CC BY
3
ОТГРАНИЧЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И ПРОСТУПКА В СФЕРЕ УГОЛОВНОГО И
АДМИНИСТРАТИВНОГО ПРОСТУПКА
И.В. Упоров, д-р ист. наук, канд. юрид. наук, профессор Краснодарский университет МВД России (Россия, г. Краснодар)
DOI:10.24412/2500-1000-2024-7-3-123-131
Аннотация. После принятия действующего Уголовного кодека Российской Федерации (1996 г.) общественные отношения объективно усложнились, и возникла необходимость адаптации законодательства к изменившейся ситуации. С этой целью в уголовный закон периодически вносятся изменения и дополнения. К настоящему времени назрел вопрос об изменении классификации правонарушений в сфере уголовного и административного права, о чем свидетельствуют как научные публикации, так и соответствующие законопроекты. Речь идет прежде всего о введении в УК РФ понятия «уголовный проступок». В литературе мнения на это счет разные. В статье дается их обзор, при этом рассматривается также вопрос о взаимосвязи преступления, уголовного проступка и административного проступка. С учетом исторического развития российского законодательства обосновывается предложение о целесообразности объединения УК РФ и КоАП РФ в единое Уложение о наказаниях РФ.
Ключевые слова: преступление, проступок, закон, наказание, проект, правосудие, признак, общественная опасность.
В литературе уже неоднократно высказывались мысли о необходимости серьезного реформирования действующего УК РФ [1])). Характерным в этом смысле является высказывание М.С. Жука о том, что «внутренняя несогласованность и бессистемность уголовного закона, ставшие к настоящему моменту едва ли не основными его характеристиками, достигли критического уровня, приобретая масштабы, угрожающие уже не столько эффективности, сколько самой возможности правоприменения» [2, с. 47]. И хотя это суждение излишне категорично, оно во многом отражает позицию значительной части современных российских криминалистов. А в 2017 г. свою обеспокоенность проявил и Верховный Суд РФ, который внес в российский парламент проект закона, предусматривающий введение в УК РФ института уголовного проступка [3] (далее - законопроект ВС РФ), что дало новый импульс для дискуссий в научной среде по этому поводу (ранее дискуссии проходили как до 1917 г., так и в советской и постсоветской правовой науке). Следует отметить, что наряду с мнениями о целесообразности введения уголовного проступка
(они явно преобладают) наблюдается и довольно жесткая критика указанного законопроекта.
Так, Л.В. Головко подвергает сомнению продекларированные законопроектом гуманистические цели, изложенные в пояснительной записке к нему, и обосновывает вывод о том, что дело не в склонности Верховного Суда РФ добиться еще большего гуманизма, а в том, что введением института уголовного проступка предпринимается еще одна, более масштабная попытка снизить нагрузку на судей (первой попыткой было введение института судебного штрафа - ст. 76.2 УК РФ), на что, собственно, фактически и направлен законопроект [4, с. 127-136]. На наш взгляд, критикуемое назначение законопроекта ВС РФ, напротив, является позитивным, поскольку чрезмерная нагрузка на судей («высочайшая», «колоссальная» нагрузка [5, с. 102]) действительно является серьезной проблемой в системе российского правосудия, и во многом из-за этого имеет место пресловутое переписывание приговоров из обвинительных заключений, и решить эту проблему механическим расширением количества судей как по финан-
совым соображениям, так и, особенно, по соображениям надлежащей квалификации судей, вряд ли возможно. И в этом смысле законопроект ВС РФ следует поддержать.
