CC BY
158
ОТРАЖЕНИЕ ФЕНОМЕНА ОСОЗНАННЫХ СНОВИДЕНИЙ В НОВЕЛЛЕ И. С. ТУРГЕНЕВА «СОН» И РАССКАЗЕ В. Я. БРЮСОВА «ТЕПЕРЬ, КОГДА Я ПРОСНУЛСЯ»
Э. В. Шорина*
Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина Россия, 620002, Екатеринбург, ул. Мира, 19 * email: shorina23@gmail.com
В статье исследуется отражение феномена осознанных сновидений в двух произведениях И.С. Тургенева и В.Я. Брюсова. Рассматриваемые авторы в силу исторической обусловленности используют разные методы отражения противоречивого внутреннего мира героев, порождающего удивительные явления, события. В рассматриваемых рассказах осознанные сновидения приводят к негативным последствиям в жизни героев. Тургенев в новелле «Сон», используя элемент фантастического, показывает внутренние переживания героя, порождающие осознанные сновидения и в итоге безумие. Брюсов в рассказе «Теперь, когда я проснулся» использует осознанные сновидения для отражения психологического состояния героя, который не может жить по моральным законам общества. Эта проблема приводит к безумию героя, а осознанные сновидения, которые он считает единственным способом жить, -к убийству.
Ключевые слова: Тургенев, Брюсов, фантастическое, осознанные сновидения, безумие, сверхъестественное.
REFLECTION OF THE PHENOMENON OF LUCID DREAMING IN THE NOVELLA BY IVAN TURGENEV "DREAM" AND IN THE STORY BY V. BRYUSOV "NOW, WHEN I WOKE UP"
E. V. Shorina*
Ural Federal University named after the first President of Russia B.N.Yeltsin 19 Mira str., Yekaterinburg, 620002, Russia * email: shorina23@gmail.com
The article investigates the reflection of the phenomenon of lucid dreaming in two works of I. Turgenev and V. Bryusov. The authors consider in force of historical conditionality use different methods that reflect the contradictory inner world of heroes, generating amazing phenomena or events. In these stories, lucid dreaming lead to negative consequences in the lives of the characters. Turgenev in the novel "The Dream" uses the sci-fi element that shows the inner feelings of the hero inducing lucid dreaming and eventually madness. Bryusov in the story "Now, when I woke up" uses lucid dreaming to reflect the psychological state of the hero, who cannot live by the moral laws of society. This problem leads to the madness of the hero, and lucid dreaming, which it considers the only way to live - in the murder.
Keywords: Turgenev, Bryusov, fantastic, lucid dreams, madness, supernatural.
В русской классической литературе существует множество отсылок на темы сна и сновидений. Сны могут играть различную роль в этих текстах, однако в данной работе нас будут интересовать сновидения, которые сновидец может вызывать сам и/или контролировать процесс их протекания. В рассматриваемых нами произведениях такие сны являются для героев роковыми, движущими сознание героя к безумию. Одними из наиболее ярких примеров нам кажутся видения рассказчиков в произведениях И. И. Тургенева и В. Я. Брюсо-
У Тургенева феномен осознанных сновидений проявляется в новелле из числа «таинственных повестей» - «Сон» (1876). Рассказчик обладает удивительной для обычного человека способностью постоянно и в подробностях запоминать сновидения: «Я видел сны почти каждую ночь. Я не забывал их, я придавал им значение, считал их предсказаниями, старался разгадать их тайный смысл» [1, с. 103). Сон для рассказчика фактически является важнейшей составляющей жизни. Ключевым моментом новеллы является многоступенчатый сон, или сон во сне (по Ремизову) - повторяющийся сон о том, как герой ищет своего отца. Не удивительно при способностях рассказчика, что ему доступны и осознанные сновидения. Рассказчик живет с матерью, которая скрывает от него какую-то тайну. Сам рассказчик чувствует, что в его характере есть что-то непонятное и чужое ему, что-то преступное. Он посто-
янно мучается одним и тем же сном о том, что его отец жив. Сон услужливо представляет ему то место, где он мог бы найти своего отца. В итоге он его находит благодаря случайному стечению обстоятельств и узнает секрет своей матери о своем рождении.
