CC BY
267
УДК: 343.222.2
ББК: 67Х
Дубовиченко С.В.
СОЗНАНИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ КАК ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ МОМЕНТ УМЫСЛА
Dubovichenko S.V.
PUBLIC AWARENESS RISK AS INTELLIGENT TIME INTENT
Ключевые слова: вина, умысел, сознание общественной опасности, интеллектуальный элемент умысла.
Keywords: wine, intent, awareness of social danger, intellectual element of intent.
Аннотация: в статье анализируется один из интеллектуальных моментов умысла: осознание общественной опасности. Предпринята попытка критического анализа традиционного подхода к пониманию данной категории.
Abstract: this article examines one of the intellectual highlights of intent: awareness ofpublic danger. An attempt critique of traditional approaches to understanding the category.
К интеллектуальным моментам умышленной формы вины относятся: сознание характера и степени общественной опасности, предвидение общественно опасных последствий, сознание уголовной противоправности. В данной статье мы остановимся лишь на общей характеристике первого элемента без детального анализа предметного содержания умысла.
Действующий УК РФ (ст. 25) почти полностью сохранил принятую в советской доктрине и законодательстве трактовку интеллектуального содержания умысла.
В ходе разработки нового уголовного кодекса звучали призывы отказаться от материального признака преступления и внести соответствующие изменения в дефиниции видов умысла. В пояснительной записке к проекту Общей части УК 1994 г. отказ от термина «общественная опасность» объяснялся необходимостью избежать «идеологических штампов» и стремлением подчеркнуть, «что уголовное право защищает не только общественные интересы, но и интересы отдельного человека»1. Эта «революционная новелла»
1 Уголовный кодекс Российской Федерации (Общая часть). Проект. Пояснительная записка. - М., 1994. - С. 4; авторы концепции уголовного
законодательства (И.М. Гальперин, А.И. Игнатов, С.Г. Келина, Ю.А. Красиков, Г.М. Миньковский, М.С. Палеев, С.А. Пашин, Э.Ф. Побегайло, О.Ф.
2
вызвала множество нареканий . Мы не будем здесь разбирать этот вопрос, хотелось бы только заметить, что материальное определение преступления обязано своим появлением не только советской доктрине, а прежде всего просветительско-
гуманистической школе уголовного права. Чезаре Беккариа в своей знаменитой работе «О преступлениях и наказаниях» писал «...что единственным истинным мерилом преступлений служит вред, причиняемый ими обществу»3. Эти положения
развивались русскими «классиками»
Шишов) считали нужным установить, что «преступлением является деяние, прямо запрещенное уголовным законом», общественной опасности должен пользоваться только законодатель. См.: Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Государство и право. - 1992. - №8. - С.43.
2 См.: Кузнецова, Н. О проекте Общей части Уголовного кодекса РФ // Российская юстиция. -1994. - №7. - С. 26; Кузнецова, Н.Ф., Борзенков, Г.Н., Зубкова, В.И., Комиссаров, В.С., Тяжкова, И.М., Козлов, Ю.Г., Пашковская, А.В., Лешо, И.Я. О проекте Общей части Уголовного уложения // Государство и право. - 1994. - №10. - С.146-147.
3 Беккариа, Чезаре. О преступлениях и наказаниях. - М: Стелс, 1995. - С.88; Несколько в иной форме, но та же мысль заключена в ст. 41 Наказа Екатерины II: «Ничего не должно запрещать законами, кроме того, что может быть вредно или каждому особенно, или всему обществу». См.: Полное Собрание Законов Российской Империи. -СПб, 1830. Т. 18. - С. 197.
уголовного права (Н.С. Таганцев, Н.Д. Сергеевский и др.). Поэтому можно констатировать наличие преемственности в развитии дореволюционной и советской доктрины уголовного права по вопросам учения о преступлении, в том числе и вине.
Большинство дореволюционных
криминалистов сознание социальной характеристики ограничивали пониманием противоправности деяния1. Но не все исследователи вины соглашались с таким подходом. Белгорец-Котляревкий Л.С. считал, что для наличия умысла «...достаточно сознания
противообщественности совершаемого; сознание же противонормности деяния... необходимо только там, где сам закон его требует для состава преступления...»2. При определении умысла, по его мнению, нужно исходить не из формальной стороны преступления, а из его материальной стороны3. Киселев А. в умысел вкладывал не только сознание факта, но и его социального значения в виде осознания недолжности совершаемого, недолжности в широком смысле - то есть в отношении нравов. Такое сознание по автору не означает сознания преступности и наказуемости, оно может только вести к последнему .
Появление материального
определения преступления в первых советских нормативных актах (п. 5 и п. 6 Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г.), введение института
аналогии в УК РСФСР 1922 г. (ст. 10) и УК РСФСР 1926 г. (ст.16) закономерно привели к исключению сознания противоправности из умысла5, что в конечном итоге
1 См.: Сергеевский, Н.Д. Русское уголовное право. Часть общая: Пособие к лекциям. - СПб: Типография М.М. Стасюлевича, 1911. - С. 254; Таганцев, Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Часть общая. - СПб,
1902. - Т.1. - С. 591.
2 Белгориц-Котляревский, Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. - Киев: Южно-Русское Книгоиздательство Ф.А. Югасона,
1903. - С. 143, 144.
3 См.: Там же. - С. 144.
4 См.: Киселев, А. Психологическое основание
уголовной ответственности. - Харьков: Тип.
«Печатное дело», 1903. - С. 130-131.
5 Шаргородский, М.Д. в 1945 г. писал, что для
наличия умысла не требуется «сознание того, что
обусловило «материализацию» социального аспекта сознания в умышленной форме вины. В учебнике по Общей части уголовного права за 1948 г. написано: «Когда мы говорим о сознании общественной опасности совершенного деяния, то мы имеем в виду не сознание виновным самой юридической
квалификации совершенного деяния, а лишь общее сознание его общественной опасности для советского строя или правопорядка, установленного рабоче-
крестьянской властью...»6. Незначительно меняясь, это положение стало общепризнанным в монографической и учебной литературе.
Никифоров Б.С. сделал следующее заключение: «если преступление -
общественно опасное деяние, то
интеллектуальное отношение преступника к своему поступку должно выражаться в первую очередь в сознании им этой его объективной характеристики»7, а поскольку эта объективная характеристика состоит в возникновении угрозы или
причинении вреда общественным
8
отношениям , то в соответствии с этим сознание общественной опасности - это понимание социального значения
совершаемого, то есть вредоносности для конкретных интересов общества,
поставленных под охрану уголовного закона .
деяние является общественно-опасным
(противоправным)» См.: Шаргородский, М.Д. Вина и наказание в советском уголовном праве. - М.: НКЮ СССР, 1945. - С. 6.
6 Уголовное право. Общая часть. - М.: Юриздат., 1948. - С. 341 Цит. по: Кириченко, А.Н. Значение ошибки по советскому уголовному праву. - М.: Изд-во АН СССР, 1952. - С. 23; Советское уголовное право. Часть общая.- М., 1952. - С. 227.
7 Никифоров, Б.С. Об умысле по действующему законодательству // Советское государство и право. -1966. - №6. - С. 27.
