CC BY
52
22. Nezavisimaya gazeta respubliki Komi «Krasnoe znamya». Vladimir Putin otpravil Vyacheslava Gayjzera v perinataljnihyj centr. Sergeyj Borisov. 07 oktyabrya 2010g., 00:27 [Eh/r]. - URL: http://www.komikz.ru/news/politics/?id=658
23. Ehlektronnoe sredstvo massovoyj informacii «Bez formata.ru». S novihm rukovoditelem apparata praviteljstva, vice-premjerom Vyacheslavom Volodinihm vstretilsya premjer-ministr RF Vladimir Putin [Eh/r]. - URL: http://orenburg.bezformata.ru/listnews/putin-ya-rasschitivayu-na-opit-volodina/219893/
24. Informacionnoe agentstvo REGNUM. Gensek NATO: Mih pomozhem Kirgizii reformirovatj sistemu bezopasnosti [Eh/r]. - URL: http:// www. regnum. ru/news/ polit/1379336.html
25. Gazeta Pravda.md. Politika: D. Medvedev: Mih pomozhem Indii protivostoyatj terrorizmu. 2008-12-04 10:42:22 [Eh
/r]. - URL: http://www.pravda.md/view.php?id=20956
26. The Blaze. Obama Calls on Nation to ‘Build Stuff and Invent Stuff' [Eh/r]. - URL: http://olddogg.com/politicalnews/obama-calls-on-nation-to-‘build-stuff-and-invent-stuff'-video/
27. The White House Blog. President Obama's Press Conference [Eh/r]. - URL: http://www.whitehouse.gov/blog/2010/11/03/president-obama-s-press-conference-lets-find-those-areas-where-we-can-agree
28. Time news feed [Eh/r]. - URL: http://newsfeed.time.com/2010/12/04/quotes-hillary-clinton-will-not-be-running-for-president-again/
Статья поступила в редакцию 31.01.12
УДК 81’23
Gromoglasova T.I. PECULIARITIES OF REDUPLICATION PERCEPTION IN TELEVISION DISCOURSE. The article discusses results of psycholinguistic experiment on reduplication perception in television discourse by Russian and English native speakers. Focus is on linguistic and extralinguistic factors influencing reduplication identification; peculiarities of repetition perception by speakers of different languages; significance of reduplication in television discourse from the perspective of anthropocentrism.
Key words: reduplication, television discourse, perception of language units.
Т.И. Громогласова, канд. филол. наук, ст. преп. каф. ин. яз. Сибирской академии гос. службы,
г. Новосибирск, E-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ВОСПРИЯТИЯ ПОВТОРА В ТЕЛЕВИЗИОННОМ ДИСКУРСЕ
В статье анализируются данные, полученные в результате психолингвистического эксперимента на восприятие повторов носителями русского и английского языка в телевизионном дискурсе; выявляются языковые и экстралингвистические факторы, влияющие на распознаваемость исследуемого феномена; определяются особенности восприятия повторов реципиентами с разной языковой принадлежностью и значимость редупликации в телевизионном дискурсе с точки зрения антропоцентризма.
Ключевые слова: повтор, телевизионный дискурс, восприятие языковых единиц.
Изучение языковых явлений и их функционирования в дискурсе представляет собой одну из современных тенденций в лингвистических исследованиях. Рассмотрение редупликации с точки зрения антропоцентризма позволяет раскрыть информативность феномена и его значимость в процессе коммуникации, в связи с чем был проведен психолингвистический эксперимент, цель которого - изучить восприятие редупликации в телевизионном дискурсе носителями русского и английского языков, а также влияние экстралингвистических факторов на процесс восприятия.
Поясним термин «телевизионный дискурс». Вслед за определением дискурса Н.Д. Арутюновой «дискурс - это связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами, текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах)» [1, с. 136], в данном исследовании телевизионный дискурс понимался как речь с ее экстралин-гвистическими особенностями, продуцированная во время телевизионных передач.
В качестве материала исследования из корпуса телевизионного дискурса было отобрано 11 фрагментов телевизионных передач разговорного жанра на русском языке и 9 фрагментов
- на английском; общая продолжительность демонстрации материалов эксперимента в каждом из языков составила порядка 6 минут. Количество повторов в предлагаемых фрагментах на русском языке составило 121 единицу, на английском - 129 единиц.
В эксперименте приняли участие 600 студентов и выпускников российских и американских вузов - по 300 носителей русского и английского языков. В ходе эксперимента реципиенты в каждой из языковых групп были разделены на три равные части. Первой группе в 100 человек предлагались видеофрагменты телепередач, второй группе - аудиозапись тех же самых фрагментов (с целью исключить экстралингвистические факторы, связанные с восприятием видеоряда) и третьей - только транс-
крипты видеофрагментов (с целью создания базы для контраста восприятия повтора на слух и визуально).
Общее задание для трех групп носителей русского языка было сформулировано следующим образом: Зафиксируйте на листе бумаги повторы, которые Вы обнаружите в следующих фрагментах речи. Повторяться могут как слова, так и звуки, части слов или даже фразы. Каждый фрагмент содержит более одного повтора. Аналогичное задание на английском языке было предоставлено американским реципиентам. Каждый из фрагментов просматривался / прослушивался / прочитывался однократно.
