CC BY
560
Д.А. Гусаров
ОТ ПРАГМАТИКИ ВЫСКАЗЫВАНИЯ К ПРАГМАТИКЕ ПЕРЕВОДА
Любое высказывание создается для того, чтобы произвести на получателя определенное воздействие. Как пишет, касаясь этого вопроса, А.А. Леонтьев, «типичное речевое высказывание - это высказывание, так или иначе регулирующее поведение другого человека» [1, с. 135]. Оказываемое высказыванием воздействие, именуемое также прагматическим воздействием или коммуникативным эффектом [2, с. 135], находит свое отражение в функции высказывания, сведения о которой составляют информацию прагматического компонента смысла. Как указывает В.Н. Комиссаров, характер такого прагматического воздействия (коммуникативного эффекта) определяется тремя основными факторами: содержанием высказывания, характером составляющих высказывание знаков и воспринимающим рецептором [2, с. 135]. То есть, желая оказать воздействие на получателя, отправитель с помощью речевых знаков передает ему некую информацию. Таким образом, прагматика высказывания есть его (высказывания) способность оказывать на определенного рецептора определенное воздействие путем сообщения ему (рецептору) определенных сведений с помощью определенных речевых знаков.
В прагматике высказывания следует, на наш взгляд, выделять четыре аспекта: для чего создается высказывание (цель коммуникации), о чем / что сообщает высказывание (сведения), как представлена информация в высказывании (характер речевых знаков), кому предназначено высказывание (рецептор). Принимая во внимание тот факт, что текст (высказывание) является, по мнению Е. Г. Князевой, связующим звеном семиозисов по порождению и восприятию сообщения, «знаковым продуктом первого семиозиса и знаковой программой организации второго семиозиса» [3, с. 67], мы полагаем, что аспекты прагматики высказывания есть элементы связи между коммуникативной целью, преследуемой отправителем, и коммуникативным эффектом (воздействием), оказываемым на получателя.
Как указывает Л. К. Латышев, «задавая тексту определенную функцию, отправитель текста рассчитывает на нужный ему коммуникативный эффект, т. е. на определенную ответную реакцию получателя текста. В тех случаях, когда коммуникативная цель достигается, функция реализуется в коммуникативном эф-
фекте» [4, с. 26]. Связь между целью коммуникации и коммуникативным эффектом через функцию высказывания мы предлагаем называть функциональным аспектом прагматики высказывания. Характер связи, представленный в данном аспекте прагматики, заключается в том, что каждая из возможных функций высказывания есть определенный способ достижения цели коммуникации, так как в высказываниях с разными доминантными функциями наибольшей коммуникативной ценностью обладают разные виды передаваемой информации. По мнению О.И. Иссерс, «речевая активность людей направлена на то, чтобы заставить “другого” действовать в интересах говорящего» [5, с. 26], «говорящий пытается заставить партнера по коммуникации действовать в соответствии с его требованиями (желаниями), то есть стремится получить от слушающего прогнозируемую реакцию» [5, с. 27]. Независимо от своей функции все высказывания несут в себе определенную информацию, в конечном итоге они изменяют информационный запас получателя. Тем самым высказывания выполняют свою коммуникативную функцию, которую А.Ф. Ширяев называет также функцией передачи информации [6, с. 53]. Именно в этой функции находит свое выражение коммуникативная функция языка, которая, согласно А. А. Леонтьеву, «является... в сущности, функцией регуляции поведения» [7, с. 32]. По словам ученого, кроме регуляции «ничего другого в понятии “коммуникации” не содержится; другой вопрос, что эта регуляция может быть непосредственной или опосредованной, реакция на нее - моментальной или задержанной» [7, с. 32]. Такого же мнения придерживается Л.К. Латышев: «Любое изменение информационного запаса является фактором, регулирующим поведение человека. Вся разница только в том, насколько быстро и явно это регулирующее воздействие проявляется» [4, с. 7475].
