CC BY
14Мчедлова М.М.
ОТ МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМА
К МЕЖКУЛЬТУРНОМУ ДИАЛОГУ:
КРИЗИС ПАРАДИГМ И ПОИСК НОВЫХ СТРАТЕГИЙ1
Современное цивилизационное многообразие, переосмысление универсалистских просвещенческих проектов, переопределение смысловой нагруженности политических теорий и политических стратегий, высокая степень социальной разобщённости, отсутствие основания для социального консенсуса, трансформация традиционных этнорелигиозных отношений, изменяющих устоявшийся облик политической и социокультурной карты мира, вынуждают искать новые способы сосуществования различных обществ, групп и индивидов. Одной из политических стратегий, стремящихся снять деструктивность фундамента-лизации различий и выработать подход к сопряжению разнородного, является толерантность.
Толерантность как категория и как политическая стратегия может быть рассмотрена с различных позиций: как этико-философское понятие, как принцип взаимоотношения между последователями различных идеологических концепций, убеждений и верований, как метод принятия политических решений и действий, как социальный идеал и т. д. Отсутствие устойчивого понимания — одна из причин диверсификации её наполнения и политических практик, способных приводить к отрицательным последствиям. В наиболее общем смысле толерантность является концептом, входящим в набор «общечеловеческих ценностей». Однако в столь широкой трактовке категория представляется чем-то безграничным и хаотичным, близким по смыслу к требованию терпимости к проявлению любых крайностей. По мнению оппонентов идеологии толерантности, последняя близка к позиции индифферентности и в своём проявлении может быть чревата крушением основ государства и нации. Так, с точки зрения Р. Силантьева, «...термин "толерантность", который в последние годы безуспешно пытаются наполнить новым смыслом, себя не оправдал, став символом терпимости ко злу и деструктивному пацифизму» [1]. По мнению В. Легойды, «.толерантность становится одним из идолов современного общества.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Толерантность как фактор противодействия ксенофобии», проект № 11-36-05007а.
При этом под толерантностью всё чаще понимается равнодушное отношение к другому» [2]. Преподобный Томас Д. Уильяме, сотрудник Библиотеки США, утверждает, что «уважение к свободе вероисповедания стоит на голову выше предполагаемой терпимости к религиозным убеждениям, которые так часто включают в себя релятивизм, равнодушие, пренебрежение к религии» [3]. Архиепископ Йоркский Джон Сен-таму считает вредным внедрение принципов толерантности в британском обществе, поскольку «правительство страны старается "изгнать религию из общественной жизни" во имя толерантности и вынудить верующих уйти в гетто» [4]. По мнению Игоря Никитина, сопредседателя Всемирного Христианского совета, «европейская толерантность потеряла свой смысл и доведена до абсурда» [5].
Развивая эту мысль, можно сказать, что и свобода не может быть целью сама по себе, иначе необходимо также признать и её крайние проявления вплоть до экстремистских. Оказалось, что универсальность затрагивает важные, но сравнительно узкие сегменты общественной жизни. Обширные слои человеческой жизни, связанные с религией, этничностью, смысловым резервуаром территорий, развиваются автономно и поэтому оказывают собственное влияние на социально-политический процесс [см.: 6]. Растущее разнообразие культур, ци-вилизационная мозаичность современности, акцентация различий перевели проблему толерантности в иную плоскость, и в современных научном и идеологическом дискурсах особое место отводится понятию толерантности как ключевому элементу и фундаменту диалога между различными «большими традициями».
Актуализация этноконфессиональных различий, выход на авансцену «премордиальных», неполитических форм солидарностей, аффектация социокультурных интенций инициировали не только научный поиск, но и поставили вопрос о выработке новых политических и управленческих стратегий. По мнению Э. Паина, «мультикультура-лизм — казалось бы, высшее проявление толерантности. Для этой концепции сохранение культурного многообразия — самодостаточная цель, а толерантность к этнически и культурно иным — важнейшее условие. Однако на практике оказывается, что сам мультикультура-лизм в его современном виде способен приводить к росту интоле-рантности, ксенофобии... Критика мультикультурализма с указанных позиций вызвала к жизни и новые подходы к культурному развитию и культурной интеграции» [6]. Выдвижение на первый план религиозных и этнических оснований солидарностей на фоне элиминации традиционных гражданских и политических форм актуализирует вопрос
об эффективности форм политического устроения и государственных управленческих стратегий. Происходящие процессы инициировали более широкий эпистемологический контекст их интерпретации сквозь призму новых объяснений политики.
