CC BY
21УДК 351.713.07(571.6-04)«1850/1917»
В. В. СИНИЧЕНКО, главный научный сотрудник отдела исследований стратегических проблем управления Академии управления МВД России, доктор исторических наук, профессор (г. Москва)
V. V. SINICHENKO, Head of the Chair of Civil-legal disciplines of the East Siberian Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Doctor of Historical Sciences, Professor (Moscow)
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КОРЧЕМНОЙ СТРАЖИ И АКЦИЗНОГО НАДЗОРА НА ВОСТОКЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
THE ACTIVITIES OF CORCHEM GUARDS AND EXCISE SUPERVISION IN THE EAST OF THE RUSSIAN EMPIRE
Аннотация. Создание акцизного надзора, а затем и корчемной стражи на русско-китайской границе было вызвано тем, что жители приграничных регионов почти все подакцизные товары получали из Китая, однако пограничные и таможенные институты не могли перекрыть поставки этих товаров, в первую очередь водки. Оценивая место, роль и целесообразность создания и деятельности специальных полицейских подразделений Министерства финансов Российской империи, можно прийти к выводу о том, что деятельность акцизного надзора и корчемной стражи направлялась прежде всего на выполнение Высочайшего указа о монополии государства на производство и продажу спиртных напитков и других подакцизных товаров внутри страны на границе и в пограничных районах. Основная проблема в деятельности корчемной стражи и акцизного надзора накануне Первой мировой войны заключалась в неправильном оформлении бумаг, что негативно влияло на судебные решения. Незначительная численность правоохранителей и отсутствие поддержки китайской и монгольской полиции приводили к тому, что контрабандисты чувствовали себя совершенно свободно.
Ключевые слова и словосочетания: акцизный надзор, корчемная стража, бутлегеры, русско-китайская граница, таможня.
Annotation. The creation of excise supervision, and, then, corchem guard on the Russian-Chinese border, was caused by the fact that residents of the border regions received almost all sub-excise goods from China, but the border and customs institutions could not cut off the supply of these goods, first of all, of vodka. Evaluating the place, role and expediency of the creation and operation of the special police units of the Ministry of Finance of the Russian Empire, it can be concluded that the activities of excise supervision and corchem guards were aimed primarily at the implementation of the Highest Decree on the Monopoly of the State on the Production and Sale of Alcoholic Beverages and Other Sub-Excise Goods both within the Country, on the border and in the border areas. The main problem in the activities of the corchem guard and excise supervision on the eve of World War I was the incorrect registration of papers, which, in turn, negatively affected court decisions. The small number of law enforcement officers and lack of support from the Chinese and Mongolian police resulted in smugglers feeling completely free.
Keywords and phrases: excise supervision, corchem guard, bootleggers, Russian-Chinese border, customs.
В современной литературе нет отдельных монографических работ, по-
священных непосредственно истории корчемной стражи и акцизного надзора.
Вопросы, связанные с организацией и деятельностью этого специализированного полицейского подразделения Министерства финансов, рассматривались или в отдельных статьях, или в работах более широкого плана, в которых анализировались проблемы борьбы против всех форм контрабанды или посвященных организаций таможенного дела. Так, изучению истории борьбы с контрабандой посвящены крупные работы Ю. Г. Кисловского [1; 2], К. И. Бокова [3], Н. А. Троицкой [4]. Организационно-структурные особенности дальневосточной таможни нашли отражение в работе В. Ф. Печерицы [5]. Наиболее представительный труд о борьбе с контрабандой на востоке Российской империи - «Дальневосточная контрабанда как историческое явление: вторая половина XIX - первая треть XX вв.». Однако история корчемной стражи не нашла широкого отражения на страницах этой работы [6]. Труды, посвя-щённые вопросам потребления алкоголя в Российской империи, также только частично освещают вопрос деятельности корчемной стражи [7-10].
