CC BY
147
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2014. № 4 (41). С. 131-135.
УДК 342.56
ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ПРИНЦИПА СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ КОНСТИТУЦИОННОГО КОНТРОЛЯ (НА ПРИМЕРЕ ПОСЛЕДУЮЩЕГО НОРМОКОНТРОЛЯ В КОНСТИТУЦИОННОМ СОВЕТЕ ФРАНЦИИ)
REALIZATION OF THE PRINCIPLE OF ADVERSARIALITY IN THE ACTIVITY BY
THE ORGANS OF CONSTITUTIONAL CONTROL (ON THE EXAMPLE OF THE FOLLOW-UP NORMS CONTROL IN THE CONSTITUTIONAL COUNSEL OF FRANCE)
М. А. КОКОТОВА (M. A. KOKOTOVA)
Исследуется состязательность в конституционном процессе. Сравнивается осуществление этого принципа Конституционным Судом Российской Федерации и Конституционным советом Франции. Анализируются причины ограничения его осуществления.
Ключевые слова: состязательность; Конституционный Суд Российской Федерации; Конституционный совет Франции; модель судопроизводства; инквизиционный процесс; расследование суда; публичное заседание; прения.
This article is devoted to the specific character of the realization of the principle of the adversariality in the constitutional process. It is comparing the realization of this principle by the Constitutional Court of the Russian Federation and the Constitutional counsel of France. Author analyzes the reasons of its restriction by organs of the constitutional control.
Key words: adversariality; Constitutional Court of the Russian Federation; Constitutional counsel of France; model of procedure; inquisitorial procedure; investigation of the court; public audience; judicial pleadings.
Конституционным законом от 23 июля 2008 г. [1] во Франции был введен последующий контроль конституционности законов по обращениям граждан. Ранее существовал только предварительный конституционный контроль законов, а правом на обращение в Конституционный совет (французский орган конституционного контроля) обладали лишь представители власти: президент, правительство, председатели палат парламента и группы парламентариев.
Для осуществления нового вида контроля была предусмотрена особая процедура, получившая название «приоритетный вопрос конституционности», более приближенная к судебным процедурам, чем та, посредством которой осуществляется предварительный контроль. В частности, был усилен состязательный характер процесса, поскольку представителям сторон было предоставлено право выступления на публичном заседании, то-
гда как в рамках предварительного контроля они лишь обмениваются документами.
Подобная динамика конституционного контроля во Франции особенно интересна потому, что в Российской Федерации он также претерпевает изменения в том, что касается обеспечения состязательности: Федеральным конституционным законом от 3 ноября 2010 г. [2] Конституционному Суду Российской Федерации было предоставлено право в установленных случаях рассматривать дело без проведения слушаний (в рамках так называемого письменного производства); в настоящее время принят федеральный конституционный закон от 4 июля 2014 г., который расширил полномочия Конституционного Суда по применению статьи 47.1, предусмотрев право Конституционного Суда принимать решение о рассмотрении дел без проведения слушаний (в рамках так называемого письменного производства). Данным законом
© Кокотова М. А., 2014
131
М. А. Кокотова
расширен круг актов, конституционность которых может быть проверена без проведения слушаний, ходатайство сторон о проведении слушаний сделано факультативным, а не обязательным, а также расширено усмотрение Суда в решении вопроса о наличии оснований к разрешению дела без проведения слушаний.
Учитывая, что изначально во Франции граждане не имели права обращения в орган конституционного контроля, а в Российской Федерации, напротив, были более широкие основания для их обращения, впоследствии суженные (отменена возможность проверки конституционности подлежащих применению норм; от неограниченного по времени обращения к годичному пресекательному сроку; от полностью публичного производства к постепенному расширению применения письменного), можно сказать, что реформирование данных органов осуществляется от противоположных исходных точек к более общему варианту.
Кроме того, французский законодатель установил ряд серьёзных ограничений на участие граждан в осуществлении конституционного контроля: вопрос о конституционности закона может быть подан только при рассмотрении дела заявителя в суде; допустимость обращения проверяется не только судом, рассматривающим дело, но и высшей судебной инстанцией в системе, к которой он относится, а затем самим Конституционным советом; участвовать в заседании могут только представители сторон (гражданин не наделен правом непосредственного участия в публичном заседании Конституционного совета), и это участие сводится к выступлению каждого представителя без проведения прений. Следует отметить, что председатель, как правило, спрашивает стороны в конце заседания, не хотят ли они что-либо добавить к сказанному, хотя они, как правило, отвечают отрицательно. Было изучено 20 % от общего числа записей заседаний за 2011-2013 гг., выбранных по правилам случайного отбора (просматривалась каждая пятая запись), что составило 50 записей. Только в трёх заседаниях представитель заявителя воспользовался этим правом. В трёх заседаниях обе стороны отказались выступать вообще, ограничившись предоставлением письменных замечаний.
