CC BY
10
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Е.Е. Кагаров
Религия древнего Египта
Опубликовано:
Христианское чтение. 1906. № 2. С. 239-255.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Религія древняго Египта *).
5. Культъ животныхъ.
§ДНИМЪ изъ самыхъ ирраціональныхъ фактовъ египетской религіи издавна считался культъ животныхъ, который былъ широко распространенъ въ долинѣ Нила главнымъ образомъ ѵ среди низшихъ классовъ народа и въ частномъ богослѵже-I ніи, хотя цѣлый рядъ животныхъ занялъ видное мѣсто и въ храмовомъ культѣ. Отцы церкви усматривали въ почитаніи животныхъ одно изъ отвратительнѣйшихъ заблужденій языческаго духа, христіанскіе апологеты пользовались имъ для того, чтобы показать всю комичность и нелѣпость языческихъ вѣрованій, греческіе философы, наоборотъ, хотѣли видѣть въ немъ глубокое символическое ученіе; такъ же противорѣчивы мнѣнія, высказанныя новѣйшими писателями по поводу этого страннаго культа ‘).
Обратимся пока къ фактамъ 2).
Геродотъ утверждаетъ, что египтяне считали всѣхъ животныхъ священными и приводитъ въ своей книгѣ перечень тѣхъ, которыя пользовались наибольшимъ поклоненіемъ; онъ псре-
*) Продолженіе. См. январь.
') Wiedemann. Die Religion d. alten Aegypter. 1890, S. 90.
2) Новѣйшее сочиненіе по египетской зоолатріи: Lortet et Gailleard, La faune momifiee de l’aneiennc Egypte, I. Serie (изъ Archives du Museum d’histoire naturelle de Lyon), Lyon, 1903. Изъ прежнихъ сочиненій, кромѣ общихъ руководствъ, упомянемъ о ст. Wiedemann’a: Le cultc des animaux въ Le Museon VIII, 111 sqq., 308 sqq. Спеціальныя изслѣдованія указаны ниже.
і;1етъ, что гиппопотамъ былъ священнымъ животнымъ въ Па-иремисѣ, крокодилъ—въ Ѳивахъ, а нѣкоторыя животныя считаются священными во всемъ Египтѣ. Жрецы Ѳивъ, выбравъ самаго красиваго крокодила, кормили его и пріучали ѣсть изъ рукъ; они вдѣвали ему въ уши золотыя и эмалированныя серьги и надѣвали браслеты на переднія лапы (Herod. II, 69). Цельзъ говоритъ въ своей инвективѣ противъ христіанъ: когда кто-нибудь прибываетъ въ Египетъ, то ему сейчасъ же бросаются въ глаза прекрасныя рощи и святилища; повсюду видны большіе роскошные пропилеи, великолѣпные храмы съ красивыми аллеями вокругъ, величественныя и таинственныя церемоніи; но если войти въ середину и добраться до самаго внутренняго покоя, то можно увидѣть, какъ поклоняются обезьянѣ, крокодилу, быку или собакѣ. Такъ же отзываются Климентъ Александрійскій и Лукіанъ. Интересенъ разсказъ Страбона: «Нашъ хозяинъ, захвативъ съ собою пироги, жареную рыбу н питье, приготовленное изъ меду, отправился вмѣстѣ съ нами къ озеру. Животное лежало на берегу; жрецы подошли къ нему, двое изъ нихъ раскрыли ему пасть, а третій сунулъ въ нее сначала пироги, потомъ жаркое и наконецъ влилъ питье, послѣ чего крокодилъ погрузился въ воду и вышелъ лишь на томъ берегу. Когда вслѣдъ затѣмъ явился другой иностранецъ съ такими же приношеніями, жрецы обошли озеро, и подойдя къ крокодилу, такимъ же образомъ снова всунули ему яства (XVII, 1). Каждый округъ почиталъ извѣстное священное животное. Въ томъ номѣ, гдѣ считалась священной, напр., кошка, псѣ кошки были неприкосновенны. Смерть этого животнаго облекала въ трауръ всѣхъ членовъ нома; убившій его наказывался смертью. Діодоръ Сицилійскій разсказываетъ, что во время его поѣздки по Египту въ половинѣ І-го в. по Р. Хр. одинъ римлянинъ, жившій въ Александріи, нечаянно убилъ кошку; сбѣжавшійся народъ тутъ же умертвилъ его, не смотря на то, что какъ civis Romanus онъ не подлежалъ суду _ египетскихъ законовъ, несмотря на упрашиванія царя, находившагося въ зависимости отъ Рима и опасавшагося за свою корону, (üiod. I, 83). По слованъ Геродота (Herodot. И, ^ 46), населеніе ѳивскаго нома, богомъ котораго былъ Ам-Монъ-Ра или Хнумъ (съ бараньей головой), воздерживалось отъ употребленія въ пищу барана и приносило въ жертву козловъ, а жители Мендеса, богъ котораго имѣлъ голову козла, Приносили въ жертву барановъ и почитали козловъ. Если ка-
кая-нибудь провинція оскорбляла священное животное сосѣдняго округа, то между обоими номами могла возникнуть религіозная война, подобная тоі старинной религіозной распрѣ между городами Ombi и Tentyra, о которой разсказываетъ Ювеналъ въ своей XY-ой сатирѣ.