Правовые аспекты борьбы с контрабандой, законодательная база таможенной политики царизма нашлаи отражение в исследовании А. И. Бойко, Л. Ю. Родиной [11]. В рамках конкретных исследований борьбы с контрабандой спирта - бутлегерства можно выделить статьи А. В. Алепко, В. Г. Дацышена, Е. Ю. Башкуевой [12-14]. Кроме того, отдельные сюжеты контрабанды спирта описаны Т. Н. Сорокиной в монографии «Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX - начало ХХ вв.)» [15]. Благодаря работам предшественников становится очевидным, что специфика работы таможенников на востоке страны, во-первых, определялась слабостью пограничных и таможенных караулов на расстоянии более 1,5 тыс. километров русско-китайской границы, а во-вто-
рых, в 1881 г. был заключен Санкт-Петербургский русско-китайский договор, который ввел 100-верстную зону беспошлинной торговли на восточном участке границы двух стран. Договор о свободной торговле вводился на десять лет и продлевался в 1891 и 1901 гг. В результате, несмотря на существование на Дальнем Востоке с 1899 г. таможни, местные таможенные учреждения не добирали таможенных сборов даже на собственное финансирование.
Безакцизный ввоз спирта из китайской Манчжурии в Забайкалье, Приморье и Приамурье стал головной болью для российской администрации в начале XX в. Поэтому в 1907-1911 гг. было решено охранять на Дальнем Востоке России границу тремя заградительными линиями. В первой линии стояла пограничная стража, во второй - таможня, в третьей - корчемная стража. Взаимодействовать в преследовании контрабанды корчемные стражники должны были с пограничниками и таможенными досмотрщиками. Однако, как мы покажем ниже, эффективность этого взаимодействия была очень низка в силу целого ряда причин.
Во-первых, эти службы при аресте безакцизной контрабанды долго не могли определиться кто кому подчинен - таможенники корчемникам или корчемники таможенникам. Кроме того, в задержании контрабанды участвовали не только таможенники и акцизные контролеры. Исследованные материалы позволяют говорить о деятельности полиции в этом направлении: «Из вышеперечисленных задержаний 637 случаев (первая половина 1913 г.) по оценке товаров на 33 668 руб. произведены чинами Министерства финансов: 32 случая по оценке товаров на 388 руб. чинами горной полиции и 64 случая по оценке на 4 005 руб. чинами общей полиции» [16, л. 312]. В результате полиция и корчемники при проведении операций против контрабандистов мешали друг другу.
Во-вторых, корчемная стража должна была носить специальную форму установленного образца и иметь при себе удостоверение личности, а это повсеместно не соблюдалось в силу конфиденциальности действий корчемников. Поэтому были случаи, когда корчемников чины полиции, казаки и просто пограничники принимали за праздношатающийся элемент.
В-третьих, при встрече с офицерами пограничной стражи и начальниками таможенных застав те указывали корчемникам, что они должны были размещаться позади таможенной линии, а не действовать на чужой территории.
Так, 16 июля 1914 г. акцизный контролер корчемной стражи 3-го участка 3-го округа акцизного управления подал рапорт надзирателю 3-го округа Приамурского акцизного управления за № 25, в котором говорил, что их лодка была задержана около брандвахты досмотрщиками Забеловского таможенного поста, которые попытались выяснить их личности. Последним было объяснено, что прибывшие - это корчемная стража из города Хабаровска. Через 15 минут явился управляющий вышеупомянутого поста с четырьмя досмотрщиками и потребовал, чтобы корчемная стража удалилась от границы на ту дистанцию, которая была им положена по Положению [17, л. 134].
22 февраля 1917 г. крестьянами деревни Верхне-Спасской, подрядившимися доставить в Хабаровск рыбу промышленника Малахи-Маркова, арендовавшего у верхне-спасских крестьян протоку для рыбной ловли, был перевезен спирт в довольно значительном количестве (саней было девять или двенадцать). Спирт был запрятан среди мешков с рыбой. Контрабанда была разгружена в попутных селениях перед Хабаровском: Нижне-Спасское, Самарка, Богдановка. Об этом сообщал контролер корчемного поста № 58, расположенного в деревне Владимировке. Однако таможня отобрала дело из ведения корчемной
стражи, так как контрабанда была задержана в зоне ответственности таможенного поста.
