CC BY
36
ОСТАТОЧНЫЕ ДИАЛЕКТНЫЕ ЯВЛЕНИЯ В УСТНОЙ РЕЧИ УЧАЩИХСЯ
О.В. Прядильникова
Ключевые слова: устная речь, орфоэпия, диалектная фонетика, остаточные явления, устойчивые
явления.
Keywords: oral speech, orthoepia, dialect phonetics, residual phenomena, steady phenomena.
Известно, что в современной произносительной норме происходит последовательное вытеснение явлений диалектной фонетики, являющейся основой диалектного произношения. Наши двадцатилетние наблюдения показали, что процесс этот протекает весьма неравномерно и гораздо медленнее, чем предполагалось нами. Для выяснения динамики изменения произносительной нормы был проведен эксперимент, в котором в качестве респондентов выступили учащиеся профессионального училища Уфы, проживавшие и обучавшиеся ранее в деревнях и селах республики. В первом этапе эксперимента приняли участие 600 респондентов, во втором - 100 учащихся, в речи которых выявлены те или иные отклонения в реализации произносительной нормы. В основу диалектного членения мы включили черты, характеризующие наречия «в целом» [Аванесов, 1949, с. 212-213, 224-225], и основные признаки, по которым противопоставлены севернорусское и южнорусское наречия: 1) оканье - аканье; 2) г взрывное - у фрикативное; 3) твердое -т -мягкое - т’ в окончании 3-го лица ед. и мн. числа настоящего(простого будущего) времени глаголов [Кузнецов, 1960, с. 142, 148]. Задача нашего исследования - выявление и систематизация различных остаточных диалектных явлений в речи учащихся республики Башкортостан.
Судьба отдельных диалектных явлений на территории республики не одинакова: «Одни из них легко утрачиваются, другие, проявляя стойкость, распространяются на иные языковые структуры, хотя и не поддерживаются ни орфоэпическими, ни орфографическими нормами литературного языка, третьи видоизменяются» [Здобнова, 2004, с. 16]. Некоторые диалектные особенности наречий, свойственные центральным районам Европейской части России, «в условиях междиалектного контактирования теряют характер черт одного из наречий и становятся чуть ли не общими для русских говоров Башкирии любой системы» [Здобнова, 2004, с. 17]. Наиболее продуктивные в русских говорах Башкирии (южные по происхождению) формы «у жене», «у мене» проявляют стойкость и распространяются на говоры северного и среднерусского типа. Так, в речи наших респондентов заметной устойчивой диалектной особенностью устной речи являются формы типа из дерев'нэ (I скл.),у тет'э (I скл.), у Сан'э (I скл.), которые отражаются и в письменной речи учащихся. Как показывает практика, такие ошибки сразу попадают в разряд «трудноискоренимых».
Указанное мы отметили только у двух учащихся, сохранивших комплекс диалектных черт, присущих севернорусскому (окающему) говору, в том числе наиболее яркую черту говора - оканье - различение гласных неверхнего подъема в 1-м предударном слоге после твердых и мягких согласных. Были отмечены следующие особенности севернорусского говора.
Остаточные явления оканья в некоторых формах существительных: вода - в[а]да,. в[а]ды, в[а]де, но в[о]дой, пора - п[а]ра, п[а]ры, п[а]ре, но п[о]рой (7%)). Норма произношения нарушается в речи учащихся, сохранивших системное оканье (два человека - жители села Ирныкши Архангельского района по данным «Атласа русских говоров Башкирии» [Здобнова, 2004, с. 14] № 64 - среднерусский окающий говор). В речи жителя деревни Веровка Белебеевского района (№27) (среднерусский окающий говор) усвоены основные черты литературного языка, но сохранены элементы оканья, так как отмечается произношение в отдельных словах, а также отдельных фонетических условиях на месте буквы о в первом предударном слоге звука [о].
Вставка в между лабилизованными гласными: надовумить (3%), мявукать (3%), навука (3%).
