CC BY
80№ 2 (27), 2008 "Культурная жизнь Юга России "
Лингвистика
И. В.УВАРОВА
ОЦЕНОЧНОСТЬ И ЭМОТИВНОСТЬ В СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ
ЭМОТИВНОЙ ЛЕКСИКИ
Эмотивная лексика традиционно изучается с учетом таких категорий, как оценочность, экспрессивность, образность, причем связи ее с оценкой оказываются особенно тесными. В свете этой концепции осуществляется лингвистическое осмысление системных эмотивных средств.
Ключевые слова: оценочность, эмотивность, эмоции, символ, семантика.
Еще в начале XIX века В. фон Гумбольдт отметил, что язык как деятельность человека пронизан чувствами (1). В настоящее время лингвистика вновь обратилась к его учению, призывавшему изучать язык в тесной связи с человеком. В свете этой концепции вполне осуществимо и лингвистическое осмысление системных эмотивных средств.
М. М. Бахтин, придерживаясь феноменологического подхода, говорил о диалогической природе символа, слова-высказывания, текста, что позволяет нам выходить за рамки однозначных определений. Однозначность, строгая определенность значения (наполнения или содержания) знакового уровня, предполагающая минимальную субъективность истолкования, присуща, скорее, монологическому слову, в то время как диалог предполагает потенциальную незавершенность, многозначность символа (2). Знаки регулировщика на взлетной полосе явно не рассчитаны на внесение пилотом личностного прочтения либо дополнительных смысловых изменений, а, напротив, предполагают точное, однозначное толкование.
Диалогизм символа оказывается действенным и на внутриличиостном уровне, где он функционирует по тем же законам. Символ в гораздо большей степени, чем знак, связан с эмоционально-аффективной сферой, а значит, его подлинное содержание не всегда осознается, что позволяет выражать его содержание «контрабандой» и делает его удобным средством связи бессознательного с сознанием. Неадекватность выражения аффективного бессознательного в законной форме можно назвать аксиомой в практике терапевтической работы. Сколь угодно изощренная рационализация и самые точные интерпретации, данные аналитиком, не приводят к изменениям на внутриличиостном плане, так как не могут, в силу разницы форм выражения, совпадать с реальным содержанием, выражаемым в симптоме. Требуется аффективное, эмоциональное «проживание» и выражение вытесняемых чувств и мыслей на адекватном для них языке. Это необходимо, чтобы соединение со словами, выражение на знаковом уровне могло внести изменения.
Переходная, промежуточная природа символа позволяет видеть в нем некоторым лингвистам источник развития языковых значений.
Сепир, изучавший и вопросы бессознательного, проявляющегося в функционировании языка, отмечает, что символ всегда выступает как заместитель некоторого, более тесно посредничающего типа поведения. Настоящая значимость символа несравнимо больше, чем значение, выражаемое его формой. «Вероятно, большая часть референ-циальной символики восходит к бессознательно вызываемому символизму, насыщенному эмоциональным качеством, который постепенно приобрел чисто референциальный характер по мере того, как связанная с ним эмоция исчезла из данного типа поведения» (3).
Бывает, что символическое выражение, носящее на первый взгляд референциальный характер, в действительности связано с массой подавленных эмоций. Фактически вся культура тяжело нагружена символизмом, равно как и поведение индивида, наделенного способностью совершенствовать свой внутренний мир. «Индивид и общество в бесконечном взаимном обмене символическими жестами строят пирамидальную структуру, называемую цивилизацией» (там же, с. 208).
Язык не есть зеркальное отражение мира, поэтому, очевидно, мир эмоций и набор языковых средств, их отображающих, не могут полностью совпадать. Таким образом, учитывая наличие в эмоциональном опыте человечества группы ведущих универсальных эмоций, можно предположить существование всеобщих эмотивных смыслов и в лексической семантике, что обусловлено семантикой отражения, так как опыт человечества в познании эмоций, как и какого-либо другого фрагмента мира, закрепляется в языковых единицах. В лингвистической литературе используются различные обозначения этих универсальных эмоций: доминантные, ключевые эмоции, эмоциональный тон, ведущие или базовые эмоции и др. В то же время психологи отмечают, что словарь эмоций в разных языках далеко не одинаков, хотя нет ни одного переживания, которое было бы доступно для одной национальности и недоступно для другой, т. е. сами эмоции универсальны, а типологическая структура эмоциональной лексики не совпадает в разных языках, имеет национальную специфику, так как отражение их в каждом языке самобытно.
