CC BY
16УДК 94(47).«1910/1914»:351.9
СИНИЧЕНКО В.В., ТОКАРЕВА Г.С. ОТЧЕТЫ ТАМОЖЕННЫХ ИНСПЕКТОРОВ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК РЕВИЗИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ
АДМИНИСТРАЦИИ В 1910-1914 гг.
Ключевые слова: таможня, отчет, таможенный инспектор, Хабаровский таможенный участок, Амур, департамент таможенных сборов, товары, контрабанда, декларирование грузов, инструкции, распоряжения, чиновники, досмотрщики.
В статье рассматривается деятельность таможенных инспекторов по проверке состояния таможенных и пограничных постов на русско-китайской границе. Изучаются как текущие ревизии, которые проводило руководство Приамурского таможенного округа для уяснения ситуации с состоянием материально-технической базы на таможенных и пограничных постах, так и специальные ревизионные выезды, связанные с жалобами таможенников на свое руководство или с претензиями к таможенникам со стороны других правительственных учреждений, например, прокуратуры. Делается вывод, что инспекторы выявляли многочисленные нарушения в ведении документации на таможенных постах, но так как профессиональные знания в этом пункте у всех управляющих постами были на низком уровне, их предупреждали и давали время на исправление бумаг. Процесс обучения таможенников азам документооборота был организован не на должном уровне.
SINICHENKO, V.V., TOKAREVA, G.S.
REPORTS OF CUSTOMS INSPECTORS AS THE HISTORICAL SOURCE OF AUDITING ACTIVITY OF THE FAR EAST ADMINISTRATION IN 1910-1914-IES
Keywords: rnstoms, report, customs inspector, Khabarovsk customs site, Amur, department of customs duties, goods, smuggling, declaring of freights, instructions, orders, officials, surveyors.
In article attention is paid to activity of customs inspectors on check of a condition of customs and boundary posts on the Russian-Chinese border. It researched both the current audits which were carried out by the leaders of the Amur region's customs district, for explanation of a situation with a condition of material-technical resources on customs and boundary posts, and the special auditing departures connected with complaints of customs officers to the management, or with claims to customs officers from other government agencies, for example, of prosecutor's office. It makes the conclusion that inspectors revealed numerous violations under the authority of documentation on customs posts, but as in this point all managing directors of posts had professional knowledge at a low level, they were warned and gave time for correction of papers. Process of training of customs officers in elements of document flow has been organized not up to standard.
Сеть таможенных учреждений Приамурского таможенного округа возникла в результате реформ 1908-1910 годов. В результате, на востоке России функционировали таможни первого, второго разряда, таможенные посты. Безусловно, вся эта сеть таможенных учреждений нуждалась в систематической проверке со стороны руководства. Занимался этой проверкой инспектор, который производил ревизии всех учреждений таможенного участка для удостоверения в точном исполнении и правильном применении этими учреждениями действующих законов, инструкций и распоряжений. О замеченных упущениях и неправильностях в делопроизводстве таможенных учреждений инспектор доносил Департаменту таможенных сборов; который делал необходимые распоряжения к устранению замеченного. Инспектор принимал приносимые ему жалобы на действия чинов всех входящих в состав участка таможенных учреждений. При обнаружении злоупотреблений в подчиненных ему учреждениях, он принимал меры к их устранению.
Учреждение инспекторств в 1910 году, их последующая деятельность вплоть до революционных событий 1917 года, явилось значительной вехой в управлении таможенными органами региона. Представленные в статье материалы - отчеты инспекторов - собраны из различных фондов Российского государственного исторического архива Дальнего Востока. Это фонд №874 - «Благовещенская таможенная застава», фонд №1303 - «Хабаровская таможенная застава», фонд №1251. - «Управление Приамурского таможенного округа», фонд № 1304 - «Управление хабаровского таможенного инспектора». Сводный анализ отчетов
инспекторов позволяет детализировать историю пограничной и таможенной служб, действовавших на дальневосточном участке русско-китайской границы накануне Первой мировой войны.
