CC BY
254
ФИЛОЛОГИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2013. № 1. С. 69-75.
УДК 40
Е.И. Голованова
ОСОБЫЙ СТАТУС ТЕРМИНОВ-ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В МЕТАЯЗЫКЕ НАУКИ
Раскрывается когнитивная специфика терминов-фразеологизмов в метаязыке науки, выявляются факторы, влияющие на выбор фразеологической номинации. Делается вывод о том, что термин-фразеологизм вербализует информацию о внеположенном научном объекте, воспринятом номинатором в его нерасчлененной целостности. На примере термина «крылатые слова» показываются особенности формирования содержательной структуры номинативной единицы и взаимодействие в ней различных типов знания.
Ключевые слова: термин, фразеологизм, метаязык науки, тип знания, когнитивная структура, научное познание, обыденное познание.
С когнитивных позиций под метаязыком науки целесообразно понимать всю совокупность номинативных средств, используемых для формирования, хранения, развития и трансляции системы понятий определенной области знания и деятельности. При этом любая единица, служащая для номинации научных понятий, будь то слово, словосочетание или фразеологизм, является результатом когнитивной деятельности специалистов.
Вопрос об особом статусе терминов-фразеологизмов, их когнитивной специфике нельзя отнести к числу решенных в лингвистике. Проблема разграничения неоднословных единиц в терминологии и выделения фразеологизмов в отдельную группу в целом слабо отрефлексирована в тер-миноведении. Так, например, в классических трудах, которые используются молодыми учеными-терминоведами в процессе освоения этой специфической сферы знаний, - учебном пособии С.В. Гринева «Введение в терминоведение» и монографии В.П. Даниленко «Русская терминология» -этот вопрос либо вообще не поднимается, либо решается неоднозначно.
С.В. Гринев считает все составные термины (или термины-словосочетания) лексикализованными единицами, т. е. признает их семантическую эквивалентность слову, с одной стороны, и устойчивый характер употребления - с другой, но о фразеологизмах не упоминает. По мнению исследователя, в качестве терминов выступают номинативные сочетания на основе подчинительной связи; структура такого подчинительного сочетания четко передает логические отношения между соотносимыми в содержательной структуре термина понятиями: опорный компонент указывает на родовое понятие, зависимый(-ые) - на дифференциальные признаки видового [1]. В соответствии с такой трактовкой при рассмотрении ученым основных способов терминообразования - семантического, морфологического, синтаксического, морфолого-синтаксического и заимствования - фразеологическая номинация как особый способ не выделяется.
В.П. Даниленко разграничила три структурных типа терминов: термины-слова, термины-словосочетания и символы-слова. Терминологические словосочетания подразделены ею на разложимые и неразложимые. Среди первых различаются свободные словосочетания, «где каждый из компонентов - термин и каждый может вступить в двухстороннюю связь (квантовая химия, квантовые свойства, квантовая биология; виртуальная частица; виртуальный процесс и мн. др.)», и несвободные словосочетания, «в которых компоненты, взятые изолированно, могут быть и не терминами (белый стих, красная линия, серый лед, синий уголь, синее число, новый сон, древний сон и др.)» [2].
© Е.И. Голованова, 2013
Лишь неразложимые словосочетания В.П. Даниленко называет терминами-фразеологизмами и в качестве примеров приводит наименования роза ветров, роза волнений, кошачьи лапки, воронье гнездо. Как видим, проблема классификации неоднословных терминов в данной трактовке решается противоречиво. С одной стороны, ученый обращает внимание на статус входящих в словосочетание компонентов -терминологический/нетерминологический, и это, на наш взгляд, весьма важный фактор дифференциации фразеологических единиц в терминологии. С другой стороны, терминолог, учитывая степень слитности данных компонентов, фразеологизмами признает лишь фразеологические сращения, или идиомы, хотя в лингвистике традиционно выделяются четыре типа фразеологических единиц: фразеологические сращения, фразеологические единства, фразеологические сочетания и фразеологические выражения.
