CC BY
117
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 2 (424).
Философские науки. Вып. 51. С. 57-61.
УДК 141.32 DOI 10.24411/1994-2796-2019-10208
ББК 87.6
ОТЧУЖДЕНИЕ И ЕГО РОЛЬ В ТРАНСФОРМАЦИИ ЗАБРОШЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО СОЦИАЛЬНОГО СУБЪЕКТА
В. А. Жилина, Д. А. Хныкин
Магнитогорский государственный технический университет имени Г. И. Носова, Магнитогорск, Россия
Статья посвящена исследованию роли отчуждения в трансформациях современного социального субъекта, в частности, в изменениях экзистенциала заброшенности. В рамках обращения к теориям «смерти субъекта» в философии постмодернизма проанализированы характерные особенности определения «самости» бытия человека. Выявлена и обоснована необходимость обращения к наследию школ экзистенциализма и марксизма в решении проблем субъектности в социальных процессах. Показано, что в определении современного социального субъекта существенную роль играет марксистская теория отчуждения. В анализе типов отчуждения авторами предложена новая форма — отчуждение коммуникационной составляющей экзистенции субъекта. На основе проведённого исследования предлагается модель действия отчуждения в экзистенции: раскрыта роль данных процессов в разрушении единства отшатывания и вглядывания как основоструктуры экзистенции. В статье определены и сформулированы основные тенденции раскрытия экзистенции субъекта в современных социальных условиях.
Ключевые слова: заброшенность, отчуждение, экзистенциал, трансформация.
Постмодернизм как философское течение в философии XX в., начиная с преодоления бинарности субъекта и объекта в рациональности, доказательно приходит к осмыслению «смерти субъекта» как социальной монады [1]. Философия, которая изначально исходит из человека и обращена к человеку, решая вопросы человека, начинает констатировать исчезновение в этом человеке индивидуума. Складывается парадоксальная ситуация: при видимом возрастании субъективного фактора в реальных социальных отношениях в теории носитель этого фактора размывается. Именно этот процесс вызывает усиленную критику постмодернистской философии вплоть до обвинения в выходе из собственно философского поля. Однако постмодернизм своим развитием лишь констатирует логику развития философских школ по исследованиям проблемы эго человека, складывающихся в рубежный период перехода от классической рациональности к неклассическому типу рассуждения. Так, в психоанализе субъект уже не предстаёт неким целостным образованием, он подчинён диалектике «оно» и «сверх-Я». Феноменология «растворит» субъекта в интенциональности сознания, при этом в гносеологическом рассмотрении ведущим станет «жизненный мир». Структурализм погрузит субъекта в логику безличных текстов. Всё это свидетельствует о том, что субъектность в философии трансформируется принципиально: субъект теперь — это не «предметная» односторонняя характеристика человека, а нечто целостное, еди-
ное. И под всеми этими процессами в теории лежат некие целостные трансформации места, роли и процессов самосознания человека в реальной социальной жизни. Эти трансформации настолько серьёзны, что заставляют теоретический анализ делать вывод о «смерти» перспектив человека (смерть сверхчеловека наряду со смертью Бога у Делёза). Это объясняет непреходящую актуальность исследования проблем бытия, существования человека, как в решении практических проблем, так и в плане развития философской теории. В настоящее время наиболее значимой представляется проблема определения «самости» бытия человека, что обусловлено усложнением коммуникационных процессов и социальных противоречий.
В выяснении действительных причин трансформаций основных характеристик бытия человека представляется важным обращение к анализу экзистенциальной философии, где впервые констатируется открытость, незавершённость человека в доминанте его созидающих потенций и к марксистской школе, которая последовательно «умерщвляет» субъекта в сведении последнего к некоторой абстракции общества. По сути противоположное понимание субъектности в этих подходах позволит проследить роль отчуждения как естественного процесса деятельности человека в наблюдаемых трансформациях сущностных характеристик его бытия и существования.
