем виновно старшее поколение. Убивая своего отца, Вальтер словно переживает второе рождение, характеризующееся разрывом с прошлым. Однако содержание его новой жизни не конкретизируется.
Аналогична ситуация в пьесе Газенклевера «Сын». Освобождаясь от оков отца, сын не имеет конкретного плана дальнейших действий. Тем не менее, конфликт поколений в этой пьесе является социально детерминированным: Сын не просто стремится освободиться от отца, он думает об улучшении мира, о всеобщем освобождении. Однако политические призывы сына носят абстрактный характер.
Особое значение в обеих пьесах имеет фрейдистский мотив. Важную роль играют женские образы. Сын Газенклевера, росший без матери, нуждается в материнской любви, что приводит его к отношениям с Фройляйн, гувернанткой. Он целует ее на диване собственного отца, в чем проявляется месть ему. Это является еще одним проявлением Эдипова комплекса. Сексуальный контекст отношений в семье Вальтера и Игнаца Фесселей (пьеса «Отцеубийство») носит более откровенный характер. Конфликт с отцом
Казанский лингвистический журнал, 2018, том 1, № 4 (4)
приводит к инцесту - у Вальтера возникает чувство вожделения собственной матери, которое, однако, проходит со смертью отца, то есть после разрешения конфликта.
Тема инцеста продолжается и в современной драматургии. Так, она является одной из основных в пьесах «Огнеликий» М. фон Майенбурга и «Татуировка» Д. Лоэр. Как и в проанализированных выше экспрессионистских драмах, действие этих пьес ограничено пространством и происходит внутри одной семьи. Дочери в пьесе «Татуировка» подвергаются насилию со стороны отца с безмолвного согласия матери. Татуировка - это тот след, который оставил их отец в их душах. Насилия для отца является некой формой утверждения собственной власти. То есть конфликт поколений вызван здесь не протестом младших, а жестокостью старших. И в этом основное отличие современной драматургии от описанного выше экспрессионистского периода. Дети в пьесе Лоэр не стремятся избавиться от насилия, они терпят его. В финале пьесы старшая дочь случайно получает ружье из рук мужа и целится то ли в него, то ли в отца. Финал пьесы остается открытым, следовательно, конфликт - неразрешенным. Несмотря на тяжесть своего положения, дети не используют возможность изменить свою жизнь. По словам А. Блонской «персонажи Лоэр ... замкнуты на своих эгоистичных нуждах, и становятся неспособны довериться другим людям либо отозваться на их просьбы» [6, S. 150].
Тему насилия в семье продолжает другая немецкая писательница К. Шлендер в пьесе «Вермут» (2005). В ней, как и в пьесе Д. Лоэр, затрагивается тема нездоровых семейных отношений, однако конфликт поколений решается иначе, хотя тоже приводит к убийству отца семейства: Третирующего свою семью отца забивают арматурой его жена, приемная дочь и трое ее друзей. На церемонии вручения премии Гейдельбергского драматургического рынка („Autorenpreis des Heidelberger Stückenmarktes") К. Шлендер в 2003 году за пьесу «Вермут», это преступление было названо поступком, который «должен принести освобождение, но приводит только
к окончательной безнадёжности» [8]. Как и в предыдущих пьесах, дети в «Вермуте» не находят поддержки у своих родителей. Они не противостоят им, как дети начала XX века. Они просто не нужны своим родителям. Социальная неустроенность, пьянство матери и отца, общее неблагополучие приводит к трагедии.
Семья Киферов - главных действующих лиц пьесы - окружена такими же несчастными семьями: в них господствует насилие в разных формах, в первую очередь, над детьми. Не защищенные, дети вынуждены прибегнуть к агрессии. Современные драматурги представляют нам поколение без отцов. «Куда они все подевались? ... Куда они сваливают хотел бы я знать?» - спрашивает один из персонажей. - «О своём я тоже ничего не знаю. / Даже не знаю, как он выглядит. / Смотрю на своё отражение / и думаю / что я там что-нибудь увижу. Что-нибудь его» [8, с. 445]. Таким образом, поколение детей сталкивается ещё и с проблемой самоидентификации. Они либо не знают своих родителей, либо стремятся отказаться от них, потому что не видят в них ни любви, ни заботы, ни образца для подражания. Отцеубийство в этом случае становится лишь иллюзией решения конфликта: если не было отношений между родителями и детьми, то и разрушать с целью дальнейшего созидания не представляется возможным.
Эта тема продолжается в пьесе «Огнеликий» М. фон Майенбурга (1998).
В отличие от пьес «Вермут» и «Татуировка» дети живут во вполне
благополучной семье, но мещанский мир их родителей вызывает в них
отвращение и протест (в этом схожесть с драмой «Сын» В. Газенклевера).
Однако, если Сын Газенклевера старался изменить общество с помощью
воззваний к нему и убил отца случайно, Курт и Ольга, персонажи пьесы
Майенбурга, выражают свой протест, поджигая соседние дома. Огонь для них -
это символ жизни, затхлую буржуазность мира их родителей они стремятся
«воспламенить», внести в этот мир жизнь. Конфликтная ситуация усиливается
инцестом: нарушая все нормы, навязанные им родителями, брат и сестра
удовлетворяют растущий половой инстинкт в объятиях друг друга. Курт видит Казанский лингвистический журнал, 2018, том 1, № 4 (4)
в огне разум, при этом в жизни взрослых эта разумность, по его мнению, отсутствует. В конце концов, Курт сжигает своих родителей, а в финале пьесы и себя, поскольку не видит иного решения: «Суд совершится с помощью огня -над всем миром и всеми вещами, которые в нем есть», - говорит Курт [3, с.195].