Самыми священными животными считались: быкъ Мневисъ и птица Бенну или фениксъ въ Геліополѣ, козелъ въ Мендесѣ и быкъ Аписъ въ Мемфисѣ. По Геродоту, который видѣлъ изображеніе этой птицы, наружнымъ видомъ она походила на орла и имѣла перья золотисто-краснаго цвѣта; каждыя 500 лѣтъ фениксъ прилетаетъ въ Египетъ; по вѣрованію однихъ, онъ приноситъ съ собою трупъ родителя въ храмъ Ра въ Геліополѣ и здѣсь погребаетъ его; сначала онъ выдѣлываетъ изъ мирры яйцо, затѣмъ выдалбливаетъ въ немъ отверстіе и кладетъ въ него трупъ отца; по словамъ другихъ, фениксъ прилеталъ для того, чтобы, устроивъ себѣ костеръ изъ ароматнаго дерева и мирры, сжечь себя и, возродившись изъ пепла, снова улетѣть (Herod. II, 73). По Клименту Римскому (I Коринѳ. XXV), фениксъ рождается только въ одномъ экземплярѣ и живетъ 500 л., умираетъ же въ гнѣздѣ, сдѣланномъ изъ благовонныхъ веществъ; но изъ тѣла его рождается червь, который, выросши и оперившись, беретъ гнѣздо въ которомъ лежали кости предка, и направляется въ египетскій Геліополь, гдѣ кладетъ его на жертвенникъ солнца, а самъ улетаетъ.
Наибольшимъ почитаніемъ и притомъ во всемъ Египтѣ пользовался Аписъ—быкъ чернаго цвѣта съ четыреугольнымъ бѣлымъ пятномъ на лбу, изображеніемъ орла на спинѣ, жука подъ языкомъ и съ двойными волосами въ хвостѣ *). Онъ жилъ постоянпо въ Мемфисѣ, въ часовнѣ, прилегавшей къ главному храму бога Пта. Онъ происходилъ одновременно и отъ Озириса и отъ Пта и назывался поэтому возрожденіемъ Пта и душой Озириса (Plut. De Iside... XX, Strab. XVII, 1). О немъ передавали, что у него не было отца, но что лучъ свѣта, нисшедшій съ неба, оплодотворилъ телку—его мать, которая съ тѣхъ поръ не могла болѣе имѣть дѣтей (Herod. Ill, 28; cf. Pomp. Mela I, 9; Plin. Hist. nat. XVII, 46) 2),
') Wiedemann, Die Religion d. alten Aegypter 1890, S. 95.
!) op. cit. S. 99 ff. Велики были почести, которыми окружали Аписа. Фараоны отпускали на поддержаніе его культа значительныя суммы, Александръ и даже Титъ считали необходимымъ приносить ему жертвы.
Древнѣйшія изображенія египетскихъ божествъ на памятникахъ свидѣтельствуютъ о томъ, что великіе боги и образы египетской миѳологіи стояли въ какой-то связи съ представителями животнаго царства. Богъ Горъ изображался въ видѣ человѣка съ соколиной головой, Гаторъ была женщина съ головою коровы, у Амона—голова барана или сокола, Анубисъ— съ головой шакала, Себекъ—съ головой крокодила, Хнумъ— бараньеголовое божество и т. д. Впослѣдствіи, по крайней мѣрѣ въ ученой теологіи, эти сакральныя животныя какъ бы перестали считаться божествами an und für sich и разсматривались только какъ воплощенія ихъ или священныя вмѣстилища, въ которыхъ боги оставили частицу своего естества. Шакалъ былъ воплощеніемъ Анубиса, жукъ—ІІта и т. д. Въ Ѳивахъ царь Аменофисъ III велѣлъ поставить въ аллеѣ храма Муть много статуй отожествленной съ ѳиванскимъ женскимъ главнымъ божествомъ Мутъ, собственно мемфисской богини Сехетъ въ образѣ женщины съ головой львицы.
