CC BY
6Н. Н. Карнаухов
ОТ "ВЫЖИВАНИЯ" К "РАЗВИТИЮ":
ПРОБЛЕМЫ И РЕЗУЛЬТАТЫ МОДЕРНИЗАЦИИ УНИВЕРСИТЕТА
Несколько лет назад в одном из интервью100 я, полемизируя с критическими суждениями по поводу наличия у администрации университета стратегии реформ, рассказал о стартовой ситуации процесса формирования идеологии реформирования ТюмГНГУ. Сегодня появилась возможность проанализировать некоторые проблемы процесса реформирования вуза, оценить полученные результаты. Конкретным предметом анализа являются следующие направления: социальная задача нашего университета; проблема "новой справедливости"; процесс гуманитаризации образования; ориентиры самоидентификации университета.
Но прежде - одно замечание. Как я уже неоднократно говорил по разному поводу, мы, администрация ТюмГНГУ, не боги и на старте реформирования вуза, конечно, не могли сформулировать в полном объеме миссию, которую взяли на себя, и строгие целевые ориентиры. Разумеется, у нас было представление о желаемом результате, но скорее общее представление: чтобы университет занял достойное место. Прежде всего, нас интересовало достоинство нового имени - университета. У Тюменского индустриального института было очень хорошее имя, и нам важно было не только не уронить, но и поднять его на новую планку.
Сегодня можно сказать, что многого мы, конечно, не предусмотрели, многого не ожидали, а многое получилось как бы само собой. Но только "как бы": на самом деле это получилось не случайно, а благодаря, скажем так, творчеству масс, которое, в свою очередь, было нами в определенной мере активизировано.
От прагматических задач к социальным
На начальном этапе реформирования института-университета для нас чрезвычайно важным было не снизить качество обучения. Среди его критериев - качество абитуриентов и, соответственно, качество отбора абитуриентов. Несмотря на то, что на старте университезации, в 1995-ом, произошел обвал технического образования в РФ (прием на технические специальности упал на 37%, в то время, как на менеджмент, экономику, право и прочие он увеличился почти на 60%), - мы постарались сделать так, чтобы процесс приема в университет остался на высоком уровне.
С этой целью мы пошли на создание технического лицея. Совместно с администрацией города Тюмени создали элитное учебное заведение, которое позволяло еще на этапе восьмых (нынче - девятых) классов производить отбор из всех школ города наиболее талантливых ребят. Сегодня лицею семь лет, и мы можем утверждать, что он состоялся. Об этом свидетельствует конкурс - до шести человек на место.
В лицее дети не просто завершают школьную программу, они одновременно адаптируются к вузу. Ходят по тем же коридорам, что студенты и профессора. Некоторые из профессоров и кандидатов наук читают у них курсы лекций. Вместе со студентами лицеисты проводят свой досуг. Кроме того, продолжается профессиональная ориентация, и к окончанию одиннадцатого класса лицеисты могут уверенно выбрать себе специальность.
По принципу городского технического лицея - это наш штатный лицей, он располагается в наших собственных помещениях - мы создали лицей в 40-ой школе, а также профильные классы в других школах. Сегодня работаем с тридцатью школами
100 Карнаухов Н.Н. Наша идеология реформ в университете // Ведомости НИИ ПЭ. 1998. Вып.10.
С.42-55.
только на юге Тюменской области. А учитывая, что каждый наш северный филиал сотрудничает примерно с двумя-тремя школами, получается, что мы работаем в общей сложности с семьюдесятью школами Тюменской области.
Что это нам дает? Во-первых - качество приема. Вокруг процесса поступления в университет создается определенная атмосфера. Школьники в Голышманово, например, говорят, что у них профильный класс, после которого они будут поступать в нефтегазовый университет. И проблема выбора вуза для школьника решается на год раньше - мы активизировали эту проблему заранее.