Таможенное начальство весьма нелестно отзывалось о чинах акцизного надзора. Инспектор Приамурского таможенного округа 19 января 1913 г., отвечая на запрос члена Государственной думы Гамова о ненормальных отношениях таможенной службы к населению, писал, что информация, изложенная в двух газетах «Благовещенское утро» и «Эхо», всецело относится к чинам корчемной стражи, интеллектуальный и нравственный состав которой весьма низок. В качестве основных агентов контрабанды инспектор указывал не только корчемную стражу, но и местных казаков, которые «по преимуществу являются контрабандистами, нарушителями всех законных требований таможенного ведомства и противодействуют законному порядку вплоть до вооруженной силы, о чем мной неоднократно доносилось и о чем мною были возбуждены судебные дела» [18, л. 32].
Проблема состояла и в том, что точных карт в то время не было ни у одной правоохранительной структуры. Поэтому таможенные досмотрщики, как и корчемные стражники, выезжая в разъезды на лошадях, часто арестовывали контрабандные грузы на территории Китая и за пределами 50-верстной пограничной зоны. Существовала целая проблема задержания контрабанды на реках. Реки Уссури, Амур находились в приграничной зоне, и задержание контрабанды относилась к привилегии таможенников и пограничников, однако корчемная стража, располагая моторными лодками, вмешивалась в деятельность коллег по охране границы. В результате чего неоднократно возникали случаи столкновения таможенников и корчемников и даже рукоприкладства в отношении этой ведомственной полиции.
В-четвертых, Наказом корчемной стражи от 27 июля 1911 г. были предо-
ставлены слишком широкие полномочия корчемной стражи. Так, в Наказе не было определено, что понималось под словом транспорт, который должны были досматривать чины акцизного надзора и корчемной стражи. В результате некоторые из объездчиков и контролеров посчитали возможным проверять на железнодорожных станциях поездные документы и книги железной дороги как на станциях, так и на поездах. Здесь корчемники пытались задерживать все акцизные предметы, не имеющие признаков законного происхождения, однако это вызвало столь резкое неприятие со стороны чинов железнодорожной полиции - жандармско-полицейских управлений железных дорог, что мы, по сути, можем говорить о том, что в 1911-1917 гг. на Дальнем Востоке шла необъявленная война между корчемной стражей и чинами железнодорожной полиции. Последние препятствовали любой деятельности корчемников в полосе отчуждения железной дороги.
Так, 23 марта 1916 г. при досмотре паровоза № 881 на ст. Иннокентьевской Амурской железной дороги в заднем ящике паровоза в пакле обнаружено 6 банок маньчжурского спирта. Машинист сказал, что спирт ему подбросили. Из-за отказа машиниста идти на станцию и составлять протокол Пишун и Шишкин отправились на заставу доложить о происшедшем. По дороге встретили жандарма, который запретил им следственные действия в полосе отчуждения железной дороги. Начальник жандармско-поли-цейского управления Уссурийской железной дороги неоднократно высказывал сомнения в нравственности поступков чинов корчемной стражи, отметил, что те досматривают не контрабанду, а паспорта китайцев, чтобы обогатиться на взятках от большой массы беспаспортно проникавших в Россию китайских сезонных рабочих [18, л. 176].