Первый отчет инспектора Хабаровского таможенного участка Приамурского таможенного округа датируется 31 июля 1910 года. Его анализ показывает, что при ревизии таможенных учреждений, прежде всего, была установлена чрезвычайная пестрота существующей документации. Формы таможенных документов по приему и отпуску судов, совершавших рейсы между населенными пунктами русского берега Амура, в таможенных учреждениях оказались столь разнообразными и столь отличными от требований, утвержденных министром финансов 22 июля 1909 г., что возникла потребность в издании новых правил о таможенном надзоре за движением судов по реке Амуру. Инспектор предлагал данными правилами возложить обязанность по декларированию грузов, отправляемых из пункта, где имелось таможенное учреждение, в другие населенные места русского берега Амура на отправителей грузов. В частности, они должны были предъявить таможенному чиновнику заявления, фактуры или счета в двух экземплярах. Предполагалось, что эти документы должны были содержать в себе следующие сведения: фамилию отправителя и получателя груза, наименование судна, на которое грузится товар, марки, номера, если такие имеются, число мест, род упаковки, наименование товара, вес и ценность и подпись отправителя грузов. При этом чиновник, принимавший заявление, счет или фактуру, своей подписью разрешал бы погрузку товара на судно, строго руководствуясь тем, чтобы в числе разрешенных им к погрузке товаров не было предметов, запрещенных к провозу в Империю, а также иностранных товаров, тайно ввезенных в Россию и потом заявленных беспошлинными. При наличии обоснованного подозрения в том, что под видом товаров, разрешенных к пропуску, погружаются товары, запрещенные к вывозу, тайно водворенные или запрещенные к провозу, а также вывозные премированные и обратно ввезенные, чиновник был обязан в присутствии товароотправителя или его поверенного досмотреть такие товары. С нелегальными товарами, после составления соответствующего протокола, следовало поступить по закону [1, л.39].
Ровно через год - 4 августа 1911 г. последовал второй отчет об инспекторском объезде таможенных учреждений Хабаровского участка. Вследствие циркулярного предписания от 15 февраля 1911 г. за № 20, в его рамках были составлены три статистические ведомости за №1, 2, 3, информирующие о ходе контрабанды в первой половине текущего года.
На основании данных ведомостей была проведена ревизия, после которой инспектор рекомендовал изменить дислокацию таможенных постов. В частности, инспектор отмечал, что район действия Хабаровской заставы, ранее совершенно безлюдный с китайской стороны, в последние годы активно осваивался китайским населением, и в 1911 г. там находились «большие склады всяких контрабандных товаров - особенно спирта» [1, л.39]. Инспектор отмечал, что контрабандный товар сначала вывозился из Харбина русскими пароходами, а затем на сопках сгружался и уже отсюда развозился мелкими партиями на шаландах и лодках по Амуру. Кроме указанного способа, контрабандистами на Амуре в летнее время часто использовался провоз товара пошлинного под видом беспошлинного, причем малочисленность состава чиновников и досмотрщиков не позволяла помешать этому контрабандному движению.
По мнению инспектора, немало способствовал пропуску контрабанды в пределы России генеральный консул России в Харбине, который удостоверял китайское происхождение любого товара. Поскольку до 1913 г. ввоз китайских товаров в 50-верстную приграничную зону России был беспошлинным, контрабандисты активно пользовались этим во вред России. Например, на пароходе «Шилка» в герметической упаковке с металлической этикеткой прибыли консервированные шампиньоны, на которых значилось место производства «Париж». Однако товар был ввезен в Россию по удостоверенным консулом документам как китайский. Второй вскрытый случай случился также в 1910 году. Тогда в Россию прибыли тюки с полотенцами, которые консул удостоверил как китайские товары.
Но при этом на полотенцах оказались японские клейма. Третий отмеченный инспектором случай был связан с ввозом английского холста с китайскими клеймами поверх английских, а четвертый (состоялся 9 июля 1911 г.) выразился в том, что консул выдал удостоверение на два ящика зеркал, которые прибыли в Россию на пароходе «Иртыш» 24 июня 1911 года. За непредоставление документов и ввиду имеющегося сомнения в китайском их происхождении, ящики с зеркалами первоначально были оплачены пошлиной, но китаец-владелец товара, спустя некоторое время, представил названное удостоверение о китайском происхождении зеркал. На этом основании он просил возвратить ему пошлину. Этот последний случай, по мнению инспектора, особенно убедительно свидетельствовал, что удостоверения консулом выдавались «без разбора и досмотра товара» [2, л.17].
Инспектор отмечал, что службу по надзору за границей Хабаровская застава не несет, так как занята исключительно досмотром пароходов. Между тем, ежедневно мимо Хабаровска следовали шаланды с контрабандными грузами. В связи с отсутствием у досмотрщиков таможни катеров и людей, выявить этот поток контрабанды не представлялось возможным. Так, хотя по берегу Хабаровска на расстоянии около 6 верст существовало три поста (по одному человеку на каждом), при приходе заграничных пароходов досмотрщики с этих участков снимались и ставились на охрану недосмотренных товаров. В результате, контрабандисты, доставлявшие в Россию контрабанду по Амуру на шаландах и лодках, оставались без надзора и фактически были неуловимыми.