В своё время именно марксизм аккумулирует разрозненные теоретические разработки аспектов
отчуждения в нечто единое [5]. Это позволяет констатировать следующее. Отчуждение как процесс представляет собой превращение внутренних сил человека, его деятельности и её результатов во внешние самостоятельные силы, которые ставят его в подчинённое положение [4]. Экстериориза-ция внутреннего лишает человека полноценного содержания, при этом ставит субъекта в подчинённое положение и приводит к кризису идентичности человека.
В самом марксизме процессы отчуждения вписываются в анализ особенностей существования человека очень логично и доказательно. Рабочий вынужден продавать свой труд капиталисту, тем самым лишая себя главенства над большей частью своей жизни и деятельных сил, поэтому сам процесс труда становится для него чуждым. При этом ему также не принадлежит и сам продукт его труда. Чем больше он производит, тем меньше он обладает [7, с. 50]. В результате его отдых также обесценивается, так как становится лишь коротким промежутком между рабочими сменами. Далее, в синтезе экономического и социального анализа К. Маркс последовательно выводит четыре вида отчуждения: от процесса труда, от продукта труда, от своей собственной сущности и, наконец, человека от человека. С позиции сегодняшнего этапа развития философского знания наблюдаемо построение некоторой устойчивой социальной модели, призванной объяснить суть капиталистического уклада в рамках классово-политического противостояния. Теоретически это объясняется тем, что марксизм как философская школа ещё исходит из некоторого устойчивого социального субъекта, который является единицей социального, центром социума и детерминирован этим социумом. При этом детерминация обществом выглядит линейной. Косвенно это подтверждается последующим развитием марксистской теории отчуждения, например, в рамках Франкфуртской школы. Исходным становится тезис: процесс технизации жизни человека ведёт к дегуманизации общества. Переход к конвейерному производству и роботизации производственного процесса ещё больше отрывает рабочего от процесса и продукта его труда [11. С. 50]. Лишение человека властвования над своими трудовыми силами и, таким образом, самим собой приводит к экстериоризации этих сил, когда «человек больше не чувствует себя субъектом собственных действий... он ощущает себя только в произведённых им вещах в качестве объекта внешних проявлений собственных сил.
Он находится в контексте с самим собой, только подчиняясь им самим созданным продуктам» [10. С. 317].
Вслед за отчуждением труда и предметного мира человек становится чуждым к отношению с Другим [12]. Отношения сводятся либо к «идолопоклонничеству» (такие как любовь, отношения подчинённых к начальнику), либо к усреднённому потребительскому равнодушию. Ярко выраженная позиция по отношению к определённым людям может трактоваться как нездоровое оценочное суждение на рынке мнений, где все мнения и суждения выступают равноценными, нейтральными [13. С. 202]. Ценность человека также становится предметом рынка, определяется рыночным спросом, который является совокупностью внешних факторов. Самооценка человека подчиняется суждениям других, вне зависимости от его внутренних достоинств [12].
Отчуждение Другого приводит к отчуждению коммуникационной составляющей жизни субъекта. Главным полем межличностной коммуникации в социуме выступает культура, которая также подвергается трансформации в свете «технической рациональности» [9]. Культурные ценности несут усреднённый стандарт: фильмы и книги нацелены на удовлетворение возросших потребностей в духовном насыщении, которое поверхностно и основано на постоянном поиске нового, как и отношение к вещам. Мода и конформизм диктуют людям не только что носить, но и что читать, слушать, смотреть. Искусство становится ещё одной отраслью всепоглощающего потребления [3].
В итоге человек отчуждается от труда, окружающего его мира и других людей, что ведёт и к отчуждению себя, потери своей самости, растворению её в конформизме и потреблении. Человек говорит о себе «я — рабочий», «я — скейтер» и так далее, растворяя свою идентичность и фактически приравнивает себя и Другого к вещам. «Дело в том, что человек ощущает себя не активным носителем собственных сил и богатства личности, но лишённой индивидуальных качеств "вещью", зависимой от внешних для неё сил, на которые он перенёс свою жизненную субстанцию» [12. С. 89]. Подобные процессы усиления отчуждения человека в обществе приводят к утрате его многогранности, переходу к упрощению его поведенческого аспекта, разрушению и овнешнению процесса построения «Я» — «одномерности» современного человека [8].
