CC BY
23Оценка эффективности институциональных практик социальной консолидации в контексте инновационного развития регионального пространства Юга России
Узунов Владимир Владимирович,
доктор политических наук, доцент, докторант Южного федерального университета Е-mаil: vlаdimir.uzunоv@mаil.rи
В статье доказывается необходимость консолидации социальных практик как можно большего числа индивидов, включенных в определенное социальное пространство, на примере региональных сообществ Юга России. Автором осуществлен анализ двух важнейших конструктов - «консолидация» и «социальная практика», не нашедших однозначной трактовки в научной литературе. На примере регионов Юга России приводятся особенности региональных документов стратегического развития этих регионов. Приводятся оригинальные данные исследований, проведенных при участии автора настоящей статьи, в которых доказывается недостаточная эффективность институциональных практик социальной консолидации в контексте инновационного развития регионального пространства Юга России. Приводятся выводы и рекомендации по совершенствованию институционализации социальных практик, направленных на консолидацию региональных сообществ Юга России.
Ключевые слова: социальные практики, социальная консолидация, институционализация, региональные сообщества, публичная политика.
Постановка проблемы. Любое инновационное развитие предполагает консолидацию социальных практик как можно большего числа индивидов, включенных в определенное социальное пространство. Эти практики предполагают консолидированные действия, направленные на достижение общей цели. На первый взгляд, организация таких действий чрезвычайно проста, особенно если в качестве исторических примеров вспоминать лозунги советского периода: «Все на целину», «Все на БАМ» и т.п. Однако Пьер Бурдье пророчески утверждал в своей работе «Практический смысл»: «... чрезвычайно опасно анализировать коллективное действие по модели индивидуального, игнорируя все то, чем оно обязано относительно автономной логике институций мобилизации (с их собственной историей, специфической организацией и т.п.), а также ситуациям - институционализированным или нет, - в которых это действие совершается» [1, С. 116].
В реальности мы не всегда учитываем логику институциональных практик социальной консолидации, поскольку само понятие консолидации трактуется по-разному, хотя и в близких смысловых комбинациях - объединение, сплочение, укрепление и т.д. При этом социальную консолидацию можно рассматривать и как существительное, характеризующее состояние социального объекта, и как глагол, характеризующий социальный процесс, направленный на достижение высокой степени единства.
Столь же сложным конструктом является понятие «социальные практики», поскольку в него входят социальные действия разных, подчас - противоположных групп общества, а сами
281
эти социальные практики приобретают различный характер в зависимости от степени своей институциональности. По мнению Т.И. Заславской, посвятившей данной проблеме ряд своих монографий и статей «Социальные практики представляют собой конкретные формы функционирования общественных институтов, общей же формой реализации каждого института служит не что иное, как совокупность соответствующих социальных практик Институты, как всякая сущность, глубже и устойчивее форм своей реализации, поэтому практики могут меняться, не затрагивая их сущности. Напротив, преобразование институтов неизбежно сопровождается изменением практик, причем последнее служит самым надежным критерием подлинных институциональных сдвигов [2, С. 3-15, 7].
«Между тем поведенческие стратегии разных общественных групп, - отмечала Т.И. Заславская, - зависят не только от проводимых правящим слоем институциональных реформ, но и от множества других обстоятельств. Поэтому действительные изменения социальных практик обычно оказываются совершенно иными, чем ожидалось, а иногда и противоположными. Это составляет еще одну сложность для разработки социальной политики и является стимулом к изучению механизмов трансформации институтов» [3, С. 179, 190].
Именно в этом ключе и представляется целесообразным подойти к раскрытию темы настоящей статьи.
