CC BY
84
УДК - 811.161.1 37
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ОБРАЗА ВРЕМЕНИ В «СЛОВЕ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» КАК ОТРАЖЕНИЕ ФРАГМЕНТА КАРТИНЫ МИРА ДРЕВНЕРУССКОГО НОСИТЕЛЯ ЯЗЫКА
Е.А. Бурдина
В статье рассматриваются лексические единицы древнерусского языка, входящие в лексико-семантическое поле «Время», которое представляет фрагмент картины мира носителя языка. Особое внимание уделяется употреблению темпоральных лексем в памятнике древнерусской письменности «Слово о полку Игореве», являющемся не летописным, а авторским произведением. В ходе исследования определяются, анализируются и сопоставляются лексемы, входящие в ядро, центр и периферию ЛСП «Время» в древнерусском языке и речи. Такой анализ позволяет выявить фрагмент картины мира носителя языка домонгольской Руси.
Ключевые слова: лексемы с семантикой времени; древнерусский язык; лексико-семантическое поле «Время»; «Слово о полкуИгореве»; фрагмент картины мира.
На протяжении всего развития человечества, как только человек начал осмыслять своё место в мире, время стало для него враждебной стихией. Агрессивное стремление человека подчинить себе многое из природной среды споткнулось о непоколебимость и твёрдость времени. Наше существование, от первой минуты до последней, пронизано ощущением этой важнейшей философской категории. И по мере взросления человечество само стало понимать всю агрессивную разрушительную силу ускользающего от нас времени. Сейчас судить об этом можно и по данным «Русского ассоциативного словаря» Ю.Н. Караулова. Этот словарь представляет собою уникальное лексикографическое произведение, которое создавалось на основе свободного ассоциативного эксперимента и поэтому, по словам авторов, «позволяет проникнуть в социально-историческую память носителей русского языка и получить ответ на вопрос: "Как мыслят русские в современной России?"» [1, I, с. 3]
Обратимся к слову-стимулу время. В соответствующей словарной статье в числе других находим следующие реакции: не ждёт, бежит, летит, не стоит, будущее, вечность, скорость, упущенное, ушло [1, I, с. 114]. Как видим, современный человек осознаёт время в движении, воспринимая эту величину как трансцендентную, созданную умом самого человека.
Иное отношение ко времени существовало в Древней Руси. Тогда оно понималось предельно конкретно: человеческое мышление ещё не было способно осмыслить эту философскую категорию абстрактно. Интерес представляет и то, что в период 10 - 12 вв. происходит столкновение двух мировоззрений - языческого и христианского, - что непосредственно влияет на восприятие времени. По языческим представлениям, основной (и вполне очевидной) чертой времени была его цикличность, повторяемость. Не случайно в древнеславянском пантеоне можно обнаружить немало «сезонных» богов, сменяющих друг друга в соответствии с природным циклом: Прия - весна, Спожина - лето, Овсенъ - осень, Сива - зима, Коляда (Каледа) - «сезонный» бог, бог праздничный, Купала - летний бог, бог влаги (росы). К подобной классификации, несомненно, имеет отношение и Хорос (Хоре) - бог солнечного диска, бог миропорядка, связанного с ходом солнца [2].
С принятием христианства на Руси языческие верования не сразу ушли в прошлое, долгое время они ещё сосуществовали с официальной религией, которая постепенно привнесла в картину мира наших предков иное восприятие времени - как линейной величины, необратимо стремящейся вперёд. Языческий взгляд на эту категорию заменяется эсхатологическим: время не только линейно - оно конечно и прекратит свой ход со вторым пришествием Христа на землю.
Такое двоякое отношение к философской категории времени находит отражение в древнерусской литературе. Наиболее известным и ярким памятником этой эпохи является «Слово о полку Игореве», которое с его сложной поэтической символикой, смелыми политическими призывами к князьям, пёстрой композицией, необычным бессоюзным синтаксисом в значительной степени стоит особняком в древнерусской литературе и книжности.
О.В. Творогов, доктор филологических наук, один из редакторов «Словаря-справочника „Слова о полку Игореве"», составленного Л.В. Виноградовой, отмечал: «Написать новую работу о "Слове о полку Игореве" очень трудно. Трудно потому, что в десятках книг и многих сотнях научных статей рассмотрены и изучены едва ли не каждое слово, каждый образ, каждый термин знаменитого памятника древнерусской литературы» [Цит. по: 3]. Это, действительно, так. Но нам бы хотелось ещё раз обратиться к этому произведению, поскольку «Слово...» является
важнейшим памятником эпохи, отражающим картину мира носителя языка XII века. В этой картине мира наибольший интерес для нас представляет фрагмент, связанный с вербальным выражением категории времени.