В данном процессе от социального субъекта остаётся одно автономное «Я». При этом «Я» до-
минирует и в Другом, «Я» становится главной характеристикой множества «Я и совокупность Других». В марксистской модели эта констатация достаточна. Но всякая модель ограничена, что идёт в противоречие с универсальностью характера философского знания. Это заставит впоследствии постмодернизм сформулировать два основополагающих вопроса: об истинности субъекта и о структуре истинности субъекта [14]. Другими словами, под сомнение попадает абсолютизация ценности «Я» на все века и утверждается, что феномен «Я» преходящ, связан с определённой культурной традицией.
Корни этого можно обнаружить в анализе экзистенциализмом одной из существенных характеристик бытия человека — заброшенности как брошенности в Ничто [15]. Данный экзистенциал вызывает у человека два направления расположенности как основоструктуры экзистенции — отшатывание и вглядывание, даёт возможность «набросков» своего будущего [15. C. 92]. Заброшенность отбрасывает человека к онтическому уровню существования, где его спасает от онтологического ужаса падение экзистенции в бытие повседневности. В современных процессах отчуждённости «Я» бытие повседневности уже неспособно закрывать Ничто от человека, направлять заботу индивида на онтическом уровне. Субъект постоянно отбрасывается к заброшенности, возвращаясь к онтологическому поиску и вглядыванию в безосновность своего существования.
Согласно трудам М. Хайдеггера, экзистенция ищет в социальном бытии успокоения от онтологического ужаса, тревоги, или, как её определял Р. Мэй, «...страха, который не имеет определённой структуры и объекта» [10. С. 115]. Укоренённость в Ничто не даёт возможности найти успокоение в себе, а потому оно естественным образом направляет себя в уровень существования das Man — безличное социальное, где субъект может раствориться в нём, направляя свою заботу на предметы и Другого согласно предсобранному пути [8. С. 244].
Отчуждение разрывает возможность отшатывания экзистенции. Человеку чужда повседневность и мир в целом, в падении в который субъект мог бы найти успокоение перед ничтожностью основания своего существования. Чуждый мир стандартизированной культуры потребления неспособен дать человеку опору, необходимую для защиты от экзистенциального ужаса существования.
Наброски существования также видоизменились под влиянием отчуждения. Человек больше не отождествляет себя с собой, потеряна самость субъекта. Вместо реальных набросков, обращён-ных к умению человека быть, субъект впадает в размытую предсобранную «прелестную картинку» существования: врач, мать двоих детей, молодой студент и т. д. [2. С. 55]. Потребительское общество конформизма способствует абстракти-зации роли отдельного субъекта, человек переходит из одного предсобранного состояния в другое, не обращаясь к себе, поскольку собственное умение выбирать не только из предложенных вариантов у него отсутствует. Современный субъект неспособен к выбору, поскольку не способен брать на себя индивидуальную ответственность, его преследует страх выйти за рамки общественного стандарта и стать невостребованным в социальных взаимодействиях как неликвидный на рынке товар [3]. Отчуждение вынуждает человека убегать от окружающей действительности, однако вглядывание в безосновность существования вызывает экзистенциальный ужас перед Ничто [15]. Данные трансформации и приводят к уязвимости социального субъекта и указывают на доминирующее положение заброшенности как переживания в экзистенции. Человек чувствует себя одиноким, чуждым окружающему миру и Другому, ненужным, потерянным.
