CC BY
267УДК 347
ББК 67
DOI 10.24411/2312-0444-2019-10018
ОСОБЕННОСТИ ЗАЩИТЫ ПРАВ УЧАСТНИКОВ РЕОРГАНИЗУЕМОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА
Асия Мидихатовна БЕЛЯЛОВА,
старший специалист Отдела научного обеспечения деятельности секретариата делегации Российской Федерации в Европейской комиссии за демократию через право (венецианской комиссии) Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации Email: asyulya@mail.ru
Научная специальность: 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право;
семейное право; международное частное право
Аннотация. В статье проанализированы механизмы защиты прав участников реорганизуемого юридического лица в соответствии с новейшим законодательством. Проведя сравнительный анализ отечественного и зарубежного законодательства, имеющего целью защиту прав данной категории субъектов, автор пришел к двум основным выводам. В частности, им предложено поддержать подход отечественного законодателя в том, что решение о признании реорганизации несостоявшейся должно являться крайней мерой. Вместе с тем в целях избежания расширенного судейского усмотрения в решении столь важного вопроса целесообразно установить закрытый перечень оснований «несостоявшейся» реорганизации. Кроме того, проанализировав европейскую практику корпоративного права, автор приходит к выводу о целесообразности внесения существенных изменений в статью 60.1 ГК РФ, которая регламентирует последствия признания решения о реорганизации недействительным.
Ключевые слова: участник, юридическое лицо, реорганизация, защита прав, зарубежный опыт, несостоявшаяся реорганизация, решение о реорганизации, недействительность.
Annotation. The article analyzes the mechanisms of protection of the rights of participants of the reorganized legal entity in accordance with the latest legislation. The author has made a comparative analysis of domestic and foreign laws aimed at right protecting of this category of subjects, and have come to two main conclusions. In particular, the author proposed to maintain the approach of the domestic legislator that a decision on the recognition of the reorganization failure should be a measure of last resort. However, in order to avoid extended judicial discretion in addressing such an important issue it is advisable to establish a closed list of «failed» reorganization grounds. In addition, analyzing the European practice of corporate law, the author comes to conclusion about whether substantial changes to article 60.1 of the Civil Code, which regulates the effects of the recognition of the decision on reorganization as invalid.
Keywords: participant, legal entity, reorganization, rights protection, foreign experience, failed reorganization, decision on reorganization, invalidity.
Реорганизация юридического лица затрагивает права не только его кредиторов. Этим вопросам в российской доктрине посвящено большое количество работ различного уровня. Вместе с тем защита прав участников такого юридического лица представляется не менее важным аспектом; более того именно проблемы защиты данной категории на сегодняшний день являются одной из основных злободневных «тем» корпоративного права. Объясняется это в первую очередь тем, что в
процессе реорганизации юридического лица имущественное и корпоративное положение его участников может существенно измениться.
До реформы гражданского законодательства ГК РФ не содержал каких-либо норм о гарантиях участников реорганизуемого лица, в результате чего сложилась весьма не однозначная практика. Например, суды стали отказывать в требованиях участников акционерных обществ, исключенных из числа участников в процессе реорганизации в форме преобразования, ввиду
№ 1/2019
того, что такие участники голосовали против осуществления реорганизации или вовсе не участвовали в голосовании.
В качестве примера можно привести сложившуюся ситуацию при преобразовании ОАО «Нефтяная компания «Сургутнефтегаз» в общество с ограниченной ответственностью, когда владевший одной акцией общества акционер П. не стал участников ООО, поскольку не принимал участия в голосовании. Он обратился в суд с требованием признать за ним право на долю размером 0,0000095% в уставном капитале нового общества, однако решением суда ему было отказано. Обосновывая отказ в удовлетворении требований, суд сослался на действующий порядок преобразования. В частности, было выяснено, что принятое о преобразовании решение соответствует закону, поскольку истец был включен в список общего собрания акционеров, ему были направлены бюллетени для голосования и документы для реализации права требования выкупа акций общества. При этом в соответствии с уставом реорганизуемого ОАО акционеры, не вошедшие в состав учредителей общества, вправе получить компенсацию в размере выкупной цены акции. Несмотря на то что истец был надлежащим образом уведомлен о времени и месте проведения собрания учредителей создаваемого общества, участия в нем он не принимал. В итоге суд пришел к выводу, что, поскольку учредительный договор он не подписывал, его нельзя признать участником общества1.