Во-вторых, забота о качестве приема - это, одновременно, и решение важной социальной задачи. Для нас главное - не просто провести вступительные экзамены и сказать одному абитуриенту, что он на пятерку сдал и мы его принимаем, а другому, на четверку сдавшему, что его не принимаем. Дело в том, что многие школьники обладают достаточно хорошими потенциальными возможностями для получения высшего образования, но позволяют себе считать себя еще детьми. В психологии воспитания о таких говорят "спящие дети". И поэтому для нас важно заранее активизировать будущих абитуриентов. Ведь если мы упустим человека, вполне способного учиться в университете, из-за того, что заранее не раскрыли его таланты, то это может быть драмой и для нас, и для общества, и для самого ребенка.
Где-то с помощью местной администрации, где-то - нашего центра довузовской подготовки мы теперь работаем таким образом, чтобы каждый ребенок получил возможность подготовиться к конкурсу в университет. Он не виноват в том, что родился, например, в деревне Буньково. И в этой деревне нет физика, а без физики он не может к нам поступить, хотя по призванию он не гуманитарий. И что же, он обречен? Да, это стечение обстоятельств, но мы как люди государственные обязаны об этом думать. Поэтому и взяли на себя соответствующую задачу.
Кстати, индустриальный институт, в свое время, эти задачи себе не ставил, считая, что и так работал достаточно успешно. Действовало такое убеждение: да, 20 тысяч студентов были отчислены, но зато остались лучшие. Университет же обязан эту задачу ставить и решать. У меня и у нашей администрации такая позиция возникла не сразу. Мы ее долго обсуждали - стоит ли взваливать на себя то, что выходит за рамки обучения в университете. В конечном итоге решили, что университет обязан этим заниматься. Отсюда возникла и система довузовской подготовки - лицей, работа в школах, профориентационная работа стала совершенно другой.
Кстати, мы не занимаемся собственно рекламной кампанией в СМИ. Нам нет нужды рекламировать себя по одной простой причине: конкурс в университет достаточно высокий, как минимум - три человека на место, и это стабильная тенденция на протяжении шести лет. И если двух человек из трех мы отправляем назад, то с экономической позиции тратить деньги на рекламу - чтобы на конкурс пришло вместо трех человек четыре, и мы бы отправляли вместо двух человек - трех человек - неэффективно. Да и своих абитуриентов мы заранее готовим. Еще экзамены не начались, а наша работа в лицее, в профильных школах и классах дает основание предположить, что набор уже есть. Они еще не сдавали экзамены, а мы уже знаем, что у нас будет тысяча абитуриентов: из Аромашево пять, из Голышманово шесть..., мы их уже знаем и возьмем в университет. Казалось бы, на те две-три тысячи абитуриентов, которые к нам приходят стихийно, тратить рекламные деньги не стоит. Но мы тратим их - опять же потому, что считаем значимой просветительскую роль университета.
Сегодня университет ориентирован на непрерывное обучение - выпускник должен учиться всю жизнь, потому что объем знаний каждые четыре года удваивается. И нам важно не потерять связи со своими выпускниками, в том числе - с помощью прессы. Через СМИ мы стремимся наладить и диалог с родителями наших студентов. Родителям интересно знать, что происходит в учебном заведении, в котором учатся их сын или дочь, какие преподаватели там работают, творческие - или нет, душевные - или бездушные,
чему там учат. Родителям чрезвычайно важно знать атмосферу, в которой живут их сын или дочь. Но мы не только "успокаиваем" родителей, но и побуждаем их к послевузовскому образованию. У нас сегодня очно и заочно учатся одновременно семейные поколения — сын и отец, мама и дочь.
Еще раз: я хочу показать, как, оттолкнувшись от прагматических задач отбора в университет наиболее талантливой молодежи, мы вышли на социальную задачу, задачу просветительскую, которую университет просто должен выполнять в своем регионе.
Индустриальный институт традиционно ориентировался на абитуриентов с Севера. Мы же осознали, что Юг области тоже должен быть "охвачен" нашими филиалами. И не столько ради прагматических - прежде всего финансовых - целей, сколько из-за важности социальной функции нашего университета. И мы организовали три или четыре года назад филиал в Ишиме, а в этом году открыли филиал в Ялуторовске.
