CC BY
8
УДК 902/903 562 https://doi.Org/10.24852/pa2022.3.41.158.169
ОЦЕНКА СЕЗОННОСТИ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ПАМЯТНИКА
ПО КОСТНЫМ ОСТАТКАМ РЫБ. НА ПРИМЕРЕ ЭНЕОЛИТИЧЕСКОЙ СТОЯНКИ-МАСТЕРСКОЙ ФОФАНОВО XIII НА ОНЕЖСКОМ ОЗЕРЕ1 © 2022 г. И.В. Аськеев, А.Ю. Тарасов, Д.Н. Шаймуратова, А.О. Аськеев, С.П. Монахов, О.В. Аськеев Раскопки энеолитической стоянки-мастерской по изготовлению каменных рубящих орудий Фофаново XIII на западном побережье Онежского озера (вторая половина IV тыс. до н.э.) впервые в практике карельской археологии предоставили представительную фаунистическую коллекцию хорошей сохранности, позволяющую всесторонне оценить деятельность древнего населения, связанную с эксплуатацией животных ресурсов. В статье представлена оценка сезонности функционирования памятника, проведённой на основании анализа костных остатков (позвонков) абсолютно преобладающего промыслового вида, представленного в коллекции - судака. Проведённый авторами анализ свидетельствует о том, что лов судака осуществлялся в течение бесснежного периода. Данный вывод подтверждает интерпретацию памятника в качестве специализированного комплекса, на котором протекали сезонные виды деятельности, не использовавшегося для круглогодичного обитания.
Ключевые слова: археология, остеологический анализ, Карелия, Онежское озеро, русско-карельский тип, стоянка-мастерская, сезонность, судак, позвонки, годовые кольца.
Введение. Стоянка-мастерская Фофаново XIII
В статье представляется опыт использования фаунистических материалов из культурного слоя археологического памятника для оценки сезонности его функционирования. Оценка сделана на примере материалов стоянки-мастерской Фофаново XIII с западного побережья Онежского озера (Республика Карелия), при раскопках которой получены представительные фаунисти-ческие материалы, позволяющие её произвести. Подобное исследование выполняется впервые не только для памятников доисторического периода на территории современной Карелии, но и для всего Северо-Западного региона России.
Стоянка-мастерская Фофаново XIII датируется периодом энеолита согласно принятой в Карелии периодизации (суббореал I, средний голоцен)
и связана с индустрией рубящих орудий т. н. русско-карельского типа с трапециевидным или полуовальным поперечным сечением, производившихся для обмена (Тарасов, 2015). Данная индустрия изучается археологами со второй половины XIX в. Уже в середине XX в., благодаря усилиям финляндских исследователей, она успела стать хрестоматийным примером доисторического производства, ориентированного на обмен (Ayrapaa. 1944; Фосс, 1948, 1952, с. 49, 106-107; Clark, 1952, p. 245-246; Кларк, 1953, с. 246; Clark, Pigott, 1965, p. 267; Турина, 1974; Heikkurinen, 1980), хотя нужно оговориться, что разработанная ими концепция с осторожностью была воспринята некоторыми отечественными археологами (Кларк, 1953, с. 246, примечание А.Я. Брюсова; Филатова, 1971). Исследования, возобновившиеся в конце XX в., подтвердили существование «массово-
1 Работа выполнена в рамках выполнения госконтракта в рамках плановой научной темы сектора археологии ИЯЛИ КарНЦ РАН.
Рис. 1. Схема расположения комплекса стоянок-мастерских по изготовлению орудий русско-карельского типа.
Fig. 1. Scheme of the location of the complex of sites-workshops for the manufacture of tools of the
Russian-Karelian type.
го», т. е. ориентированного на обмен, производства, продукция которого распространялась на очень обширной территории, в радиусе не менее 2000 км (Тага80У, 2022).
Фофаново XIII является наиболее ярким примером мастерской по изготовлению таких орудий. Памятник был найден в 1999 г. благодаря находкам подъёмного материала в све-жевыкопанных дренажных канавах на луговых угодьях в излучине реки Шуя вблизи места её впадения в Онежское озеро (рис. 1). В 2010-2011 гг. здесь были проведены раскопки на площади 30 кв. м. Несмотря на крайне небольшие размеры вскрытой площади, в результате раскопок получена впечатляющая по своим объёмам коллекция артефактов, насчитывающая свыше 300 000 единиц (Тарасов 2015). В основном это отходы от изготовления рубящих орудий из локальной вулканогенной породы (метатуфа), составляющие 84% всех находок. Однако
помимо них представлены ок. 10 000 фрагментов керамической посуды от более чем 200 сосудов, отходы от изготовления других категорий каменных орудий, особенно бифасиальных наконечников из окремнённых пород и шлифованных наконечников из сланца, куски асбеста, использовавшегося в качестве отощителя к глиняному тесту, янтарные украшения (импорт из Прибалтики), куски самородной меди и изделия из неё, коллекция органических остатков, включающая кости и копролиты.