Анализ результатов исследования
Прежде всего, необходимо отметить, что инновационное развитие регионального пространства - это изменение пространства смыслов в конфигурации социокультурного, социально-экономического, политического, территориального и др. элементов в результате отказа от традиционных, часто псевдоконсервативных способов и механизмов развития региональных процессов. Поскольку объектом нашего исследования является макрорегион Юга России, отметим,
что в нем действует ряд программных документов. Дело в том, что практически в каждом субъекте РФ в соответствии со стратегическими документами, принятыми в масштабах Российской Федерации в целом, разработаны собственные проекты социально-экономического и инновационного развития. Последнее зачастую просто включено в стратегию социально-экономического развития или просто Стратегию развития. Базовыми для Юга России выступают нормативные документы, разработанные на уровне федеральных округов [4,5,6,7], поскольку в них включены подпрограммы развития включенных в них субъектов РФ. Анализ имеющейся нормативно-правовой базы в указанном направлении показал, что все они выстроены в русле всероссийских аналогичных программных документов и, в частности, интересующей нас Стратегии инновационного развития, которая провозглашает переход на инновационный путь развития, но при этом основная миссия этого перехода и ее ключевые обозначены в обобщенном виде. Скорее, это документ, в котором заложены желаемые количественные показатели в контексте стратегического развития экономики, демографической сферы, науки, образования и т.д.
В ряде подобных документов регионального профиля можно встретить фразы, которые переходят затем в научные публикации, где ученые пишут, что развитие инновационной инфраструктуры предполагает достижение успехов в фундаментальных и прикладных исследованиях; интеграцию научно-исследовательского и образовательного процессов; трансфер результатов интеллектуальной продукции в сектор реальных производственных практик, что, в свою очередь, предполагает сотрудничество бизнеса и промышленных предприятий с организациями науки и образования и т.д., поддержку со стороны государства научных исследований и т.пр. [8, С. 254].
Но совершенно очевидно, что эти инновационные проекты не могут быть реализованы в сложившихся реалиях, когда сама институциональная среда
282
не соответствует тому, что заявлено в инновационных проектах, а в данных проектах не отражаются реальные запросы населения на перемены. И зададимся вопросом: возможна ли эффективная реализация стратегии инновационного развития России и регионов без единения вокруг самой идеи инновационного развития и объединения усилий граждан в данном процессе? Безусловно, нет.
На региональном уровне на Юге России принятие оптимальных стратегий инновационного развития осложнялось и осложняется рядом внутренних и внешних факторов, которые не до конца учтены, несмотря на то, что практически во всех отмеченных выше документах, представляющих стратегию их развития на перспективу, эти округа определяются как территории инноваций с опережающими темпами социально-экономического развития, с качественно новыми стандартами жизни населения.
К сожалению, анализ указанных региональных программ и особенностей их реализации фиксирует наличие актуальной проблемы, суть которой заключается в наличии реального противоречия между пониманием задач развития регионов и неполным учетом особенностей стратегии их реализации. К ним, в первую очередь, принадлежат социальные траектории развития региона в направлении социальной консолидации регионального социума. Из этих программ выпадают столь необходимые для инновационного развития социальные механизмы.
Определимся с критериями таких механизмов, способных, по нашему мнению, формировать необходимый уровень социальной консолидации. К ним, безусловно, следует относить консенсус морально-этических и мировоззренческих ценностей, характерных для большинства населения региона; общие представления о социальной справедливости, на базе которой формируются социальные практики основных акторов процесса консолидации; общие представления о путях достиже-
ния уровня консолидации, необходимого для инновационного развития региона.
Говоря о консенсусе ценностей, нельзя не упомянуть их статусно-иерархическую структуру, которую Н.И. Лапин характеризовал следующим образом: «ценности высшего статуса, «ядро» ценностной структуры; - ценности среднего статуса, которые могут перемещаться в состав ядра или на периферию, поэтому их можно представить как «структурный резерв»; - ценности ниже среднего, но не самого низкого статуса, или «периферию» - они также подвижны и могут перемещаться в «резерв» или в «хвост»; - ценности низшего статуса, или упомянутый «хвост» ценностной структуры, состав которого малоподвижен» [9].
Наши исследования 2018-2021 гг. в Ростовской области, Краснодарском Крае, Республике Адыгея и в Республике Крым наглядно свидетельствуют о том, что максимум консолидированных социальных практик населения указанных регионов возможен только тогда, когда эти практики опираются на ценности, входящие в так называемое «ценностное ядро» (см.: таблицу 1). Другие же сегменты иерархической структуры ценностей либо порождают определенные конфликты (например, конфликт по поводу вакцинирования), либо предполагают пассивное или даже безразличное отношение к консолидированным социальным практикам.
