CC BY
69
7. Феномен глобализации в контексте диалога культур. М.: Канон, 2010. 304 с. С. 107.
8. Robertson R. Glocalization: Time-pace and Homogeneity-Heterogeneity // Global Modernities / Ed. By M. Featherstone, S. Lash, R. Robertson. London, 1995. P. 145.
9. Ceudoea Г.Н. Глобализация и традиционная мусульманская культура в Дагестане // Глобалистика 2009: Мат-лы Междунар. науч. конгресса: В 2 т. Т. 1. М.: МАКС Пресс, 2009. 584 с. С. 134.
10. См.: Бауман 3. Текучая современность. СПб.: Питер, 2008. 232 с.
11. Старостин A.M. Философские инновации, концепции и основные сферы проявления. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2009. 564 с.
12. Магомедова M.A. Этнополитические конфликты на Северном Кавказе // Глобалистика-2009: Мат-лы Междунар. науч. конгресса: В 2 т. Т. 1. М.: МАКС Пресс, 2009. 584 с. С. 279.
13. Салгириев A.P. Реалии этнополитических элит в межнациональных конфликтах на Северном Кавказе // Там же. С. 337-338.
14. См.: Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. СПб.: Алетейя, 2005. 588 с. С. 286-364.
15. Мазаева T.A. Этнокультурная инновацион-ность: традиция и новаторство. Нальчик: Изд-во М. и В. Котляровых, 2007. С. 71, 170.
16. Кузьминов Я., Радаев В., Яковлев A., Ясин Е. Институты от заимствования к выращиванию // Вопросы экономики. 2005. № 5. С. 5-27.
17. Стешенко Л.А. Многонациональная Россия: государственно-правовое развитее X-XXI вв. М.: Норма, 2002. 384 с. С. 41.
18. Делокаров К.Х., Демидов ФД. Глобализация и проблема нелинейности цивилизационного развития // Глобализация и перспективы современной цивилизации. М.: Изд-во РАГС, 2005. С. 56.
19. Регулирование социально-этнических процессов в условиях региональных рисков экстремизма. Ростов н/Д: Из-во СКАГС, 2010. 428 с. С. 13.
20. См.: Brinkerhoff J.V. Digital Diasporas Identity and Transnational Engagement. Cambridge: University Press, 2009.
21. См.: Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998. 394 с.
22. Морозенская Е. Развивающиеся страны Африки: поиски модели социально-экономического развития // Общество и экономика. 2004. № 11-12. С. 278-311.
23. Атлас социально-политических проблем, угроз и рисков Юга России. Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2006. 306 с. С. 132-140.
24. Авксентьев В.А. Этноконфликтологический менеджмент на Северном Кавказе // Регулирование социально-этнических процессов в условиях региональных рисков экстремизма: Сб. мат-лов межрегион. науч.-практ. конф. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2010. С. 22-31.
29 августа 2011 г.
УДК 130.2
МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: ТОЛЕРАНТНОСТЬ ИЛИ БОРЬБА ЗА КУЛЬТУРНУЮ ИДЕНТИЧНОСТЬ?
И.Н. Титаренко
Возникновение феномена глобализации, понятого как процесс становления единого взаимосвязанного мира, сегодня мало кем оспаривается и ставится под сомнение. Рассмотренная с социокультурной точки зрения глобализация часто трактуется как постепенное эволюционное формирование общечеловеческой куль-
Титаренко Инна Николаевна - доктор философских наук, профессор кафедры философии Технологического института Южного федерального университета, 347928, г. Таганрог, пер. Некрасовский, 44, e-mail: philosof@egf. tsure.ru, т. 8(8634)371615.
туры, связанное со стиранием существующих национально-культурных особенностей. При этом исследователи в качестве объективных проявлений глобализационных процессов указывают на все возрастающее единообразие предметов потребления, обращающихся на мировом рынке товаров, распространение поведенческих стереотипов, стандартизацию
Inna Titarenko - doctor of philosophy, professor of the Philosophy Department at the Technology Institute of the South Federal University, Russia, 44, Nekrasovsky Street, Taghanrogh, 347928, e-mail: philosof@egf.tsure.ru, ph. +7(8634)371615.
навыков и приемов профессиональной деятельности, универсализацию форм общения людей. Этот перечень можно продолжить. Однако, понимая объективность вышеуказанных явлений, нужно осознавать и тот факт, что их наличие еще не означает глобализации глубинных пластов национальных культур и менталитета их представителей. Глобализа-ционные процессы, протекающие достаточно быстро, например, в таких сферах совместной общественной деятельности людей, как экономическая и информационная сферы, оказываются гораздо более медленными в области религии, правовых обычаев, ценностных представлений, форм бытовой жизнедеятельности, национальных традиций.