С позиций экономических филиал на Юге области -это скорее затраты, отвлечение определенных средств. Мы и не ожидаем, что, например, на филиале в Ялуторовске заработаем какие-то деньги, т.к. зона чисто земледельческая и денег в этих районах нет. Но, выполняя социальную функцию, мы делаем более эффективной нашу образовательную деятельность.
Контакты с Ялуторовским, Заводоуковским, Ишимским и другими районами дают возможность получать информацию о том, чем живет село, что оно делает, какие задачи перед собой ставит. Приезжающие в филиалы преподаватели на основе этой информации вносят изменения в программы своих курсов и таким образом развивают адаптивное обучение.
Честно скажу, что я эту проблему выкристаллизовал для себя совсем недавно. Адаптивное обучение предполагает, что мы должны дать возможность каждому студенту получить столько знаний, сколько он может в себя вместить, сколько ему позволяют его генетические возможности и предварительный уровень обучения. При этом, ориентируясь на психологические и умственные возможности студента, мы должны ему дать тот фактический материал, который нужен именно ему. Адаптивное обучение - не просто учет возможностей студента, но еще и адаптация к его будущей профессии, к деятельности в том регионе, где он будет проживать после университета.
На жизнь в регионе мы влияем и через консалтинговую работу. У нас появились заказы с Юга, в университет за советом приезжает все больше людей. Встретившись с некоторыми из них, я понял, что им важно было выговориться по поводу проблемной ситуации, в которой они очутились, и получить совет. Люди искренне хотят изменить свою жизнь, что-либо сделать, а как сделать - не знают. И наша задача не дать умереть деревне Буньково, например, а научить тех ее жителей, которые, не желая оттуда уезжать, стремятся что-то сделать. Полагаю, что наши советы тоже влияют на жизнь в селе, в городе.
Появление филиалов изменяет городской микроклимат. Раньше здесь своих собственных студентов не было - лишь приезжали на каникулы из других вузов. Не было студенческой жизни, студенческих вечеринок, не было студенческого ритма в жизни города. С появлением филиала город меняет свой статус, становится вузовским.
Все это - разве не результаты реализации замысла реформирования нашего вуза, не конкретизация того, что значит смена имени вуза, трансформация его в университет?
"Новая справедливость "?
На первом этапе своей работы администрация университета сделала установку на то, чтобы дать преподавателям и ученым возможность почувствовать свои способности самим себя обеспечивать и не сдерживать их в таком предпринимательском инстинкте, как зарабатывание денег. В университете появились "богатые факультеты", "богатые кафедры", "богатые преподаватели". На проблемных семинарах и в экспертных интервью НИИ ПЭ часто проявлялось негативное настроение: университет не просто постепенно
делится на богатых и бедных, а сама администрация строит университет так, чтобы преподаватели в нем были бедные и богатые.
Но в последнее время многие преподаватели и сотрудники, финансируемые только из бюджета, обнаружили в своих платежных документах, что произошла некая "революция" в виде возвращения к уравнивающей модели социальной справедливости -когда от тех, кто зарабатывает много, досталась доля и "чистым бюджетникам". Стали говорить о проявлениях некой новой справедливости.
Анализируя эту ситуацию, начну с того, что проблема социальной справедливости для нас имеет особое измерение. Университет - не просто какая-то организация, в которой люди работают и таким образом обеспечивают свою жизнь. Мы - организация, которая воспитывает других людей, учит их зарабатывать себе на жизнь.
В то же время уже в начале 90-х годов перед нами встал вопрос выживания вуза. Мы были обеспокоены своим будущим - наступали смутные времена, трудно было тогда прогнозировать что-то определенное. Ясно было, что студентов все равно надо учить. Но какую роль в этом процессе будет играть государство, как оно будет относиться к студентам, чему их учить - мы, откровенно говоря, тогда не знали. И, как я уже говорил, первая программа нашей администрации заключалась в том, чтобы сохранить университет как рабочее место для преподавателей.
