CC BY
37
спекгивы и направить максимум сил на адаптацию именно к местам лишения свободы.
Постоянная публичность и невозможность уединиться -тяжелый бич для человека, находящегося в закрытом учреждении. Подростки вынуждены постоянно общаться друг с другом. Соответственно, такое положение вызывает острые конфликты, которые разрешаются физическим воздействием на другого либо причинением вреда самому себе. Такое давление принудительного общения существенно меняет моти-вационную и поведенческую сферы подростка.
Монотонность вызывает также острые аффективные реакции у большинства подростков. Ограничение двигательной активности в период физического становления приводит к формированию апатии либо повышенной агрессивности и развитию астении и мышечной слабости. Фактически он теряет возможность контролировать свои действия, особенно агрессивные импульсы.
Подростковый возраст - время поиска значимой для дальнейшего развития личности информации. Особый интерес представляют ответы на экзистенциальные вопросы существования человека: «Кто я?», «Каково мое будущее?». В спецучреждении подросток весьма ограничен в поступлении любой информации, длительное отсутствие известий из дома, от родных или друзей, отсутствие рядом значимого взрослого человека и невозможность получить адекватные ответы на многие важные вопросы вызывают ощущение заброшенности, приводят порой к суициду. Часто подростки прибегают и к демонстративным суицидальным попыткам, с тем чтобы привлечь к себе внимание, чтобы с ним поговорил представитель администрации учреждения, которому он мог бы задать интересующие его вопросы. Хроническая фрустрирован-ность, давление агрессивной среды и «принудительного общения», психическая травматизация приводят к тому, что даже самый тихий человек идет на нарушение режима содержания, чтобы вырваться из надоевшего общества. В этом случае его могут поместить в штрафной (дисциплинарный) изолятор, где он будет находиться некоторое время в одиночестве, поэтому такая форма наказания, несмотря на все ограничения, установленные законом, часто воспринимается подростками как форма отдыха от надоевшего общения. За многими попытками побега, беспорядками, нападениями на персонал, совершенными несовершеннолетними в местах социальной изоляции, стоит именно реакция ухода от конфликта, избегания его.
Членовредительство, или самоповреждение, - это аутоаг-рессивный акт, опасный по своим последствиям для здоровья. Самоповреждения могут производиться с использованием разных предметов, наиболее распространены из них следующие: заглатывание инородных неизвлекаемых предметов; резаные и колотые раны, наносимые на предплечье или живот; заглатывание «якорей» - особым образом скрепленных кусков проволоки; самоповешение.
Причины возникновения актов суицидального поведения можно связать с условиями пребывания в изоляции, которые сами по себе предполагают высокий уровень раздражительности воспитанников. Непривычность обстановки, грубость во взаимоотношениях давят на отдельную личность, ведут к страху, дискомфорту. Появляется жгучее стремление любыми способами уйти от окружающих проблем.
Необходимо также иметь в виду, что конфликтная ситуация ребенка или подростка может складываться из мелких, по мнению взрослых, неурядиц. Однако максимализм в оценках подростков, эгоцентризм, неумение предвидеть истинные последствия своих поступков и прогнозировать свою жизнь, отсутствие жизненного опыта создают ощущение безвыходности, неразрешимости конфликта, порождают чувства отчаяния и одиночества. Именно поэтому ряд исследователей считают, что все суицидальные действия в этом возрасте следует расценивать как истинные.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бандура А., Уолтере Р. Подростковая агрессия, - М.: Ап-рсль-Прссс, 1999.
2. Беличева С. А. Основы превентивной психологии. - М.: Социальное здоровье России, 1993.
3. Кондратенко В. Т. Девиантнос поведение у подростков: социально-психологические и психиатрические аспекты. -Минск: Беларусь, 1988.
4. Королев В. В. Психические отклонения у подростков правонарушителей. - М.: Медицина, 1992.
ОСОЗНАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЛИЦОМ СЛУЖЕБНОГО ПОЛОЖЕНИЯ ПРИ СОВЕРШЕНИИ ХИЩЕНИЙ
А. А. Кузнецов, адъюнкт Омская академия МВД России
Использование служебного положения как квалифицирующее обстоятельство хищения предусмотрено в главе 21 Уголовного кодекса Российской Федерации в двух статьях: ч. 3 ст. 159 УК (мошенничество) и ч. 3 ст. 160 УК РФ (присвоение или растрата). В соответствии с принципом субъективного вменения привлечение к уголовной ответственности возможно лишь при условии, что виной субъекта охватываются все обстоятельства, образующие в своей совокупности состав данного преступления. Это касается не только обстоятельств основного состава преступления (чч. 1 ст. ст. 159,160 УК РФ), и квалифицирующих обстоятельств (7, 163).
Классическое понимание содержания вины стало основой для выделения двух главных компонентов: интеллектуального и волевого. Общепризнанными составляющими интеллектуального компонента являются сознание и предвидение.
Уголовный кодекс Российской Федерации относит хищения к умышленным преступлениям. Данный вывод базируется на положениях уголовного закона. В соответствии с ч. 2 ст. 24 УК РФ, «деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части» (8). Поскольку в статьях о хищениях нет прямого указания на неосторожную форму вины, можно сделать вывод о том, что все хищения - преступления умышленные. При конструировании уголовно-правовых норм о видах умышленной вины (чч. 2 и 3 ст. 25 УК РФ) законодатель использует термин «осознание». Несмотря на терминологическое сходство данного термина с термином «сознание», между ними существуют определенные отличия. По мнению В. Д. Филимонова, «осознание лицом объективной действительности означает возникновение в его сознании того или иного представления о сложившихся в данных условиях общественных отношениях, т. е. представления о социальном содержании объективной действительности» (10, 101). Иными словами, осознание предполагает обязательное формирование собственного ценностного отношения к тем или иным явлениям или событиям, возникающего на фоне устоявшихся идеалов и признаваемых субъектом норм поведения. «Человек осознает то, что воспринимает, когда понимает смысл воспринятого в контексте реальных событий, когда он учитывает возможные последствия своих поступков» (9, 83).
Принимая во внимание, что субъект любого преступления должен привлекаться к уголовной ответственности лишь
72
Психопедагогика в правоохранительных органах, 2006, №1(25)
за те деяния и тот вред, который так или иначе охватывался его сознанием, следует заключить, что сознание является обязательным и неотъемлемым признаком интеллектуального момента виновного поведения (3, 97-98). Никакое преступление не может быть признано умышленным, если субъект не осознает характера объекта либо тех обстоятельств объективной стороны, которые существенно влияют на оценку и степень общественной опасности совершаемого деяния. По законодательному определению, умысел характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния. При квалифицированных составах это требование означает осознание повышенной общественной опасности деяния, что предполагает обязательное знание субъектом тех фактических обстоятельств, которые и повышают эту опасность. Применительно к хищениям, совершаемым с использованием своего служебного положения, лицо должно осознавать, что завладение чужим имуществом стало возможным только благодаря наличию у виновного властных и иных распорядительных полномочий, которыми он воспользовался вопреки интересам службы.
Несмотря на бесспорность позиции о необходимости привлечения к ответственности лишь лиц, действующих сознательно, в теории отечественного уголовного права долгое время большие разногласия вызывал и вызывает вопрос о предмете сознания преступника. Уголовный закон (ст. ст. 25, 26 и 28 УК РФ) попытался решить данные разногласия путем прямого указания на необходимость сознавать общественно опасный характер действий либо общественно опасный характер неизбежных или возможных последствий. Поскольку, на основании ст. 14 УК РФ, юридическим выражением общественной опасности преступления является противоправность, следовательно, законодатель требует при совершении преступления умственного осознания противоправности, т. е. того, что своими действиями лицо совершает преступление.
Однако, по мнению В. В. Лунеева, «...полагать, что субъект при совершении преступления задумывается над общественной опасностью своего деяния, - значит впадать в уголовно-правовую иллюзию, которая держится на идеологизации социально-правовой действительности и высокого правосознания наших граждан» (5, 34).
Интересные данные по рассматриваемому вопросу были получены В. В. Намнясевой: 72,79% опрошенных ею следователей ответили, что при расследовании умышленных преступлений они не устанавливают, осознавало ли лицо общественную опасность содеянного; 19,05% респондентов ответили, что устанавливают осознание лицом общественной опасности содеянного; 8,16% считают, что иногда надо устанавливать осознание общественной опасности, иногда - нет (это может зависеть, например, от личности подозреваемого, обвиняемого) (6, 19).
