CC BY
50
H.H. Станков, 2005
f
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
ОТНОШЕНИЕ ЧЕХОСЛОВАКИИ К РЕВОЛЮЦИОННЫМ ВЫСТУПЛЕНИЯМ В ГЕРМАНИИ
В 1923 ГОДУ
H.H. Станков
Осенью 1923 г. по инициативе Коминтерна были предприняты попытки организовать революционные выступления в ряде стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Наибольшие надежды возлагались на коммунистический переворот в Германии, который, как предполагали, оказал бы революционизирующее влияние на соседние страны.
Чехословацкое посольство в Берлине уделяло исключительное внимание коммунистическому движению в Германии. Это объяснялось, прежде всего, опасениями, что германская революция приведет к активизации леворадикальных элементов в ЧСР. Поэтому посольство ЧСР в Берлине, которое с 1921 г. возглавлял один из лидеров Чехословацкой социал-демократической рабочей партии (ЧСДРП) В. Тусар, хорошо ориентировавшийся в различных течениях германского рабочего движения, в донесениях в Прагу постоянно обращало внимание чехословацкого руководства на социальную напряженность в Веймарской республике. Так, в телефонограмме
31 августа 1922 г. чехословацкое посольство отмечало рост радикализма в рабочей среде и активность агентов ВЧК, усиливших революционную агитацию в Германии
В. Тусар и советник чехословацкого посольства Ф. Гавличек указывали, на подстрекательскую роль Москвы в германских событиях. В донесении от 6 февраля 1923 г. Ф. Гавличек подчеркивал, что Москва заинтересована в подъеме революционного движения в Германии, которое должно привес-^ ти к росту численности КПГ и ее влияния, а
затем и к созданию коммунистического правительства 2.
Чехословацкие дипломаты считали необходимым, чтобы Москва не смогла воспользоваться тяжелой ситуацией в Веймарской республике, найти пути комплексного урегулирования германского вопроса. В. Тусар был убежден, что бедственное положение Германии было «следствием неурегулированных экономических отношений, это было причиной, вокруг которой вращались все остальные проблемы Европы: прежде всего нерешенные и неурегулированные репарационные вопросы и связанные с ними проблемы союзнических долгов и стабилизации марки». «Существует опасность, что если не будуг предприняты шаги к международному урегулированию этих жизненно важных для Германии проблем, то ее постигнет катастрофа», — говорил В. Тусар 28 октября 1922 г., выступая перед чехословацкой колонией в Берлине 3. Он настаивал на необходимости участия США в решении репарационного вопроса: «Без Америки помочь Германии невозможно, потому что германская проблема намного сложнее, чем предполагают, и без ее решения оздоровить положение не удастся»4.
В. Тусар считал политику французского премьер-министра Р. Пуанкаре в отношении Германии ошибочной. Он полагал, что в условиях часто сменявших во Франции друг друга правительств Пуанкаре находился слишком в большой зависимости от общественных настроений. Путем сильного давления на Германию в угоду французской общественности он рас-
считывал укрепить положение своего кабинета. Но такая политика привела к дальнейшему ухудшению положения как Германии, так и других европейских государств, в том числе и Чехословакии5. Оккупация же французскими и бельгийскими войсками Рура поставила Германию на край пропасти.
