CC BY
56
Резко обострилось противоречие между уровнем производительных сил и характером производственных отношений. В последних происходит дальнейшее отчуждение работника от собственности в результате ее монополизации, усиления командно-бюрократического аппарата и сосредоточения в его руках распределительных функций, отхода от сотрудничества в отношениях друг к другу в процессе производства (командиров и винтиков) и особенно в распределительных отношениях (в социальной сфере). Это основное противоречие в способе производства привело к глубочайшему кризису в экономике, в политической и социальной жизни.
А. М. Дорохов • ОПЫТ БОЛЬШЕВИЗМА:
ДВА. ПОДХОДА К ИСПОЛЬЗОВАНИЮ ЕГО КОМПАРТИЯМИ
Вопрос об использовании опыта большевизма, советского опыта вообще, коммунистическими и рабочими партиями других стран мира, в частности, сегодня справедливо считается одним из наиболее сложных и злободневных. Не разобравшись в нем, нельзя понять всю новейшую историю большинства европейских, да и не только европейских государств, поскольку компартии играли и играют в них существенную роль.
В образовании компартий (в 1918 году возникло 8 партий, в 1919 — 9, в 1920 — 6, в 1921 — 13, в работе 1 конгресса Коминтерна 4—6 марта 1919 года участвовало 52 делегата от 35 коммунистических и левосоциали-стических партий и групп из 21 страны) проявился рост революционной тенденции в рабочем движении. Коммунизм, по выражению В. И. Ленина, «стал центральным вопросом всего рабочего движения в целом»1.
С первых дней своего существования компартии оказались в гуще революционных событий. От того, как быстро они окрепнут, от их умения работать в массах во многом зависел ход политической жизни своих стран. Поэтому они должны были в кратчайший срок определить свою политическую линию и методы деятельности, овладеть тактическими и организационными средствами, необходимыми в борьбе масс за их насущные интересы.
Типичной, можно сказать, ситуацией в рабочем движении было положение в Германии в период революционного кризиса. Рабочий класс был расколот не только политически (четыре рабочих партии: СДПГ, НСДПГ, КПГ и КРПГ), но и профессионально (например, на крупных предприятиях действовало до 70 самостоятельных профсоюзов). В самой компартии постоянно соперничали друг с другом четыре направления: правые, центр, левые и «ультралевые». По свидетельству видного деятеля КПГ Г. Эберлейна, компартия Германии встала на сторону русской революции со всем своим революционным пылом, она была готова идти путями большевизма, но видела в нем только действие, вооруженное восстание, борьбу не на жизнь, а на смерть против реформизма, против правительственной власти2.
Такое революционно-романтическое восприятие большевизма массой самоотверженных рабочих, принадлежавших к КПГ, но не бывших твердым организационно-связанным целым, толкало на неподготовленные, зачастую спровоцированные правящими кругами, выступления, обрекающие революционное движение на тяжелые поражения. Поэтому отношение к большевизму, его опыту становилось предметом острой идейной борьбы как
'Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 43. с. 18.
2См.: Эберлейн Г. О Ленине. //Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине. 3-е изд Т. 5. с. 168.
в молодой компартии Германии (самой многочисленной тогда после РКП (б) секции Коминтерна), так и в других коммунистических и левосо-циалистических партиях.
В. И. Ленин еще в 1918 году оценивал опыт большевизма как историческое завоевание, на котором «будущая международная революция будет строить свое социалистическое здание»3. На значение этого опыта он указывал и позднее, подчеркивая такие сферы деятельности Российской компартии, как создание и развитие партии нового типа; разработка и реализация революционной стратегии и тактики; руководство борьбой пролетариата и его союзников в демократической и социалистической революциях; борьба за революционный выход России из мировой империалистической войны, за демократический мир, мир без аннексий и контрибуций; защита социалистического Отечества; строительство основ социализма и т. п.
В своих работах, обращенных к членам зарубежных компартий, В. И. Ленин показал значение большевизма в широком и узком смысле слова. «В широком смысле,— писал он,— большевизм популяризировал среди всего мира идеи социалистической революции, диктатуры пролетариата, путь народным массам к спасению от ужаса войны и империализма, поставил перед всем миром программу создания пролетарского государства»4. В узком смысле слова значение большевизма В. И. Ленин определял предельно краткой и емкой фразой: «... большевизм годится как образец тактики для всех»5.
Принципиальное значение для изучения опыта большевизма зарубежными компартиями имела ленинская характеристика двух периодов развития большевизма:
Первый период — 1903—1917 гг.— период внутрироссийского формирования большевизма как течения политической мысли, как политической партии. Поучителен для возникающих в условиях послевоенного кризиса партий был синтез разъяснений В. И. Ленина: большевизм существует с 1903 года6, до вполне сложился весной и летом 1905 года7 (отправные точки определены И и 111 съездами РСДРП, подъемом первой российской революции), поэтому у большевиков направление определяется общим взглядом их на русскую революцию»8.
Однако общего взгляда на революцию, революционного настроения для осуществления стратегической цели партии мало. Для этого партии понадобился долгий и тяжелый опыт 15-летней борьбы за интересы рабочего класса и крестьянства.
Тяжелый, но совершенно необходимый опыт большевики накапливали в не имеющих равных в свете условиях быстроты и разнообразия смены различных форм движения, легального и нелегального, мирного и бурного, подпольного и открытого, кружкового и массового, парламентского и террористического, в условиях страны, которая в силу своей отсталости и тяжести гнета царизма особенно быстро созревала, особенно жадно и успешно усваивала себе соответствующее «последнее слово» американского и европейского политического опыта9.
Опыт большевизма формировался и «благодаря вынужденной царизмом эмигрантщине» в условиях такого богатства интернациональных связей, такой осведомленности vo всемирных формах и теориях революционного дви-
3Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 36. с. 383.
4См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. с. 104, 304, 305.
^ам же. с. 305.
ьСм.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. с. 6.
7См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 19. с. 364.
8См.: Там же. с. 84.
"См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. с. 8.
жения, как ни в одной стране мира10. Не случайно В. И. Ленин подчеркивал: «Мы... отряд всемирной армии социализма»".
Большевистская партия накапливала свой опыт, критически усваивая уроки российского освободительного и международного рабочего движений, на методологической основе «правильной революционной теории, которая, в свою очередь, не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового и действительно революционного движения»12. Сложившийся в тесной связи с действительным революционным движением революционный марксизм в России В. И. Ленин определил как большевизм13.
Победы Февральской буржуазно-демократической, а затем Великой Октябрьской социалистической революции яцили собой не только успешную реализацию большевистской стратегии и тактики, но и логическое завершение первого этапа большевизма. Конечно, завершение это было условным.
Под влиянием Великого Октября, в результате образования зарубежных компартий и возникновения Коммунистического Интернационала начался второй этап развития большевизма — «большевизм стал мировым большевизмом, дал идею, теорию, программу, тактику, отличающуюся конкретно, практически от социал-шовинизма и социал-пацифизма»14 — писал В. И. Ленин.
