CC BY
21
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. РОССИЙСКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ
2019. Том 11. Выпуск 4
УДК 811.512.145
doi 10.17072/2073-6681-2019-4-33-44
ОСОБЕННОСТИ ВЫРАЖЕНИЯ МОДАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ
В ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ
Наркиз Камилевич Муллагалиев
к. филол. н., доцент кафедры иностранных языков в сфере международных отношений
Институт международных отношений
Казанского (Приволжского) федерального университета
420008, Россия, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18. narkizmoullagaliev@mail.ru SPIN-код: 1180-3642
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-5988-3181 ResearcherID: М-3052-2013
Ильдар Габдрашитович Ахметзянов
к. филол. н., доцент кафедры иностранных языков в сфере международных отношений
Институт международных отношений
Казанского (Приволжского) федерального университета
420008, Россия, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18. ildar-rashit@yandex.ru
SPIN-код: 1596-0724
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-6353-3416 ResearcherID: М-5591-2013
Альмира Кадыровна Гараева
к. филол. н., доцент кафедры иностранных языков в сфере международных отношений
Институт международных отношений
Казанского (Приволжского) федерального университета
420008, Россия, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18. almiragaraeva09@yandex.ru SPIN-код: 4493-0111
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-7540-1007 ResearcherID: N-1751-2013
Статья поступила в редакцию 23.08.2019
Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:
Муллагалиев Н. К., Ахметзянов И. Г., Гараева А. К. Особенности выражения модальных значений в татарском языке // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2019. Т. 11, вып. 4. С. 33-44. doi 10.17072/2073-6681 -2019-4-33-44 Please cite this article in English as:
Mullagaliev N. K., Akhmetzyanov I. G., Garaeva A. K. Osobennosti vyrazheniya modal'nykh znacheniy v tatarskom yazyke [Peculiarities of Expressing Modality in the Tatar language]. Vestnik Permskogo universiteta. Rossiyskaya i zarubezhnaya filologiya [Perm University Herald. Russian and Foreign Philology], 2019, vol. 11, issue 4, pp. 33-44. doi 10.17072/2073-6681-2019-4-33-44 (In Russ.)
Статья представляет собой анализ процесса становления и развития учений о функционально-семантической категории модальности и модальных отношений в татарском языке. Модальность в татарском языке имеет весьма разветвленные формы, которые по-разному рассматриваются различными учеными. Ряд ученых описывают и раскрывают модальность как особую категорию языка, уделяя особое внимание отношению говорящего к высказыванию или затрагивая модальность в процессе изучения основных языковых явлений. В рамках исследования выделяются наиболее употреби-
© Муллагалиев Н. К., Ахметзянов И. Г., Гараева А. К., 2019
33
тельные модальные элементы татарского языка, идет перечисление самых распространенных модальных конструкций, приводятся примеры их употребления в аутентичных художественных произведениях. В то же время можно заметить, что в татарском языке не все средства выражения модальности структурно обозначены, а существующие категории сведены к перечислению модальных слов и модальных фраз. Особенностью татарского языка является многочисленность лексических средств, так как в языке аналитические способы словообразования преобладают над синтетическими. Тем не менее в татарском языкознании существуют также просодические, грамматические, стилистические, фразеологические средства представления модальности. Из этого следует, что категория модальности в широком смысле всецело относится и к рассматриваемому языку. Новизна работы заключается в том, что она предлагает более глобальный взгляд на понятие «модальность», рассматривая данную категорию с точки зрения фонетики, морфологии, лексикологии и семантики, а также с учетом психологических факторов построения речи. Данный подход позволяет выходить за рамки привычных исследований в области модальности татарского языка, которые традиционно связаны с анализом слов и словосочетаний с модальным значением.
Ключевые слова: лингвистика; филология; модальность; лексикология; семантика; структура языка; художественный текст; татарский язык.
В настоящее время непрерывно идет процесс интеграции наций и народов, развивается международное сотрудничество и возникает естественная необходимость в знаниях культурно-нравственных, исторических, семейных ценностей взаимодействующих культур. Данная проблема актуальна и для татарского языка: современные реалии инициируют представителей, говорящих на татарском языке, к более масштабному изучению языка, с учетом не только грамматических и лексических, но и функционально-семантических составляющих. Изучение языка должно помочь выявлению культурно-нравственных и исторических особенностей его носителей через исследование речевых оборотов, морально-эстетических норм, элементов экспрессии, которые относятся к функционально-семантической категории модальности.
Процесс изучения вопроса модальности в тюркском языкознании развивается довольно своеобразно, так как до 50-х гг. XX в. в работах тюркологов и татароведов модальные слова или частицы не выделялись в отдельную категорию, а только рассматривались в составе других частей речи. Такой подход мы можем наблюдать в работах А. Казембека, А. Троянского, К. На-сыйри, И. Гиганова и др. [Мифтахова 1998: 29].
Одним из первых модальности предложения в целом и модальным словам в частности особое внимание уделяет Н. К. Дмитриев в своем труде «Грамматика башкирского языка», где он определяет модальные слова как «нечто среднее между отдельными словами и частицей». К модальным словам он относит:
1) бар - есть, имеется;
2) юк - нет, не имеется;
3) тYгел - не есть;
4) кирзк, тиеш - надо, должно;
5) икзн - кажется, оказывается;
6) бугай - должно быть.
Автор рассматривает модальные слова как переходный разряд, но не как самостоятельную часть речи [там же].
Появляются и другие исследования, которые являются предпосылкой к углубленному изучению вопроса модальности. В этом ряду ученых мы можем назвать А. Н. Кононова, Ф. Г. Исха-нова, А. А. Пальмбаха, С. Саидова, М. Р. Федотова, К. М. Мусаева, К. З. Ахмерова и др. В своих трудах они уделяют внимание возникновению и употреблению модальных слов в речи, дают определение модальных слов. Например, А. Н. Кононов называет модальные слова «отдельными словами, функционально соответствующими частицам, выражающим волеизлияние говорящего или отношение к действительности, к сообщениям о каких-либо фактах, устанавливаемых самим говорящим» [Кононов 1960: 60]. Вышеназванные ученые занимались изучением таких тюркских языков, как узбекский, турецкий, уйгурский, башкирский, и внесли большой вклад в развитие татарского языкознания, обозначив основные направления исследований в области модальности речи, модальных слов и частиц.
Модальность в татарском языке имеет очень разветвленные формы, которые по-разному рассматриваются исследователями. К изучению категории модальности обращались такие ученые, как В. Н. Хангильдин, М. З. Закиев, Ф. А. Ганиев, Д. Г. Тумашева, К. З. Зиннатуллина, Ф. С. Са-фиуллина, М. А. Сагитов, З. М. Валиуллина, А. М. Ахунзянов, В. Н. Хисамова и мн. др. Некоторые из них описывают и раскрывают модальность как особую категорию языка, отдавая должное изучению выражения отношения говорящего к высказыванию, другие так или иначе затрагивают модальность в процессе изучения основных языковых явлений [Муллагалиев 2016].