В творчестве Тургенева, который в основном воспринимается как социальный писатель, всегда отзывавшийся на общественные изменения своего времени, обильно представлено ирреальное, фантастическое, которое он осмысляет по-своему, и не последнее место в этих произведениях принадлежит сну. Преимущественно ирреальное представлено в так называемых «Таинственных повестях» (60-70-е годы XIX в.).
«Таинственные повести» можно считать комплексом фантастических произведений, в котором писатель отходит от привычных реалий и погружается в мир, существование которого представляется сомнительным, маловероятным или совершенно невероятным с точки зрения общеизвестных физических законов. Герои этих произведений сталкиваются с привидениями и другими представителями загробного мира, дьявольскими происками, вещими снами, причем попадают в этот сверхъестественный мир внезапно.
Известно, что понятие фантастического поддерживается в подобных произведениях с помощью неуверенности как читателя («колебания, испытываемые читателем» [2, с. 30]), так и самого персонажа в том, что всё происходит на самом деле:
PHILOLOGY AND JOURNALISM | Juvenis scientia 2016 № 2
73
пока сохраняется интрига, можно говорить о фантастике. Ц. Тодоров даёт определение фантастического, которое вполне применимо для нашего случая: «Фантастическое существует, пока сохраняется эта неуверенность; как только мы выбираем тот или иной ответ, мы покидаем сферу фантастического и вступаем в пределы соседнего жанра - жанра необычного или жанра чудесного» [2, с. 25]. Е. Г. Чернышева видит в фантастическом «...способ художественного миромоделирования, предполагающий допущение невероятного или маловероятного, исключительно чудесного или сверхъестественного в границах художественного мира» [3]. В новелле «Сон», в частности, мы наблюдаем то же явление: герой новеллы, как и сам читатель, до самого конца не могут четко сказать, был ли его «вещий сон» действительно вещим, т. е. был ли герой ясновидящим, или это был так называемый «зов крови», или всё объясняется психологическим расстройством героя, но это необъяснимое явление происходит и имеет свои последствия.
Л. В. Пумпянский, первый исследователь «таинственных повестей», говоря о причинах появления таинственного в творчестве И. Тургенева, упоминает влияние модного в те времена философа А. Шопенгауэра и в целом действие «душной, болезненно-неподвижной, нервно-обеспокоенной атмосферы эпохи, остановленной в своем социальном развитии, идеологическая фотография Европы в десятилетия реакции» [4]. Влияние времени подчеркивает и О. Дедюхина: «Одной из причин возникновения «таинственных повестей может быть общественная атмосфера 1870 - начала 1880-х гг., характеризующаяся нестабильностью и неопределенностью» [5, с. 18]. Шопенгауэр в своем наиболее известном труде «Мир как воля и представление» разделяет мир реально существующий от того мира, который существует только в восприятии человека. Он говорил о том, что неизвестно - является ли сон сном, а действительность - действительностью, или всё обстоит ровно наоборот. Неоспоримо и влияние романтиков - литературных предшественников Тургенева, начиная с Каль-дерона, считавшего весь мир сном, которым И. Тургенев восхищался [5, с. 9]. Герой рассматриваемой новеллы, которому постоянно снятся сны, видит однажды на улице персонажа из одного своего часто повторяющегося сна и спрашивает себя: «Уж не сплю ли я?» [1, с. 106], и в этот момент для него как бы сливаются сон и явь.