Серьезная проблема порождалась также тем, что надзор за дальнейшим направлением контрабанды за пределами 50 верстной беспошлинной полосы внутри края лежал на двух контрольных постах - на речной станции, куда контрабанда не направлялась, и на Осиповском посту. Последний, хотя и работал весьма усердно, со своими задачами не справлялся. Его досмотрщики выезжали на разъезды, останавливая часть идущих вниз по Амуру шаланд, но поскольку штат поста состоял только из 6 человек (по 3 человека на смену), результаты борьбы с контрабандой были незначительными. Один из досмотрщиков стоял на посту и наблюдал за проходом лодок и шаланд, а двое, при необходимости, отправлялись в погоню на лодке за проходящими судами. Амур около Осиповки имел тогда ширину 3-4 версты, а во время разлива - более 6 верст. Шаланды, дабы не останавливаться у Осиповки и не подвергаться таможенному досмотру, предпочитали проходить по противоположному (китайскому) берегу реки, а то и вовсе проходить по «бешеной» протоке. В этой связи, таможенникам приходилось или переезжать на другой берег, или спускаться ниже названой протоки. Раз переехав Амур и сделав 12-15 верст в оба конца, в том числе подымаясь против течения, досмотрщики, естественно, уставали. Второй раз они уже физически были не в состоянии отправляться на поиск контрабанды. Поэтому контрабандисты, прекрасно знакомые с алгоритмом работы таможни, посылали сначала шаланду с ложной поклажей, а затем, утомив таможенников, направляли десятки лодок, особенно часто в ночное время, мимо поста [2, л.18].
В связи с этим инспектор рекомендовал, в целях установления целесообразного надзора и уменьшения контрабандного промысла в районе Хабаровской заставы, перенести Осиповский пост в село Воронежское, лежащее ниже «бешеной протоки» и реки Тунгуски, так как по этим рекам в большинстве случаев и проходил контрабандный поток. Такое перенесение поста, считал инспектор, будет удобно тем, что Осиповкой 50-верстная полоса беспошлинной торговли на русско-китайской границе не заканчивается. Суда, загруженные контрабандным товаром, даже пристав к Осиповскому посту, объявляли свой товар для отправки на базу Амурской речной флотилии, лежащую ниже Осиповки. Поэтому проследить затем, везется ли дальше груз или остается в 50 верстной полосе, не представлялось возможным. Селение же Воронежское, находясь за 50-верстной полосой, являлось более удобным пунктом по приему и досмотру судов. Досмотр здесь позволял точно выявить какие китайские товары льготами пользуются, а какие нет. Кроме того, инспектор предлагал предоставить специально в распоряжение поста хотя бы один морской катер, так как гоняться на лодках за лодками было чрезвычайно трудозатратным занятием.
Признавалось также необходимым поставить вблизи заставы наблюдательный пост, по сигналу которого мелкие суда должны будут приставать для досмотра. На случай же нежелания остановиться, предлагалось выезжать на катере за судном и привлекать виновных к ответственности по ст.1011 Устава Таможенного. В зимнее время рекомендовалось установить временный пост у Забеловских сопок, где в это время проходил особенно большой поток контрабанды. Полезной мерой к прекращению контрабанды, признавалось также устройство своей таможенной пристани вблизи заставы, где могли бы останавливаться заграничные пароходы и складывать грузы. Занимаемый в 1911 г. пакгауз акцизного ведомства, несмотря на сделанный ему заставой ремонт, был стар и гнил. В результате, задержанный контрабандный товар неоднократно подмачивался, портился. Поэтому рекомендовалось выйти с ходатайством к городской думе Хабаровска с просьбой посодействовать в строительстве нового помещения [2, л .19].
Одновременно с проверкой таможенных постов инспекции поручалось и проверка сведений о соблюдении пограничной стражей таможенного устава в Приамурском таможенном округе. Проверка другого ведомства осуществлялась, так как Отдельный корпус пограничной стражи, равно как и Департамент таможенных сборов, были в то время институтами одного учреждения России - Министерства финансов.
В частности, в октябре 1912 г. состоялась инспекторская проверка постов пограничной стражи на линии Владивостокского таможенного участка:
1. Гродеково - 2 обер-офицера, 69 нижних чинов и 62 лошади;
2. Софиево-Алексеевская - 23 нижних чина и 26 лошадей.