В. Тусар считал, что в бедственном положении Германии виновато также ее правительство во главе с канцлером В. Куно. Сам канцлер, по мнению чехословацких дипломатов, не только не имел политического опыта, но и был лишен каких-либо политических дарований и творческой инициативы. Как политик, он был слаб и наивен. Ни одно его выступление, ни одно действие не произвели на международной арене благоприятного впечатления. В. Куно не только не привлек на сторону Германии новых союзников, но оттолкнул и тех немногих, кто относился к ней с симпатией6. Еще более бесцветной фигурой в кабинете Куно чехословацкие дипломаты считали рейхсминистра иностранных дел Ф. Розенберга. Они невысоко оценили как его интеллект, так и дипломатические способности. «Германский дипломат вильгельмов-ских времен, реакционер, националист и слепой защитник крупного капитала» — так охарактеризован Розенберг в меморандуме чехословацкого посольства от 5 июня 1923 года7. Он был первым из министров иностранных дел Веймарской республики, кто не сделал никаких попыток примириться с Францией. Не отличался широтой кругозора и политическими дарованиями и рейхсминистр экономики Й. Беккер. Он был ставленником капитанов тяжелой промьштенности и верным защитником их интересов. Поэтому правительство В. Куно, по мнению чехословацких дипломатов, «вместо того, чтобы оказать давление на крупный капитал и вынудить его к уступкам и жертвам в пользу государства и выполнения репарационных обязательств, стало его покровителем, защищая его интересы и ограждая от какого-либо финансового ушерба»8. А когда дело дошло до оккупации Рура, правительство В. Куно, не утруждая себя поисками путей урегулирования отношений с Францией, провозгласило так называемое «пассивное сопротивление». При этом не были учтены ни материальные ресурсы государства, основательно подорванные инфляционной политикой, ни расстановка сил на международной арене. В результате, по мнению чехословацкого посольства в Берлине, к середине 1923 г. правительство
Веймарской республики оказалось в тупике, а страна на грани политического и экономического краха с непредсказуемыми социальными последствиями9.
Летом 1923 г. социальная напряженность в Германии достигла такого высокого уровня, что руководство КПГ приняло решение о подготовке всегерманского вооруженного восстания. В конце августа 1923 г. при ЦК КПГ был создан военный совет во главе с руководителем «пролетарских сотен» в Саксонии Э. Шнеллером. Совет разработал план военноорганизационной подготовки восстания, приступил к формированию новых пролетарских отрядов и их обучению 10. Газета чехословацких коммунистов «Руде право» 30 августа 1923 г. писала: «Ситуация в Германии несомненно очень сходна с ситуацией в России накануне революции»11. В различных районах Саксонии проводились тактические учения «пролетарских сотен». В этих учениях принимали участие и рабочие из ЧСР. Так, 100 чехословацких рабочих присутствовали 24 сентября 1923 г. на маневрах «пролетарских сотен» в Иоганнгеоргенштадте, расположенном на германо-чехословацкой границе. После окончания учений был организован парад «пролетарских сотен» и митинг солидарности, на котором выступили Э. Шнеллер и представитель чешских рабочих а. Пограничные области ЧСР часто посещали коммунистические агитаторы из Германии. Они выступали на собраниях и митингах местных организаций КПЧ. Последняя в свою очередь усилила агитацию в поддержку германской революции. На некоторых собраниях, как писааа газета «На-родни листа», прямо указывалось, что «коммунистический германски й фронт должен быть распространен на ЧСР». Так, на собрании в Рукомдоле (вблизи Либерца) выступил один из видных функционеров КПГ, который подчеркнул, что «германский пролетариат с уверенностью ждет необходимой поддержки со стороны пролетариата Чехословакии». Коммунисты ЧСР должны были в решающий момент воспрепятствовать вмешательству чехословацкого правительства в германские события. Мало того, германский гость убеждал, что чехословацкие коммунисты должны помогать германским коммунистам «повышением и обострением своей борьбы». Он говорил, что для коммунистов нет границ, и «германская революция является также революцией коммунистов Чехословакии»13. Таким образом, уже на подготовительном этапе германской революции стало очевидно, насколько велика опас-
ность се распространения на соседнюю Чехословакию. Эта опасность еще более возросла, когда за дело взялись советское руководство и Коминтерн. В сентябре-октябре 1923 г. чехословацкое посольство в Берлине отмечало, что в Германию зачастили эмиссары из Москвы, что германские события стали предметом частых совещаний Коминтерна 14.
21 сентября 1923 г. Исполком Коминтерна созвал совещание делегаций компартий Германии, Франции, Чехословакии и СССР и сформулировал конкретные директивы как германским коммунистам, ввиду предстоявшего восстания, так и коммунистическим партиям соседних с Германией стран, которые должны были оказывать КПГ самую широкую поддержку |5.