Итак, любое высказывание выполняет коммуникативную функцию, сообщая получателю некую информацию и изменяя тем самым его информационный запас. Это приводит к реакции со стороны получателя, которая является результатом регуляции его поведения говорящим. Реакция на воспринятое высказывание может быть более быстрой и явной или, наоборот, более медленной и незаметной, в зависимости от того, какой вид информации обладает наибольшей коммуникативной значимостью. Таким образом, задавая высказыванию некую функцию и определяя тем самым коммуникативную значимость каждого из видов передаваемой информации, говорящий фактически выбирает способ регулирования поведения собеседника. Управление деятельностью получателя посред-
ством передачи ему информации отражено в понятии коммуникативного задания, под которым Л.К. Латышев предлагает понимать «цель коммуникации, воплощенную в тексте определенной структуры и определенного содержания» [4, с. 83]. Желая оказать на получателя определенное воздействие (цель коммуникации / коммуникативная цель), отправитель сообщения передает ему с помощью определенной последовательности речевых знаков (структура) определенную информацию (содержание). Если отправитель сообщения на исходном языке (ИЯ) стремится оказать воздействие на получателя с помощью передачи ему некой информации, то переводчик в высказывании на языке перевода (ПЯ) должен стремиться сохранить это воздействие. Воздействие, которое высказывание по замыслу отправителя должно оказать на получателя, то есть регулятивное воздействие, является, по нашему мнению, одним из аспектов понятия переводческого инварианта. Цель переводческой деятельности, таким образом, заключается в сохранении этого воздействия при переводе. Если отправитель достигает своей цели благодаря тому, что сообщает получателю определенную информацию, которая составляет содержание высказывания, то совершенно правильным, на наш взгляд, будет полагать, что и в случае с высказыванием на ПЯ именно передача информации (содержания) является средством достижения цели переводческой деятельности. Таким образом, информация, составляющая содержание высказывания, есть, с одной стороны, средство регулятивного воздействия (для отправителя), а с другой стороны - средство сохранения инварианта перевода (для переводчика). Однако, воспроизводя воздействие оригинала и сохраняя тем самым инвариант, переводчик должен стремиться к тому, чтобы высказывания на ИЯ и ПЯ не только совпадали по своему прагматическому потенциалу, но и были максимально близки друг другу по содержанию. В связи с этим мы, вслед за Г. М. Стрелковским, считаем возможным понимать инвариант перевода еще и как «неизменное смысловое содержание исходного текста, подлежащего переводу, и его транслята, которое переходит от оригинала к трансляту в процессе перевода» [8, с. 19]. В отношении этого определения следует отметить, что Г.М. Стрелковский различает процесс переводческой деятельности и продукт переводческой деятельности (письменный или устный текст, полученный в ее результате), называя их переводом и транслятом соответственно [8, с. 17]. Таким образом, при формулировании окончательного определения понятия «переводческий инвариант» следует учитывать два требования: с одной стороны, требование о сохранении регулятивного воздействия оригинала, а с другой - требова-
ние близости содержания текстов ИЯ и ПЯ, поскольку именно в этом последнем требовании проявляется одна из особенностей переводческой деятельности, заключающаяся в том, что «между исходным текстом (оригиналом) и текстом перевода предполагается максимальная смысловая близость (эквивалентность)» [9, с. 7]. Поэтому переводчик, стремясь сохранить регулятивное воздействие, всегда стоит перед выбором: какие элементы оригинала должны обязательно для этого присутствовать в высказывании ПЯ, а какие можно (а в определенных случаях даже нужно) опустить. Основываясь на вышеизложенных рассуждениях, мы предлагаем понимать под переводческим инвариантом такой элемент содержания оригинала, сохранение которого при переводе является минимальным условием для оказания на получателя высказывания ПЯ того регулятивного воздействия, к которому стремится отправитель высказывания ИЯ.
Если исходить из того, что коммуникативная цель любого высказывания состоит в регулировании деятельности получателя, а передача информации - это способ такого регулирования, то можно сделать следующий вывод: высказывания, которым для достижения определенной цели коммуникации заданы разные функции (т. е. у которых наибольшей коммуникативной значимостью обладают разные виды информации), могут оказывать на определенного получателя одинаковый коммуникативный эффект. И действительно, ответами на вопрос «Где я могу взять эту книгу?» могут быть, по крайней мере, два высказывания: «Эта книга стоит на второй полке слева» и «Возьмите эту книгу на второй полке слева». Первое высказывание обладает коммуникативной функцией, второе - регулятивной. Однако оба эти высказывания побуждают получателя к одному и тому же действию, должны вызвать у него одинаковую реакцию, т. е. оказывают одинаковое регулятивное воздействие. Как мы указали выше, регулятивное воздействие высказывания является переводческим инвариантом. Тот факт, что высказывания с разными функциями могут оказывать одинаковое регулятивное воздействие, указывает на то, что инвариант перевода может быть сохранен даже при изменении функции высказывания. Именно в этом, на наш взгляд, состоит функциональный аспект прагматики перевода.