8 Козлов, А.П. Понятие преступления. - СПб.: Юридический Центр Пресс, 2004. - С. 704-705; Георгиевский, Э.В. К вопросу о генезисе и развитии общего понятия преступления и его признаков в уголовном праве России // Сибирский юридический вестник. - 2000. - № 4. - Режим доступа: http://law.edu.ru., свободный.
9 См.: Дагель, П.С., Михеев, Р.И. Теоретические основы установления вины: Учеб. пособ.- Владивосток: ДГУ, 1975. - С. 43; Дагель, П.С., Котов, Д.П.
По существу, положения,
сформулированные более полувека назад, содержатся и в современной литературе1. Необходимо учитывать, что общественная опасность генетически является
объективной категорией, а по содержанию -объективно-субъективной, последнее
определяется тем, что на характер и степень общественной опасности оказывают влияние формы вины, мотив, цель2, эмоции. Получается что, форма вины изменяет характер общественной опасности. Но тогда необходимо требовать от лица сознания субъективного аспекта общественной опасности, то есть осознания того, что он совершает деяние умышленно или по неосторожности. Иначе говоря, отражение субъективного должно быть представлено в качестве элемента предмета сознания. Это абсолютно неприемлемо. Мы полагаем, что общественная опасность раскрывается в сознании только в объективном аспекте. Совершенно другое дело, когда
Субъективная сторона преступления и ее установление. -Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1974. - С. 85; Трухин,
A.M. Интеллектуальный критерий разграничения форм виновности в советском уголовном праве II Вестник MY, 197б. - №1. -
С. 77; Ворошилин, Е.В., Кригер, T.A. Субъективная сторона преступления. - M.: Изд-во MT^ 1987. - С. 26.
1 См.: Российское уголовное право I Под. ред.
A.H Рарога.- M., 2002. - Т.1. - С. 167; Курс
уголовного права. Общая часть. Учение о преступлении I Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, HM. Тяжковой. - M., 2002. - Т.1. - С. 312; Рарог, A.H Субъективная сторона и квалификация преступлений. - M.: Профобразование, 2001. - С. 28; Егоров, В.С. Понятие состава преступления в уголовном праве. - M.: MПСИ; Воронеж: Mодэк, 2001. - С. 43; Потапов, Д.П. Содержание
интеллектуального момента умышленной вины: Дисс. ...канд. юрид. наук. - Волгоград, 1992. - С. 49, 51, 106; Гребенюк, AB. Вина в российском
уголовном праве: Aвтореф. дисс. ...канд. юрид. наук.
- Ростов-на-Дону, 2004. - С. 17.
2 См.: Курс уголовного права. Общая часть. Учение о преступлении I Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, HM. Тяжковой. - M., 2002. - Т.1. - С. 1б5; Mальцев
B. формы и степень вины рассматривает соответственно как часть характера и степени общественной опасности преступления. См.: Mальцев, В. Принцип вины в уголовном законодательстве II Уголовное право. - 2003. - №3. -
C. 42-43.
общественная опасность оценивается правоприменителем. В этом аспекте для него важен не только объективный, но и субъективный аспект деяния. Именно он учитывает влияние субъективного фактора на степень общественной опасности.
В последнее время старая концепция сознания общественной опасности вызывает множество нареканий. Указывается, что общественная опасность является понятием очень высокой степени абстракции, ее адекватное понимание не всегда доступно и требует очень высокого уровня правосознания . По мнению Лунеева В.В., «полагать, что субъект при совершении преступления задумывается над
общественной опасностью своего деяния, значит впадать в уголовно-правовую иллюзию»4. Автор настаивает на
исключении осознания общественной опасности из понятия умысла. Он предлагает исторически неопределенный и ситуационно изменчивый термин «общественная опасность» заменить на четкий и определенный термин «противоправность»5. Представляется, что в д ействительности ситуация прямо
противоположна той, которую рисует В.В. Лунеев, ведь именно противоправность категория субъективисткая, коньюктурная, политически ангажированная.
Необоснованная криминализация не придает деянию общественной опасности, хотя имеется признак противоправности. Это подтверждает, что противоправность
3 См.: Лунеев, В.В. Субъективное вменение. - М.: Спарк, 2000. - С. 34.
4 Там же. - С. 34.
5 См.: Лунеев, В.В. Предпосылки объективного вменения и принцип виновной ответственности // Государство и право. - 1992. - №9. - С. 60-61; Лунеев,
В.В. Субъективное вменение. - С. 35; солидарны с
B.В. Луневым и другие ученые. См.: Назаренко, Г.В. Вина в уголовном праве. - Орел: Орл. ВШ., 1996. -
C. 83; Уголовное право России / Под. ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. - М., Т.1. - 1998. - С. 183; Тугушев, Р.Р. Невменяемость: уголовно-правовое значение и проблемы отграничения от вменяемости и ограниченной вменяемости: Автореф. дис. ...канд. юрид наук. - Саратов, 2002 //http://law.edu.ru, доступ свободный; Маркунцов, С.А. Осознание уголовноправовых запретов в структуре уголовной ответственности несовершеннолетних / Под ред.
А.Э. Жалинского. // ВерсияПроф / 000 «ИнфоЛада».
- Тольятти, 2009.
при ее обоснованности является оценкой законодателя, объективно существующего свойства деяния - общественной опасности. Благодаря криминализации общественно опасное деяние приобретает уголовно правовое значение1. Поэтому понятие «общественной опасности» необходимо сохранить не только в качестве признака преступления, но и в виде сознания общественной опасности.
С.В. Скляров, поддерживая взгляды авторов, требовавших исключения материального признака из преступления, сознание общественной опасности заменяет сознанием нарушения правил поведения, последние он трактует очень широко, им охватываются не только сознание уголовной противоправности, но
административной, гражданской,
конституционной и т.д., а также противоречие нормам морали2. Вряд ли может быть обоснованным применение уголовного наказания - самой жесткой формы репрессии, которою может себе позволить государство к преступникам, если лицо сознает, что нарушает нормы морали и не понимает, что совершает уголовно-противоправное деяние, в результате размывается социальное содержание вины.
Другие исследователи менее категоричны. Так, С.В. Векленко полагает, что вполне достаточно заменить термин «опасность« в ст. 25 УК РФ на слово «значимость»3. Не думаем, что это
1 См.: Демидов, Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. - М.: Юрид. лит., 1975. -С. 78.
2 См.: Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.
- С. 18,20, 28-31, 38, 225 и др.; Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: дис. ...д-ра. юрид. наук. - М., 2004.
С. 59, 67-68; Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: Автореф. дисс. ...д-ра юрид. наук. -М., 2004. - С. 16-17, 39; Скляров, С.В. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России // Уголовное право. - 2003. - №2. - С. 74.
3См.: Векленко, С. Законодательное определение
умышленной вины нуждается в совершенствовании.