Пример ряда восточных стран показывает, что глобализация пока не ведет к однозначной унификации их культур на фундаменте какой-то одной социокультурной парадигмы. Напротив, на экономические достижения восточных стран продолжают оказывать значительное влияние их собственные культурные ценности (религиозные, социально-этические и др.). Одно из ярких тому подтверждений - современный Китай, в социально-экономических достижениях которого велика роль конфуцианства. Как отмечает, к примеру, вице-президент Российской внешнеполитической ассоциации К.Н. Брутенц, "еще недавно утверждалось (в частности, Максом Вебером), что конфуцианство - барьер на пути модернизации. На деле же в китайском "чуде" огромную роль сыграл громадный цивилизационный задел, в который органично входит конфуцианство, до сих пор серьезно влияющее на образ мыслей и стереотип поведения китайцев. Речь идет о высокой трудовой этике, трудолюбии (как необходимом условии выживания), дисциплине и уважении к старшим (что предполагает определенное отношение к власти наряду с принципом управления на основе сложившихся традиций, этических норм и презумпции "человечности")" [1, с. 41-42]. В самом деле, весь китайский социально-экономический уклад и сегодня демонстрирует практическую реализацию свойственных китайцам представлений о важнейших добродетелях - человеколюбии, знании, сыновней почтительности, уважении к традиции и ритуалу. Не вызывает сомнения и то, что сформировались они под влиянием идей Кун -Цзы.
В этом же ряду стран, чье экономическое развитие сегодня гармонично сочетается с сохранением аутентичных культурных ценностей, следует назвать Индию и Японию. То, как японский народ преодолевает последствия трагических событий весны 2011 г. (цунами, разрушивших многие прибрежные районы страны, и аварии на атомной станции Фуку-сима), не только мобилизуя на это огромные ресурсы, но и демонстрируя невероятное единство, стойкость, взаимовыручку, лишь подтверждает данный вывод.
И хотя в настоящее время нередко можно услышать утверждения о формировании единой глобальной культуры, стирающей национальные, религиозные, этические особенности, сложнейшая диалектика межкультурных отношений современности говорит о том, что подобные заключения несколько преждевременны. Так, один из авторитетных социологов И. Валлерстайн в докладе "Глобальная культура - спасение, угроза или миф?" подчеркивает: «Мы все знаем, какой разной жизнью живут люди в разных частях мира и в какой мере им ежедневно приходится реагировать преимущественно на требования своих местных "культур". Глобальные культуры ..., вероятно, неизвестны значительному большинству населения планеты, и вряд ли они имеют хоть какую-нибудь значимость даже для высокообразованного меньшинства, осведомленного с их постулатами» [2]. Не удивительно поэтому, что все большее число исследователей говорит о том, что кросскуль-турные процессы вовсе не ведут к образованию единой "глобальной культуры", если под последней понимать культуру, полностью преодолевающую, "снимающую" национальные, религиозные и иные различия.
Примечательна в этой связи идея "глобальной сверхкультуры" A.A. Гусейнова, согласно которой глобальная общность людей, если она возможна, может быть только общностью сверхкультурной, транскультурной. "Она находится по ту сторону культур в их цивилизационной, религиозной, национальной выраженности. Рассуждая в терминах культурологии, можно сказать, что глобальная общность людей или, говоря точнее, универсальная основа, сплачивающая человечество в единое целое, возможна как сверхкультура" [3, с. 62]. Термин "глобальная культура" рождает иллюзию, что возможен переход от множества различных культур к единой культуре. И эта
иллюзия нередко кладется в основу самых разнообразных теорий - в области государственной политики, межгосударственных отношений, образования, которые имеют вполне прикладное значение и не могут не вызвать беспокойство теми последствиями, к которым может привести их реализация.
Упомянем лишь одну из таких теорий - "теорию метаобразования", изложенную в совсем недавно опубликованной статье О.В. Кашириной и А.Н. Захарина "Метаобра-зование: эксперимент и социальная технология цивилизационного выбора молодежи" [4]. В этой весьма примечательной работе под метаобразованием понимается некий глобально-цивилизационный подход к образованию, способный обеспечить повышение качества образовательного процесса от школы до вуза, социальную ориентацию молодежи и выбор ею цивилизационного пути развития, соответствующего духу времени. Вот так прямо и заявляется: "Метаобразование превращается в методологию, идеологию и мораль непрерывного образования, в его глобально-цивилизационную направленность, в которой сочетается специфика российской цивилизации с закономерностями глобальных социоестественных и социокультурных процессов" [4, с. 187].