3. Полтавка - 20 нижних чинов и 23 лошади;
4. Духовская - 11 нижних чинов и 14 лошадей.
5. Богуславка - 1 обер-офицер, 17 нижних чинов и 20 лошадей.
6. Ушагоу - 3 нижних чина и 3 лошади.
Проверка показала, что охрана пограничниками таможенной границы заключалась в высылке очередных разъездов для связи с соседними постами и высылке по одному парному секрету в сутки. Внутренний наряд поста пограничной стражи назначался на сутки (по два сторожа у казармы и по два дневальных по конюшне, кроме поста Гродеково, где дополнительно снаряжался дежурный по полусотне). Кашевары, работавшие на постах, были постоянными, назначаемыми приказом по полкам. Однако в процессе дежурств возник вопрос о том, чтобы их сменять через месяц. Иначе они отставали от строя и утрачивали навыки пограничников. На постах Полтавка и Ушагоу нижние чины несли службу совместно с конными досмотрщиками Полтавской таможенной заставы. А в Софиево-Алексеевском, Гродеково и Богуславке совместно с чинами акцизного ведомства. На посту Духовском пограничники действовали самостоятельно. Граница не была разделена между пограничными постами на участки, поэтому они высылали дозорных в секрет по указанию начальника. Пребывание в секрете в течение суток происходило без точного указания места, где пограничники должны были находиться. Секретность дозора и смена мест нахождения пограничников объяснялось тем, что этим изучался ход контрабанды и, сообразно с этим, уточнялись места высылки секретов в дальнейшем [2, л.20].
Больше всего недоразумений в деятельности пограничников на самом восточном участке русско-китайской границы случалось при задержке контрабандных товаров, разрешенных к ввозу в пределы Империи и в районе 50-верстной полосы, которая впоследствии с 1 января 1913 г. была закрыта. Так, только с 14 августа по 1 октября 1912 г. было 20 случаев задержания такой контрабанды на сумму 208 руб. 74 коп. совместно с чинами таможенного ведомства и на 19 руб. 29 коп. самостоятельно.
Материально-техническое состояние постов было следующим. В Гродековском посту располагался штаб сотни, который занимал двухэтажное здание с двумя крытыми верандами, нанятое у частного владельца - казака Королева, с которым был заключен договор аренды. Помещение было сравнительно просторным: внизу располагалась казарма для нижних чинов, на втором этаже - канцелярия. Часть нижних чинов (24 человека) проживали наверху,
а 45 - внизу. Для пограничников, несущих службу в Гродеково было необходимо обновить набор медной посуды и поставить новые весы для кухни. Были вопросы инспектора и к ведению документации. Так, книга нарядов на службу по пограничному надзору велась не по форме, которая была ранее выслана в сотню, а по форме составленной ранее дежурившей сотней 2-го конного полка. Лошади на посту размещались в конюшне, которая в зимнее время не отапливалась. При посещении 30 сентября она оказалась тесной для 62 лошадей. Лошади были в средних телах, уборка помещения конюшни была слабая. Инспектором отмечался недостаточный уход за конечностями и копытами лошадей - были выявлены случаи мокрецы, гнойников. Ковка копыт лошадей была запущена, подковы делались не по меркам. Один из двух кузнецов, обслуживавших сотню, был старым человеком, с трудом справлявшимся со своими обязанностями. Овес, выдававшийся лошадям, был удовлетворительным, водопой - речным. Впрочем, вода в реке была хорошей. Аптека ветеринарного фельдшера находилась в порядке и содержала все необходимые лекарства.
Пост Софиево-Алексеевский имел схожие проблемы. Из особенностей инспектор отмечал, что пограничники хлеб покупали сами, чего нельзя было допускать. На посту отсутствовали условия для хранения продуктов и фуража. Вода для водопоя бралась из колодца. Были проблемы с обмундированием. Так, на 23 чина на посту было только 4 пары валенок. Пост Полтавка был, по мнению инспектора, особенно убогим в материальном отношении. Так, 7 нижним чинам (из 20) не было места на нарах в казарме. В результате, пограничники спали по очереди. Отмечался также прогиб балок здания у печи в помещении [2, л.20].
Общие замечания по другим постам были следующими:
1) Не каждый пограничник имел отдельное спальное место.
2) Пирамиды с оружием некоторые посты, в нарушение правил, держали у печей.
3) В некоторых помещениях отсутствовали образа и портреты государя.