12 октября 1923 г. КПЧ организовала в Праге митинг, на котором выступил лидер партии Б. Шмераль. Разъясняя отношение чехословацких коммунистов к событиям в Германии, он подчеркнул, что эти события «не могут быть названы иначе, чем великой германской социальной революцией», которую по размаху и историческим последствиям можно поставить в один ряд с октябрьской революцией 1917 г. в России |6. Шмераль пытался убедить участников митинга, что «в Германии коалиция социал-демократов с буржуазией привела к полной победе монархизма и фашизма в Баварии», «что во всей Германии имеются сотни тысяч вооруженных и крепко организованных фашистов, которые ждут призыва Людендорфа, Гитлера и кронпринца Рупрехга, чтобы начать действия с целью насильственного монархического переворота», и что борьба КПГ направлена против монархизма и фашистской контрреволюции 17. Далее Шмераль заявил, что Коммунистическая партия Чехословакии ни в коем случае не должна допустить «военной интервенции для подавления революционной борьбы рабочих в Германии»18. Следуя решениям Исполкома Коминтерна, он указа,'! на необходимость создания единого фронта трудящихся в ЧСР: «Как раз германские события обязывают нас искать сближения со всеми рабочими и также со средними сословиями». Шмераль был убежден, что события в Германии послужат уроком для рабочих социал-демократов, и это даст возможность коммунистам приблизить их к себе. «Объединение всех рабочих для защиты своих интересов и для зашиты борющихся рабочих Германии и, наконец, для защиты Чехословацкой республики от вовлечения ее в военные конфлик-
ты становится насущным вопросом», — подчеркнул Шмераль. В -заключение он коснулся национального аспекта германской революции, отметив, что «национальное несчастье придает германской революции известную силу». Шмераль заявил, что «чехословацкие коммунисты должны иметь решимость указать широким массам чешской нации» на несправедливость и угнетение, которым подвергается немецкая нация, и они обязаны бороться против этой несправедливости. Но с другой стороны, учитывая национальные чувства чехов и других малых народов, Шме-раль считал, что необходимо обратить внимание КПГ на актуальность национального вопроса: «Пролетарская революция должна также и в национальном вопросе занять определенную точку зрения, чтобы рассеять страх и боязнь, которые в другом случае могли бы толкнуть мелкие нации в объятия контрреволюции»19.
Принимая во внимание широко распространенные среди чехов антигерманские настроения и страх перед германской военщиной, КПЧ с особой силой напирала на то, что если в Германии не победит пролетарская революция, то у власти закрепится реакция.
13 октября «Руде право» опубликовала передовицу под заголовком «Германские события с национальной точки зрения». Газета отмечала: «Разногласия в Германии обострились настолько, что компромиссное решение немыслимо. Поражение Германии приведет или к победе рабочего класса, или к победе реакции». «Руде право» относила к реакционному лагерю не только монархистов и нацистов, но и правительство Веймарской республики во главе с канцлером Г. Штреземаном. «Шгрезе-ман — это полулегальная, полунелегальная, полуконституционная, полупротивоконститу-ционная диктатура буржуазии, — подчеркивала газета. — Но каждый знает, что Штрезе-ман является только фиговым листом, за которым скрываются Стиннес, Людендорф и принц Руирехт». Газета запугивала чехов, ут-»ерждая, что лагерь реакции в Германии поддерживает судетско-немецкая буржуазия, ожидавшая «восстановления империалистической системы, которая, в конце концов, даст им возможность восстановить старую машину национального подавления». В заключение автор передовицы делал вывод: «Победа реакции — это победа принципа национального угнетения, то есть принципа в высшей степени опасного государственному существованию и самостоятельности малых наций»20. В случае же
победы пролетарской революции, — говорили чехословацкие коммунисты, — всякая угроза со стороны Германии для ЧСР была бы устранена. В обращении к рабочим, мелким крестьянам и представителям среднего сословия в Чехословакии, принятом 20 октября 1923 г. на общегосударственной конференции КПЧ, подчеркивалось: «Борьба немецких рабочих не является борьбой против государственного устройства Европы, созданного Версальским договором... Германская революция не означает угрозы государственной самостоятельности мелких наций, так как германская революция, точно так же как и русская, стоит на точке зрения самоопределения наций. Германская революция также не угрожает границам ЧСР, так как рабоче-крестьянское правительство в Германии не имеет никакого интереса в том, чтобы вопрос о границах был пересмотрен. Мы, коммунисты всех наций Чехословакии, безусловно стоим на точке зрения, что в настоящем положении весь революционный пролетариат Чехословакии имеет только единственную задачу — борьбу в целях поддержки германской революции и за правительство рабочих и крестьян в рамках ЧСР. Рабочие, мелкие земледельцы и среднее сословие Чехословакии не должны иметь опасений и недоверия перел германской революцией»21.