Одним из первых в татарском языкознании акцентировал внимание на выражении категории
модальности в предложении В. Н. Хангильдин [Хангилдин 1959: 23]. Изучая слова и их типы, он выделяет три вида:
1) Местэкыйль CYЗ - самостоятельное слово;
2) Ярдэмлек CYЗ - вспомогательное слово;
3) Ымлык CYЗ - междометное слово или междометие.
В рамках изучения слов он утверждает, что «существуют основные или самостоятельные слова, которые несут в себе объективную истину, сообщают нам какую-либо информацию; далее идут вспомогательные слова и междометия, которые обозначают добавочное отношение к высказыванию или украшают его для более точного и легкого восприятия». По мнению ученого, полноценное предложение состоит из композиции или правильного использования трех категорий слов [там же]. Он также отмечает тот факт, что некоторые из слов могут переходить из одной категории в другую. Например, в одном предложении слово может выступать как самостоятельная единица, а в другом случае нести в себе добавочное значение. Для сравнения приведем два предложения: Кен щылы булганлыктан ул естенэ киеп тэ тормады. - Так как день был теплый, он ничего сверху не одел (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.). Соцга калу естенэ, ул эле укытучыга каршы да эйтергэ ел-гергэн тормады. - Вдобавок к тому, что опоздал, он еще и учителю нагрубил (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.). В первом случае «естенэ» - это «сверху» или «верхняя одежда», во втором - слово переходит в разряд вспомогательных слов и передается сочетанием «вдобавок к тому, что», которое несет в себе значение укора со стороны говорящего тому, кто опоздал и нагрубил. Таких примеров в татарском языке очень много, что указывает на неоднозначность данной категории в татарском языке. В. Н. Хан-гильдин хотя и отмечает, что отношение к высказываемому может проявляться по-разному, все же отдельно выделяет так называемые «слова, выражающие отношение» [там же], которые изначально, по своему основному смыслу несут в себе отношение говорящего к высказыванию, к реальности или к собеседнику. Это и не удивительно, так как таких модальных слов в татарском языке очень много, и они требуют отдельного рассмотрения. Среди модальных слов ученый называет такие, как «башлыча, гуя, мэсэлэн, хэер, бэс, ичмасам, ягъни, естэвенэ» и т. д. Он не может отнести такого рода слова к названным ранее трем категориям слов: самостоятельные слова, вспомогательные слова и междометия. Он называет их новым течением для татарской грамматики и утверждает, что «изучением этих слов еще никто в татарской грамматике не зани-
мался» [там же]. Здесь он замечает также, что русские грамматисты определили эти слова в отдельную категорию, которую назвали «модальные слова» [там же]. Ученый называет слова, относящиеся к данной категории, татарским термином «менэсэбэтлек», который на русский язык может быть переведен как «означающий отношение к чему-либо, несущий в себе дополнительный смысл». Данные слова он делит на восемь категорий.
1. Слова заключительные или подводящие итог (йомгаклау яки нэти^э менэсэбэтлеклэре) -бэс, димэк, которые в основном располагаются в начале предложения и означают подведение итогов, заключение или выводы по тому или иному вопросу. Димэк, Нурсея - эщэлдэн дару, яшэу, мэхэббэт символы... (Хоснияр, 211). Димэк, бу -узебез сайлаган язмы (Хоснияр, 154). Ул врач булып эшлэгэч, димэк, мэцге фатир алалмаячак (Хоснияр, 82).
2. Ограничительные слова (чиклэнY менэсэбэтлеклэре) - башлыча, н^аятъ, ахры, ичма-са, которые в предложении означают ограничение или высказывание следствия какого-либо процесса, происходившего в течение долгого времени, и говорящий видит целесообразность подведения итогов, высказав свое отношение. Менэ, ниhаять, бер кул янында туктаттылар да, «команда» булганчы ял итэргэ куштылар (Яруллин, 64). Балакайлар аны ацладылар, ахры, озак кына кымшанмый утырдылар (Яруллин, 135).
3. Слова, выражающие сомнение со стороны говорящего (шиклэнY менэсэбэтлеклэре) - ахры-сы, ахры - или неуверенность в объективности высказываемой идеи. Ахры мэцге оныта алма-мын, Тамбов урманнары уртасында усак яфраклары шаулавын...( «Мокамай») (Такташ, 121). Бэлки аныц хэзер ук шиге бардыр. «Кызым» дип бик езелеп тормады бит. АЬ барысына да узем гаепле (Яруллин, 258).
4. Слова, выражающие тождественность, схожесть (охшашу-тицлэшY менэсэбэтлеклэре), -гуя, янэсе. Эти слова призваны требовать какого-либо доказательства высказывания и зачастую связывают предложение с каким-либо другим предложением. Ул, гуя, минем кулларымда улеп китэр ечен генэ тырышып, аптекадан кайт-канымны кеткэн иде (Хоснияр, 92). Хатын-кызлар бэйрэме белэн котларга дип чыксам, кухняда ЗаЫдэбануым элгечлэргэ элгэн бер дистэ кулмэк тотып тора: узецэ кирэкне сайла, янэсе (Ахунов, 149).
5. Приписывающие слова (япсару менэсэ-бэтлеге) - ди, дигэн, дилэр, которые показывают, что автор кого-то цитирует и передает не свои мысли и идеи, а ранее услышанные. Таким обра-
зом говорящий восстанавливает в речи ранее услышанные факты из чужой речи. Зачастую это делается для придания речи большей уверенности и насыщения ее фактами. Иртэ уцмаган кич уцмас, кич уцмаган Ыч уцмас, дилэр (МэЬциев, 149). Сугыш, имеш, яца елга бетэчэк, ди (МэЬдиев, 152). «Акыллы кеше - атын, ахмак Yзен мактый, Yтэ дэ ахмак хатынын мактый»,
- дилэр халыкта (Хоснияр, 152).
6. Слова, несущие в себе смысл утешения (тынычлану - юану менэсэбэтлеге), - хэер. Такого рода слова показывают стремление автора утешить себя, успокоить свою душу из-за какого-либо события или высказываемой им идеи. Хэер, яраткан кешец белэн бергэ булу гвнаh микэн? Гвнаh белэн бозыклыкныц чиге кай-да? Уф! (Яруллин, 371). Андый квчкэ ия булсам, мэцгелеккэ Yземэ берэрсен сихерлэп куяр идем эле,
- диде ЩэYhэр. - Хэер, сихерлэп каратырдай егетлэре бармыни соц? (Яруллин, 267).
7. Слова, уточняющие и передающие основную идею (тэр^емэлэY менэсэбэтлеге), - ягъни, димэк. Они используются для дополнения ранее высказанной идеи, уточнения или выделения особых элементов в высказывании. Хэер, хэзер пенсионерлар да оста язалар. ^бесе югары бе-лемле. Тэмэкене куп тарта икэн. Димэк, пенсионер эби дигэн версия юкка чыга (Яруллин, 167).
8. Слова, обозначающие доказательство (дэ-лиллэY менэсэбэтлеге), - мэсэлэн, которые, по мнению автора, используются часто для доказательства или дополнения фактами высказанной ранее идеи. Мин, мэсэлэн, 30 ел эшлэп тэ алалмадым, врачларга тиеш тYгел, курэсец (Хоснияр, 82). Мэсэлэн, Влад Листьев Yтерел-гэч, аныц дусты Андрей Разбаш тол хатын (у.зебезнец миллэт кешесе) белэн тора башлады (Хоснияр, 107).