Следующий аспект прагматики высказывания - отношение между целью коммуникации и коммуникативным эффектом через содержащиеся в высказывании сведения - мы предлагаем называть семантическим аспектом. Вполне естественно, что высказывания, описывающие разные ситуации действительности, оказывают на получателя разное воздействие. Как пишет В. Н. Комиссаров, «ва-
ша реакция на сообщение о смерти близкого вам человека будет иной, чем весть о том, что вы выиграли сто тысяч рублей» [2, с. 135].
Далее, принимая во внимание позицию З.Д. Львовской, согласно которой в семантической субструктуре текста содержится информация о том, что и как говорится [10, с. 145], мы считаем возможным включить в данный аспект прагматики связь между целью коммуникации и коммуникативным эффектом через характер речевых знаков. Связь эта проявляется в том, что «одно и то же сообщение может быть по-разному оформлено» [2, с. 135].
Исходя из всего вышесказанного, мы полагаем, что семантический аспект прагматики высказывания есть его способность оказывать воздействие с помощью представленного определенным образом (как говорится) содержания (что говорится). Иными словами, в этом аспекте прагматики отражено воздействие на получателя семантического компонента смысла высказывания, который представляет собой «план предметно-понятийного, языкового содержания текста (реализация интенции автора через описание предметных ситуаций действительности)» [10, с. 129]. Очевидно, что для описания в речи какой-либо ситуации действительности отправитель сообщения использует знаки языка. Семантический компонент смысла, таким образом, это результат деятельности отправителя по отбору лингвистических (языковых) средств для описания определенным образом определенной ситуации. Как указывалось ранее, такой отбор отправитель осуществляет, ориентируясь на свою цель коммуникации. Исходя из этого, мы можем сделать вывод: семантический аспект прагматики перевода заключается в том, что «одной и той же коммуникативной цели можно добиться разными лингвистическими средствами» [10, с. 132]. Здесь следует отметить, что, рассматривая вопросы прагматики с опорой на семиотическую теорию значений, мы считаем возможным использовать для обозначения слов в речи (речевые средства) и слов в языке (языковые средства) термины «речевые знаки» и «языковые знаки» соответственно. Мы не усматриваем здесь какого-либо противоречия, особенно принимая во внимание тот факт, что три элементарные функции языка, которые состоят в том, чтобы «назвать предметы реального мира (номинация), привести названное в связь друг с другом (предикация), локализовать названное в пространстве и времени относительно говорящего (локация)» [11, с. 249], соответствуют, по указанию Ю.С. Степанова, трем измерениям семиозиса: «”номинация” как отношение языкового знака к объекту соответствует “семантике”; “предикация” как отношение знака к знаку... соответствует “синтактике”, “локация” как
соотнесение говорящим языковых знаков со своим “я” соответствует “прагматике”» [11, с. 249]. Исходя из того, что называние предметов реального мира с помощью языковых средств (номинация), делающее возможным описание ситуаций действительности в высказывании с помощью речевых средств, является одним из аспектов функционирования языка как знаковой системы (семантикой), мы считаем указанное выше употребление семиотических терминов вполне уместным и целесообразным.
Взаимосвязь описанных выше аспектов прагматики высказывания (функционального и семантического) мы представляем себе следующим образом: выполняя свое коммуникативное задание, т. е. преследуя определенные цели коммуникации, заключающиеся в том, чтобы произвести на получателя определенный коммуникативный эффект (регулятивное воздействие), отправитель сообщения задает высказыванию некую функцию (точнее - функциональную доминанту), которая реализуется с помощью неких лингвистических средств, описывающих определенным образом определенную ситуацию действительности.