4) Вместо галстуков, которых не было, пограничники пришивали к старым мундирам кусочки сукна.
5) Корреспонденция приходила на посты со значительным опозданием [3, л.64].
По результатам проверки таможен на реке Амур, 19 июня 1913 года инспектор Хабаровского таможенного участка информировал руководство, что проверкой установлено, что в летнее время трансграничное сообщение осуществляется исключительно по реке Уссури и по впадающим в нее речкам. Поэтому летом границу было легко контролировать. Зато в зимнее время, с замерзанием рек и болот, доступ контрабандистов из Китая к прибрежным селениям на правом берегу, главным образом к селениям, расположенным вдоль Уссурийской железной дороги, значительно облегчался. Поэтому движение контрабанды зимой усиливалось. Для таможенной охраны границы от Хабаровска до Имана (Дальнереченск), т.е. на расстоянии 350 км., в районе Хабаровского участка действовала четыре поста. Таким образом, район охраны границы каждого поста занимал почти сотню километров [3, л.64]. Принимая во внимание, что река Уссури была испещрена массой довольно больших островов, поросшим тальником, и что как за островами, так и в протоках между ними легко укрывались контрабандисты, сложности в охране такой границы существенно увеличивались. Трудности таможенникам создавали и находящиеся на Уссури банды вооруженных китайских бандитов-хунхузов. Вооруженные винтовками хунхузы сопровождали контрабанду спирта и потому, по мнению инспектора: «...границу охранять совершенно невозможно, весь доставляемый на левый берег Уссури спирт и другой товар, на сумму в несколько сот тысяч рублей беспрепятственно проникает контрабандно в наши пределы» [3, л.64].
В силу таких обстоятельств инспектор предлагал не только изменить дислокацию некоторых постов, но и учредить новые посты и одну заставу с пропорциональным увеличением штата досмотрщиков. В частности, инспектор предлагал разместить заставу в большом селении Красная Речка, находившемся в 15 км от Хабаровска. Селение это соединялось железной дорогой со станцией «Красная речка» и узкоколейкой - с
Хабаровском, а также имело военную пристань и в нем находились казармы железнодорожных, саперных и других специальных частей войск. Поскольку военные были основными потребителями спирта, инспектор предлагал в селении учредить отдельный пост в составе управляющего и 10 человек досмотрщиков, 6 лошадей и 2-х весельных лодок (одной кильной и одной гольдского типа). Кроме это рекомендовалось учредить в таком же составе пост в селении Трех Святительском. Козловский пост рекомендовалось перенести в селение Лончаково и присвоить ему статус таможенной заставы в составе управляющего, помощника, канцелярского чиновника, 15 досмотрщиков и 8 лошадей. Соответственно, в Лончаково следовало разместить 1 моторный катер и 1 гольдскую лодку. По мнению инспектора, пост корчемной стражи, следовало бы перенести внутрь России - ближе к линии железной дороги в районе селения Лермонтовское.
В связи с тем, что на противоположной китайской стороне между нашими селениями Видным и Лончаковым находилась дельта реки Нора, около которой были расположены главные оптовые склады китайского спирта и табачных изделий, предполагалось в этой местности расположить пост таможенной стражи для борьбы с контрабандистами спиртами. Инспектором отмечалось, что там был пост корчемной стражи, но корчемная стража предпочитала, во избегание риска столкновения с контрабандистами, и считая, что охрана границы лежит на обязанности таможенного ведомства, производить обыски и выемки контрабанды по прибытию ее уже в российских селах. Поэтому предлагалось с переводом корчемного поста из Лончакова в Лермонтовку охранять этот важный пункт таможенным постом, расположенном в селе Кулебякин в составе управляющего 10 досмотрщиков, 4 лошадей и 2 лодок [4, л. 101].
Инспекторской проверке таможенные посты подвергались не только ежегодно; осуществлялись и целевые выезды.
Так, согласно рапорту инспектора Хабаровского таможенного участка от 15 января 1914 г., вследствие предписания начальника таможенного управления от 25 октября 1913 года за №9051, им была произведена ревизия Никольского поста. Из ревизионных замечаний и объяснений управляющего постом во время ревизии, было установлено, что управляющий - г. Браун показал себя руководителем, который мало был знаком с порядком канцелярского делопроизводства, не говоря уже о знаниях специальных законоположений, правил и циркуляров по таможенной части. Причиной этому являлось то, что Браун был назначен управляющим постом, не получив надлежащей подготовки. В результате, ревизией были выявлены допущенные Брауном просчеты в распоряжения денежными суммами, а именно расходование средств несоответственно цели их ассигнования, хотя и на казенные нужды. Так, Браун не запросив своевременно и не получая ассигнования на необходимые траты для нужд поста, умышленно не заприходовал некоторые суммы (пп.3.6. ревизионных замечаний) чтобы иметь возможность тратить их на казенные же надобности: фураж, отопление, освещение и пр. Эти действия Брауна, хотя и были вызваны крайней необходимостью, были незаконны.