Абсолютная датировка памятника основывается на серии из 10 радиоуглеродных дат, сделанных по различным образцам - углю из культурного слоя, костям, нагару на керамике (Тага80У е! а1. 2017). Наиболее вероятный возраст, устанавливаемый по образцам нагара и обожжённой кости млекопитающего, проанализированным с помощью ЛМ8 метода, соответствует диапазону ок. 3498-3139 гг.
до н. э. (средние значения калиброванных диапазонов), т. е. вторая половина IV тыс. до н. э. Предполагаемая продолжительность существования памятника в размере ок. 300-400 лет, которую демонстрируют указанные радиоуглеродные датировки, сопоставляется и с наблюдениями касательно черт керамической коллекции (Жульников, Тарасов 2021).
Полученная при раскопках фауни-стическая коллекция является уникальной не только для региона Обо-нежья, но также и всей российской Карелии и соседней Финляндии, и достаточно значима для Северо-Восточной Европы в целом. Кости животных в почвенных слоях древних поселений сохраняются здесь исключительно плохо, они, как правило, фрагментарны и теряют изначальную форму (Верещагин, 1979). Необожжённые кости обычно не сохраняются в принципе, и для изучения доступны только мелкие фрагменты обожжённого костного материала. При этом ввиду того, что до конца 1990-х гг. в практике раскопочных работ не использовался просев извлечённого грунта, основная часть наиболее мелких артефактов, включая мелкие кости, не попадала в коллекции.
В противовес этому костный материал из культурного слоя стоянки-мастерской Фофаново XIII, состоящий из свыше 20000 необожжённых фрагментов костей, имеет достаточно хорошую сохранность и значительный количественный состав, позволивший провести широкую и всестороннюю диагностику коллекции. Одним из направлений анализа стала оценка сезонности функционирования стоянки, которая может быть сделана при установлении сезона, в который происходила добыча животных, кости которых оказались в культурном слое. Подавляющее большинство костных остатков коллекции представлено костями рыб, среди которых абсолютно
доминируют кости судака. В связи с этим анализ заключался в оценке времени лова представленных в коллекции особей судака.
Материалы и методы
Общее количество костей позвоночных животных по всем слоям и участкам раскопа составило 13413 экз. До вида определено 11700 экз. остатков, принадлежащих 15 видам рыб, 8 видам птиц и 5 видам млекопитающих (таблица 1). По количеству преобладают рыбы - 11903 экз., или 88,7% от всех костных остатков животных, далее идут млекопитающие -1500 экз. (11,2%), и последнее место занимают птицы - 10 экз. костных остатков, или 0,07%.
Сохранность костей показывает на их характерные повреждения, имевшие место до захоронения, во время захоронения в период проведения раскопок и во время перевозки, атрибуции и диагностики. В процентном соотношении это составляет: до захоронения 70%, в период захоронения 10%, за время раскопок 15% и при перевозке, атрибуции и определении 5%. Кроме того, до 80% костей имеют эродированную поверхность, вызванную агрессивной средой вмещающего костные остатки грунта, абиотическими условиями и воздействием микроорганизмов до захоронения и в процессе захоронения. Анализируя общий характер накопления костных остатков на данном археологическом памятнике, можно сказать, что все определимые костные остатки - это по большей части пищевые отходы (до 90%), которые накапливались в культурных горизонтах.