КПЧ обязывала всех своих членов к самой активной работе на местах за создание единого пролетарского фронта поддержки германской революции. Она призывала устраивать повсюду собрания, вести широкую агитационную работу, распространять коммунистические газеты, летучки и брошюры, чтобы «в Чехословакии не было ни одного рабочего, мелкого земледельца или члена среднего сословия, который бы не был ясно информирован о значении германской революции»22. Как сообщало полномочное представительство СССР в Чехословакии 23 октября 1923 г. в наркомат иностранных дел: «КПЧ ведет самую энергичную кампанию в целях поддержки революционного процесса в Германии. Коммунистическая пресса посвящает германским событиям большой интерес. Работа коммунистической прессы в связи с германскими событиями направлена, с одной стороны, к тому, чтобы разъяснить рабочим, средним крестьянам и трудовой интеллигенции политическое и социальное значение германской революции как с точки зрения трудящегося класса, так и с точки зрения национальных интересов; с другой
стороны, коммунистическая пресса постоянно и неуклонно разоблачает противореволю-ционную кампанию буржуазной и социал-реформистской печати»23.
Действительно, развернув мощную кампанию в поддержку германской революции, КПЧ одновременно обрушилась с критикой на руководство Чехословацкой социал-демократической рабочей партией. КПЧ стремилась его дискредитировать и «оторвать» рабочих от социал-демократических вождей. 27 сентября «Руде право» обвинила социал-демократическую газету «Право лиду» в том, будто она выступает за вооруженную интервенцию Чехословакии в Германию в случае победы там революции. «Руде право» утверждала, что якобы «Право лиду» тенденциозно освещала события в Германии, чтобы искусственно создать настроения в пользу военной интервенции Чехословакии, которую она должна была предпринять по поручению Франции 24.
28 и 29 сентября «Право лиду» выступила с категорическим опровержением обвинений коммунистической прессы, назвав их «ложью» и «бессмысленными сказками». «Право лиду» подчеркивала, что руководство ЧСДРП с полным доверием относится к «германской социал-демократии, что она сохранит и отстоит свою республику». Далее газета отмечала: «Наша республика не пустится ни на какую интервенцию, так как ни мы не хотим вмешательства в чужие внутренние дела, так мы и не потерпим, чтобы кто-либо другой вмешивался в наши дела». «Право лиду» обвиняла коммунистов Германии в том, что в своей ненависти к СДПГ и к Веймарской республике они солидарны с реакцией. «Также и наши коммунисты все еще так безумны, что мечтают о революции, после которой в условиях диктатуры некоторые вожди хотели бы сыграть у нас руководящую роль», — подчеркивалось в газете 25.
В действительности, Чехословацкая социал-демократическая рабочая партия была не согласна с вооруженной интервенцией, направленной против германской революции, и это признавало даже советское полпредство в Праге26. Она выступала в поддержку германских социал-демократов, коалиционной политики канцлера Г. Штреземана, за сохранение в Веймарской республике парламентарно-демократического строя. Чехословацкие социал-демократы подчеркивали, что необходимо бороться с монархической реакцией и национал-социалистами в Баварии, поскольку их победа представляла бы угрозу
для национальной самостоятельности чехов и словаков и усилила бы ирредентистское движение судетских немцев. ЧСДРП поддерживала рабочее правительство к Саксонии. Она приветствовала вступление в него коммунистов, усматривая в этом шаге поворот в тактике КПГ в сторону сотрудничества с социал-демократией. Но, когда саксонское правительство приступило к организации «пролетарской обороны» и оказалось в конфликте с кабинетом Г. Штреземана, чехословацкие социал-демократы переменили свое отношение. Победа коммунистической революции в Германии не отвечала их интересам, так как она обязательно сказалась бы на политической атмосфере в ЧСР, привела бы к усилению позиций КПЧ и левацких настроений внутри самой ЧСДРП, поэтому она была заинтересована в сохранении в Германии демократии 27. Аналогичную позицию в отношении германских событий занимала Чехословацкая национально-социалистическая партия. Она осуждала и действия контрреволюции и «ведущую к гражданской войне» тактику коммунистов28.