В то же время стороны довольно часто ссылаются на письменные замечания оппонента в своём выступлении (в 19 случаях), то есть в Конституционном совете существует дискуссия сторон, но её нельзя назвать судебными прениями в полном смысле слова (видеозаписи заседаний, на которых рассматриваются приоритетные вопросы конституционности, размещены на официальном сайте Конституционного совета в соответствующем разделе (http: //www.conseil-constitutionnel.fr/
conseil-constitutionnel/francais/videos.html)).
Думается, что, хотя перечисленные меры, введённые во Франции и в России, различны, они имеют одну цель - упрощение работы органа конституционного контроля, а эта цель плохо совместима с обеспечением состязательности процесса. Ведь и появившееся во Франции публичное заседание с не всегда реализуемым правом сторон на выступление без проведения прений не вполне отвечает нашим представлениям о состязательном процессе.
Состязательная модель процесса представляет собой состязание двух сторон, позволяющее выявить, чья позиция является более обоснованной. Суть данной модели состоит в том, что суд основывается при принятии решения на доказательствах, предоставленных ему сторонами, и не ведёт самостоятельное расследование, как это предполагается при инквизиционном процессе. Состязание предполагает дискуссию, в которой наиболее явно противопоставляются позиции и аргументы сторон.
Всё же можно предположить, что ограничения состязательности процесса, существующие в обоих органах конституционного контроля, не являются упрощением за счёт ухудшения качества, прежде всего, потому, что как состязательный, так и инквизиционный процесс являются теоретическими моделями и, как любая теоретическая модель, не могут быть реализованы полностью ни в одном виде процесса. Как писал И. Я. Фой-ницкий, «всякий положительный процесс есть продукт исторических наслоений, совмещающих оба порядка, и в чистом виде действительности неизвестен ни розыскной, ни состязательный порядок, так как всякий положительный процесс складывается из институтов того и другого типа» [3].
132
Осуществление принципа состязательности в деятельности органов конституционного контроля...
Поэтому естественно, что, как и в других видах судопроизводства, в конституционном правосудии наряду с элементами состязательной модели, существуют элементы инквизиционной. В качестве примера можно назвать правило, в соответствии с которым начатый процесс не может быть прекращен по воле сторон. Поскольку основная цель -не защитить право конкретного лица, а защитить всех, чьи права затрагивает оспариваемое положение, «не принять решение о субъективном праве, а разрешить “объективный” вопрос о соответствии закона Конституции» [4], то дело не может быть прекращено в случае, если возбудившее его лицо нашло лучший способ защитить свои права или отказывается от их защиты. Когда уже возникло обоснованное сомнение в конституционности действующего закона, необходимо разрешить эти сомнения, либо отменив закон, либо установив, что он соответствует Конституции. Следует согласиться с А. В. Антоновым в том, что «хотя данная норма входит в противоречие с практикой Европейского суда по правам человека и Конвенцией прав человека и основных свобод (статья 37) [5], но вписывается в логику реформы. Одной из её задач было устранение из правовой системы положений законодательства, противоречащих Конституции Франции. Подача запроса - право, а не обязанность сторон, однако после принятия запроса, проверки его на приемлемость и передачи в Конституционный Совет вступает в силу публичный интерес, и стороны уже не вправе отозвать запрос, точно также как и орган конституционного контроля не вправе произвольно прекратить дело. В противном случае оказалось бы возможным сохранение в правовой системе норм, конституционность которых поставлена под сомнение, но не установлена» [6]. На данном примере видно, что законодатель исходит из того, что необходимо скорее достижение истины в решении вопроса о конституционности закона, чем организация свободного соревнования сторон, защищающих свои права.
Аналогично в соответствии со ст. 44 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» заявитель может отозвать обращение только до начала рассмотрения дела в заседании.
Данное правило существует не только в конституционном процессе, но и там, где есть необходимость защитить публичный интерес, например, в российском уголовном процессе по делам публичного и частнопубличного обвинения.
Кроме того, конституционное судопроизводство является специфической формой судебной деятельности, исходя из чего и определяется оптимальная модель её организации. В этом Конституционный совет отличается, например, от органов, осуществляющих конституционный контроль в рамках американской модели или латиноамериканской процедуры ампаро, где этот контроль доверен судам. Это отличает Конституционный совет и от Государственного совета Франции, который осуществляет конституционный контроль по тем же процессуальным нормам, что и административное судопроизводство.
Как отмечает Л. Фаворо, «Конституционный суд должен быть настоящим судом, но это оценивается с учётом характеристик конституционных судов, а не определений из административного права или частного права» [7]. Специфика конституционного судопроизводства, на наш взгляд, выражается в том, что решения органов конституционного контроля распространяются на неопределённый круг лиц, что необходимо учитывать при их вынесении. Поэтому в конституционном судопроизводстве иначе, чем в других видах судопроизводства, определяется баланс между защитой частного и публичного интересов.