Значительное преобладание в исследованной коллекции костей рыб (88,2%) от 15 видов рыб с разными экологическими и биологическими характеристиками свидетельствует об очень развитых рыболовных навыках обитателей стоянки и огромном значении рыболов-
Таблица 1
Видовой состав, количество (экз.) костей
Количество костей экз. % соотношение ви-
Название вида дов внутри класса и в общей коллекции
Рыбы - Pisces
Атлантический осетр (Acipenser oxyrinchus) 2 0,017
Обыкновенная щука (Esox lucius) 1053 8,85
Лещ (Abramis brama) 122 1,02
Плотва (Rutilus rutilus) 21 0,18
Язь (Leuciscus idus) 22 0,185
Обыкновенный елец (Leuciscus leuciscus) 4 0,034
Густера (Blicca bjoerkna) 2 0,017
Карповые (Cyprinidae) не определимые до вида 29 0,24
Речной окунь (Perca fluviatilis) 30 0,25
Обыкновенный судак (Sander lucioperca) 9964 83,7
Окуневые (Percidae) не определимые до вида 11 0,092
Обыкновенный сиг (Coregonus lavaretus) 20 0,17
Европейская ряпушка (Coregonus albula) 50 0,42
Сиговые (Coregonidae) не определимые до вида 5 0,042
Кумжа (Salmo trutta) 17 0,143
Семга (Salmo salar) 4 0,034
Лососевые (Salmonidae) не определимые до вида 3 0,025
Налим (Lota lota) 1 0,008
Обыкновенный сом (Silurus glanis) 4 0,034
Неопределимые до семейства остатки рыб 539 4,53
Всего костей рыб 11903 88,7
Птицы - Aves
Гуменник (Anser fabalis) 1 10
Чирок-свистунок (Anas crecca) 3 30
Кряква (Anas platyrhynchos) 1 10
Утка (Anas sp.) 1 10
Чернеть морская/хохлатая (Aythya marila/fuligula) 1 10
Большой крохаль (Mergus merganser) 1 10
Белая куропатка (Lagopus lagopus) 1 10
Обыкновенный глухарь (Tetrao urogallus) 1 10
Всего костей птиц 10 0,074
Млекопитающие - Mammalia
Заяц-беляк (Lepus timidus) 20 1,33
Речной бобр (Castorfiber) 90 6
Северный олень (Rangifer tarandus) 60 4
Лось (Alces alces) 198 13,2
Сем. Оленьих (Cervidae) 157 10,47
Кольчатая нерпа (Pusa hispida) 6 0,4
Неопределимые до отряда костные остатки млекопитаютттих 969 64,6
Всего костей млекопитающих 1500 11,2
ВСЕГО 13413
ства в их системе жизнеобеспечения. Идентифицированные кости рыб позволяют утверждать, что рыболовный промысел базировался на ловле и ис-
пользовании крупных видов, обитавших в реке Шуе и Онежском озере, прежде всего, судака (Sander lucioper-ca), 83,7%, и в гораздо меньшей сте-
Рис. 2 Фрагмент левой ветви нижней челюсти кольчатой нерпы (Pusa hispida). Fig. 2. Fragment of the left branch of the lower jaw of a ringed seal (Pusa hispida).
пени - щуки (Esox lucius), 8,85% (таблица 1).
Важным результатом проведённого анализа можно считать диагностику костей кольчатой нерпы (рис. 2), ставшую новым убедительным доказательством существования этого вида и охоты на него в Онежском озере в среднем голоцене. Ранее единичные кости нерпы уже диагностировались среди археозоологических материалов предшествующего неолитического периода из поселений Онежского побережья (Верещагин, Николаев, 1979); о существовании нерпы в этом водоёме, возможно, свидетельствуют изображения сцен охоты на этот вид среди сюжетов петроглифов Онежского озера (Саватеев, 1991).
Наличие определенных элементов скелета рыб в остеологической коллекции, т. е. значительное преобладание по числу костей (до 85%) позвонков судака, а также присутствие костей: dentale, articulare, костных элементов плавников, жаберного аппарата и покровных костей черепа от судака и щуки, может говорить о разделке рыбы непосредственно на территории памятника, а также о быстром приготовлении и использовании в пищу без длительного хранения.
Судак являлся главнейшим промысловым объектом. Реконструкции стандартной длины тела (SL) судаков были выполнены на основе уравнений регрессии: SL= aXL+b, где XL - размер кости (в мм) зависимости размеров костей от длины тела рыбы (получены на основе остеологической коллекции и базы данных размеров современных экземпляров судаков лаборатории биомониторинга ИПЭН АН РТ) (рис. 4A).
Размеры рыб из Фофаново XIII установлены по 582 экз. костей. В уловах встречались особи от 15 до 90 см, при средней длине (M±Stand. dev) 50,48 ± 14,2, Median: 50 см. Преобладали особи размером от 40 до 60 см. Возрастной состав судака определен по 471 экз. костей. Промыслом охватывались возрастные группы от 1 до 22 лет, при среднем возрасте (M±Stand. dev) 9,2 ± 4,76, Median: 9 лет. Основу уловов составляли рыбы от 5 до 12 лет.
Так как именно на ловле судака преимущественно базировался промысел рыб жителей стоянки-мастерской Фофаново XIII, нами предпринята попытка установления сезонности данного промысла и, соответственно, сезона функционирования памятни-
Рис. 3. Позвонки современного судака с разной интенсивностью образования годового кольца и размеров приростов за последний годовой цикл: A - июль; B - октябрь; C - декабрь; D - март. Сформировавшиеся годовые кольца, отмечены точками на оси роста (красный цвет), формирующиеся годовые кольца, отмечены кольцом (белый цвет) Fig. 3. Vertebrae of modern zander with different intensity of the annual ring formation in the current year cycle: A - July; B - October; C - December; D - March. Fully formed annual rings are marked with dots on the growth axis and highlighted in red, underdeveloped annual rings are marked with
white circles
ка на основании изучения костных остатков этого вида.