Н. Мостовская в комментариях к рассказу отмечает, что критики в основном негативно отнеслись к рассказу, называя его то «полуфантастической безделкой», то «литературным десертом», а положительный отзыв был только один - В. Печ-кина из журнала «Сын отечества», который видит в рассказе изображение человека, ясновидящего во сне, т. е. видящего вещие сны [1, с. 465]. Приводятся также факты и мнения, говорящие о том, что рассказ был написан под влиянием литературных произведений, услышанных на сцене либо прочтённых Тургеневым: это пьеса Э. Ожье «Госпожа Каверле» и роман М.-Э. Брэддон «Плод Мертвого моря» (сюжетное сходство, по версии М. Шагинян); В. Я. Брюсов считал, что рассказ написан под впечатлением от творчества Э. По [1, с. 466].
Сам автор, как отмечает Н. Мостовская, писал о попытке решения «физиологической загадки, с которой знаком в известной степени по своему опыту» [1, с. 466]; под этой загадкой исследователи понимают как проблему наследственности («голос крови»), так и сон как «особое психофизиологическое состояние», ставшее «сюжетно и концептуально организующим моментом в одном из самых „мистических" произведений Тургенева... » [6, с. 20-21].
Пумпянский отмечает нехарактерное для Тургенева пол-
ное отсутствие в новелле каких-либо хронологических и историко-культурных привязок и иностранный колорит - «это единственный у Тургенева случай» [4], что как раз характерно для сна - в противоположность реальности. Следует учесть и тот факт, что новелла была написана по-французски. Однако особенностью сна рассказчика является его логичность в противоположность обычному сну, который, как известно, всегда нелогичен и разорван: «сон со всей своей несообразностью проходит не под знаком Эвклида и вне всякой логики», - пишет Ремизов [Цит. по: 7, с. 326]. В том сне, который много раз подряд видел рассказчик, содержались сведения о том, как выглядит улица, на которой живет его отец, и даже лицо отца, по которому рассказчик и узнал его в реальности. Единственным доказательством «достоверности» сна была одна деталь - окна во сне были другой формы.
В рассказе уделено большое внимание описанию психологического состояния героя, в котором, в том числе, можно найти переклички с теорией З. Фрейда об эдиповом комплексе: герой любит мать и испытывает неприязнь к отцу. Всю свою взрослую жизнь мать живет вдвоем с матерью, и они сильно любят друг друга: «Я её обожал, и она любила меня...» [1, с. 102]. Мешает этой любви только периодическое необъяснимое поведение матери: «.бывали минуты, когда она меня отталкивала, когда моё присутствие ей было тягостным, невыносимым. Она чувствовала тогда как бы невольное отвращение ко мне» [1, с. 102]. В своём повторяющемся сне он не особенно радуется свиданию с отцом: «Он недоволен тем, что я его отыскал; я тоже нисколько не радуюсь нашему свиданию - и стою в недоумении» [1, с. 104].
О Тургеневе А. М. Ремизов говорил: «Которые сны видел Тургенев и которые ему рассказаны, это неважно, важно то, что его занимали сны, и в рассказах своих он связывал их с реальной жизнью» [Цит. по: 7, с. 323]. Тургенев в своих «таинственных повестях», очевидно, предвосхищает идеи и опыты психологов, работавших задолго после него, в том числе исследователей сновидений, в частности, осознанных (З. Фрейда, К.-Г. Юнга, К. Кастанеды, С. Ла Бержа). Сон для Тургенева -это «не только феномен генетической памяти, но и раскрытие тайн мироздания»; «переход в другой мир» [5, с. 21, 22). Этот другой мир для Тургенева - внутренний мир человека, который может порождать явления, не доступные пониманию.
Можно сказать, что рассказчик сам вызывает свой сон к жизни (хотя сам не осознаёт этого), поскольку в нём (то ли по зову крови, то ли в результате предчувствия) появляется внутренняя уверенность, что его отец жив, несмотря на информацию от матери о его смерти. Его сон становится пророческим - помогает ему найти отца и внести ясность в отношения с матерью, однако есть и другая, неприятная сторона: развязкой всех событий, связанных с раскрытием семейной тайны, является начинающееся безумие героя - он начинает периодически слышать во сне «медвежье, звериное бормотание», вызывающее у героя «тоску и ужас на душе» [1, с. 120].