Отношение Немецкой социал-демократической рабочей партии в Чехословакии к германским событиям приблизительно соответствовало политике левого крыла СДПГ. Она с симпатией относилась к саксонскому рабочему правительству. По мнению советского полпредства в Праге, интересам судетс-ко-немецких социал-демократов наиболее соответствовало бы создание в Германии «социал-демократа ческо — коммунистического правительства, опирающегося на парламент»29.
Неизвестно, как бы дальше развивались события в ЧСР, если бы успех сопутствовал германским коммунистам. Но «октябрьская революция» в Германии не состоялась. По приказу президента Веймарской республики Ф. Эберта подразделения рейхсвера 21 октября 1923 г. вступили в Саксонию, а 2 ноября в Тюрингию. Социалистические правительства Саксонии и Тюрингии были распущены, вооруженное восстание под руководством КПГ в Гамбурге (22—25 октября 1923 г.) было подавлено 30.23 ноября 1923 г. были распущены КПГ, Коммунистический союз молодежи и все примыкавшие к Коминтерну организации, действовавшие на территории Германии31.
Тем не менее КПЧ продолжала выступать в поддержку революции в Германии. К.. Крайбих 1 ноября 1923 г. в Национальном собрании ЧСР заявил: «Мы коммунисты убеждены не только в том, что только рево-
люция может спасти немецкий пролетариат, но и в том, что немецкая революция придет и установит в Германии рабочую власть». Как и Б. Шмераль, он уверял, что «германская революция не несет опасности для чехословацкого народа». «Она уничтожит немецких капиталистов, немецкую империалистическую буржуазию и немецкий монархизм, этих важнейших врагов национальной и государственной самостоятельности чехословацкого народа, эту последнюю непосредственную опасность», — говорил К. Крайбих32. «Все за немецкий пролетариат, все за немецкую революцию!», — призывал депутат-коммунист с парламентской трибуны33.
КПЧ, используя лозунг поддержки уже потерпевшей поражение германской революции, стремилась не допустить спада рабочего движения в Чехословакии. Наряду с агитационной деятельностью, она развернула активную работу в заводских комитетах. Как отмечалось в «Сводке о рабочем движении» советского полпредства в ЧСР от 21 ноября 1923 г.: «КПЧ старается создать сильное движение заводских комитетов, то есть превратить -заводские комитеты в мощное орудие борьбы рабочего класса, с одной стороны, и усилить свое влияние в заводских комитетах, с другой стороны». По примеру германских коммунистов, КПЧ создавала коммунистические заводские фракции, которые должны были стать «идейным руководителем всего течения заводских комитетов». Заводские комитеты в будущем могли стать органами единого фронта. Поэтому чехословацкие коммунисты считали, что «движение заводских комитетов имеет исключительное значение аля дальнейшего развития рабочего движения в ЧСР»34.
Усилиям КПЧ подчинить себе рабочее движение и повести его по пути германских коммунистов противостояли все социалистические партии в Чехословакии. Они не поддержали инициативу КПЧ созвать съезд заводских комитетов. «В этом вопросе против коммунистов объединились все реформистские социалистические партии», — отмечалось в донесении советского полпредства в НКИД от 5 декабря 1923 года35. Печать социалистических партий сообщала о поражении германской революции, о роспуске КПГ. Немецкая социал-демократическая партия в Чехословакии расценивала запрещение КПГ как удар реакции по рабочему движению. Вместе с тем центральный ортан партии газета «Социал-демократ» писала, что «с коммунизмом необходимо бороться идейно и только таким путем
можно его победить», что «принятие репрессивных мер не в состоянии искоренить коммунистическое движение, а наоборот его усилит». Газета чехословацких национальных социалистов «Чешске слово» отмечала, что коммунисты сами виноваты в сложившейся ситуации и торжество реакции в Германии является плодом их безответственной политики 36.