В силу этого в конституционном процессе состязательность имеет ещё более ограниченный характер, чем в других видах процесса. Д. В. Даниленко, анализируя применение принципа публичности в разных видах судопроизводства, приходит к выводу о том, что «... конституционный судебный процесс, с одной стороны, в силу своей специфики, связанной с предметом судебного производства - не имеющей вообще или почти не имеющей отношения к фактическим элементам, - а с другой, в силу пресекательного и сжатого характера сроков, отводимых на вынесение решения, соответствует требованиям, которые в процессуальном праве определяют возможность обходиться без судебных слушаний» [8]. Представляется, что данная мысль, высказанная применительно к
133
М. А. Кокотова
предварительному конституционному контролю, верна и для последующего. Это очевидно в отношении сроков, которые остались по-прежнему краткими (срок рассмотрения дела в рамках предварительного контроля составляет один месяц, в рамках последующего контроля - три месяца (статья 23-10 ордонанса, содержащего органический закон «о Конституционном совете»)). В том, что касается предмета разбирательства, конечно, конкретный контроль предполагает больший интерес к фактам, но всё же, на наш взгляд, этот интерес остаётся ограниченным по сравнению с другими видами процесса.
Решение суда (общегражданского или административного суда во Франции, суда общей юрисдикции или арбитражного суда в Российской Федерации) основывается в значительной степени на фактических обстоятельствах, не являющихся общеизвестными, получаемых судом от сторон и свидетелей. Основой решения органа конституционного контроля являются преимущественно теоретические рассуждения, анализ норм права, сопоставление нормы закона и Конституции, и ему не так необходима информация, предоставляемая сторонами. Представляется, что значение права высказать свою позицию с точки зрения возможности повлиять на окончательное решение нивелируется тем, что орган конституционного контроля не связан доводами сторон. Так, Конституционный совет «не ограничивается аргументами, приведёнными к жалобе, он обращается ко всему законодательству и без колебаний приводит доводы, иные, чем перечислены заявителями» [9] во время дискуссии. В Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации» также нет требования к суду ограничиваться теми доводами, которые были приведены сторонами.
К тому же практически всю необходимую ему информацию можно получить из документов, предоставляемых сторонами: свидетельские показания в конституционном судопроизводстве нужны крайне редко. Даже если в конституционном процессе и используются фактические сведения, они, как правило, являются общеизвестными и могут быть получены органом конституционного контроля помимо сторон. В особенности это
касается Конституционного совета Франции, который не уделяет большого внимания обстоятельствам дела, послужившего основанием для вопроса о конституционности. Эти обстоятельства более важны для инстанций, принимающих решение о передаче обращения в Конституционный совет, чем для самого Конституционного совета. Кроме того, очевидно, что правительство обладает большими возможностями для получения информации и является более ценным источником сведений для Конституционного совета, о чем свидетельствует запрашивание у него Конституционным советом дополнительных замечаний [10] (дополнительные замечания запрашивались всего в 6 делах из 284 дел, рассмотренных с 28 мая 2010 г. по 1 сентября 2013 г.). Думается, что это является проявлением специфики конституционного процесса, в котором состязательность имеет своеобразный характер.
Таким образом, в Конституционном совете Франции наблюдается тенденция к усилению состязательного характера процедуры, но состязательность понимается им не совсем так, как она существует в судебной системе. Представляется, что это связано не только с ограниченностью возможностей Конституционного совета на данном этапе, но и с принципиальным отношением к состязательности в конституционном процессе. На наш взгляд, в конституционном процессе состязательность является не основополагающим принципом, предполагающим достижение истины в противоборстве двух сторон, а скорее используемым в процессе приёмом мышления, позволяющим взглянуть на проблему с разных сторон [11].
Поэтому вполне естественно, что конституционное судопроизводство во Франции, как, впрочем, и в России, - это в большей степени поиск истины судом, чем соревнование сторон.
1. Loi constitutionnelle n° 2008-724 du 23 juillet 2008 de modernisation des institutions de la Ve Republique // JORF n°0171 du 24 juillet 2008. -P. 11890.
2. Федеральный конституционный закон от 4 июня 2014 г. № 9-ФКЗ. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. - СПб., 1996. - С. 61.
134
Осуществление принципа состязательности в деятельности органов конституционного контроля...
4. Abadie G. Principe du contradictoire et proces constitutionnel. - URL: http://www.conseil-constitutionnel.fr/conseil-constitutionnel/root/ bank_mm/pdf/Conseil/contradictoire.pdf.
5. Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS № 005 (заключена в Риме 04.11.1950 г.)
6. Антонов А. В. Реформа Конституционного Совета Франции // Журнал конституционного правосудия. - 2001. - № 2. - С. 34.
7. Favoreu L. Les cours constitutionnelles. - Р., 1986. - Р 21.
8. Даниленко Д. В. Французское конституционное судопроизводство и судебное право. - М., 2010. - С. 471.
9. Ordonnance n° 58-1067 du 7 novembre 1958 portant loi organique sur le Conseil constitutionnel.
10. См.: Decision n° 2010-28 QPC du 17 septembre 2010 // Journal officiel du 18 septembre 2010. -P. 16953 ; Decision n° 2011-192 QPC du 10 novembre 2011 // Journal officiel du 11 novembre 2011. - P. 19005 ; Decisionn° 2012227 QPC du 30 mars 2012 // Journal officiel du 31 mars 2012. - P. 5918.
11. Madiot Y. Institutions politiques de la France. -P, 1995. - Р 114.
135