В связи с этим обоснованность реализации в современном уголовном праве древнего исторического положения: Ingorantia juris nocet - незнание закона не является оправданием - в последнее время вызывает все больше нареканий и возражений со стороны ученых. По мнению В. В. Лунеева, «эта формула римского права не закреплена в действующем законе, и ее требование не может быть абсолютным при строгом соблюдении законодательно определенного принципа вины» (5, 19). Следует согласиться с позицией Н. М. Кропа-чева, который считает, что «суждение "незнание закона не освобождает от ответственности" - вовсе не юридическая презумпция, а фикция, т. е. юридический прием, противоречащий конкретной естественной реальности, однако используемый для достижения юридических последствий. В настоящее время, когда это правило является фикцией даже для самих правоприменителей, от него, безусловно, необходимо отказаться» (4, 22-23).
На наш взгляд, вопрос об осознании общественной опасности преступления и квалифицирующих обстоятельств необходимо решать с учетом вида умысла. В теории уголовного права умысел принято рассматривать в зависимости от момента возникновения и степени конкретизации. По первому основанию следует выделить заранее обдуманный и внезапно возникший умысел. По второму основанию - определенный, неопределенный и альтернативный. Сомнения у правоприменителя в возможности осознания виновным общественной опасности совершаемых деяний может возникнуть только применительно к внезапно возникшему умыслу, который характерен для многих форм хищений (кража, грабеж, разбой, некоторые виды мошенничества) (2, 174-180). Хищения с использованием служебного положения совершаются, на наш взгляд, с заранее обдуманным умыслом. В самом деле, если умысел на совершение хищения может возникнуть внезапно, то, выбрав способом совершения преступления использование своего служебного положения, лицо сознательно совершает определенные действия, входящие в круг его полномочий, либо использует свое высокое служебное положение (авторитет и значимость занимаемой должности). Трудно представить, чтобы виновный в данном случае не осознавал общественной опасности и противоправности совершаемых действий.
Таким образом, проблема предмета сознания имеет, на наш взгляд, очень важное практическое значение, ведь в данном случае решается вопрос о привлечении конкретных лиц к уголовной ответственности.
Резюмируя изложенное, отметим следующее. Законодательное требование осознания лицом общественной опасности совершенного деяния должно распространяться и на отягчающие наказание обстоятельства. В нашем случае лицо должно осознавать повышенную опасность совершения хищения именно с использованием своего служебного положения.
Сознание является обязательным элементом интеллектуального содержания умышленной вины. Не вызывает сомнения тот факт, что законодательная формула характера и предмета осознания и предвидения нуждаются в совершенствовании. Вместе с тем при решении вопроса об осознании лицом общественной опасности рассматриваемой нами группы преступлений правоприменитель может быть уверен, что он не отступит от закрепленного в уголовном законе принципа субъективного вменения (1, 56-67), так как в данном случае виновный избирает конкретный способ совершения преступления, действуя с заранее обдуманным умыслом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бавсун М. В. Целесообразность в уголовном нраве: Монография. - Омск, 2004.
2. Векленко В. В. Квалификация хищений: Монография. -Омск, 2001.
3. Векленко С. В. Понятие, сущность, содержание и формы вины в уголовном праве: Монография. - Омск, 2002.
4. Кропачев И. М. Механизм уголовно-правового регулирования: Дне... д-ра юрид. наук. - СПб., 2000.
5. Лунеев В. В. Субъективное вменение. - М., 2000.
6. Намнясева В. В. Уголовно-правовые гарантии от объективного вменения: Автореф. дис... канд. юрид. наук, - Волгоград, 1996.
7. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. - СПб., 2002.
8. Собрание законодательства Российской Федерации. -1988. - № 26. - Ст. 3012.
9. Спиркин А. Г. Сознание и самосознание. - М., 1972.
10. Филимонов В. Д. Общественная опасность личности преступника. - Томск, 1970.
Психопедагогика в правоохранительных органах, 2006, N91(25)
73