Безусловно, выявление сезонов функционирования того или иного древнего поселения является всегда сложным и неоднозначным. С высокой точностью такое определение можно сделать именно на основании изучения остатков археофауны (Monks, 1981; Жилин, 2004, с. 74-76). Один из самых точных методов оценки сезона функционирования прибрежных археологических памятников - это изучение структур роста рыб, что позволяет оценить возраст, рост и время смерти (период отлова) особей из слоев археологических памятников (Casteel, 1972; Morey, 1983; Desse and Desse-Berset, 1992; Van Neer, et al., 1999; Guillaud et al., 2017; Prestes-Carneiro et al., 2021). Наиболее перспективными являются исследования костей, чешуи и отолитов рыб на предмет анализа регистрирующих
структур в виде т. н. годовых колец (Monks, 1981; Colley, 1990). Годовые кольца у рыб образуются чаще всего в определенный сезон года в зависимости от их вида, температурных условий, времени нереста, питания и пр. (Panfili et al., 2002). У некоторых видов и популяций интенсивность образования годовых колец может достигать нескольких месяцев. Но при наличии массового археозоологиче-ского материала и хорошей сравнительной современной базы данных возможно достигнуть достаточно высокой точности определений.
Для выполнения поставленной задачи мы проанализировали имевшийся у нас остеологический материал по судаку с данной стоянки на предмет формирования последнего годового кольца и приростов по внешнему краю костей и сравнили результаты с современными данными по формированию этих структур у судака. В ходе
Рис. 4. 4A - схема измерения стандартной длины тела (SL) судака: a - измерение высоты symphysis зубной кости, уравнение регрессии - отношения высоты symphysis
зубной кости к стандартной длине тела судака; b - измерение высоты тела туловищного позвонка судака, уравнение регрессии - отношения высоты туловищного позвонка к стандартной длине тела судака; c - измерение высоты тела хвостового позвонка судака, уравнение регрессии - отношения высоты хвостового позвонка к стандартной длине тела судака; N - количество пар регрессии; R2 - коэффициент детерминации. 4B - схемы позвонков судака с разной интенсивностью образования годового кольца и размеров приростов за последний годовой цикл: 1 - июнь-август;
2 - сентябрь-ноябрь; 3 - декабрь-февраль; 4 - март-май
Fig. 4. 4A - scheme for measuring the standard body length (SL) of zander: a - measurement of the height of the symphysis of the dentary, regression equation - the ratio of the height of the symphysis of the dentary to the standard body length of zander; b - measurement of the height of the body of the precaudal vertebra of zander, regression equation - the ratio of the height of the precaudal vertebra to the standard length of the body of the zander; c - measurement of the height of the body of the caudal vertebra of the zander, regression equation - the ratio of the height of the caudal vertebra to the standard length of the body of the zander; N - the number of regression pairs; R2 - the coefficient of determination. 4B - schemes of zander vertebrae with different intensity of the annual ring formation and sizes of growth for the last annual cycle: 1 - June-August; 2 - September-November;
3 - December-February; 4 - March-May
исследования изучены элементы скелета от 128 экз. судаков, по 10-12 экз., выловленных в определенный месяц за весь годовой цикл, в различных частях ареала в европейской части России: бассейне реки Волги, Псковского и Онежского озер за период 2011-2021 гг. Операторы использовали 4 вида костных элементов для каждого экземпляра рыб: 3 экз. позвонков (Vertebrae), зубную кость (Dentale), крышечную кость (Operculare) и соч-
леновную кость (Articulare). Далее анализ сезонности вылова субфос-сильного судака произведен на основе 450 экз. позвонков из коллекции Фо-фаново XIII.
