CC BY
51
Даяндорж Алтанцэцэг
ОТНОШЕНИЕ К ВРЕМЕНИ КАК ВЫРАЖЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ МИРОВОСПРИЯТИЯ: КОНЦЕПТ «ДЕНЬ» В РУССКОМ И МОНГОЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ПИСЬМЕННЫХ ПАМЯТНИКОВ)
Работа представлена кафедрой современного русского языка и методики его преподавания Липецкого государственного педагогического университета. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Г. В. Звездова
Автор изучает временной концепт «день» в русском и монгольском языке на материале древних письменных памятников. Данный концепт как временной указатель выражал самое близкое, конкретно-реальное понятие и сакральное значение в том и в другом языке.
В обоих языках первосмысл концепта можно считать сходным, который рождается в противопоставлении тьмы и света.
Ключевые слова: концепт, целостное мировосприятие, сакральное значение, формула, синкрета.
The author researches the temporal concept «geHt» («day») in the Russian and Mongolian languages, basing on the material of ancient literary monuments. As a temporal marker, the concept expressed the nearest, concrete, realistic conception and sacramental meaning in these languages.
In both Russian and Mongolian the earliest meanings of this concept could be considered similar. They were born by the opposition of darkness and light.
Key words: concept, world perception integrity, sacramental meaning, formulation, syncreta.
Известно, что человеку архаического общества было присуще наивно-целостное понимание окружающего мира. Это проявлялось прежде всего в том, что человек ощущал себя неотъемлемой частью Вселенной, а значит, осознавал свою неразрывную связь с Космосом и космическими ритмами.
В основе русского летосчисления лежали круговорот луны и солнца, биокосмические ритмы и природно-космого-нический творческий акт. Согласно им строилась вся жизнь Древней Руси, хозяйственная, трудовая и прочая. В связи с этим миры физической и нефизической природы, материальной и духовной жизни единились и создавали целостную картину мира.
Все это нашло отражение в содержании временной лексики в целом, которая концептуализировала окружающий мир и взаимодействие с ним человека. Наиболее ярко прослеживается данное положение в содержании и функционировании самой распространенной в древнерусских памятниках (если опираться на словарь-тезаурус = 10.000) темпоремы (концепта) «дьнь»1.
Лексема день, по данным этимологических словарей, происходит от лат. dies, Диана - «богиня света и жизни». А. Мейе, К. Бругман, А. Преображенский, М. Фасмер и др. связывают слово с индоевропейским корнем *di - «светить».
Праславянский*dьnь и родственные его соответствия обозначали светлую часть суток, а в некоторых языках -«светлый день». Многочисленны индоевропейские параллели: др.-инд. dina, лит.
Шепа, лат. пипШепае - «9-й день, базарный день», арм. йу - «светлый, белый день». В ряде языков день обозначал праздник, «благовещенье», с другой стороны, в с.-хрв. ёа - «день» также мера площади пахоты (ср. также: диал. «мера оплаты пастушьего труда»2). Нельзя не отметить этимологическую близость темпоремы с зарей: «заря», «зорок», «зьрю», «зьрити» (ср.: лит. 2егей, 2пи - «опять светить»).
Несомненно, темпорема день в древнерусском языке явилась тем фокусом, в котором произошло соединение языческого (природного) понимания времени и смоделированного христианского времени. При этом сыграли роль два обстоятельства: 1) слово «день» как вре-меннная категория отражает самое близкое, конкретно-реальное понятие; 2) средневековая христианская философия трактовала день как «свет», который сотворил Господь в противоположность дохристи-
3 т->
анской тьме . В то же время именно в этой лексической единице язык первоначально начинает структурировать реальное время.
В изучаемых нами памятниках древнерусского языка частотность ее употребления связывалась с жанром и объемом памятника.