Однако в данном случае нас интересует то обстоятельство, что законопроект довольно остро обнажает другую проблему, которая связана с соотношением уголовной и административной ответственности. В данном контексте мы особо выделим следующую мысль из пояснительной записки к законопроекту ВС РФ: «освобождение от уголовной ответственности лиц, совершивших уголовный проступок, обусловлено и предопределено характером и минимальной степенью общественной опасности (здесь и далее курсив наш -авт.) этого деяния» [3]. Указанная «минимальная степень общественной опасности», на наш взгляд, входит в некоторое противоречие с понятием административного проступка (мы предпочитаем этот термин вместо «административного правонарушения», исходя из направленности наших рассуждений). Если для уголовного проступка общественная опасность - «минимальна», значит, по версии авторов законопроекта ВС РФ, все иные правонарушения вне УК РФ не содержат в себе общественной опасности, но содержат «вред общественным отношениям» («общественную вредность»), который ниже общественной опасности, и на этом, собственно, основывается наиболее распространенное в правовой среде разграничение преступления (в том числе уголовного проступка) и административного проступка [6, с. 84-90]. Мы полагаем, что здесь имеется ряд неоднозначных позиций.
Так, ни законодатель, ни высшие судебные инстанции не определяют сущностного понятия общественной опасности преступления, и таковая оценивается исходя из уголовно-правовых санкций, которые «наиболее полно отражают оценку характера и степени общественной вредности того или иного деяния как первичного последствия преступления, они же определяют и общественную опасность деяния» [7, с. 47] (с этим трудно полностью согласиться, поскольку закон лишь закрепляет признак общественной опасно-
сти, а определять ее должны общество и государство путем оценки деяния, исходя из фундаментальных общественных ценностей, но данный аспект мы не рассматриваем). Непростой вопрос в этом контексте связывается с категорией «малозначительность». В самом УК РФ «малозначительность» (ч. 2 ст. 14) не в полной мере согласуется с логикой самого законодателя, поскольку если деяние имеет все признаки, указанные в Особенной части УК РФ, то как оно, с учетом ст. 8 УК РФ, может не быть преступлением? (к этому можно добавить, что законодатель в 1998 г. отсек от формулировки ч. 2 ст. 14 конечную фразу: «то есть не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству», показав, тем самым, неоднозначность толкования «малозначительности»).
Но даже если считать «малозначительное» деяние, имеющее признаки, закрепленные в Особенной части УК РФ, не преступлением, то значит ли это, что нет вообще правонарушения? Ответ по меньшей мере неочевидный. Посмотрим на санкции. Согласно ч. 2 ст. 46 УК РФ минимальный штраф в определенной сумме составляет 5000 рублей, а при исчисляемом его размере указанная цифра может быть и меньше. Согласно ч. 1 ст. 3.5 КоАП РФ [8] административный штраф для граждан (здесь и далее юридические лица мы не рассматриваем) в общем случае устанавливается в размере не более 5000 рублей. Казалось бы, все логично: данный вид наказания за преступление (по версии авторов законопроекта ВС РФ - за уголовный проступок) и за административный проступок имеет общую границу. Однако в той же норме КоАП РФ указывается, что штраф на определенную сумму по ряду составов административных проступков может быть в размере 7000, 10 000, 15 000, 20 000, 30 000, 50 000, 100 000, 200 000, 300 000, 500 000 рублей, и число таких случаев составляет 111 (!), а при исчисляемом размере штрафа сумма теоретически может быть и больше. Итак, законодатель допускает, что при совершении общественно опасного деяния (преступления) штраф может быть в 1000 (!!!) раз меньше,
чем при совершении административного проступка, формально не содержащего общественной опасности (такого признака в КоАП РФ нет). Вот тут с логикой сложнее. Равно как с сопоставлением штрафа по УК РФ и административного ареста по КоАП РФ - какое наказание более жесткое? Штраф по своей сути («денежное взыскание», как определено в обоих кодексах) для виновного мало чем отличается от имущественного взыскания по гражданскому законодательству, в то время как арест направлен на ограничения прав личности, и это по своему характеру уже принципиально иная, репрессивная мера.