Опираясь на «Материалы словаря для древнерусского языка по письменным памятникам» ИИ. Срезневского [4], мы попытались построить лексико-семантическое поле «Время», отражающее посредством языка фрагмент концептуальной картины мира древнерусской языковой личности. Понятно, что такая попытка носит несколько условный характер, поскольку опирается на летописные источники, представляющие письменную форму литературного языка. Устная же форма, разговорная речь остаются за рамками нашего исследования, поскольку не подверглись лексикографической фиксации.
Необходимо отметить, что количество древнерусских лексем, содержащих в своей семантической структуре сему времени, было довольно велико. По нашим подсчётам, таких лексикографически зафиксированных лексем около 250, не считая графических вариантов; устойчивых сочетаний, включающих в свой состав компоненты с темпоральным значением - 20.
К ядру ЛСП «Время», по нашим представлениям, безусловно, относится сама лексема врЬм#, а также вЬкь (в 3-м значении), година (в 1-м значении), годъ (в первом значении), лЪто (в 1-м значении), часъ (в 1-м значении), вЬкь (в 3-м значении)//, дьнь (в 4-м значении), чинъ (в 14-м значении). Как видим, все перечисленные лексемы многозначны. В своих ранних дефинициях время «расщепляется» на более мелкие составляющие, приобретая тем самым конкретные черты, становясь более осязаемым: «Время рекше час, дьнь и месяц, и лето». В древнерусском языке врЬм# это не просто философская категория - в третьем значении семантическая структура этого слова приобретает конкретизатор, выраженный прилагательным, - должное, удобное время, а во втором - ассоциативную связь с пространством - ограниченное, определённое пространство временем. Подобного рода локально-темпоральные связи не являются случайными. Локально-темпоральный синкретизм вообще может объясняться прежде всего гносеологическими факторами, которые на лингвистическом уровне находят воплощение в пространственно-временной характеристике языка и речи. Так, по утверждению В.В. Морковкина, время в обыденном понимании есть пространство, «опрокинутое набок» и составляющее с собственно пространством идеальный механизм локализации любых событий и явлений; «такое понимание времени внушено сознанию человека языком, его грамматикой и лексикой» [5, с. 109]. В числе причин возникновения локально-темпоральных ассоциаций справедливо называют этимологическое родство пространственных номинаций с понятием времени, что объясняется прежде всего внутренней связью этих философских категорий как форм бытия материи. Действительно, представления человека о пространстве и времени в древности были нерасчленимы, например, в древнерусском языке лексема зима означала север, лето - юг. Подобный лексический факт был отмечен еще Ф. И. Буслаевым, который обратил внимание на то, что в древних русских летописях «одна и та же мера принимается в языке для означения времени и пространства» [6, с. 276], как, например, лексема верста: «... князь АндрЬи отъ млады версты Христа возлюби» (Ипатьевская, Лаврентьевская, Переяславльская летописи).
Возвращаясь к ядерной составляющей ЛСП «Время», добавим также, что година это ещё и час, год, церковная служба; лЬто - год и лето; дьнь - день, сутки, время пути, жизнь, погода; вЬкъ - жизнь, вечность, тысячелетие. Обратим внимание, что в двух последних лексемах одним из значений фиксируется жизнь (в лексеме дьнь это 6-е значение, в лексеме вЬкъ - 1-е). Совмещение лексем со значением времени в своей семантической структуре сем «жизнь» и «смерть» неслучайно: оно имеет глубокие этимологические корни. Дихотомия «жизнь - смерть (сон)» находит проявление в различных языках: исландский nara «жизнь» - греческий o-vap «сон»; английский time «время» - ирландский taim «жить, быть»; латинский mora «время» -русский «смерть» [7, с. 93].
Интересно, что одним из значений лексемы дьнь является лексико-семантический вариант погода. Возникновение временной семы в соответствующей социальной среде у лексем, называющих понятия и явления первостепенной важности, с которыми человек сталкивается в повседневном быту, а также обратное явление: развитие предметной семантики у темпоральных лексем - нередкое явление. Такие способы номинации характерны, в первую очередь, для диалектов, при анализе которых нам открываются древнейшие лексико-семантические варианты временных лексем, не сохранившиеся в литературном языке [8, с. 11; 9, с. 27, с. 130; 10, с. 51].
Особую группу лексем в пределах ядра ЛСП «Время» составляют такие, которые в включают в свою лексико-семантическую структуру своеобразный конкретизатор времени, перемещая таким образом абстрактное, философское понятие в разряд не столько конкретных существительных, сколько, скорее, приспосабливая это понятие к человеческой жизни, бытовой
сфере. В роли таких коикретизаторов выступают прилагательные: рокъ - определённое время,
рани--раннее время, осенина - осеннее время. В такой семантической трактовке лексемы со
значением времени, помимо количественной семы, приобретают ещё и качественную. Несмотря на отсутствие конкретизатора, качественная сема, безусловно, присутствует и в лексеме безверем# - безвременье (тяжёлое время).