Вместе с тем полиция, станичные и сельские власти были обязаны ока-
зывать содействие стражникам. Всякое сопротивление или оскорбление чинов корчемной стражи признавалось явным нарушением государственного порядка и влекло ответственность в соответствии с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных. О каждом таком факте стражники обязаны были докладывать вышестоящему начальству. К сожалению, они пользовались этим правом только для того, чтобы писать доносы на чинов полиции и поселковые власти, обвиняя их в попытках подкупа во время служебных действий чинов корчемной стражи или в потакании алкогольной контрабанды. В ответ чины полиции и казаки обвиняли корчемников в тайной торговле спиртом и иных правонарушениях, например, ограблении китайцев. Однако основная проблема в деятельности корчемной стражи и акцизного надзора накануне Первой мировой войны заключалась в неправильном оформлении бумаг, что в свою очередь влияло на судебные решения.
Правильное составление товарной описи, т. е. точное обозначение тарифного наименования арестованного товара и соответствующей статьи таможенного тарифа, вес товара в одних случаях как брутто, в других нетто, вне зависимости от того, как берется пошлина с известного рода товара и оценки, являлось делом весьма необходимым для начисления пошлины и соответствующей в зависимости от этого пени. Однако слабая подготовка чинов корчемной стражи порождала постоянные и однотипные ошибки при составлении протокола. Так, по задержанию 24 декабря 1912 г. у крестьянина Якова Вельмана одной четвертой банки спирта объездчиками корчемной стражи Вегером и Батинцевым не было указано, какой это спирт, русский или маньчжурского производства. В результате таможенное ведомство было лишено возможности предъявить судебный иск к лицам, обвиняемым в контрабанде [19, л. 62]. Хотя
в соответствии со ст. 24 Наказа чинам корчемной стражи, утвержденного приказом Министерства финансов 27 июля 1911 г., задержанные контрабандные пития и другие акцизные товары могли продаваться чинами корчемной стражи в местах конфискации, не дожидаясь решения дела, лишь при «невозможности доставить их на место нахождения корчемного или таможенного поста». 18 марта 1913 г. из-за систематического неправильного составления протоколов задержания был издан приказ по Приморскому акцизному управлению, которым было предписано предоставлять арестованный спирт наравне с остальными контрабандными товарами в ближайшее таможенное учреждение, где и составлялись надлежащим образом и согласно требованиям закона товарные описи с оформлением протокола изъятия [19, л. 62].
Представление водки и спирта в таможенное учреждение являлось необходимым для составления акта экспертизы о происхождении товара. Последнее требовалось судебными властями, так как при признании контрабандного алкоголя русского производства пеня исчислялась в размере пятикратной пошлины, тогда как китайского производства облагался штрафом по 2 руб. с фунта нетто (ст. 1065 Устава) [19, л. 62]. Так как практика не позволяла чинам корчемной стражи вовремя доставить задержанный алкоголь в таможенные учреждения, в августе 1913 г. чинам корчемной стражи вновь было предложено при составлении протоколов писать, что «доставка указанных товаров в таможенное учреждение невозможно в силу таких-то обстоятельств» [19, л. 63].
Трудности возникали у чинов корчемной стражи и при доказывании обстоятельств дела в местных судах, когда корчемники ссылались на показания своей агентуры. Так, 18 мая 1913 г. в Благовещенский окружной суд поступило следующее дело. В нем говорилось, что
чинами корчемной стражи были получены сведения о том, что во дворе оптового склада, находящегося в Благовещенске и принадлежавшего предпринимателю Дмитриеву, возят контрабандный спирт в ассенизационных ящиках, почему ими было установлено наблюдение за двором Дмитриева, в котором помещался оптовый склад. 27 октября 1912 г. корчемным объездчиком Зинчуком был замечен с ассенизационным ящиком китаец, который въехал во двор Дмитриева и запер тотчас ворота. Объездчик Зинчук перелез через забор во двор и увидел, что китаец подъехал к дверям оптового склада, а рабочим Дмитриева уже было выставлено из ассенизационного ящика на поле несколько банок. Завидя приближение Зинчука, китаец, привезший спирт, бежал. Тут же находился и сам Дмитриев. В ящике оказалось 35 банок по четверти каждая контрабандного спирта маньчжурского производства весом нетто 5 пудов. Означенный спирт и перевозочные средства были доставлены в Благовещенскую таможню. Кроме объездчика Зинчука, во двор Дмитриева прибыли контролер Васильев, объездчики Нагаев, Чуев [19, л. 322].