Но чем же руководствуется отправитель, когда выбирает для выполнения коммуникативного задания ту или иную функцию, а также тот или иной способ реализации этой функции? Определяющую роль в этом вопросе, на наш взгляд, играет фактор получателя сообщения. Как отмечает В.Н. Комиссаров, «сообщение о гибели какого-то человека неодинаково воспринимается его близкими, случайными знакомыми или совершенно посторонними людьми» [2, с. 135]. Таким образом, одно и то же высказывание может оказывать на разных получателей разный коммуникативный эффект, т.е. вызывать у них разные реакции, далеко не все из которых будут совпадать с коммуникативной целью отправителя. Следовательно, создавая для выполнения своего коммуникативного задания некое высказывание, т.е. определяя его функциональную доминанту (функциональный аспект прагматики) и знаковый состав (семантический аспект прагматики), отправитель сообщения всегда ориентируется на определенного получателя (рецептора). Иными словами, отправитель, создавая высказывание, предполагает наличие у получателя определенных фоновых знаний, которые позволяют ему понять воспринимаемое сообщение. Основываясь на этом, мы, вслед за Л.С. Бархударовым, полагаем, что понятие прагматики «включает в себя все вопросы, связанные с различной степенью понимания участниками коммуникативного процесса тех или иных языковых единиц и речевых произведений и с различной их трактовкой в зависимости от языкового и неязыкового (экстралин-
гвистического) опыта людей, участвующих в коммуникации» [12, с. 107]. Таким образом, степень понимания реципиентом полученного сообщения определяется тем, насколько он знаком с описываемой в высказывании действительностью. То есть, как указывает Е.В. Бреус, «степень коммуникативного эффекта зависит от двух условий. Прежде всего, от действенности, или эффективности, выбираемых отправителем языковых средств. Во-вторых, от фоновых знаний получателя, т. е. степени его информированности о предмете сообщения» [13, с. 8]. Касаясь этого вопроса, Г.В. Колшанский пишет: «Конкретный коммуникативный акт всегда содержит в себе так называемую обращенность, предполагающую в получателе как полную степень владения языком, так и наличие необходимых сведений, на фоне которых обеспечивается понимание той или иной информации. В данном случае языковой компонент отправителя и получателя должен быть признан равноценным; что же касается познавательной стороны общения (полное или частичное восприятие - понимание содержания коммуникации), то она должна рассматриваться в плане эквивалентности тезауруса коммуникантов. Тезаурус коммуникантов должен рассматриваться как часть культурной и научной компетентности коммуникантов при равной языковой компетентности» [14, с. 25]. Тот факт, что реципиенты с разными фоновыми знаниями по-разному понимают одно и то же сообщение, свидетельствует о том, что «прагматическое воздействие, определяемое содержанием и формой высказывания, может реализоваться неполностью или вообще не реализоваться по отношению к какому-либо типу рецептора» [2, с. 135]. Именно в этом, по нашему мнению, заключается ориентированный на личность получателя (на его фоновые знания) аспект прагматики высказывания, который мы предлагаем называть культурологическим аспектом. При этом, в отношении данного аспекта, под словом «культура» мы будем понимать «комплекс, включающий знания, верования, искусство, мораль, законы, обычаи, а также иные способности и навыки, усвоенные человеком как членом общества» [2, с. 15]. Особенно ярко культурологический аспект проявляется в тех случаях, когда высказывание «содержит такие сведения, которые никак не вытекают из комбинаций словарных значений содержащихся в нем языковых единиц. Автор (отправитель) текста обращается к определенным знаниям получателя текста о предмете высказывания, о ситуации общения и т. п. Своей коммуникативной цели автор достигает с помощью следующего принципа: то, что сказано в тексте, + то, что известно адресату, = коммуникативный эффект» [15, с. 196]. Очевидно, что разноязычные получатели одного и того же высказывания
обладают, как правило, разным информационным запасом. В этой связи у переводчика возникает необходимость в проведении так называемой прагматической адаптации, заключающейся в преобразовании исходного текста с учетом информационного запаса получателя. Касаясь вопроса прагматической адаптации, Е.В. Бреус отмечает, что «в процессе перевода. происходит сопоставление разных культур. Как правило, тексты, адресованные носителю исходного языка, рассчитаны только на его восприятие... В процессе перевода текст переадресовывается иноязычному получателю, располагающему другим объемом фоновых знаний. При этом происходит прагматическая адаптация исходного текста, т. е. внесение определенных поправок на социально-культурные, психологические и иные различия между получателем оригинального текста и текста перевода» [16, с. 106]. Переадресовывая сообщение иноязычной аудитории и вводя поправку на эти различия, переводчик, по словам А. Д. Швейцера, «стремится найти не просто смысловые эквиваленты, т. е. единицы, обозначающие те же явления действительности, а те функциональные соответствия, которые способны вызвать у иноязычного получателя реакцию, сходную с той, которую данное сообщение вызывает у тех, кто читает или слышит его в подлиннике» [17, с. 242]. Именно в необходимости проведения такого рода адаптации заключается, на наш взгляд, культурологический аспект прагматики перевода.