К центру ЛСП «Время» можно отнести несколько групп лексем с темпоральной семой в качестве основной.
1. Лексемы, отражающие линейную протяжённость времени. Это мьгновеии-, чьрта - в 7-м значении мгновение, минута, часьць - уменьшительное от час - мгновение, минута; подразделение часа - минута, часовьць - час, поличаси— полчаса, получасовое время, часъ - в 5-м значении час, мера времени, подразделение суток; в 6-м значении счисление времени по часам, дьнь - во 2-м значении сутки, мЬс#ць, година - во втором значении год, в 3-м - час, рокъ - в 3-м значении год, лЬто - во 2- м значении год, вЬкъ - во 2-м значении вечность, в 4-м - тысячелетие. Как видим, отдельные лексемы этой группы вступают в синонимические отношения, а слова година (годины) и рокъ, кроме того, включают в свою семантическую структуру лексико-семантические вариант судьба, лексема же часъ - имеет 9-м значением счастья, удача, что, как нам видится, напрямую обусловлено семантическими связями «время - жизнь», о которых мы говорили выше.
2. Лексемы, отражающие цикличность времени. Их можно разделить на пять подгрупп.
1). Слова с семантикой «часть суток», а также сам гипероним сутки. Следует отметить, что в кругу названных лексем выделяются словообразовательные или фонетические варианты: сутки -нощедьньство, нощедьнь, нощедьньница, дьноношти-; утро - итро, итри~, итрЬ~, итрьница, заитри-, заитрина, заитра; вечер - вечер, отьвечери-; ночь - ночь, нощь. Помимо вариантов, имеют место и квазисинонимы: день - дьнь, дьнина (целый день), дьнище (день пути). В последнем случае цикличность времени сочетается с его протяжённостью, долготой.
В рассматриваемую группу лексем входят и «зеркальные» наименования середины дня и ночи: полъдьнь, полидьнина, полидьни-, пладьни-, пладьнина, пладьни"; полънощь, полиночи-, планощь.
Интересно, что в древнерусском языке выделяется лексема не с точным значением «часть суток», а с семой приближённости к ней: павечерьн", павечери— время, близкое к вечеру.
Слова этой группы также способны к семантическому совмещению. Так, лексемы итро и итрьница, помимо временной семы, имеют сему, связанную с природным явлением - заря, рассвет.
2). Номинации дней недели. Отметим, что такие лексемы отличаются однозначностью: понедЬльникъ (понедЬльныи дьнь), овторникъ, среда (середа), четвьртъ, п#тьница, сибота (с#бота, собота), въскрьсени-.
3). Наименование месяцев: генварь (гениарь), феврарь (февриарь), марть, априль, май, иинии, иилии, заревъ (август), септ#брь (семт#брь, сент#брь, сетемьбръ), окт#брь, но>брь, декабрь. Некоторые из перечисленных лексем имеют в древнерусском языке дублеты: окт\#брь -фалофи; септ#брь - рю~нъ. В летописях упоминается и наименование месяца, находящегося за пределами русского календаря - артемисии (один из месяцев по позднему Греческому счёту, продолжавшийся от 24 марта по 24 апреля).
4). Лексемы, называющие времена года: весьна, лЬто, осень, зима.
5). Лексемы с семантикой времени в триаде, связанной с системой отсчёта «вчера -сегодня - завтра»: вьчера - дьньсь (сегодня), дьнешнии дьнь - заитро, заитреи, завътра, заитра, итро, итрь. Как видим, в этой триаде больше всего вариантов имеет последняя лексема. В пределах семантической структуры некоторых из них возможна конкретизация значения. Так, итрь это не просто «на следующий день», но и наутро; итрен", на завтрЬе - на следующее утро.
Мы полагаем, что лексика, обозначающая периоды возраста, наряду с непосредственно лексемами со значением возраст, также входит в ЛСП времени, так как она имеет в лексической структуре временную сему, что находит подтверждение и в словарных дефинициях, и в концептуальной и языковой моделях мира. При этом в восприятии времени преобладает в большей степени не количественная, а качественная специфика, то есть оно понимается не как упорядоченный набор секунд, минут, часов, дней и т. д., а как длительность и последовательность процессов, событий, отмечающихся особой значимостью в жизни индивидуума. Такая «качественность» времени весьма характерна именно для русского сознания: время - это другое название жизни, а жизнь мыслится и описывается в категориях времени.