Значимость опыта большевизма для становления компартий объяснялась силой примера, уроками: победоносной результативностью; наиболее полным соответствием уже известным закономерностям и содействием выявлению других закономерностей мирового революционного процесса; теснейшей связью деятельности большевиков с процессами, происходящими не только в российской, но и в международной истории; пригодностью не только к определению и регулированию такой важной черты политики партии, как ее реалистичность, но и к тому, чтобы внести что-то новое, ранее неизвестное в теорию общественного развития, дать плодотворный прирост научных знаний; готовностью к распространению (он уже был представлен в трудах В. И. Ленина, документах РКП (б), Коминтерна); соотнесенностью его с имеющимся опытом международного революционного движения, а также обеспечением преемственности с текущей и будущей практикой революционного процесса; непрерывностью и последовательностью деятельности партии большевиков, являющейся продолжением, развитием и совершенствованием международного революционного рабочего движения; практической эффективностью и реальной перспективностью, то есть творческое использование уроков опыта в разнообразных условиях могло дать при наименьшей затрате сил наибольшие и наиболее прочные результаты.
Отсюда, опыт большевизма, как опыт исторический, есть диалектически завершенное выражение успешной реализации партией большевиков во главе с В. И. Лениным в переломном событии всемирной истЪрии — Великой Октябрьской социалистической революции — разработанных В. И. Лениным теории и практики марксизма, программы, методов, средств и форм деятельности партии нового типа, давшей основополагающие принципы стратегии и тактики международного коммунистического и рабочего движения.
Большевизм, популяризированный Великим Октябрем, распространялся очень быстро в мире. В. И. Ленин подчеркивал, что и во всех цивилизованных странах, и во всех отсталых восточных странах большевистское знамя,
10См.: Там же.
"Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. с. 82.
12См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. с. 7
1 'См.- Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 17. с. 367.
"Ленив В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. с. 304.
программа большевизма, образ действий большевиков — есть то, что для рабочих цивилизованных стран, для крестьян всех отсталых колониальных стран является знаменем спасения, знаменем борьбы, что российские коммунисты приобретают себе союзников не по дням, а по часам, что опыт большевиков, их программа, их призыв к революционной борьбе против капиталистов и империалистов завоевали себе во всем мире признание15.
Почему же, несмотря на огромную популярность большевизма и всю очевидную пригодность опыта большевизма к творческому использованию зарубежными компартиями, идеи большевизма в 20-х годах ни в одной стране не оказались такими же результативными, как в России в 1917 году?
В 1920 году В. И. Ленин отмечал, что в начале Октябрьской революции большевизм рассматривался как курьез, но вскоре от этого взгляда в Европе пришлось отказаться'6. Очень важно в этой связи ленинское указание: после победы пролетарской революции в России «весь мир стал иным, буржуазия тоже стала иной. Она запугана большевизмом, озлоблена на него до умопомрачения... Буржуазия видит в большевизме почти только одну его сторону: восстание, насилие, террор; буржуазия старается поэтому подготовиться, в особенности к отпору, к сопротивлению на этом поприще» .
В. И. Ленин подчеркивал, что буржуазия тоже учится у русской буржуазии: «Русскую революцию разбили жестоко в 1905 году; русских большевиков разбили жестоко в июле 1917 года; немецких коммунистов перебили свыше 15 ООО посредством искусной провокации и ловких маневров Шейдемана и Носке (правых социал-демократов, канцлера и военного министра Германской Республики.— А. Д.) совместно с буржуазией и монархистами-генералами; в. Финляндии и Венгрии неистовствует белый террор... В международном масштабе миллионеры всех стран травят большевизм с таким же усердием, с каким травил его Керенский и К°»18; англо-американский империализм почувствовал, что большевизм стал мировой силой, и именно потому старается удушить нас с максимальной быстротой, желая сначала расправиться с русскими большевиками, а потом со своими собственными19: самые передовые буржуазные демократии, так кичащиеся своей свободой, принимают меры против большевиков20.
Говоря о клеветнических кампаниях буржуазии против большевиков, В. И. Ленин указывал: «Они помогают нам заинтересовать массы вопросом о сущности и значении большевизма. И они не могут поступить иначе, ибо «замолчать», задушить большевизм им уже не удалось»21. Из этого он делал полный оптимизма вывод: «Коммунисты должны знать, что будущее во всяком случае принадлежит им, и поэтому мы можем (и должны) соединить величайшую страстность в великой революционной борьбе с наиболее хладнокровным и трезвым учетом бешеных метаний буржуазии..., чтобы мы пошли к победе увереннее и тверже, именно: повсеместного и до конца продуманного сознания всеми коммунистами всех стран необходимости быть максимально гибкими в своей тактике»22.
Не менее важен другой призыв В. И. Ленина: «Блюсти традиции большевизма... Соблюдать эту традицию значит, между прочим, оберегать большевизм от карикатуры на него»23. Как же злободневно звучит в наши дни
15Л енин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. с. 357.
'"Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 40. с. 244.
"Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. с. 85- 86.
18Там же. с. 87.
'9См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. с. 224.
20Смл Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 38. с. 36.
2|Л енин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. с. 86.
22Л енин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. с. 87.
"Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 19. с. 58.
5 Зах. 2123 29
ленинское предостережение: «... В числе «друзей» большевизма, с тех пор, как мы победили, много врагов. К нам часто примазываются элементы совершенно ненадежные, жульнические, которые политически колеблются, продают, предают и изменяют»24, которые опошляют принцип: «Оберегать твердость, выдержанность, чистоту нашей партии...»2 Дорого обошлось компартиям забвение этих ленинских заветов!
Следует отметить, что В. И. Ленин, считая «большевизм» словом «уродливым» вынужден признать: «Несмотря на то, что мы называемся партией коммунистической, что название «коммунист» является научным, общеевропейским, оно в Европе и других странах меньше распространено, чем «большевик»26.
Опыт большевизма, впитавший в себя теорию и практику революционного марксизма и этапно завершенный победой Великого Октября, для организационного и идейно-политического становления молодых компартий был важен тем, что коренные принципы большевизма находились в пределах их стратегических и тактических потребностей. Он был неоценим для них в таких функциях: в практически-политической и идейно-воспитательной — как объект познания, как метод познания практики революционного действия, как метод такого действия; в научно-познавательной — как метод познания, как объект познания и как элемент теории.
Освоение опыта большевизма для компартий имело огромное значение:
— давая объективную оценку явлений действительности, оно позволяло всесторонне анализировать исторические факты и намечать существенные связи, важные для определения основных тенденций деятельности партии;
— давая возможность в конкретно-историческом плане рассматривать те или иные структурные элементы опыта, оно содействовало определению основных направлений деятельности партии на базе ценности социальных критериев получаемых результатов;
— давая возможность в единстве решения задач исследования опыта и использования его уроков, оно позволяло наиболее продуктивно анализировать свою деятельность и накапливать свой опыт;
— допуская многостороннее исследование опыта различными категориями аналитиков (партийные работники, ученые и т. п.), оно позволяло создать наиболее полную систему не только успехов партии, но и промахов ее и своевременно извлечь из этого необходимые уроки.
В освоении опыта большевизма зарубежными коммунистами выделялись два уровня: эмпирический и теоретический. Эмпирический уровень — познание опыта в процессе непосредственной работы в рядах Российской компартии, в иностранных группах при ЦК РКП (б), в аппарате Исполкома Коминтерна, при обсуждении тех или иных проблем, при подготовке проектов документов ИККИ и конгрессов Коминтерна. Теоретический уровень — познание опыта опосредованно, с помощью абстракции при изучении трудов В. И. Ленина и документов РКП (б).