Экспертизой Благовещенской таможни спирт признан маньчжурского происхождения к ввозу в Россию воспрещенным. Постановлением Благовещенской таможни Никанор Иванович Дмитриев был признан виновным в контрабанде. Однако Мировой суд контрабандиста оправдал на том основании, что корчемная стража не могла сама проводить оперативную работу с негласными агентами и должна была обратиться за помощью в полицию. Только после вмешательства прокуратуры, вставшей на сторону корчемников, окружной суд на основании ст.ст. 1046 и 1061 т. 6 изд. 1910 г. приговорил к уплате пени за водворение спирта на сумму в 400 руб. [19, л. 322].
Отметим, что акцизный надзор задерживал не только безакцизный алкоголь, но и другие товары, по которым не
уплачивались соответствующие акцизные сборы. Как правило, на русско-китайской границе это были чай и табак. Так, акцизный инспектор 1-го участка донес управляющему 29 сентября 1912 г. № 1730 об обнаружении им случаев торговли спичками с поддельными бандеролями, каковые длиннее настоящих приблизительно на 1/10 дюйма. Обнаруженные спички имели марки «Роза» и «Сигара» [18, л. 128]. Мы можем отметить, что, в отличие от Дальнего Востока, в Забайкалье наиболее действенную силу по борьбе со спиртом играли не таможенники, а акцизный надзор. Так, в первой половине 1914 г. был 951 случай задержания контрабандных товаров по оценке на 33 418 руб., из которых в черте действия таможенных учреждений 327 случаев на сумму 2 242 руб. и вне черты действия сих учреждений 624 случая на сумму 31 176 руб. [16, л. 216].
Таким образом, акцизный надзор и корчемные стражники в Забайкалье задерживали контрабандный товар в несколько раз чаще, чем таможенники, но стоимость задержанных партий контрабанды была ниже, чем у таможенных досмотрщиков. Это позволяет сделать вывод о том, что не всегда чины акцизного ведомства были честны и сдавали контрабанду в полном объеме.
Начавшаяся в июле 1914 года война России с Германией и Австро-Венгрией еще более осложнила ситуацию в борьбе с контрабандой спирта. В ходе объявленной мобилизации на военную службу были призваны военнообязанные, обострилась нехватка кадров, а введенный «сухой закон» подстегнул контрабанду спиртных напитков, которые заняли лидирующее место среди конфискованных контрабандных товаров. Заниматься контрабандой дешевого китайского спирта становилось очень выгодно, ведь только одно удачное перемещение перекрывало предыдущие задержания. При этом контрабандисты шли на все возможные ухищрения - зафиксирован случай изго-
товления специальных жилетов из прорезиненной ткани, которые одевались на тело и могли быть обнаружены лишь при личном досмотре, в них заливалось до 6 литров спирта.
После начала Первой мировой войны главным потребителем контрабандного спирта стали рабочие и служащие города Владивостока, где находились воинские контингенты, портовые рабочие, работники складов и Амурской железной дороги. Местом ввоза контрабандного спирта была русско-китайская сухопутная граница между поселками Софье-Алексеевским и Фадеевским, которая на пространстве 27 верст не охранялась. Затем контрабандный спирт направлялся в село Липовцы, где жили контрабандисты. Отметим, что спиртонос приносил из-за границы в Россию спирт по 50 коп. за банку, объемом ХА ведра. Спирт оставляли в укромных схронах около сел вечером. Хозяин-контрабандист, получив сведения о подносе спирта, выезжал на телеге к указанному месту, принимал спирт, рассчитывался со спиртоно-сом. Для предупреждения бутлегерства управление Уссурийского казачьего войска просило акцизное начальство создать пост корчемной стражи в селе Голёнки и вновь учредить пост в селе Владимирском. Вместе с тем руководство Уссурийского казачьего войска отмечало, что корчемная стража не в состоянии одна бороться с контрабандой и поэтому ходатайствовало о получении права уссурийским казакам задерживать спирт на тех же условиях, что и корчемные стражники. В частности, это касалось получения казаками половины стоимости задержанной контрабанды [20, л. 11].