Таким образом, к названной группе относятся:
а) лексемы, содержащие в своей семантической структуре непосредственно сему возраст,
в некоторых случаях с конкретизатором: вьрста во 2-м значении возраст и в 3-м - зрелый возраст; рокъ в 5-м значении возраст и съвьрстъ - одинаковый возраст;
б) отвлечённые существительные, обозначающие определённые периоды возраста: юнотьство, юность, младодьньство (молодость), старина (в 1-м значении старость), старость;
в) наименования человека по возрасту: дЬт#, млад# - дитя, младенец; иноша, инота -юноша; инотка - девушка; старикъ, старьць - старик; старица - старая женщина, старуха; к перечисленным примыкает собирательное существительное молодь - молодёжь, молодая дружина;
г) слова, связанные с семой «возраст», производные в семантическом и словообразовательном отношении: дЪтьщь (малолетний), молодьшии (ср. ст. от сл. молодыи), старостьныи (относящийся к старости), многолЪтьныи (престарелый), дълголЬтьныи (долго живущий), мъноголЬтьство (долгоденствие), мъноголЬтьнЬ (в продолжении многих лет), многолЬтьствовати (воглашать многолетие).
При такой характеристике речь идет об одной из многочисленных разновидностей универсального понятия время - времени жизни. Однако в силу преобладания в данной семантической группе семы качественности можно предположить, что это образование занимает промежуточное положение между центром и периферией ЛСП «Время».
Лексемы, в которых временная сема отодвигается на второй план, является вторичной, относятся к периферии ЛСП «Время». Здесь также возможно выделить несколько подгрупп.
1. Лексемы, в семантической структуре которых совмещаются темпоральная сема и сема, связанная с природными явлениями: зарани— рассвет; итрина - утренняя заря, рассвет; теплынь -тёплое время, оттепель; заморозь - время, когда мёрзнут реки; ночемьржа - ночной мороз; отъзими— мороз со снегом, бывающий после долговременной оттепели. В последнем случае сема времени, хотя и не находит чёткого выражения в значении слова, однако очевидно передаётся от производящего слова зима.
2. Лексемы, совмещающие сему «время» и «приём пищи»: заитрокъ, завтрокъ - утренняя еда; обЬдие, обЬдъ - полуденная еда; вечер# - вечерняя трапеза.
3. Лексемы с темпоральной семой и семой, связанной с религиозными праздниками, обрядами, обычаями: година - церковная служба; заитрьн", завтрен" - утренняя церковная служба; октава - восьмой день после праздника; кол#да - хождение с песнями по домам о святках и 1-го января для прославления праздника Рождества Христова. В числе подобных лексем нам встретился отдельный случай номинации языческого праздника, дефиниция которого, однако, подаётся через параллель с христианским ориентиром: рисали" - весенний языческий праздник у славян, впоследствии совпавший с неделей святых праотец. Зная, что неделя святых праотец празднуется с 1-го по 6-е января, можно определить хронологические рамки упомянутого языческого праздника.
4. Группа лексем, которые нецелесообразно подвергать особой систематизации, поскольку они представляют единичные случаи совмещения временной семы и сем, связанных с различными денотатами. Это сочетание сем «время» + «встреча» (павечерьница - вечеринка); «время» + «сельскохозяйственная деятельность» (жатва - время жатвы, лето); «время» + «возможность действовать» (ночь - право ловить рыбу в продолжение ночи); «время» + «захват чужого имущества»
(нощетатьство - ночной гребёж); «время» + «военные действия» (перемири--время прекращения
войны); «время» + «остановка» (лЬтовище - летняя стоянка); «время» + «астрономическое явление» (дьньница - 1) утренняя, звезда; 2) падучая звезда); «время» + «религиозная реалия» (дьньница - в 3-м значении дьявол). Отдельные лексемы утратили темпоральную сему, однако сохранили мотивированность, обусловленную временными понятиями, на словообразовательном уровне, поскольку значение производных слов сохраняют смысловую связь с теми словами, от которых они образованы. Так, лексема зимьница в значении «лихорадка», безусловно, мотивировано ощущением зимнего холода (такое пересечение семем подтверждается наличием у слова зима значений «холод» и «озноб, лихорадка»), а лЬтникь (лёгкая женская одежда, надевавшаяся на рубашку под верхнее платье) не потеряла связь с производящим словом лЬто.
Отдельное место занимают наречия со значением времени, поскольку они представляют особый лексико-грамматический класс: къгда (в какое время), тъгда (тогда, в то время), поздЬ (поздно, близко к ночи), дьнью (днём, в продолжительности дня), новЬ (недавно), иже (уже -наречие времени, указывающее окончание действия), ежелЬть (ежегодно) и др.