Так, в «Слове о полку Игореве» лексема день употреблена лишь 4 раза в словосочетаниях: другаго дни4, бишася день [С. 11], третьяго дни [С. 11], въ день [С. 11]. Бишася день, бишася другый; третьяго дни къ полудню падоша стязи Игоревы [С. 11]. (Ср.: Бились день, бились другой, на третий день к полудню пали стяги Игоревы). Вполне очевидно, что
перед нами день-событие. Неслучайно в художественном шедевре используется символика числа три, особенно значимого в древних художественных эпических произведениях.
В «Повести временных лет» летопись обрела наивысшую степень художественности. Это выражено и богатым варьированием употребления временной лексики, наличием большого количества темпоральных формул.
В исследуемом памятнике насчитывается 238 случаев употребления лексемы день, причем она выступает в самых разных формулах: по вся дни5 в значении «постоянно»; до сего дне (С. 13) - «доныне»; до днешнего дне (С. 17) - «по нынешний день»; вся дни живота своего (С. 62) - «все дни твоей жизни»; въ той же день (С. 74) - «в тот же день»; во оны дни (С. 81) - «в те дни»; день от дне (С. 82) -«со дня на день»; в нощи и въ дне (С. 102) - «ночью и днем»; и не по мнозкхъ днехъ (С. 105) - «и немного дней спустя»; в во ины дни (С. 123) - «в остальные дни» и так далее.
Также формулы как в оны дни, дни живота, не по мнозкхъ днехъ, день от дне, которые представлены в «Повести ...», являлись каноническими и имели ритуально-традиционный характер. Формулы типа по вся дни рождались на русской почве, о чем свидетельствует их наличие в говорах.
Подобные формулы, в отличие от канонических, отражали процесс восприятия реального времени и освоения временных параметров. Богатая вариантность подобных формул свидетельствует о поисках новой формы для вычленивше-гося из первоначальной синкретной единицы значения. Показательно в этом отношении развитие формулы день и нощь в значении «постоянно»: Феодосий же моляше бога за нь, и молитву творяще над нимь день и нощь (С. 129). (Феодесий же молился Богу за него и молитву тво-
рил над ним день и ночь) (ср.: дневная и ночная молитвы).
В данном памятнике лишь в единичных случаях день заменяет темпорему сутки: Пришедшю Моискеви, не послуша его фараонъ, и попусти богъ 10 казний на фараона:... 9) тьма 3 дни... (С. 66). (Когда пришел Моисей, не послушал его фараон, и напустил Бог на него 10 казней:...в девятых, трехсуточная тьма).
Жизнь мерилась днем, что и подтверждается наличием примеров в «Повести...»: И рече богъ: «Проклята земля в дклкхъ твоих, и в печали яси вся дни живота своего» (С. 62). (И сказал Бог: «Проклята земля за твои дела, в печали будешь насыщаться все дни твоей жизни» )
В памятнике день выступает в значении «жизнь», в отличие от монгольской лексемы одер - «день»: Мужъ въ крови льстивъ не припловить дний своих (С. 55). (Муж скорый на кровопролитие и коварный не проживет и половины дней своих.)
Символика числа три так же значима в «Повести.», как и в «Слове.»: И возлюби Израиля, и идоша от моря 3 дни по пустыни, и придоша в Меренъ (С. 67). (И возлюбил Бог Израиля, и шли они от моря три дня по пустыне, и пришли в Мерру.)
Ярко выражается сакральность в формуле день судный: О семь свершается любы, да достоянье имам в день судный, да еко же онъ есть, и мы есмы в мирк семь (С. 134). (Так совершается любовь, чтобы имели мы что в день судный, чтобы и мы на свете этом были такие же, как он.)
Если день подобно году изначально являлся атрибутом, то с помощью количественно-выделительного суффикса появлялось слово со значением «целый день» как предметность, т. е. светлая часть суток. Если исходить из общего значения дня, то производное дьнина (мн. ч.) можно рассматривать как слово с конкретно-предметным значением, образо-
ванным с помощью выделительного суффикса - ина. Благодаря суффиксу - ище появляется днище со значением «длина пути», что подтверждает мысль о расхождении пространства и времени в самостоятельные из первоначально пространственно-временных единиц, к каким относилось и слово день (в совр. гов. «день пути»6).