Исходя из вышеизложенного, мы считаем возможным сделать следующие выводы:
1) В прагматике высказывания (его способность оказывать на определенного рецептора определенное воздействие путем сообщения ему определенных сведений с помощью определенных речевых знаков) и в прагматике перевода (влияние на ход и результат переводческого процесса необходимости воспроизвести прагматический потенциал оригинала и обеспечить желаемое воздействие на Рецептора перевода [2, с. 411]) следует различать функциональный, семантический и культурологический аспекты.
2) Функциональный аспект прагматики высказывания заключается в том, что высказывания, которым для достижения цели коммуникации заданы разные функции, могут оказывать на определенного получателя одинаковый коммуникативный эффект. Функциональный аспект прагматики перевода заключается, таким образом, в том, что высказывания с разными функциональными доминантами могут оказывать одинаковое регулятивное воздействие, т. е. переводческий инвариант может быть сохранен даже при замене функции высказывания.
3) Семантический аспект прагматики высказывания представляет собой способность высказывания оказывать воздействие с помощью представленного определенным образом (как говорится) содержания (что говорится). Так как вне-языковая действительность описывается в высказывании с помощью знаков, т. е. лингвистических средств, семантический аспект прагматики высказывания заключается в том, что одной и той же коммуникативной цели можно добиться разными лингвистическими средствами.
4) Культурологический аспект прагматики высказывания заключается в том, что одно и то же высказывание будет оказывать разное регулятивное воздействие на (разноязычных) получателей, обладающих разными фоновыми знаниями. Исходя из этого, мы полагаем, что культурологический аспект прагматики перевода состоит в необходимости проведения прагматической адаптации, т. е. в необходимости преобразования исходного текста с учетом фоновых знаний рецептора для оказания необходимого регулятивного воздействия.
1. Леонтьев А. А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Наука, 1969. 308 с.
2. КомиссаровВ.Н. Современное переводоведение: Учеб. пособие. М.: ЭТС, 2004. 424 с.
3. КнязеваЕ.Г. Структурный мир речевого общения: (опыт лингвофилософского анализа). М.: Воен. ун-т, 1999. 187 с.
4. Латышев Л.К. Ubersetzungslehre in Wort und Beispiel = Курс перевода: Эквивалентность перевода и способы ее достижения: для изучающих нем. яз. М.: Междунар. отн., 1981. 248 с.
5. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Едиториал УРСС, 2003. 284 с.
6. ШиряевА.Ф. Теория перевода: курс лекций: французский язык. М.: Воен. ин-т. 1981. 140 с.
7. ЛеонтьевА.А. Язык, речь, речевая деятельность. М.: Просвещение, 1969. 214 с.
8. Стрелковский Г.М. Теория и практика военного перевода: немецкий язык. М.: Воениздат, 1979. 272 с.
9. Комиссаров В.Н. О разделах переводоведения // Тетради переводчика: Науч.-теор. сб.: Вып. 11 / под ред. Л.С. Бархударова. М.: Междунар. отн., 1974. С. 3 - 10.
10. Львовская З.Д. Теоретические проблемы перевода: (На материале испанского языка): Мо-ногр. М.: Высш. шк., 1985. 232 с.
11. СтепановЮ.С. Основы общего языкознания: Учеб. пособие для студентов филол. специальностей пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1975. 271 с.
12. Бархударов Л.С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. М.: Междунар. отн., 1975. 237 с.
13. Бреус Е.В. Теория и практика перевода с английского языка на русский: Учеб. пос. М.: Изд-во УРАО, 2001. Ч. 1. 104 с.
14. Колшанский В.Г. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984. 176 с.
15. Латышев Л.К. Теория перевода немецкого языка: Курс лекций. М.: Воен. ин-т, 1978. 236 с.
16. Бреус Е.В. Основы теории и практики перевода с русского языка на английский: учеб. пособие. М.: Изд-во УРАО, 1998. 208 с.
17. Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. (Газетно-информационный и военнопублицистический перевод). М.: Воениздат, 1973. 280 с.