На особые свойства терминологических фразеологизмов указывала Л.А. Капанадзе, которая относила их к числу нерасчленен-ных наименований. В частности, она отметила, что фразеологизмам в терминологии (типа апрельская погода 'неустойчивая погода в холодной воздушной массе в тылу циклона', атомный номер *число протонов в ядре', голая частица, белый шум и др.) не свойственна самостоятельная парадигматическая противопоставленность значений внутри сочетаний [3].
В энциклопедическом словаре «Общее терминоведение» В.А. Татаринова вопросу терминов-фразеологизмов уделено лишь несколько строк в статье «Способы образования терминов». Фразеологическими автор признает несвободные терминосочетания, которые представляют собой «чаще всего результат стершейся мотивации или внутренней формы, а также результат метафорической многословной номинации (барашковая гайка, катушка зажигания, коробка передач, ласточкин хвост)» [4].
В монографии Е.А. Никулиной и ее совместных статьях с В.М. Лейчиком термины-фразеологизмы рассматриваются в основном с точки зрения их соотношения с общеупотребительными коррелятами, особый интерес для названных терминологов представляет процесс фразеологизации составных терминов в современном языке [5]. Вопрос о когнитивной природе терминов-фразеологизмов, их специфических свойствах и соотношении с разными типами знания специально не ставился и не изучался.
Как нам представляется, при рассмотрении фразеологического способа термино-образования как варианта концептуализации научно значимой информации наиболее важно установить, чем обусловлен выбор фразеологического знака: свойствами
объекта номинации, особенностями познающей личности или характером процесса познания и его результатов. Требуется также выяснить, в каких случаях именно с помощью термина-фразеологизма объективируется и проецируется вновь полученное знание.
Начнем с того, что фразеологические единицы выступают неотъемлемой частью языков профессиональной коммуникации в связи с универсальным характером фразеологической номинации. Фразеологическая номинация - один из основных способов языковой объективации оперативного знания, полученного человеком в процессе взаимодействия с окружающей действительностью. Данный способ является промежуточным между однословной и прямой неоднословной номинацией связей и отношений, обнаруженных сознанием человека в объективном мире в ходе его познавательной и преобразующей деятельности.
Сложность интерпретации фразеологизмов, функционирующих в научной среде, объясняется их специфическими языковыми и когнитивными характеристиками. Сочетая в себе свойства фразеологии (идиоматичность, непроницаемость структуры и постоянство состава) и специальной лексики (номинативный характер, принадлежность к определенной области знания, соотнесенность с научным понятием или концептом), данные единицы выступают особым способом вербализации профессионально значимой информации - на стыке научного и обыденного знания.
Большинство исследователей подчеркивает, что разграничение типов знания является условным, относительным, поскольку способы обыденного и научного, теоретического и практического познания оказываются близкими, тесно связанными. Первичным выступает обыденное познание, его результаты закреплены в общеупотребительных единицах. На основе механизмов получения обыденного знания сформировалось практическое профессиональное познание. Теоретическое познание, являющееся венцом развития человеческого познания, представляет собой упорядоченную систему приемов и методов достижения знания, основанных на законах логики и когнитивных механизмах, выработанных в процессе обыденного познания мира.
Результаты этих трех разновидностей познавательной деятельности: обыденной, практической профессиональной и научной (теоретической) - закреплены в лексических системах, хотя и связанных между собой, однако функционально разделенных. Так, результаты обыденного познания репрезентированы главным образом в исконных общеупотребительных словах и устойчивых сочетаниях слов, результаты практического профессионального знания закреплены в
единицах профессионального просторечия соответствующих сфер деятельности, результаты научного (теоретического) знания представлены в разнообразных терминологических единицах. При этом в первых двух случаях за языковыми знаками стоят концепты, т. е. ментальные образования, выступающие в качестве стихийного обобщения, в термине же получает закрепление не концепт, а понятие, представляющее собой результат теоретического обобщения. Такой видится дифференциация языковых единиц и соответствующих им форматов знания при первом приближении. Однако в действительности все оказывается гораздо сложнее.