// Уголовное право. - 2003. - №1. - С. 16; Векленко,
предложение способно решить проблему трактовки сознания общественной опасности, особенно принимая во внимание то, что исследователь в качестве недостатка законодательного определения умышленной вины указывает на «нечеткость и
оценочность предмета сознания-
общественной опасности своих действий (бездействия)»4. На наш взгляд, понятие «общественная значимость» страдает еще большей неопределенностью, чем существующее законодательное
определение предмета сознания. Ведь
общественная опасность оттеняет лишь одну грань, один аспект общественной значимости деяния, который связан с его негативной социальной оценкой. По мнению С.В. Векленко, смысл сознания общественной значимости заключается в осознании преступником того, что совершая деяние, он вступает в конфликт с чьим-то интересом, при этом не обязательно
охраняемым законом. Подобная позиция затушевывает публично-правовой характер преступления. Получается, что виновный сознает только лишь факт посягательства на чей-то конкретный интерес, между тем, даже с позиции обыденного понимания, подобное содержание сознания, как нарушение конкретного интереса, не соответствует термину «общественная значимость». Как известно, любое преступление, нарушая конкретный интерес, посягает тем самым на интересы общества в целом. Эту особенность преступления подметил еще Г. Гегель. Он писал, что особенность преступления выражена в том, что «в лице одного члена общества поражены и все другие», «преступление - уже нарушение не только субъективно-бесконечного, но и всеобщего дела.»5, поэтому «переход от умысла к намерению - писал философ - состоит в том, что я должен знать не только мой единичный поступок, а всеобщее с ним
С. Интеллектуальное содержание умышленной вины // Уголовное право. - 2001. - №4. - С. 19.
4 Векленко, С. Указ. статья // Уголовное право. -2003. - №1. - С. 15.
5 Гегель, Г. Философия права. - М.: Мысль, 1990.
- С. 256.
связанное»1.
Сознание общественной опасности и уголовной противоправности являются сущностными моментами умышленной формы вины. Совершенно правильно
замечает В. Филимонов относительно невозможности «представить себе человека, который бы, умышленно совершая общественно опасное деяние, не имел бы мнения о социальном содержании своего поведения»2. Вместе с тем, в традиционном подходе к пониманию «сознания
общественной опасности» прослеживается недостаток, унаследованный от
классической школы уголовного права, рассматривающей преступление как изолированный социальный акт поведения3. Требование к человеку оценивать свое поведение с точки зрения его пользы или вреда обществу этико-ригористическое по сути, есть следствие интроспективного понимания сознания, «как замкнутого в себе внутреннего мира, которое отражает не внешнее бытие, а самого себя»4. Субъектом оценки становится преступник, наряду с законодателем и правоприменителями5, который сам делает вывод о том, причиняет ли его деяние вред обществу или нет.
Основы психологической концепции
1 Там же. - С. 163.
2 Филимонов, В. Теоретические проблемы учения
о вине в уголовном праве // Уголовное право. - 2004.
- №3. - С. 70.
3 См.: Кудрявцев, В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учеб. пособие. - М.: Форма-Инфра-М, 1998. - С. 125.
4 Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии. -СПб.: Питер, 2002. - С. 55.
5 Законодатель, ориентируясь на критерий
общественной опасности, принимает решение о
криминализации деяния, правоприменитель при реализации положений, предусмотренных ч. 2 ст. 14 УК РФ, а также при отграничении преступлений от непреступных правонарушений. См.: Новое
уголовное право России. Общая часть: Учебное пособие / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. - М.: Зерцало, ТЕИС, 1996. - С.40; хотя высказывается мнение, что критерий «общественной опасности» обращен только законодателю, но при таком решении проблемы становится невозможным применение практически очень важных положений ч. 2 ст. 14 УК РФ. См.: Жалинский, А. Польское и российское уголовное право: сравнительный подход. Рец. на кн.: Вонсек, А. Комментарий к УК Республики Польша. Том 1, статьи
1-31. Гданьск, 1999 // Уголовное право. - 2001. - №3. -
С. 10.
вины были заложены Хр. Штельцерем и А. Фейербахом в конце XVIII в. на почве анализа индивидуальной психологии6. Для того времени это был огромный шаг вперед. Собственно интроспективное понимание социального значения преступного деяния, характерное для современного российского уголовного права, выработано в немецкой уголовно-правовой доктрине XIX в. Так, немецкий криминалист Гейер ставил «условием умышленности не знание противоправности учиненного, а знание вредоносности этого деяния для других (выделено С.Д.)»7. Это утверждение можно сравнить с определением сознания общественной опасности приведенным выше (сознание общественной опасности означает сознание его вредности для охраняемых законом интересов общества). В обоих случаях осознание социальной значимости - результат собственной оценки субъекта. С.Е. Данилюк прямо заявляет, что общественная опасность в формулировке умысла - это «мнение отдельно взятого индивида»8. А.Г. Микадзе на основе такого понимания сознания общественной опасности трактует этот признак применительнко к конретному преступлению - нанесению тяжкого телесного повреждения и делает заключение, согласно которому сознанием преступника охватывается, что «потерпевший становится для общества малопригодным, что общество не может использовать его как полноценного трудоспособного человека и т.д.»9 Понимая упречность такого подхода, отдельные исследователи пытались уйти от интраспективной оценки сознания общественной опасности. Так, Ю.А. Демидов писал, что сознание общественной опасности «не зависит от оценки преступником своего собственного деяния с его точки зрения»10,
6 См.: Фельдштейн, Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. - М.: Зерцало, 2003. - С. 362-363.
7 Таганцев, Н.С. Русское уголовное право. -С. 588.
8 Данилюк, С.Е. Ошибка в противоправности и ее уголовно-правовое значение: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1990. - С. 16.
9 Микадзе, А.Г. Социально-политическая сущность вины в советском уголовном праве: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1976. - С. 18.
10 Демидов, Ю.А. Сознание общественной
однако несколькими страницами выше указывал: «Сознание общественно опасного характера действия или бездействия есть понимание лицом того, что совершаемое им деяние заключает в себе возможность причинения вреда советскому
государственному или общественному строю...».1
П.С. Дагель также далее критики сознания общественной опасности как «самооценки» преступником своего поведения не пошел, а сознание общественной опасности давал традиционное для советской науки уголовного права.2 П.И. Гришаев разъясняет в Комментраии к УК РСФСР, что «поскольку виновный всегда мыслит конкретно, то он сознает, что его поведение, нарушая интересы социалистического общества в целом, причиняет вред конкретным
социалистическим отношениям. Так, при совершении кражи личного имущества
виновный сознает, что он причиняет
материальный вред личной собственности потерпевшего путем ненасильственного, тайного изъятия его имущества»3. Но в этом сознании нет представления, что вред личной собственности одновременно нарушает
интересы общества в целом.
Отдельные положения
психологической концепции вины, признанной в качестве основы ее изучения в ходе памятной дискуссии 50-х гг., были восприняты некритически и нуждаются в переосмыслении.
Деятельность человека не может быть рассмотрена вне системы отношений общества, почти каждое действие есть взаимодействие с другими людьми4. При
опасности деяния как признак умышленного преступления // Тр. ВЮЗИ. 1967. - Т.8. - С. 222.
1 См.: Там же. - С. 217
2 Дагель, П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве: автореф. дис. ...д-ра. юрид. наук. -Л., 1969. - С. 14.