Чехословацкое правительство в течение всех осенних месяцев с напряжением следило за развитием событий в Германии. Оно опасалось, что Советский Союз не ограничится ролью пассивного наблюдателя и в той или иной форме поддержит германскую революцию. Близкая к чехословацкому министерству иностранных дел газета «Пратер Прессе» 13 ноября писала: «В России компартия широко агитирует и подчеркивает возможность победы германского пролетариата и создания Советской Германии. Каждая резолюция упоминает о том, что русский пролетариат готов придти на помощь немецким товарищам, если иностранцы захотели бы помочь немецкой буржуазии раздавить немецкий пролетариат»37.
Коммунистические выступления в Германии осенью 1923 г. оказали отрицательное влияние на международные отношения в Центрально-Восточной Европе. Причастность СССР к событиям 1923 г. в Германии привела к резкому ухудшению советско-германских отношений. Как отмечал нарком иностранных дел Г.В. Чичерин в письме советскому полпреду в Берлине H.H. Крестинскому
12 февраля 1924 г.: «Тяжелое состояние наших нынешних отношений с Германией есть прямой и, в сущности, неизбежный результат того, что произошло за осенние месяцы». Нарком просил полпреда сообщить, какие, по его мнению, «меры и шаги лучше всего и скорее всего могли бы облегчить это тяжелое положение»38. Сам Г.В. Чичерин считал, что в создавшейся ситуации внешней политике СССР необходимо «больше многосторонности, не надо одной односторонней зависимости». В частности, нарком предлагал «разгрузить» полпредство в Берлине от всяких центрально-европейских, в особенности чехословацких, дел. «Получалась нелепость, — писал Г.В. Чичерин H.H. Крестинскому 11 августа 1924 г., — когда без ведома пражского торгпреда и полпреда важнейшие сделки совершались в Берлине без всякого отношения к нашей линии в Праге». «Именно в настоящий период всеобщих осложнений, — подчеркивал нарком, — нам больше чем когда-либо нужны широкие контакты и разнооб-
разные связи в целях информации себя и других и распространения нашего влияния»39.
Однако серьезным препятствием для успешной работы наркомата иностранных дел продолжала оставаться деятельность советского партийного руководства и Коминтерна, которые не извлекли должных уроков из не-удавшейся германской революции и до конца 1924 г. оставались в плену иллюзий близкой революции в Европе. В тот самый день, когда Г.В. Чичерин писал H.H. Крестинскому о необходимости расширения контактов с государствами Центральной Европы, правительство ЧСР направило СССР ноту протеста в связи с античехословацкими призывами в советской прессе. Речь шла о публикациях в газетах «Известия» и «Правда» выступления «товарища Васильева» на V Конгрессе Коминтерна, который призывал к отторжению Подкарпатской Руси от ЧСР и присоединению ее к СССР, и резолюции V Конгресса Коминтерна, открыто подталкивавшей КПЧ к революционным выступлениям против существующего в ЧСР строя. В чехословацкой ноте отмечалось, что эти действия несовместимы с буквой и духом «договоров, заключенных между ЧСР и РСФСР и ЧСР и УССР, которые действительны теперь и для взаимных отношений между Чехословацкой Республикой и Союзом Советских Социалистических Республик»40. Подстрекательская деятельность Москвы побудила чехословацкое правительство в 1924 г. в очередной раз отложить признание СССР. Более того, ЧСР оказывала сдерживающее влияние в этом вопросе на другие страны Малой Антанты, не советовала Австрии «забегать вперед» в развитии отношений с Советским Союзом4|.
Таким образом, курс советского руководства и Коминтерна на подталкивание революции в Германии, которая должна была вызвать коммунистические выступления в соседних странах, оказался бесперспективным. Он отрицательно сказался на международном престиже СССР, ставил под сомнение искренность внешнеполитических инициатив Москвы, привел к охлаждению в советско-германских отношениях, препятствовал полноценному развитию отношений с Чехословакией и другими государствами Центрально-Восточной Европы.