Мы вступили в эпоху перемен. Приватизировались нефтяная и газовая промышленность, ставился вопрос о приватизации высших учебных заведений, о создании негосударственных высших учебных заведений. Но в то время, когда некоторые вузы пошли по этому пути, мы пытались сохранить вуз государственным и при этом не снизили требований к абитуриентам, не поддались эпидемии коммерциализации образования. Хотя часть сотрудников и ушла в бизнес, например, в торговлю нефтью, мы постарались найти для наших преподавателей другую нишу.
Во-первых, прояснили для них перспективу - что будет с институтом через год, через два, через три. Это вселило в них хоть какую-то ясность. Если то, что будет в стране в целом, мы не могли предугадать, то, по крайней мере, для нашего предприятия мы имели четкие перспективы, которые были привязаны к реалиям жизни начала 90-х годов. Чрезвычайно важно было вселить в сознание преподавателей, сотрудников и студентов чувство уверенности. Это тоже элемент справедливости. Особенно для пожилых сотрудников, отдавших всю жизнь своему делу, которое, как казалось, рушилось.
Затем, когда стало ясно, что неопределенность - степень неопределенности - не уменьшилась, мы пошли по пути создания вокруг вузов города и области благоприятной атмосферы. Не только с точки зрения материальной поддержки, но и авторитетности нашего труда, уважения к нему, поддержки нашего честолюбия и т.п. И нефтегазовый университет первым в области создал попечительский совет.
В то же время мы стали более внимательны к качественному составу преподавателей, к необходимости дифференцировать их по критерию отношения к своей работе. Попросту говоря, весь коллектив мы условно разделили на три типа работников. Первый - трудоголики, которые работали, работают и будут работать, сколько бы им ни платили. Они могут считать свою зарплату не справедливой, но все равно продолжают работать на совесть. Второй тип - противоположность первому. Это люди, которые не работали как следует, не работают и не будут работать. Они просто манкируют своими обязанностями, их главная задача - сделать так, чтобы уровень претензий к ним был минимальным, и они довольны, если при этом получают привычные им социальные блага. Они существуют везде, в том числе и в нашем университете. Пропорция каждого из двух типов - 25%. Оставшиеся 50% - так называемая "середина" - люди, в общем-то умеющие зарабатывать, каждый в меру своих способностей и той должности, которую он занимает, но их необходимо стимулировать. И мы понимали, что эта стимуляция должна быть жесткой: необходимо было "достать" человека, что называется, до самых печенок. Важно было показать ему, что среди двух доцентов, в советское время получавших одинаково по
320 рублей, сегодня один может получить в 5-10 раз больше, чем другой. И вот мы решили сделать так, чтобы люди, которые могут зарабатывать, зарабатывали. Да, это создаст и здоровую конкуренцию, и нездоровую. Важно лишь, чтобы нездоровая конкуренция не приняла ошеломляющие масштабы.
Мы понимали, что часть преподавателей хорошо зарабатывает не столько благодаря своему таланту, сколько - своему положению, конъюнктуре. Возьмем, например, факультет менеджмента. Сотрудники экономических кафедр просто оказались в нужное время в нужном месте и потому "снимают сливки". Большие деньги им доставались без особого труда.
Несправедливо? Да. А мы и внутри факультета стимулировали неравенство: стала много зарабатывать, например, кафедра Нанивской, но меньше стала зарабатывать кафедра Лаврова. Нам важно было подействовать на один из инстинктов человека - желание хорошо жить; мы стремились пробудить чувство неудовлетворенности собою оттого, что другие смогли хорошо зарабытывать, а ты - не смог. Другое дело, что умные люди из этого делают умные выводы и пытаются найти способ, как сделать так, чтобы "догнать или перегнать", сделать свои результаты ошеломляющими. А часть людей опускают руки и находят удовлетворение в зависти и мести своему конкуренту "по-черному": словами, действиями.