Отметим, что в подобных делах при отсутствии специальных способов защиты своих прав истцы вынуждены были использовать общие положения ГК РФ, и, в частности, правила ст. 12 о восстановлении положения, существовавшего до нарушения прав. Однако суды не усматривали в подобных требованиях намерения заявителей восстановить корпоративный контроль2.
Иначе данный вопрос решался в российской доктрине.
Как утверждает С.В. Сарбаш, «восстановление корпоративного контроля посредством восстановления положения, существовавшего до нарушения права (ст. 12 ГК РФ), возможно применить независимо от того, каким именно способом участник юридического лица был лишен указанного контроля.... В области корпоративных отношений реализация данного способа защиты может выражаться в виде присуждения истцу соответствующей доли участия в уставном капитале хозяйственного товарищества
или общества»3. Данная позиция была поддержана Е.А. Сухановым4, A.A. Валеевой5 и т.д.
В процессе реформы гражданского законодательства этот вопрос был решен на законодательном уровне посредством включения в текст ГК РФ новой статьи — ст. 60.2.
Первое, на что следует обратить внимание, так это на использование терминологии. Судя по названию статьи, речь идет о признании реорганизации несостоявшейся. При этом в п. 3 данной статьи указано на «незаконность» реорганизации. Считаем, что о «незаконности» реорганизации следует говорить во всех случаях, когда она осуществляется с нарушением любых предписаний закона. Однако текстуальный анализ рассматриваемой статьи свидетельствует об обратном.
Пункт 1 данной статьи определяет круг лиц, которые могут обратиться с соответствующим требованием в суд, а также необходимые для положительного решения условия. В частности, правом на обращение в суд законодатель наделил участников корпорации, которые голосовали против реорганизации или вовсе не принимали участия в голосовании. Таким образом, из числа потенциальных заявителей были исключены участники, которые приняли участие в голосовании и голосовали за проведение реорганизации общества, что представляется оправданным.
Однако, на наш взгляд, наделение подобным правом участников, которые изначально голосовали против проведения реорганизации, на практике может привести к неконтролируемым злоупотреблениям, поскольку с формальной точки зрения для подачи иска в суд достаточно подтверждения факта голосования участником — заявителем против проведения реорганизации или же факта непринятия участия в голосовании.
Не понятно также, почему законодатель не наделил правом обращения в суд иных лиц, и в первую очередь лиц, осуществляющих государственный контроль в данной области. Суд может признать реорганизацию несостоявшейся только в двух случаях.
Во-первых, если решение о реорганизации не принималось участниками реорганизованной корпорации, а во-вторых, если в документах, представленных для государственной регистрации возникающих в процессе реорганизации лиц, содержатся заведомо недостоверные сведения.
К сожалению, в данном случае возникает больше вопросов, чем есть на них ответов. Исходя из буквального толкования положений ст.
№ 1/2019
60.2 мы можем сделать вывод о том, что во всех иных случаях нарушения закона в ходе реорганизации признать ее несостоявшейся возможности нет. Кроме того, в статье использованы оценочные категории, значение которых на законодательном уровне не определено: что понимается под «заведомо недостоверными сведениями», для кого они должны были быть «заведомо недостоверными», речь идет обо всех сведениях в представленных документах или же только о значимых, существенных (если это так, как тогда определить их значимость) и т.д.?
В итоге конструкция анализируемой статьи позволяет предположить, что любой участник, если он голосовал против реорганизации или же не принимал участие в голосовании при условии любых даже незначительных искажений сведений, содержащихся в представляемых на регистрацию документах, способен «блокировать» весь процесс реорганизации, что дает правовые основания для корпоративного шантажа и иного злоупотребления своим правом.