Своеобразна жизнь темпоремы едер -«день» и ее функционирование в монгольском языке.
По частотности употребления лексема едер также превышает все остальные ключевые темпоремы (90 случаев употребления) в первом по значимости литературном памятнике «Сокровенное сказание монголов» и выступает, подобно лексеме день, в качестве самой значимой в обозначении реального времени.
Происхождение данной темпоремы этимолог Ц. Базаррагчаа связывает с первоосновой эду-гэ с изначальным значением эдуку, имеющим форму едех в современном монгольском. Данной форме присуще значение: эхлэх - «начинать, побуждать, затевать что-либо». Таким образом, эду-р, т. е. едер - «день» происходит от первоосновы, которая означала «начало, начальная пора для занятия человека трудом или какой-нибудь деятельно-
7
стью» .
Востоковед, академик Б. Я. Влади-мирцов также считает, что три слова: эдYP, т. е. лексема едер - «день», эдYГYЙ, которая в современном монгольском имеет форму едий и означает «еще не», также эду-гэ - «теперь, ныне»- образованы от одного этимона еду и их первоначальный корень -ед- существует в тюркских языках в значении «время, период, срок»8.
Т. А. Бертагаев объясняет значение лексемы следующим образом: монг. едер -«день» образовано от основы еде, что означает «солнечный зенит, полдень»9. В современном монгольском языке существует слово уд - «полдень». Полагаем, что
ученый связывает еде и уд в значении «полдень, солнечный зенит», хотя это не фиксирует.
Совершенно другую точку зрения в отношении первоосновы слова едер -«день» находим у монголоведа Л. Г Ско-родумовой, которая выдвигает версию, что монгольская лексема едер - «день, световая часть суток» (так же, как и одоо -«сейчас») восходит к санскритскому адь-яа - «солнце»10, что, на наш взгляд, маловероятно.
Несмотря на различные точки зрения в свете этимологических наблюдений, выявляется общее в толковании тем-поремы: первооснова лексемы едер так или иначе связана с наступлением световой части суток, светом и его животво-ряющим началом. Древнейший характер первосмысла сделал лексему едер -«день» не менее важной в темпоральной лексической системе монгольского языка.
Наиболее полно отражена структурная семантика лексемы в «Кратком толковом словаре монгольского языка» Я. Цэвэла, в котором показано, что в современном монгольском языке темпорема едер - «день» является также метонимической заменой слова хоног - «сутки»11. Однако данная метонимическая замена отмечается и в «Сокровенном сказании»: Тэндээсээ хвдвлж, Ононы mэргYYн Бот-гон - Боорчид XYрвээс, Жамух болзол газ-раа гурван вдрийн урьд XYрчээn. (Отсюда двинулись к истокам реки Онона, в Ботоган-боорчи. Когда они прибыли туда, оказалось, что Жамуха прибыл в условленное место тремя днями раньше.)
В соответствии с лунным календарем, в зависимости от года рождения в двенадцатилетнем животном цикле, у каждого человека имеются сайн вдвр -«благоприятный день» (букв. «хороший день») или муу вдвр - «неблагоприятный день» (букв. «плохой день») в неделе. Есть и балжиннямтай вдвр - «чрезвычайно благоприятный день», CYлд вдвр -
«день жизненной силы», чиса одер -«черный день». Благоприятные дни должны принести человеку успех в делах, здоровье, счастье, т. е. все положительное. Неблагоприятные дни могут принести неудачу, нужду и так далее, поэтому день ценностен и эмоционально насыщен, так же как и у древнего русича.
Темпорема едер - «день» в «Сокровенном сказании» использована в основном ее значении как «период времени от восхода до заката солнца», т. е. в обозначении реального времени: Одер 6yp нэг xyh манд ирж эсэг ууж одно [12, с. 205]. (Каждый день заходит к нам: угостится кумысом и уходит.)