Однако за этими наукообразными фразами скрывается несколько очень простых и далеко не безупречных с научной точки зрения идей. В школе следует слить все естественно-научные дисциплины в естествознание, а социально-гуманитарные - в обществоведение. В вузе же необходимо обеспечить преподавание иностранных языков и технических дисциплин на уровне мировых стандартов, а гуманитарным, общественным и философским наукам придать специфические "технологические функции" с тем, чтобы они могли "нести ответственность за экспертизу эффективности и безопасности новых мощных антропогенных технологий и определять устойчивую траекторию развития нашей цивилизации" [4, с. 187].
Эти идеи вряд ли нуждаются в подробных комментариях, поскольку способны вызвать целый ряд вполне обоснованных вопросов у любого думающего человека. К примеру, почему на уровне мировых стандартов должны преподаваться только технические дисциплины и иностранные языки, а для гуманитарных дисциплин мировой уровень
вовсе не обязателен (заметим, кстати, что иностранные языки относятся как раз к гуманитарному циклу подготовки)? А как быть, если вуз гуманитарный или медицинский? Или же глобализирующаяся цивилизация вообще исключает политологов, социологов, психологов, лингвистов, врачей и т.д.? Как возможно придать технологические функции, например, философии (может быть, это возврат к чему-то вроде "влияния марксизма-ленинизма на развитие рыбоперерабатывающей промышленности")? Почему ответственность за экспертизу эффективности и безопасности антропогенных технологий должны нести гуманитарные, общественные и философские дисциплины, а не те образованные в соответствии с мировыми стандартами технические специалисты, которые эти самые технологии генерировали?
Представляется, что задача дисциплин гуманитарного, социального и экономического цикла подготовки как бакалавров, так и магистров технических специальностей состоит, скорее, в том, чтобы научить их оценивать результаты своей профессиональной деятельности с точки зрения базовых гуманистических ценностей, нежели в том, чтобы оценивать плоды научно-технического творчества самостоятельно. Впрочем, глобализацией культуры обосновываются в настоящее время и не такие теории.
Вместе с тем, разрабатывая новые доктрины, опирающиеся на идею глобализации, и делая из них прикладные выводы, далеко не лишним будет помнить о том, что в действительности "глобальная культура" не более чем желание увидеть единство там, где оно отсутствует в реальности, по крайней мере на текущий момент. В частности, пока еще вряд ли уместно говорить о всеобщем культурном единстве человечества как о реальном феномене.
Современная история, бесспорно, знает попытки построения культурной целостности в условиях этнического многообразия. В их числе - реализация так называемой теории "плавильного котла", которая предполагает слияние этнически, национально, религиозно различных культур в единую культуру. Данная концепция длительное время была особенно популярна в США. Однако в последние годы и в этой стране официальная политика склоняется в сторону учета реального многообразия культурных традиций. Вследствие
чего теория "плавильного котла" все более трансформируется в теорию "салатной миски", в соответствии с которой различные культуры (как ингредиенты салата) в одном социальном пространстве могут сосуществовать благодаря некоему объединяющему принципу ("соусу") [5]. Тем не менее последняя теория на практике также работает не слишком хорошо. И это еще одно доказательство того, что глобальное практическое единство людей не отменяет существующих культур, не стирает их различий.
Глобальная культура как сложное единство национальных культур не может быть проектом, созданным и реализуемым для преодоления наций и их культур [6, с. 26]. Более того, философский анализ свидетельствует о том, что прогресс человечества в целом в общественном и культурном развитии связан в большей степени с разнообразием этнокультурных и цивилизационных традиций, инновационный потенциал которых может быть востребован в любой момент как способный противостоять деструктивным тенденциям глобализирующегося мира. В единстве многообразного проявляется диалектика современного цивилизационного развития. Как не уставал подчеркивать Ю.А. Жданов, "многообразие народов - это наше общее достояние, богатство, бесценный опыт со-развития, взаимообогащения, сотрудничества, а не перманентный источник вражды и ксенофобии. Последние порождаются социально-экономическими ошибками безответственных политиков, ложными общественно-политическими теориями" [7, с. 153]. Развитие Северного Кавказа, в непростой истории которого сплавляются воедино и продуктивный куль-турно-цивилизационный диалог, и ошибки политиков, - яркое подтверждение этим идеям Ю.А. Жданова, посвятившего многие свои научные работы анализу социально-культурных процессов в данном регионе.