Применительно к позднему творчеству Тургенева Р. Н. Поддубной был введён термин «студийность», что означает изображение в его новеллах «смутного, психологически сложного, даже болезненного состояния» [8, с. 18]. Введение Тургеневым фантастического контекста объясняется вслед за Поддубной И. Л. Золотаревым как способ привлечения внимания читателя к таким случаям в жизни, которые не имеют четкого реалистического объяснения, но, тем не менее, имеют место; «Цель "студийной" фантастики Тургенева - разрешить внутренние конфликты, функция - показать реакцию героев на переживания» [9, с. 62].
Судя по комментариям Мостовской, сам Тургенев относился к своей фантастике именно так - как к способу выявления тех или иных психологических проблем героев. В рассматриваемой новелле таким элементом становится «вещий сон», способность героя к ясновидению во сне, помогающая вскрыть психологическую проблему героя: его незаконное рождение вызывает отвращение матери, а темное происхождение отца - странную предрасположенность героя к «порывам злых и преступных чувств», которые «изредка поднимались» в герое [1, с. 102]. Эти проблемы и явились в итоге причиной постоянного душевного расстройства героя.
Для В. Брюсова, в отличие от Тургенева, изображение ирреального мира в творчестве не является исключением. Изначально поэт-символист, он всегда искал в своих произведениях экзотических и необычных образов, интересовался мистицизмом. Если «Таинственные повести» Тургенева - его поздняя проза, то рассказ Брюсова «Теперь, когда я проснулся» (1903) относится скорее к периоду зрелости автора. Этот рассказ был опубликован в сборнике «Земная ось». Само название сборника, как отмечено исследователями, является символическим и «указывает на внутреннее единство всех произведений» [Цит. по: 10, с. 143], имея общую для них проблему - наличие двух взаимосвязанных миров - идеального и реального, субъективного и объективного.
Современные Брюсову критики не одобряли его прозу, предпочитая ей поэзию. Сам же Брюсов относился к своей прозе не менее серьезно, чем к поэзии [10, с. 133]. О. И. Оси-пова отмечает, что Брюсов скрывает в своей прозе авторскую позицию, выдвигая не первый план сознание героев.
В прозе Брюсова сон является одним из важных художественных приемов [11, с. 7]. Рассказ «Теперь, когда я проснулся» повествует о человеке, обладающем пугающе жуткими фантазиями. Сам автор отмечает в рассказе влияние Э. По, однако исследователь Брюсова С. В. Ломтев, например, отмечает, что проза Э. По не имеет с прозой Брюсова ничего общего, считая это сравнение игрой с читателем [Цит. по: 10, с. 137].
Герой рассказа заходит дальше героя новеллы «Сон»: в отличие от предыдущего рассказчика он сознательно вызывает сны; он уже не представляет жизни без снов, они и есть его настоящая жизнь. Он развивает свою способность сновидца до предела и добивается в совершенстве практически полной свободы действий - его сны становятся осознанными, хотя он не всегда может вызывать их по собственному желанию. И именно такие сны становятся его главной страстью: «Но еще более любил я, с ранних лет, те состояния во сне, когда знаешь, что спишь. Я тогда же постиг, какую великую свободу духа дают они. Их я не умел вызывать по воле...» [12, с. 40]. Он достигает совершенства в умении видеть сны: «Постепенное мое ночное сознание в этих снах, по силе и ясности, приблизилось к дневному и, пожалуй, даже стало превосходить его. Я умел и жить в своих грезах, и созерцать эту жизнь со стороны» [12, с. 40]. Герой всю жизнь считал себя психопатом, и, вероятно, небезосновательно (судя по жанровому обозначению рассказа - «записки психопата» - автор тоже считает его таковым), однако в конце герой превзошел сам себя - если раньше его явью были сны, то теперь его сон сделался явью - он «проснулся», однако понял это слишком поздно. Счастье, постигнутое им благодаря осознанным сновидениям, превращается в итоге в ад: он убивает любимую жену своими руками с осо-
бой жестокостью. При этом в его отношении к факту убийства присутствует противоречие: будучи во сне, он желает изощренного убийства своей жены: «...вырастало другое неотступное желание, в котором сначала я не решался признаться самому себе: желание привести ее, мою жену, которую я любил, на мое ночное пиршество и увидеть ее лицо искаженным от терзаний ее тела» [12, с. 41], хотя наяву искренне считает, что любит жену и оплакивает в конце рассказа её смерть. По Ремизову, герой рассказа Брюсова уже является преступником, причем закоренелым - по сути он убивал всю жизнь и успел замучить тысячи людей, причем кого-то - не по разу: «Иногда, и даже нередко, я заставлял воскреснуть уже замученных мною, чтобы еще раз насладиться их страдальческой смертью» [12, с. 40], т. е. героя можно считать серийным убийцей, маньяком. Всю жизнь живший двойной жизнью герой в конце рассказа понимает, что её нет: для него мир сна и яви стал одним целым.