3 Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / Под ред. Ю.Д. Северина. - М.: Юрид. лит., 1980. - С. 17.
4 См.: Леонтьев, А.Н. Избранные
психологические произведения: В 2-х т. - М.: Педагогика, 1983. - Т.2. - С.141, 228; Рубинштейн, С.Л. Проблемы общей психологии. - М.: Педагогика, 1973. - С. 28; Кудрявцев, В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учеб. пособие. - М.: Форма-Инфра-М, 1998. - С. 125; Мясищев, В.Н. Психология отношений. - Режим
совершении преступления лицо не просто осознает фактическое содержание своих действий, но на их основе выражает определенное отношение к действительности, поскольку сознание - это не только осознание окружающей действительности, но своего отношения к ней, не только отражение, но и отношение5. Правомерно и обратное - нет отношений без отражения6, поэтому искаженное отражение фактов может привести к неправильной оценке их социальной и правовой значимости, то есть ведет к ошибке. Отношения связывают человека со всеми сторонами действительности:
1) отношение к явлениям природы или миру вещей, предметам, которые могут удовлетворить потребности;
2) отношение к людям и общественным явлениям, его ценностям, идеалам;
3) отношение к самому себе, к своим потребностям, наклонностям, жизненному смыслу .
Конечно, дифференциация отношений условна, поскольку в реальной действительности эти аспекты отношений тесно переплетены, а отношение к самому себе строится через отношение к себе других8. Как раз это и не учитывается в
доступа: http://www.bookap. by.ru., свободный;
Демидов, Ю.А. Социальная ценность и оценка в
уголовном праве. - С. 64.
5 См.: Якушин, В.А. Субъективное вменение и его
значение в уголовном праве.- Тольятти: ТолПИ, 1998. -С. 128; Якушин, В.А. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань: Изд-во КГУ, 1988. -
С. 9; Волков, Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1975. - С. 9; Спиркин, А.Г. Сознание и самосознание. - М.: Изд-во полит. лит-ры, 1972. - С. 82; -Дагель, П.С. Содержание, форма и сущность вины в советском уголовном праве // Правоведение. - 1969. -№1. - С. 78; Векленко, С.В. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве // Правоведение. - 2002.
- № 6. -С. 132; Михеев, Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. -Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 1983. -С. 12, 13.
6 См.: Мясищев, В.Н. Психология отношений. -Режим доступа: http://www.bookap.by.ru., свободный.
7 См.: Мясищев, В.Н. Психология отношений. -
Режим доступа: http://www.bookap.by.ru.,
свободный.; Якушин, В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. - С. 123.
8 См.: Мясищев, В.Н. Психология отношений. -Режим доступа: http://www.bookap.by.ru., свободный
рамках старого подхода, акцентирующего внимание на односторонний антагонизм личного общественному. Человек смотрит на себя глазами общества, оценивает себя через других и при этом ожидаемые реакции со стороны других людей оказывают действенное влияние на поведение человека. Это и есть самоконтроль как часть самосознания1. «Лишь отнесясь к человеку Павлу как себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как человеку»2. На основе вышеизложенного можно сделать вывод, что осознание общественной опасности означает, прежде всего, осознание отношения к деянию других людей, общества, государства3. Преступник, совершая преступление, внутренне может иметь позитивное отношение к совершаемому деянию, согласное с системой его ценностных ориентаций, считать свои действия проявлением геройства - в чем же в этом случае будет выражаться сознание общественной опасности? Сознание общественной опасности, поэтому есть осознание негативного, отрицательного, упречного отношения к деянию, совершаемому лицом, со стороны других людей, общества и государства - это образует
1 См.: Спиркин, А.Г. Сознание и самосознание. -С. 150, 167.
2 Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. 2-е изд. Т.23. - С. 62.
3 Об этом пишет В.А. Якушин, характеризуя
небрежность. См.: Якушин, В.А. Ошибка и ее уголовноправовое значение. - С. 93; Б.С. Волков утверждал, что социальный смысл содеянного - это сознание лицом отрицательной морально- этической оценки со стороны общества, государства. См.: Уголовное право России. Общая часть / Под ред.
Ф.Р. Сундурова - Казань: КГУ, 2003. - С. 236; А.П. Козлов говорит о том, что сознание общественной опасности заключается в том, что «лицо считает свои действия общественно полезными на фоне понимания того, что окружающим его поведение не нравится, что его поведение идет в разрез с существующей общественной моралью. Несколько противоречивое определение, как лицо может считать свои действия общественно полезными и одновременно понимать, что они противоречат общественной морали? См.: Козлов, А.П. Понятие преступления. - С. 574; Д.А. Чанышев отмечает, что сознание социальной значимости своих действий выражается в негативной оценке поведения государством. См.: Чанышев, Д.А. Вопросы дифференциации вины в российском уголовном праве: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Владивосток, 2009. - С. 16.
стержневой компонент сознания
общественной опасности. Несмотря на наличие негативного отношения к совершаемому, лицо сознательно идет
вопреки отношения к его действиям со стороны других лиц. Такая интерпретация сознания общественной опасности не только не противоречит уголовному закону, но и следует из него при буквальном толковании, ведь закон не просто требует сознания
опасности, а сознания общественной
опасности, именно этот термин является ключевым в понимании социальной
значимости преступного деяния,
общественная опасность указывает, что оценка проистекает не от лица, совершающего преступление, а от общества. Убийца, грабитель, вор, совершая преступление, понимают упречность своего поведения в глазах других людей, общества, но ставят собственный интерес выше общественного. С другой стороны, например, при необходимой обороне, отсутствие сознания общественной опасности объясняется тем, что лицо сознает правомерность своего поведения на основе понимания позитивного отношения к своему поведению со стороны других людей, общества и государства. Отношение субъекта напрямую зависит от существующей в обществе системы отношений. Отражение может быть одно и то же, а отношение принципиально разным4. Убийство из ревности - одно отражение и отношение, убийство врага, террориста - отражение по фактическому составу может быть таким же, а отношение полностью другое, это отличие зиждется на различной оценке действий лица со стороны общества, поэтому при одинаковом по характеру отражении отношение бывает диаметрально
противоположным. В обоих приведенных случаях человеку причиняется см р , первом случае есть сознание общественной опасности, а во втором нет, потому что оценка своего поведения не замыкается на самом субъекте. Нам хотелось бы особо подчеркнуть, что общественная оценка, о которой идет речь, имеет место не после совершения преступления, это социальная
4 См.: Спиркин, А.Г. Сознание и самосознание. -С. 111.
значимость, сознаваемая лицом в момент совершения преступления.
Социальная значимость действий является проявлением общественного сознания, которое присваивается субъектом в процессе социализации. Значение - это осознание человеком своего человеческого бытия, оно укоренено в общественном сознании, но в то же время значение - единица индивидуального сознания1 . Выработанные обществом значения живут в индивидуальном сознании двойной жизнью. Человек не только способен сознавать объективную значимость, но он еще обладает внутренним отношением к ней,
А.Н. Леонтьев последнее назвал личностным смыслом. Личностный смысл создает пристрастность, интенциальность
человеческого сознания, показывает «значение значения», «значение-для-меня»2. Личностный смысл - это оценка того, что дает деяние и последствие для личности3. Уже в этом имплицитно заложена возможность несовпадения объективного значения и личностного смысла4. Личностный смысл показывает связь субъективно-личностных отношений с общественно выработанными значениями5.