И вот сегодня мы, как бы вдруг, начинаем перераспределение? Нет, вовсе не вдруг. Дело в том, что еще тогда, когда мы инициировали расслоение факультетов, кафедр, преподавателей по уровню зарплаты, знали, что это допустимо только на определенное время. Долго такое длиться не может, понимали, что это несправедливо. Мы дали возможность хорошо зарабатывать. Но ведь из "середняков" это могут не больше половины, а остальные 25% никогда не смогут много зарабатывать.
Не смогут зарабатывать молодые преподаватели. Ни опыта, ни авторитета, ни ученых степеней и званий у них нет, а это сказывается на уровне зарплаты. Молодые еще не могут зарабатывать, а пожилые - уже не могут, потому что растратили свое здоровье и не могут работать в бешеном ритме. Да, профессоров приглашают на лекции, допустим, в Когалым, но это же надо садиться в самолет и лететь, а здоровье-то уже не позволяет. Не могут много зарабатывать и преподаватели общественных наук, кафедр математики, физики. Мы это все осознавали.
Но чтобы помочь этим категориям преподавателей, нам были необходимы большие деньги. Не делить же то, чего просто нет. Взять деньги можно было только у тех, кто много зарабатывал. И поэтому-то первой задачей нашей было создать ситуацию "социальной несправедливости". Своеобразный "дикий капитализм". Мы дали возможность почувствовать вкус денег тем, кто мог зарабатывать: факультеты технической кибернетики, автомобильного транспорта, кафедра разработки, экономические кафедры, факультет менеджмента.
Но параллельно мы создали систему, при которой хорошие деньги могли зарабатывать только преподаватели и научные сотрудники высшей квалификации, поддержали профессоров, доцентов, кандидатов и одновременно дали стимул молодым преподавателям - они получили дополнительный стимул профессионального роста.
Не грабеж ли то, что происходит сегодня? Понимаю, могут сказать, что сначала мы породили несправедливость в том, что Х получал больше У, и У ощущал ситуацию несправедливости. Затем все переиграли, и теперь несправедливость ощущает Х, потому что оторвали часть дохода ради У. Мы все время живем в ситуации провоцирования несправедливости, только переставляем полюса. Позиция понятна. Но так называемая "новая справедливость" - и это вполне созвучно цивилизованному капитализму - заключается в том, что богатый должен делиться с бедным.
Не боюсь ли я, ректор, что "богатые" преподаватели взорвутся негодованием, возмущением и меня переизберут? Но ведь решение о перераспределении средств - не мой произвол, а позиция ученого совета университета, в состав которого входят многие
представители тех подразделений, которым предстояло "делиться". Я никого не "ломал", они не были пассивными слушателями готового решения. Мы попытались их убедить и сделать соучастниками решения, работали по принципу "никакого насилия", наша администрация, как уже говорилось выше, была создана администрацией социального компромисса. Я уговаривал, спорил, доказывал.
Разумеется, до заседания ученого совета мы долго работали с коллективами кафедр и факультетов. Нашей главной задачей было дать работникам университета возможность спорить не с ректоратом, а друг с другом. Конечно, мы опирались на заинтересованных в изменениях людей. Когда нам необходимо было дать части преподавателей возможность много зарабатывать, находилась соответствующая движущая сила - в лице тех людей, которые точно знали, что для них это выгодно. Когда мы решили, что необходимо частичное перераспределение, опирались на другую движущую силу, которая уже сама спорила с первой. Это не администрация отнимала деньги у кафедры Х, а другие кафедры и факультеты: "Разве справедливо, что вы, пользуясь именем университета, имеете сверхприбыли? Ведь студенты идут не только на вашу специальность, они идут в нефтегазовый университет. Муравленко окончил геологоразведочный факультет, университет окончил Богданов, другие люди, именно они создают славу университету, поэтому к нам и идут абитуриенты". Одна часть коллектива спорила с другой частью, предлагая поделить сверхприбыли. Х учит студентов-экономистов, но их учит и кафедра математики. Будь любезна, поделись. Физике учат? Философии учат? Будь любезна, поделись.