Включение социокультурной компоненты в интерпретацию политической реальности, рассмотрение социокультурного фактора как одного из атрибутивных2 не только заставляет осмысливать современную политику в иных категориях, но и актуализирует новые методологические и идеологические построения и дискуссии. Одним из фундаментальных вопросов методологического порядка является проблема сопряжения изменений как ключевого принципа современности, возникновения нового качества социальности, инициированного глобальными и универсальными тенденциями и основаниями плюрализации социально-политического пространства.
Неадекватность выстраивания в современных условиях всеобщих закономерностей в концептуальном пространстве и в политической реальности сквозь призму локального (западного) опыта проявляется и в противоречиях между политическим метанарративом Модерна и плюрализмом постмодерна. В отличие от метанарратива Модерна, в который вплетались нормативные политические универсалии, в современности именно различия (социально-культурные, религиозные и т. д.) определяют познавательные координаты мира. Включение подобных параметров в политическую ткань во многом фиксирует изменение политических стратегий и институтов, фундаментом и легитимацией которых выступают социокультурные и цивилизационные основания, различия и проявления. Плюралистическая парадигма, в отличие от линейности просвещенческих политических проектов, «именно на различии основывает идентификацию, т. е. выделение социальной или культурной группы из множества других. Обострённое внимание к различиям ведёт к выделению дополнительных признаков идентификации. Последнее, в свою очередь, приводит к "углублению" границ между индивидами и различными группами» [8]. Причём деструктивные формы взаимодействия различных культур не только преодолевают пространственные границы, становясь глобально опасными, но также выступают в качестве манипуляторов в межгосударственном и внутригосударственном управлении.
2 Так, например, недоучёт социокультурного фактора, прежде всего религиозного, влияния религии на поступки политиков и рядовых граждан признаётся Мадлен Олбрайт в качестве одного из основных факторов неудач внешнеполитической стратегии США. Она настаивает на неразрывности связи политики и религии [см.: 7].
«Проблема, которую нам необходимо спешно решить, — это фундаменталистское обострение культурного плюрализма внутри наших обществ. Слишком долго мы рассматривали эту проблему из перспективы миграционной политики; однако в эпоху терроризма опасно исходить только из категорий внутренней безопасности» [9].
Манифестация возврата к традиционализму в политических практиках, поддержание «самости», «самобытности», субъектности социокультурных оснований, возможное посредством такого механизма, который не подвергается столь быстрому изменению, как иные проявления современного мира, — все эти процессы «требуют» изучения роли и места традиции и традиционализма в нашем мире. По мнению Б.Г. Капустина, «"цивилизационные проекты" можно представить как разновидности политики идентичности и борьбы за признание, хорошо известные из мультикультурального опыта Запада. Она направлена на защиту и экспансию существующей идентичности, а не на её отрицание в пользу новой, нравственно более богатой. Поэтому в таких проектах нет потенциала создания будущего» [10]. Активизация национального и религиозного сознания, представляющая собой вполне естественную реакцию на разрушение связей с традиционной общностью, ослабление национального государства, проникновение «чуждых» идей, ценностей и моделей поведения отнюдь не свидетельствуют о формировании идентичности сопротивления как единственно возможной. Преодолеть её можно путём проведения политики культурного синтеза (диалога): традиционные ценности помогут в определении своего «я», а новые — ориентироваться в новом глобальном социуме, сохранив свою идентичность. Таким образом, глобализация, культурный плюрализм и дифференциация являются вовсе не противоречащими, но взаимодополняющими и взаимообус-лавливающими явлениями глобального социально-политического и культурного пространства [см.: 11].
Тем не менее, во многом основные противоречия и конфликты современного мира вызваны неоднозначностью соотношений принципов толерантности, мультикультурализма, прав и свобод человека и культурного разнообразия, структурированного по социокультурному или религиозному основаниям: «.Это не только право народов неевропейской зоны сохранять свои привычки и среду. Это не в меньшей степени право европейцев ограждать себя от того, что они рассматривают как варварство, или в любом случае как некий чуждый им образ жизни, нарушение тождественной им бытовой и культурной среды» [12].