В реальном функционировании термины представляют собой довольно пестрый набор разнообразных по происхождению, словообразовательной и ономасиологической структуре и семантическим свойствам единиц. Помимо научного знания, в их когнитивной структуре могут быть отражены результаты обыденного и практического профессионального видов знаний, все они вступают между собой в сложное взаимодействие. О «присутствии» разных типов знания может сигнализировать сама форма терминов. Так, термины, созданные на основе общеупотребительных единиц, в той или иной мере включают в свою содержательную структуру информацию, полученную обыденным сознанием. То же касается терминов, которые являются метафорическими (реже - метонимическими) образованиями или восходят к устной профессиональной среде. Наиболее интересны с этих позиций фразеологизмы. Но прежде чем рассмотреть особенности взаимодействия научного и обыденного знания в структуре фразеологизма, выясним классификационные возможности фразеологической номинации в отличие от других ее типов в сфере профессиональной коммуникации.
Большинство однословных терминов и значительная часть терминов-словосочетаний (составных терминов) отражают классификацию действительности по канонам логического деления понятий - по одному основанию. В этом проявляется один из важнейших признаков терминологической единицы - стремление к точности обозначения. Создание подобного рода единиц носит регулярный характер, в связи с чем интерпретация их содержания, как правило, не вызывает затруднений. Сравните, например, наименования: синхронный уб. последовательный перевод (основание разграничения - отношение к моменту речи), восклицательное уб. невосклицательное предложение (в основе разграничения - тип интонации), регрессивная уб. прогрессивная ассимиляция (характеристика изменения звуков в зависимости от направления воздействия) и т. д.
Однако значительная часть терминологии выражает не однопризнаковую, а многопризнаковую классификацию. Потребность в подобной классификации возрастает по мере развития конкретной области профессиональной деятельности, углубления знаний о профессиональных объектах: предметах, процессах, явлениях и ситуациях. Разные признаки профессионально значимых объектов получают вербальную объективацию либо в структуре однословного термина (посредством двух и более корней), либо в структуре словосочетания (через расширение состава зависимых компонентов). В результате профессиональное обозначение приобретает дескриптивный, описательный характер, многообразие признаков репрезентируется в нем в расчлененном виде.
Неэкономность такой номинации может быть разрешена за счет создания сложносокращенного слова (аббревиатуры). Не случайно В.А. Татаринов рассматривает аббревиатуры как обозначения сложных объектов: «Аббревиатуры называют такие явления действительности, которые могут быть отнесены к фактам, квалифицируемым как "сложные"». Под сложностью исследователь понимает «комплексный характер явления, денотата, артефакта, их многогранность, многоаспектность, разнородность их элементов, разнообразие структурных связей в пределах системы, целого» [6]. Таким образом, аббревиатура, являясь внешне «простой» (по форме равной обычному слову) единицей, выступает маркером категории сложности. Аббревиатура, прочно вошедшая в употребление, позволяет целостно представить расчлененно увиденный и описанный языковыми средствами объект.
Альтернативным способом обозначения сложного объекта в сфере профессиональной коммуникации выступает фразеологизм. В основе фразеологической номинации лежит чувственно-наглядное видение мира, в соответствии с чем термин-фразеологизм вербализует комплексную информацию о профессиональном объекте, воспринятом номинатором в его нерасчлененной целостности.
Расчлененный и нерасчлененный способы номинации отражают разные пути познания объектов. В одном случае это «мысленное прослеживание», когда какое-либо сложное явление охватывается мыслью постепенно, часть за частью [7]. В другом случае мы имеем дело с «мысленным обозрением», когда человек охватывает мыслью «одновременно все стороны какого-либо сложного явления» [8]. Полученное первым путем знание носит абстрактный, аналитический характер, вторым - конкретный, синтетический.
Определим специфику информации, передаваемой посредством фразеологиче-
ских единиц. Главное в ней - информация об обозначаемом объекте. Как отмечает М.Э. Рут, объектом образной номинации, как правило, выступает «предмет системно внеположенный», «обладающий сложным, не поддающимся абстрагированию на данной ступени познания признаком» [9]. Иными словами, «упаковка» информации о том или ином объекте во фразеологизме свидетельствует о том, что он находится (в соответствии с интерпретацией ученого) вне известных и отрефлексированных категорий объектов. Сознание ищет выход из проблемной познавательной ситуации и находит его в создании фразеологической номинации.