Так работал избранный нами еще на этапе создания администрации принцип социального компромисса. Это не компромисс между руководителем и коллективом. Это компромисс внутри коллектива университета, основанный на принципе этапности реформирования университета, этапности проявления принципа справедливости.
Сначала мы дали возможность хорошо зарабатывать тем структурам университета, которые могли благодаря конъюнктуре получать сверхприбыли. Следующий этап - не поддаться элементарному соблазну делить, делить и делить эти деньги. Мы создали систему довузовского обучения, и сейчас в университете действует целая индустрия, позволяющая преподавателям кафедр математики, физики, русского языка зарабатывать на том, что они умеют делать: учить математике, физике, русскому языку и т.п. Мы создали возможность зарабатывать преподавателям кафедр иностранных языков. Организовали центр по лингвистической подготовке для тех, кто повышает свою квалификацию. Таким образом, теперь хорошо зарабатывают не только кафедры менеджмента и экономики. Эффективно работает система повышения квалификации. Активизировались филиалы. В сферу справедливости попадает все больше и больше кафедр и факультетов.
Мы исходили из чисто прагматических соображений: необходимо, чтобы наш университет не просто выживал, но и развивался применительно к новым условиям. При этом мы стремились не потерять из виду важный ориентир: университет - это ведь не только организация для зарабатывания денег, но и институция, которая учит, воспитывает, просвещает.
Гуманитаризация образования
Усиление роли гуманитарного образования еще на старте университезации происходило в период ломки в обществоведческих дисциплинах, вызванной известными изменениями в обществе. Бывшим преподавателям научного коммунизма, истории КПСС, марксистской философии и т.д. пришлось решать новые задачи при отсутствии новых программ и учебников. Тем более это относилось к преподаванию ранее не читаемых в вузе дисциплин.
Задача администрации - помочь обществоведам и гуманитариям адаптироваться к новой ситуации, чтобы они, в свою очередь, как можно быстрее смогли помочь адаптироваться к новой ситуации и студентам, и коллегам-преподавателям естественно-
научного и технического циклов. Гуманитариям предстояло активно участвовать в решении задачи университета по такой подготовке студента к профессии и жизни в целом, которая позволяет ему свободно ориентироваться в жизни и свободно творить, заниматься свободным трудом. Свободным и в том смысле, что профессионал должен легко адаптироваться в любой среде, и если потребуется, может изменить свою специальность. Например, студент учился по специальности "Технология машиностроения", но, к сожалению, работы по этой специальности найти не может. Благодаря переподготовке, во-первых - самостоятельно, во-вторых - с привлечением возможностей университета, который он окончил (в том числе по заочной форме обучения), через повышение квалификации он получит возможность приспособиться к ситуации. Что это значит? Выполнять другую работу на достаточно высоком квалификационном уровне, что позволяет ему зарабатывать достаточно средств для того, чтобы его семья жила достойно, чтобы дать возможность детям получить соответствующее образование, чтобы он сам мог развиваться духовно.
Мы начали с повышения квалификации преподавателей обществоведческих дисциплин. И старались привлечь к этой работе тех, которые и в условиях преподавания прежних лет были способны не догматизировать идеологически ориентированные дисциплины, не позволяли себе начетничества, привносили в свою работу творческие моменты. На базе Тюменской архитектурно-строительной академии был создан факультет переподготовки преподавателей-гуманитариев, собравший в своем составе обществоведов-лидеров Тюмени.
Своеобразное направление повышения квалификации - привлечение обществоведов к решению насущных задач университета, города, области. Включение в процесс решения этих задач не могло не сказаться на повышении качества преподавания.
Затем мы приступили к ликвидации компьютерной неграмотности обществоведов. Разумеется, переучивался коллектив университета в целом, но если для преподавателей факультета технической кибернетики это не представляло особого труда, то от преподавателей-гуманитариев потребовались большие усилия.