Таким образом, В. Н. Хангильдин одним из первых среди татарских ученых обратил внимание на слова, которые, будучи второстепенными, не неся основного смысла, активно выражали отношение говорящего к высказыванию. В «Грамматике татарского языка» ученый выделил их в особую группу слов, которые в тексте призваны выражать модальность предложения, нести модальную нагрузку высказывания. Данные слова, как отмечал В. Н. Хангильдин, в большинстве случаев встречаются в художественных произведениях.
На особые характеристики проявления категории модальности в татарском языке обращает внимание М. З. Закиев. Он обнаруживает более глубокий, системный и обновленный взгляд на вопрос модальности татарского предложения. Татарские лингвисты неохотно используют слово «модальность». Слово латинского происхож-
дения в татарском языкознании несколько уступает слову «менэсэбэтле», а в отдельных случаях - «тойгылы». Первое слово имеет перевод «модальное слово», так как действительно может быть переведено как «выражающее отношение», а вот слово «тойгылы» можно перевести как «эмоциональное, чувственное слово». М. З. За-киев пользуется обоими терминами, но когда он делит предложения по цели высказывания, то отдает предпочтение термину «тойгылы» - предложение, насыщенное мыслями, внутренним миром, взглядами на жизнь, с какими-либо оценочными характеристиками. М. З. Закиев одним из первых пишет о том, что все предложения, независимо от их функциональной или целевой направленности, несут в себе модальное значение в любом его проявлении: например, в предложении «Снег растаял» предикативное слово должно быть передано с изъявительной интонацией. Иначе предложение потеряет весь свой смысл и перестанет выражать изъявительное наклонение [Закиев 2002: 10].
Важно также отметить, что М. З. Закиев говорит о модальности только предложения. По его мнению, категория модальности имеет отношение только к предложению и ни к чему другому [там же]. При этом, всесторонне пользуясь словом «модальность», автор указывает на всевозможные пути его проявления в речи говорящего. (Вместе с тем он не связывает свой труд всецело с категорией модальности.) М. З. Закиев очень полно описывает все уровни языка, где может проявляться модальность: изучение интонации и его видов (идет рассмотрение ударений фразового, логического, модального), видов предложений по цели высказывания, при изучении глаголов (рассматриваются особые словосочетания глагола и имени существительного), при рассмотрении сказуемого как особого элемента. Модальность автор предполагает и при изучении обстоятельств и частиц (обращение и вводные слова).
Д. Г. Тумашева, обращаясь к вопросам морфологии татарского языка, считает правильным выделение модальных слов в отдельную языковую группу и признает их самостоятельными частями речи. Она говорит об объективности и субъективности модальных слов и делит их по данному параметру на две большие группы [Тумашева 1986: 276]:
- модальные слова, употребляемые в составе сказуемого и выражающие объективное отношение высказывающегося к действительности: бар, юк, тиеш, кирэк, мвмкин, ярый, ихтимал, имеш, икэн;
- модальные слова, используемые в качестве вводных слов в предложении и выражающие субъективное отношение говорящего:
ахры, имеш, бугай, бэлки, шаять, ичмасам, элбэттэ.
Ф. Ю. Юсупов также признает модальные слова самостоятельной частью речи и отмечает, что они в основном употребляется для выражения отношения говорящего к действительности. Он распределяет их в две группы [Юсупов 2005: 12]:
- модальные слова в роли или в составе сказуемого: бар, юк, мемкин, икэн, ярый, тиеш, инде, соц, кирэк и т. д.;
- модальные слова в роли вводных слов: элбэттэ, дерес, чынлап та, ичмасам, шаять, имеш и т. д.
М. А. Сагитов, Р. Г. Сибагатов, М. В. Зайнул-лин предлагают распределение модальных слов согласно их функциональной классификации, так как отмечают главную характеристику модальных слов - их вариативность и зависимость от контекста. Другими словами, модальные слова не могут быть однозначными и в разном контексте их следует понимать по-разному. Но между татарскими лингвистами возникают разногласия при идентификации некоторых слов: союз, или модальное слово, или частица (см.: [там же: 13]).
Эти исследования получают дальнейшее развитие в работах по татарской грамматике, морфологии, стилистике, всесторонне изучаются и углубляются Д. Г. Тумашевой, Ф. Ю. Юсуповым, Р. Г. Минниахметовым, В. Н. Хисамовой и др. Накопленный материал по изучению модальности как особой категории служит основой для дальнейших исследований в данном направлении: это статья И. Ф. Исламовой «Теоретические вопросы категории модальности» [Исламова 2011: 195]; работа Л. Б. Волковой «Сравнительная типология категории модальности немецкого и татарского языков» [Волкова 1988: 48]; статья Г. У. Калимуллиной «Выражение модальности в трансформированных эллиптических предложениях в татарском языке» [Калимуллина 2010: 120]; статья Р. Т. Гильфанова «Лексико-грам-матические средства выражения модальности в неродственных языках (на материале немецкого и татарского языков)» [Гильфанов 2004: 140]. Некоторые ученые делают акцент на лексической стороне проявления категории модальности: например, Р. Г. Минниахметов в своем пособии «Модальные слова в татарском языке», детально рассматривает модальность татарских слов, сочетаний слов и выражений, приводя при этом многочисленные примеры [Минниахметов 1999: 84]. Несколько позже появилась еще одна интересная работа - «Глагольная система татарского и английского языков» В. Н. Хисамовой, где автор иллюстрирует примерами случаи употребления и перевода модальных элементов при сопоставительном изучении таких неродственных
языков, как татарский и английский [Хисамова 2004: 250]. Эти труды послужили основой для некоторых диссертационных работ по рассмотрению категории модальности в живом языке общения. Например, исследование Р. Р. Ахунзяновой «Эпистимическая модальность и средства ее выражения в английском и татарском языках» [Ахунзянова 2012]. Работы, посвященные категории модальности в татарском языке, свидетельствуют о четкой направленности к рассмотрению и углублению общих знаний путем детального разбора отдельно взятых, вычлененных вопросов, касающихся данной категории.
Следует отметить, что категория модальности очень многогранна в татарском языке. Не существует четкого разграничения модальных слов. Это вызвано тем, что взгляды татарских филологов сильно разнятся: одни признают универсальность категории модальности, другие говорят о модальности только тех предложений, в которых присутствуют модальные слова. Еще одним критерием признания категории модальности в татарском языке можно назвать его непосредственную привязанность к модальным словам. То же самое наблюдаем и в грамматике английского языка, но современные англоязычные лингвисты все больше говорят о различных уровнях проявления модальности. В то же время в татарском языке структурно обозначены не все средства выражения модальности, а существующие привязаны к распределению модальных слов и модальных фраз. Тем не менее просодические и грамматические средства представления модальности в татарском тексте существуют. Многочисленность лексических средств, скорее, является особенностью татарского языка. Из этого следует, что категория модальности всецело относится и к татарскому языку и проявляет себя как полноценная функционально-семантическая категория. Это, в свою очередь, предполагает широкое понимание модальности, которая охватывает просодические, лексическо-семантичес-кие, грамматические, стилистические и фразеологические элементы языка.