Такая инициатива казачьих властей повлекла за собой переписку ведомств, имевших отношение к перемещению товаров через границу. Губернское акцизное управление выступило против передачи корчемных функций казакам и отмечало, что контрабандный спирт распространялся во все стороны крупными
и мелкими партиями и по преимуществу уже контрабандистами россиянами. Как отмечалось в документе, «сельские и поселковые власти мало помощи оказывают корчемным стражникам и неохотно дают нужные сведения о лицах, занимающихся контрабандой, и не указывают места их нахождения» [20, л. 11].
Акцизный надзиратель 4 июля 1915 г. сообщал начальнику Ни-кольск-Уссурийской железной дороги, что на территории вверенного ему стана, несмотря на запрещение продажи спиртных напитков (это случилась сразу после объявления войны 1 августа 1914 г.), корейцы активно занимались контрабандным ввозом спирта во Владивосток. Деятельность корейцев-спир-тоносов протекала по лесным двум тропам вдалеке от таможенных постов, что и способствовало контрабанде. Контрабанда постепенно вводилась и по железной дороге, чему способствовал слабый надзор со стороны жандармской полиции. Только два жандарма действовали на линии от станции Угольной до села Раздольного. Контрабандистам помогали русские рабочие, большие любители алкоголя. Учитывая, что жандармы постоянно пресекали деятельность корчемников на железной дороге, неудивительно, что контрабандисты оставались неуловимы для корчемников [20, л. 35].
Надзиратель отмечал, что в село Раздольное прибыл контролер корчемной стражи с четырьмя нижними чинами. Он предлагал установить наблюдение по Эльдугинской тропе с резиденцией корчемной стражи в деревне Горной или Ананьевке и по Сандугинской - в деревне Харьковке, а имеющийся в селе Раздольном отряд корчемной стражи отправить в секрет по Клепке в сторону деревни Тереховки. В случае открытия трёх новых корчемных постов пристав планировал увеличить количество задержаний контрабанды [20, л. 35]. Отметим, что в годы Первой мировой войны корчемным чинам удалось собрать сведения,
в Санчагоу продавалось до 2 тыс. ведер спирта в месяц, не считая ханшина и других сладких китайских напитков. Жестяная пятилитровая банка спирта стоила от 1 до 1,5 руб. Отметим, что русские и наиболее состоятельные китайцы пили не ханшин, а разведенный маньчжурский спирт [20, л. 196].
Итак, в связи с тем, что до 1913 г. вдоль русско-китайской сухопутной границы была введена 100-верстная зона безтаможенной торговли, контрабандисты чувствовали себя весьма вольготно. Они ввозили товар мимо пограничников и таможенников, и единственной силой, препятствовавшей расползанию контрабанды иностранных товаров за пределами 100-верстной полосы, были акцизные контролеры и корчемная стража. Однако эффективность деятельности корчемной стражи и акцизного надзора накануне Первой мировой войны снижалась в силу низкого профессионального уровня сотрудников, не обученных к правильному составлению протоколов. Кроме того, мы можем отметить конфликты между таможенниками и чинами корчемной стражи. Таможенники неоднократно обвиняли своих коллег по Министерству финансов в коррупционности из-за действия этой статьи. Поддержали таможенников и жандармы. Неоднократно сотрудники акцизного ведомства и корчемной стражи становились объектами судебного преследования и осуждения.