Для изученія культа животныхъ въ Египтѣ послѣдніе годы принесли много новаго матеріала; особенно важны свѣдѣнія о культѣ быка Мневиса (инкорпорація Ра въ Геліополѣ), о о которыхъ см. Катаі, Chapelle d’un Mnevis de Ramses III въ Rec. de trav. relat. ä l'Egypt. XXV p. 29 — 37; барана (форма А мона-Ра см. Cledat, Notes archeol № 5 въ Bull, de linst. Frang. du Caire 2 p. 69), собаки (Maspero, Un cercueil de chien въ Ann. Serv. Ant. 3. p. 283—285), крысъ (Lefebure, Les dieux du type rat dans le culte dgyptien въ Sphinx’Ѣ 6, p. 189 — 205), гуся (форма Амона-Ра, см. вышепривед. соч. Cledat), рыбъ (Nash, Ha-mhyt въ Proceedings of the Society
Особенную извѣстность пріобрѣлъ онъ благодаря, своимъ оракуламъ. Когда онъ лизалъ одежду астронома Эвдокса изъ Книда, это означало смерть послѣдняго; такая же судьба была предсказана Германику, когда животное не хотѣло ѣсть изъ его рукъ. Мычаніе быка предупреждало о завоеваніи Египта Августомъ. На другіе вопросы онъ давалъ свои отвѣты тѣмъ, что входилъ въ ту или другую изъ двухъ отведенныхъ комнатъ, иные вопросы разрѣшалъ онъ снявидѣніями, которыя онъ посылалъ спя-•іцимъ въ храмѣ и которыя толковались потомъ жрецами. Иногда онъ сообщалъ пророческій экстазъ дѣтямъ, которыя приближались къ нему: изъ безсвязныхъ словъ ихъ жрецы составляли отвѣты въ ритмической формѣ и т. д. (Plin. Н. N. УШ, гл. IV, 6). Когда священное животное умирало, его бальзамировали и мумію ставили въ гробницы. Въ 1851 г. Мо-riette открылъ ихъ. (Ср. Wiedemann. Religion d. alten Aegypter S. 100 1'., Aug. Mariette, статьи въ Bulletin archeol. de l’Athenaeum francais 1855).
of biblical Archaeology 25, p. 112), лягушки, которая вплоть до христіанскаго времени ставилась въ связь съ воскресеніемъ и созданіемъ (Spiegelberg и Jncoby. Der Frosch als Symbol clef Auferstehung bei den Aegyptern въ Sphinx’h 7, pp. 215—228) и нѣкотор. друг. ’). Таковъ въ общихъ чертахъ культъ животныхъ въ Египтѣ, насколько можно его реконструировать по имѣющимся у насъ даннымъ.
Обратимся теперь къ теоріямъ, высказаннымъ различными авторами относительно смысла и возникновенія египетской зоолатріи.
Античные писатели, а за ними и нѣкоторые новые ученые (Le Page Renouf * 2 3 *) и друг.) считали животный культъ глубокомысленной символической системой. Находясь подъ сильнымъ вліяніемъ Макса Мюллера, Le Page Renouf:‘) пытается объяснить, напр., возникновеніе связи между богомъ Тотомъ и Ибисомъ такъ называемой «болѣзнью языка» (терминъ Макса Мюллера), т.-е. этимологическимъ смѣшеніемъ, метафоричностью первобытнаго языка. Но теоріи знаменитаго оксфордскаго профессора, порою блистающія широтой и остроуміемъ, въ большинствѣ случаевъ оставлены строгой наукой нашихъ дней.
Для объясненія генезиса культа животныхъ классики приводили разсказъ о томъ, что боги изъ страха передъ Тифо-номъ, Гигантами или людьми превращались въ животныхъ, и что вслѣдствіе этого стали почитать послѣднихъ *). Егтап 5) а за нимъ Wilcken °) хотѣли найти недавно это объясненіе, опирающееся на этіологическую сагу, уже въ самыхъ древнихъ египетскихъ текстахъ,—въ надписяхъ пирамидъ 6-ой династіи. Въ этихъ надписяхъ мы находимъ такую фразу: «О, царь Рері, который дѣлаетъ свой образъ тайнымъ такъ, Жакъ будто бы онъ былъ Анубисомъ, Ты принимаешь видъ шакала (или: Ты берешь себѣ лицо какъ [лицо] шакала»). Этотъ текстъ интер-, претировался такимъ образомъ, что Анубисъ принялъ свой
') Свѣдѣнія объ этомъ новомъ матеріалъ мы почерпнули изъ краткаго отчета Wiedemann’a въ АгсЬ. f. Religionswissensch. VII.
s) Le Page Renouf, Lectures on the Origin etc. Стр. 218 сл. нѣм. изд.