Примеров, отражающих процесс восприятия реального времени при помощи темпоремы едер - «день», в настоящем письменном памятнике, много: одер - «днем» [С. 205]; нэгэн одер - «однажды» (букв. «в один день») [С. 203, 204]; одер бур - «каждый день» [С. 206]; тэр одер - «в тот день» [С. 317]; гутаар одер - «третий день» [С. 311]; манагар одер - «завтрашний день» [С. 215]; одер бур - «по вся дни» [С. 220] и тому подобное.
Действительно, в монгольской языковой картине мира древнего периода, как показывает материал изучаемого памятника, едер - «день» ассоциировался со светом, о чем подтверждается в тексте «Сокровенного сказания» следующими примерами: Одер гэгээн болгож узвэл, хойноос нэгэн XYн айсуй [12, с. 252]. (Вдруг, при полном свете дня (букв. «при том, как день становился светлым»), видим, подъезжает какой-то человек с тыла.) Гэгээн едер сэтгэлийг чинь зовооно би [12;С.275]. /Только ведь думы твои белым днем (букв. «светлым днем») я утруждать буду даром/. Слово гэгээн -«светлый, ясный» - происходит от основы гэ-гээ(н), что означает «свет, заря, рассвет».
Рассмотрим едер в глагольном сочетании в древнемонгольском языке:
ТэмYЖин нар швнв дYлэн явж вдвр гий-хэд узвэл, жалайр аймгийн ах дYY гурвуул швнв дYлэн нYYЖ дагалдан ирэв [12, с. 228]. (ТэмYЖин и другие проехали без сна всю ночь.) Рассвело, (букв. просветал день) осмотрелись и видим, что к нам подошли следующие племена: из Жалай-ров три братья Тохурауны). Эсэгэ швнвд вдвр цайтал бYлэх билээ [12, с. 216]. (Всю ночь до самого рассвета (букв. «до того, как день становится белым») пахтали кумыс.) Таким образом, делаем вывод: каждый раз, когда речь заходит о наступлении дня, не образуется сочетание лексемы с глаголом: вдвр болох - «наступить, начаться день», как это характерно для современного монгольского языка, а говорится вдвр гийхэд, вдвр гэгээн болоход -букв. «просветать, рассветать день», когда монгольский глагол гийх означает «рассветать, светать, заливаться светом, делаться светлым» или вдвр цайхад -букв. «день становится белым», т. е. глагол цайх имеет значение «становиться белым, белеть, бледнеть».
Приведенные примеры подтверждают отношение древних монголов ко дню как к самому близкому, конкретному понятию в измерении времени и ассоциировании дня у них со светом.
Также интересно то, что безличное явление природы передается антропоморфным образом: день олицетворен, он движется, растет, появляется, т. е. живет. При этом он составляет синкрету день-свет.
Данное глагольное сочетание лексемы едер - «день» с глаголоми гийх -«просветать, рассветать», цайх «белеть», на наш взгляд, привело к возникновению словосочетания гэгээн вдвр - «белый день, светлый день», а в современном монгольском языке устойчивого словосочетания гэгээн цагаан вдрввр - «средь бела дня» (букв. «среди белого, светлого дня»). Тайчууд хввYYд бид, гэгээн цагаан вдвр бухэл XYнийг алдаад, одоо харанхуй
швнв хэрхэн олох билээ [12, с. 215]. (Сынки -Тайчиудцы, вы потеряли целого человека среди белого дня (букв. «среди светлого, белого дня»), как же можем мы найти его темною ночью.)
Одер - «день» вместе со словом швнв - «ночь» образует, так же как и в русском языке, формулу вдвр швнв -«день и ночь», которая в некоторых случаях заменяет слово хоног - «сутки»: Гурван вдвр, гурван швнв дурьтгаж XYлээлгэв [12, с. 269]. (Задержал он их и продержал у себя три дня и три ночи) (т. е. трое суток.)