Нужно отметить, что теоретическое познание опыта большевизма в значительной степени затруднялось враждебной буржуазной пропагандой, представлявшей партию большевиков узкой, не имеющей связи с широкими массами, а ее тактику — заговорщической, что содействовало несомненно «ультралевачеству» в молодых компартиях. Дезориентирующим фактором было и «теоретико-мемуарное осмысление» деятельности большевиков и трех российских революций меньшевистской и эсеровской эмиграцией.
«Ультралевачество», подпитываемое революционным романтизмом и ре-
24См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 37. с. 227—228.
25Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 7. с. 290.
26См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 40. с. 204—205.
волюционным нетерпением, было одним из основных объектов товарищеской критики В. И. Лениным. В «Детской болезни «левизны» в коммунизме», в своих выступлениях на конгрессах Коминтерна, в беседах с иностранными товарищами, в письмах к зарубежным компартиям он стремился доброжелательно помочь в преодолении ими «болезни роста».
Образцом помощи В. И. Ленина может служить его содействие компартии Германии в ее идейно-политическом и организационном становлении. Так, в «Письме к немецким коммунистам» 14 августа 1921 года В. И. Ленин не только дал советы конкретно учитывать практический опыт уже начатой коммунистической борьбы и разъяснял «как именно работать дальше, в отношении тактическом и отношении организационном» 1. Очень тактично Владимир Ильич оценил многочисленные ошибки, допущенные коммунистами Германии в мартовском выступлении 1921 года, корректно покритиковал действия представителя ИККИ, члена РКП (б) К. Б. Радека. Весьма поучительным являлось предложение В. И. Ленина по поводу «играющего в левизну и желающего упражняться в спорте «травли центристов» А. Маслова»: «Право, следовало бы немецкой партии откомандировать годика на два в Советскую Россию этого Маслова и двух-трех его единомышленников и соратников, явно не желающих соблюдать «мирного договора» («мирный договор» К. Цеткин с ЦК ОКПГ во время работы 111 конгресса Коминтерна о дружной, нефракционной работе.— А. Д.) и усердствующих не по разуму. Мы бы им нашли полезное дело. Мы бы их переварили. А польза для международного и для немецкого движения была бы явная»28.
В. И. Ленин советовал им «не терять хладнокровия и выдержки; систематически исправлять ошибки прошлого; неуклонно завоевывать большинство среди рабочих масс и в профсоюзах, и вне их; терпеливо строить крепкую и умную коммунистическую партию, способную руководить массами при всех и всяких поворотах событий; вырабатывать себе стратегию, стоящую на уровне наилучшей международной стратегии самой «просвещенной» (вековым опытом вообще, «русским» опытом в особенности) передовой буржуазии,— вот что надо делать и вот что будет делать немецкий пролетариат, вот что гарантирует ему победу»29.
Чрезвычайно важно разъяснение В. И. Ленина, почему он «защищал и должен был защищать П. Леви»: «... Я видел перед собой таких противников, которые попросту кричали о «меньшевизме» и «центризме», не желая видеть ошибок мартовского выступления и необходимости их разъяснить и исправить. Такие люди превращали революционный марксизм в карикатуру, «борьбу с центризмом» в смешной спорт30. «Преувеличение,— писал он,— было небольшое. Но опасность его была громадная... Преувеличение, если бы его не исправить, погубило бы Коммунистический Интернационал наверняка... Никто в мире не сможет скомпрометировать революционных марксистов, если они сами себя не скомпрометируют... »31
Принципиально важен не только для молодой компартии Германии, но и для нашего времени показ В. И. Лениным двух этапов «освобождения человека от звания члена партии»: «Сначала — подвох против партии, драка из-за угла, порча работы партии. Потом — обсуждение решений конгресса (съезда.— А. Д.) по существу»32.
Свое письмо В. И. Ленин закончил пожеланием: «... Чтобы ваш партийный
"Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. с. 96.
28См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. с. 95.
29Там же. с. 89—90.
30Там же. с. 96. п_
31См; Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. с. 97.
32Там же. с. 94—95.
съезд покончил твердой рукой и навсегда с мелкой борьбой с отколовшимися влево и вправо. Довольно внутрипартийной борьбы!»33
В своем последнем выступлении перед представителями зарубежных Компартий на IV конгрессе Коминтерна В. И. Ленин отметил, что принятые на предыдущем конгрессе тезисы «Организационное строительство коммунистических партий, методы и содержание работы» прекрасны, но они насквозь русские, то есть все взято из русских условий. В этом их хорошая сторона, но и плохая34. «Резолюция (тезисы.— А. Д.),— говорил он,— слишком русская: она отражает российский опыт, поэтому она иностранцам совершенно непонятна, и они не могут удовлетвориться тем, что повесят ее как икону в угол и будут на нее молиться. Этим ничего достигнуть нельзя. Они должны воспринять часть русского опыта... Мы, русские, должны тоже искать путей к разъяснению иностранцам основ этой резолюции. Иначе они абсолютно не в состоянии эту резолюцию выполнить» . Из этого был сделан важнейший вывод: зарубежные коммунисты должны учиться, «чтобы действительно постигнуть организацию, построение, метод и содержание революционной работы»36.
Следует сказать, что на I — III конгрессах, проходящих под непосредственным руководством В. И. Ленина, и на IV конгрессе Коминтерна, где центральным событием явился ленинский доклад «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции», были разработаны важнейшие проблемы коммунистического движения:
— стратегические — движение к социализму не через «прямолинейную» социалистическую революцию, а на базе переходной ступени с революционно-демократическим «рабочим или рабоче-крестьянским правительством», образуемым партиями и силами, объединившимися в едином рабочем, или народном фронте;
— тактические — борьба за единый рабочий и народный фронт рабочих и трудящихся масс на основе защиты насущных, жизненных интересов масс от капитала, за осуществление лозунга «рабочего или рабоче-крестьянского правительства», отказ от тактики «революционного наступления»;
— политические — укрепление единства рядов компартий и всего коммунистического движения на базе революционного марксизма; идейно-политическая самостоятельность партий; политическая активность и последовательная пролетарская революционность; пролетарский интернационализм; линия на укрепление связи с массами и обретение авангардной роли компартии в рабочем движении; преодоление раскола рабочего движения на основе создания органов единого рабочего фронта (фабзавкомов, советов предприятий, согласительных комиссий, пролетарских сотен, рабочих и рабоче-крестьянских правительств и т. п.).
В связи с этим принципиально важное значение имело ленинское указание коммунистам: «Надо иметь собственную голову на плечах, чтобы в каждом отдельном случае уметь разобраться. В том-то и состоит, между прочим, значение партийной организации и партийных вождей, заслуживающих этого звания, чтобы длительной, упорной, разнообразной, всесторонней работой всех мыслящих представителей данного класса вырабатывать необходимые знания, необходимый опыт, необходимое — кроме знания и опыта — политическое чутье, для быстрого и правильного решения сложных политических вопросов»37. Сформировать это «чутье» членам компартий можно было, прежде всего, изучая богатейший опыт большевизма
33Там же. с. 99.