Примеры такого рода сопоставления мер наказания за преступления и административные проступки можно приводить еще. Отталкиваясь от них и подтверждая свою позицию конкретными составами деяний, ряд авторов приходят к выводу о том, что общественная опасность должна быть признаком не только преступления, но и административного проступка. Например, при административном проступке в виде стрельбы из оружия в населенном пункте, и тем более в состоянии алкогольного опьянения (ч. 3 ст. 20.13 КоАП РФ), «отрицать общественную опасность просто невозможно» [9, с. 124]. Следует согласиться с П.П. Серковым в том, что «административная противоправность зачастую неоправданно воспринимается как некая статическая и абстрактная категория. Наоборот, представляясь внешне незначительной данностью, она способна создать стихию хаоса и разрушения, несущую для общества большую беду» [10, с. 97], и это, пишет данный автор, «не криминализация подхода, а констатация жестких реалий общественной жизни» [10, с. 97]. Касаясь этой проблематики, И.В. Максимов, указывает на специфику административных правонарушений, имея в виду их «невысокую степень общественной опасности» [11, с. 104], то есть здесь сделана попытка - вот таким образом отграничить преступление от административного проступка. В КоАП РФ, как отмечалось, нет указания на «общественную опасность», но вполне резонен вопрос, который задает А.П. Алехин: «если админи-
стративное правонарушения не общественно опасны, то обоснована ли государственная репрессия за их совершение?» [12, с. 314].
А Н.С. Малеин еще в 1985 г. отмечал, что вообще «не может быть иных (общественно «полезных», «безопасных») правонарушений, кроме общественно опасных» [13, с. 10] (встречается мнение и о том, что в сфере гражданско-правовых отношений также может иметь место общественная опасность деликта, правда, в ином контексте [14, с. 59], который мы не рассматриваем). Позицию о том, что административные проступки общественно опасны, но в меньшей степени, чем преступления, разделяют также Е.Р. Азарян, П.И. Гришаев, Ю.А. Красиков, А.И. Рарог, М.Д. Шаргородский, О.Ф. Шишов и др. Как видно, отграничение правонарушений разных видов (преступлений, уголовных и административных проступков) имеет довольно сложные и противоречивые основания. К этому следует добавить, что исследование их как правовых категорий осуществляется в двух самостоятельных научно-правовых сферах (уголовное право и административное право), которым соответствуют и также отдельные отрасли законодательства. А между тем преступления, уголовные и административные проступки имеют общую правовую природу. Их объединяют по меньшей мере следующие основные признаки: а) эти виды правонарушений посягают на публичные интересы и соответственно государство, устанавливая ответственность за их совершение, защищает эти интересы; б) в отношении виновных в совершении только указанных видов правонарушений возможно применение мер государственного принуждения; в) данные виды правонарушений могут иметь одинаковую объективную сторону при различной степени причиняемого вреда; г) преступления, уголовные и административные проступки имеют признак общественной опасности; д) меры ответственности за совершение рассматриваемых видов правонарушений устанавливается только законами и реализуются только субъектами публичной власти.
Приведенные суждения позволяют расширить рамки реформы уголовного закона, предложенной законопроектом ВС РФ, а именно, на наш взгляд, целесообразно объединить УК РФ и КоАП РФ (без процессуально-исполнительной части последнего) в один законодательный акт под названием Уложение о наказаниях Российской Федерации. В обоснование можно привести еще дополнительные аргументы, связанные прежде всего с тем, что фактически, пока без четкого осознания этого процесса, уже предпринимаются встречные шаги по сближению двух кодексов, причем на разных уровнях, и прежде всего речь идет о законодательном и доктри-нальном уровнях. На законодательном уровне в УК РФ введен упомянутый выше институт освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (ст. 76.2 УК РФ), а законопроектом ВС РФ предполагается выделить уголовные проступки, приближенные по своим последствиям к административным проступкам. В УК РФ все больше включается составов преступлений, имеющих одинаковую объективную сторону с соответствующими административными проступками, введен институт административной преюдиции (например, ст. 158.1 УК РФ - мелкое хищение, совершенное лицом, подвергнутым административному наказанию). По данным анализа, проведенного А.В. Галаховой, сходные составы правонарушений (преступления и административные проступки) имеются по более чем 40 составам Особенной части УК РФ [15, с. 122-127], а ряд авторов насчитывают значительно больше таких деяний, учитывая различие формулировок при описании смежных составов [16, с. 58-74]. В свою очередь, в административно-деликтном праве вместо «взыскания» появилось «наказание» как мера ответственности за административный проступок, и «тем самым законодатель стремился подчеркнуть общественную опасность административного правонарушения» [17, с. 54], а по мнению Д.Н. Бахраха, «новое название мер административной ответственности, во-первых, лучше раскрывает их карательное содержание и предназна-
чение, во-вторых, подчеркивает их связь и близость к мерам уголовной ответственности, в-третьих, отражает общие черты этих видов ответственности» [18, с. 38].