Особняком стоят микрогруппы лексем, которые находятся вне ЛСП времени, однако являются с ним связанными, поскольку содержат в своих дефинициях темпоральную сему.
1. Наименования приборов, отсчитывающих время: часъ, часьникъ, часомЬри--снаряд
для измерения времени по часам, часы; часозвон# - часы с боем; а также действия, связанные с этим процессом: часомЬрити - измерять время часами.
2. Денотаты, отражающие запись событий в хронологической последовательности: полихронъ - временник, хроника.
В названных группах сема времени является, скорее, добавочной, второстепенной, основной же в первой микрогруппе выступает сема предметности («снаряд»), во второй - сема деятельности, событийности в графическом аспекте. По этой причине мы считаем целесообразным отнести две названные микрогруппы к сопутствующим, сопровождающим ЛСП «Время» семантическим образованиям.
Все перечисленные выше лексемы в свою очередь способны выступать в качестве основы для возникновения производных слов, сохраняющих семантику времени: извременити (выбирать время), вЬчистый (вечный), годовати (проживать год) и мн. др.
Лексемы со значением времени активно выступают в роли компонентов устойчивых сочетаний: сии вЬкь, нынИшьнии вЬкь (жизнь земная в противоположность будущему веку - жизни загробной); безъ года (не вовремя); въ годъ (в меру); Великъ дьнь (пасха Еврейская); Дьнь Господьскыи (Воскресение); дьнь добрый (день, в который всякое дело удаётся); дьнь ликавыи (день, в который угрожает несчастье или неудача) и т.д.
По словам Д.С.Лихачёва: «В лексике "Слова о полку Игореве" отчетливо обнаруживаются типичные для XI - XIII вв. оттенки словоупотребления и семантики» [11, с. 254]. Мы попытаемся доказать этот факт на примере употребления темпоральных лексем в этом произведении.
Так, из всех лексем, входящих в ядро анализируемого ЛСП, в древнерусском тексте встречаются основной гипероним время, а также година, вЬкъ и лЬто.
Лексема время употребляется 8 раз и реализует во всех случаях употребления значение
период, пора: Начати же ся тъи пЪсни по былинамь сего времени, а не по замышлешю Бояню; Се бо Готьскыя красныя дЪвы въспЪша на брезЪ синему морю, звоня Рускымъ златомъ, поють время
Бусово, лелЪютъ месть Шароканю... и т.д.
Во всех иллюстрациях лексема время употребляется с конкретизаторами: сего времени, първыхъ временъ, жирня времена, время Бусово, стараго времени Ярославля. Такая уточняющая функция, в частности указательного местоимения сей столь распространена, что узаконена в лексикографических источниках: сей - «в сочетании с существительными "день", "время", "ночь" и под. Указывает натекущее, нынешнее время» [12].
Особый смысл имеет метафора свивая славы оба полы сего времени..., касающаяся тем и поэтического стиля «пкснотворца» Бояна. Он пел, играя на гуслях, о старом времени и его героях: Ярославле, Мстиславе, Романе Святославличе, Всеславе Полоцком. Касался Боян и современных ему событий, связывая тем самым прошлое с настоящим. Автор «Слова...» хорошо помнит эти напевы и даже приводит начало своего повествования, стилизуя его под песни Бояна. Как и великий «песнотворец», автор «Слова...» вспоминает события и князей XI века и своих современников [13, с. 14, с. 24].
Интерес многих исследователей «Слова...» вызывало словосочетание время Бусово. По данным энциклопедии «Слова о полку Игореве», предположения о том, кто такой (или что такое) Бус (а в первых изданиях бус) стали высказываться с начала XIX века. Так, бытовали мнения, что Бус - это хан Хазарский; князь половецкий; мифическое существо - предмет почитания готских дев; серое, тоскливое время (от бусый - в диалектах серый, дымчатый); демон (т.е. время дьявола, мрака, язычества); Бооз - предок восточных славян; беспорядочное бегство вследствие поражения (от казах. босу); мореходное судно (в древнерусских летописях
- бус). Последней точки зрения придерживались Д.С. Лихачёв и В.П. Адрианова-Перетц [см. 14]. Следует, однако, отметить, что вопрос о точном значении этого словосочетания до сих пор остаётся открытым и справедливо относится к так называемым «тёмным местам» в тексте произведения.
Лексема година встречается в тексте «Слова о полку Игореве» 3 раза в значении «время, пора»: Уже бо, брат1е, невеселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла; Нъ се зло
— княже ми не пособ1е: наниче ся годины обратиша...