34 См.: Ленин В. И. Поля. собр. соч. Т. 45. с. 293.
36Там же. с. 293—294.
См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 45. с. 294.
"Лении В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. с. 52—53.
для творческого использования его уроков в своей практической деятельности.
Величайшая трудность состоит всегда в переходе от слов к делу, ибо человеку свойственно сопротивление (психологически-консервативное) прыжку к неизведанному. Поэтому, если зарубежные коммунисты, теоретически усваивая опыт большевизма, осознавали «что нужно делать», то объективные и субъективные факторы, подпитывающие «ультралевачество» и «левачество» (в частности, теорию и тактику революционного наступления), препятствовали практическому усвоению уроков большевизма в выработке линии «как нужно делать». Потому-то и труден был переход к исправлению ошибок. Не случайно В. И. Ленин страстно призывал: «Борющейся партии передового класса не страшны ошибки. Страшно было бы упорствование в ошибке, ложный стыд признания и исправления ее»38.
К сожалению, идейному становлению зарубежных компартий на основе добровольного творческого освоения опыта большевизма мешали односторонность, догматизация тех или иных его положений. Думается, преувеличение революционных потенций рабочего движения в капиталистических странах, а следовательно, и расчет на скорейшую мировую революцию (эту точку зрения до конца 1920 года разделял и В. И. Ленин) побуждали к догматизации опыта Великого Октября, особенно советской формы диктатуры пролетариата. Это, несомненно, сдерживало образование единого рабочего фронта под лозунгом единого рабочего и народного фронтов.
Еще больший вред борьбе компартий за осуществление ленинской политики единого фронта нанес тезис Г. Е. Зиновьева о том, что социал-демократия — крыло фашизма, а потому из этого вытекает видоизменение тактики коммунистов3 . Этот тезис, впервые выдвинутый еще в 1922 году, особенно отчетливое выражение получил на совещании в Президиуме ИККИ по положению в КПГ и урокам в Германии 11 —19 января 1924 года, когда для революционного движения объявлялись самыми опасными левые социал-демократы40.
Тогда же этот тезис официально поддержал И. В. Сталин: «... Центр тяжести заключается не в разногласиях внутри фашизма, а в том, что за последнее время произошла передвижка сил, передвижка мелкобуржуазных социал-демократических сил в сторону контрреволюции, в лагерь фашизма. Вывод: не коалиция с социал-демократией, а смертный бой с ней, как с опорой нынешней фашизированной власти»4'.
После смерти В. И. Ленина принцип добровольности и творческого использования опыта большевизма постепенно был заменен жестко и четко очерченной обязательной для всех компартий установкой на большевизацию партий. Компартии — секции Коминтерна — в своей деятельности все более регламентировались Исполнительным Комитетом Коммунистического Интернационала. Начавшаяся идейная борьба с троцкизмом в РКП (б) — ВКП (б) автоматически была объявлена проблемой всех компартий. В большей степени эта борьба, бывшая внутренним делом одной из секции Коминтерна, вызвана схваткой за лидерство в партии двух крайне эгоцентричных деятелей И. В. Сталина и Л. Б. Троцкого. У Сталина оказалось явное преимущество: он взял на себя роль выразителя ленинской политики ЦК, борца против атак на ленинизм, против «небольшевизма» Троцкого42.
38Л е н и н В. И. Поли. собр. соч. Т. 34. с. 363.
39См.: Уроки германских событий. Германский вопрос в Президиуме Исполкома Коминтерна (январь 1924 г.) — М.: Красная Новь, 1924. с. 63.
40Там же. с. 99—100.
4,Цит. по: Фирсов Ф. И. К вопросу о тактике единого фронта в 1921 —1924 гт. //Вопросы истории КПСС,— 1987.— № 10.—с. 123.
"См., напр.: Ленинизм или троцкизм. Изд. 2-е, М.: Московский рабочий, 1925, 300 е.:
Интернационализация борьбы против Троцкого и его сторонйиков не только усилила раскол рабочего движения (появились троцкистские группировки, объединившиеся в IV Интернационале), но и созданием фактора «сильного врага» ленинизму позволила Сталину сделать решающий шаг к своему диктаторству как в ВКП (б) и СССР, так и к вождизму в международном коммунистическом движении. Поэтому выступление Сталина с комментированием вопросов ленинизма43 вызывалось не столько крайней необходимостью защиты теоретического и политического наследия В. И. Ленина от нападок Троцкого, сколько жаждой Сталина авторитетом основателя большевизма упрочить свое положение в качестве высшего лица в партии и государстве.
Естественно, Сталин интерпретировал ленинское учение по-своему, допуская значительные отступления от ленинизма, как вследствие своей слабой теоретической базы, так и из-за беспредельного стремления вогнать многообразие форм и средств общественно-политической деятельности коммунистов, в том числе и зарубежных, в придуманную им жестокую схему.
«Защита» Сталиным ленинизма в следующих одна за другой кампаниях против троцкизма, «новой» оппозиции, троцкистско-зиновьевского блока, «правого уклона» превращала критиков развивающейся сталинщины в безоружных отступников от ленинского курса, содействовала утверждению в 30-х годах почетного эпитета «Сталин — это Ленин сегодня». «Основы ленинизма и в частности ленинское учение о характере и роли коммунистической партии,— писал О. Куусинен,— уже в течение ряда лет изучаются во всех капиталистических странах не только по сочинениям Ленина, но и по комментариям т. Сталина»44. И далее: «В важнейших вопросах VI мирового конгресса Коминтерна основная линия принималась в соответствии с мнением т. Сталина (выделено мной.— А. Д.) не только в программном вопросе, но и в оценке перспектив дальнейшего расшатывания капиталистической стабилизации, обострении внешних и внутренних противоречий капиталистических стран. В соответствии с этой оценкой определялась и в рядах Коминтерна правая опасность, как главная в настоящий период, и сосредотачивалось внимание на борьбе с правым уклоном и примиренческим отношением к нему»45. (
О том же писал и Д. 3. Мануильский: «Тов. Сталину принадлежит инициатива постановки на VI конгрессе вопроса о необходимости борьбы не только против правого уклона, но и против примиренчества. Он раньше других (еще в конце 1927 г. на XV съезде ВКП (б) разглядывает в хронике будничной борьбы рабочего класса намечавшийся подъем революционного движения. Под его руководством и при его активном участии происходит тактическая переориентация секций Коминтерна»46.
Свои теоретические изыскания Сталин направил прежде всего на такие вопросы: 1) большевизация компартий; 2) тактическая переориентация компартий в рабочем движении. Под внешне ленинскими формулировками скрывался отход от ленинской политики единого рабочего фронта.
Сталин в директивном тоне изложил в беседе с членом КПГ Герцогом
Ленинизм или троцкизм: Сб. статей. Свердловск: Урал, книга, 1924. 151 е.; Ленинизм или троцкизм: Сб. статей. Одесса. Коммунист, 1925, 91 е.; За ленинизм против троцкизма: Сб. статей. М.: Молодая гвардия, 1925, 240 е.; Ленин о Троцком и троцкизме. М.: Новая Москва, 1925, 222 с.