Глобализационные тенденции, наблюдаемые сегодня в мире и рассмотренные с социокультурной точки зрения, объективно свидетельствуют не столько о полном стирании национально-культурных особенностей в ближайшем будущем, сколько о невозможности для любой цивилизации современного мира существовать замкнуто, в изоляции от других цивилизаций. Глобализация есть отрицание всякого рода локальности и изоляционизма. В связи с этим неизмеримо возрастает
необходимость поиска оснований и принципов мирного сосуществования различных культур многополярного мира. Решение данной проблемы непосредственно влияет на обеспечение безопасности - как международной, так и внутригосударственной. Международная безопасность чрезвычайно актуальна в едином взаимосвязанном мире. Однако и внутригосударственная безопасность в условиях, когда локальные межэтнические и межконфессиональные конфликты быстро перерастают в глобальные, порождают международные экстремистские и террористические движения, важна не менее.
Особую значимость поиск оснований внутригосударственной бесконфликтной межкультурной коммуникации приобретает для стран и регионов, в которых полиэтничность имеет глубокие социально-исторические корни. В России один из таких регионов, бесспорно, Северный Кавказ, где встречаются многообразные культурные традиции - этнические партикулярные традиции кавказских народов, восточная культурная традиция, связанная с усилением влияния ислама, западная культурная парадигма, проявляющаяся не в последнюю очередь в распространении массовой культуры, культурная традиция русского народа. К примеру, только в Дагестане проживает более четверти от общего числа народностей современной России, что предопределяет формирование особого этнокультурного пространства, отличающегося полиэтничностью и полилингвистичностью [8, с. 38]. Вполне естественно, что в условиях исторически сложившейся полиэтничности и взаимодействия различных культурных тенденций поиск оснований бесконфликтности приобретает огромную актуальность.
В качестве одного из таких оснований нередко называется мультикультурализм, стимулирующий разнообразие культур и реализующийся в практике государственного строительства ряда стран, например, Индии, Канады, Швеции, Австралии, Малайзии [9]. Мультикультурализм как мирное сосуществование различных культур вполне закономерно связывают с толерантностью. Толерантность же в широком смысле - это признание ценностей представителей иных культур, их возможности поступать так, как среди них принято, это право на варианты, это утверждение мультикультурализма. Мультикультурализм предполагает толерантность, и наоборот.
Не случайно достаточно много говорилось о мультикультурализме и толерантности на состоявшемся в мае этого года в Москве II Международном научном конгрессе "Глоба-листика-2011: пути к стратегической стабильности и проблема глобального управления", участники которого нередко предлагали проведение политики толерантности в качестве необходимого условия предотвращения межэтнической напряженности и деструктивных процессов в обществе [10]. Не обходится без утверждения толерантности в качестве непременного условия современного стабильного развития и на многих других научных мероприятиях [11].
Однако мультикультурализм и толерантность не исключают проблем. В практическом плане "среди наиболее опасных последствий мультикультурализма отмечаются этническая фрагментация общества, сознательный отказ от малейших проявлений ассимиляции основной господствующей культурой (даже в среде вновь прибывших эмигрантов), и, как результат, - нарастание напряженности в межэтнических и межконфессиональных отношениях" [12, с. 17]. Мультикультурализм, стимулируя разнообразие культур, оказывается малопродуктивным для создания единства (к примеру, культурного единства в полиэтнической стране), без которого так же трудно себе представить современный многополярный мир, как и без цивилизационного многообразия.
Говоря о толерантности и мультикуль-турализме, нужно заметить, что всякая культура как самоорганизующаяся целостность стремится к самосохранению, к выживанию, к реализации своих ценностей и смыслов. Следовательно, культура как целостность должна противодействовать всему, что несет в себе угрозу, в том числе утверждению и распространению не свойственных ей этнических, религиозных, моральных ценностей. Целесообразно вспомнить здесь известное утверждение П. Сорокина о том, что "всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, сосуществующих, но никак друг с другом не связанных, а есть единство, или индивидуальность, все составные части которого пронизаны одним основополагающим принципом и выражают одну, и главную ценность. Доминирующие черты изящных искусств и науки такой единой культуры, ее философии и религии, этики и права, ее основных форм социальной,
экономической и политической организации, большей части ее нравов и обычаев, ее образа жизни и мышления (менталитета) — все они по-своему выражают ее основополагающий принцип, ее главную ценность. Именно ценность служит основой и фундаментом всякой культуры" [13].