Следует отметить также сходную структуру УК РФ и КоАП РФ (не считая, конечно, разделов КоАП РФ о производстве по делам административных правонарушений и исполнении постановлений по этим делам), наличие практически идентичных институтов, а нередко и одинаковых формулировок при описании их признаков (формы вины, малозначительность, крайняя необходимость, невменяемость, цели наказания, обязательные работы и др.). Здесь же можно отметить и то обстоятельство, что в уголовном процессе наблюдается в целом тенденция к упрощению и ускорению рассмотрения уголовных дел [19, с. 101-106]. На доктринальном уровне все больше научных работ, где находят отражение общие черты уголовной и административной ответственности. Так, Ю.С. Адушкин отмечает, что во многих случаях указанные виды юридической ответственности являются по своей сути лишь вариантами ответственности за «однородные (иногда и одноименные) противоправные деяния» [20, с. 41]. В. Хорьков «сожалеет», что институту покушения и соучастия не нашлось места в КоАП РФ [21, с. 131]. По мнению И.Н. Иваненко и А.С. Пеньковой, «необходимо закрепление на законодательном уровне единой терминологии основ уголовного и административно права» [22]. Важную мысль в международном аспекте высказывает И.В. Максимов: «К настоящему времени решениями Европейского суда по правам человека определено формирование в Европе новой доктрины «уголовной сферы», которой охватываются уголовно-правовые, уголовно-процессуальные и административные правоотношения, в частности отношения, связанные с применением административных наказаний ... В ряде стран Европы наблюдается процесс постепенного «поглощения» административно-деликтных отношений уголовно-правовыми . вся масса административных правонарушений в российском праве относится к «уголовной сфере» (в свете
существующего официального толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и независимо от «российской специфики»)» [11, с. 112, 132]. Н.Г. Салищева, говоря об основных принципах административной ответственности, называет следующие из них, закрепленные в КоАП РФ: «приоритет прав и свобод человека и гражданина, равенство перед законом, презумпция невиновности, открытость и гласность рассмотрения дел об административных правонарушениях, обеспечение каждому доступности языка производства по делу, соблюдение законности при применении мер принуждения, выполнение всех процессуальных требований в целях объективного рассмотрения дел и принятия справедливых и законных решений» [23, с. 7]. Но разве хотя бы один из этих принципов нельзя в полной мере отнести к уголовному праву?
В целом, как нам представляется, предпосылок для создания объединенного Уложения о наказаниях РФ (УК РФ + Ко-АП РФ) достаточно. К этому подводит и алогичная нередко ситуация, когда за одно и то же деяние (например, кража, мошенничество, хулиганство и др.) ответственность наступает по двум разным законам из двух разных отраслей права по двум разным процессуальным нормам. Разумеется, переход на единое Уложение о наказаниях РФ потребует существенной переработки действующего законодательства, и, соответственно, этот процесс займет немало времени (очевидно, не меньше 1015 лет). На начальном этапе, как нам представляется, следует проанализировать практику применения института уголовных проступков после его введения в УК РФ (то, что это случится на основе законопроекта ВС РФ, сомневаться не приходится, учитывая авторитет данного субъекта законотворческой инициативы). Затем накопленный опыт упрощенной процедуры рассмотрения уголовных дел по преступлениям небольшой тяжести можно апробировать по делам об административных проступках, где предусматриваются наиболее жесткие виды административной ответственности, учитывая, что в настоящее время процессуальный порядок рас-
смотрения таких дел не в полной мере обеспечивает соблюдение процессуальных прав виновного [24]. Поскольку Уложение о наказаниях РФ предполагается принимать в качестве федерального акта, то предстоит также решить важный и трудный вопрос о том, целесообразно ли допускать регулирование административной ответственности законодательными органами субъектов РФ.