"См., напр.: Сталин И. В. Об основах ленинизма. //Соч. Т. 6. с. 69—188; его же: К вопросам ленинизма. //Соч. Т. 8. с. 13—90.
44К уусинен О. Сталин и дело большевизации секций Коминтерна. //Сталин. Сб. статей к пятидесятилетию. 2-е изд. М.— Л.: Госиздат, 1930. с. 79.
45Там же. с. 82.
46Мануильский Д. Сталин (К пятидесятилетию со дня рождения). //Сталин /Сб. статей к пятидесятилетию. 2-е изд. М.— Л.: Госиздат, 1930. с. 76.
12 условий большевизации компартии Германии47. То же он рекомендовал и КПЧ в речи в чехословацкой комиссии ИККИ 27 марта 1925 г.: «Объединение всех действительно революционных элементов партии для ликвидации правых группировок — такова задача партии, таков выход из кризиса. Без этого нечего и думать о большевизации Чехословацкой компартии»48.
За этими словами скрывалось стремление Сталина к насаждению диктаторских методов руководства коммунистическим движением. Более изощренной формой искоренения несталинских взглядов в международном комдвижении, чем открытая борьба с «правыми», было безжалостное «изобличение примиренчества». Например, Сталин резко критиковал Б. Шмераля за его примиренчество к «правому» К. Крейбиху. Проводя параллель примиренчества Б. Шмераля с «тонкой» тактикой К. Каутского «укрывания и спасения правых», с «деликатной» тактикой «единства и мира»* Э. Бернщтейна, Сталин заявил: «Я думаю, что со временем то же самое может случиться и с компартией в Чехословакии, если вы не замените быстро и решительно «тонкую» тактику тов. Шмераля большевистской тактикой беспощадной борьбы с правыми группировками в коммунизме»49.
Вряд ли можно назвать сталинскую критику Б. Шмераля товарищеской заботой о воспитании истинно большевистско-ленинских вождей в КПЧ. Сталин своим участием в решении кадровых вопросов в зарубежных компартиях разжигал подозрительность одних деятелей к другим, поощрял интриганство под видом идейной борьбы. Тем самым нарушался ленинский завет партиям «заботливо и терпеливо воспитывать своих вождей».
Сталину не нужны были опытные, имеющие политическое «чутье» и авторитетные деятели коммунистического движения — руководители национальных партий. Ф. И. Фирсов, например, убедительно показал роль Сталина в разгроме руководства компартии Польши в период работы V конгресса Коминтерна (17 июня — 8 июля 1924 года)5 . «Силовые» методы в работе с кадрами («ломание костей руководителям секций Коминтерна», по определению члена Политбюро ЦК КПК В. Костшевы (М. Кошутской), в значительной степени инспирированные Сталиным, внедрялись в повседневную практику ИККИ. Обычным делом становилась • перманентная смена руководства компартий... О том, что Сталин вмешивался в кадровые вопросы компартий, открыто писалось: «Перед съездом (IX съездом КПГ во Франкфурте 7—10 апреля 1924 года.— А. Д.) товарищи из германского ЦК были у нас в Москве, мы с ними условились насчет состава нового ЦК, мы наметили с ними, как выправить линию, как привлечь новых работников и т. д.»51. Здесь шла речь о том, что на январском 1924 года совещании по германскому вопросу в Президиуме ИККИ вопреки сопротивлению К. Цеткин и других членов ЦК КПГ сопредседателями партии Сталиным были «рекомендованы» «ультралевые» Р. Фишер и А. Маслов, которые-то и «консультировались» в Москве о новом составе ЦК. Через год группа Фишер — Маслов осуждалась за сектантский курс и после X (Берлинского) съезда КПГ (12—17 июля 1925 года) партию возглавил «левый» Э. Тельман.
В письме Ме-рту 28 февраля 1925 года (А. Маслову. Видимо, отвечая на его фразу о «вышибательной политике в отношении всех инакомыслящих г'.парник и .) Сталин писал: «Я против такой политики не потому, что жалею
47См.: Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 38—49.
"Там же. с. 66.
49Там же. с. 65 — 66.
50См.: Фирсов Ф. И. К вопросу о тактике единого фронта в 1921—1924 гг.//Вопросы истории КПСС.— 1987,—№ 10,— с. 124—125. „„„.,.
5,ИККИ и Германская компартия.— Ростов-на-Дону: Изд-е С.— К. крайкома ВКИ(О).
1925. с. 21.
инакомыслящих, а потому, что такая политика родит в партии режим запугивания, режим застращивания, режим, убивающий дух самокритики и инициативы. Нехорошо, если вождей партии боятся, но не уважают. Вожди партии могут быть действительными вождями лишь в том случае, если их не только боятся, но и уважают, признают их авторитет (подчеркнуто мной.— А. Д.)»52. Трудно в этих словах определить: лицемерная ли это попытка до поры скрыть свои истинные намерения и дела или это стремление как-то оправдаться в своей ошибке на январском 1924 года совещании по германскому вопросу, но даже в этом случае Сталин весьма своеобразно продемонстрировал свой большевизм. В любом случае весьма характерно его толкование сущности авторитета вождя. Утверждение вождизма самого Сталина в ВКП(б) и в Коминтерне велось не только «костоломным» методом вышибания инакомыслящих, но и методом прямого физического уничтожения предварительно политически и морально ошельмованных и психически сломленных всех предполагаемых соперников.
Сталин резко выступал за усиление централизма в Коминтерне: «Что касается прав Коминтерна и его вмешательства в дела национальных партий, то я решительно не согласен с некоторыми из товарищей, высказывающимися за сокращение этих прав. Хотят, чтобы Коминтерн превратился в надзвездную организацию, бесстрастно смотрящую на происходящее в отдельных партиях и терпеливо регистрирующую события. Нет, товарищи, Коминтерн не может стать надзвездной организацией. Коминтерн есть боевая организация пролетариата, он связан с рабочим движением всеми корнями своего существования, и он не может не вмешиваться в дела отдельных партий, поддерживая революционные элементы и борясь с их противниками. Конечно, партии имеют внутреннюю автономию, съезды партий должны быть свободными, и центральные комитеты должны выбираться на съездах. Но выводить из этого отрицание за Коминтерном права руководства и, стало быть, вмешательства,— это значит работать на врагов коммунизма»53. Вполне понятно, никто быть врагом коммунизма в Коминтерне, тем более работать на врагов коммунизма не хотел.
В речи «О Чехословацкой компартии» прозвучала крайне опасная констатация Сталина: «Переходный период, требующий новой ориентации, обычно вызывает в партии тот или иной кризис»54. Ведь переходный период с новой ориентацией, а вместе с ними кризис, можно и придумать. Что и было сделано Сталиным в той же речи на основе информации Б. Шмераля о том, что в КПЧ имеется не менее 70% бывших социал-демократов. Сталин указывал: «Едва ли нужно доказывать, что социал-демократические рецидивы в такой партии не только возможны, но и неизбежны» .
Для чего нужны были Сталину установки о централизме в Коминтерне, «право руководства Коминтерна на вмешательство в дела отдельных партий», перманентная сменяемость руководящих кадров компартий? Думается, ясный ответ на этот вопрос дает сталинское определение компартии «как своего рода ордена меченосцев внутри государства Советского, направляющего органы последнего и одухотворяющего их деятельность»56; как командного состава и штаба пролетариата, руководящего всеми формами борьбы и объединяющего разнородные формы борьбы в одно целое.57 Иными словами, Сталин после смерти В. И. Ленина стал неуклонно добиваться
"Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 44—45. "Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 67.