Проникновение больших цивилизационных групп на ранее закрытую для них территорию иной культуры заставило Запад искать рецепт совместимости часто несовместимого. Так возникла политика мульти-культурализма, направленная на то, чтобы институциональным путём на правовой основе урегулировать принципы совместного бытия групп, принадлежащих к различным «большим традициям», поскольку их наличие внутри иных цивилизационно-культурных общностей является мощным вызовом Западу как социокультурной и политической общности. Однако кризис данной политической парадигмы привёл к осознанию, что «мультикультурализм» как способ политического сопряжения культурного многообразия и парадигма общественного развития продемонстрировал свою неадекватность. Закрытые комфортные условия замкнутого сообщества приводят лишь к застою и конформизму, отсутствие диалога лишает каждого выгоды новых культурных открытий, институционализированные политические механизмы становятся по отношению к общинам неэффективными. Таким образом, очевидно, что старые подходы к регулированию вопросов, связанных с культурным многообразием, уже не подходят обществам, в которых уровень этого многообразия является беспрецедентным и постоянно растёт. «Мультикультурализм», как парадигма общественного развития и как стратегия политического оформления разнообразия в рамках определённых императивов, уже признаётся неадекватным реальной жиз-ни3. Именно мультикультурализм представляет собой один из самых серьёзных вызовов, с которыми сталкивается современная демократия. Во многом это связано с постоянным увеличением диверсификации вследствие миграционных трендов. Но также и с тем, «что доминирующий этос современных демократий всё более и более враждебен по отношению к идее подавления различий между людьми. Демократии нуждаются в высокой степени консенсуса относительно политической идентичности общества, тогда как деспотические режимы вполне удовлетворяются тем, что население покорно, что оно исполняет законы и уплачивает налоги. Но как соединить культурное разнообразие и надежный консенсус?» [13].
Построение общества с учётом изменений глобального пространства требует нового подхода, воплощающегося в межкультурном диалоге обществ. Закрытые благоприятные условия замкнутого сообщества приводят к стагнации, а отсутствие диалога лишает выгоды новых
3 Мультикультурализм как политическая стратегия межкультурного взаимодействия был отвергнут в Опатийской декларации Совета Европы (2003 г.).
культурных открытий, необходимых для развития личности и общества в глобализированном мире, поэтому ни одна из моделей — культурная ассимиляция, интеграция, мультикультурализм — не применима к современному мироустройству. Их элементы должны сочетаться с элементами рождающейся межкультурной системы, которая включает в себя лучшее из обеих предыдущих моделей: из концепции ассимиляции — интерес к индивидуальной личности, от мультикультура-лизма — признание факта культурного многообразия. Становящийся опыт мировидения, связанный с современными процессами глобализации и интернационализации, и возникающее культурное «гиперпространство» ставит культурные смыслы и символы всех эпох и народов в состояние бесконечного кросскультурного диалога-полилога. С другой стороны, выявляется актуальная проблема — принципиальная неготовность западной цивилизации вести равноправный диалог с незападными цивилизациями [см.: 14]. Иначе говоря, «Другой» — это замечательно, но только до тех пор, пока его присутствие не становится заметным, только если «Другой» не превращается в «Чужого». То есть обязанность проявлять толерантность по отношению к другим людям в основном заключается в том, что не следует к ним приближаться, вторгаться в их пространство, что нужно соблюдать право на безопасную дистанцию от других [см.: 15]. Одновременно существует точка зрения, что право на культурную самобытность не может читаться односторонне исключительно как право более «отсталых» не принимать культуру «более развитых».
В современной ситуации оказывается недостаточно прежних «механизмов» мирного сосуществования — утверждения плюрализма и требования взаимной терпимости, поэтому главной интенцией политической стратегии межкультурного диалога является «демократическое управление растущим культурным многообразием»4 [16]. «Межкультурный диалог понимается как открытый и уважительный обмен мнениями на основе взаимопонимания и уважения между от-
4 Белая книга по межкультурному диалогу «Жить вместе в равном достоинстве» как институциональное основание новой политики была издана в 2008 г. Советом Европы, от имени 47 государств-члeнов [см.: 16]. Межкультурный диалог не является законодательно предписанным и императивным, однако, сохраняя характер добровольного приглашения к реализации основополагающих принципов организации общества, потребность в осуществлении межкультурного диалога вызывает к жизни поиск концептуальной основы и направлений деятельности для управлeнчeских структур государственной власти. C момента расширения Совета Европы на Восток и роста социально-культурного многообразия Европы принцип межкультурного сотрудничества стал одним из приоритетных политических принципов в работе организации.