Вызывают сомнения и некоторые нововведения относительно правовых последствий признания реорганизации несостоявшейся. В соответствии с подп. 1 п. 2 данной статьи в случае принятия судом соответствующего решения юридические лица, существовавшие до реорганизации, восстанавливаются; при этом юридические лица, созданные в результате такой реорганизации, прекращаются.
В доктрине сразу же данное положение было раскритиковано за используемую терминологию.
Так, А.В. Габов указал на неоднозначное толкование учеными категории «восстановление юридического лица»6. Справедливо, на наш взгляд, отмечают авторы постатейного комментария к главам 1—5 ГК РФ: «если принять во внимание, что организации уже нет и все правоотношения, в которых она состояла, уже прекратились, то, по существу, можно сказать, что восстанавливается только запись о существовании юридического лица, т.е. констатируется факт того, что юридическое лицо вновь право-способно»7.
Следует также поддержать исследователей в том, что закон не определяет последствия такого восстановления: подлежат ли восстановлению трудовые отношения с его работниками, восстанавливаются ли выданные ему ранее лицензии и т.д. Нет ответа и на вопрос об уполномоченном лице, которое будет «восстанавливать» юридическое лицо, точнее, кто вправе принимать решения, связанные с воз-
вратом его правоспособности, в том числе связанные с возвратом ему имущества и т.д.8. Безусловно, отсутствие четкого механизма восстановления юридического лица может привести к невозможности исполнения данной нормы закона либо к неоднозначно формируемой судебной практике.
Считаем, что в данном случае эти вопросы должны быть четко определены в принимаемом решении суда о признании реорганизации несостоявшейся. Наиболее целесообразным видится передача этих функций органам управления «восстанавливаемого» юридического лица, существующим на момент принятия им решения о реорганизации. Однако подобные правила должны быть урегулированы на уровне специальных законов о конкретных организационно-правовых формах, что обусловлено их спецификой.
Второе последствие признания реорганизации несостоявшейся состоит в том, что все сделки возникших в результате реорганизации юридических лиц с лицами, которые «добросовестно полагались на правопреемство», сохраняют силу для восстановленных юридических лиц, которые являются солидарными должниками или, соответственно, солидарными кредиторами по таким сделкам.
С одной стороны, логика законодателя оправдана, для добросовестного лица не должны наступать неблагоприятные последствия. Единственное в данном случае недоумение вновь вызывает используемая в законе терминология. В частности, что имеется в виду под «сохранением силы» сделок? Вероятно, законодатель использовал именно такую формулировку по причине возможности признания заключенных сделок недействительными. Если не будет доказана добросовестность лиц, с которыми созданные в процессе реорганизации юридические лица заключили сделки, то, на наш взгляд, должны действовать общие правила о последствиях ничтожной сделки.
С другой стороны, считаем, что подобное правило не сможет стать реальным защитным механизмом имущественных и неимущественных прав корпоративных участников, поскольку на момент восстановления юридического лица «возвращать» будет просто нечего. Защищая в данном случае интересы добросовестного приобретателя, законодатель оставил юридическую возможность в результате, например, рей-дерского захвата оставить реорганизованное юридическое лицо без ценного имущества. Та-
№ 1/2019
ким образом, в подобной ситуации все усилия борьбы с рейдерством будут напрасными, оно лишь примет новые юридические формы «отбора» имущества.
Данное положение соответствует третьему последствию признания реорганизации несостоявшейся, а именно, исключению еще одного (четвертого) последствия — признания несостоявшимся перехода прав и обязанностей. «Отмена правопреемства» не применяется в отношении предоставления (платежи, услуги и т.п.), осуществленного в пользу юридического лица, созданного в результате реорганизации, должниками, добросовестно полагавшимися на правопреемство на стороне кредитора. Такое предоставление считается совершенным в пользу управомоченного лица.