Это значит, что фразеологическая номинация в профессиональных, в том числе научных, сферах деятельности оказывается актуальной в тех ситуациях, когда профессионально значимая информация о свойствах предмета не поддается абстрагированию, но потребность в ее вербальной объективации четко осознается специалистами.
На выбор фразеологической номинации влияют три важных фактора:
1) целостность объекта, его доступность чувственно-наглядному восприятию или возможность соотнесения с чувственно-наглядным опытом номинатора;
2) наличие комплекса значимых характеристик объекта;
3) невозможность (или проблематичность) абстрагирования данного комплекса характеристик.
Свойства объекта, обозначенного с помощью фразеологизма, хоть и не вычленены логически, вербализуются в виде наглядного образа.
Таким образом, фразеологические единицы, возникшие и используемые в научной коммуникации, представляют собой сверх-словные устойчивые образования, обладающие свойством идиоматичности, в которых объективируется знание, не вписывающееся в существующие системы классификаций. В них отражаются сложные с точки зрения теоретического познания объекты и явления, которые не могут быть обозначены однословным наименованием путем выделения одного отличительного признака.
Новые знания, вербализуемые термином-фразеологизмом, основываются на предыдущем опыте номинатора, некоторые его аспекты сохраняют свою актуальность, другие же игнорируются. В процессе фразеологической концептуализации могут осмысливаться как отдельные предметы и явления, так и целые ситуации. При исследовании профессионально маркированных фразеологизмов с позиций отражаемых ими знаний о мире предметом анализа становятся отношения между компонентами фразеологического значения как обозначениями познаваемых человеком объектов и их признаков. Проницаемость границ между
обыденным и научным знанием, их сложное взаимодействие наглядно предстает при анализе когнитивных структур терминов-фразеологизмов. Когнитивная структура, стоящая за тем или иным фразеологизмом, объективируется как на уровне содержания (во фразеологическом значении), так и на уровне языкового выражения (в компонентной структуре). В связи с этим важно учитывать то, из каких компонентов состоит фразеологизм (общеупотребительное слово - термин, вошедший в широкое употребление, -узкоспециальный термин), как они между собою связаны (тип связи, степень слитности компонентов, соотношение специального/неспециального статуса компонента с его главной/зависимой ролью в составе фразеологизма) (подробнее см.: [10]).
Подчеркнем, что хотя термины-фразеологизмы, функционирующие в научной речи, репрезентируют теоретическое знание об объектах, их связях и отношениях, данное знание актуализируется в них не логическим, рациональным путем, а метафорически, через создание яркого, запоминающегося образа. В основе фразеологической номинации лежит чувственно-наглядное видение мира, этот тип номинации опирается на ассоциативное мышление, способность соотносить не только однокатегори-альные, но и разнокатегориальные сущности. Названные особенности и позволяют термину-фразеологизму вербализовать комплексную информацию о научном объекте, воспринятом номинатором в его нерасчле-ненной целостности.
Другими словами, фразеологический формат научного знания сигнализирует о том, что данный мыслительный конструкт (понятие) имеет уникальную историю и возник на основе концепта, «вырос» из концепта. Проследим это на примере лингвистического термина «крылатые слова».
Впервые оборот крылатые слова был употреблен в поэмах Гомера, где носил характер художественного образа, особой поэтической формы, ср.: «Он крылатое слово промолвил», «Между собой обменялись словами крылатыми тихо», «К ней обращенный лицом, устремил он крылатые речи». С помощью определения «крылатый» автор, по-видимому, стремился подчеркнуть отличный от обыденного характер речей и слов героев, их одухотворенность, заряженность мыслью.
Как обозначение метких и образных слов и выражений этот оборот стал употребляться лишь в XIX в.: первоначально он был использован английским историком, философом и литературным критиком Т. Карлей-лом в статье о В. Скотте в 1838 г., а затем закрепился в работах немецкого ученого Георга Бюхмана. Его знаменитый сборник выражений «Geflügelte Worte» («Крылатые слова»), прочно вошедших в немецкую ли-
тературную речь, выдержал несколько изданий, благодаря чему название получило распространение и в других национальных языках.