Подобным образом в данном памятнике прослеживается развитие формулы вдвр швнв - «день и ночь» в значении «постоянно, беспрерывно, не переставая»: Бас тYYний хойно, Далан нэмургэд татаартай тулалдаж хоноход вдвр швнв Yргэлж хур ЗYсрэн оров [12, с. 279]. (И после того ночевали мы в Далан - нэмYрге, стоя против Татар, день и ночь шел проливной дождь.) Выражение вдвр швнвгYй - «и днем и ночью» в значении «постоянно», «не переставая», «круглые сутки» широко известно монгольскому языку до сих пор.
Словосочетание эрт вдвр - букв. «давний день», где эрт - «рано, рань, ранний, давний» выступает как синонимы к словосочетанию эрт цагт - «давнее время» в значении «некогда, прежде когда-то, давнее время, древнее время», встречается в «Сокровенном сказании» 15 раз: Эрт вдвр эцэг хан ЕсYXэйтэй эв нэгтэй явснаа санаж, одоо хоёр тYмэн цэрэг авч баруун гар болон мордъё [12, с. 222]. (Памятуя, что я в свое время (букв. «в давний день») был облагодетельствован отцом Есухэй - ханом, я буду блюсти дружбу. Со своими двумя тьмами я вы-
ступаю правым крылом.) Бид хонгирад иргэд эрт вдрввсвв зээгийн ЗYC, охины внгвврулс Yл тэмцэн ... [12, с. 210]. (Мы, хонгиратское племя, с древних времен (букв.«с древних дней») славимся красотою наших внучек и пригожестью дочерей. С племенами-народами не спорим.) В данном случае семантика лексемы едер - «день» расширяется от световой части суток до абстрактного цаг хугацаа -«время».
По нашим наблюдениям, в вышеприведенных случаях слова едер - «день» и цаг - «время» выступают как синонимы, образующие синкрету.
Существует выражение вдврчийн газар - «расстояние дневного пути», указывающее на сопряженность времени и пространства в монгольском языке, что характерно и для современных русских диалектов и русского языка в целом.
Слово едер - «день» как временной указатель обозначало самое близкое, конкретно-реальное понятие в древнемонголь-ском языке. Вместе с тем образно-символическая составляющая этой лексемы указывает на их природную сакральность.
Итак, и в русском, и в монгольском языке первосмысл концепта «день» можно считать сходным, близким: он рождается в онтологическом противопоставлении тьмы и света. По ряду данных можно проследить его связь с реальным бытием (Козьма Ин-дикоплов, например, рассматривает дьнь и дИяти как однокоренные слова), т. е. свет -это деяние, бытийность.
В концепте день и едер - «день» четко проявляется как сакральное, так и реально-векторное представление о мире, что свидетельствует о целостности мировосприятия в языковой картине русского и монгольского языка в древний период.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Словарь древнерусского языка (Х1-Х1У вв.). Вып. 3. М., 1988. С. 132.
2 Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд / Под ред. О. Н. Трубачева. Вып. 4. М., 1974. С. 213.
3 См.: Звездова Г. В. Русская именная темпоральность в историческом и функциональном аспектах. Воронеж, 1996. С. 99.
4 Слово о плъку ИгоревЬ, Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова // Энциклопедия «Слова о полку Игореве». / ИРЛИ РАН (Пушкинский Дом). Т. 1. СПб., 1995. С. 10.
5 Повесть временных лет. Ч. 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 12.
6 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. С. 441.
7 Базаррагчаа Ц. Прослеживание этимологии монгольских слов. Ч. 3. Улан-Батор, 1995.
С. 80.
8 Владимирцов Б. Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халха-ского наречия. Введение и фонетика. Л., 1929. С. 153.
9 Бертагаев Т. А. Внутренная реконструкция и этимология слов в алтайских языках. М., 1971. С. 105.
10 Скородумова Л. Г. Монгольский язык. Образы мира. Улан-Батор, 2002. С. 227.
11 ЦэвэлЯ. Краткий толковый словарь монгольского языка. Улан-Батор, 1966. С. 433.
12 Мо^го1-ип шгиса 1оЬауап // Козин С. А. Сокровенное сказание. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1941. С. 224.