Остаточные явления консонантизма. Отмечено произношение звуков средних между носовыми и соответствующими губными и переднеязычными, то есть на месте м ( иногда - б ) произносится звук похожий одновременно на м и б, на месте н звук средний между д и н, а также наличие консонантной протезы (в виде б, реже д), мена глухих и звонких согласных: самбим бы сделать, он ходил бдоль дороги; бместо; бзашел; если б дали, мы бы бзяли; броде так (4%); шел бишком, шабку возьми (по одному примеру); носки раздные, по бдва рубля (4%); со фсей фсилы (3%) ,чебо-тъ сказал, хлеб арджаной (по два примера). Респонденты, показавшие примеры реализации губных фонем, отличающихся от реализации этих же фонем в литературном языке, в большинстве случаев произносят их правильно, примеры вариативности губных носят спорадический характер, причем наши респонденты даже не осознают, что в одной фразе они поизносят литературный и диалектный вариант согласного. - Он шел вдоль дороги? - Я и говорю вдоль, сначала по парку, а потом бдоль дороги. Приведенный пример подтверждает, что вариативность произношения губных не лексикализованное явление и не следствие гиперкоррекции при беседе с преподавателем, а результат частичного сохранения особенностей консонантизма севернорусских говоров.
Учащиеся чаще всего употребляют литературные формы сравнительной степени прилагательных (белее, синее, громче), исключение составляли окончания в мовоформах: звончае (6%) (звонче); хужае (6%) (хуже); тяжельче (6%) (тяжелее).
Также широко представлено выпадение ] (и неслогового) между гласными и стяжение этих гласных. До сих пор в речи учащихся встречаются формы типа: знаш (6%) - (знаешь); вынаш (4%) -(вынимаешь; умеешь (8%) - (умеешь); пымаш (5%) - (поймаешь). Известно, что они представляют лишь конечную стадию определенного фонетического процесса: «вариативность - свидетельство живого фонетического процесса, который заключается в том, что в сочетаниях [аие] и [еие] интервокальный сильно вокализированный звук на месте- ] - неслоговой гласный [и] или [е] - между гласными утрачивается, что сопровождается дальнейшим процессом ассимиляции и стяжения гласных: [аие] > [ае] > [аа] > [аа] > [а]; [еие] > [ее] > е]» [Касаткин, 2005, с. 113]. Ассимиляция состоит в приспособлении рекурсии и экскурсии соседних звуков (при контактном расположении) или более сложном дистантном приспособлении, их уподоблении и возможном растворении одного элемента в другом. Различная реализация одного сочетания вызывается целым рядом сегментных и несегментных фонетических и нефонетических причин: положением во фразе, темпом речи, повторяемостью, экономией речевых усилий, сопровождаемой речевой вседозволенностью и так далее, поэтому в речи носителя не всегда присутствует произношение только со стяженной формой. Мы отметили двух речевых носителей, в речи которых не было вариантного произношения. В конце учебного года они уже не выбирали стяженную форму основным представителем сочетаний.
Диереза, или эллипсис, выпадение, редукция безударных гласных до нуля во втором предударном слоге (чаще в составе приставок): пьер(е)жывала, пьерн(е)сла, пьер(е)дадут (8%); в первом предударном: пр(о)давал, пр(о)дадим (12%); в частице то и местоимении это (чаще в зависимости от фразовой позиции ): какой-т урок, эт он, эт как (12%).
С литературной нормой совпадало произношение звука г взрывного. В словах бог, богу при нормативном г фрикативном наши респонденты чаще употребляют г взрывной (82%).
В окончании 3-го лица единственного и множественного числа глаголов настоящего времени т твердое, а форма родительного и винительного падежей единственного числа личного и возвратного местоимений на -я: меня, тебя, себя.
Употребление постпозитивного члена при существительных (постпозитивный аффикс -то). Сами учащиеся объясняют употребление постпозитивной частицы -то стремлением к благозвучности речи, «к гладкости стиля».
Особенности южнорусского говора.
Аканье - не различение безударных гласных неверхнего подъема после твердых и мягких согласных. В общем потоке устной речи мы не могли отметить явлений, явно отличающихся от литературной нормы. Только речь одного учащегося выделялась «распевностью» гласных неверхнего подъема (родители переехали несколько лет назад из деревни Тульского района). Диссимилятивное аканье отмечено в отдельных словах, где [а] под ударением в речи трех учащихся, например, на месте а и о в первом предударном слоге они произносят звук, совпадающий с литературной нормой, а в словах ст[ъ]кан, м[ъ]манька, б[ъ]зарный и других упорно произносят звук, близкий к [ы]ъ. Более выражено указанное отклонение от произносительной нормы в речи учащихся, проживающих в ближайших деревнях Шемяк (№37), Подымалово (№35), Старожуково (№40), Федоровка (№49), Уфимский район, переходный акающий говор.