Интересен комментарий Н.С. и М.Г. Ашу-киных по поводу выбора Бюхманом обозначения для образных слов: он назвал их «на том основании, что они получили широкое распространение, перелетая как бы на крыльях из уст в уста» [11]. Не исключаем, что подобное объяснение навеяно работами самого немецкого исследователя. А это значит, что в сознании Бюхмана «крылатые слова» были еще не сложившимся понятием, а, скорее, концептом-гештальтом, в котором соединились рациональные и чувственно воспринимаемые признаки объекта. Что касается рациональных признаков, то под крылатым словом Г. Бюхман понимал «постоянно воспроизводимое в широких кругах отечества изречение, выражение или имя безразлично какого языка, исторический источник или литературное происхождение которого известно (доказуемо)» (цит. по: [12]). Как видим, здесь впервые выделены такие важные признаки крылатых слов, как устойчивость, воспроизводимость и связь с источником.
Метафоричность рассматриваемого обозначения позволила русскому писателю-беллетристу и этнографу С.В. Максимову интерпретировать его по-своему: он стал именовать им образные выражения, пословицы и поговорки, представленные не в литературной, а в разговорной речи, например: бить баклуши, попасть впросак, тянуть канитель. В сходном, расширительном значении использовал сочетание «крылатые слова» и М.И. Михельсон. В своей книге «Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии» исследователь представил не только библеизмы, мифоло-гизмы, литературные цитаты, изречения исторических деятелей, имена мифических и литературных персонажей, но также пословицы и меткие народные слова и выражения. Примечательно замечание самого М.И. Михельсона, которое демонстрирует степень «познанности» явления: «Крылатые слова - слова, вылетающие из уст говорящего». Такое определение отнюдь не проясняет отличительных признаков крылатых слов по сравнению с другими языковыми единицами (словами и фразеологизмами).
Впервые строго терминологически в русском языкознании термин «крылатые слова» был рассмотрен С.Г. Займовским. Он выдвинул в качестве отличительных признаков крылатого слова следующие: 1) «хо-дячесть»; 2) меткость; 3) лаконизм; 4) принадлежность к литературно-образованным кругам, в отличие от народных пословиц и поговорок; 5) связь с первоисточником, инидивидуальным инициатором, которые могут быть прослежены или установлены (см.
об этом: [13]). Интересны замечания Займов-ского, освещающие суть крылатых слов: «Крылатое слово - всегда намек, напоминание о замечательной мысли, моменте или обстоятельствах, всегда средство сэкономить пространное изъяснение желаемой мысли кратким и выразительным словом или фразой, дать наилучшую или наиболее сжатую редакцию важного положения науки, искусства или философии либо ввести в курс предмета статьи, речи или доклада» (цит. по: [14]). Как нам представляется, именно мысль и форма ее выражения объединяют столь неоднородные по составу крылатые единицы: кратко и нестандартно (в современной терминологии - креативно) оформленная значимая мысль становится «крылатой», легко запоминается и воспроизводится носителями языка. Примерно о том же пишет В.П. Берков: «Крылатые слова выполняют весьма важную и специфическую функцию. Они дают человеку возможность сжато и ярко выразить мысль, они сообщают высказыванию такую смысловую глубину, какую трудно или даже невозможно достигнуть иными средствами» (цит. по: [14]).
Неоднородный характер крылатых слов хорошо иллюстрирует С.Г. Шулежкова: «Это и имена собственные, получившие обобщенное переносное значение (Плюшкин, Аполлон, Отелло, Иуда, Фантомас, Джеймс Бонд, Микки Маус); и афоризмы (Слова и иллюзии гибнут, Факты остаются; Новое -это хорошо забытое старое); и сентенции (От хорошей жизни не полетишь; Привычка свыше нам дана: / Замена счастию она); и лозунги, призывы (Вперед, заре навстречу; Кто был ничем, тот станет всем; Пусть всегда будет солнце!); и перифразы (страна неограниченных возможностей, кони стальные, город над вольной Невой, столыпинский галстук); и шутливые реплики-вопросы (Откуда ты, прекрасное дитя? Что день грядущий мне готовит? Зачем вы, девушки, красивых любите?) и т. д.» [15]. Именно она в своих работах отстаивает право крылатых слов и выражений на статус самостоятельных языковых единиц, изучением которых должна заниматься специальная наука -крылатология. С.Г. Шулежкова предложила заменить общепринятый термин «крылатые слова» более точным «крылатые единицы» и разраничить в их составе собственно крылатые слова и крылатые выражения (коммуникативные единицы, равные высказыванию, и части предложения). В.М. Моки-енко принадлежит создание слова «крыла-тика», служащего обозначением всей совокупности крылатых единиц (в пределах того или иного национального языка или безотносительно к конкретному языку).