В рассказе Брюсова, таким образом, мы также наблюдаем психологическую проблему героя - нежелание жить в рамках окружающей его действительности, желание свободы, полной независимости от норм морали. Именно его сны, в том числе осознанные, выступают способом отражения этой психологической проблемы. Особенно он любит осознанные сны, где может в полную силу чувствовать себя свободным от моральных законов. Но в отличие от Тургенева Брюсов, обладатель трезвого, научного сознания, как представитель более просвещенного века, знакомого уже с трудами Фрейда, не нуждается в том, чтобы использовать фантастическое для отражения проблемы, его рассказ максимально реалистичен и не вызывает сомнений в достоверности происходящего.
Мы видим, что осознанные сны, о которых повествуют Тургенев и Брюсов, становятся для обоих рассказчиков роковыми и являются движущей силой для их будущего безумия (у Тургенева) или возможной смерти (у Брюсова).
ЛИТЕРАТУРА
1. Тургенев И. С. Сон / собр. соч. в 12 тт. Т. 9. М.: Наука, 1982.
2. Тодоров Ц. Введение в фантастическую литературу. М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. 144 с.
3. Чернышева Е. Г. Мифопоэтические мотивы в русской фантастической прозе 20-40-х годов XIX века: дис. ... докт. филол. наук. М., 2000.
4. Пумпянский Л. В. Группа «таинственных повестей». URL: http:// www.ruthenia.ru/horror/poetic/pumpyansky/mys_tales.htm
5. Дедюхина О. В. Сны и видения в повестях и рассказах И. С. И. Тургенева (проблемы мировоззрения и поэтики): автореф. ... канд. филол. наук. М., 2006.
6. Турьян М. А. «Таинственные повести» В. Ф. Одоевского и И. С. Тургенева и проблемы русской психологической прозы: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Л., 1980.
7. Цивьян Т. В. О ремизовской гипнологии и гипнографии / Серебряный век в России: избранные страницы / под ред. В. В. Иванова, В. Н. Топорова, Т. В. Цивьян. М.: Радикс, 1993.
8. Поддубная Р. Н. Идейно-художественные функции фантастики и развитие творческих принципов реализма в русской литературе XIX века: автореф. дис. ... докт. филол. наук. Киев, 1990.
9. Золотарев И. Л. «Студийная» фантастика И. С. Тургенева // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. 2014. № 172. С. 61-66.
10. Осипова О. И. Жанровые модификации в прозе Серебряного века: Ф. Сологуб, В. Брюсов, М. Кузмин: дис. ... докт. филол. наук.. М., 2014.
11. Сергеев О. В. Поэтика сновидений в прозе русских символистов: Валерий Брюсов и Федор Сологуб: дис. ... докт. филол. наук. М., 2002. 563 с.
12. Брюсов В. Я. Повести и рассказы. Свердловск: Изд-во Урал. унта, 1987.
Поступила в редакцию 13.03.2016