Лексема вккъ, из 3-х употреблений в тексте произведения в 2-х случаях реализует
значение «время, годы»: Были в Ъчи Трояни, минула лЪта Ярославля; были плъци Олговы, Ольга
Святьславличя; На седьмомъ вЬцЬ Трояни връже Всеславъ жребш о дЪвицю себЪ любу.
Лексема лкто употребляется только один раз в значении «промежуток времени,
период, годы»: Были вЪчи Трояни, минула лЪта Ярославля; были плъци Олговы, Ольга Святьславличя.
В сочетании вЪчи Трояни в роли конкретизатора выступает антропоним Троян. Подробный свод толкований этого имени даёт Д.С. Лихачёв [11, с. 101 - 104]. По его мнению, речь идёт о
славянском божестве, а вЪчи Трояни - это дохристианская эпоха, предшествовавшая «летам Ярослава» (Ярослава Мудрого), отмеченным междоусобицами сыновей Владимира Святославича.
Важную роль играет в сочетании на седьмомъ вЪцЪ числительное «седьмой». Д.С. Лихачёв высказывает предположение, что «Всеслав действует на седьмом, т. е. на последнем веке языческого бога Трояна, иными словами: напоследок языческих времен. Значение "седьмого" как последнего определяется средневековыми представлениями о числе семь: семь дней творения, семь тысяч лет существования мира, семь человеческих возрастов и т. д.» [11, с. 103].
В.П. Адрианова-Перетц комментирует употребление лексемы «седьмой» с опорой на Шестоднев, в котором содержится пространное рассуждение о том, что седьмой век подобен седьмому дню после сотворения мира. За ним начинается восьмой, подобный первому дню творения мира. Отсюда «седьмой» означает «последний». Кроме того, «семь» рассматривается как эпическое число библейских сказаний и народного эпоса [13, с. 159].
Обращаясь к отражению лексем, входящих в центр ЛСП «Время», следует заметить, что наиболее активно представлены лексемы с семантикой «часть суток» и «сутки» и производные от них:
день - сутки (4употребления): Другаго дни велми рано кровавыя зори свЪтъ повЪдаютъ; Бишася день, бишася другыи и др.;
утро - начало дня, первые часы после восхода солнца (1 употребление в составе сочетания по
вся утра - каждое утро): „.а сынъ Всеволожь Владимиръ по вся утра уши закладаше въ Чернигов^;
вечеру - вечером (1 употребление): Погасоша вечеру зари;
ночь - время суток от вечера до утра (3 употребления): Длъго ночь мрькнеть, заря свЪть запала, мъгла поля покрыла и др.
Находят место в тексте «Слова...» и лексемы со значением «середина суток»:
полунощь - середина ночи, полночь (2 употребления): Крычать тЪлЪгы полунощы, рци, лебеди роспущени; Прысну море полунощи; идуть сморци мьглами;
полуночь - середина ночи (1 употребление): Комонь въ полуночи Овлуръ свисну за
рЪкою;
полудше - середина дня, полдень (1 употребление): Бишася день, бишася другыи; третьяго дни къ полудшю падоша стязи Игоревы.
Группа «Номинация дней недели» представлена только одной лексемой - пятъкъ (пятница, 1 употребление): Съ зарашя въ пятъкъ потопташа поганыя плъкы Половецкыя. Однако единичность употребления этой лексемы не умаляет её значения в тексте: это именно тот день, когда войско Игоря одержало победу над небольшим отрядом половцев, что, впрочем, не спасло русскую дружину от поражения через день после этого события.
Нравственно-этическая ценность времени отражалась в реальном или символическом наполнении многих темпоральных реалий, даже календарных дат. Доказательством этому служит частотность упоминания дней недели в памятниках письменности. Так, по наблюдениям И.Н.Данилевского, «в "Повести временных лет" понедельник и вторник упоминаются всего по одному разу, среда - дважды, четверг - трижды, пятница - пять раз, суббота - 9, а воскресенье ("неделя") - целых 17! Естественно, это говорит не столько о "любви" или, напротив, нелюбви к определенным дням, сколько о "наполненности" их событиями, которые интересовали летописца и его читателей. Так, например, закладка и освещение храмов, перенесение мощей обычно производилось по субботам и воскресениям» [15]. По пятницам же обычно происходили битвы. Столь частое упоминание лексемы пятъкъ в контексте, связанном с битвами, привело даже к заблуждениям некоторых исследователей прошлого века: бытовало мнение, что этим словом обозначался боевой порядокрусских войск (по форме римской цифры V). Н.М. Карамзин датировал битву на Калке 1224 годом как раз потому, что именно в том году 31 мая (упомянутое в летописях как календарная дата битвы) приходилась на пятницу [15].