3) Ibid. Ss. 109, 233 f, passim.
О Diod. I, 86; Plut, de Isid. 72; Lucian, de sacrif. 14, гдѣ Lumbros» (.Arch. f. Papyrusforsch. 2, S. 257 f.) счастливо исправилъ аосркзтвіѵ въ атоХютшч; Hygin; poet, astron. II, 28.
*) Aegypt. 7.tschr. XXXI. S. 79.
*) Arch. f. Papyrosforsch. 2, S. 258.
видъ шакала, чтобы скрыть свой настоящій образъ. Но въ этомъ текстѣ, если конечно переводить его безъ всякой тенденціи, врядъ ли можно усмотрѣть намекъ на то, что Анубисъ сокрылъ свой образъ; спеціалисты склонны скорѣе толковать это мѣсто въ такомъ смыслѣ, что царь Рері принялъ образъ Анубиса, а именно, какъ добавлено во второй, пояснительной части предложенія, образъ шакала,—животнаго, посвященнаго Анубису. Что такая интерпретація представляется единственно правильной, явствуетъ изъ одной, недавно опубликованной стелы Средняго царства (ѵ. Bissing, Eine Stele des mittleren Reiches mit religiösem Texte въ Aegypt. Ztschr. XL S. 118 ff.) представляющей параллель къ только что приведенному пирамидальному тексту; рѣчь идетъ о мертвецѣ: «Твое лицо—какъ [лицо] Анубиса», т. е. ясно подчеркнуто, что говорится о принятіи умершимъ формы сакральнаго животнаго. Слѣд., дѣло идетъ здѣсь не о превращеніи бога въ животное, до о превращеніи возставшаго мертвеца въ божество; такимъ образомъ въ указанныхъ текстахъ нельзя видѣть никакого намека на приводимый классиками разсказъ о превращеніи боговъ въ звѣрей. Подобнаго ученія, очевидно, въ Египтѣ не существовало.
Нѣкоторыми писателями предложена была другая теорія возникновенія культа животныхъ въ Египтѣ, по которой культъ этотъ произошелъ изъ египетскаго гіероглифическаго письма: для обозначенія боговъ въ отличіе ихъ другъ отъ друга употреблялись извѣстныя фигуры, напр. животныя, — эмблемы отвлеченныхъ понятій — служившія такимъ образомъ только гіероглифическими знаками. Этой теоріи держались Both *), Scherr.* 2-, Pier ret 3) и Liblein 4). Ho Pietschmann совершенно основательно опрокинулъ подобное толкованіе: поклоненіе животнымъ древнѣе, чѣмъ этотъ египетскій способъ изображенія божественныхъ именъ 5). Кромѣ того, слѣды культа животныхъ и растеній встрѣчаются и у другихъ народовъ, которые не имѣютъ никакой гіероглифики. Необходимо искать болѣе универсальнаго объясненія.
') Roth, Aegypt. Glaubeuslehre, Drittes Kapitel S. 180—193.
-) Scherr, Gesch. d. Religion, В. II, S. 35—38.
a) Pierret, Essai sur la mythol. egyptienne 1879, Le pantheon egyp-tieu 1881.
4) Liblein, Gammelaegyptisk Religion I—IY 1883—85; его же Egyptian Religion, 1884.
5) Pietschmann Aeg. Fetischdienst usw., Ztsclir. f. Ethnol. 1878, S. 103.
Tide видѣлъ генезисъ культа животныхъ какъ и вообще египетской религіи въ первобытномъ анимизмѣ: впослѣдствіи египетскіе теологи обратили всѣ анимистическія формы въ символику, но слѣды прежняго способа мышленія сохранились въ народной массѣ въ видѣ переживаній *).