Доминирование заброшенности как брошенности в Ничто в характеристиках бытия человека в теории позволяет констатировать возможность отказа от отчуждённого «Я» и замены анализа субъекта анализом условий, при которых возможно выполнение некоторым индивидом функции субъекта [14]. Вариантом развития такого тезиса может служить позиция Ж. Лакана о предзадан-ности даже желаний материальными формами языка [6]. Субъект как связующее звено между реальным и символическим отражает вновь обнаруженное отчуждение: между мыслью и существованием. Мысль и существование опосредованы самостоятельной реальностью — языком — и не могут быть тождественными. Возможным выводом становится полная утрата человека как активного элемента мира. Но проведённый анализ убеждает в другом. Отчуждение, будучи объективной характеристикой деятельного отношения человека к миру и к себе, вместе с тем детерминируется именно человеком [5]. Деструктивные выводы в отношении решения проблемы человека вызываются возрастающей ролью заброшенности
как экзистенциала. Но это конкретная особенность данного этапа развития социального. И даже постмодерн солидарен: субъект неизбежно детермини-
рован эпохой, равно как и эпоха детерминирована субъектом. Смена доминант в бытии зависит от самого субъекта.
Список литературы
1. Jameson, F. Archaeologies of the future / F. Jameson. — New York : Verso, 2005.
2. Де Бовуар, С. Прелестные картинки / С. де Бовуар. — М. : Азбука, 2009. — 224 с.
3. Жилина, В. А. Анализ симулякров смысла жизни / В. А. Жилина // Бытие человека: проблема единства во многообразии современного мира : сб. ст. междунар. науч. конф., г. Челябинск, 20 нояб. 2015 г. — М. ; Челябинск : Рос. филос. о-во, 2015. — С. 35-38.
4. Жилина, В. А. Проблема отчуждения в современных условиях / В. А. Жилина // Вестн. Челяб. унта. — 2013. — № 38(329). — С. 7-10.
5. Жилина, В. А. Трансформация идеологической системы современной России / В. А. Жилина // Мировоззренческие основания культуры современной России : материалы V Междунар. науч. конф., г. Магнитогорск, 17 мая 2014 г. — Магнитогорск : МГТУ, 2014. — С. 63-65.
6. Лакан, Ж. Изнанка психоанализа / Ж. Лакан. — М. : Логос, 2008. — 272 с.
7. Маркс, К. Экономическо-философские рукописи 1844 года / К. Маркс // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 42. — С. 41-174.
8. Маркузе, Г. Одномерный человек / Г. Маркузе. — М. : АСТ Москва, 2003. — 257 с.
9. Маркузе, Г. Эрос и цивилизация. Философское исследование учения Фрейда / Г. Маркузе. — Киев : Port-Royal, 1995. — 332 с.
10. Мэй, Р. Экзистенциальная психология / Р. Мэй. — М. : Апрель Пресс, 2001. — 624 с.
11. Фромм, Э. Здоровое общество / Э. Фромм ; пер. с англ. Т. В. Банкетовой, С. В. Карпушиной. — М. : Астрель, 2011. — 446 с.
12. Фромм, Э. Психоанализ и этика / Э. Фромм. — М. : Республика, 1993. — 415 с.
13. Фромм, Э. Человеческая ситуация — ключ к гуманистическому психоанализу / Э. Фромм // Фромм Э. Искусство любить. — СПб. : Азбука, 2003. — 221 с.
14. Фуко, М. Герменевтика субъекта / М. Фуко. — СПб. : Наука, 2007. — 680 с.
15. Хайдеггер, М. Бытие и время / М. Хайдеггер. — СПб. : Наука, 2002. — 451 с.
Сведения об авторах
Жилина Вера Анатольевна — доктор философских наук, профессор, заведующая кафедрой философии, Магнитогорский государственный технический университет имени Г. И. Носова. Магнитогорск, Россия. vera-zhilina@yandex
Хныкин Денис Антонович — аспирант кафедры философии, Магнитогорский государственный технический университет имени Г. И. Носова. Магнитогорск, Россия.
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2019. No. 2 (424). Philosophy Sciences. Iss. 51. Pp. 57-61.