Таким образом, только в конце ХХ -начале ХХ1 в. можно говорить об окончательном становлении содержания научного понятия «крылатые слова». Сегодня это раз-
новидность крылатых единиц, обладающая тремя основными признаками: 1) связью с источником (автором; литературным, мифологическим, фольклорным или историческим персонажем; произведением искусства или литературы; реальным событием и т. д.); 2) воспроизводимостью (они не создаются в процессе общения, а воспроизводятся как готовые единицы; 3) стабильностью, устойчивостью семантики. Гораздо более значительны по объему в составе крылатых единиц (около 90 % в русском языке) крылатые выражения, которые, помимо названных признаков, характеризуются раз-дельнооформленностью (состоят из двух или более компонентов словного характера, связанных между собою по грамматическим законам данного языка) и устойчивостью компонентного состава (не исключающей вариантности). Понятийный характер данного термина подтверждается на языковом уровне наличием четкой системы единиц с общим словообразовательным компонентом: крылатое слово - крылатое выражение -крылатая единица - крылатика - крыла-тология. Этой системой репрезентируется строго логически разработанная концептуальная структура.
Устойчивость термина «крылатое слово» в лингвистическом употреблении, на наш взгляд, объясняется его правильно ориентирующим характером: обыденное знание, которое реализовано в нем, поддерживает знание научное, теоретическое.
Обыденное знание проецируется не столько прилагательным крылатый ('имеющий крылья'), сколько словообразовательно и семантически связанными с ним словами «крылья», «летать», «полет», «окрыленный». Объединяющими для всех этих единиц являются, на наш взгляд, концептуальные признаки 'легкость' и 'быстрота', которые получают реализацию в следующих выводных знаниях наивного носителя языка: крылатые слова 1) легко и быстро запоминаются (и воспроизводятся), 2) кратки и образны.
Наличие ассоциации «крылья» - «птица» - «гнездо» ведет к тому, что слово «крылатый» может быть понято и как 'вылетевший из гнезда, получивший возможность самостоятельного существования' (ср. фразеологизмы расправить крылья, обрести крылья, подрезать крылья). Применительно к нашему предмету - крылатому слову, выражению - это означает 'преодолевшее границы текста, в котором впервые употреблено, живущее самостоятельной жизнью'. Признак «крылатый» указывает также на связь слова с мыслью, воображением говорящих и тогда точнее будет сказать, что не слово, а мысль «летит на крыльях» от собеседника к собеседнику.
Терминологическое значение рассматриваемого наименования поддерживается и
на символическом уровне: крылья символизируют знание, высвобождение творческих сил и способностей. В этом мы усматриваем связь с творческим характером информации, содержащейся в крылатых словах. Именно благодаря своеобразию и новизне своей формы, точно выражающей значимое для носителей языка содержание, они получают широкое распространение в языковом узусе. Удачное воспроизведение крылатого слова или выражения вызывает у говорящего ощущение духовного озарения и эмоционального подъема. Наконец, символика крыльев, полета связана в целом с динамическим аспектом этого образа. На научном уровне эта характеристика получает свое убедительное подтверждение в том, что крылатые единицы любого национального языка относятся к числу самых мобильных языковых пластов.
Таким образом, сохранение термина-фразеологизма крылатые слова в современном лингвистическом языке подкрепляется осознанием того, что эти единицы выступают как особый, внеположенный феномен, обладающий комплексом характеристик: 1) родились в конкретном произведении или связаны с определенной исторической ситуацией - получили статус общеязыковых; 2) в отличие от обычных слов и выражений, имеют автора или источник; 3) обладают творческим потенциалом, ярко и образно выражают значимый концепт.