Таким образом, именно ценности играют в обществе интегративную роль, являясь индикатором степени социальности личности. На их основании личность осуществляет свой жизненный выбор. Личностная система ценностей, как правило, построена на системе ценностей, которые доминируют в обществе, а последние, в свою очередь, аккумулируют и отражают выбор определенных целей и средств их достижения, сделанный на индивидуальном уровне.
В 2021 году мы опросили (методом личного интервью) по 100 представителей трех территориальных общностей - Ростовской области, Республики
283
Адыгея и Республики Крым, предложив им проранжировать варианты ответов на вопрос: «Что из предложенного является для Вас жизненно важным?» Отбор респондентов проводился с учетом данных демографической статистики по каждому из объектов исследования. Такой подход позволяет относительно точно охарактеризовать общие черты и особенности позиций респондентов по каждому из указанных регионов, несмотря на сугубо «пилотный» объем выборки.
Данные результатов этого исследования мы приводим в нижеследующей табл. 1.
Таблица 1. Оценка респондентами предложенных ценностей респондентами1
(%)
Важнейшие ценности Ростовская область Республика Адыгея Республика Крым
Жизнь и здоровье человека 83,0 80,0 84,0
Свобода для реализации индивида 51,0 39,0 54,0
Нравственность человека в жизни, поведении 32,0 58,0 35,0
Общение с друзьями, взаимопомощь 72,0 74,0 73,0
Семья, личное счастье, дети 81,0 85,0 73,0
Работа как смысл жизни и возможность зарабатывать 39,0 51,0 45,0
Благополучие и комфорт 78,0 61,0 73,0
Вера в Бога 21,0 52,0 23,0
Из данных, приведенных в таблице, (мы рассматриваем их в качестве ориентировочных, поскольку объем выбор-
1 Подобная, но не идентичная методика определения иерархии ценностей использовалась О.Н. Жупник в диссертации «Тренды ценностных ориентаций современной студенческой молодежи» (научный руководитель - В.А. Чигрин).
ки не предполагает исключительной точности полученных результатов), несложно построить «пятерку» ядра ценностей населения регионов Юга России: «жизнь и здоровье человека ^ семья, личное счастье, дети ^ общение с друзьями, взаимопомощь ^ благополучие и комфорт ^ работа как смысл жизни и возможность зарабатывать». Остальные названные ценности представляют собой либо структурный резерв, либо периферию, что предполагает возможные ценностные конфликты разного уровня.
Все это выдвигает перед региональными органами власти, формулирующими стратегии развития регионов, задачи корректировки этих документов в ценностном аспекте. Такая корректировка может реально обеспечить инсти-туционализацию социальных практик населения, формирующих его консолидацию с целью решения общих задач. Применение в нашем исследовании метода Саsе stиdу позволяет предложить следующую схему, в которой определены особенности и механизмы консолидации (рис. 1).
Если мы рассмотрим левую часть предложенной выше схемы, то обратим внимание на то, что социальные практики, не будучи должным образом институционализированными, могут возникать и прекращать свое существование спонтанно, появляться в результате возникновения определенных объективных обстоятельств, но исчезать сразу же после прекращения их воздействия во времени и в пространстве. По данным наших исследований 2021 года волны активной волонтерской деятельности в период пандемии коро-навируса имели тенденцию к уменьшению по мере ослабления заболевания.
В ряде случаев спонтанность и обусловленность объективными обстоятельствами могут переплетаться. Точно так же в неинституционализиро-ванных социальных практиках может переплетаться традиционность и инно-вационность. Ярким примером этих наших утверждений может быть массовое распространение акции «Бессмерт-
284
ныи полк», которая, с одной стороны, вызвана празднованием Дня Победы, а, с другой, вначале носила сугубо спонтанный характер. С одной стороны,
эта акция зарождалась стихийно, т.е. спонтанно, а с другой, отражала традиции (крестный ход).