54Там же. с. 60.
55Там же. с. 61.
5ьСм.: Сталин И. В. Соч. Т. 5. с. 71.
57См.: Сталин И. В. Соч. Т. 5. с. 72.
превращения в «орден меченосцев» не только ленинской партии — РКП (б) — ВКП (б), но и международного объединения коммунистов — Коминтерна.
Сталинская практика расстановки руководящих функционеров в коммунистическом движении была чрезвычайно вредна: на долгие десятилетия утверждалась система прикрываемого видимостью коллегиального волеизъявления пленумов, конференций, съездов и конгрессов назначенства руководителей партийных комитетов и вождей партий; исполнительным аппарат выборных органов в свою очередь возвышался над самими органами, приобретал право манипулирования ими; ленинский принцип демократического централизма трансформировался в принцип жесткого централизма с обязательной функцией неукоснительного одобрительно-исполнительства нижестоящими организациями решений вышестоящего аппарата; право развития марксизма-ленинизма получил в национальных рамках первый руководитель компартии, в пределах международного коммунистического движения — вождь ВКП (б). Очевидно, что это сталинское понимание большевизации коммунистических партии, жестко и жестоко проводимое Сталиным, послужило питательной почвой антикоминтерновского, антикоммунистического тезиса о «руке Москвы».
Сталин задолго до избрания Генеральным секретарем ЦК РКП (б) в противовес теоретическим и политическим взглядам ' Л. Д. Троцкого, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева стал готовить себе позиции комментатора и развивателя ленинизма. Еще в июле 1921 года он подготовил набросок плана брошюры «О политической стратегии и тактике русских коммунистов», который был использован в 1923 году для статьи «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов», в 1924 году брошюры «Об основах ленинизма». Такова краткая предыстория появления в свет главного сталинского труда по ленинизму. Как же автор отнесся к первоисточнику — к ленинским мыслям? Рассмотрим это на базе некоторых фрагментов.
В «Наброске плана брошюры» Сталин интерпретировал «Апрельские тезисы» В. И. Ленина «как соответствующий новому повороту стратегический план. Диктатура пролетариата как выход. Этот план исходит из того, что «начнем социалистическую революцию в России, свергнем свою собственную буржуазию, развяжем таким образом революцию на Западе, а потом западные товарищи помогут нам довести до конца свою революцию»58. Любознательный читатель может поискать эту мысль в ленинских тезисах59. Ее там нет.
Примечательна ссылка Сталина на другую мысль В. И. Ленина. В статье «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов» он писал: «Большевики... планировали по линии расширения сферы действия пролетарской революции на все страны мира путем объединения усилий пролетариев России с усилиями пролетариев Европы и угнетенных стран Востока против мирового империализма. Чрезвычайно замечательная точная и сжатая формулировка этого стратегического плана, данная тов. Лениным в своей брошюре «Пролетарская революция и ренегат Каутский». «Провести максимум осуществимого в одной (своей.— И. Ст.) стране для развития, поддержки, пробуждения революции во всех странах»60. Ценность этою
С г а л и н И. В. Соч. Т. 5. с. 68.
См. Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 31. t 11 — IIS М * i было бы обратиться к изданиям, вышедшим в период установления безраздельной диктатуры И. В. 'Сталина: JI е н и н В. И. Избранные произведения в двух томах. Т. Ii.— М.: Партиздат, 1935. с. 10—13; Ленин иСталин. //Сборник произведений к изучению истории ВКП (б) в трех томах. Т. 1 — М.: Партиздат, 1936. с. 792—795.
60В этой ленинской фразе Сталин сместил акценты, вместо слов «тактика была единственно интернационалистской, ибо проводила максимум...» ввел слово «провести». См.: Ленин
Б И. По.in. собр. соч. Т. 37. с. 304.
6 Зак 2123 37
стратегического плана (у В. И. Ленина это определяется «тактикой интернационалистской», а не планом.—А. Д.) заключается не только в том, что он правильно учитывал движущие силы мировой революции, но и в том, что он предвидел и облегчал открывшийся потом процесс превращения Советской России в центр внимания революционного движения всего мира, в знамя освобождения рабочих Запада и колоний Востока»61.
Определяя этапы революции и стратегию партий в работе «Об основах ленинизма», Сталин писал, что в третьем этапе, начавшемся после Октябрьского переворота, «цель — упрочить диктатуру пролетариата в одной стране, используя ее как опорный пункт для преодоления империализма во всех странах. Революция выходит за рамки одной страны, началась эпоха мировой революции. Основные силы революции: диктатура пролетариата в одной стране, революционное движение во всех странах. Главные резервы: полупролетарские и мелкокрестьянские (подчеркнуто мной.— А. Д.) массы в развитых странах. Направление основного удара: изоляция мелкобуржуазной демократии, изоляция партий II Интернационала, представляющих основную опору политики соглашения с империализмом. План расположения сил: союз пролетарской революции с освободительным движением колоний и зависимых стран»63.
Говоря об исторических noeopofax, Сталин определил главную задачу третьего поворота, когда «Октябрьская революция была превращена из силы национальной, русской, в силу международную, а русские рабочие из отсталого отряда международного пролетариата — в его авангард, будящий своей самоотверженной борьбой рабочих Запада и угнетенные страны Востока» — «курс на пролетарскую революцию в Европе»63.
Понятно, что такая диспозиционная конкретизация ленинизма, мало чем похожая на подлинное ленинское понимание перспектив мировой революции, не только вводила в глубокое заблуждение зарубежных коммунистов, но и послужила серьезным аргументом антикоммунистического пропагандистского тезиса о «советском экспансионизме» и «инспирировании Кремлем международного терроризма».
Рассуждая о «формах организации в политической области», Сталин писал, что они «так же, как и в военной области, приспосабливаются к формам борьбы»: «Конспиративные организации профессиональных революционеров в эпоху абсолютизма; просветительские, профессиональные, кооперативные и парламентские организации (думская фракция и пр.) в эпоху Думы; фабрично-заводские комитеты, крестьянские комитеты, забастовочные комитеты, советы рабочих и солдатских депутатов, военно-революционные комитеты и широкая пролетарская партия, связывающая все эти формы организаций в период массовых выступлений и восстаний; наконец, государственная форма организации пролетариата в период сосредоточения власти в руках рабочего класса — таковы вообще те формы организации, на которые, при известных условиях, может и должен опереться пролетариат в своей борьбе с буржуазией»64.
При чтении приведенной цитаты возникают некоторые вопросы. Например, «широкая пролетарская партия» действует только в период массовых выступлений и восстаний? В «государственной форме организации пролетариата» партия случайно не упоминается? При каких условиях партию можно считать «широкой пролетарской»? Чем подкреплялась сталинская установка на «курс на пролетарскую революцию в Европе»? Насколько точно определены «формы организации»? Насколько обоснованно «эпоха Думы»
61Сталин И. В. Соч. Т. 5. с. 179—180.
"Сталин И. В. Соч. Т. 6. с. 153.