В целом проверкой было выяснено:
1) Что по приходно-расходной книге Никольского поста не выписано в расход 749 руб. 77 коп.
2) Что внесено в расход по той же книге на нужды поста, на которые не было специального ассигнования - 273 руб. 41 коп. (оправдательные документы представлены).
3) Представлены документы еще на 202 руб. 30 коп. расходов.
На основании изученных документов, инспектор сделал вывод, что Браун производил уплату досмотрщикам за внеурочные работы, выдавал наградные, построил будку, покупал лодки, расходуя средства, на которые ему не был ассигнован кредит [4, л.102].
Возник вопрос, откуда управляющий взял деньги? Было выявлено, что он выставил на торги лошадь (160 руб.), разыграв ее по билетам. Причем, видя, что лотерейные билеты разбираются плохо, он выдал четвертную банку контрабандного спирта хуторскому атаману Кореневу, который тут же перед постом угощал спиртом каждого, кто брал билет [4, л. 103].
Возник у инспектора вопрос к Брауну и из-за сведений о том, что он за 100 рублей отпустил со службы досмотрщика Измайлова на казенной лошади «Сорванец» на лагерный сбор с 10 августа по 20 сентября [4, л. 154]. Расследование подтвердило, что он отпускал досмотрщика на сборы на казенной лошади, а деньги брал у них в долг, который при инспекторе вернул в обмен на расписку [4, л. 155].
20 апреля 1914 г. инспектор Хабаровского таможенного участка сообщал руководству, что казначейские и бухгалтерские книги во многих таможенных учреждениях ведутся недостаточно аккуратно, а именно, цифры подскабливаются, итоги не подводятся, записи расходов делаются не в хронологическом порядке, на израсходованные суммы оправдательных документов не предоставляется [4, л. 156].
Учитывая общую низкую профессиональную компетентность управляющих в вопросах делопроизводства, несмотря на ревизионное заключение января 1914 г., Браун продолжал работать управляющим еще полгода.
Так, 5 июня 1914 г. инспектор сообщил, что 28 ноября 1913 г. задержаны были чинами жандармской железнодорожной полиции с контрабандным товаром Иван Долгачев и Андрей Бубнов, которые были заключены в Благовещенскую тюрьму. Товар по этому делу с протоколом были переданы в Никольский таможенный пост, причем таможня письмом от 17 апреля 1914 года за №5395 просила Управляющего Никольским таможенным постом о производстве досмотра этого товара и о присылке в таможню протокола с другими документами для возбуждения против виновных уголовного преследования. Однако ответа оттуда получено не было. Принимая во внимание, что в таможню по делу поступали неоднократно запросы прокуратуры о направлении дознания, инспектор просил распоряжения о скорейшей присылке управляющим Никольским таможенным постом производства о Долгачеве и Бубнове, так как содержание этих лиц в тюрьме с ноября месяца 1913 года, благодаря такой задержке, было противозаконным. При этом инспектором указывалось, что со времени вступления в управление Никольским таможенным постом Брауна в таможенное управление не поступило ни одного протокола о задержании контрабанды, между тем как жалобы о возврате денег, якобы неправильно взысканных на этом посту, существовали. Таким образом, инспектор указывал на полную профессиональную некомпетентность управляющего постом [4, л. 190].
По мере возможностей таможенное управление пыталось организовать обучение чиновников.
Так, помощник инспектора Хабаровского таможенного управления 26 июня 1914 г. докладывал, что, вследствие приказа от 30 апреля 1914 г. за №25 16 мая, состоялся экзамен помощнику бухгалтера Иркутской таможни губернскому секретарю Тютрину. По общему заключению комиссии, Тютрин оказался недостаточно подготовлен к испытанию. Остальные экзаменующиеся в Благовещенск, где происходил экзамен на знание основ делопроизводства, не прибыли [5, л.4].
При посещении инспектором таможенных учреждений в июне 1914 г. было замечено следующее:
1. Рейновская таможенная застава.