Итак, внеположенный характер феномена крылатых слов («на стыке законов искусства и законов языка»), сложность его природы и неоднородный характер реализующих единиц, наличие комплекса характеристик и трудность их абстрагирования предопределили выбор в качестве обозначения данного объекта термина-фразеологизма.
Мы остановились подробно на анализе содержания лишь одного термина-фразеологизма, однако в языке лингвистики подобных терминов немало. Достаточно привести лишь некоторые из получивших широкое распространение в современном лингвистическом языке терминов: «ближайшее / дальнейшее значение слова», «внутренняя форма слова», «картина мира», «семейное сходство», «речевой поток» и др.
Таким образом, в области фразеологической номинации оказываются сопряженными результаты абстрактно-логического и наглядно-образного мышления. Фразеологические единицы становятся переходной зоной, где осуществляется взаимодействие двух видов сознания. При этом фразеологическая номинация является в ряде случаев более действенной, эффективной по сравнению с прямой однопризнаковой номинацией, поскольку, активизируя чувственный опыт специалистов, задает программу их деятельности в конкретной профессиональной ситуации. Удачно выбранный для фра-
зеологической номинации образ способствует углублению понимания определенного фрагмента научного знания в целом, на его основе может моделироваться комплекс обозначений.
Фразеологизм выступает не только знаком цельности восприятия научного объекта, но и знаком нежесткости самого восприятия: фразеологическая номинация оставляет некий мыслительный зазор для уточнения содержания знания. В отличие от логически структурированного, ограниченного жесткими рамками знания, вербализуемого прямыми наименованиями, фразеологическая номинация объективирует осознание принципиальной новизны познаваемого предмета.
При помощи фразеологической номинации не просто фиксируется объективная информация об объектах, их связях и отношениях, она подвергается особой обработке (индивидуализации), переработке и продуцированию. Дополняя общую картину знаний, фразеологизмы делают научное знание более зримым, доступным, легко усваиваемым. Подобное знание носит синкретический характер, поскольку сочетает в себе результаты категориального, наглядно-образного и интуитивного мышления.
ЛИТЕРАТУРА
[1] Гоинев С. В. Введение в терминоведение. М. :
Московский лицей, 1993. С. 151.
[2] Даниленко В. П. Русская терминология: опыт
лингвистического описания. М. : Наука, 1977.
С. 37.
[3] Капанадзе Л. А. Функционирование терминов науки и техники в общелитературном языке ХХ века // Русский язык и советское общество: со-циолого-лингвистическое исследование. Кн. 1. Лексика современного русского литературного языка. М. : Наука, 1968. С. 154-155.
[4] Татаринов В. А. Общее терминоведение : энциклопедический словарь. М. : Московский лицей, 2006. С. 194.
[5] Никулина Е. А. Взаимодействие и взаимовлияние терминологии и фразеологии современного английского языка. М. : Прометей, 2004 ; Лейчик В. М., Никулина Е. А. Источники возникновения терминологических фразеологизмов // Языки профессиональной коммуникации : матер. Междунар. науч. конф. Челябинск, 2003. С. 300-305 ; Их же. Терминология и фразеология современного английского языка: взаимодействие и взаимовлияние // Науч.-техн. терминология. 2006. Вып. 1. С. 76-78.
[6] Татаринов В. А. Указ. соч. С. 11.
[7] Шемякин Ф. Н. К вопросу об отношении слова и наглядного образа (цвет и его названия) // Известия АПН РСФСР. 1960. Вып. 113. С. 8.
[8] Там же. С. 7.
[9] Рут М. Э. Образная номинация в русском языке. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 1992. С. 31.
[10] Голованова Е. И. Введение в когнитивное терминоведение. М. : Флинта : Наука, 2011. С. 163-172.
[11] Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения. М. : Правда, 1986. С. 5.
[12] Шулежкова С. Г. Крылатые выражения русского языка, их источники и развитие. М. : Азбуковник, 2002. С. 6.
[13] Там же. С. 11.
[14] Там же. С. 10.
[15] Там же. С. 18-19.