ALIENATION AND IT'S ROLE IN TRANSFORMATION OF ABANDONMENT OF MODERN SOCIAL SUBJECT
V.A. Zhilina
The Nosov Magnitogorsk State Technical University, Magnitogorsk, Russia. vera-zhilina@yandex
D.A. Khnykin
The Nosov Magnitogorsk State Technical University, Magnitogorsk, Russia
The article is devoted to the study of the role of alienation in the transformations of the modern social subject, in particular, in changes in the existential of abandonment. Within the framework of reference to the theories of "death of the subject" in the philosophy of postmodernism, the characteristic features of the defi-
nition of "self" of human existence are analyzed. The necessity of addressing the heritage of existentialism and Marxism schools in solving the problems of subjectivity in social processes is revealed and substantiated. It is shown that the Marxist theory of alienation plays an important role in the definition of the modern social subject. In the analysis of the types of alienation the authors propose a new form — alienation of the communication component of the subject's existence. On the basis of the conducted research the model of alienation action in existence is proposed: the role of these processes in the destruction of the unity of recoil and gaze as the basic structure of existence is revealed. The article defines and formulates the main trends in the disclosure of the subject's existence in modern social conditions.
Keywords: abandonment, alienation, existential, transformation.
References
1. Jameson F. Archaeologies of the future / F. Jameson. New York, Verso, 2005. 431 p.
2. De Beauvoir, S. Prelestnye kartinki [Lovely pictures]. Moscow, 2009. 224 p. (In Russ.).
3. Zhilina V.A. Analiz simulyacrov smysla zhizni [Analysis of the simulacras of the meaning of life]. Bytie cheloveka: problema edinstva vo mnogoobrazii sovremennogo mira: materialy mezhdunarodnoi conferentsii [Human being: the problem of unity in the diversity of the modern world: materials of the international scientific conference]. Moscow, Chelyabinsk. 2015. Pp. 35-38 (In Russ.).
4. Zhilina V.A. Problema otchuzhdeniya v sovremennykh usloviyakh [Problem of alienation in modern conditions]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Chelyabinsk State University], 2013, no. 31, pp. 7-10. (In Russ.).
5. Zhilina V.A. Transformatsiya idologicheskoy sistemy sovremennoy Rossii [Transformation of the ideological system of modern Russia]. Mirovozzrencheskiye osnovaniya cul 'tury sovremennoy Rossii: sbornik statey V mezhdunarodnoy conferentsii [Worldview foundations of the culture of modern Russia: collection of articles: materials of the V International Scientific Conference]. Magnitogorsk, 2014. Pp. 63-65. (In Russ.).
6. Lakan J. Iznankapsikhoanaliza [The Other side of Psychoanalysis]. Moscow, 2008. 272 p. (In Russ.).
7. Marx K., Engels F. Ehkonomichesko-filosofskie rukopisi 1844 goda [Economical and philosophical manuscripts 1844]. K. Marx, F. Engels. Sochineniya [Collected works. Vol. 42]. 3 ed. Moscow, 1957. Pp. 41-174.
8. Marcuse G. Odnomernyy chelovek [One-dimensional man]. Moscow, 2003. 257 c. (In Russ.).
9. Marcuse G. Ehros i tsivilizatsiya. Filosofskoye issledovaniye ucheniya Freyda [Eros and Civilization. A philosophical Inquiry into Freud]. Kiev, 1995. 332 p. (In Russ.).
10. May R. Ehkzistentsial'nayapsikhologiya [Existential Psychology]. Moscow, 2001. 624 p. (In Russ.).
11. Fromm E. Zdorovoye obshchestvo [Sane society]. Moscow, 2011. 446 p. (In Russ.).
12. Fromm E. Psikhoanaliz i etika [Psychoanalysis and ethic]. Moscow, 1993. 415 p. (In Russ.).
13. Fromm E. Chelovecheskaya situatsiya — klyuch kgumanisticheskomupsikhoanalizu [The human situation — The Key to Humanistic Psychoanalysis]. St. Petersburg, 2001. 221 p. (In Russ.).
14. Foucault M. Germenevtika suV'yekta [The Hermeneutics of the subject]. St. Petersburg, 2007. 680 p. (In Russ.).
15. Heidegger M. Bytie i vremya [Being and time]. St. Petersburg, 2002. 451 p. (In Russ.).