Результаты и обсуждение
Анализ остеологического материала современного судака показал высокую степень совпадения формирования последнего годового коль -ца на различных костных элементах. Только у 5 экземпляров (3,9%) из 128
Таблица 3
Присутствие последних годовых колец и прироста за текущий год на позвонках суб-фоссильного судака из Фофаново XIII
Таблица 2
Интенсивность образования последнего годового кольца и приростов на позвонках современного судака Европейской части России
январь февраль март апрель май июнь июль август сентябрь октябрь ноябрь декабрь
Количество экз. с последним годовым кольцом без прироста за текущий год - - 1 1 5 8 12 7 - - - -
Количество экз. с последним годовым кольцом и небольшим приростом за текущий год 4 12 11 2 -
Количество экз. с последним годовым кольцом и наибольшим приростом за текущий год 10 10 1 8 10
Количество экз. с формирующимся последним годовым кольцом - - 8 9 6 3
Количество экз. с последним годовым кольцом без прироста за текущий год 352
Количество экз. с последним годовым кольцом и небольшим приростом за текущий год 84
Количество экз. с последним годовым кольцом и наибольшим приростом за текущий год 3
Количество экз. с формирующимся последним годовым кольцом 11
отмечено несовпадение во времени в формировании годового кольца на различных костях. В то же время позвонки у всех экземпляров рыб имели единое время по наличию сформированных последних годовых колец и приростов по краю. Так как наш изучаемый субфоссильный остеологический материал по судаку из Фофаново XIII в основной массе состоял из позвонков (85%), нами использовался сравнительный материал по современному судаку только по данному костному элементу.
Период наиболее интенсивного образования годовых колец на позвонках наблюдался в июне - августе с пиком в июле, при этом новые сформировавшиеся кольца наблюдались и
в период март - май, однако у большинства судаков в конце марта - мае имеет место начальное формирование годового кольца (табл. 2). В связи с этим «точность» определения времени образования колец может достигать нескольких месяцев. Также изучение приростов по внешнему краю позвонков (см. рис. 3) показало, что начиная с августа прирост неуклонно растет и достигает максимума в конце ноября - декабре, с середины декабря по февраль - начало марта наблюдается его стабилизация (наименьшая изменчивость приростов). На рисунке 4В приведены схемы формирования годового кольца и размеров приростов за прошедший год на позвонках судака по 4 периодам годового цикла.
Рис. 5. Позвонки судака со стоянки Фофаново XIII с разной интенсивностью образования годового кольца и размеров приростов за последний годовой цикл: A - июнь-август; B - сентябрь-ноябрь; C - декабрь-февраль; D - март-май. Сформировавшиеся годовые кольца отмечены точками на оси роста (красный цвет); формирующиеся годовые кольца отмечены кольцом (белый цвет).
Fig. 5. Vertebrae of zander from the Fofanovo XIII site with different intensity of the annual ring
formation in the current year cycle: A - June-August; B - September-November; C - December-February; D - March-May. Fully formed annual rings are marked with dots on the growth axis and highlighted in red, underdeveloped annual
rings are marked with white circles.
Все это позволило нам с большой долей вероятности определить сезон вылова судака как до, так и после формирования последнего годового кольца (табл. 3 и рис. 5). Таким образом, все эти полученные результаты для определения сезонности вылова судака пригодны и достоверны.
Используя приведенный анализ изменчивости образования годовых колец у современного судака, мы провели анализ сезонности вылова суб-фоссильного судака на примере остеологического материала со стоянки Фофаново XIII. Всего операторами проанализировано 450 экз. костей (позвонков) (табл. 3).
Анализ показал, что основная часть судака (78,2%) вылавливалась в период июнь - август, достаточно много в сентябре - ноябре (18,7%) и значительно меньше в марте - мае (2,4%) и меньше всего в декабре -
феврале (0,7%). Основываясь на этих данных, можно утверждать, что основной сезон вылова (99%) судака жителями Фофаново XIII охватывал т. н. период «открытой воды» без ледяного покрова. Следовательно, сезонность функционирования стоянки-мастерской Фофаново XIII определяется достаточно четко: апрель - ноябрь, с максимумом в летний период.
Таким образом, полученные нами данные позволяют уверенно говорить о том, что лов судака на стоянке осуществлялся в течение бесснежного периода. Соответственно, функционирование стоянки-мастерской Фофаново XIII также происходило в течение бесснежного периода. Этот результат подтверждает интерпретацию памятника в качестве объекта, функционировавшего на сезонной основе, преимущественно в тёплый период, использовавшегося для особых
видов деятельности и не являвшегося базовым поселением круглогодичного обитания. Соответственно, специализированное изготовление каменных рубящих орудий русско-карельского
типа на этом памятнике, равно как и на других мастерских низовья р. Шуи, являлось видом сезонной активности древних обитателей региона Обонежья.
Благодарности
Работа выполнена в рамках выполнения госконтракта в рамках плановой научной темы сектора археологии ИЯЛИ КарНЦ РАН.
ЛИТЕРАТУРА
1. Верещагин Н.К., Николаев А.И. Нерпа в Онежском озере // Природа. 1979. № 4. С. 28-29.
2. Гурина Н.Н. К вопросу об обмене в неолитическую эпоху // КСИА. Вып. 138 / Отв. ред. И.Т. Кругликова. М.: Наука, 1974. С. 12-23.