Следует согласиться с А.Ю. Якимовым, который полагает, что «существующая высокая активность законотворческой деятельности субъектов Российской Федерации по установлению административной ответственности является прежде всего проявлением несовершенства современной федеральной государственной админи-стративно-наказательной политики» [25, с. 43]. Не углубляясь в этот вопрос, обозначим нашу позицию, которая заключается в том, что в одном государстве (независимо о того, унитарное оно или федеративное) меры репрессивного характера должны определяться едиными на всей его территории. Сложность здесь заключается прежде всего в том, что указанное полномочие субъектов РФ закрепляется в Конституции России (п. «к» ч. 1 ст. 72). Вместе с тем в текущем федеральном законодательстве данный аспект может быть скорректирован, а в перспективе решен и на конституционном уровне таким образом, чтобы «установить единые составы административных правонарушений и размеры штрафных санкций за их совершение на территории всей Российской Федерации» [26, с. 80]; более того, по мнению Б.В. Россинского, «сосредоточение всех норм, предусматривающих административную ответственность», на федеральном уровне является «неизбежным» [27, с. 29].
В этом же ряду можно отметить и точку зрения Я.В. Васильева, который, затрагивая вопрос о формировании, статусе и деятельности административных комиссий в регионах и муниципальных образованиях, пишет о необходимости «принятии федерального закона об административных комиссиях, так как только федеральный акт может единообразно определить порядок
функционирования данного администра-тивно-юрисдикционного органа» [28,
с. 178]. Уложение о наказаниях РФ, будучи актом материального права, предполагает и соответствующее процессуальное обеспечение. Это будет еще одной сложнейшей задачей, поскольку совершенно очевидно, что потребуется единый процессуальный документ. На наш взгляд, за основу следует взять УПК РФ, куда целесообразно инкорпорировать процессуальные нормы КоАП РФ. В этой же связи затронем вопрос об административной ответственности юридических лиц. Мы полагаем, что статус юрлиц настолько специфичен, что регулировать их ответственность в одном акте с физлицами нецелесообразно. Не случайно, например, в экономической сфере юрлица и физлица разделены, и, соответственно, действуют АПК РФ и ГПК РФ. Аналогичным образом можно поступить и в нашем случае. При этом мы полагаем возможным рассматривать два варианта: а) когда административная ответственность юрлиц определяется в отдельном федеральном законе, либо б) закладывается в соответствующих законодательных актах административного права, регулирующих ту или иную область функционирования юрлиц, где следует предусматривать полномочия государственных органов по наложению «административных взысканий» (применительно к юрлицам, на наш взгляд, этот термин более подходящий).
Второй вариант представляется предпочтительнее, учитывая непрерывное «нарастание административно-правового массива» [29, с. 20], обусловленное, в свою очередь, расширением сфер деятельности юрлиц как вообще закономерности развития современного общества. При возникновении споров рассматривать такие дела можно по КАС РФ после корректировки предмета его регулирования. Наконец, следует учесть исторический аспект, имея в виду циклическое развитие многих явлений человеческой цивилизации и определенную преемственность отечественных правовых традиций. Напомним в этой связи, что первый системный правовой акт был принят в России в 1649 г. (Соборное
уложение), и он носил универсальный характер. В дальнейшем пошел процесс дифференциации законодательства, по ходу которого в 1845 г. было издано Уложение о наказания уголовных и исправительных, как раз и объединившее нормы об ответственности за уголовные деяния и административные проступки.