Рис. 1. Особенности и механизмы социальной консолидации
Но самое главное здесь состоит в том, что данная форма социальных практик в результате институционали-зации переросла из кратковременной акции в акцию, повторяемую из года в год, а, кроме того, из региональной переросла в общероссийскую.
Однако последнее обстоятельство выходит за пределы консолидированных социальных практик в специфических полиэтнических регионах Юга России, характеристики которых мы рассматриваем в данной статье. Поэтому заметим, что консолидированными могут считаться не все социальные практики, а лишь те, которые, наряду с общими закономерностями, учитывают особенности среды. Как писал З. Бауман, «сейчас акцент надо сместить на сообщество (адепсу); точнее, на среду обитания (НаЬйа^ сообщества, в котором оно действует и которое продуцирует своей деятельностью. Поскольку среда обитания пре-
доставляет сообществу определенную совокупность ресурсов для каких-либо действий, а также пространство, где могут осуществляться ориентированные на действие и сориентированные действием релевантные движения, оно является той территорией, в пределах которой конституируются... свобода и зависимость сообщества» [10, С. 259].
Кроме того об эффективности таких социальных практик можно говорить лишь с учетом характера и темпов их институционализации, поскольку, по нашему убеждению - «КОНСОЛИДАЦИЯ = социальные практики населения + институционализация этих практик государством».
Данное утверждение можно проиллюстрировать данными, полученными нами в 2016 году в результате участия в полевых исследованиях группы «Циркон» (табл. 2).
285
Таблица 2. Выберите, пожалуйста, в паре нижеприведенных суждений то, с которым Вы в большей степени согласны [11, С. 73]
Суждения респондентов исследования Процент ответов
России сегодня необходима «твердая рука», которая наведет в стране порядок 77,0
России сегодня больше нужны политические свободы, демократия 16,0
Затрудняюсь ответить 7,0
Подобная высокая оценка «твердой руки» в виде власти характерна для большинства населения всех изучаемых нами социальных сообществ регионов Юга России. Согласимся с тем, что эта оценка складывалась столетиями, входя в структуру менталитета наших соотечественников.
К сожалению, в противовес ориента-циям населения на эту «твердую руку» на местах, особенно в сельских районах, как показывают исследования, эффективность деятельности органов власти в институционализации социальных практик населения минимальна, поскольку инерция в отношениях местных властей и населения, сформировавшаяся еще во времена Советского Союза, к сожалению, не преодолена в ряде регионов, в том числе и на Юге России.
Вот только два примера по Республике Крым, характеризующих оценки такой эффективности населением Крымского полуострова (исследования КФ ФНИСЦ РАН 2019 и 2020 гг., N= 1800 и 2000) [12, С. 24] (табл. 3).
Таблица 3. Как, по-вашему, складываются отношения власти и населения района?
Суждения респондентов исследования Процент ответов
Эти отношения вполне удовлетворительны, власть заботится о людях 19,2
Районная власть сама по себе, а люди сами по себе 30,9
Трудно сказать, я над этим не задумывался 27,8
Честно говоря, мы и сами редко обращаемся к представителям власти 22,1
Итак, во-первых, из данной таблицы мы видим недостаточное пересечение практик населения и практик местных властей. Во-вторых, учитывая традиционную персонифицирован-ность отношения людей к власти, в том числе к власти местной, мы видим явный отрыв персоналий местной власти от большинства населения (таблица 4).
Таблица 4
Знаете ли Вы главу администрации Вашего района?
25,42% да, это (назвали фамилии)
74,58% нет, фактически не знаю, не видел
Знаете ли Вы председателя районного совета?
12,09%
87,91%
да, это (назвали фамилии)
нет, фактически не знаю, не видел
В такой ситуации мы можем сделать следующие выводы:
Во-первых, эффективность инсти-туционализации социальных (особенно инновационных) практик населения в регионах Юга России пока еще является недостаточной в силу неразработанности механизмов данного процесса.
Во-вторых, институционализация социальных практик является необходимым условием консолидации региональных сообществ, необходимой для их инновационного развития.