Касса: всего с начала года поступило 2734 руб. 48 коп. и выписано в расход по расходному реестру 2174 руб. 53 коп. Кассовая книга велась не по правилам, указанным в кассовом счетном уставе и в утвержденной МВД Российской империи 25 сентября 1913 г. инструкции.
Книга прихода и расхода бандеролей хотя и велась, но довольно небрежно, неправильные записи не были оговорены в подлежащем месте, освидетельствования делались не по правилам. Книга учета ассигнований не велась, а потому приход и расход с 1913 г. пришлось вести по делам. Имеющиеся ассигнования не были пронумерованы, корешки талонов о расходовании средств не были скреплены и не освидетельствованы надлежащим образом. Всего из дел заставы усматривалось, что с 1913 г. по 19 мая 1914 г. поступило ассигнований: прямых 250, авансовых 200 и оборотных 50 шт. израсходовано
прямых 157, авансовых 100 и оборотных 30, остальные оказались на лицо, в том числе и испорченных бланков ассигновок прямых 6, авансовых 3 и оборотных 1 [5, л.17].
Канцелярия: в книге учета дел входящих номеров на 18 мая было 775 и исходящих -842. Дел за 1914 г. было заведено 160, из них общих - 63 и конфискационных - 97. В графе журнала «Время исполнения бумаг» ставился только номер исполненной бумаги без указания время исполнения. При получении каких-либо казенных предметов для заставы, те записывались не в соответствующей графе; не указывалось в какой отдел и под какую статью инвентарной книги записаны эти предметы. Бухгалтерские книги, хотя на заставе и имелись, но по незнанию порядка их ведения не велись. Не было и книги учета штемпелей [5, л.17]. Оружие содержалось в порядке, но книга осмотра оружия была заведена не по указанным циркулярным правилам. Книга прихода и расхода фуража велась аккуратно. Лошади содержались исправно и имели «бодрый вид». Инвентарь был оценен инспектором, как исправный, содержащийся аккуратно. Тем не меннее, имевшиеся седла от частого и долгого употребления пришли в негодность. Хотя они и ремонтировались домашними средствами, но требовали, во избежание порчи лошадей, замены новыми. Что касается досмотрщиков, то претензий они не заявляли, однако имели, по мнению инспектора, вид мало дисциплинированный.
2. Албазинский таможенный пост.
Оборот денежных средств здесь также велся не по кассовым правилам, утвержденным инструкцией 25 сентября 1913 г., а по установленной бывшим начальником Приамурского таможенного округа приходно-расходной книге. Всего с 1 января по 21 мая 1914 г. поступило 3242 руб. 3 коп. и было выписано в расход 3125 руб. 53 коп. Остаток в 116 руб. 50 коп. при сверке оказался в наличности. Ошибок и исправлений в бухгалтерской книге не было. Печать, шнуры книги были целы. Дел в 1914 г. было заведено всего 18, из них конфискационных - 7. Входящих бумаг имелось 218, исходящих - 181. Судов каботажных пришло 8, отошло после досмотра - 8. Досмотрщики имели, по мнению инспектора, «вид расторопный и дисциплинированный», лошади были «в теле и здоровы, инвентарь в полной исправности» [5, л.18].
3. Бекетовский таможенный пост.
Здесь также инспектором отмечались проблемы в оформлении казенных бумаг. Так, во входящих бумагах время их исполнения не было проставлено в соответствующей графе [5, л.18].
4. Толбузинский таможенный пост.
Здесь не было сейфа для хранения денег; помещения поста находилось в крайне неудовлетворительном состоянии. Инспектор рекомендовал приобрести для поста пустующие здания складов Амурской железной дороги.
5. Черняевская таможенная застава.
При ревизии денежной и бухгалтерской отчетности заставы инспектор убедился в плохом практическом знакомстве чиновников заставы с кассовыми и бухгалтерскими правилами. В книгах встречались зачеркивания, исправления, расхождения по сумме прихода и расхода. Кассовая книга велась крайне небрежно, «с непониманием и незнанием дела». В книге в 21 статье была масса поправок и дополнительных надписей. Перенос в книгу транспортов из предыдущей книги сделан был не в должной форме. Кладовая книга, хотя и велась, но ежедневные записи в ней делались не по форме. Гербовая отчетность, хотя и велась правильно, но постом не было сообщено казначейству о пополнении растраты, произведенной управляющим Филаретовым при приобретении казенных марок на сумму в 50 рублей. Инвентарные дела были в порядке, но из-за отсутствия необходимых для канцелярии шкафов лежали на окнах, столах и даже на полу. Оружие содержалось в порядке, но книга осмотра оружия не была заведена. Приход и расход фуража записывался ежедневно и правильно. Лошади были в теле (кроме одной). Инвентарь был найден в исправности, но в отношении к теплой одежде отмечались недостаточные меры к сохранению ее от моли в
летнее время. При осмотре полушубки оказались наполненными молью. Досмотрщики, по мнению инспектора, были дисциплинированы [5, л.19].