В результате действия названного исключения из правила «обратного правопреемства» на практике может сложиться ситуация, когда восстановленное лицо, лишившись наиболее ценного имущества, не сможет продолжать свою деятельность. Это приведет к его несостоятельности, а в дальнейшем и к банкротству. По нашему мнению, во избежание появления новых схем «отбора» имущества и целенаправленного преднамеренного банкротства корпораций целесообразно возвращать все права и обязанности восстанавливаемого юридического лица, существующие на момент принятия решения о правопреемстве.
В связи с этим предлагаем исключить из ст. 60.2 ГК РФ подп. 2 п. 2, а подп. 3 п. 2 изложить в следующей редакции:
«3) переход всех прав и обязанностей, существующих на момент принятия решения о реорганизации юридического лица, признается несостоявшимся. Убытки добросовестным приобретателям по сделкам, заключенными ими с созданными в процессе такой реорганизации юридическими лицами, возмещаются за счет лиц, по вине которых реорганизация была признана несостоявшейся».
Вместе с тем заслуживает внимания и одобрения еще одно новое последствие признания реорганизации несостоявшейся: если за счет имущества одного из реорганизуемых юридических лиц были исполнены обязанности другого из них, перешедшие к юридическому лицу, созданному в результате реорганизации, к отношениям указанных лиц применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения, т.е. положения главы 60 ГК РФ.
Правом предъявления соответствующего заявления обладает юридическое лицо, за счет
средств которого они были произведены. Однако сделать это можно только в том случае, если получатель исполнения знал или должен был знать о незаконности реорганизации. На наш взгляд, такое условие существенно снижает возможность практической реализации данного последствия, поскольку не во всех случаях есть возможность предоставить достоверные доказательства того, что получатель исполнения владел или должен был владеть подобной информацией.
Последним (четвертым) последствием признания реорганизации несостоявшейся в законе указано на восстановление долей участия в реорганизуемых юридических лицах. Реализация данного последствия поставлена в зависимость от факта смены участников. По общему правилу, участники реорганизованного юридического лица признаются обладателями долей в том размере, в каком они принадлежали им до реорганизации.
Иные правила установлены при смене участников. Статья 60.2 ГК РФ содержит отсылочную норму на п. 3 ст. 65.2 ГК РФ, в соответствии с которым участник, который помимо своей воли в результате неправомерных действий иных участников или третьих лиц утратил право участия в корпорации, может требовать возвращения ему доли участия от лиц, которым она перешла, с выплатой им определяемой судом справедливой компенсации, а также возмещения убытков за счет лиц, которые виновны в признании реорганизации несостоявшейся.
Вместе с тем, если при рассмотрении соответствующего иска суд придет к выводу о том, что возможное возвращение доли участника приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет «крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия», он уполномочен отказать в возвращении доли заявителю с присуждением ему справедливой компенсации, размер которой должен быть определен в решении суда. На наш взгляд, данное нововведение закона не лишено недостатков.
В частности, и на это уже обращалось внимание в юридической литературе, не понятно, каким образом суд должен определить «справедливость» компенсации9. Более того, предоставляемая на законном основании суду возможность отказать в возвращении доли участнику по причине возможного наступления «крайне негативных социальных и других публично значимых последствий» превращает механизм за-
№ 1/2019
щиты прав участников незаконно реорганизуемого лица в неэффективное средство защиты, поскольку в данном случае очень многое зависит от объективной оценки суда.
Еще одна новая статья — ст. 60.1 ГК РФ — устанавливает последствия признания недействительным решения о реорганизации юридического лица. В соответствии с п. 1 данной статьи по иску участника (участников) реорганизуемого юридического лица и иных лиц, если они наделены таким правом законом, суд может признать решение о реорганизации недействительным.