Недавно выдвинуто было новое толкованіе животнаго культи; мы имѣемъ въ виду современную англійскую антропологическую школу изслѣдователей религіи. Впервые Mac Lennan 2), а за нимъ цѣлый рядъ выдающихся англійскихъ н германскихъ ученыхъ — стали разсматривать поклоненіе животнымъ въ Египтѣ, какъ переживаніе (survival, Ueber-lebsel) особой, нѣкогда универсальной формы религіозносоціальнаго мышленія, которую они называютъ «тотемизмомъ». Ученые антропологической школы указываютъ на цѣлый рядъ поразительныхъ аналогій между вышеописаннымъ положеніемъ дѣлъ въ Египтѣ и общественно-религіознымъ строемъ у нѣко-рыхъ современныхъ племенъ Сѣверной Америки. И здѣсь, подобно Египту, существуютъ группы клановъ, изъ которыхъ каждый почитаетъ особое» животное или растеніе (называемое «тотемомъ»); тотемъ есть зоологическій или вегетативный предметъ, отъ котораго всѣ члены клана ведутъ свое происхожденіе, по имени котораго они себя называютъ и который обыкновенно считается у нихъ «табу» (терминъ полинезійскій, но понятіе общечеловѣческое). Если тотемъ — волкъ, то каждый членъ клана называетъ себя волкомъ, его изображеніе татуировано у дикаря на тѣлѣ и никто въ предѣлахъ даннаго клана не станетъ употреблять въ пищу мясо этого священнаго, неприкосновеннаго животнаго. Тотемъ, такимъ образомъ, есть боже-ліество, эмблема и родовое имя клана. Классическіе труды о тотемизмѣ вообще — М\ Lennan’a, «The Worship of Plants and Animals» въ Fortnightly Rev. 1869 —71 r., Fraser’a («Totemism», «The Golden Bough», франц. перев. «Le rameau d’or» 1903 г.), Spencer and Gillen «The Natives Tribes of Central Australia» и мн. друг.
И вотъ указанную систему тотемистической религіи ученые стали находить, между прочимъ, и въ древнемъ Египтѣ. Извѣстный берлинскій профессоръ теологіи Otto Pfleiderer говорить
*) С. Р. Tide. Geschiedenis, Deutsche Ausgabe S. 122—133.
'*) M’Lennan' Plant and Animal Worship, въ Fortnightly Review 18(39—71 r.r.
]5ъ своей двухтомной «Философіи религіи» слѣдующее: Египетская религія вся насквозь (ganz und gar) покоится на тотемистическомъ основаніи; старинное объясненіе ея характернаго культа животныхъ, какъ символики божественныхъ силъ природы — есть совершенно неисторичный раціонализмъ. Въ первобытное время религіозной жизни человѣчества не существуетъ вообще никакихъ голыхъ «символовъ»; напротивъ, тогда все мыслится самымъ реальнѣйшимъ образомъ (da ist alles realissime gemeint); только болѣе развитая культура начинаетъ облекать въ символы то, что въ первоначальномъ и собственномъ смыслѣ она уже не можетъ себѣ усвоить. То обстоятельство, что отдѣльные египетскіе округи еще въ эпоху своего политическаго объединенія подъ національной царскою властью имѣли особыхъ священныхъ животныхъ, при чемъ одинъ округъ обоготворялъ то животное, которое другой округъ истреблялъ въ качествѣ самаго зауряднаго,—это можетъ быть объяснено, конечно, только переживаніемъ того доисторическаго періода этихъ племенъ, когда они жили въ тотемномъ строѣ, который мы находимъ нынѣ у индѣйцевъ и негровъ. Точно также смѣшанныя изъ человѣческихъ и животныхъ формъ изображенія боговъ египтянъ представляютъ собою не что иное, какъ очень точное выраженіе тотемной вѣры въ божество особой, общей человѣческому и животному роду, жи-вотпочеловѣческой жизни (an die Gottheit des einer Thier-und Menschensippe gemeinsamen thiermenschlichen Lebens) ‘).
') „Die ägyptische Religion beruht ganz und gar auf totemistischer Grundlage; die herkömmliche Deutung ihres charakteristischer Thierkultes, als ob die Thiere nur die Symbole der göttlichen Naturkräfte wären, ist ein ganz ungeschichtlicher Rationalismus. In der Urzeit der religiösen Menschheit gibt es überhaupt nirgends blosse „Symbole“, sondern da ist alles realissime gemeint; erst die höher entwickelte Kultur beginnt das, was sie in seinem ursprünglichen und eigentlichen Sinn sich nicht mehr aneigneu kann, zum Symbol umzudeuten. Dass die einzelnen ägyptischen Gaue auch noch in der Zeit ihrer politischen Verbindung unter dem nationalen Königt-huin ihre besonderen heiligen Thiere hatten und der eine Gau das Thier als Gott verehrte, welches der andere als gemeines Thier verzehrte, das ist schlechterdings nur zu erklären als Ueberlebsel aus der Urzeit dieser Stämme, " o sie also noch demselben Totemismus, wie er sich bei Indianern und Negern findet, gehuldigt haben müssen. So sind auch die aus Menschen — und 1 h iergestalten gemischten Götterbilder der Aegypter nichts anderes als der exacteste Ausdruck des totemistischen Glaubens au die Gottheit des einer l’hier—und Menschensippe gemeinsamen thiermenschlichen Lebens“. „ Reli-аіо nsphilsophie auf gesehichtl. Grundlage“ B. 1896, S. 18.