Тот факт, что данное Уложение в своей основе действовало более 70 лет (до 1917 г.), свидетельствует об его эффективности. В советском государстве было принято решение обособить уголовное и ад-министративно-деликтное право, в результате чего эти правовые отрасли, имеющие, как мы показали, много общих признаков и одинаковую природу, стали развиваться автономно, и это продолжается уже более века - «уголовники» и «административи-сты» отстраненно-параллельно разрабатывают свои законодательные акты, в вузах преподают на разных кафедрах, защищают диссертации по разным научным специальностям, проводят свои конференции, издают свои журналы, зачастую вращаясь при этом по кругу одних и тех же проблем, что вряд ли можно считать рациональным использованием интеллектуально-
юридического потенциала нашей страны.
Выше отмечалось, в УК РФ внесены многочисленные изменения (принято более 220 законов), но в КоАП РФ принято еще больше - 600 (!) законов об изменениях и дополнениях кодекса. Такая нестабильность фундаментальных кодексов, определяющих репрессивные меры в отношении личности, представляется неприемлемой ни по каким причинам, в том числе нельзя это оправдать переходным периодом, который переживает наша страна. И такое положение дает дополнительное основание для пересмотра существующей правовой базы в данной сфере общественных отношений. Но пока законодатель не спешит вносить такого рода изменения, проект ВС РФ обсуждается на разных уровнях, но пока остается проектом (в том числе в ГД РФ ФС), что показывает сложность рассматриваемой проблемы.
Но решать эту проблему надо. На наш взгляд, после более чем столетнего перио-
да раздельного функционирования уго- стемы, поскольку, как бы ни были хороши ловных и административных норм об от- законодательные акты, истинная их оценка ветственности за посягательства на пуб- дается правоприменительной деятельно-личные интересы, показавшего низкую стью, где суды занимают особое место, и в эффективность такого подхода, наступила их деятельности в современной России пора их новой интеграции в Уложении о также имеются проблемы системного ха-наказаниях РФ, но уже на качественно рактера, требующие своего решения. Рас-иной основе. Разумеется, такое реформи- смотренный выше законопроект ВС РФ, рование уголовного и административного как представляется, в этом контексте законодательства не может проводиться вполне вписывается в процесс постепенно-отдельно от других составляющих право- го объединения уголовных и администра-вой системы России, и речь идет прежде тивно-деликтных норм. всего о совершенствовании судебной си-
Библиографический список
1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-Ф3 (ред. от 06.04.2024) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 26.05.2024 г.).
2. Жук М.С. Пути совершенствования системы институтов российского уголовного права // Lex russica. - 2015. - № 4. - С. 46-59.
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.2017 N 42 «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением понятия уголовного проступка»») // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 26.06.2024 г.).
4. Головко Л.В. Законопроект об уголовном проступке: мнимые смыслы и реальная подоплека // Закон. - 2018. - № 1. - С. 127-136.
5. Мартышкин В.Н. У российских судей не должно быть конвейерного производства: оптимизация нагрузки судей как средство правовой защиты участников судопроизводства и повышения качества правосудия // Евразийская адвокатура. - 2012. - № 1. - С. 98-106.
6. Васильев Э.А. Общественная опасность - основной критерий отграничения административных правонарушений от преступлений // Государство и право. - 2007. - № 4. -С. 84-90.
7. Коробов П.В. Классификация преступлений по уровню их опасности // Российская юстиция. - 2004. - № 1. - С. 47-49.
8. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ (ред. от 22.04.2024) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 26.06.2024 г.).
9. Варгузова А.А. Об общественной опасности административных правонарушений // Закон. - 2004. - № 10. - С. 123-125.
10. Серков П.П. Административная ответственность в российском праве: современное осмысление и новые подходы: монография. - М.: Норма, Инфра-М, 2012. - 480 с.
11. Максимов И.В. Административные наказания. - М.: Норма, 2009. - 464 с.
12. Алехин А. П., Кармолицкий А. А. Административное право России. - М.: ИКД Зер-цало-М, 2003. - 608 с.