В связи с этим следует отметить, что специальные законы несколько иначе определяют круг лиц, обладающих правом обжалования в судебном порядке принятого решения: к таким лицам относятся исключительно участники общества, которые не принимали участие в голосовании или голосовали против принятия соответствующего решения (ст. 49 Закона об АО, ст. 43 Закона об ООО, ст. 17.1 Закона о производственных кооперативах). С учетом этого надлежит привести нормы специальных законов в соответствие с правилами ГК РФ. Однако в данном вопросе не понятна логика законодателя: каких лиц он планирует наделить таким правом и не приведет ли это к различного рода злоупотреблениям?!
На наш взгляд, основной недостаток рассматриваемого положения состоит в отсутствии оснований недействительности принятого решения, что представляется пробелом в регулировании данных отношений, поскольку нет определенности в ее применении. Как представляется, решение о реорганизации может быть признано недействительным из-за нарушения предписаний как ГК РФ (т.е. общих положений о реорганизации), так и специальных законов. Более того, считаем, что на законодательном уровне должен быть закреплен конкретный перечень оснований для признания его недействительным.
Принимая во внимание важность стабильности хозяйственного оборота (а последствия недействительности решения о реорганизации, равно, как и признание самой реорганизации несостоявшейся, является его потенциальной угрозой), невозможно согласиться с ранее высказанным в российской доктрине мнением, в соответствии с которым «...учитывая, что реорганизация представляет собой сложный юриди-ко-фактический состав, вероятнее всего, закреплять в законодательном порядке какие-либо
специальные основания ее недействительности в целом не требуется. Единственный момент в данном случае, который бы следовало детально урегулировать, — это заявление исков, направленных на устранение юридических фактов, лежащих в основании создания юридического лица: подобные иски, в том числе об аннулировании государственной регистрации, если и могут допускаться, то исключительно в рамках крайне ограниченного во временном отношении срока»10.
В отличие от «несостоявшейся» реорганизации признание недействительным решения о ее проведении влечет иные последствия. В частности, закон прямо указывает на то, что недобросовестная реорганизация юридического лица не должна повлечь ликвидацию образовавшегося в результате реорганизации лица, а также не является основанием для признания недействительными сделок, совершенных таким юридическим лицом. Что касается правопреемства в рассматриваемой ситуации, отметим существование особого (нового) механизма. Так, если решение признано судом недействительным до окончания государственной регистрации всех создаваемых в процессе реорганизации юридических лиц, правопреемство наступает только в отношении таких уже зарегистрированных организаций, а в остальной части права и обязанности сохраняются за прежними юридическими лицами.
В рамках защиты участников реорганизуемого юридического лица законодатель предусмотрел возможность защиты нарушенных прав путем солидарного взыскания убытков не только с юридических лиц, созданных в результате реорганизации, но и с лиц, недобросовестно способствовавших принятию признанного судом недействительным решения о реорганизации (п. 4 ст. 60.1 ГК РФ).
Как отмечается в юридической литературе, «...в настоящее время гражданское законодательство пошло по пути восстановления нарушенных в результате реорганизации юридического лица прав через процедуру деликтной ответственности, в том числе персональной гражданской ответственности лиц, чьи неправомерные действия по осуществлению реорганизации юридического лица привели к причинению ущерба»11.
Учитывая столь различные последствия признания реорганизации несостоявшейся и признания недействительным решения о ее проведении, считаем необходимым установить на
№ 1/2019
законодательном уровне основания недействительности решения о реорганизации, что позволит избежать ошибок в правоприменительной практике.
Однако, на наш взгляд, положения ст. 60.1 ГК РФ с установленным механизмом «недоре-организации» вызывают большие сомнения.
Во-первых, не понятно, почему признание недействительным основания реорганизации (т.е. решения о реорганизации) порождает пусть даже в определенной части последствия, на которые она направлена. Это положение, как представляется, противоречит основам права и действующему законодательству. Напомним, что в силу подп. 1.1 абз. 2 п. 1 ст. 8 ГК РФ права и обязанности возникают в случаях, предусмотренных законом, в том числе и из решений собраний.