В-третьих, условием такого развития являются активные действия властей на местах по мониторингу и немедленной поддержке социально ориентированных инициатив населения.
В-четвертых, в предметном поле публичной политики актуальным представляется постепенное превращение социальных институтов на местах в легитимные формы социального взаимодействия власти и населения.
Литература
1.
Бурдье П. Практический смысл / П. Бурдье; пер. с фр. А.Т. Бикбов [и др.]. - Текст: непосредственный. - Санкт-Петербург: Алетейя, 2001.
286
2. Заславская Т. И. О субъектно-деятельностном аспекте трансформационного процесса/Т.И. Заславская. - Текст: непосредственный // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса: междунар. симпозиум (Москва, 19-20 января 2001 г.) / под общ. ред. Т.И. Заславской. - Москва: МВШСЭН, 2001. -С. 3-15.
3. Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества: деятельностно-структурная концепция / Т.И. Заславская. -Текст: непосредственный. - Москва: Дело, 2002.
4. О стратегии социально-экономического развития Южного федерального округа на период до 2020 года: Постановление Правительства Российской Федерации от 05.09.2011 № 1538-р. -Текст: электронный // Гарант. РУ: информационно-правовой портал. - URL: httрs://www.gаrаnt.rи/ рrоdисts/iро/рrimе/dос/55084615/.
5. Об утверждении Государственной программы Российской Федерации «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года: Постановление Правительства Российской Федерации от 05.04.2014 № 309 (в ред. от 11.02.2019 № 111). - Текст: электронный // Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. - URL: httрs://dосs.сntd. ги^оситеП/499091772.
6. О стратегии социально-экономического развития СевероКавказского федерального округа до 2025 года: Распоряжение Правительства Российской Федерации от 06.09.2010 № 1485-р. -Текст: электронный // Гарант. РУ: информационно-правовой портал. - URL: httрs://www.gаrаnt.rи/ рrоdисts/iро/рrimе/dос/6642479/.
7. О стратегии социально-экономического развития Республики Крым до 2030 г.: Закон Ре-
спублики Крым от 09.01.2017 № 352-ЗРК/2017(принят Государственным Советом Республики Крым 28.12.2016 г.). - Текст: электронный. - URL: https^/m^K. rк.gоv.rи/filе/Filе/minек/2017/strаtеgу/ strаtеgу-fиllvеrs.pdf.
8. Широ М.С. Приоритетные направления формирования инновационной инфраструктуры регионов Южного Федерального округа / М.С. Широ. -Текст: непосредственный // Вестник ВГУИТ. - 2016. - № 2.
9. Лапин Н.И. Функционально-ориентирующие кластеры базовых ценностей населения России и ее регионов / Н.И. Лапин. - Текст: непосредственный // Социологические исследования. - 2010. - № 1. -С. 28-36.
10. Бауман З. Социологическая те-рория постмодерна / З. Бауман. -Текст: непосредственный // Человек и общество: хрестоматия / под ред. С.А. Макеева. - Киев: Ин-т социологии НАН Украины, 1999.
11. Российский фронтир: гражданская идентичность на передовом рубеже страны: итоговый отчет по результатам исследования. - Текст: непосредственный // АНО Социологическая мастерская Задорина; Исследовательская группа «Циркон». -Москва, 2017.
12. Общество и власть: социально-политическое пространство Крыма: аналитический отчет (архив документов Крымского филиала ФНИСЦ РАН. 2018-2020 гг.) / В.А. Чигрин, А.И. Лучинкина, Е.Г. Городецкая, В.В. Узунов. -Текст: непосредственный. - Симферополь, 2020.
АSSЕSSMЕNT ОF ^Е
ЕFFЕСTIVЕNЕSS ОF SОСIАL
СОNSОLIDАTIОN INSTITUTIОNАL
РRАСTIСЕS IN ^Е СОNTЕХT ОF
INNОVАTIVЕ DЕVЕLОРMЕNT ОF ^Е
RЕGIОNАL SРАСЕ ОF ^Е SОUTH ОF
RUSS^
Шипоу V.V.