6. Торойский таможенный пост.
Здесь денежная отчетность велась по одной на весь год приходно-расходной книге. По приходу за 1914 год значилось 1540 руб. 85 коп. Такой же был обозначен и расход, остатка не было. Месячные итоги подводились неправильно, кроме того они не были засвидетельствованы подписью управляющего постом. С действующими законами, правилами, инструкциями и циркулярами управляющий постом Курилов, несмотря на третий год службы управляющим, не был знаком и, повидимому мало ими интересовался. Входящих номеров в книге распоряжений не было, время исполнения бумаг - не проставлялось. Книга прихода и расхода фуража велась аккуратно, но три лошади имели изнуренный и захудалый вид, у них были разбиты ноги. Заготовленное сено было плохого качества. При расспросе досмотрщиков, инспектором было установлено, что управляющий -Курилов не ездил в разъезды на поимку контрабанды ни разу. Оружие, по мнению инспектора, было в исправном виде, но в книге вооружения номера были перепутаны. Досмотрщики имели «вялый вид» [5, л.21].
7. Нововоскресенский таможенный пост.
Здесь денежная отчетность по приходно-расходной книге велась на год. Остальные дела и книги велись аккуратно. Инвентарь и оружие содержалось в исправном виде, но не по установленной форме.
8. Кумарский пост.
Инспектор отмечал правильное ведение книг и хорошее состояние материальной части. Лошади были в теле, досмотрщики расторопны и дисциплинированны. Инвентарь поста находился в порядке [5, л.22].
Таким образом, основными недостатками выявленными в 1910-1914 гг. ревизиями таможенных инспекторов, являлись недочеты, связанные с ведением делопроизводства. Управляющие таможенными постами повсеместно не знали инструкций и правил ведения многочисленноых фор документации. Иногда выявлялись недостатки в оформлении задержанной контрабанды. В то же время, содержание оружия, питание лошадей, как правило, были на должном уровне и не вызывали критики инспектирующих. Вопросы у инспектора были в ряде случаем к самим досмотрщикам, внешний вид и распорядительность которых нередко подвергались критике. Были претензии и к состоянию обмундирования, предметов быта таможенных досмотрщиков и пограничников. В ряде случаев высказывались нелестные замечания о состоянии жилых помещений, в которых располагались таможенники, а также конюшен.
Литература и источники
1. Российский государственный архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф.874. Благовещенская таможенная застава. Оп.1. Д.36.
2. РГИА ДВ. Ф. 1303. Хабаровская таможенная застава. Оп. 2. Д. 5.
3. РГИА ДВ. Ф.1251. Управление Приамурского таможенного округа. Оп.1. Д. 181.
4. РГИА ДВ. Ф. 1304. Управление хабаровского таможенного инспектора. Оп. 2. Д. 8.
5. РГИА ДВ. Ф.1304. Оп. 2. Д. 53.
References and Sources
1. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv Dal'nego Vostoka (RGIA DV). F.874. Blagoveshchenskaya tamozhennaya zastava. Op.1. D.36.
2. RGIA DV. F. 1303. Habarovskaya tamozhennaya zastava. Op. 2. D. 5.
3. RGIA DV. F.1251. Upravlenie Priamurskogo tamozhennogo okruga. Op.1. D. 181.
4. RGIA DV. F. 1304. Upravlenie habarovskogo tamozhennogo inspektora. Op. 2. D. 8.
5. RGIA DV. F.1304. Op. 2. D. 53.
СИНИЧЕНКО ВЛАДИМИР ВИКТОРОВИЧ - доктор исторических наук, профессор, начальник кафедры гражданско-правовых дисциплин Восточно-Сибирского института МВД России.
ТОКАРЕВА ГАЛИНА СЕРГЕЕВНА - старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела Дальневосточного юридического института МВД России.
SINICHENKO, VLADIMIR V. - Doctor of Historical Sciences, Professor, Head of the Department of Civil Law Disciplines of the East-Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (v.v.sinichenko@bk.ru).
TOKAREVA, GALINA S. - Senior Researcher, Research Department, Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (khb.jasmine@mail.ru).