Мы произвели структурную модернизацию и создали центр гуманитарного образования. При этом в состав его вошли и кафедры иностранных языков, и кафедра физвоспитания. Ученый совет посчитал, что задача кафедры физвоспитания - не в том, чтобы научить студента подтянуться 15 раз или пробежать три километра, а воспитывать стремление к здоровому образу жизни.
Одна из проблем в работе кафедр иностранного языка заключается в том, что преподаватели этих кафедр не считали необходимым убедить студента в необходимости изучения языков, в невозможности для современного интеллигента быть отстраненным от мировой культуры, существующей, например, на английском языке.
Не скрою, переориентация работы этих кафедр далась нам с большим трудом. Мы вынуждены были создать "ядра конкуренции" в преподавании языков. Появилась специальная лаборатория интенсивного обучения при учебно-методическом центре. И она смогла стать "возмутителем спокойствия". Второй источник кристаллизации появился на факультете менеджмента. Клара Григорьевна Барбакова, завкафедрой социальной работы, посчитала, что ее не устраивает уровень преподавания кафедры иностранных языков № 2, и попросила разрешения принять к себе на кафедру двух преподавателей иностранного языка. Я разрешил. И они стали читать иностранный язык именно так, как это нужно было выпускающей кафедре. Третье звено кристаллизации появилось на факультете технической кибернетики, когда мы обеспечили студентам, которые хотят освоить английский язык, преподавание на таком уровне, чтобы они свободно общались по-английски. Сначала это было связано с программой подготовки ребят для обучения в Америке, а потом к ним присоединились и другие студенты. Наконец, у нас появился центр дополнительного вузовского образования, в котором тоже создали курсы иностранного языка.
Итак, наиболее тяжелой для нас проблемой было сломать стереотип обучения иностранному языку в университете. Сегодня я еще не могу сказать определенно, что мы этот стереотип сломали окончательно, но утверждаю, что переломный момент прошел. Сегодня в нефтегазовом университете целый ряд профессоров - Резник, Кучерюк, Папин - читают свои курсы на английском языке, многие участвуют в зарубежных конференциях без помощи переводчиков. Тот же Резник недавно вернулся из Кембриджа, Папин из Буэнос-Айреса, съездили в Барселону Иванов, Ковенский, Новоселов.
Казалось бы, это всего лишь элементарно для современного университета. Но ведь еще совсем недавно все было иначе. Мы не остались закапсулированным Тюменским индустриальным институтом, у нас появился другой уровень - университет, ставший элементом мирового сообщества.
Гуманитарное образование означало еще и возрождение философской школы. После ухода прежнего руководителя кафедры мы попросили Наталью Матвеевну Черемных, нашу выпускницу, возглавить кафедру. Человек она очень интересный, с оригинальным мышлением и вполне смогла вновь активизировать научную работу философов. В том числе подготовку ряда докторских диссертаций. И это для нас было чрезвычайно важно: не развивая науку, поставить гуманитарное образование на университетский уровень было бы крайне сложно. Такова идея университета, он должен учить студентов на основе самых современных научных достижений, в том числе научных достижений своих собственных сотрудников.
Наконец, мы создали гуманитарный факультет. Сейчас на нем обучают двум специальностям - "связи с общественностью" и "социальная работа".
Развитие гуманитарной составляющей образования - это еще и изменение духа вуза. Прежде всего развитие гуманитарных специальностей дает эффект взаимодействия преподавателей с разными способами мышления, с разным менталитетом - техническим и гуманитарным. Нас, инженеров, по-другому учили, сформировали определенное сознание. И профессия накладывает на нас свой отпечаток. Как говорится, бытие определяет сознание. Поэтому чрезвычайно важно было не только для преподавателей, но и для студентов создать атмосферу общения "технарей" и "гуманитариев". Это одно из направлений реализуемой сегодня программы университезации.
И сегодня уже появилась "критическая масса" - мы видим преподавателей и студентов нового поколения, новой университетской - в подлинном смысле слова -культуры.