Также Robertson Smith въ своей прекрасной книгѣ о религіи семитовъ (Edinburg 1889) признаетъ существованіе тотемизма какъ въ религіи семитическихъ народовъ, такъ и въ древнемъ Египтѣ, причемъ особенно ясно устанавливаетъ онъ связь между тотемизмомъ и «египетскимъ вегетаріанствомъ»: «Съ древнихъ временъ, пишетъ онъ, каждый египтянинъ имѣлъ сообразно съ номомъ, въ которомъ онъ жилъ, свой собственный, особый родъ запрещеннаго мяса, почитая въ то же время особый видъ священнаго животнаго, совершенно такъ, какъ дѣлаютъ еще и теперь тотемистическіе дикари» То же самое утверждаютъ
А. S. Geden 2) въ своихъ «Студіяхъ по сравнительной религіи», А. Mensies * 3), Andrew Lang 4) и ми. друг.
Теоріи новѣйшей антропологической школы находятъ себѣ все большее и большее распространеніе. Выставленная этою школой гипотеза первобытнаго тотемизма въ Египтѣ имѣетъ въ числѣ своихъ адептовъ весьма почтенныя имена европейскихъ ученыхъ, каковы, напр. M’Lennan, Mensies, Otto Pf leiderer, Andrew Lang, Maspero, Perrot et Chipies, Sayce, Robertson Smith, Fraser, Geden и мн. друг. Аналогіи, указанныя этими изслѣдователями, поразительны, объясненія—подкупаютъ своей простотой; въ сравненіи съ этими, всѣ прежнія толкованія кажутся слишкомъ искусственными (символика) и комплицирован-ными (гіероглифика).
*) „From ancient times every Egiptian had, according to the liome he lived in, his own particular kind of forbidden flesh, venerating a particular-species of sacred animal, exactly as totemistic savages still do“ Rob. Smith The Semitic Religion 1889 p. 301; срв. pp. 226, 124 sqq.
г) „The mythology and religious practices of ancient Egypt rest in many respects upon a basis of primitive totemism“ A. Geden Studies in comparative Religion L. 1898; ep. p. 43.
3) „The religious circumstances of Egypt as narrated by Juvenal and Diodorus have the strongest resemblance to the totemistic state of society... Other traces of totemistic arrangements may be suspected here and there in Egyptian observances, but even did the analogy extend no further than to the facts just mentioned, there would be a case for considering whether the nomes were not first peopled by a set of totemistic clans, who, even after they were united in one people, preserved their early separate traditions. The sacred animals of the nomes would then be „the totems the clans, which first settled in thes localities“ {Mensies, Hist, of Religion, p. 131—132).
J) „It is in the study of savage totemism that we too seek a partial explanation of the singular Egyptian practices that puzzled the Greeks and Romans, and the Egyptians themselves. To some extent the Egyptian religious facts were purely totemistic in the strict sense“ (A. Lang, Myth, Ritual and Religion, II, p. 126).
Но окончательный приговоръ тутъ наука еще не произнесла, и мы поэтому воздерживаемся пока отъ абсолютной презумп-піи этой новой теоріи, хотя эта послѣдняя имѣетъ нѣсколько преимуществъ надъ прежними.
6. Эсхатологія.
Выше было уже упомянуто о томъ, что эсхатологія играла чрезвычайно большую роль въ египетской религіи и ритуалѣ. Это была, такъ сказать, квинтъ - эссенція всего египетскаго вѣроученія. «По точности и объему эта эсхатологія превосходила почти всѣ остальныя ученія о загробной жизни», говоритъ Wiedemann і).
Мы не будемъ останавливаться здѣсь на вопросахъ о надгробныхъ сооруженіяхъ египтянъ, о бальзамированія труповъ 2) и т. п. и обратимся непосредственно къ разсмотрѣнію ученія египтянъ о душѣ и загробной жизни.
Египетскіе тексты свидѣтельствуютъ о томъ, что воззрѣнія египтянъ на природу и строеніе человѣка были довольно сложны. По ихъ представленію, человѣкъ состоялъ изъ тѣла (chet), души (Ва), тѣни (chaibet), имени (Ren) и наконецъ изъ «Ка» (ка)—понятія, которое лучше всего передается терминомъ «Двойникъ» (Double, Doppelgänger) 3).
Представленіе о Ка .было наиболѣе древнимъ и наиболѣе важнымъ.
Ка — второй экземпляръ умершаго, его точная копія со всѣми индивидуальными чертами, лишь изъ болѣе нѣжной, легкой матеріи. Это—проэкція покойника на воздушную плоскость. У другихъ расъ подобныя мысли давали начало и источникъ высокихъ идей, помогающихъ философской интерпретаціи различія между типомъ и предметомъ (каковы напр.