Исходя от говорящего лица, модальность о происходящем или происходившем выражает волеизлияние, желание, выражает сожаление и ставит условия. Категория модальности сообщает также о возможности или необходимости какого-либо действия [Хисамова 2015: 92]. Таким образом, категория модальности в татарском языке несет в себе практически все те же функциональные качества, что и категория модальности русского языка. Во многом совпадают и внешние проявления модальности в татарском и русском языках. Если изучать категорию модальности с точки зрения сопоставления русско-
го и татарского языков, то можно убедиться, что они имеют немало общих черт. Это вызвано рядом причин, основная из которых, несомненно, география распространения языка: носители татарского языка, как правило, жили по соседству с русскоязычным населением, вследствие чего переживали одни и те же чувства, о чем в дальнейшем будут свидетельствовать схожие элементы волеизъявления, выражения отношения к высказыванию и т. д. Например, когда кто-то не хочет что-либо говорить или выражать свое отношение к чему-либо, про него говорят: «как будто в рот воды набрал». Здесь, несомненно, выражается модальное отношение говорящего, которое базируется на сравнении момента речи с каким-либо жизненным обстоятельством, опытом из прошлой жизни. Задействована модальная частица «будто», которая обозначает схожесть или эквивалентность выполняемого в момент речи действия раннему опыту наблюдения. В татарском языке можно передать словами «авызына су капкан сыман», что в принципе является практически равноценным переводом русской фразы и не несет в себе какого-либо лишнего элемента, лишнего смысла. Выражается модальность теми же самыми путями, что и в русском языке: морфологически (аффиксом -мыни) и лексически (частицей или модальным словом «сыман»). Таких параллельных фраз в русском и татарском языках довольно много. Но прежде чем перейти к сопоставлению сложных языковых категорий, было бы правильно рассмотреть все формы и способы выражения модальности в татарском языке.
Анализируя процесс передачи модальности в татарском языке, следует отметить отношение говорящего к высказываемому, которое передается при помощи интонации. Это основной момент передачи идеи, переживаний автора высказывания своему собеседнику. Булдырабыз бит дуслар! (МэЬциев, 527). При этом интонация может быть самостоятельной формой или же выражать модальность наряду с какими-либо другими средствами языка (например, лексическими или морфологическими). Фронтовик семьясы аз гына да мохтащлык, бик аз гына да ятимлек сизмэскэ тиеш! (МэЬдиев, 584).
В татарском языкознании интонация занимает особое место. Она может быть выражена несколькими элементами или частями [Закиев 2002: 11].
1. Фраза басымы - фразовое ударение, ударение, которое связывает несколько слов или синтагм вместе, тем самым меняя смысл предложения. Аца укырга, укырга кирэк! Ьэм ул укытучыныц свйлэгэннэрен йотылып тыцларга кереште (МэЬциев, 396).
2. Пауза - выделяет в предложении отдельные синтагмы или же сами предложения в целом тексте. Благоприятно влияет также на понимание текста, общего смысла и модальности высказываемого суждения. Кичен чэчэк аткан булдыц, Э тацында... Э тацында инде коел-дыц... (Такташ, 133).
3. Логик басым - логическое ударение, служит для особого выделения того или иного слова в предложении или же целого предложения в тексте. В зависимости от логического ударения в предложении могут наблюдаться естественные перестроения его составных частей. Главным при этом в предложении остается то слово, на которое падает логическое ударение. Логическое ударение широко используется также для построения отрицательных и вопросительных предложений татарского языка. Yзе матур, Yзе свйкемле, Yзе усал, Yзе болай бер дэ Усал тYгел кебек шикелле... (Такташ, 144).
4. Тойгы басымы - на русский язык можно перевести как «эмотивное ударение», т. е. целенаправленное выделение той или иной части предложения для создания более правильной атмосферы речи или же выделения какого-либо важного элемента высказывания. Обычно при эмотивном ударении слово в татарском языке удлиняется в силу того, что гласные (обычно первого или последнего слога) произносятся чуть дольше обычного. Кабан, hай, Кабан! Нинди матур, сихри кул иде бит ул (Ахунов, 133).
5. Сейлэм кее - один из особых показателей речи, который можно перевести как «мелодика речи». Неразрывно связан с паузой, логическим и эмотивным ударением и представляет собой конечный продукт их взаимного использования, но продукт более качественный, чем простое их сочетание. Кичер мине, эти!.. Сора минем вчен халыктан!.. (Гобэй, 506).
В зависимости от типа интонация в татарском языке может быть полной, восходящей, нисходящей и смешанной. В зависимости от мелодики мы можем различать изъявительную, противительную, интонацию счета и ожидания.
Следующим и не менее важным способом выражения отношения или модальности в татарском предложении являются модальные слова. О них говорил В. Н. Хангильдин в упомянутом труде «Грамматика татарского языка» и выделил несколько групп модальных слов [Хисамова 1993: 302]. Далее рассмотрим расширенные и детальные подходы современных ученых. Они все построены на научных взглядах теоретиков татарской грамматики, но отличаются подробным анализом и многочисленными примерами. Так, в работе Р. Г. Минниахметова мы видим несколько примеров деления модальных слов на
различные классы в зависимости от их семантических качеств, т. е. функции в предложении или живой речи говорящего, в зависимости от происхождения, структурной характеристики модальных слов и т. д. Опираясь на ранние труды А. Н. Кононова, Н. Е. Петрова, М. З. Закиева, автор выделяет несколько аналитических групп модальных слов [Минниахметов 1999: 25].
1. Модальные слова и словосочетания, выражающие утверждение или отрицание: эйе - да, бар - есть, имеется, юк - нет, не имеется, шулай - так, шул-шул - именно так, эhэ - да. При этом отмечается, что ранее данные слова относились к другим частям речи. Например, «юк, бар» ранее были классифицированы как глаголы, а теперь их правильнее было бы отнести к разряду модальных слов. В зависимости от контекста или ситуации употребления модальные слова данного класса могут выражать различные степени и формы отношений: отрицание, возражение, согласие, несогласие или неспособность лица к какому-либо действию и т. д. Иногда модальные слова могут выступать как полноценные предложения.
2. Модальные слова, выражающие проблематическую достоверность, которые обозначают различную степень вероятности, сомнения, неуверенности, предположения, допущения. Сюда можно отнести такие слова: ихтимал - возможно, вероятно; мегаен - наверное, пожалуй, возможно, может быть; шаятъ (шэт) -возможно, пожалуй, наверно; бугай - кажется, вроде; курэсец (курэмсец) - видимо, очевидно; булса кирэк, булырга кирэк - может быть, должно быть, по-видимому, кажется; башлыча - главным образом, по большей части. Сюда же можно отнести такие единицы (послелоги), как кебек - как будто; сыман, сымак - как будто, кажется; шикелле - как, вроде; тесле - как будто, кажется.