Произношение твердого долгого шш вместо ш'ш' в словах роща, чаща, вообще, например: роща -
ро\шш\а (8%), вообще -во[пшш]е (7%); мощный - мо[шш]ный (8%), лощеный -ло[шшо]ный (8%), сущность - су[шш]ность (8%), женщина - жен[шш]ина (6%) и др. Эта диалектная особенность сдает свои позиции: несколько лет тому назад даже в письменной речи учащиеся делали такие ошибки: чаша (вместо чаща), роша (вместо роща), шель (вместо щель) и шелочка (вместо щелочка). Из наблюдений 1988 года: мужчина - му[шш]ина (18%), , овощной - ово[шш]ной (18%), сущность - су[шш]ность (21%).
Произношение звука у фрикативного не только в словах бог, богу, но и в словах кто - [у]то (6%), где - [у]де (7%), когда - ко[у]да (7%), год - [у]од (6%). Произношение звука [у] на месте г в литературном языке в словах мно[у]о (много), но[у]а (нога), [у]оворю (говорю), предла[у]аю (предлагаю), [у]алоши (калоши), ша[у]аю, [у]усь (гусь) и т. д. отмечено в речи только трех респондентов. Интересно, что в иноязычных именах собственных, которые должны произноситься ближе к оригиналу через [И], эти учащиеся произносят г взрывное, так как усвоили через традиционное написание Ганс, Гейне, Гудзон и т. д. Мы заметили, что учащиеся произносят свою фамилию (чаще в начале слова перед гласным) с фрикативным [у]: [У]уськов (Гуськов), [У]аспаров (Гаспаров) во избежание неверного понимания.
Формы родительного и винительного падежей единственного числа личного и возвратного местоимения на -е: мене, у тебе, у себе, для себе, у такех (8%) и т.д. отмечены у речевых носителей даже в письменной речи единично.
В окончании 3-го лица единственного и множественного числа глаголов настоящего времени т' мягкое (ть): они придут', знают’, он придет’ (7%) и т.д. Для некоторых учащихся наиболее трудным является усвоение правила на употребление ь для обозначения грамматических форм глагола. Действенный
мнемотехнический прием - задай вопрос и узнай, есть ли мягкий знак в глагольной форме - здесь не работает.
Произношение ударного е как и отмечено только в двух словах -писня (песня) и сино (сено) в речи двух речевых носителей.
Представленные в наших исследованиях 1988 года примеры изменения твердых согласных под влиянием последующих мягких (регрессивная ассимиляция согласных по мягкости) на стыке корня и суффикса, а также на стыке приставки и корня перед мягкими зубными и заднеязычными получили подтверждение в 7% (раньше 13%): [з']гинуть, , [с']хитрить, [с']киснуть, ру[с']кий, сентяб\р']скийи и внутри корня перед мягким губным в 4% (раньше 7%): органи[з']м, капитали[з']м.
Известно, что в основе орфоэпии современного русского литературного языка лежит ударение среднерусских говоров, причем чаще отражаются акцентологические особенности севернорусских, нежели южнорусских наречий. В севернорусских говорах ударение гораздо чаще падает на приставку и суффикс приговор (61%), бондарь (51%), договор (73%), завидно (28%), розлил (3%), ростит (5%), родится (7%), вклинить (12%), курит (7%), курит (7%), долил (33%), завидно (28%), весело (8%),нанял (12%); а в южнорусских говорах ударение чаще на корне слова: дешеветь (69%), просека (12%), кремень (46%), высоко (12%), назло (12%), ненавистный (7%), кухонный (44%), осужденный (38%) или на окончании: вьюга (3%), верба (5%), низина (7%). Нами были отмечены примеры допустимых вариантов ударения (вклинить и вклинить, взвихрить и взвихрить), а также слово завидно, перешедшее в разряд просторечных преимущественно с ударением на первом слоге, как и в говорах (завидно). Некоторые произносительные особенности, присущие южнорусскому говору, сохранили место ударения языка-посредника (украинского, белорусского).