3. Жилин М.Г. Природная среда и хозяйство мезолитического населения центра и северо-запада лесной зоны Восточной Европы. М.: Academia, 2004.144 с.
4. Жульников А.М., Тарасов А.Ю. О происхождении и хронологии асбестовой керамики геометрического стиля типа Войнаволок // РА. 2021. № 4. C. 21-34
5. Кларк Дж. Г.Д. Доисторическая Европа: Экономический очерк. М.: Наука, 1953. 348 с.
6. Савватеев Ю.А. Рыболовство и морской промысел в Карелии // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита - раннего металла. Ленинград: Наука, 1991. С. 182-202.
7. Тарасов А.Ю. Фофаново XIII - пример интенсивной производственной деятельности эпохи раннего металла в лесной зоне // Древние культуры Восточной Европы: эталонные памятники и опорные комплексы в контексте современных археологических исследований. Замятнинский сборник Вып. 4 / Отв. ред. Г. А. Хлопачев. СПб.: МАЭ РАН, 2015. С. 307-317.
8. Филатова В.Ф. Русско-карельский тип орудий в неолите Карелии // СА. 1971. № 2. С. 32-38.
9. Фосс М.Е. Древнейшая история севера европейской части СССР / МИА. № 29. М.: Изд-во АН СССР, 1952. 279 с.
10. Àyrâpââ A. Itâ-Karjala kivikautisen asekaupan keskustan. Tuloksia Kansallismuseon itâkarjalaisten kokoelmien tutkimuksista. In Muinaista ja vanhaa Itâ-Karjalaa. Tutkielmia Itâ-Karjalan esihistoria, kulttuurihistorian ja kansankulttuurin alalta. Korrehtuurivedos. 1944. Pp. 53-73. (Рукопись в Национальном музейном ведомстве, Хельсинки, Финляндия)
11. Casteel, R.W. Some archaeological uses of fish remains. In American Antiquity. 1972. Vol. 37. Pp. 404-419.
12. Clark G., Pigott S. Prehistoric Societies. London: Hutchinsons & Co LTD, 1965. 352 p.
13. Clark J.G.D. Prehistoric Europe. The Economic Basis. Methuen, London, 1952. 349 p.
14. Colley S. M. The Analysis and Interpretation of Archaeological Fish Remains. In Archaeological Method and Theory. 1990. Vol. 2. Pp. 207-253.
15. Desse, J. & N. Desse-Berset.. Âge et saison de mort despoissons. Applications à l'archéologie. In J.-L. Baglinière, F. Castanet, F. Conan, F.-J. Meunier (ed.) Tissus durs et âge individuel des ver-tébrés, ORSTOM, Colloque national, Bondy, mars 1991. Paris: OR-STOM/INRA, 1992. Pp. 341-353.
16. Heikkurinen T. Itâkarjalaiset tasa- ja kourutaltat. Helsingin yliopiston arkeologian laitus. Moniste no 21. Helsinki: Helsingin yliopiston, 1980. 101 p.
17. Monks G.G. Seasonality Studies. In Advances in Archaeological Method and Theory, 1981, Vol. 4. p. 177-240.
18. Morey D.F. Archaeological assessment of seasonality from freshwater fish remains: aquantitative procedure. In Journal of Ethnobiology. 1983 Vol. 3. Pp. 75-95.
19. Panfili, Pontual H. (de)., Troadec H., Wright P.J. (eds) Manual of fish sclerochronol-ogy. Brest, France: Ifremer-lRD coedition, 2002. 464 p.
20. Prestes-Carneiro G., Yunoki T., Dufour J.-L., Mahe K., Bearez Ph. Reconstructing freshwater fishing seasonality in a neotropical savanna: First application of swamp eel (Syn-branchus marmoratus) sclerochronology to a pre-Columbian Amazonian site (Loma Salvatierra, Bolivia). In Journal of Archaeological Science: Reports. 2021. Vol. 37. 102880
21. Tarasov A., Nordquist K. Made for exchange: the Russian Karelian lithic industry and hunter-fisher-gatherer exchange networks in prehistoric north-eastern Europe. In Antiquity. Vol. 96(385). 2022. Pp. 34-50. DOI: https://doi.org/10.15184/aqy.2021.133
22. Tarasov A., Nordquist K., Mokkonen T., Khoroshun T. Radiocarbon chronology of the Neolithic-Eneolithic period in Karelian Republic (Russia). In Documenta Praehistorica. Vol. XLIV. 2017. Pp. 98-121. DOI: https://doi.org/10.4312/dp.44.7
23. Van Neer, W., Lougas, L., Rijnsdorp, A.D. Reconstructing age distribution, season of capture and growth rate of fish from archaeological sites based on otoliths and vertebrae. In International Journal of Osteoarchaeology. 1999. Vol. 9(2), Pp. 116-130.