Данные модальные слова очень широко употребляются в татарском языке и охватывают практически всю ткань речи.
Р. Г. Минниахметов, учитывая существующие труды в данном направлении, предложил самую расширенную классификацию модальных слов и сочетаний татарского языка. При этом он обнаружил несколько подходов к классификации: по функции модальных слов, по структуре и по значению [там же: 84]. Наиболее полной и основательной можно признать его классификацию, в которой он опирается на различные оттенки проявления категории модальности. Автор выделяет следующие типы модальных слов и сочетаний.
1. Модальные слова, выражающие утверждение и отрицание: эйе, эйедер, эйеме, эйе инде, бар, бардыр, бармы, бар инде, юк, юктыр, юкмы,
юк инде, юк тYгел, шулай, шулайдыр, шулаймы, шулай инде, шул-шул, sha, мвмкин, мвмкиндер, мвмкинме, мвмкин тYгел, кирэк, кирэктер, кирэкме, кирэк тYгел. Юк, улым, - ди энкэсе, -болай гына ачтым... (Яруллин, 180). Эйе, минем кебеклэр юктыр. Y3 эти-энисе веннэн куган кызлар кYп булмас (Яруллин, 343).
2. Модальные слова, выражающие проблематическую достоверность: бэлки, шаять, бугай, имеш, ихтимал, ахрысы, бэлки, мвгаен, янэсе, икэн, курэсец, булса кирэк, сыман, кебек, твсле, эйтерсец, гYЯ. Без, бэлки, курешэ алмабыз; без, бэлки, мэцгегэ аерылганбыздыр... (Ибраhимов, 499). Ул мине hвЩYмнэн курка дип уйлаган, ахры, - аяк басуын йомшарта твшеп, яныма ук килде дэ, мвмкин кадэр йомшак, ихлас чыгарырга тырышылган бер тавыш белэн CYЗ башлап... (Ибраhимов, 200).
3. Модальные слова, выражающие категорическую достоверность: элбэттэ, билгеле, дврес, чыннан да, чынлап та, Ычшиксез, баксац-торсац, hичсYЗсез, хак, рас, баксац, асылда, гадэттэ, табигый, двресе, нигездэ. Ул бит мужик малае тYгел - ул мэхмYд, ул шэкерт. Аца андый азгыннар щыенына бару, элбэттэ, элбэттэ, килешми (Ибраhимов, 277). Юк, ихтимал гына тYгел, булачак та. Швбhэсез булачак... (Ибраhимов, 245). Швбhэ юк, аныц аты барын да узачак, шул сылу кара айгыр hэм аныц иясе быел бвтен тирэ якларга дан чэчеп, барын да аста калдырачак! (Ибраhимов, 252).
4. Модальные слова, выражающие значения долженствования и необходимости: кирэк, тиеш, зарур, зарури, лазем, фарыз, мвмкин, имеш, ихтимал. Боларныц бере дэ яца тYгел, шуца курэ берсе дэ ацарда хэйрат тудырмаска тиеш иде... (Ибраhимов, 434). Аннары, билгеле, тимер кврэк, сэнэк hэм башкалар кирэк. Аларын инде болай да белэсез булыр (Фэттах, 343).
5. Модальные слова, выражающие значение возможности и невозможности: мвмкин, ярый, мвмкин лэ, мвмкин лэбаса, мвмкин бугай, ахры, курэсец, мвмкин тYгел, ярамый. Моннан кучэсе иде, кYЧэсе иде! - дип уйлана, аз гына кэеф-сезлэнгэн саен: - ...Щан бирэм, курэсец, инде, ходаем, - дип авыр кайгыга твшэ иде. Яшен аны коткарды (Гобэй, 159). Иген сугылса, атасы да бирер, анасы да актык бер тиеннэрен аямас иде. Болар белэн генэ щитмэсэ, всэктэн арткы юл белэн кибетчегэ илткэлэргэ дэ булыр иде. Э хэзер берсе дэ мвмкин тYгел: сукмаган квлтэне сатып булмый; келэткэ керсэц, всэклэрдэ тычкан башы ярылыр (Гобэй, 402).
6. Модальные слова и словосочетания, выражающие квалификацию отношения содержания какого-нибудь отрезка речи к общей последовательности мысли: гомумэн, кыскасы, ни-
hаять, мэсэлэн, ягъни, алайса, диген, болай, ахыр килеп, азак килеп, соц килеп, инде килеп, хэер, югыйсэ, щитмэсэ, ичмасам, Ыч булмаса, бул-маса, димэк, беренчедэн, икенчедэн, вченчедэн, монысы бер, монысы ике, эйтик, аныц каравы, тузга язмаганны, килешмэгэнне, булмаганны, Ыч югы, юкны, ни пычагыма. Ихсан hаман Yзенекен тукый. Ичмасам, башкалар кебек акырып кереп этисенэ элэклэсен иде (Яруллин, 205). Беренчедэн, берничэ квн инде бензин булмады, икенчедэн, бYген шимбэ квн: бакча-чылар Y3 бакчаларына машиналарында элдертэ (Яруллин, 211). Атац вчен бер тамчы да кал-дырмагач, ни пычагыма кирэк син! (Фэттах, 94).
7. Модальные слова, выражающие внезапность припоминания, догадки, присоединения по ассоциации: эйткэндэй, дигэннэн, димэктэн, эйтэм аны, эйтэм щирле, эйтэм, минэйтэм, кем эйтмешли, тиле кеше эйтмешли. Ни гащэп, мин артык карышмадым. Куцелемдэ ацлатып бирмэслек каршылыклы уйлар туды (Яруллин, 347). Димэк, свяркэсе? - диде ул Y3-Yзенэ, мон-дый нэрсэгэ Ыч тэ ышанасы килмичэ. Димэк, чынга чыкты, моца кадэр колакка чалынгалап калган тврле имеш-мимешлэр дэ, бYген квндез кибеттэге очрашудан соц туган сизенYлэр дэ -барысы да чынга чыкты? (Фэттах, 326).
8. Модальные слова, выражающие высказывание, приписанное говорящим другому лицу: имеш, янэсе, ди, дилэр, диген. Сине ул вецэ дэ китереп куя, алып та китэ. Э ул белми, имеш (Яруллин, 221). Пэйгамбэр! - диде Илгиз, Yзенэ-Yзе каршы килеп. - Нинди пэйгамбэр булсын ул. Ислам-иблис диген! (Фэттах, 80).
9. Модальные слова и словосочетания, применяемые для привлечения внимания, обращения или побуждения. Они представляют собой призыв, просьбу или желание: зинhар, гафу, гафу ит, гафу итегез, рэхим ит, рэхим итегез, белэсецме, белэсезме, ацлыйсыцмы, ацлыйсызмы, кара, карагыз, кур, курегез, берук, куй, куегыз, щитте, щитэр, карале, эйдэле, я. Йэ, ярый, кабат очрашканга кадэр. Э бусын эниецэ бирерсец (Яруллин, 219). Гафу, гвлкэем, - диде Альфред, кинэт юашланып. - Мондый матур-лыктан башым эйлэнеп китте (Яруллин, 329). Зинhар, кызым, Yзецне тыныч тотарга тырыш (Тукай, 243).