Во-вторых, учитывая экономическую направленность реорганизации, у нас не вызывает сомнений, что экономический эффект не доведенной «до конца» реорганизации будет далек от запланированного, если мы исходим из правомерных целей ее осуществления.
В-третьих, не вполне согласуется логика законодателя с положениями абз. 3 п. 4 ст. 57 ГК РФ, в соответствии с которым не допускается государственная регистрация юридического лица, создаваемого в результате реорганизации (в случае регистрации нескольких юридических лиц — первого по времени государственной регистрации), ранее истечения соответствующего срока для обжалования решения о реорганизации. В чем же заключается идея данной отсрочки, если признанное судом недействительное решение о реорганизации не влияет на правосубъектность созданных в процессе такой реорганизации юридических лиц?
Обобщая изложенное, считаем предусмотренные ст. 60.1 ГК РФ последствия признания решения о реорганизации недействительным противоречащими как общим принципам права, так и действующему законодательству. Признание недействительным решения о реорганизации юридического лица должно повлечь за собой признание несостоявшейся всей реорганизации.
В связи с этим наибольший интерес для нас представляет зарубежный опыт. Как следует из ряда Директив Европейского Союза12, реорганизация признается незаконной, если установлено, что решение общего собрания является ничтожным или оспоримым в соответствии с положениями национального права. В то же время когда возможно устранить недостатки, послужившие причиной признания реорганиза-
ции незаконной, компетентный судебный орган предоставляет заинтересованным обществам срок на исправление недостатков.
Интересно также отметить, что сам факт признания реорганизации незаконной до момента опубликования соответствующего решения суда никак не влияет на возникшие до этого обязательства; каждое из обществ-получателей несет солидарную ответственность по своим обязательствам, возникшим после дня вступления решения о реорганизации в силу и до дня опубликования решения о незаконности реорганизации.
Однако необходимо напомнить, что в европейском праве и в национальных правовых системах ряда европейских государств (Германии, Бельгии и ряде иных) реорганизация осуществляется в судебном порядке, что позволяет со стороны государства осуществлять первичный контроль за подобными трансформациями компаний.
Кроме того, в Первой Директиве Европейского Союза «О координации гарантий в государствах — членах Европейского Союза при создании хозяйственных обществ»13 в числе оснований признания общества недействительным также названо отсутствие учредительного акта и несоблюдение требования предварительного контроля за созданием общества, которые установлены национальным законодательством членов ЕС.
Однако не все государства четко следуют положениям данных региональных актов.
В частности, как отмечает Е.А. Дубовицкая, не отвечает требованиям Первой Директивы национальное право Великобритании, поскольку оно не устанавливает гарантий «обратного действия» признания компании недействитель-ной14. Проанализировав нормы региональных актов и ряда европейских стран, данный автор приходит к справедливому, на наш взгляд, выводу о том, что в европейском корпоративном праве «опасность для оборота имеется, прежде всего, в тех случаях, когда национальное законодательство не содержит четкого закрытого перечня оснований недействительности, а также когда недействительность компании обладает обратным действием»15.
Резюмируя изложенное, мы можем сделать следующие выводы.
Во-первых, следует поддержать подход отечественного законодателя в том, что решение о признании реорганизации несостоявшейся должно являться крайней мерой. В целях избежания расширенного судейского усмотрения в ре-
№ 1/2019
шении столь важного вопроса целесообразно установить закрытый перечень оснований «несостоявшейся» реорганизации.
Во-вторых, с учетом европейской практики корпоративного права считаем необходимым внести существенные изменения в ст. 60.1 ГК РФ о последствиях признания решения о реорганизации недействительным.