Культура с неизбежностью должна защищать свои ценности как основу культурного существования. Это значит, что толерантность, вопреки всем мифам о ней, противна стремлению культуры к выживанию. При внимательном анализе, в том числе и с применением методов математического моделирования, как это сделано, например, Ю.И. Бродским, становится ясным, что "толерантность означает, что с чужой популяцией конкуренция слабее, чем внутри своей" [14, с. 248]. В силу этого до настоящего времени ни одной современной культуре не удалось изжить полностью проявления интолерант-ного отношения к инаким. Вспомним, что не так давно граждане Швейцарской Конфедерации, которая всегда была известна своей толерантностью и открытостью, подавляющим большинством приняли решение о запрете возведения минаретов в стране. Такое решение является следствием страха перед культурными ценностями проживающих в стране иностранцев, составляющих в настоящее время более 20 % населения, а также желания сохранить собственную культурную идентичность. Все это означает, что в подлинном смысле продуктивный диалог культур невозможен без веры в собственные ценности, без понимания того, что становление глобальной системы ценностей и общепризнанных методов решения глобальных проблем не угрожает нашей идентичности. " ..Если мы уверены в собственной культуре, можем успешно вести диалог с другими, чтобы лучше понимать их и вместе находить способ решения общих проблем..." [15, с. 52].
Толерантность требует от представителей какой-либо культуры быть терпимыми к утверждению чужих культурных ценностей. Значит, толерантное отношение, доведенное до абсолюта, может быстро обернуться безразличием и бесхребетностью. И в этом -угроза для определенной культуры. "Сверхтолерантность означает, что вместо конкуренции одна популяция помогает приросту другой..." [14, с. 148]. Уважительное отношение к иному, спокойное приятие иного, терпимое
отношение к продвижению иного - и вскоре с удивлением можно обнаружить, что произошло вполне "мирное завоевание" социального пространства другой культурой, что живешь уже в другой стране и даже в другом мире.
Чтобы не затрагивать чьи-либо этнические или религиозные чувства, уместным будет пример без национально-конфессиональной окраски: как мирно и спокойно завоевывает современный мир "массовая культура". Причем происходит это не в последнюю очередь потому, что многие к ней толерантны. Если вспомнить основные принципы толерантности, то сразу же легко можно ответить на вопрос о том, имеет ли право на существование бульварная литература, желтая пресса, кассовые кинофильмы или "мыльные оперы". Конечно, да, ведь для многих они интересны и важны, представляют ценность. Но стоит только осмыслить процесс распространения "массовой культуры" и связанную с ним "вестернизацию" в терминах глобалистики, становится очевидным, что они являются результатом реализации масштабной технологии декультурации ряда стран или, используя терминологию A.C. Панарина, "культурологической инженерии" [16]. Глобальный проект вестернизации мира, навязывания ему готовых западных эталонов, идеалов и моделей культуры направлен на окончательное разрушение национального сознания, нравственных ценностей, самобытных культурно-семантических кодов [17, с. 215-216]. Толерантность лишь упрощает реализацию этого проекта.
C толерантностью связаны и другие проблемы. Если мы толерантны к ценностям других культур, например, к инокультурным правовым традициям, даже если понимаем, что они не столь гуманны, как европейские, или к религиозным ценностям, даже если осознаем, что они могут обернуться фанатизмом, то почему мы не должны относиться с уважением к идеям деструктивных религиозных сект, наркомании, национализму? Ответ достаточно очевиден и незамысловат: потому, что толерантность всегда предполагает некую границу: в ее пределах лежат социальные явления, к которым мы относимся с уважением, за ней - то, что отвергаем и с чем боремся. Но осознав это, нужно уяснить и те опасности, которые таит в себе само установление границы. Чрезвычайно важно, кто, с каких позиций и насколько правильно определяет такую границу и формирует в общественном
сознании представление о ней. Малейший крен, в том числе и политико-идеологический, в ее установлении - и культурный диалог может легко трансформироваться в реализацию имперских амбиций, завоевательную политику, навязывание "демократических" режимов. В этом случае граница толерантности максимально приближена к собственному культурному ареалу: к похожему относимся терпимо, а к похожему не очень сильно - нетерпимо. Подобная культурная политика закономерно вызовет противодействие со стороны тех, кому пытаются навязать инородные ценности. Примеров тому немало в новейшей истории.
Сколько бы мы ни говорили о толерантности как уважении ценностей иных культур, в самом этом понятии теоретически присутствуют истоки для его понимания именно как терпимости. Так, власть терпимо относится к религиозным верованиям лишь в том случае, если они не посягают на власть. Предписания власти диктуют логику и границу толерантности. Установили общегосударственный выходной день в воскресенье - и тем самым продиктовали логику христианина в ущерб мусульманам или иудеям. Именно поэтому авторитетные исследователи проблем толерантности (например, Б.Г. Капустин), заявляют в настоящее время о том, что режим толерантности - это в определенном смысле режим господства [18].