Сознание общественной опасности представляет собой оценку пристрастным сознанием социальной значимости, в котором противопоставляется значение для
1 См.: Зинченко, В.П. Миры сознания и структура сознания // Психология сознания / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. - СПб.: Питер, 2001. - С. 151; Серых, А.В. Психологические механизмы функционирования системы личностных смыслов. -Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. - С. 72.
2 Леонтьев, А.Н. Избранные психологические произведения: В 2-х т. - М.: Педагогика, 1983. - Т.2. -С.178,179,183; Петренко, В.Ф. Проблемы значения. Психосемантика сознания // Психология сознания / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. - СПб.: Питер, 2001. - С. 170; Зоткин, Н.В. Психологическая концепция смысла // Психология. - 1998. - №1. Режим доступа: http://www.ssu.samara.ru., свободный.
3 См.: Якушин, В.А. Значение мотива и цели для субъективного вменения // Вестник МГУ, Серия «Право» - 1995. - №6. - С. 54.
4 См.: Леонтьев, А.Н. Избранные психологические произведения. - С.184-185; Серых, А.В. Указ. соч. - С. 27.
5 См.: Ломов, Б.Ф. Сознание как идеальное
отражение // Психология сознания / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. - СПб.: Питер, 2001. - С.
134.
себя (личностный смысл) значению для других.
Личностный смысл имеет большое значение не только в процессе осознания общественной значимости содеянного, он также может служить критерием для вменения квалифицированных признаков. Поэтому нельзя принять точку зрения Г.В. Назаренко, который отрицает уголовно-правовое значение понимания значимости содеянного для себя лично6. Тем более, в самом уголовном законе, в ряде статей, указывается в качестве конструктивного признака субъективной стороны наличие личностной
заинтересованности (ст.ст. 145.1, 170, 181 и др.)
Отражение социальной информации имеет определенную специфику. Человек накапливает знания в процессе социализации, эти знания образуют «потенциальное поле« откуда он может под действием конкретной ситуации черпать нужную информацию7. То есть социальная значимость деяния, сознаваемая лицом, совершающим
преступление, не является результатом одномоментного отражения социальных свойств совершаемых действий (бездействия). Лицо уже обладает этой информацией, но в его сознании она находится в отрывочном состоянии, не представляет целостного, интегрированного образования. Сознание объективных (фактических) признаков деяния позволяет актуализировать эту информацию, которая дает возможность связать совершаемые лицом действия с существующим к ним отношениям. Фактическая информация выступает своего рода интегратором, позволяющим соединить разобщенные количественные признаки в качественно новое образование, которое вместе с осознанием фактических признаков деяния образует единое целое - сознание общественной опасности. Таким образом, сознание фактических свойств деяния является необходимой предпосылкой сознания социальных свойств. Общественная опасность
6 Назаренко, Г.В. Невменяемость: уголовнорелевантные психические состояния. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. - С. 28.
7 См.: Шавгулидзе, Т.Г. О третьей форме вины в уголовном праве // Правовые исследования. -Тбилиси, 1977. - С. 87.
присуща всему деянию в целом1 . Именно поэтому отсутствие сознания фактических признаков деяния полностью исключает возможность сознания социальных элементов, хотя обратное вполне допустимо2, но в этом случае вина отсутствует. Не следует делать вывод, что сознание общественной опасности автоматически следует за сознанием признаков деяния, образующих состав преступления, как это допускают отдельные авторы3. Социальные и фактические элементы элементы образуют единство, а не тождество4. тождество .
Порой исследователи допускали смешение сознания социальных и фактических признаков. Так, Б.С. Никифоров в качестве примера сознания социальных элементов при краже называл «похищение вещи и то, что она чужая»5, в то время как А.А. Пионтковский то же самое предлагает как пример сознания фактических обстоятельств6. Социальный аспект деяния при этом полностью растворялся в сознании объективных признаков, терял свою самостоятельность. Несмотря на то, что сам уголовный закон требует, прежде всего, сознания социальной значимости, на это прямо указывают положения ст. 25 УК РФ: «Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий...» Конечно, следует принимать во внимание известную долю
1 См.: Шаргородский, M^. Рец. на кн.: Л. Шуберт. Об общественной опасности преступного деяния I Пер. со словацкого Р.П. Разумовой, под ред. Гельфера. - M.: Госюриздат, 1960. - 238 с. II Правоведение. - 19б0. - № 4. - С. 153.
2 См.: Никифоров, Б.С. Об умысле по действующему законодательству II Советское государство и право. -19бб. - №6. - С. 31-32; Трухин, A.M. Указ. статья. - С. 77.
3 См.: Филимонов, В. Указ. статья II Уголовное право. - 2004. - №3. - С.71; Кириченко, A.R Значение ошибки по советскому уголовному праву. - С.15.
4 См.: Злобин, ГА., Никифоров Б.С. Умысел и его формы. - M.: Юрид. лит.,1972. - С. 149, 153.
5 См.: Никифоров, Б.С. Указ. статья II Советское государство и право. - 19бб. - №6. - С. 31.
6 См.: Пионтковский, A.A. Учение о
преступлении по советскому уголовному праву:
Курс советского уголовного права. Общая часть. -M.: Госиздат, 1961. - С. 348.
условности деления фактических и социальных признаков, этим можно объяснить практическую трудность их дифференциации, поскольку социальные признаки - это тоже в определенном смысле факт.
Сознание общественной опасности раскрывает социальное значение поступка, это значение неотделимо от фактических данных, поскольку лицо сознает социальных факт в целом. Иногда сознание общественной опасности определяют как сознание социальных свойств фактических признаков деяния7. Это утверждение является не совсем точным, каждый из фактических объективных признаков, который входит в предметное содержание умысла, имеет социальное содержание, например
несовершеннолетие потерпевшей при изнасиловании, особая жестокость как способ убийства, истязание и др. Сознание общественной опасности не сводится к механическому суммированию социальных свойств фактических признаков деяния, оно отражает интегрированное социальное
свойство деяния в целом, которое не сводимо к простому соединению различных
наполненных социальным содержанием фактических признаков. Приведенное выше смешение фактических и социальных
признаков деяния объясняется тем, что сознание общественной опасности сводили к сознанию социальных свойств отдельных фактов, например, что вещь чужая. Это привело фактически к признанию презумпции сознания общественной опасности и необходимости доказывать только социальную значимость отдельных фактов. Вполне логичным в свете сказанного видится вывод, что сознание общественной опасности является презумпционной оценкой деяния как общественно опасного социумом8. социумом8. Подобная точка зрения не может быть признана правильной и является, на наш взгляд, следствием неверной трактовки социального аспекта сознания общественной опасности. К сожалению, на практике,
7 См.: Дагель, П.С., Михеев, Р.И. Указ. соч. -
С. 44; Дагель П.С., Котов Д.П. Указ. соч. - С. 85.