Наши наблюдения выявили генетическую связь произносительных особенностей с диалектами в словах, перешедших в разряд просторечных: 1) твердые губные согласные в конце слов (и в сложных числительных с «семь», «восемь»): [сем]десят, [восем]десят (7%); 2) вставка гласных между сочетанием согласных: волок (3%) жизень (5%), четверег (5%), жевачка (48%), икэс (8%), Рекэс (8%); 3) сочетание - ку - вместо заимствованного кю: к[у]вет (11%); 4) переход [э] в [о]: соврем' [о]нный (8%), запр' [о]г (9%); 5) вставка согласных между сочетаниями согласных, а также между стыком гласного и согласного: отценка (3%) ндравиться (9%) байня (2%) страмота (4%); 6) слова с отпадением начальных согласных: скипел (12%), спомнил (3%), спорхнула (12%), змахнул (10%); 7) слова с приставными начальными фонемами: агромадный (7%), здря (11%), аржаной (11%).
Остаточные фонетические и грамматические явления диалектного характера, перешедшие в разряд грубых просторечных : куфайка (2%), броюсь (19%), плотит (12%) (появляется в акающих говорах под влиянием чередования х[а]дить - ходит), хавос (6%) (устранение «зияния»), проловка (6%), твер’езый (7%), давн[о]шний (3%), пота[шш]ил (3%), ла[нн]о (6%), ро[нн]я (6%), ихний (притяжат. меетоим. род. п. множ. числа) (12%), туфель (ед. ч. муж. р.) (27%), полотенец (ед. ч. муж. р.) - грамматич (27%), мышь (муж. р.) (27%), дети, люди(твор. п. - детями, людями(22%), ляжу(11%), бежи(9%), побегла, побег(9%), глазы(3%).
В результате проведенных исследований нами выявлены некоторые произносительные особенности, связанные с комплексом диалектных черт севернорусского наречия, так и южнорусского наречия, сохранившиеся в речи отдельных учащихся. Одно из направлений нашей работы - выяснение зависимости устойчивости диалектных черт от характера диалектного явления. В рамках данной статьи мы можем отметить, что легче всего изживаются диалектные особенности, которые воспринимаются носителями диалекта как фонемные. В наших наблюдениях представлены единичные примеры, когда вместо одной фонемы (как в литературном языке), выступают две фонемы. Чаще наблюдались устойчивые диалектные черты, не связанные с заменой фонем, а затрагивающие лишь интегральные признаки звуков (мягкий т; твердые долгие шш и жж; регрессивная ассимиляция согласных по мягкости и др.).
Черты диалектного произношения встречаются в потоке звучащей речи несравненно реже, чем примеры просторечного произношения, которое отмечается даже в речи носителей русского литературного языка. Тем не менее, сравнение количества ошибок учащихся двадцатилетней давности (проверочные диктанты и сочинения учащихся, записи примеров особенностей произношения при чтении стихов наизусть, ответы на анкеты и вопросники и т.д.) с современными данными, дают основания считать, что до сих пор диалектные произносительные ошибки остаются в числе «наиболее устойчивых, маркированных и распространенных» явлений региональной фонетики» [Лаптева, 2000, с. 346]. Сопоставительные характеристики современной звучащей речи учащихся свидетельствуют о динамичных процессах завершения и смены старых орфоэпических норм и утверждением новых. Общая тенденция изменения всей фонетической системы проявляется в ее сближении с произносительными нормами литературного языка.
Литература
Аванесов Р.И. Очерки русской диалектологии. М., 1949. Ч. 1.
Здобнова З.П. Атлас русских говоров Башкирии( в 2-х частях). Уфа, 2004.
Касаткин Л.Л. Русская диалектология. М., 2005.
Кузнецов П.С. Русская диалектология. М., 1960.
Лаптева О.А. Живая русская речь с телеэкрана. Разговорный пласт телевизионной речи в нормативном аспекте // Вопросы культуры речи. М., 2000.