Sоuthеm Fеdеrаl Univеrsitу
287
The article proves the need to consolidate the social practices of as many individuals included in a certain social space as possible, using the example of regional communities in the South of Russia. The author analyzes two most important constructs - "consolidation" and "social practice", which have not found an unambiguous interpretation in the scientific literature. On the example of the regions of the South of Russia, the features of regional documents for the strategic development of these regions are given. The original data of research conducted with the participation of the author of this article are presented, which proves the insufficient effectiveness of institutional practices of social consolidation in the context of innovative development of the regional space of the South of Russia. Conclusions and recommendations on improving the institutionalization of social practices aimed at consolidating regional communities in the South of Russia are presented.
Keywords. Social practices, social consolidation, institutionalization, regional communities, public policy.
References
1. Bourdieu P. Practical sense / P. Bourdieu; translated from the French by A.T. BiKbov [et al.]. - Text: direct. - St. Petersburg: Aleteya, 2001.
2. ZaslavsKaya T.I. On the subject-activity aspect of the transformation process / T.I. ZaslavsKaya. - Text: direct // Who is trying to lead Russia and where? Actors of macro-, meso- and micro-levels of the modern transformation process: international. Symposium (Moscow, January 19-20, 2001) / edited by T.I. ZaslavsKaya. -Moscow: MVSHSEN, 2001. - P. 3-15.
3. ZaslavsKaya T.I. Societal transformation of Russian society: activity-structural concept / T.I. ZaslavsKaya. - Text: direct. - Moscow: Delo, 2002.
4. On the strategy of socio-economic development of the Southern Federal District for the period up to 2020: Decree of the Government of the Russian Federation dated 05.09.2011 No. 1538-R. - Text: electronic // Garant. <url>: information and legal portal. - URL: https://www.garant.ru/ products/ipo/prime/doc/55084615/.
5. On the approval of the State Program of the Russian Federation "Development of the North Caucasus Federal District" for the period up to 2025: Decree of the Government of the Russian Federation dated 05.04.2014 No. 309 (as amended. dated 11.02.2019 No. 111). - Text: electronic // Electronic Fund of legal and regulatory and technical documents. - URL: https://docs. cntd.ru/document/499091772.
6. On the strategy of socio-economic development of the North Caucasus Federal District until 2025: Decree of the Government of the Russian Federation dated 06.09.2010 No. 1485-R. - Text: electronic // Garant. <url>: information and legal portal. -URL: https://www.garant.ru/products/ipo/ prime/doc/6642479/.
7. On the strategy of socio-economic development of the Republic of Crimea until 2030: Law of the Republic of Crimea dated 09.01.2017 No. 352-ZRK/2017 (adopted by the State Council of the Republic of Crimea on 28.12.2016). - Text: electronic. - URL: https://mineK.rK.gov.ru/file/File/mineK/2017/ strategy/strategy-fullvers.pdf.
8. Shiro M.S. Priority directions of formation of innovative infrastructure of the regions of the Southern Federal District / M.S. Shiro. -Text: direct // Bulletin of VSUIT. - 2016. -№ . 2.
9. Lapin N.I. Functionally-oriented clusters of basic values of the population of Russia and its regions / N.I. Lapin. - Text: direct // Sociological research. - 2010. - No. 1. -P. 28-36.
10. Bauman Z. Sociological theory of post-modernity / Z. Bauman. - Text: direct // Man and society: a textbooK / edited by S.A. MaKeev. - Kiev: Institute of Sociology of the National Academy of Sciences of UKraine, 1999.
11. The Russian frontier: civil identity at the forefront of the country: the final report on the results of the study. - Text: direct // ANO Sociological worKshop of Zadorin; Research group "Zircon". - Moscow, 2017.
12. Society and power: the socio-political space of the Crimea: an analytical report (archive of documents of the Crimean branch of the FNSC RAS. 2018-2020) / V.A. Chi-grin, A.I. LuchinKina, E.G. GorodetsKaya, V.V. Uzunov. - Text: direct. - Simferopol, 2020.
288