дельными людьми, а также группами людей различной этнической, культурной, религиозной и языковой принадлежности, имеющими разные исторические корни» [16]. Во многом он представляет собой альтернативной проект, задействующий механизмы политически-гражданской регуляции для преодоления социокультурной структуры, основанной на кантовском принципе «вещи-в-себе». Представитель Московского патриархата при Совете Европы игумен Филарет отмечает: «В самой Белой книге обозначен поворот в отношении таких организаций, как Совет Европы, к культурному и религиозному многообразию в современном европейском контексте. По существу речь идёт о смене парадигмы: об отказе от концепции мультикультурализ-ма в пользу концепции межкультурного диалога. Первая концепция предполагала сосуществование различных культурных и культурно-религиозных сообществ, в том числе сообществ меньшинств (прежде всего иммигрантов). Однако в этом случае в европейских обществах под угрозу оказались поставлены определённые универсальные базовые принципы: демократия, права человека (в их светском понимании, то есть как индивидуальная свобода) и верховенство (светского) закона. С целью утверждения этих принципов в качестве общепризнанных и была предложена концепция межкультурного диалога, который, по мысли составителей Белой книги, должен вестись на основе таких универсальных норм» [17]. Новым элементом этого подхода является крайне важный для интеграции и социального сплочения диалог на основе равного достоинства.
Межкультурный подход предлагает модель управления культурным многообразием, нацеленную на преодоление современного глобального социально-политического кризиса, негативных проявлений актуализации различий, на поддержание индивидуального в человеческом достоинстве, включающего в себя общую человеческую природу и общую судьбу. Согласно данному документу, европейская идентичность должна быть основана на разделяемых всеми основополагающих ценностях, уважении к общему наследию и культурному многообразию, а также на уважении к равному достоинству каждого человека. Межкультурный диалог, позволяя избежать разделения по этническому, религиозному, лингвистическому или культурному принципу, даёт возможность строить процесс развития гражданского общества на основе разделяемых всеми универсальных ценностей, находить конструктивный и демократический подход к острой проблеме различной идентичности, присущей современному миру. Межкультурный диалог Совета Европы реализуется
посредством нескольких направлений: через антидискриминационную политику, развитие межкультурных навыков через образование, сохранение культурного наследия, тесное взаимодействие со средствами массовой информации. В рамках программы реализации межкультурного диалога как принципа взаимодействия современных социально-политических систем необходимо выработать в социуме навыки межкультурной коммуникации, и это является первоочередной задачей межкультурного диалога на настоящий момент. Обучение демократической гражданственности — фундаментальный элемент свободного, толерантного, справедливого и открытого общества, социального сплочения, взаимопонимания, межкультурного и межрелигиозного диалога и солидарности. Воспитание толерантности на различных уровнях представляет собой одну из важных долговременных стратегий межкультурного взаимодействия: в них должны быть задействованы публичные власти, работники сферы образования, общественные организации, религиозные сообщества, СМИ и другие провайдеры образовательных услуг, действующие в любых институциональных сферах и на любых уровнях. «Новая перспектива потребует нового обоснования принципов человеческого общежития, иной проблемной и смысловой разметки. И здесь уже бремя всех сторон — идти к солидарному миру, потому как другие дороги и тропы ведут в противоположном направлении, где победа означает поражение» [18].
Обострение межкультурных противоречий на различных уровнях социально-политической системы, связанное с глобальным идентификационным кризисом, рост нетерпимости, сепаратистских тенденций в мире очевидно свидетельствуют о том, что межкультурный диалог является настоятельной потребностью наших дней. В современном мире, который становится всё более многообразным и незащищённым, необходимо попытаться преодолеть этнические, религиозные, языковые и национальные разделительные линии, чтобы обеспечить социальную сплочённость и предотвратить конфликты. В современном плюралистическом мире категории «культурные различия», «столкновение цивилизаций», «идентичность» оказываются практическими категориями взаимодействия, обуславливающими вектор социально-политического развития. В этой связи насущной необходимостью становится утверждение политики «межкультурного диалога» как одного из действенных социально-политических механизмов, в рамках которого станет возможным правильное понимание и взаимодействие глобальных и локальных акторов общественного процесса [см.: 19].