10. Модальные слова и сочетания, выражающие эмоциональное отношение к действительности: бэхеткэ каршы, бэхеткэ курэ, бэхеткэ, кызганычка каршы, кызганыч, кызганычка, мица дисэ, мица димэгэе, кирэгем исэ, ачуым килмэгэе, гащэпкэ каршы, гащэпкэ, бэхетсезлеккэ каршы, бигайбэ, агай, кодагый, абзый, малай, туган, апаем. Минемчэ, иптэшлэр... ике тэгъдим булды... - диде ул, авыз эчендэ ботка кайнатып
(Фэттах, 166). Кесэсеннэн, уч иткэндэй, баягы кебектагын гел иллелеклэр генэ чыкты (Фэттах, 14). Карале, Барый туган, баш белэн уйлап караганда... - диде Галимулла, бригадирга якын-рак килеп (Фэттах, 340).
Пространство модальных слов татарского языка представляет собой различные структуры, которые могут быть образованы совершенно разными способами. По классификации современных ученых, занимающихся изучением проявления категории модальности в татарском языке, модальные слова могут быть представлены такими частями речи:
- имена существительные: ихтимал, шайтан, пычагым, раббым и т. д.;
- глаголы: курэсец, эйтэм, куй, куегыз, яз-маганны, булмаса и т. д.;
- имена числительные: бердэн, икенчедэн, вченчедэн и т. д.;
- местоимения: мица, аннан и т. д.;
- имена прилагательные: дврес, билгеле и т. д.;
- наречия: Ычшиксез, hичсY3сез, швбhэсез и т. д.;
- послелоги: кебек, шикелле, сыман, твсле, бэлки и т. д. [Сафиуллина 1999: 52].
Изучая татарский язык, его проявления в различных жизненных ситуациях, исследователи отмечают тот факт, что слова в татарском языке могут переходить из нейтрального разряда в разряд экпрессии или же, другими словами, могут стать модальными [там же: 117]. Данный факт отмечали и татарские поэты. Г. Тукай в своих сочинениях также говорил о том, что слова в зависимости от контекста, от факта употребления могут представлять широкий круг различных смысловых красок (Тукай, 177).
Ф. С. Сафиуллина при анализе категории модальности внутри контекста рассматривает различные оттенки синонимического ряда слова «кирелэнY», которое может быть переведено как «сопротивление», «нежелание выполнять что-либо» и т. д. В основном глагол употребляется по отношению к детям, которые «отказываются что-либо выполнять». Используя же в тексте синонимы данного слова «YЖЭтлэнY, чыгымчылау, YЗCYЗлэнY, кэ^элэнY», мы лишь меняем модальный окрас предложения. При этом само объективное значение глагола не меняется. Например, «YЖЭтлэнY» - это тоже отказ, но в татарском языке в зависимости от контекста употребляется в позитивном значении (имеет значение «не сдаваться, достигать цели, преодолевая трудности»). Точный смысл можно понять лишь в предложении, т. е. в контексте: «Ьаман яманлап тору-ларына карамастан, ул тагы да YЩэтлэнебрэк эшлэде, алга барудан туктамады. - Несмотря
на то, что все пытались выставить его в нехорошем свете, он не сдавался, наоборот, твердо стоял на своем, двигался дальше (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.). Здесь татарское слово «ущэтлэнебрэк» переводится как «не сдаваться», т. е. «настоять на своем», и раскрывает личность, о которой говорится в предложении. Следующий синоним, «кэ^элэнY», больше просторечный и обозначает «бессмысленное сопротивление», «сопротивление или отказ, ничем не обоснованный». Энисе нэрсэ генэ эйтеп кара-мады, э кыз бала тик кэщэлэнэ бирде, бер сузен генэ дэ тыцламады. - Все усилия матери успокоить дочь были тщетны, она ничего не хотела слышать и продолжала хныкать (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.). Здесь мы для перевода употребили слово «хныкать» вместо татарского «кэ^элэнY», так как маленькие дети, которые не слушаются или сопротивляются, обычно «хнычут» и противятся. Иногда, чтобы передать полный смысл модально окрашенных слов татарского текста в русском языке, нам необходимо описать слово, подбирая самые близкие по значению эквиваленты.
Порой даже замена слов в татарском предложении ведет к появлению модального значения всего отрывка. Это хорошо описывает Ф. С. Са-фиуллина на основе материала, приведенного С. М. Ибрагимовым в буклете «Газета теле» («Язык газеты»). Автор газетной статьи при попытке написать интересный и юмористический текст описания деятельности проверяющего из района заранее подменяет привычные нам слова странными синонимами. Например, вместо слова «котлета» пишет «мясное изделие», вместо слова «лошадь» - «сила тяги» и т. д., тем самым добиваясь модальности всего отрывка. Автор пишет: Агымдагы щэйнец гадэттэге бер иртэсе иде. Сэхипщамал апа узенец мул hэм югары сый-фатлы сет бирэ торган мегезле эре терлеген саварга да елгермэгэн иде эле, Галэу агай щигелмэ инвентарьга щирэн йонлы тарту кечен щигеп, астына тупас терлек азыгы белэн яшел масса салып, халык яшэу пунктына чыгып китте. Вакытны тыгызлау максатларында, ул щигелмэ инвентарьныц тэгэрмэчлэренэ майлау материалы да сертеп тормады.
Безнец юлчы, район узэгенэ килеп туктау белэн, тарту кечен дэвалау учреждениесы яны-на бэйлэп куйды да узенэ йеклэнелгэн эшлэрне тиз рэвештэ ути башлады. Башта ул сэудэ челтэренэ кереп чыкты. Аннан соц культура-агарту йортына барды. Соцгысында узешчэн тугэрэк эгъзаларыныц чираттагы репетициясе щэелдерелгэн иде. Остенэ тегелгэн кием кигэн, эшлэпэ hэм галстуктагы бер узешчэн медирнец ниндидер кицэшмэдэ икэнен астына сызып
эйткэч, Галэу агай, тоткарлыксыз, бу объектны калдырып чыгып китте. Ул башка бик куп аппаратларда, эллэ нинди точкаларда булды... Эш арасында гына район капкалап алу пунктына кереп, еч йез грамм он изделиесе белэн бер порция ит изделиесе, ике данэ яшелчэ, еч данэ фрукт ашап алды. Азактан бер бутылка алко-гольсез эчемлек эчте [Сафиуллина 1999: 122].
Простые слова заменены простыми сочетаниями, которые в обычном контексте ничего собой не представляют. Однако, будучи в одной логической цепи, создают юмористический отрывок, модально окрашенный текст.
В татарском языкознании известно широкое употребление слов в переносном значении. Например, слово «сугу» можно перевести как «бить, избивать, ударять». Это слово описывает также ситуацию, когда кто-либо что-то быстро съедает. Например: Сугып кына кара мица, курмэгэнецне курсэтэм мин синец! - Только попробуй меня ударить, я тебе покажу! (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.) Здесь значение прямое, а вот другое предложение с тем же словом: Суга гына бу кыз бала йезем щимешен, чэйнэп тэ елгерэ алмый кала бит. - Ну и уплетает эта девочка изюм, аж не успевает прожевывать (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.). Слово «сугу» в русском языке передается словом «уплетать».