ЧСР не без оснований была встревожена революционными выступлениями в Германии, поскольку они представляли угрозу ее конституционному строю и государственной целостности. Наблюдая за событи-
ями 1923 г. в Германии, Прага убедилась в неустойчивости ее демократической системы, в ненадежности СССР как партнера на международной арене, что вынудило ее искать более тесного союза с западными державами, прежде всего с Францией и Великобританией.
ПРИМЕЧАНИЯ
' Archiv Ústavu T.G. Masaryka. Praha. E. Benes. Odd. I. Kr. 189. Sign. R323/3 (далее - AÚTGM). (Телефонограмма чехословацкого посольства в Берлине в МВД ЧСР. 31.08 1922 г.].
2 Archiv Ministerstva zahraniönich vêci. Praha. Politické zprávy. Vyslanectví CSR v Berlíné. 1923. C. 16 (далее — AMZV). [Гавличек — в МИД. Берлин, 6 февраля 1923 г.]
3 AMZV. V. Tusar. Úradná korespondencia. [Празднование 28 октября в Германии. 1922 г.].
4 Ibid.
5 Alexander М. Die Tschechoslowakei und die Probleme der Ruhrbesetzung 1923 // Bohemia. Jahrbuch des Collegium Carolinum. München, 1971. Bd. 12. S. 329.
‘ AÚTGM.E. Benes. Odd. I. Kr. 189. Sign. R327/4 b. S. 299 [Анализ репарационной ноты германского правительства от 2 мая 1923 г. и реакции четырех великих держав. Берлин, 5 июня 1923 г.].
7 Ibid. S. 300.
8 Ibid.
9 Ibid. S. 301.
10 См.: Коммунистический Интернационал: Краткий исторический очерк. М., 1969- С. 206— 207; Давидович Д.С. Гамбург на баррикадах. М., 1985. С. 55.
11 Архив внешней политики Российской Федерации. Ф. 04. Оп. 43. П. 277. Д. 53964. Л. 89 (далее -
АВП РФ). (Орфография и стиль цитируемых ниже документов сохранены.)
12 Давидович Д.С. Указ. соч. С. 60.
13 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 277. Д. 53964. Л. 18.
ы AMZV■ РоШкке гргауу. УуБ1апесЫ С8Я V ВегИпё. 1923 . £.3.605/23/ге$. С. 102. [Гавличек — в МИД. Берлин, 18 октября 1923 г. (Радек и деятельность коммунистов Германии)].
15 Подробнее см.: Бабиченко Л.Г. Политбюро ЦК РКП (б), Коминтерн и события в Германии в 1923 г. Новые архивные материалы // Новая и новейшая история. 1994. № 2. С. 132—135; Давидович Д .С. Указ. соч. С. 58.
14 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 277. Д. 53966. Л. 65.
17 Там же. Л. 66.
18 Там же. Л. 67.
19 Там же. Л. 70.
20 Там же. Л. 70—71; Яиёергауо. 1923. 13. гупа.
21 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 277. Д. 53966. Л. 73-74.
22 Там же. Л. 74.
21 Там же. Л. 65.
24 Там же. П. 277. Д. 53964. Л. 248.
25 Там же. Л. 249.
26 Там же. П. 277. Д. 53966. Л. 75.
27 Там же. Л. 75—78.
28 Там же. Л. 78.
29 Там же. Л. 78.
30 Подробнее см.: Давидович Д.С. Указ. соч.
С. 63-144.
31 Там же. С. 150.
32 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 43. П. 277. Д 53965. Л. 51-52.
11 Там же. Л.55.
34 Там же. Д. 53966. Л. 154.
35 Там же. Л. 171.
36 Там же. Л. 170-171.
37 Там же. Л. 115.
38 АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. П. 82. Д. 50019. Л. 18.
39 Там же. Л. 74.
40 Там же. Ф. 04. Оп. 43. П. 278. Д. 53975. Л. 12-13.
41 Там же. Ф. 0138. Оп. 5. П. 104. Д. 28. Л. 2.