8 См.: Есаков, Г.А., Рагулина, А.В., Юрченко, И.А. Осознание как компонент интеллектуального элемента умысла: дискуссионные вопросы // Государство и право.
- 2004. - №6. - С. 27.
большинство работников
правоохранительных органов воспринимают положения уголовного закона о сознании общественной опасности как презумпцию, которая не подлежит доказыванию. Проведенное В.В. Намнясевой анкетирование правоприменителей показало, что 72,9% опрошенных следователей при расследовании вообще не устанавливают сознание общественной опасности, 19,05%
респондентов устанавливают сознание
общественной опасности, 8,16%
респондентов полагают, что такое сознание нужно устанавливать лишь в некоторых случаях. Суды также практически не ставят вопрос о сознании лицом общественной опасности совершенного им деяния1 . Такому заключению потворствует уголовно-правовая доктрина. А.А. Пионтковкий писал: «...практически для установления умысла при совершении лицом преступления необходимо доказывать лишь предвидение им тех фактических обстоятельств, которые
образуют объективные признаки состава совершенного преступления»2. Другие исследователи полагают достаточным для констатации сознания общественной
опасности доказать наличие субъекта преступления3. Это позволило отдельным авторам утверждать, что для умысла «достаточно установить, что лицо осознавало фактическое содержание поступка при наличии возможности осознания его
4
подлинного социального значения» , то есть когда «субъект мог при желании и надлежащем направлении мыслей
1 См.: Намнясева, В.В. Уголовно-правовые
гарантии от объективного вменения: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - Волгоград, 1996. - С. 19.
2 Пионтковский, А.А. Указ. соч. - С. 354; Советское уголовное право. Часть общая. - М., 1952. - С. 230.
3 См.: Иванов, В.Д., Мазуков, С.Х. Субъективная сторона преступления. - Ростов-на Дону: Булат, 1999. -
С. 10; Дагель, П.С., Михеев, Р.И. Указ. соч. - С. 44.
4 Зелинский, А.Ф., Коржанский, Н.И.
Психологическое содержание умышленной вины // Проблемы совершенствования уголовного
законодательства на современном этапе. - Свердловск: СЮИ, 1985.- С.34; этого же мнения придерживался В.Г. Макашвили. См.: Макашвили, В.Г. Некоторые вопросы вины в советском уголовном праве // Советское государство и право. -1952. - №1. -
С. 41; Макашвили, В.Г. Уголовная ответственность за неосторожность. - М.: Юрид. лит., 1957. - С. 178, 181,182.
осознавать... общественную опасность»5.
Здесь допускается подмена понятий вменяемости и вины. Способность сознавать общественную опасность входит в интеллектуальный момент юридического критерия вменяемости, но он не тождественен верхней интеллектуальной границе умысла, то есть сознанию общественной опасности. Как часть юридического критерия вменяемости сознание общественной опасности -возможность лица с учетом его возраста и развития понимать социальное значение своих действий. Сознание общественной опасности в формуле умысла показывает действительное, а не потенциальное отношение к социальному значению своего преступного поведения. Вина
- это реализованная потенция сознания и воли, поэтому подмена вины вменяемостью недопустима. Кроме того, вызывает большое сомнение правомерность переноса субъективного критерия небрежности в умысел, это приводит к смешению умысла и неосторожности.
В ряде случаев сознание общественной опасности может
отсутствовать в силу:
1) ошибочной оценки каких-либо фактических обстоятельств6. Примером такого такого заблуждения может быть дело Н. и А.: Судебная коллегия ВС СССР признала отсутствие умысла на недонесение у Н. и А., которые, достоверно зная о совершенном убийстве, не сообщили об этом в соответствующие органы, считая, что органам власти известны как сам факт убийства, так и лицо, его совершившее, и они не сообщили об этом лишь потому, что считали излишним
у
дополнительно сообщать7;
2) заблуждением относительно сознания существенных социальных свойств деяния (например, что распространяемые сведения являются ложными)8. Интересный случай в
5 Зелинский, А.Ф. Криминологические и уголовноправовые аспекты неосознаваемой психической деятельности // Советское государство и право. - 1984. - №9.
- С. 57.
6 См.: Демидов, Ю.А. Умысел и его виды по советскому уголовному праву: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1964. - С. 11.
7 См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. - 1963. -№3. - С. 34-35 .
8 П.С. Дагель называет в качестве фактора, исключающего исключающего общественную опасность, наличие
этом отношении приводит Дж. Флетчер, который имел место в Англии в 70-х гг.: Морган убедил своих друзей-собутыльников в том, что его находящаяся дома жена обожает насильственное принуждение к сексу. Она может ожесточенно сопротивляться, хотя на самом деле обожает сексуальное насилие. Они все вместе пришли из бара к нему домой, и матросы, приятели мужа, насилуют по его подсказке сопротивляющуюся и рыдающую женщину. Все они были осуждены за изнасилование. Однако впоследствии, соучастники мужа были оправданы Палатой Лордов на том основании, что они заблуждались относительно согласия женщины, поскольку поддались на убеждения Моргана и были уверены, что его жена согласна на половое сношение с ними1 . Вот пример заблуждения относительно существенных социальных свойств деяния, которое Палата Лордов, совершенно оправданно, расценила, как обстоятельство, исключающее умысел на изнасилование. Аналогичные решения, связанные с оценкой социальных свойств деяния, можно найти и в отечественной судебной практике2.
обстоятельств, которые изменяют социальное свойство деяния, примером таковых он называл согласие собственника на взятие вещи и др., но в конечном итоге эти обстоятельства ведут к заблуждению относительно социальных свойств, поэтому не стоит их выделять отдельно. См.: Дагель, П.С., Котов, Д.П. Указ. соч. - С. 85.
1 См.: Флетчер, Дж., Наумов, А.В. Основые концепции современного уголовного права. - М.: Юрист, 1998. - С. 392-393.
2 Показательно в плане ошибки относительно общественной опасности дело Новрузова, который будучи введен в заблуждение относительно социальной значимости совершаемых действий, не понимал, что совершал хищение чужого имущества. См.: Определение Судебной Коллегии Верховного Суда СССР от 13 мая 1950 г. по делу Новрузова // Судебная практика Верховного Суда СССР. - 1950. - №8. - С. 2-3; прекращено было уголовное дело в отношении Айнла по обвинению его в приобретении имущества, добытого заведомо преступным путем, поскольку ему не было известно о преступном характере приобретения этого имущества, поэтому он не мог сознавать общественную опасность своих действий. См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 26 июня 1964 г. по делу Айнла и др. // Бюллетень Верховного Суда СССР. -1964. - №5. - С. 32-33; за недоказанностью вины был отменен приговор в отношении Басова, который обивинялся в неправомерном завладении транспортным средством без цели хищения, поскольку взял машину с разрешения лиц, которых считал владельцами
Причины такого заблуждения могут быть различными. Сознание общественной опасности может предопределяться субъективными качествами человека:
жизненным опытом, образованием, эрудицией, общей культурой и т.д.3,
4
эмоциональным состоянием , на этот
процесс может оказать влияние наличие психических аномалий, отставание в психическом развитии у
несовершеннолетних, в силу, например, педагогической запущенности и других причин. Сознание общественной опасности
может отсутствовать в силу тяжелого
алкогольного, наркотического или
токсического опьянения.