') «...die Lehre, welche an Genauigkeit und Umfang fast alle anderen Ansichten über das Ienseits übertrifft“. Weidemann. Relig. d. alten Aegypter, s. 123.
-) Весь процессъ бальзамированія описанъ въ папирусѣ Rhind'a; процедура „tarieheuts“—въ Вѣнскомъ папирусѣ; ср. также Вулакскій папирусъ. Погребальныя церемоніи—въ сочиненіи Schiaparelli „Л libro dei Funerali“ Turino 1881—1890, E. Amelineau Histoire de la sepulture et des fun6railles dans l’ancienne Egypte. I—II, съ 1896 г.
3) У Lange (Chantepie de la Sossaye I S. 133)—„Doppelgänger, unsichtbares Ebenbild“. Ed. Meyer передаетъ этотъ терминъ: „Ka“ словомъ „Духъ“ (Geist). Cp. Gescb. Aeg. S. #83.
Платоновы «идеи»). Но египтянинъ не былъ способенъ къ абстрактной мысли и былъ принужденъ составить себѣ чистоконкретную концепцію индивидуальности *). Еа — ро'ждается вмѣстѣ съ человѣкомъ и всюду слѣдуетъ за нимъ. Послѣ смерти человѣка онъ продолжаетъ свое существованіе въ могилѣ— «жилищѣ Ка». «Ка» нуждался въ пищѣ и питьѣ; онъ могъ погибать отъ голода и жажды; мучимый ими, онъ могъ дойти до того, чтобы питаться собственными экскрементами и пить свою мочу. Поэтому ему дѣлались регулярныя приношенія всего, что могло бы ему понадобиться; погребальныя службы совершались также для него.
Ба — представлалась первоначально въ формѣ птицы; очевидно, это была идея души человѣческой, общая всѣмъ первобытнымъ народамъ. Въ противоположность двойникамъ, Ба не была связана съ гробницей и могла свободно покидать ее, подняться на крыльяхъ въ «другой міръ». Представленія о Ка, Ба, Ху и др.—не одинаковой даты и послѣдовательно смѣняли другъ друга въ исторіи египетскаго вѣроученія * 2).
Широко распространено было въ Египтѣ такъ наз. Ози-рисово ученіе о безсмертіи (die Osirjanische Unsterblichkeitslehre); легенда объ Озирисѣ повѣствуетъ о томъ, что, умерщвленный Сетомъ, Озирисъ снова былъ возвращенъ къ жизни при помощи волшебныхъ чаръ и колдовства, употребленныхъ Изидой, Торусомъ и Анубисомъ. Эти магическіе пріемы и суть бальзамированіе трупа.. Отсюда былъ сдѣланъ выводъ: если съ тѣломъ покойника поступить такъ, какъ съ Озирисомъ, то онъ оживетъ, подобно послѣднему, и его можно будетъ называть тогда: «Озирисъ N N» (имя рекъ). Чтобы достигнуть блаженства, побѣдить злыя „силы мрака, душа должна отожествиться, слиться съ Озирисомъ и получить отъ упомянутыхъ выше добрыхъ боговъ ту помощь, которую они оказали самому Озирису.
Освободившись отъ всей бренной оболочки, душа предстаетъ предъ судилищемъ Озириса, окруженнаго сорока двумя членами загробнаго суда. Въ большой и весьма интересной 125-ой главѣ Книги Мертвыхъ содержатся предписанія, какъ
‘) А. Wiedemann The ancient Egyptian doctrine of the immortality of the Soul, L. 1895 p. 10—11.
2) Maspero, Etndes egyptiennes, t. I, 191—192.
долженъ вести себя усопшій или вѣрнѣе его душа, представъ передъ судилищемъ Озириса. Она должна была сама защищать себя передъ этимъ судомъ, а именно, она должна была произнести такъ наз. «отрицательную исповѣдь» (The negative confession, das negative Sündenbekenntnis). Мы приведемъ часть этой исповѣди по Wiedemann ’у (Rel. d. alt. Aegypter s. 132—133).