^ "Культурная жизнь Юга России" № 2 (27), 2008
Картина мира представляет собой сложную систему образов, отражающих действительность в коллективном сознании. Она может быть и индивидуальной, например модель мира Аристотеля или Шекспира, но если говорить о языковой картине мира, то коллективные представления являются ее фундаментальной частью.
Языковая картина мира объективно отражает восприятие мира носителями данной культуры, но человеческое отражение не является механическим, оно носит творческий (и поэтому, в известной мере, субъективный) характер. Между различными культурами существуют черты сходства и различия. Выделяются смысловые области, в большей мере подверженные универсализации, и смысловые области, в большей степени проявляющие самобытность. Различия между языками сводятся к формально-знаковым (звуковые и графические системы) и содержательно-символическим (лексические и стилистические системы).
Эмотивная лексика традиционно изучается с учетом таких категорий, как оценочность, экспрессивность, образность, причем связи ее с оценкой оказываются особенно тесными. Сопряжение эмоций и оценки не утрачивает актуальности.
Итак, эмоциональность и оценочность - категории, безусловно, взаимосвязанные, однако насчет характера их связи имеются различные точки зрения.
Согласно первой точке зрения, оценочность и эмоциональность - нерасторжимое единство. Оценочность, представленная как соотнесенность слова с оценкой, и эмоциональность, связанная с эмоциями, чувствами, не составляют двух разных компонентов значения, они едины.
Существует еще одна позиция: оценочность и эмотивность - компоненты, хоть и предполагающие друг друга, но различные. Их различие подтверждает тот факт, что отдельным подклассам эмоциональных явлений функция оценки свойственна не в одинаковой степени. Так, долгое время в параметре оценки не рассматривалась лексика эмоций типа «любовь», «грусть», но в последние годы исследуется характер оценочности и подобных слов. В результате выделены такие их типы, как общеоценочная лексика типа «нравится / не нравится», «одобрение / неодобрение»; часты оценочные или интерпретирующие «эмотив-ный аспект» оценки слов типа «любовь», «презрение». Последние содержат наряду с оценочной модальностью обозначение эмоции.
Благодаря современным фундаментальным исследованиям мы имеем сегодня достаточно полное представление о системе оценочных значений, в том числе и о роли оценки в семантической структуре эмотивной лексики. Хотя положение о том, что последняя включает в свое значение оценочный компонент и что оценочная структура различных ее классов неодинакова, можно считать общепризнанным, избирать оценочные слова в качестве центрального критерия при выборе материала
эмоциональной лексики нам представляется нецелесообразным, так как функциональная природа оценки различна. Это проявляется в несовпадении ее типологии в трудах различных авторов.
Подобным образом различаются эмоциональность и экспрессивность. Английские лексикографы (например, Хорнби или Фаулер), правда, не разграничивают эти понятия. Многие считают, что экспрессивность всегда достигается за счет эмоциональности. Такое расширенное понимание опровергается конкретным материалом. Наличие эмоциональной коннотации почти всегда влечет за собой экспрессивность, но обратное неверно.
Эмоции - особая, ранее других сформировавшаяся в филогенезе психики и формируемая в ее онтогенезе форма психического отражения, свойственная не только человеку, но и животным, проявляющаяся как в субъективных переживаниях, так и в физиологических реакциях; она есть отражение не самих феноменов, а их объективных отношений к нуждам организма.
Эмоции - социально-психологическое явление, занимающее важное место в жизни человека и его языке. Эмоциональная ипостась «говорящего человека» традиционно приковывала внимание исследователей самых разных областей знания (психология, психоанализ, социология, культурологическая антропология, языкознание и др.). В современном языкознании в отдельную парадигму выделяют эмотиологию или лингвистику эмоций, что свидетельствует об актуальности изучения их языка, с одной стороны, и о большом накопленном учеными эмпирическом материале - с другой.
В психологии существуют различные интерпретации онтологии эмоций. Сегодня в науке насчитывается более 20 ее теорий, в рамках которых обнаруживаются существенные различия в понимании эмоций. Наиболее важным при этом следует признать различие в определении их функций, к которым относят отражательную, регуляторную и когнитивную. Дискуссии среди психологов ведутся, как правило, при выявлении доминантной функции эмоций. В последние десятилетия ученые на основании результатов экспериментальных данных все чаще сходятся во мнении, что эмоции оказывают значительное влияние на мыслительные операции человека. Для лингвиста же вопрос о примате той или иной функции эмоций не имеет принципиального значения: достаточно знать, что посредством эмоций сущность человеческого бытия отражается в сознании человека, регулируется и познается им.