Особую роль в формировании модальности татарской речи играет целенаправленное сравнение людей с различными животными по поведению или внешнему виду. При этом высмеиваются какие-либо черты человека либо указываются какие-либо уникальные стороны предмета речи. Бигрэк елан инде узец, бер дэ кешегэ яхшылык булсын димисец. - Ну и змея же ты, однако, нет чтоб человеку добра пожелать (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.). Кырмыска белэн бер бу малай, Ыч тик тора белми. - Этот малый прям как муравей, никак на месте не устоит (пример и перевод наш. - Н. М., И. А., А. Г.).
Модальность в татарском языкознании в основном изучалась как лексико-грамматическая категория. Тем не менее современные реалии требуют более широкого подхода к языковой категории модальности, так как модальность охватывает практически все слои языка и выходит на уровень функционально-семантической категории. В татарском языке можно выделить просодические (указывающие на интонационную составляющую: ритм, тембр, повышение, понижение голоса, восклицание, а также фразовое ударение, пауза, эмотивное ударение, логическое ударение, мелодика речи), лексическо-семанти-ческие (ряд слов с модальным значением, которые в татарском языке распределены в много-
численные подгруппы и насчитывают основной пласт модальности), грамматические (ряд грамматических структур: формы утвердительных и отрицательных предложений, сослагательное наклонение и другие), стилистические (стилистические средства языка, относящиеся к эмоционально-оценочной модальности) и фразеологические (фразеологические обороты) средства выражения модальности. Вместе с тем необходимо отметить, что языковая категория модальности в татарском языкознании часто рассматривается в рамках общих лингвистических исследований. Что касается теоретической литературы, раскрывающей модальность в широком понимании, то ее крайне мало, что указывает на необходимость проведения более масштабных исследований в данном направлении с использованием при этом более современных сравнительно-сопоставительных и прикладных подходов в анализе языковых единиц.
Список источников
Ахунов Г. Акча ^ктэн яумый: повестьлар, хикэялэр, очерклар, сэнгать парчалары. Казан: Татар. китап. нэшр., 1993. 288 б.
Гобэй Г. Сайланма эсэрлэр. Казан: Татгосиз-дат, 1950. 614 б.
ИбраЫмов Г. Сайланма эсэрлэр: еч томда. Казан: Таткнигоиздат, 1957. 499 б.
Мэhдиев М. Без - 41 нче ел балалары, Кеше китэ - ^ыры кала: повестлар, истэлеклэр, хатлар. Казан: Татар китабы, 1996. 288 б.
Такташ Ь. Сайланма эсэрлэр. Казан: Татарстан Республикасы "Хэтер" нэшрияты, 2006. 382 б.
Тукай Г. Эсэрлэр. Казан, 1985. Т. 4. 177 б.
Фэттах Н. Сайланма эсэрлэр: 5 томда. Казан: Татар китап нэшр., 2002. Т. 2. 431 б.
Хоснияр З. Мин сине ничек яраттым. Казан: "Ак Барс нэшрият йорты" ^Ч^, 2004. 288 б.
Яруллин Ф. Сайланма эсэрлэр, III томда: повестлар, кереш CYЗ. Казан: Тат. дэYлэт "Мирас" кит. нэшр., 1994. 616 б.
Яруллин Ф. Сайланма эсэрлэр: 5 т. Казан: Татар китап нэшр., 2004. 478 б.
Список литературы
Ахунзянова Р. Р. Эпистемическая модальность и средства ее выражения в английском и татарском языках: дисс. ... канд. филол. наук. Казань, 2012. 214 с.
Волкова Л. Б. Сравнительная типология категории модальности немецкого и татарского языков. Казань: КГПИ, 1988. 40 с.
Гильфанов Р. Т. Лексико-грамматические средства выражения модальности в неродственных языках (на материале немецкого и татарского
языков) // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: междунар. науч. конф., посвящ. 200-летию Казанского ун-та: труды и материалы. Казань, 2004. С. 140-141.
Закиев М. З. Хэзерге татар эдэби теле. Казан: Татар китап нэшрияте, 2002. 336 б.
Исламова И. Ф. Теоретические вопросы категории модальности // Научный Татарстан. 2011. №4. Гуманитарные науки. С. 195-198.
Калимуллина Г. У. Выражение модальности в трансформированных эллиптических предложениях в татарском языке // Татарская культура в контексте европейской цивилизации: материалы междунар. науч. конф. Казань, 2010. С. 120-122.
Кононов А. Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. 446 с.
Минниахметов Р. Г. Модальные слова в татарском языке: учеб. пособие. Уфа: Башкир. гос. ун-т, 1999. 84 с.
Мифтахова И. Г. Развитие грамматической теории в татарском языкознании. Самостоятельные части речи (по татарским грамматикам XIX-ХХ вв.): автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Казань, 1998. 29 с.
Муллагалиев Н. К. Модальность художественного текста (на материале английского и татарского языков): дисс. ... канд. филол. наук. Казань, 2016. 199 с.
Сафиуллина Ф. С. Хэзерге татар эдэби теле. Лексикология (югары уку йортлары студентлары ечен). Казан: Хэтер нэшрияте, 1999. 52 б.
Тумашева Д. Г. Татарский глагол: опыт функционально-семантического исследования грамматических категорий. Казань: Изд-во Казан. унта, 1986. 189 с.
Хангилдин В. Н. Татар теле грамматикасы (морфология hэм синтаксис). Казан: Татарстан китап нэшрияты, 1959. 641 б.
Хисамова В. Н. Глагольная система татарского и английского языков: сопоставительный анализ в аспекте изучения английского языка на базе родного (татарского) языка. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2004. 250 с.
Хисамова В. Н. Проблемы истории татарского языка по англоязычным (и частично немецкоязычным) источникам: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Казань, 1993. 24 с.
Юсупов Р. А. Соотношение разноструктурных языков и вопросы перевода: на материале русского и татарского языков: учеб. пособие для студ. филол. ф-тов. Казань: КГПУ, 2005. 225 с.
References
Akhunzyanova R. R. Epistemicheskaya modal '-nost' i sredstva ee vyrazheniya v angliyskom i tatar-skom yazykakh. Diss. kand. filol. nauk [Epistemic
modality and the means of expressing it in English and Tatar. Cand. philol. sci. diss.]. Kazan, 2012. 214 p. (In Russ.)
Volkova L. B. Sravnitel'naya tipologiya katego-rii modal'nosti nemetskogo i tatarskogo yazykov [Comparative typology for categories of modality in German and Tatar]. Kazan, Kazan State Pedagogical Institute Press, 1988. 40 p. (In Russ.)
