CC BY
20
является достойным представителем плеяды консервативных англиканских богословов XVIII в., защищавших религиозные принципы перед лицом набиравшего силы континентального скептицизма и религиозного индифферентизма.
Монография Пола Эвиса, безусловно, заслуживает внимания специалистов, интересующихся развитием богословской и религиозной мысли Англии в период Х^—Х1Х вв. Однако стоит отметить, что, к сожалению, теме богословия авторитета и применению церковной власти в англиканской традиции по сути посвящены первые три главы монографии и отчасти глава 4, что, к сожалению, несколько обесценивает труд Пола Эвиса в качестве научного подспорья для полемики консервативно настроенных англиканских епископов с их либеральными сослужителями из США.
Антоний Борисов
(иерей, канд. богословия, МДА, ПСТГУ; [email protected])
ОТТОВСКИЙ РЕНЕССАНС В ГЕРМАНИИ
Otto R. Theologie — Religionsphilosophie — Religionsgeschichte / J. Lauster, P. Schüz, R. Barth, Ch. Danz, Hrsg. Berlin; Boston: De Gruyter, 2014. XVIII, 674 S.
Российский религиовед сегодня едва ли позволит себе обратиться к трудам Рудольфа Отто — ссылка на автора «Священного» может быть расценена как признак дурного тона; подавляющему большинству отечественных богословов и философов этот соблазн, кажется, подавно неведом. Известные нам немногочисленные публикации посвящены доказательству того, что интерес к Отто может быть исключительно историографическим, что гуманитарное знание к концу XX в. окончательно преодолело дурман марбургского чародея. Однако отказаться от этого представления заставляет появление в 2014 г. сборника «Рудольф Отто. Теология — Философия религии — История религии», выпущенного издательством De Gruyter.
Сборник исследований стал итогом прошедшего в 2012 г. в Марбурге конгресса, посвященного 75-летию со дня смерти Р. Отто. Мероприятие объединило 46 участников, среди которых были представители богословских, философских и религиоведческих подразделений университетов Германии, Австрии, Швейцарии, Италии, Великобритании и США, Литвы, Южной Кореи и Японии. Вошедшие статьи образуют семь тематических разделов. За открывающим книгу биографическим очерком Мартина Крааца следует раздел «Общие перспективы и актуальность», в котором помещены работы Грегори Аллеса («Рудольф Отто и когнитивное религиоведение»), Ульриха Барта («Проект психологии религии Рудольфа Отто») и Ханса Йоаса («Секулярная святость: Насколько актуален Рудольф Отто?»). Третий раздел — «Подступы к богословию в систематической и исторической перспективах» — посвящен теологической проблематике в рабо-
тах Отто (вопросы греха и спасения, тварности, библейских и литургических интерпретаций божественного), в нескольких статьях устанавливаются взаимосвязи между мыслью марбургского теолога и концепциями других авторов: Лютера, Шлейермахера, Ричля, де Ветте и представителей религиозно-исторической школы. Материалы религиозно-философского раздела прослеживают отношение идей Отто к наследию Гете, Фриза, Джеймса, Тиллиха и Тугендхарта. Два следующих раздела посвящены проблемам этики и эстетики (в последнем следует отметить работы, посвященные зависимости феноменологии религии от эстетики Канта и романтических тенденций в культуре начала ХХ в.). Завершается сборник религиоведческим разделом, тематика которого включает в себя вопрос о месте автора «Священного» в науке о религии (в частности, отдельные статьи посвящены рецепции Отто в Японии и Италии), а также оценку вклада Отто в изучение восточных религий. В числе авторов сборника такие авторитетные исследователи, как Ханс Йоас, крупнейший специалист в области социологии религии, которого можно назвать вместе с тем ярчайшим католическим мыслителем современности, историк протестантской теологии ХХ в. Ульрих Барт, австрийский исследователь трудов П. Тиллиха Кристиан Данц, богословы Нотгер Сленска и Георг Пфлайдерер, Тодд Гуч, издавший в 2000 г. англоязычную монографию о философии религии Р. Отто.