Микрогруппа «Возраст», занимающая промежуточное положение между центром и периферией ЛСП «Время», представлена в тексте древнерусского памятника письменности
только словами, производные в семантическом и словообразовательном отношении:
молодыи - не достигший зрелого возраста, юный (2 употребления): ПЪвше пЪснь старымъ
княземъ, а потомъ молодымъ пЪти.........и др.;
младъ - в таком же значении (1 употребление): Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе, и на Канину зелену паполому постла за обиду Олгову, храбра и млада князя;
помолодити - помолодеть, стать моложе на вид (1 употребление): А чи диво ся, брат1е, стару помолодити?
В тексте «Слова...» находят отражение и лексемы, относящиеся к периферии ЛСП «Время». Это три микрогруппы.
1. Микрогруппа, реализующая связь времени и природныхявлений.
Зоря - световая окраска неба перед восходом солнца, время восхода солнца (2 употребления): Что ми шумить, что ми звенить давечя рано предъ зорями?
В последнем случае употребление этой лексемы носит явно метафорический характер: кровавые зори являются символическим предвестием поражения. Такая символика находит широкое отражение в Библии и летописях [13, с. 88].
Заря - световая окраска неба при заходе солнца (2 употребления): Длъго ночь мрькнеть,
заря свЪтъ запала.
По нашему мнению, в анализируемую микрогруппу необходимо внести лексему куръ (петух), которая встречается в сочетании до куръ (о времени, когда поют петухи, на исходе ночи - 1 употребление): А самъ (Всеслав) въ ночь влъкомъ рыскаше изъ Кыева дорискаше до куръ Тмутороканя; великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше. Сема времени в этой лексеме является коннотативной, поскольку называет дополнительный компонент значения, широко известный носителям языка, о чём свидетельствует её частотное употребление в памятниках древнерусской письменности. Темпоральная семантика реализуется здесь посредством ассоциаций и представляет собой ассоциативную норму.
Сочетание же до куръ признаётся лингвистами ещё одним «тёмным местом» в «Слове.». Трудности вызывает форма слова и синтаксическое построение фразы. Высказывались самые разнообразные предположения, которые можно условно разделить на три подхода к этому вопросу. При первом подходеутверждается, что первоначально лексема Куръ передавалась с прописным К и была именем собственным князя Куря, положенным в основу наименования топонима Курск. По иным источникам, Кур - персонаж древнейшего «солнечного мифа» - «Сказания о великом Куре». Он обитает в подземном мире, куда спускается по вечерам солнце, и следит за светилом ночью, будучи связан с солнцем и ночью прямой зависимостью. Со временем мифологическая подоплёка сочетания до куръ стёрлась, осталось лишьуказание на время суток («дорассвета») [12].
При втором и третьем подходах эта лексема рассматривается как имя нарицательное. В одном случае мнения опираются на полное отождествление лексем куръ и петух; в другом -приводятся доказательства иноязычного происхождения этого слова (куръ рассматривается как тюркское заимствование - от татарского диг - «строить, сооружать» - и означает «селения; постройки; земляные ограды, валы; стены города») [16].
Заметим, что, хотя вопрос об этимологии этого сочетания остаётся открытым, традиционно сочетание до куръ связывается с лексемой петух посредством темпоральных ассоциаций, что находит отражение и в «Материалах для словаря древнерусского языка по письменным памятникам» П.П. Срезневского, и в словаре-справочнике «Слова о полку Игореве» [14, т. 1, с. 702; 13], а также и в современных фразеологических словарях: с петухами - 1) очень рано утром; 2) очень рано вечером, с заходом солнца; первые (вторые, третьи) петухи пели (пропели) - об определении времени по троекратному пению петухов (в полночь, перед зарёй, на заре); до первых петухов - заполночь; до вторых петухов, до поздних петухов - до глубокой ночи; до третьих петухов - дорассвета [17, с. 377].
2. Микрогруппа лексем, совмещающих временную сему и сему «приём пищи»: завтрокъ (утренняя еда, 1 употребление), обкдъ (приём пищи, обычно в середине дня, в отличие от завтрака и ужина, 1 употребление), ужина (еда после полудня и вечерняя еда, 1 употребление): А Игорь князь поскочи горнастаемъ къ тростда ... и потече къ лугу Донца, и
полетЪ соколомъ подъ мьглами, избивая гуси и лебеди завтроку, и об Ьду, и ужин £.
3. Микрогруппа лексем с темпоральной семой и семой, связанной с религиозными праздниками, обрядами, обычаями, представлена только одной иллюстрацией: заутреняя -
церковная служба, совершаемая рано утром (1 употребление): Тому въ ПолотьскЪ позвониша
заутренюю рано у святыя Софеи въ колоколы: а онъ въ КыевЪ звонъ слыша.