6jCm.: Сталин И. В. Соч. Т. 5. с. 170.
"Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 36.
выделена из «эпохи абсолютизма»? Увы, такие вопросы могли возникнуть не только у нас в 80-х годах, но и у коммунистов в 20-е годы.
Не признавая, а вернее всего, не зная условий и традиций рабочего движения в Западной Европе, Сталин прямолинейно декретировал опыт большевизма в указаниях компартии Германии: «...Необходимо, чтобы компартия представляла большинство рабочего класса, чтобы социал-демократия была разоблачена и разбита, чтобы она была низведена до положения ничтожного меньшинства в рабочем классе. Без этого нечего и думать о диктатуре пролетариата. Чтобы рабочие могли победить, их должна нести одна партия, пользующаяся несомненным доверием большинства рабочего класса (подчеркнуто мной.— А. Д.). Если внутри рабочего класса имеются две конкурирующие партии одинаковой силы, то даже при благоприятных внешних условиях невозможна прочная победа. Ленин был первым, кто особенно настаивал на этом в период до Октябрьской революции, как необходимейшем условии победы пролетариата»115.
В этих словах отчетливо видно игнорирование предостережения В. И. Ленина от абсолютизации опыта партии большевиков. Если в России к Октябрю мелкобуржуазные партии меньшевиков и эсеров, дискредитировавшие себя сотрудничеством и участием с утратившим доверие масс контрреволюционным и безвольным Временным правительством, не имели сколько-нибудь значительного влияния в рабочем движении, то на Западе компартии уступали социал-демократии не только в численности, но и во влиянии в массах.
Нельзя не сказать и о том, что ориентация на социалистическую революцию в Германии, на диктатуру пролетариата не соответствовала реалиям немецкого рабочего движения не только потому, что в 1925 году в этой стране уже отчетливо были заметны проявления стабилизации капитализма, но и потому, что, как показывал опыт 1919—1923 годов, «прямолинейная социалистическая революция» без переходной революционно-демократической диктатуры рабочего класса и его союзников была невозможна. Именно этим обстоятельством была вызвана к жизни тактика единого рабочего фронта с лозунгом рабочего и рабоче-крестьянского правительства. Как мы видим, ссылки на ленинские труды у Сталина были далекими от контекста первоисточника.
В противовес ленинской тактике единого рабочего фронта Сталин выдвинул основную задачу компартиям — борьбу за единство профдвижения, «памятуя, что дело это является вернейшим средством овладеть миллионными массами рабочего класса»66. «...Нельзя овладеть миллионными массами пролетариата,— заявил он,— не овладев профсоюзами, а овладеть профсоюзами невозможно, не работая в них и не приобретая доверия рабочих масс месяц за месяцем, год за годом. Без этого нечего и думать о завоевании диктатуры пролетариата»67. Здесь опять-таки Сталин исходил из абсолютизации опыта связи партии большевиков с российскими профсоюзами, накопленного в конкретных, можно сказать, уникальных условиях России.
Догматизируя опыт агитационной и организационной работы большевиков в период с апреля по октябрь 1917 года на основе программы ленинских «Апрельских тезисов», Сталин рекомендовал «разоблачать социал-демократию в ходе повседневной борьбы за конкретные нужды рабочего класса. Социал-демократию надо пригвождать к позорному столбу не на основе планетарных вопросов, а на основе повседневной борьбы рабочего класса за улучшение его материального и политического положения, причем вопросы
""Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 36.
66См.- Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 57.
67Там же.
о заработной плате, о рабочем дне, о жилищных условиях, о страховании, о налогах, о безработице, о дороговизне жизни и пр. должны и греть серьезнейшую роль, если не решающую. Бить социал-демократов каждодневно на основе этих вопросов, вскрывая их предательство — такова задача»68.
На вопрос члена КПГ Герцога, как понимать, что «вполне коррумпированная, гнилая партия (здесь интервьюер, очевидно, повторил слова Сталина.— А. Д.) социал-демократов на выборах в рейхстаг в декабре 1924 года приобрела около двух миллионов голосов», Сталин на удивление упрощенно объяснил этот результат внешними причинами: «Дело тут прежде всего в том, что американские займы и внедрение американского капитала плюс стабилизированная валюта, улучшив несколько положение, создали иллюзию коренной ликвидации внутренних и внешних противоречий, связанных с положением в Германии. На этой иллюзии и въехала, как на белом коне, германская социал-демократия в нынешнии рейхстаг»69.
Итак, Сталин, как руководитель самой опытной и самой влиятельной секции Коммунистического Интернационала — РКП (б) — ВКП (б), проводя свою линию на большевизацию компартий, превратил идейную борьбу против «правых» и «левых» в самих партиях, борьбу коммунистов против «социал-фашистов» даже не «в спорт»70, а в непрерывные кампании «разоблачений» с непременным «искоренением» инакомыслия и инакомыслящих, директивно утверждал в коммунистическом движении свою интерпретацию большевизма5 как беспрекословно обязательную систему организационно-партийной, идейно-политической, тактико-стратегической деятельности любой партии в любой стране. Подчинение им главного предназначения коммунистов — борьбы за насущные интересы рабочего класса и всех трудящихся, за создание на этой основе единого рабочего и народного фронтов, как базы борьбы за демократию и социализм борьбе с другой рабочей партией, имеющей иную идеологию, иную политику, иную тактику, было не преемственным развитием ленинизма, а подменой коренных принципов революционного марксизма сталинскими представлениями ленинизма. Это и придавало объективно необходимому процессу большевизации партий черты и особенности, чуждые духу подлинного большевизма.
В действиях Сталина проявлялись две стороны: с одной стороны, постоянные ссылки на ленинские мысли (мы наблюдали на примерах сталинский метод цитирования В. И. Ленина), неленинские комментарии и автиленинские выводы; с другой стороны, методы, которыми в идейной борьбе он устранял инакомыслие и инакомыслящих, проводил в жизнь свои установки, преимущественно заимствованы у Л. Д. Троцкого. Так что здесь следует говорить о весьма своеобразной эклектике теории, политики (при приоритете политики над теорией) и тактики с целью установления режима личной диктатуры в ВКП (б) и СССР и вождизма в Коминтерне, осуществленных И. В. Сталиным уже к концу 20-х годов. Совокупность компилятивной теории, компилятивной политики, компилятивной тактики и безжалостных, вероломных методов осуществления их вполне логично должна быть названа «сталинщиной».
Синтез авторитарно-командных методов руководства партией и обществом, порожденных сталинщиной, дополненный системой деформированных психологических, этических и философских воззрений исполнителей
68См.: Сталин И. В. Соч. Т. 7. с. 37.
ь9Там же. с. 41.
70См. Предостережение В. И. Ленина «левым» в компартии Германии об опасности превращения борьбы против «центризма» в смешной спорт, которым начинается компрометация революционного марксизма, что погубило бы Коммунистический Интернационал наверняка. См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 44. с. 96—97.