Gil'fanov R. T. Leksiko-grammaticheskie sred-stva vyrazheniya modal'nosti v nerodstvennykh yazykakh (na materiale nemetskogo i tatarskogo yazykov) [Lexical and grammatical means of expressing modality in non-related languages (a case study of German and Tatar)]. Russkaya i soposta-vitel 'naya filologiya: sostoyanie i perspektivy: Mezhdunar. nauch. konf., posvyashch. 200-letiyu Kazanskogo un-ta: trudy i materialy [Russian and comparative philology: status and prospects: Int. sci. conf. dedicated to the 200-anniversary of Kazan University: Proceedings.]. Kazan, 2004, pp. 140-141. (In Russ.)
Zakiev M. Z. Khdzerge tatar dddbi tele [Modern literary Tatar]. Kazan, Tatar kitap neshriyate Publ., 2002. 336 p. (In Tatar)
Islamova I. F. Teoreticheskie voprosy kategorii modal'nosti [Theoretical issues of the category of modality]. Nauchnyy Tatarstan. Gumanit. nauki [Scientific Tatarstan. Humanities], 2011, issue 4, pp. 195-198. (In Russ.)
Kalimullina G. U. Vyrazhenie modal'nosti v transformirovannykh ellipticheskikh predlozheni-yakh v tatarskom yazyke [Expressing modality in transformed elliptical sentences in the Tatar language]. Tatarskaya kul 'tura v kontekste evropeyskoy tsivilizatsii: materialy Mezhdunarodnoy nauchnoy konferentsii [Tatar culture in the context of European civilization: Proc. of Int. sci. conf.]. Kazan, 2010, pp. 120-122. (In Russ.)
Kononov A. N. Grammatika sovremennogo uz-bekskogo literaturnogo yazyka [Grammar of modern literary Uzbek]. Moscow, Leningrad, Academy of Sciences of the USSR Publ., 1960. 446 p. (In Russ.)
Minniakhmetov R. G. Modal 'nye slova v tatar-skom yazyke: uchebnoe posobie [Modal words in the Tatar language: course book]. Ufa, Bashkortastan State University Press, 1999. 84 p. (In Russ.)
Miftakhova I. G. Razvitie grammaticheskoy te-orii v tatarskom yazykoznanii. Samostoyatel'nye chasti rechi (po tatarskim grammatikam 19-20 vv.).
Avtoref. diss. kand. filol. nauk [Development of grammar theory in Tatar linguistics (a case study of Tatar grammar of the 19th-20th centuries). Abstract of Cand. philol. sci. diss.]. Kazan, 1998. 29 p. (In Russ.)
Mullagaliev N. K. Modal'nost' khudozhestven-nogo teksta (na materiale angliyskogo i tatarskogo yazykov). Diss. kand. filol. nauk. [Fiction text modality (a case study of English and Tatar). Cand. philol. sci. diss.]. Kazan, 2016. 199 p. (In Russ.)
Safiullina F. S. Khdzerge tatar dddbi tele. Lek-sikologiya (yugary uku yortlary studentlary ochen) [Modern literary Tatar. Lexicology (for Higher Education)]. Kazan, Khater nashriyate Publ., 1999. 52 p. (In Tatar)
Tumasheva D. G. Tatarskiy glagol: opyt funktsio-nal 'no-semanticheskogo issledovaniya grammatich-eskikh kategoriy [Tatar verb: experience of functional and semantic research on grammar categories]. Kazan, Kazan State University Press, 1986. 189 p. (In Russ.)
Khangildin V. N. Tatar tele grammatikasy (mor-fologiya hem sintaksis) [Tatar grammar (morphology and syntax)]. Kazan, Tatarstan kitap neshriyati Publ., 1959. 641 p. (In Tatar)
Khisamova V. N. Glagol 'naya sistema tatarskogo i angliyskogo yazykov: sopostavitel 'nyy analiz v aspekte izucheniya angliyskogo yazyka na baze rodnogo (tatarskogo) yazyka [Verbal system of Tatar and English: comparative analysis in the framework of studying English on the basis of the native (Tatar) language]. Kazan, Kazan State University Press, 2004. 250 p. (In Russ.)
Khisamova V. N. Problemy istorii tatarskogo yazyka po angloyazychnym (i chastichno nemetsko-yazychnym) istochnikam). Avtoref. diss. kand. filol. nauk [Problems of the Tatar language history according to English (and partially German) sources. Abstract of Cand. philol. sci. diss.]. Kazan, 1993. 24 p. (In Russ.)
Yusupov R. A. Sootnoshenie raznostrukturnykh yazykov i voprosy perevoda: na materiale russkogo i tatarskogo yazykov: uchebnoe posobie dlya studen-tov filologicheskikh fakul 'tetov [Correlation of structurally different languages and the problems of translation: on the material of Russian and Tatar: textbook for the students of philological departments]. Kazan, Kazan State Pedagogical University Press, 2005. 225 p. (In Russ.)
Муnnагаnиеe H. K., AxMemsHHoe H. r., rapaeea A. K. Oco6ennocmu eupawenrn ModanbHbix 3HaneHuu...
PECULIARITIES OF EXPRESSING MODALITY IN THE TATAR LANGUAGE Narkiz K. Mullagaliev
Associate Professor in the Department of Foreign Languages in International Relations Kazan Federal University
18, Kremlevskaya st., Kazan, 420008, Russian Federation. narkizmoullagaliev@mail.ru SPIN-code: 1180-3642
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-5988-3181 ResearcherlD: M-3052-2013
Ildar G. Akhmetzyanov
Associate Professor in the Department of Foreign Languages in International Relations Kazan Federal University
18, Kremlevskaya st., Kazan, 420008, Russian Federation. ildar-rashit@yandex.ru SPIN-code: 1596-0724
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-6353-3416 ResearcherlD: M-5591-2013
Almira K. Garaeva
Associate Professor in the Department of Foreign Languages in International Relations Kazan Federal University
18, Kremlevskaya st., Kazan, 420008, Russian Federation. almiragaraeva09@yandex.ru SPIN-code: 4493-0111
ORCID: http://orcid.org/0000-0002-7540-1007 ResearcherID: N-1751-2013
Submitted 23.08.2019
The article analyzes the formation and development of studies on the functional and semantic category of modality and modal relations in the Tatar language. Modality in the Tatar language has very extensive forms considered differently by different scientists. A number of scientists describe modality as a special category of the language paying special attention to the speaker's attitude to the statement, or addressing modality while studying the basic linguistic phenomena. The study identifies the most commonly used modal elements of the Tatar language, lists the most common modal constructions, and gives examples of their usage in authentic works of fiction. It should be noted that in the Tatar language not all means of expressing modality are structurally designated, and the existing categories are reduced to listing modal words and modal phrases. The peculiarity of the Tatar language is multiplicity of lexical means, since in the language analytical methods of word-formation prevail over synthetic ones. However, there are prosodic, grammatical, stylistic and phraseological means of representing modalities in Tatar text. Thus, the category of modality in its broad sense fully applies to the language under consideration. The originality of the work is based on the fact that it involves a more global view of the concept of modality. Within the article, this category is considered in terms of phonetics, morphology, lexicology and semantics, taking into account the psychological aspects of the problem. This approach allows going beyond the conventional research on modality of the Tatar language, traditionally associated with the analysis of words and phrases with modal meaning.
Key words: linguistics; philology; modality; lexicology; semantics; structure of the language; fiction; Tatar.