Информация об авторах:
Аськеев Игорь Васильевич, кандидат биологических наук, старший научный сотрудник, доцент, Институт проблем экологии и недропользования Академии наук Республики Татарстан (г. Казань, Россия); [email protected]
Тарасов Алексей Юрьевич, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, Институт языка, литературы и истории Карельского научного центра РАН (г. Петрозаводск, Россия); [email protected]
Шаймуратова Диляра Наилевна, научный сотрудник, Институт проблем экологии и недропользования АН РТ (г. Казань, Россия); [email protected]
Аськеев Артур Олегович, кандидат биологических наук, научный сотрудник, Институт проблем экологии и недропользования АН РТ (г. Казань, Россия); [email protected]
Монахов Сергей Павлович, научный сотрудник, Институт проблем экологии и недропользования АН РТ (г. Казань, Россия); [email protected]
Аськеев Олег Васильевич, кандидат биологических наук, заведующий лабораторией. Институт проблем экологии и недропользования АН РТ (г. Казань, Россия); [email protected]
SEASONALITY ESTIMATION OF ARCHAEOLOGICAL SITES BASING
ON FISH BONE REMAINS. THE CASE OF ENEOLITHIC WORKSHOP SITE FOFANOVO XIII IN LAKE ONEGA I.V. Askeyev, A.Yu. Tarasov, D.N. Shaymuratova, A.O. Askeyev, S.P. Monakhov, O.V. Askeyev
Excavations of the Eneolithic workshop site for making stone chopping tools the Fofanovo XIII on the western shore of Lake Onega (second half of the IV Millennium calBC) provided representative and faunistic assemblage consisting of relatively well preserved bones for the first time in the Karelian archaeology. The assemblage makes it possible to study different aspects of the activity of the ancient population related to the exploitation of faunistic resources. The article presents the results of a seasonality estimation that is based on the analysis of the bone remains (vertebrae) of the absolutely prevailing in the assemblage specie - the zander. The authors' analysis testifies that zander capturing was taking place during the snow-less season. This result confirms interpretation of the site as a specialized complex for seasonal specific activities and for year-round habitation.
Keywords: аrchaeology, osteological analysis, Karelia, Russian Karelian type, workshop, osteological analysis, seasonality, zander, vertebrae, annual rings.
REFERENCES
1. Vereshchagin, N. K., Nikolaev, A. I. 1979. In Priroda (Nature) 4, 28-29 (in Russian).
2. Gurina, N. N. 1974. In Kruglikova, I. T. (ed.). Kratkie soobshcheniia Instituta arkheologii (Brief Communications of the Institute of Archaeology) 138. Moscow: "Nauka" Publ., 12-23 (in Russian).
3. Zhilin, M. G. 2004. Prirodnaya sreda i khozyaystvo mezoliticheskogo naseleniya tsentra i seve-ro-zapada lesnoy zony Vostochnoy Evropy (Natural milieu and economy of the Mesolithic inhabitants of the centre and the north-east of the Eastern Europe). Moscow: "Academia" Publ. (in Russian).
4. Zhul'nikov, A. M., Tarasov, A. Yu. 2021. In Rossiiskaia Arkheologiia (Russian Archaeology) (4), 21-34 (in Russian).
The work was carried out as part of the implementation of the state contract within the framework of the planned scientific theme of the archaeology and history sector of the Karelian Scientific Center RAS.
5. Klark, Dzh. G.D. 1953. Doistoricheskaya Evropa: Ekonomicheskiy ocherk (Prehistoric Europe: An Economic Essay). Moscow: "Nauka" Publ. (in Russian).
6. Savvateev, Yu. A. 1991. In Rybolovstvo i morskoypromysel v epokhu mezolita - rannego metal-la (Fishing and marine hunting in the Mesolithic - the Early metal epoch in the boreal and forest-steppe zone of the Eastern Europe). Leningrad: "Nauka" Publ., 182-202 (in Russian).
7. Tarasov, A. Yu. 2015. In Khlopachev, G. A. (ed.). Drevnie kul'tury Vostochnoy Evropy: et-alonnye pamyatniki i opornye kompleksy v kontekste sovremennykh arkheologicheskikh issledovaniy. Zamyatninskiy sbornik (Ancient cultures of Eastern Europe: reference monuments and complexes in the context of modern archaeological research. Zamyatnin collection ofpapers) 4. Saint Petersburg: Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography (Kunstkamera) of Russian Academy of Sciences. 307-317 (in Russian).