Интерес к наследию Отто представителей разных исследовательских направлений подтверждает давно известное утверждение, что классик феноменологии религии пытался предложить синтез, учитывающий достижения теологии, философии и религиоведения. Однако сохраняющееся внимание к трудам Отто заставляет усомниться в том, что попытка такого синтеза оказалась бесперспективной, скорее можно предположить, что этот проект, являясь закономерной вехой в развитии подходов к изучению религии, требует осмысления причин своего возникновения, и в своей — пусть порочной — самобытности может способствовать лучшему пониманию современной наукой самой себя.
Примером такого подхода может служить программная для всего сборника статья Ханса Йоаса «Секулярная святость: Насколько актуален Рудольф Отто?»1. Устанавливая общие предпосылки внимания к проблеме святого, автор статьи указывает, что этот концепт становится значимым в ситуации секуляризации, когда речь о личном опыте божественного является единственной возможностью диалога богословов с представителями нерелигиозной культуры. Вторым фактором, способствовавшим сосредоточению на понятии священного, был возраставший интерес исследователей-христиан к нетеистическим религиям. Чтобы обозначить уникальное место Рудольфа Отто в дискуссии о священном, Йоас определяет его теорию религии как средний вариант между крайностями, с одной стороны, Макса Шелера (апологетический энтузиазм которого требовал признания стоящей за священным объективной реальности особого рода) и, с другой стороны, Эмиля Дюркгейма (предполагавшего, что тот или иной предмет наделяется сакральным статусом в зависимости от общекультурного контекста). Предпринятая Отто попытка проблематизации субъект-объектного характера
1 Joas H. Säkulare Heiligkeit. Wie aktuell ist Rusolf Otto? // Rudolf Otto. Theologie — Religionsphilosophie — Religionsgeschichte. S. 59-77.
религиозного феномена заставляет искать связь между субъективным переживанием и его объективацией в дискурсивном выражении, что обращает нас к современным достижениям в области философии языка. Йоасу удается продемонстрировать, что мысль Отто сохраняет свою злободневность — не в качестве исследовательской программы, но как один из вариантов проблематизации — до тех пор, пока вопросы секулярного и постсекулярного, а также соотношения теистических и нетеистических религий сохраняют свою остроту.
Предложенные в исследованиях различные контекстные параллели позволяют уточнить место Отто в идейном пространстве религиозной мысли двух последних столетий. Так, в частности, интересно проследить апологетические стратегии немецкого богословия модерна. Исследуя романтические тенденции в религиозной мысли, Маркус Бунтфус признает, что автор «Речей о религии» определил развитие протестантской теологии на последующие два столетия, поставив в центр внимания понятие религиозного переживания2. Однако вскоре «романтизм» стал полемическим ярлыком, критиковавшимся со стороны протестантских проповедников (не в последнюю очередь по причине того, что в ряде случаев увлечение романтизмом заканчивалось переходом в католицизм)3. Альтернативные проекты (к которым может быть отнесена и попытка Трельча актуализировать христианство через историю религий) имели весьма «позитивный» характер, что позволяет Хансу Йоасу охарактеризовать их как редукционистские, утверждая, что религия выступала в этих проектах исключительно в роли ехр1апапёа4. Более мягким вариантом антиромантической реакции можно назвать интерес к кантианству, который проявился у Отто в ранней монографии о философии религии Фриза5 и может быть обнаружен в «Священном». Йоас предлагает понимать феноменологию священного Отто как апологетическую попытку укрепления рациональных аспектов христианства6. Маркус Бунтфус, Фолькарт Виттекинд7 и Кристиан Данц8 согласны в указании на то, что Отто оказался в противоречивой ситуации, когда, с одной стороны, протестантская теология вырабатывала рациональную аргументацию в антипсихологической полемике, с другой стороны, антипозитивистские тенденции стремились обосновать самобытность религиозного опыта в категориях переживания «совершенно иного»9. По мнению исследователей, влияние Отто стало стимулом, позволившим его последователям предложить варианты новой теории религии.