1 Определение ВАС РФ от 18.10.2007 г. № 13330/07 по делу № А-75-3282/2006. (В передаче дела по иску о признании права на долю в уставном капитале общества для пересмотра в порядке надзора судебных актов отказано, так как суд, отказывая в удовлетворении иска, правомерно исходил из того, что решение о преобразовании компании в общество с ограниченной ответственностью принято в соответствии с законом, истец в проведении собрания учредителей вновь создаваемого общества не принял участия и имеет право на компенсацию в сумме, равной выкупной цене акции) // СПС «Консультант Плюс»
2 См., напр.: Постановление ФАС Уральского округа от 21.01.2014 г. № Ф09-13860/13 по делу № А47-16756/ 2012. (Требование: о признании недействительной реорганизации общества. Обстоятельства: Договор купли-продажи доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью признан недействительным. Собственник доли указал, что участия в собрании при принятии решения о преобразовании в закрытое акционерное общество не принимал, так как был лишен права корпоративного контроля. Решение: в удовлетворении требования отказано, поскольку собственником избран ненадлежащий способ защиты права, суд указал на невозможность приведения сторон в первоначальное положение, констатация факта недействительности реорганизации не приведет к восстановлению нарушенных прав) // СПС «Консультант Плюс»
3 Сарбаш C.B. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. № 4.
4 Суханов ЕЛ. Комментарий к ст. 65.1—65.3 ГК РФ // Вестник гражданского права. 2014. № 3. С. 107—130.
5 Валеева ЛЛ. К вопросу о корпоративном контроле и его восстановлении // Юрист. 2015. № 14. С. 39—46.
6 Подроб. см.: Габов Л.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц: научно-практический комментарий к статьям 57—65 Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный). М.: ИЗиСП, ИНФРА-М, 2014.
7 Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1—5 / А.В. Барков, А.В. Габов, В.Г. Голубцов и др. Под ред. Л.В. Саннико-вой. М.: Статут, 2015.
8 Подроб. см.: Габов Л.В. Указ. соч.
9 См., напр.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1—5...
10 Степанов Д.И. Аннулирование реорганизации: повод задуматься над концептуальными подходами в области создания юридических лиц // Закон. 2007. № 3. С. 65.
11 Каплин С.Ю. Вопрос-ответ // СПС «Консультант Плюс. 2015»
12 См.: Директива Совета ЕС № 78/855/ЕЭС от 09.10.1978 г. «О слиянии акционерных обществ» // Вестник ЕС № L 295. С. 36;
Директива Совета ЕС № 82/891/ЕЭС от 17.12.1982 г. «О разделении акционерных обществ» // Вестник ЕС № L 378. С. 47.
13 First Council Directive 68/151/EEC of 9 March 1968 on co-ordination of safeguards which, for the protection of the interests of members and others, are required by Member States of companies within the meaning of the second paragraph of Article 58 of the Treaty, with a view to making such safeguards equivalent throughout the Community // Official Journal.1968. № L 065. P. 8—12.
14 Дубовицкая ЕЛ. Европейское корпоративное право: Свобода перемещения компаний в Европейском сообществе. М., 2004. С. 115.
15 Там же. С. 114.
Библиографический список
1. Валеева ЛЛ К вопросу о корпоративном контроле и его восстановлении // Юрист. 2015. № 14.
2. Габов Л.В. Реорганизация и ликвидация юридических лиц: научно-практический комментарий к статьям 57—65 Гражданского кодекса Российской Федерации (постатейный). М.: ИЗиСП, ИНФРА-М, 2014.
3. Гражданский кодекс РФ. Постатейный комментарий к главам 1 — 5 / А.В. Барков, А.В. Габов, В.Г. Голубцов и др. Под ред. Л.В. Санниковой. М.: Статут, 2015.
4. Дубовицкая Е.Л. Европейское корпоративное право: Свобода перемещения компаний в Европейском сообществе. М., 2004.
5. Каплин С.Ю. Вопрос-ответ // СПС «Консультант Плюс. 2015»
6. Сарбаш С.В. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. № 4.
7. Степанов Д.И. Аннулирование реорганизации: повод задуматься над концептуальными подходами в области создания юридических лиц // Закон. 2007. № 3.
8. Суханов ЕЛ. Комментарий к ст. 65.1 — 65.3 ГК РФ // Вестник гражданского права. 2014. № 3.
№ 1/2019