8. Filatova, V. F. 1971. In Sovetskaia Arkheologiia (SovietArchaeology) (2), 32-38 (in Russian).
9. Foss, M. E. 1952. Drevneyshaya istoriya severa evropeyskoy chasti SSSR (Ancient History of the Northern Area of the European Part of the USSR) 29. Series: Materialy i issledovaniia po arkhe-ologii (Materials and Studies in the Archaeology of the USSR) 99. Moscow: Academy of Sciences of the USSR (in Russian).
10. Ayrapaa A. Ita-Karjala kivikautisen asekaupan keskustan. Tuloksia Kansallismuseon itakarj-alaisten kokoelmien tutkimuksista. In Muinaista ja vanhaa Ita-Karjalaa. Tutkielmia Ita-Karjalan esi-historia, kulttuurihistorian ja kansankulttuurin alalta. Korrehtuurivedos. 1944. Pp. 53-73. (Rukopis' v Natsional'nom muzeynom vedomstve, Khel'sinki, Finlyandiya)
11. Casteel, R.W. 1972. In American Antiquity. Vol. 37. 404-419.
12. Clark G., Pigott S. 1965. Prehistoric Societies. London: Hutchinsons & Co LTD.
13. Clark J.G.D. 1952. Prehistoric Europe. The Economic Basis. Methuen, London.
14. Colley S. M. 1990. In Archaeological Method and Theory. 2, 207-253.
15. Desse, J. & N. 1992. In J.-L. Baglinière, F. Castanet, F. Conan, F.-J. Meunier (ed.) Tissus durs et âge individuel des vertébrés, ORSTOM, Colloque national, Bondy, mars 1991. Paris: ORSTOM/ INRA, 341-353 ().
16. Heikkurinen T. 1980. Itakarjalaiset tasaja kourutaltat. Helsingin yliopiston arkeologian laitus. Moniste no 21. Helsinki: Helsingin yliopiston.
17. Monks, G. G. 1981. In Advances in Archaeological Method and Theory, 4, 177-240.
18. Morey, D. F. 1983. In Journal of Ethnobiology 3, 75-95.
19. Panfili, Pontual H. (de), Troadec H., Wright P.J. (eds). 2002. Manual of fish sclerochronology. Brest, France: Ifremer-lRD coedition.
20. Prestes-Carneiro, G., Yunoki, T., Dufour, J.-L., Mahe, K., Bearez, Ph. 2021. In Journal of Archaeological Science: Reports, 37. 102880
21. Tarasov, A., Nordquist, K. 2022. In Antiquity, 96 (385), 34-50. DOI: https://doi.org/10.15184/ aqy.2021.133
22. Tarasov, A., Nordquist, K., Mokkonen, T., Khoroshun, T. 2017. In Documenta Praehistorica, XLIV, 98-121. DOI: https://doi.org/10.4312/dp.447
23. Van Neer, W., Lougas, L., Rijnsdorp, A. D. 1999. In International Journal of Osteoarchaeology, 9(2), 116-130.
About the А^^ге:
Askeyev Igor V. Candidate of Biology sciences, Senior researcher, Associate Professor, The Institute of Problems in Ecology and Mineral Wealth, Tatarstan Academy of Sciences. Daurskaya str., 28, Kazan, Republic of Tatarstan, 420087; [email protected]
Tarasov Alexey Yu. Candidate in history, Institute of Linguistics, Literature and History, Karelian Research Centre, Russian Academy of Sciences. Pushkinskaya str., 11, Petrozavodsk, Republic of Karelia, 185910; [email protected]
Shaymuratova Dilyara N. Researcher. The Institute of Problems in Ecology and Mineral Wealth, Tatarstan Academy of Sciences. Daurskaya str., 28, Kazan, Republic of Tatarstan, 420087; [email protected]
Askeyev Arthur O. Candidate of Biology Sciences, Researcher. The Institute of Problems in Ecology and Mineral Wealth, Tatarstan Academy of Sciences. Daurskaya str., 28, Kazan, Republic of Tatarstan, 420087; [email protected]
Monakhov Sergey P. The Institute of Problems in Ecology and Mineral Wealth, Tatarstan Academy of Sciences. Daurskaya str., 28, Kazan, Republic of Tatarstan, 420087; [email protected]
Askeyev Oleg V. Candidate of Biology Sciences. Head of Biomonitoring Laboratory, The Institute of Problems in Ecology and Mineral Wealth, Tatarstan Academy of Sciences. Daurskaya str., 28, Kazan, Republic of Tatarstan, 420087; [email protected]
Статья принята в номер 01.09.2022 г