«Я несу вамъ истину, я уничтожаю ради васъ всякую ложь. Я не употреблялъ обмана и зла противъ людей. Я не мучилъ своихъ ближнихъ. Я не лгалъ предъ судилищемъ. Я не знаю коварства. Я не совершалъ зла. Я не заставлялъ рабочихъ трудиться лишняго дня. Я не былъ трусливъ. Я не падалъ духомъ. Я не былъ недобросовѣстнымъ человѣкомъ. Я не дѣлалъ того, что противно богамъ. Я не наушничалъ господину на его раба. Я не морилъ никого голодомъ. Я не доводилъ никого до слезъ. Я не убивалъ никого. Я не подговаривалъ къ вѣроломному убійству. Я не мошенничалъ. Я не портилъ жертвенныхъ хлѣбовъ въ храмахъ. Я не уменьшалъ числа жертвенныхъ печеній боговъ. Я не похищалъ одѣянія и повязокъ у мертвыхъ. Я не развратничалъ. Я не осквернялъ себя въ святилищѣ божества моего города. Я не измѣнялъ недобросовѣстно количества жертвоприношеній. Я не обмѣривалъ и не обвѣшивалъ. Я не лишалъ младенцевъ ихъ молока. Я не охотился за животными на ихъ пастбищахъ. Я не ловилъ въ сѣти птицъ, посвященныхъ богамъ. Я не ловилъ рыбъ въ священныхъ прудахъ. Я не отводилъ воды (отъ полей сосѣда) во время ея разлива. Я не запруживалъ рукавовъ рѣки. Я не тушилъ священнаго огня. Я не нарушалъ священной эннеады въ отношеніи того, что боги считали священнымъ. Я не отгонялъ стадъ, принадлежащихъ храму. Я не отталкивалъ бога, когда онъ выступалъ въ процессіи изъ храма. Я чистъ. Я чистъ. Я чистъ!» ‘).
Далѣе слѣдуетъ вторая отрицательная исповѣдь, отличающаяся отъ первой только тѣмъ, что раздѣлена на 42 отдѣльныхъ обращенія. Въ каждомъ изъ нихъ призывается одинъ демонъ, называется его родина и затѣмъ слѣдуетъ перечисленіе грѣховъ, въ которыхъ мертвый не былъ повиненъ. Отрывокъ этотъ изъ 125 гл. Книги Мертвыхъ важенъ для насъ въ томъ
’) Wiedemann, Rel. d. alten Aegypter. S. 132 1
отношеніи, что даетъ намъ возможность судить объ этическихъ требованіяхъ египтянъ 1).
Такимъ образомъ уже очень • рано въ Египтѣ мы находимъ представленіе о высшемъ, загробномъ судѣ, раѣ и адѣ, о божественномъ возмездіи, о зависимости загробной жизни отъ нравственнаго поведенія человѣка въ его земной жизни. Царство мертвыхъ лежало среди полей Еару, топографія которыхъ изложена въ 110-й главѣ Книги Мертвыхъ; и знаніе этой топографіи покойнику, конечно, вмѣнялось также въ обязанность. Это былъ рай въ чисто-египетскомъ духѣ.
ІІ Картина такого небеснаго суда изображена на рисункѣ въ 125-й главѣ Книги Мертвыхъ.
Тутъ мы видимъ, какъ усопшаго ведетъ богиня истины Маатъ (Maat). Сердце его взвѣшивается на вѣсахъ правосудія. Горусъ и Анубисъ занимаются этимъ дѣломъ, между тѣмъ какъ Тотъ, «писецъ боговъ», отмѣчаетъ результаты на табличкѣ, которую держитъ въ рукѣ. По ту сторону вѣсовъ сидитъ какое-то животное (гиппопотамъ), далѣе на листѣ лотоса четыре хтоническихъ божества и Озирисъ на своемъ тронѣ и надъ всей этой сценой виднѣются 42 судьи.
Намъ остается еще сказать нѣсколько словъ о томъ эсхатологическомъ ученіи, которое, съ легкой руки Геродота, до послѣдняго времени ошибочно связывали съ Египтомъ. Мы имѣемъ въ виду ученіе о метемпсихозѣ (душепереселеніи), подобномъ орѳическому или индійскому. Ни въ одномъ религіозномъ памятникѣ древняго Египта не могутъ быть указаны слѣды подобнаго воззрѣнія. Правда, въ главахъ 76—88 Книги Мертвыхъ упоминается о томъ, что мертвецы могутъ трансформироваться въ различныя существа (животныя и вегетативныя); но эти метаморфозы совершенно не имѣли принудительнаго характера и ничѣмъ рѣшительно не напоминаютъ пиеа-горейское и древне - индійское ученія о переселеніи душъ неправедныхъ въ тѣла животныхъ, въ видахъ покаянія, исправленія и очищенія, пока не сдѣлаются души эти достойными снова принять человѣческую форму. Объ этомъ см. Wiedemann, Herodots zweites Buch. S. 457 f.
E. Нагаровъ. * *)
') Wiedemann Rel. d. alt. A eg. S. 134.
*) Окончаніе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