Следует учитывать и то, что глобали-зационные процессы и обусловленное ими негативное отношение к распространению (а в ряде случаев и навязыванию) западного образа жизни и массовой культуры создают препятствия для утверждения толерантности, вызывают укрепление отнюдь не толерантного отношения к другим культурам, но традиционалистских ценностей и представлений, с чем столкнулась в настоящее время и Россия. Как часто сегодня мы говорим о необходимости возрождения национальной русской культуры, традиций народа, исконной духовности, об уважении к национальному языку! Многомерное существо человека не хочет мириться с утратой индивидуальности и этнокультурной самобытности, а значит, противится толерантности, особенно в ее крайних формах.
Случайно ли противодействие глобализации, толерантности, идее мультикультурализ-ма? Полагаем, что оно достаточно закономерно. Вполне определенно можно утверждать, что существует диалектическое взаимодей-
ствие противоположностей: с одной стороны, тенденции к глобализации и связанной с ней толерантности, с другой стороны, стремления к сохранению культурной идентичности и распространению собственных культурных ценностей как основы последующего продуктивного культурного развития. Первая из названных тенденций направлена на стирание культурных особенностей, на быстрое приспособление культур к изменяющимся условиям современного мира. Во многом эта социокультурная тенденция сродни изменчивости, проявляющейся в эволюции животного мира. Вторая же стремится к сохранению самобытных культурных традиций, переходящих от поколения к поколению. Тем самым она выполняет в культурном пространстве функции, аналогичные наследственности в эволюции фауны. В какой мере диалектическое взаимодействие наследственности и изменчивости является источником эволюционных изменений в природе, в той же мере диалектическое взаимодействие толерантности и стремления к сохранению культурной идентичности, а также связанного с ней распространения собственных культурных ценностей служит источником развития современной культуры.
Закономерно в связи с этим и то, что опыт культурного строительства полиэтнических государств невозможно описать лишь с использованием понятий "мультикультура-лизм" и "толерантность". Относится это и к российскому опыту со-развития народов в едином социокультурном и государственном пространстве. В его основе лежит как естественный, так и конструируемый синтез и взаимообогащение культур. В результате в российской идентичности органично сочетаются "российскость" как общее ценностное ядро и, наряду с этим, этнокультурное и эт-ноконфессиональное многообразие [19].
Таким образом, толерантность и муль-тикультурализм отражают лишь одну сторону культурного развития и, конечно, не могут служить единственной основой построения современного культурного пространства. Хотя теория толерантности и была чрезвычайно продуктивной, поскольку когда-то позволила Европе выйти из эпохи кровопролитных протестантских войн, способствовала сдерживанию межкультурных конфликтов и в своем умеренном варианте продолжает выполнять роль сдерживающего фактора, в настоящее время - в условиях глобализации - избежать
межкультурного обострения невозможно лишь повторением призывов к толерантности и мультикультурализму. Решение этой задачи возможно только на пути поиска рациональных оснований для взаимного диалога культур, которые построены и, думается, будут построены в дальнейшем на различных социокультурных парадигмах. Более того, которые осознают и укрепляют свою культурную самобытность.
Представляется, что основания эти имеются уже сегодня. Развитие культур, несмотря на все различия между ними, идет по пути утверждения таких ценностей, как свобода личности, возможность самовыражения, социальная справедливость, соблюдение прав человека. Например, многие исследователи отмечают, что в различных мировых религиях легко обнаружить параллели - идею сопереживания другим людям, уважения прав человека, стремления к общему благу [20]. В этих и аналогичных им идеях, вероятно, и следует искать базис для равноправного диалога различных культур в период глобализации.
При этом необходимо, чтобы взаимодействие культур в глобальном мире было подлинным диалогом, а не монологом, выражаясь словами М. Бубера, "замаскированным под диалог". Подлинный диалог - тот, в котором "каждый из его участников действительно имеет в виду другого или других в их наличном и своеобразном бытии и обращается к ним, стремясь, чтобы между ним и ими установилось живое взаимоотношение" [21]. Взаимодействие культур может быть продуктивным, когда оно подчинено диалогической власти подлинной жизни. Диалог культур способен привести к выработке принципов решения общечеловеческих проблем, но он не может привести к созданию единой глобальной культуры, так как предполагает, что стороны диалога сохраняют свои различия, выступают в диалоге как отличные друг от друга. Диалог предполагает сохранение диалогизирующих сторон, а не их взаимное поглощение или полное слияние. Приведем здесь еще одно показательное заключение A.A. Гусейнова: "Диалог культур - не спор, где рождается одна общая истина. Одна из его несомненных функций и следствий состоит в том, что стороны в ходе диалога осознают и более отчетливо фиксируют свое отличие друг от друга. Диалог культур (и особенно диалог культур национальных и религиозных), воз-
можно, не всегда оборачивается углублением их дифференциации. Но он никогда не ведет к их синтезу, слиянию и тем более не может привести к созданию глобальной культуры" [3, с. 62]. Напротив, диалог предполагает активизацию "культур малого влияния".