2 Buntfuß M. Rudolf Ottos (neu)romantische Religionstheologie im Kontext des ästhetischen Moderne // Rudolf Otto. Theologie — Religionsphilosophie — Religionsgeschichte. S. 449—462, hier: S. 453-454.
3 Ibid. S. 452-453.
4 Joas. Op. cit. S. 60, 64-65.
5 Cm.: Buntfuß. Op. cit. S. 455.
6 Joas. Op. cit. S. 66-67.
7 Wittekind F. Transzendenz und Mystik. Bultmanns Rezeption von Ottos Religionsphilosophie // Rudolf Otto. Theologie — Religionsphilosophie — Religionsgeschichte. S. 235-249.
8 Danz Ch. Zwischen Transzendentalphilosophie und Phänomenologie. Die methodischen Grundlagen der Religionstheorien bei Otto und Tillich // Rudolf Otto. Theologie — Religionsphilosophie — Religionsgeschichte. S. 235-249.
9 Cm.: Buntfuß. Op. cit. S. 455-456; Wittekind. Op. cit. S. 235-237; Danz. Op. cit. S. 337.
Так, Виттекинд описывает стремление Бультмана преодолеть вменяемый им Отто релятивизм по отношению к религиозному многообразию, сохраняя при этом непререкаемую уникальность религиозного: Бультман найдет выход в утверждении внеисторичности христианской религии и в критике всякой попытки говорить о божественном в абстрактных категориях мистицизма10. По мнению Данца, выработанное Тиллихом феноменологическое понимание религии как стремления к безграничному и, вследствие этого, глубочайшего измерения культурного процесса было преодолением предложенной Отто неокантианской теории религии как априорной категории (исследователь демонстрирует неудовлетворительность этой теории, пытавшейся совместить необходимость трансцендентальной категории с безусловностью и абсолютностью религиозного опыта)11.
Читатель сборника может сделать и иные любопытные наблюдения. К примеру, не хочется обойти молчанием центральную для последующей философии ХХ в. проблему языка. Как было указано выше, по мнению Йоаса, дискурсивные теории реальности могут вывести феноменологию религиозного переживания из противоречий субъект-объектного характера, однако эти теории могут быть обогащены, если принять во внимание важный для Отто опыт пустыни и са-мотрансценденции человека перед лицом священного12. По мнению Бунтфуса, противоречие между субъективными и объективными аспектами религиозного опыта преодолевается Отто в попытке представления священного в языке (достаточно вспомнить понятие идеограмм нуминозного). С точки зрения истории культуры ценно указание исследователя на то, что автора «Священного» сближает с немецкими романтиками критика выразительных способностей обыденного языка и попытка создания теологии в виде религиозной поэзии13.
Думается, что приведенные наблюдения бесспорно реабилитируют Рудольфа Отто в качестве одного из ярчайших и наиболее значимых религиозных мыслителей и культурных деятелей Европы. Составители сборника справедливо указывают, что для осуществления «оттовского ренессанса» в Германии потребовалась «интеллектуальная реимпортация» интереса к трудам марбургско-го классика как к примеру «необыкновенного чутья к вызовам, которые ставит перед богословием и христианским деланием современное понимание жизни»14. Остается надеяться, что это достижение будет воспринято и российскими коллегами.
Александр Валерьевич Кольцов (аспирант, РГГУ, ПСТГУ; [email protected])
10 Cm.: Wittekind. Op. cit. S. 239-240, 248.
11 Cm.: Danz. Op. cit. S. 341, 343-345.
12 Cm.: Joas. Op. cit. S. 74-75.
13 Cm.: Buntfuß. Op. cit. S. 460, 462.
14 Otto. Theologie — Religionsphilosophie — Religionsgeschichte. S. XI.