воли Сталина, составил антипод ленинизму — «сталинизм». Думается, этим не только точнее определяется место в идейной борьбе в партии Ленина, в Коммунистическом Интернационале в 20—40-х годах, но и предопределяется важный методологический вывод для политической полемики вокруг идейно-теоретического наследия В. И. Ленина. То есть влияние опыта большевизма на становление коммунистического движения, на развитие теоретических и политических представлений о переходе от капитализма к социализму и о самом социализме осуществлялось по двум линиям:
— ленинская — призыв не копировать опыт большевизма, а глубже изучая его, выявляя в нем не только общее, но и особенное, творчески использовать уроки опыта применительно к конкретному анализу конкретных условий. Характерной чертой этой линии являлась благожелательная и товарищеская помощь В. И. Ленина и РКП (б) молодым зарубежным компартиям в разработке всех принципиальных вопросов рабочего движения своих стран;
— сталинская — жесткая установка на большевизацию по придуманной Сталиным модели (партия — «орден меченосцев») с унифицированной стратегией и тактикой. Характерная черта этой линии: патернализм, перерастающий в грубый диктат, в политическую, моральную и физическую расправу с инакомыслием и инакомыслящими.
Вряд ли в истории человечества найдется такая же политико-идеологическая операция, как проведенная Иосифом Виссарионовичем Джугашвили (Сталиным): подмена подхода В. И. Ленина к изучению и распространению уроков опыта большевизма сталинской линией большевизации компартий, линией по названию ленинской, по содержанию антиленинской. Конечно, были подмены младенцев в царских колыбелях, бывали времена, когда кардиналы успешно управляли странами от имени их королей, искусно манипулируя малоумными своими сюзеренами, у теорий и романов подменялись авторы и т. п. У всех подмен есть йечто общее — это аморальность методов, даже в том случае, когда действия продиктованы высшими интересами. Сталинская узурпация власти в партии и стране как по методам, так и по целям была чудовищно преступной, в этом практически все единодушны. Однако мало кто и в наше время говорит о другой стороне сталинщины, а именно, о подмене ленинского большевизма сталинским «марксизмом-ленинизмом», о катастрофичности этого подлога для коммунистического движения, для социализма не только в СССР, но и во всем мире.
Например, А. Авторханов в статье «Убил ли Сталин Ленина?», аргументированно показывая причастность Сталина к «психологическому убийству Ленина» провоцированием всех ударов у последнего, писал: «...Самым лучшим Лениным для Сталина был не живой Ленин, правящий в Кремле, а мертвый Ленин в мавзолее. Мертвый мастер может быть вернейшим подручным. Так оно и получилось: из набальзамированного трупа ненавистного учителя Сталин сделал знамя своего триумфального восшествия к единоличной диктатуре»71. Но он умышленно не говорит о сталинском «развитии ленинизма», иначе бы он вслед за М. С. Шагинян призвал всех: «... Читайте самого Ленина! Читайте Ленина сами! Но — научитесь читать Ленина!»'2.
Напротив, сталинская фальсификация ленинского идейно-теоретического и политического наследия выдается за истинный ленинский ленинизм и на этой основе ведется развенчание Ленина и ленинизма.
Поэтому, заполняя белые пятна истории, перечитывая черные, страшные страницы истории, необходимо выполнить нравственную обязанность:
7|См.: Авторханов А. Убил ли Сталин Ленина? //Даугава.— 1990.— № 9. с. 67—69. "Шагинян М. С. Четыре урока у Ленина.— Л.: Лениздат, 1984. с. 223.
очистить ленинское наследие от сталинских искажений и комментариев, от последующих цитатных «развитий» ленинизма, восстановить ленинский идеал социализма. Тогда ленинские труды станут по-настоящему неиссякаемым источником изучения диалектической творческой мысли, теоретического богатства и политической прозорливости, совокупности методологических принципов изучения истории и современности основателя партии большевиков и нашего государства Владимира Ильича Ленина.
Перечитывая заново работы В. И. Ленина, мы не только сможем глубже постигнуть ленинскую лабораторию анализа самых сложных явлений истории, но и неизбежно будем способными к самым неожиданным открытиям, обогащающим наше представление об истории большевизма, политических партий и движений, оказавших свое воздействие на политическое развитие страны, в том числе и на современное.
А. Л. Худобородов
ЛЕНИН И ЛИБЕРАЛЬНАЯ ПЕЧАТЬ
Проблема «В. И. Ленин и либеральная печать» многогранна и недостаточно изучена до сих пор. В. И. Ленин как политик, ученый, публицист постоянно изучал труды своих оппонентов, в частности, представителей либерально-буржуазных кругов. А мнение либеральной буржуазии в наиболее концентрированном виде выражала периодическая печать, особенно кадетские и близкие к ним газеты и журналы. Весьма характерно, что В. И. Ленин использовал либеральную печать и для анализа процессов, протекавших в РСДРП, особенно же внутрипартийной борьбы.
Сила и глубина ленинского анализа этих проблем объясняется не только тем, что он прекрасно владел диалектико-материалистическим методом познания общественных явлений. В. И. Ленин также умел обобщать и систематизировать огромный фактический материал из многочисленных источников. «За какую бы работу ни брался Владимир Ильич,— отмечала Н. К. Крупская,— он делал ее необычайно тщательно. Он проделывал сам массу черновой работы»1.
Советскими историками достигнуты значительные успехи в изучении ленинских методов работы с различными видами источников. Прежде всего, подробно освещены работа В. И. Ленина над трудами К. Маркса и Ф. Энгельса2, приемы ленинского анализа протоколов съездов РСДРП и других партийных документов3, неоднократное обращение В. И. Ленина к соб-
'Крупская Н. К. О Ленине. Сборник статей и выступлений. Изд. 4-е, доп. М., 1979. с. 344.
2Л е в и н Л. А. Произведения К. Маркса и Ф. Энгельса в литературном наследии В. И. Ленина. (Библиогр. очерк). М., 1964; Он же. Советуясь с Марксом... Ленин — исследователь и пропагандист трудов Маркса и Энгельса. М., 1982; Шарапов Ю. П. Ленин как читатель. М., 1976. с. 41—68; Он же. Изучение В. И. Лениным трудов К. Маркса и Ф. Энгельса.— Вопросы истории КПСС, 1984, № 1. с. 116—125.
Ж дановская 3. В. Протоколы партийных съездов как источники истории партии (1903— 1905 гг.).—Вестник МГУ. Сер. «История», 1961, № 2, с. 29—42; Она же. Вопросы методики изучения ленинского наследия. М., 1У7У. с. 78—86; ПережогинМ. А. Ленинские проекты резолюций партийных съездов как источник для изучения истории КПСС.— В кн.: Труды Московского историко-архивного института, т. 27. М., 1970; М а с л о в Н. Н. Ленин как историк партии. Изд. 2-е. Л., 1969. с. 133—161; Он же. Вопросы методологии истории КПСС в произведениях В. И. Ленина. Л., 1980, гл. 4; Г о р б у н о в В. В. Ленинский метод исследования документов II съезда РСДРП,— Вопросы истории КПСС, 1973, № 6; Он же. К истории написания книги В. И. Ленина «Шаг вперед, два шага назад».— Вопросы истории КПСС, 1974, № 4; Он же. Труд о партии. Книга В. И. Ленина «Шаг вперед, два шага назад» и ее историческое значение. М., 1978. гл. I — II; Петропавловский Е. С. Первые издания материалов съездов, конференций и совещаний РСДРП как исторический источник.— В кн.: Федоровские