В эпоху глобализации настоятельной потребностью становится отказ от стереотипов в отношении этнического фактора, в том числе и от достаточно прочно укоренившегося в общественно-политическом мышлении отношения к этническому лишь как к источнику конфликтности. Такое отношение, в свою очередь, неизбежно "порождает в массовом сознании стереотип слитности этнического с терроризмом, вольно или невольно подпитывая этнофобии и политический экстремизм" [22, с. 27].
Современная ситуация межкультурного общения, бесспорно, требует трансформации теории толерантности, обращения к новым концепциям взаимодействия культур, основанным не на идее господства, а на идее взаимного уважения и солидарности во имя достижения целей выживания. Поиск новых путей цивилизационного развития настоятельно диктует необходимость объединения усилий всего человечества, солидарности в самом широком смысле этого слова, предполагающей не выставление условий терпимости, а продуктивное сотрудничество всех людей, осознающих и сознательно сохраняющих свои культурные различия.
ЛИТЕРАТУРА
1. Брутенц К.Н. Подъем Азии и диалог цивилизаций // Диалог культур и партнерство цивилизаций: становление глобальной культуры: X Международные Лихачевские научные чтения, 13-14 мая 2010 г. СПб.: СПбГУП, 2010. С. 41-42.
2. Валлерстайн И. Глобальная культура - спасение, угроза или миф? // POLITSTUDIES - сайт журнала "Полис" - "Политические исследования". URL: http://www.politstudies.ru/universum/dossier/01/ wall02.htm (дата обращения: 28.06.2011).
3. Гусейнов А.А. Как возможна глобальная общность людей? // Диалог культур и партнерство цивилизаций: становление глобальной культуры. С. 61-63.
4. Каширина О.В., Захарин А.Н. Метаобразование: эксперимент и социальная технология цивили-зационного выбора молодежи // Научная мысль Кавказа. 2011. № 2. С. 184-190.
5. Круглова Л.К. Диалог культур в условиях глобализации // Диалог культур и культура
диалога: Сб. статей. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2010 // CULTURALNET - сайт сетевого сообщества "Российская культурология". URL: http://www. culturalnet.ru/main/allfiles/260 (дата обращения: 28.06.2011).
6. Анчев П. Закат культуры как национального проекта // Диалог культур и партнерство цивилизаций: становление глобальной культуры. С. 23-26.
7. Цит. по: Круглый стол "Народы Дагестана" (г. Ростов-на-Дону, декабрь 2003). Публ. подготовил В.В. Черноус // Научная мысль Кавказа. 2004. № 3. С. 151-161.
8. Кафаров Т.Э. Традиционные этические ценности в современной этносоциальной среде // Научная мысль Кавказа. 2006. № 2. С. 33-40.
9. Коадик Р. Мультикультурализм // EAWARN - Сеть этнологического мониторинга и раннего предупреждения конфликтов. URL: http:// eawarn.ru/pub/Pubs/DialogueMulticulturalism/02_ Multiculturalizm.html (дата обращения: 28.06.2011).
10. Казаренкова Т.Б. Университетское образование как фактор развития межкультурного диалога в условиях глобализации // Мат-лы II Международного научного конгресса "Глобалистика-2011: пути к стратегической стабильности и проблема глобального управления" (18-22 мая 2011 г.): В 2 т. Т. 1. М.: МАКС-Пресс, 2011. С. 115-116; Горшкова И.Д. Безопасность и терроризм в современной России в оценках россиян: результаты качественного исследования // Там же. С. 162-163; Мухамбеткалиева Г.М. Механизмы формирования и политика содействия толерантности // Там же. С. 207; и др.
11. Шаповал Ю.В. Герменевтика религиозной толерантности // Ильенковские чтения-2011 "Философия и культура": Мат-лы XIII Междунар. науч. конф. (12-13 мая 2011 г. Астана, Казахстан). Астана: Изд-во ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, 2011. С. 406-412; Джуманова Г.Ж. Некоторые аспекты обеспечения права на свободу вероисповедания // Там же. С. 277-280; Толгамбаева Д.Т. Религия и устойчивое развитие общества // Там же. С. 393396; Артюхович Ю.В. Обучение толерантности: аксиологический подход // Культура мира на современном этапе: Мат-лы Республик. науч.-практ. конф. (Уфа, 28 апреля 2011 г.). Уфа: Вагант, 2011. 366 с. С. 63-70; Мичурин А.В. Терпимость - добродетель, обусловливающая замену культуры войны культурой мира // Там же. С. 220-223; и др.