Л итература
1. От термина «толерантность» лучше отказаться, считает известный религиовед // Интерфакс. 23 ноября 2010. URL: http://www.interfax-religion. ru/?act=news&div=38371 (16.11.2011).
2. Толерантность в наши дни эквивалентна равнодушию и превращена в идол цивилизованного общества — Владимир Легойда // Интерфакс. 18 октября 2010. URL: http://www.interfax-religion.ru/islam/?act=news&div=37836 (16.11.2011).
3. Williams Th.D., L.C. The Myth of Religious Tolerance // Crisis Magazine. 17.02.2011. URL: http://www.crisismagazine.com/2011/the-myth-of-religious-tolerance (16.11.2011).
4. Архиепископ Йоркский считает толерантность вредной // Интерфакс. 4 февраля 2010. URL: http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=34062 (16.11.2011).
5. Игорь Никитин: европейская толерантность доведена до абсурда // Маранафа. 4.07.2010. URL: http://www.maranatha.org.Ua/cnews/r/72064 (16.11.2011).
6. Паин Э.А. Толерантность как условие этнополитической интеграции (мировой и российский опыт) // Вестник Института Кеннана в России. 2009. Вып. 16. С. 8-10
7. Олбрайт М. Религия и мировая политика. М.: Альпина Бизнес Букс, 2007.
8. Кирабаев Н.С. Кризис современности и современные проблемы философской методологии // Диалог цивилизаций и посткризисный мир / под. ред. Н.С. Кирабаева, Ю.М. Почты, В.Г. Иванова. М.: РУДН, 2010. С. 13.
9. Хабермас Ю. Объединённая Европа: расширение горизонта. Благодарственная речь по случаю присуждения премии земли Северный Рейн-Вестфалии в Боннском Петерсберге // Новая Европа. 07.03.2007. URL: http://n-europe.eu/ content/?p = 1266 (16.11.2011).
10. Капустин Б.Г. Политические смыслы «цивилизации» // Критика политической философии: Избранные эссе. М.: Изд. дом «Территория будущего», 2010. С. 111.
11. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М.: Изд-во ГУ ВШЭ, 2000. С. 458-462.
12. Чeрняховский С. Враги и гости. Сложности мультикультурализ-ма // Русский журнал. 15.11.2010. URL: http://www.russ.ru/pole/Vragi-i-gosti (16.11.2011).
13. Тeйлор Ч. Защищая мультикультурализм. Сложности мультикуль-турализма // Русский журнал. 06.12.2010. URL: http://www.russ.ru/pole/ Zaschischaya-mul-tikul-turalizm (16.11.2011).
14. Колeсников А.С. Кросскультурноe взаимодeйствиe в соврeмeнном мирe и диалог // Парадигма. Журнал сравнительной философии. № 2. 29 января 2004. URL: http://paradigma.narod.ru/02/kolesnikov.html (16.11.2011).
15. Жижeк С. Варварство с человеческим лицом. Сложности мультикуль-турализма // Русский журнал. 11.10.2010// URL: http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Varvarstvo-s-chelovecheskim-licom (16.11.2011).
16. White paper on intercultural dialog. Living together as equals in dignity. Strasbourg, 7 May 2008 // Council of Europe. Committee of Minesters. URL: http://www.coe.int/t/dg4/intercultural/Publication_WhitePaper_ID_en.asp (16.11.2011).
17. Игумeн Фuларeт (Булeков). Рeлигиозный астет проблeматики мeжкультурного диалога в Евроте // Церковь и время. 2009. № 2 (47). URL: http://www.mospat.ru/church-and-time/nr47 (16.11.2011).
18. Никифоров А. Мeркeль и комц мультикультурализма. Сложности мультикультурализма // Русский журнал. 15.11.2010. URL: http://www.russ. ru/Mirovaya-povestka/Merkel-i-konec-mul-tikul-tralizma (16.11.2011).
19. Robertson R. Mapping the Global Condition: Globalization as the Central Concept // Global Culture: Nationalism, Globalization and Modernity / M. Featherstone (ed.). London: SAGE, 1990. Р. 15-16.