Современники отмечали низкую эффективность службы на Дальнем Востоке и высокую эффективность в Забайкалье. На территории Восточной Сибири акцизный надзор задерживал контрабанду чаще за пределами таможенной линии, чем таможенники на границе. В годы Первой мировой войны из Китая в Россию массово ввозили спирт, который стал, по сути, «региональным бедствием» для правоохранительной системы. Основным направлением ввоза нелегального спирта в годы войны стал Владивосток и горные прииски региона,
а потребителями - солдаты и чернорабочие. Также наметился рост контрабандных поставок спирта на территорию российского Дальнего Востока и Забайкалья.
Корчемным стражникам удавались лишь отдельные задержания крупных партий контрабанды.
***
ЛИТЕРАТУРА
1. Кисловский Ю. Г. Контрабанда: история и современность / под ред. A. C. Круглова. М.: Автор, 1996. 429 с.
2. Кисловский Ю. Г. История таможенного дела и таможенной политики России. 3-е изд., доп. / под общ. ред. А. Е. Жерихова. М.: РУСИНА-ПРЕСС, 2004. 592 с.
3. Боков К. И. Становление и развитие таможенного дела и таможенного законодательства России в XIX - начале XX века: монография. М.: Проспект, 2015. 171 с.
4. Троицкая Н. А. Порто-франко на Дальнем Востоке. Таможенная политика России на Дальнем Востоке. М.: Гос. изд-во, 1998. 160 с.
5. Печерица В. Ф. Очерки истории дальневосточной таможни. Владивосток, 2002. 166 с.
6. Дальневосточная контрабанда как историческое явление: вторая половина XIX - первая треть XX в. / Н. А. Беляева [и др.]. Владивосток: РИО РТА, 2010. 296 с.
7. Корняков К. А. Контрабанда и борьба с ней: монография. М.: Изд-во Российской таможенной академии, 2010. 123 с.
8. Жолобова Г. А. Особенности правового режима торговли алкогольными напитками в винодельческих районах // Lex Russica. 2014. № 12. С. 101-111.
9. Попенко А. В. Опыт борьбы с контрабандой на Дальнем Востоке России (1884 - конец 20-х гг. XX в.): монография. Хабаровск: ХПИ ФСБ России, 2009. 150 с.
10. Сафронов С. А. «Пьяный вопрос» в России и «сухой закон» 1914-1925 годов. От казенной винной монополии С. Ю. Витте до «сухого закона»: монография. Красноярск: Сибирский федеральный университет, 2017. 547 с.
11. Бойко А. И., Родина Л. Ю. Контрабанда: история, социально-экономическое содержание и ответственность. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2002. 320 с.
12. Алепко А. В. Незаконное предпринимательство китайцев на российско-маньчжурской границе в начале ХХ в. // Российское Приамурье: История и современность: материалы доклада научного семинара. Хабаровск, 1999. С. 269-272.
13. Башкуева Е. Ю. Контрабандная деятельность китайских мигрантов в Западном Забайкалье (1860-1917 гг.) // Молодежь и наука XXI в.: сборник статей. Красноярск, 2004. С. 86-88.
14. Дацышен В. Г. Из истории контрабанды спиртных напитков на Дальнем Востоке // Вопросы истории Дальнего Востока: сборник статей. Хабаровск, 2001. Вып. 3 (8). С. 15-20.
15. Сорокина Т. Н. Хозяйственная деятельность китайских подданных на Дальнем Востоке России и политика администрации Приамурского края (конец XIX - начало XX вв.): монография. Омск: Омский государственный университет имени Ф. М. Достоевского, 1999. 264 с.
16. ГАЗК. Ф. 78. Оп. 2. Д. 25.
17. РГИА ДВ. Ф. 1304. Оп. 3. Д. 27.
18. РГИА ДВ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 37.
19. РГИА ДВ. Ф. 1304. Оп. 2. Д. 5.
20. РГИА ДВ. Ф. 410. Оп. 2. Д. 150.
© Синиченко В. В.