12. Дерябина С.Р. Россия и опыт мультикультура-лизма: за и против // Этнопанорама. 2005. № 1-2. С. 14-18.
13. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Республика, 1992. С. 429.
14. Бродский Ю.И. Толерантность, нетерпимость, идентичность: математическое моделирование взаимодействия культур // Мат-лы II Международного научного конгресса "Глобалистика-2011: пути к стратегической стабильности и проблема глобального управления". С. 247-251.
15. Гигер В.Б. Диалог культур и сотрудничество цивилизаций: становление и развитие глобальной культуры // Диалог культур и партнерство цивилизаций: становление глобальной культуры. С. 51-53.
16. Панарин A.C. Глобальное политическое прогнозирование. М.: Алгоритм, 2000. 352 с. С. 78.
17. См. более подробно: Леонова О.Г. Глобальные политические технологии: сущность и определение // Глобалистика как область научных исследований и сфера преподавания / Под ред. И.И. Абыл-газиева, И.В. Ильина. М.: МАКС-пресс, 2011. Вып. 5. 386 с. С. 207-221.
18. Капустин В.Г. Толерантность - насилие. Публичная лекция в Международном институте гуманитарно-политических исследований // IGPI - сайт Международного института гуманитарно-политических исследований. URL: http//www.igpi. ru/center/seminar/russ-georgia.html (дата обращения: 28.06.2011).
19. Кавказский регион: проблемы культурного развития и взаимодействия // Научная мысль Кавказа. 2000. № 2. С. 19-74.
20. Mawdudi A. Human rights in Islam // Al Tawhid Journal. 1996. Vol. 4. № 3. P. 59-89; Fortman B, Maohamed Salih M.A. The Life and Times of Religion and Human Rights // Meeting Culture: Essays in Honour of Arie de Ruijter / Ed. by E.A. van Beek Walter et al. Maastricht: Shaker, 2003. P. 91-111; Clayton J. Universal Human Rights and Traditional Religious Values // Human Rights and Responsibilities in a Divided World / Ed. by Jaroslav Krejci. Prague: The Institute of Philosophy of the Academy of Sciences of the Czech Republic, 1996. P. 29-46.
21. Бубер M. Два образа веры. M.: Республика, 1995. 464 c. С. 108.
22. Тхагапсоев Х.Г. Этнос в современном мире: исторический реликт или фактор цивилизацион-ного развития? // Научная мысль Кавказа. 2005. № 2. С. 22-31.
7 июля 2011 г.
УДК 008.001
ЧЕЛОВЕК И ТЕХНИКА В ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ XX-XXI ВВ.: КОНЦЕПЦИИ, ПРОГНОЗЫ И ФУТУРИСТИЧЕСКИЕ СЦЕНАРИИ
P.A. Беданоков
Определение базового характера современной цивилизации ведущими учёными и теоретиками как техногенной сегодня неминуемо ставит перед каждым исследователем в данной области ряд актуальных вопросов и интересных сюжетов -каковы природа техники, её степень влияния на социальную среду, глубина интеграции технических артефактов в естественную среду человеческого существования, возможность гармонизации технического и человеческого пространства существования. Если попытаться логически обобщить данные вопросы, то их можно свести до одной, но весьма важной проблемы - проблемы философского и культурологического анализа антропологического основания развития техники и технологической среды в конце XX - начале XXI вв.
Беданоков Рамазан Асланович - кандидат физико-математических наук, докторант кафедры философии Майкопского государственного технологического университета, 385000, г. Майкоп, ул. Советская, 176, e-mail: minobr_ra@mail.ru, т. 8(8772)570952.
Исторические истоки данной проблемы отчётливо просматриваются, начиная с XVI-XVIII вв., эпохи промышленной модернизации в Европе. В этот период происходит пересмотр роли техники на теоретическом уровне, что позволяет концептуализировать её как условие и залог прогресса общественного развития: "Новый Органон" Ф. Бэкона провозглашает настоятельную необходимость развития и внедрения в жизнь научно-технических достижений. Тщательное изучение законов природы, расширение эмпирико-эксперимен-тальной базы, развитие науки и техники, по представлениям теоретиков эпохи Возрождения и Просвещения, должны дать человеку власть над природой и увеличить его благосостояние и комфорт. Социальный прогресс связывается с прогрессом науки и техники
Ramazan Bedanokov - Ph.D. of Physic and Mathematic, doctoral candidate of the Philosophy Department at the Maykop State Technological University, 176 Soviet Street, Maykop, 385000, e-mail: minobr_ra@ mail.ru, ph. +7(8772)570952.