Эти же обстоятельства могут также привести к снижению глубины и охвата сознанием юридически значимых обстоятельств совершения преступления. Отражение не всегда осуществляется с фотографической точностью, оно может
быть по степени более или менее адекватным5, поэтому при установлении интеллектуальных моментов умысла нельзя переходить грань действительного (наличного) и возможного (потенциального) т-тражения.
Законодательное определение прямого и косвенного умысла не очень удачно. Буквальное толкование положений ст. 25 УК РФ («...лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия)...»)
транспортного средства, поэтому не мог дать
правильной социальной оценки своих действий. См.: Постановление Президиума Московского городского суда от 8 февраля 2000 г. по делу Басова // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2001. - №4. - С. 15.
3 См.: Курс советского уголовного права. Часть общая. - Л.: ЛГУ, 1968. - Т.1. - С. 413.
4См.: Якушин, В.А., Габидуллин, М.С. Пределы субъективного вменения в уголовном праве. -Ульяновск: УлГУ, 1997. - С. 34.
5 Нельзя согласиться с выводом А.И. Плотникова, что процесс отражения не интересует уголовное право, для которого важен только результат отражения, это не так. Глубина и степень отражения не может быть познана без учета специфики самого процесса отражения, с учетом всей совокупности обстоятельств с этим связанных (состояние психики, физическая усталость, условия отражения и т.д.) См.: Плотников, А.И. Принцип вины и его реализация в уголовном законодательстве // Пять лет действия УК РФ. - М.: ЛекЭст, 2003. - С. 130.
свидетельствует о том, что для умысла не требуется сознания фактической стороны действия (бездействия), а сознание действия (бездействия) ограничивается только социальным аспектом. Объяснить такое решение можно только тем, что сознание фактических признаков деяния является обязательной предпосылкой сознания социального значения деяния. Поэтому, если лицо сознает общественную опасность, следовательно, его сознанием охватываются и фактические признаки. Дополнительная их регламентация, в связи с этим, является лишней. Правда в таком случае трудно объяснить, почему в определении невменяемости (ст. 21 УК РФ), ограниченной вменяемости (ст. 22 УК РФ) и др. речь идет о возможности сознания, как общественной опасности, так и фактического характера своих действий (бездействий). Отрыв фактических признаков деяния от их социального значения чреват превращением общественной опасности в абстрактную, отвлеченную категорию, общественную опасность вообще. Буквальное толкование термина «сознание общественной опасности деяния» может привести к ложному выводу, что лица, совершающие преступления различных видов, сознают одно и тоже, ибо все преступления общественно опасны1. Но, как известно, не существует умысла вообще или преступления вообще, а есть конкретное преступное деяние и конкретный умысел, наполненный определенным фактическим и социальным содержанием.
Распространительное толкование, к которому теория и практика прибегает, интерпретируя сознание общественной опасности деяния и последствия, как вмещающих фактический характер, не способно решить проблему вменения других объективных и субъективных признаков состава
преступления (место, время, обстановка,
орудия, потерпевший, специальные признаки субъекта и др.), а также обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание (ст. 61, 63 УК РФ), образующих предметное
содержание умысла2. Поэтому в аспекте ёе
1 См.: Уголовный закон и преступление / Под ред.
Э.С. Тенчова. - Иваново: Ивановский
государственный университет, 1997. - С.82.
2 В.И. Ткаченко рассматривает этот недостаток
lege ferenda следовало дополнить законодательную характеристику
интеллектуального элемента умысла указанием на осознание фактического характера виновным своих действий.
определений ст. 25 УК РФ как пробел в уголовном законодательстве. См.: Ткаченко, В.И. Пробелы в новом Уголовном кодексе России // Законодательство. - 1997. - №3. - С.79; Нерсесян,
В.А. Указ. статья // Ученые записки УлГУ. Серия «Государство и право». Вып. 2(16). - Ульяновск, 2001. - С.56.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Беккариа, Чезаре. О преступлениях и наказаниях. - М: Стелс, 1995.
2. Белгориц- Котляревский, Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. - Киев: Южно-Русское книгоиздательство Ф. А. Югасона, 1903.
3. Векленко, С. Законодательное определение умышленной вины нуждается в совершенствовании // Уголовное право. - 2003. - № 1.
4. Векленко, С. Интеллектуальное содержание умышленной вины // Уголовное право. - 2001. - № 4.
5. Векленко, С.В. Сущность, содержание и формы вины в уголовном праве // Правоведение. - 2002. - № 6.
6. Волков, Б.С. Детерминистическая природа преступного поведения. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1975.
7. Ворошилин, Е.В., Кригер, Г.А. Субъективная сторона преступления. - М.: Изд-во МГУ, 1987.
8. Гегель, Г. Философия права. - М.: Мысль, 1990.
9. Георгиевский, Э.В. К вопросу о генезисе и развитии общего понятия преступления и его признаков в уголовном праве России // Сибирский юридический вестник. - 2000. - № 4. -Режим доступа: http://law.edu.ru., свободный.
10. Гребенюк, А.В. Вина в российском уголовном праве: Автореф. дисс. ...канд. юрид. наук. - Ростов-на-Дону, 2004.
11. Дагель, П.С. Содержание, форма и сущность вины в советском уголовном праве // Правоведение. - 1969. - №1.
12. Дагель, П.С., Котов, Д.П. Субъективная сторона преступления и ее установление. - Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1974.
13. Дагель, П.С., Михеев, Р.И. Теоретические основы установления вины: Учеб. пособ.- Владивосток: ДГУ, 1975.
14. Дагель, П.С. Проблемы вины в советском уголовном праве: автореф. дис. ...д-ра. юрид. наук. - Л., 1969.
15. Данилюк С.Е. Ошибка в противоправности и ее уголовно-правовое значение: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1990.
16. Демидов, Ю.А. Сознание общественной опасности деяния как признак
умышленного преступления // Тр. ВЮЗИ. - 1967. - Т.8.
17. Демидов, Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. - М.: Юрид. лит., 1975.
18. Демидов, Ю.А. Умысел и его виды по советскому уголовному праву: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1964.
19. Егоров, В.С. Понятие состава преступления в уголовном праве. - М.: МПСИ; Воронеж: Модэк, 2001.
20. Есаков, Г.А., Рагулина, А.В., Юрченко, И.А. Осознание как компонент
интеллектуального элемента умысла: дискуссионные вопросы // Государство и право. -
2004. - № 6.
21. Жалинский, А. Польское и российское уголовное право: сравнительный подход. Рец. на кн.: Вонсек А. Комментарий к УК Республики Польша. Том 1, статьи 1-31. Гданьск, 1999 // Уголовное право. - 2001. - №3.
22. Зелинский, А.Ф. Криминологические и уголовно-правовые аспекты
неосознаваемой психической деятельности // Советское государство и право. - 1984. - № 9.