13. Малеин Н.С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. - М.: Юрид. лит-ра, 1985. - 192 с.
14. Пашенцев Д.А., Гарамита В.В. Вина в гражданском праве: монография. - М.: Юр-компани, 2010. - 143 с.
15. Галахова А. В. О юридической технике и судебном толковании смежных преступлений и административных правонарушений // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы: сб. материалов конф. - М.: ЛексЭст, 2005. - С. 122127.
16. Константинов П.Ю., Соловьева А.К., Стуканов А.П. Взаимосвязь административных правонарушений и преступлений: проблемы теории и практики // Правоведение. -2005. - № 3. - С. 58-74.
17. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / Под ред. В.В. Черникова, Ю.П. Соловья. - М.: Юрайт, 2002. - 773 с.
18. Комментарий к Кодексу Российской Федерации об административных правонарушениях / Под общ. ред. Э.Н. Ренова. - М.: Норма-Инфра, 2002. - 1040 с.
19. Головинская И.В., Крестинский М.В., Головинский М.М. Оптимизация уголовного судопроизводства // Современное право. - 2017. - № 12. - С. 101-106.
20. Адушкин Ю.С. Система административных наказаний // Актуальные проблемы административного законодательства и правоприменительной практики. - Тамбов, 2003. -С. 40-45.
21. Хорьков В. Возможности использования уголовно-правовой терминологии в КоАП РФ // Уголовное право. - 2006. - № 1. - С. 130-132.
22. Иваненко И.Н., Пенькова А.С. Разграничение административного правонарушения и преступления // Научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. - 2017. - № 1. - С. 11-14.
23. Салищева Н.Г. О некоторых тенденциях развития законодательства об административной ответственности в России в современный период // Административное право и процесс. - 2009. - № 5. - С. 5-12.
24. Тихомирова Л.А. Нюансы законодательства об административных правонарушениях // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 01.10.2023 г.).
25. Якимов А.Ю. Статус субъекта административной юрисдикции и проблемы его реализации. - М.: Проспект, 1999. - 197 с.
26. Старостин Б.А. Административная ответственность по законодательству субъектов Российской Федерации. - М.: Буки Веди, 2014. - 134 с.
27. Россинский Б.В. О полномочиях Российской Федерации и субъектов Российской Федерации в области установления административной ответственности // Административное право и процесс. - 2015. - № 6. - С. 26-31.
28. Васильева Я.В. Совершенствование законодательства субъектов Российской Федерации об административных правонарушениях (по материалам Северо-Западного федерального округа). - М.: Юриспруденция, 2018. - 192 с.
29. Ордина О.Н. Актуальные проблемы кодификации российского административного законодательства // Административное право и процесс. - 2009. - № 3. - С. 19-21.
DELIMITATION OF CRIME AND MISREFORE IN THE FIELD OF CRIMINAL AND ADMINISTRATIVE MISCELLANEOUS
I.V. Uporov, Doctor of Historical Sciences, Candidate of Legal Sciences, Professor Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia (Russia, Krasnodar)
Abstract. After the adoption of the current Criminal Code of the Russian Federation (1996), social relations objectively became more complex, and there was a need to adapt legislation to the changed situation. For this purpose, changes and additions are periodically made to the criminal law. By now, the issue has arisen about changing the classification of offenses in the field of criminal and administrative law, as evidenced by both scientific publications and relevant bills. We are talking primarily about introducing the concept of "criminal offense " into the Criminal Code of the Russian Federation. In the literature, there are different opinions on this matter. The article gives an overview, while also considering the issue of the relationship between crime, criminal offense and administrative offense. Taking into account the historical development of Russian legislation, the proposal on the advisability of combining the Criminal Code of the Russian Federation and the Code of Administrative Offenses of the Russian Federation into a single Code on Punishments of the Russian Federation is substantiated.
Keywords: crime, misdemeanor, law, punishment, project, justice, sign, social danger.