Литература
1. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.С. 15-20.
2. Бахтин М. М. Проблема речевых жанров // Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 237-280.
3. Сепир Э. Язык и среда // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. С. 205-206.
№ 2 (27), 2008 "Культурная жизнь Юга России " ^^
I. V. UVAROVA. EVALUATION AND EMOTIVITY IN THE SEMANTIC STRUCTURE OF EMOTIVE LEXICON
Emotive lexicon has been traditionally studied with regard for such categories as evaluation, expressiveness, figurativeness, the interrelations between emotions and evaluation are still strong nowadays. Linguistic investigation of systemic emotive devices has been carried out on the basis of this concept.
Key words: evaluation, emotivity, emotions, symbol, semantics.
Е. Ф. К0ВЛАКАС
ИНТЕГРИРУЮЩИЕ И СТАБИЛИЗИРУЮЩИЕ АСПЕКТЫ: СЕМАНТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЯЗЫКА И КУЛЬТУРЫ
На уровне взаимодействия языка как семиотического кода и культуры последняя использует парадигматическую и синтагматическую структурированность языка (сама культура не способна самоорганизовываться), который фиксирует, хранит и передает концептуальные и эмоционально-оценочные представления данного общества о мире. Связь культуры с языком как речевой системой проявляется в трансляции культурной информации через речевую коммуникацию.
Ключевые слова: антропологическая лингвистика, национальная культура, инкультурация, знак, знаковая система.
Многими учеными культура понимается в широком смысле как система опосредованных человеческим сознанием, овеществленных и означенных интра- и интерличностных отношений, обладающих смыслом и ценностью (Г. Риккерт, В. Виндельбанд, Э, Бенвенист, Ю. М. Лотман, А. А. Брудный, Д. Б. Гудков), и как совокупность концептов и отношений между ними, выражающихся в эволюционно-семиотических рядах, парадигмах, стилях, рамках, константах (Ю. А. Степанов, Ю. А. Сорокин, В. Н. Телия).
Культура выступает всегда в конкретных этнических формах, язык, являясь формой выражения ее национально-специфических компонентов, выполняет этноинтегрирующие и этностабилизиру-ющие функции (1). «Язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он вступает в круг другого языка» (2). Одновременно являясь основным фактором, характеризующим мыслительные процессы, язык выступает не только средством получения сведений о культуре и познавательных процессах, «сказать, что язык определяет способ восприятия и мышления, это значит принять следствие за причину» (3).
По Гумбольдту, язык и культура определяются соответствующим этносом, «духом» народа. Язык для ученого предстает в виде константы, выражающей этнический опыт народа. «Рассматривать язык не как средство общения, а как цель в самом себе, как орудие мыслей и чувств народа есть основа подлинного языкового исследования, от которого любое другое учение языка, как бы основательно оно ни было, в сущности своей, только уводит. Такое исследование языка самого по себе должно объять все различия, поскольку каждое из них принадлежит к понятийному целому» (4).
Нетрадиционный взгляд на лингвистические исследования В. Гумбольдта, его концепцию о
взаимовлиянии языка и национальной культуры использовали ученые всего мира. Новизна подобного подхода состояла в том, что за различными языковыми формами он видел различия в способах мышления и восприятия действительности и сделал вывод о том, что в языке воплощается своеобразие культуры.
В работах по антропологической лингвистике большое внимание уделяется связи языка и материальной культуры на уровне терминологии, язык рассматривается с точки зрения его этнической и ареальной отнесенности. «Лингвистическая антропология отличается от всех остальных языковедческих дисциплин тем, что она обращает особое внимание на индивидуальную репрезентацию реального мира» (5).
По мнению Э. Сепира, культура не просто поведение, а «абстрагирование от поведения» (6). Ее понимание как совокупности обобщенных форм, моделирующих типы поведения, и языка как системы знаков приводит исследователей к идее изоморфности знаковых систем, отличающихся лишь различием в конфигурации составляющих их частей.
В современных исследованиях культуры и языка внимание акцентируется на тех аспектах языка, которые проявляются в явлениях культуры: в языке как семиотическом коде, как речевой системе и как идиоме. Е. Ф. Тарасов отмечает, что «язык включен в культуру, так как "тело" знака (означающее) является культурным предметом, в форме которого опредмечена языковая и коммуникативная способность человека, значение знака - это также культурное образование, которое возникает только в человеческой деятельности. Также и культура включена в язык, поскольку вся она смоделирована в тексте» (7).
На уровне взаимодействия языка как семиотического кода и культуры последняя использует па-