23. Зелинский, А.Ф., Коржанский, Н.И. Психологическое содержание умышленной вины // Проблемы совершенствования уголовного законодательства на современном этапе. - Свердловск: СЮИ, 1985.
24. Зинченко, В.П. Миры сознания и структура сознания // Психология сознания / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. - СПб.: Питер, 2001.
25. Злобин, Г.А., Никифоров, Б.С. Умысел и его формы. - М.: Юрид. лит.,1972.
26. Зоткин, Н.В. Психологическая концепция смысла // Психология. - 1998. - № 1. Режим доступа: http://www.ssu.samara.ru., свободный.
27. Иванов, В.Д., Мазуков, С.Х. Субъективная сторона преступления. - Ростов-на Дону: Булат, 1999.
28. Кириченко, А.Н. Значение ошибки по советскому уголовному праву. - М.: Изд-во АН СССР,1952.
29. Киселев, А. Психологическое основание уголовной ответственности. - Харьков: Тип. «Печатное дело», 1903.
30. Козлов, А.П. Понятие преступления. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.
31. Концепция уголовного законодательства Российской Федерации // Государство и право. - 1992. - № 8.
32. Кудрявцев, В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учеб. пособие. - М.: Форма-Инфра-М, 1998.
33. Кузнецова, Н. О проекте Общей части Уголовного кодекса РФ // Российская юстиция. - 1994. - № 7.
34. Кузнецова, Н.Ф., Борзенков, Г.Н., Зубкова, В.И., Комиссаров, В.С., Тяжкова, И.М., Козлов, Ю.Г., Пашковская, А.В., Лешо, И.Я. О проекте Общей части Уголовного уложения // Государство и право. - 1994. - № 10.
35. Леонтьев, А.Н. Избранные психологические произведения: В 2-х т. - М.: Педагогика, 1983. - Т.2.
36. Ломов, Б.Ф. Сознание как идеальное отражение // Психология сознания / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. - СПб.: Питер, 2001.
37. Лунеев, В.В. Предпосылки объективного вменения и принцип виновной ответственности // Государство и право. - 1992. - № 9.
38. Лунеев, В.В. Субъективное вменение. - М.: Спарк, 2000.
39. Макашвили, В.Г. Некоторые вопросы вины в советском уголовном праве // Советское государство и право. - 1952.
40. Макашвили, В.Г. Уголовная ответственность за неосторожность. - М.: Юрид. лит., 1957.
41. Мальцев, В. Принцип вины в уголовном законодательстве // Уголовное право. -2003. - № 3.
42. Маркунцов, С.А. Осознание уголовно-правовых запретов в структуре уголовной ответственности несовершеннолетних / Под ред. А.Э. Жалинского. - Тольятти, 2009.
43. Микадзе А.Г. Социально-политическая сущность вины в советском уголовном праве: Автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - М., 1976.
44. Михеев, Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. - Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 1983.
45. Мясищев, В.Н. Психология отношений. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.bookap.by.ru., свободный
46. Назаренко, Г.В. Вина в уголовном праве. - Орел: Орл. ВШ., 1996.
47. Назаренко, Г.В. Невменяемость: уголовно-релевантные психические состояния.
- СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.
48. Намнясева, В.В. Уголовно-правовые гарантии от объективного вменения: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. - Волгоград, 1996.
49. Никифоров Б.С. Об умысле по действующему законодательству // Советское государство и право. - 1966. - № 6.
50. Новое уголовное право России. Общая часть. Учебное пособие / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой. - М.: Зерцало, ТЕИС. - 1996.
51. Петренко, В.Ф. Проблемы значения. Психосемантика сознания // Психология сознания / Сост. и общая редакция Л.В. Куликова. - СПб.: Питер, 2001.
52. Пионтковский, А.А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву: Курс советского уголовного права. Общая часть. - М.: Госиздат, 1961.
53. Плотников, A.^ Принцип вины и его реализация в уголовном законодательстве II Пять лет действия УК РФ. - M.: ЛекЭст, 2003.
54. Потапов, Д.П. Содержание интеллектуального момента умышленной вины: Дисс. ...канд. юрид. наук. - Волгоград, 1992.
55. Рарог, A.^ Субъективная сторона и квалификация преступлений. - M.: Профобразование 2001.
56. Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии. - СПб.: Питер, 2002.
57. Рубинштейн, С.Л. Проблемы общей психологии. - M.: Педагогика, 1973.
58. Сергеевский, Н.Д. Русское уголовное право. Часть общая: Пособие к лекциям. -СПб: Типография M.M. Стасюлевича, 1911.
59. Серых, A3. Психологические механизмы функционирования системы личностных смыслов. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002.
60. Скляров, С.В. Проблемы определения понятия вины в уголовном праве России II Уголовное право. - 2003. - №2.
61. Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения как основание
дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: дис. ...д-ра. юрид. наук. - M., 2004.
62. Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения как основание
дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: автореф. дисс. ...д-ра юрид. наук. - M., 2004.
63. Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.
64. Спиркин, AX. Сознание и самосознание. - M.: Изд-во полит. лит-ры, 1972.
65. Таганцев, Н.С. Русское уголовное право: Лекции: Часть общая. - СПб, 1902. -
Т.1.
66. Ткаченко, В.И. Пробелы в новом Уголовном кодексе России II Законодательство. - 1997. - № 3.
67. Трухин, A.M. Интеллектуальный критерий разграничения форм виновности в советском уголовном праве II Вестник MУ. - 197б. - № 1.
68. Тугушев, Р.Р. Невменяемость: уголовно-правовое значение и проблемы
отграничения от вменяемости и ограниченной вменяемости: автореф. дис. ...канд. юрид наук. - Саратов, 2002. [Электронный ресурс] - Режим доступа: //http://law.edu.ru, доступ свободный
69. Уголовный закон и преступление I Под ред. Э.С. Тенчова. - Иваново: Ивановский государственный университет, 1997.
70. Фельдштейн, Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России.
- M.: Зерцало, 2003.
71. Филимонов, В. Теоретические проблемы учения о вине в уголовном праве II Уголовное право. - 2004. - № 3.
72. Флетчер, Дж., Наумов, A3. Основые концепции современного уголовного права. - M.: Юрист, 1998.
73. Чанышев, ДА. Вопросы дифференциации вины в российском уголовном праве: автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. - Владивосток, 2009.
74. Шавгулидзе, Т.Г. О третьей форме вины в уголовном праве II Правовые исследования. - Тбилиси, 1977.
75. Шаргородский, M^. Вина и наказание в советском уголовном праве. - M.: НКЮ СССР, 1945.
76. Якушин, ВА. Значение мотива и цели для субъективного вменения II Вестник MГУ, Серия «Право», 1995. - № б.
77. Якушин, ВА. Ошибка и ее уголовно-правовое значение. - Казань: Изд-во КГУ,
1988.
78. Якушин, ВА. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. -
Тольятти: ТолПИ, 1998.
79. Якушин, В.А., Габидуллин, М.С. Пределы субъективного вменения в уголовном праве. - Ульяновск: УлГУ, 1997.