Находит место в «Слове...» и лексико-грамматический класс наречий времени. Рано - ранним утром, спозаранок (9 употреблений): Другаго дни велми рано кровавыя
зори свЪтъ повЪдаютъ; Ярославна рано плачеть въ ПутивлЪ на забралЪ и др.
НынН - теперь, в настоящее время (1 употребление): Того стараго Владим1ра нельзЪ бЪ
пригвоздити къ горамъ Клевьскымъ: сего бо нынЬ сташа стязи Рюриковы, а друзш Давидовы.
Итак, «Слово о полку Игореве» не летопись, а, скорее, первое русское художественное произведение, поэтому время выражается в нём не формально хронологически, а переосмысливается. В эпоху создания «Слова...» время воспринимается уже как абстрактная величина, представления о которой обусловлены христианским мировоззрением. Однако основной характеристикой этой категории является её качественное наполнение, показывающее тесное переплетение с жизнью человека и определяющее сущность фрагмента картины мира, отражающей мировоззрение носителя языка Древней Руси.
Lexical units of the Old Russian language, entered into lexico-semantic field «Time» which is the fragment of world picture of the language user are examined in the article. Special attention is given to the usage of the temporal lexemes in relics of the Old Russian written language «Slovo o Polku Igoreve» which is not a chronicle but author's work/ during the research the lexemes entered into the nucleus, the centre and the periphery of the lexico-semantic field «Time» in Old Russian language and speech are determined, analysed and compared/ such analysis permits to reveal the fragment of the world picture of the language user of the Rus before Mongolian conquest. The key words: lexemes with time semantics, Old Russian language, lexico-semantic field «Time», «Slovo o Polku Igoreve», fragment of world picture.
Список литературы
1. Русский ассоциативный словарь: в 2-х тт. / Ю.Н.Караулов и др. М.: Астрель, 2002. Т. 1: От стимула к реакции. 784 с.
2. Грушко Е.А., Медведев Ю.М Словарь славянской мифологии. Н.Новгород: «Русский купец», «Братья славяне», 1995. 368 с.
3. Чивилихин В. Князь Игорь - автор «Слова о полку Игореве» // URL: http://www.voskres.ru/literature/raritet/chivilihin.htm (дата обращения: 10.04.2010).
4. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам: в 3 т. М.: Книга, 1989.
5. Морковкин В.В. Опыт идеографического описания лексики (анализ слов со значением времени в русском языке). М.: Изд-во МГУ, 1977. 166 с.
6. Буслаев Ф.И. Преподавание отечественного языка: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. «Рус. яз. и лит.» М.: Просвещение, 1992. 512 с.
7. Маковский М.М. Язык - миф - культура. Символы жизни и жизнь символов. М.: Институт русского языка им. В. В. Виноградова Российской Академии наук, 1996. 330 с.
8. Буслаев Ф.И. Словарь областных речений великорусского наречия. Записка. Спб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1852. 16 с.
9. Дуров М.М. Опыт терминологического словаря рыболовного промысла Поморья / под ред. Н. Виноградова. О. Соловки, 1929. 180 с.
10.Потаенко Н.А. К языковому освоению временной структуры действительности // Вопросы языкознания. 1984. № 6. С. 43 - 53.
11.Лихачёв. Д.С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени: Монография. Л.: Худож. лит., 1985. 352 с.
12.Словарь-справочник «Слова о полкуИгореве»: в 6 выпусках / сост. В. Л. Виноградова. М.; Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1965 - 1984. URL: http://feb-web.ru/feb/slovo/dicts/ss0.htm (дата обращения: 20. 02. 2010).
13.Адрианова-Перетц В.П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XI - XIII веков. Л.: Наука, 1968. 202 с.
14.Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: в 5 т. Спб: Дмитрий Буланин, 1995. URL: http://feb-web.ru/feb/slovenc/es/es5/es5-1871.htm (дата обращения: 01.03.2010).
15 . Данилевский И.Н. Символика дат и название Повести временных лет //Источник. Метод. Компьютер: Сборник статей /подред. В.Н. Владимирова. Алтайский государственный университет. URL: http://new.hist.asu.ru/biblio/imk/index.shtml (датаобращения:
08.04.2010).
16. Орёл В. Э. «Слово о полку Игореве» и его этимологическое изучение // «Слово о полку Игореве»: Комплексные исслед. М., 1988. С. 125 - 140.
17. Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII - XX вв./ под ред. А.И. Фёдорова. М.: Топикал, 1995. 608 с.
Об авторе
Бурдина Е.А. - кандидат филологических наук, доцент Брянского государственного университета имени академика И.Г.Петровского, [email protected]