Несмотря на кажущееся благополучие, члены семьи Курта и Ольги ничем не связаны друг с другом, они как будто просто живут рядом. Родителям не интересна жизнь детей, каждый занят собой. Это проявляется не только на сюжетном, но и синтаксическом и лексическом уровнях пьесы. Страхи детей, которые должны быть преодолены с помощью родителей, остаются ими не замечены. Дети не хотят просто существовать, как их родители, они ищут смысл этого существования. Не обретя его, Курт сжигает самого себя. Ольга же примиряется с пустой реальностью и уходит во взрослую жизнь.
Таким образом, конфликт поколений разрешается здесь радикально, однако, как и в пьесах «Вермут» и «Татуировка», убийство не приводит к появлению путей дальнейшего развития, что ожидается в экспрессионистских пьесах. В обозначенных пьесах рубежа XX и XXI столетий не видится перспектив ни для кого.
Будучи жертвами агрессии и насилия, дети чувствуют себя одиноко во враждебном мире. Ослабление внутрисемейных связей, формализация межчеловеческих отношений усиливает чувство нестабильности, неуверенности в себе и в окружающем мире, свойственное подросткам. Их некому подержать, поскольку их родители сами не успевают за стремительно развивающимся миром. Насилие, поступающее из средств массовой информации, выливается в агрессию в семье. Если в начале XX века молодые люди могли надеяться на изменения в будущем, ради этого они шли на кардинальные меры, в том числе отцеубийство, то в сегодняшней действительности ситуация представляется абсолютно бесперспективной.
Литература
1. Липовецкий М, Боймерс Б. Перформансы насилия: литературные и театральные эксперименты «Новой драмы». М.: Новое литературное обозрение, 2012. 376 с.
2. Лисенко А. Р. Конфликт отцов и детей в немецкой драме XX века: дис. ... канд. филол. наук: Казань, 2014. 202 с.
3. Майенбург М. фон. Огнеликий // Современные немецкие пьесы. СПб: Стройиздат СПб, 2000. С. 167-198.
4. Сейбель Н.Э. Мотивный репертуар современной немецкой драмы. // Филологический класс. № 3 (33). 2013. С. 103-113.
5. Шевченко Е.Н. Новая немецкая драма: между постмодернизмом и «новым реализмом // Новейшая драма рубежа XX-XXI вв.: проблема конфликта: материалы научно-практического семинара, 12-13 апреля, г.Тольятти. Самара: Изд-ва «Универс групп», 2009. С. 9-18.
6. Blonska A. Die Figur der Außenseiterin im modernen deutschen Drama der Frauen. Dissertation. Uniwersytet slaski w katowiach wydzial filologiczny. Katowice, 2008. 270 p.
7. Bronnen A. Vatermord. Berlin: S.Fischer Verlag, 1920. 81 p.
8. SchlenderK. Katharina Schlender in Kassel, Erlangen und Oldenburg. 2005. // URL: http://www.henschel-schauspiel.de/news.php?id=37&rubrik=n (дата обращения: 15.10.2016)
References
1. Lipovetskii, M, Boimers, B. (2012). Performansy nasiliia: literaturnye i teatral'nye eksperimenty «Novoi dramy» [Violence performances: literary and theatrical experiments of the "New Drama"]. M.: Novoe literaturnoe obozrenie, 376 p. (In Russian)
2. Lisenko, A.R. (2014). Konflikt ottsov i detei v nemetskoi drame XX veka [The Conflict of Fathers and Children in the German Drama of the 20th Century]: dis. ... kand. filol. nauk: Kazan', 202 p. (In Russian)
3. Maienburg, M. fon. (2000). Ognelikii [Firefighting]// Sovremennye nemetskie p'esy. SPb: Stroiizdat SPb. Pp. 167-198. (In Russian)
4. Seibel', N.E. (2013). Motivnyi repertuar sovremennoi nemetskoi dramy. [The motivic repertoire of modern German drama] // Filologicheskii klass. № 3 (33). Pp. 103-113. (In Russian)
5. Shevchenko, E.N. (2009). Novaia nemetskaia drama: mezhdu postmodernizmom i «novym realizmom [New German drama: between postmodernism and "new realism"] // Noveishaia drama rubezha XX-XXI vv.: problema konflikta: materialy nauchno-prakticheskogo seminara, 12-13 aprelia, g.Tol'iatti. Samara: Izd-va «Univers grupp». Pp. 9-18. (In Russian)
6. Blonska, A. (2008). Die Figur der Außenseiterin im modernen deutschen Drama der Frauen [The figure of the outsider in the modern German drama of women]: Dissertation. Uniwersytet slaski w katowiach wydzial filologiczny. Katowice, 270 p. (In German)
7. Bronnen, A. (1920). Vatermord [Patricide]. Berlin: S.Fischer Verlag, 81 p. (In German)
8. Schlender, K. (2005). Katharina Schlender in Kassel, Erlangen und Oldenburg [Katharina Schlender in Kassel, Erlangen and Oldenburg]. // URL: http://www.henschel-schauspiel.de/news.php?id=37&rubrik=n (accessed:
15.10.2016) (In German)
Авторы публикации
Authors of the publication
Лисенко Анжела Рафизовна -
кандидат филологических наук, старший преподаватель, Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18.
E-mail: anzhela. amirova@gmail. com
Lisenko Anzhela Rafizovna -
Ph.D. in Philology,
Assistant Professor,
Kazan Federal University,
18 Kremlyovskaya Str.,
Kazan, 420008, Russian Federation.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 10.11.2018. Принята к публикации 01.12.2018.