Согласно результатам экспериментального исследования восприятия повторов носителями русского и английского языков, наиболее распознаваемыми видами редупликации являются лексические и синтаксические повторы, меньший процент восприятия демонстрируют звуковые повторы, а морфемные выделяются в качестве повтора в единичных случаях.
Максимальный процент распознаваемости звуковых повторов в обоих рассматриваемых языках принадлежит автономной вокальной редупликации длительного звучания, появляющейся в речи с целью заполнения паузы хезитации (РЯ* - 12,4 %, 11,1 %, 26,8 %**; АЯ - 8,2 %, 11,9 %, 21,6 %). Интересно, что при возникновении данного повтора некоторые носители русского языка выделили его как повтор звука [э], а другие - как повтор звука [а]. Несмотря на то что гласные не схожи по своим артикуляционным характеристикам, участники эксперимента воспринимают их как вариации некоего звука, заполняющего паузу хезитации. Однако выяснилось, что количество реципиентов, указавших звук [э] при восприятии видео и аудио, несколько больше (7,7 % и 6,9 %), чем тех, кто указал звук [а] (4,7 % и 4,2 %). Носители русского языка, работавшие с транскриптами, не имели возможность точно указать ту или иную гласную, поскольку им предоставлялся только текст видеофрагментов с уже обозначенной исследователем гласной. Что касается американских реципиентов, то они выделяли повтор автономной гласной графически с помощью буквенного обозначения uh, которое и отражает некий звук, схожий одновременно с русскими [а] и [э].
Распознавание повтора гласной в слове при видео- и аудиовосприятии в обоих рассматриваемых языках весьма незначительно (РЯ - 5 % и 8 %; АЯ - 3,7 % и 5,3 %), поскольку он, в отличие от редупликации автономной гласной, не нарушает целостность высказывания. Показатели восприятия вокального повтора в слове реципиентами из третьей группы, где материалом эксперимента выступали транскрипты, при этом заметно выше (РЯ - 18,5 %; АЯ - 26,3 %), поскольку графически такие повторы были выделены транскрипцией: например, в русском нужн[а-а-а], в английском ^[П-П-ПА.
Весьма противоречивые показатели демонстрирует длительный консонантный повтор [м] в русском языке и [т] в английском (РЯ - 2 %, 1 %, 13 %; АЯ - 8 %, 11,5 %, 20,5 %). Процент распознаваемости повтора английского [т] значительно выше по сравнению с русским, поскольку его редупликация может быть не только автономной, но и наблюдаться в типичном для американской речи звукосочетании um.
Самая низкая степень распознаваемости приходится на сложную звуковую редупликацию, то есть повтор набора звуков (РЯ - 2,4 %, 0,2 %, 17,8 %; АЯ - 2,7 %, 3,3 %, 11,7 %).
Морфемная редупликация распознавалась минимальным процентом реципиентов, что в какой-то степени обусловлено нетипичностью данного вида повтора для разговорной речи (как русской, так и английской). Однако это не может в полной мере определять низкую степень восприятия рассматриваемой редупликации носителями языка. Несмотря на малочисленность представленных случаев морфемных повторов в материалах эксперимента, удалось выявить некоторые особенности его восприятия. В случае распознавания корневого морфемного повтора участники эксперимента указывают в качестве повтора целое слово, причем чаще всего в начальной форме - то есть при восприятии редуплицированных морфем доминантной является смысловая составляющая. Что касается повтора приставок, то степень его восприятия зависит от частотности употребления префикса в языке и количества его воспроизведений в речи. Так, приставка по-, встречающаяся в предложении дважды, определялась носителями русского языка слабо (4 %, 1 %, 4 %); приставка про-, трижды употребляемая в предложении, распознавалась большим количеством реципиентов (21 %, 27 %, 45 %); а приставка меж-, также повторяемая трижды, но менее употребляемая в языке и более семантизированная и информативная, воспринималась носителями языка еще чаще (35 %, 39 %, 63 %).
Повторы слов, представляющие собой, в отличие от звуковой и морфемной редупликации, полные и значимые в смысловом отношении языковые единицы, распознаются большим процентом реципиентов (РЯ - 16,9 %, 19 %, 32 %; АЯ - 18,7 %, 21,3 %, 27,5 %). В ходе анализа результатов эксперимента были выделены следующие факторы, определяющие степень восприятия лексических повторов:
• частеречная принадлежность (процент распознаваемости повтора выше, если он представлен одной из знаменательных частей речи),
• контактность (чем дальше друг от друга находятся повторяющиеся слова, тем реже носители языка выделяют их как повтор),
• эмфатизация (если редупликация акцентирована интонацией или силой голоса, то она выделяется реципиентами чаще),
• частотность употребления слова в языке (чем выше частотность употребления единицы, тем ниже процент ее распознаваемости),
• количество повторений (при увеличении количества повторений лексической единицы возрастает вероятность ее определения как повтора).
В целом, чем больше совпадений факторов, тем больше процент восприятия редупликации носителями исследуемых языков. Примечательно, что при лексическом повторе, проявляющемся через разные словоформы (особенно это характерно для русского языка), реципиенты выделяют именно начальную форму слова в качестве повтора.
Синтаксическая редупликация, которая наряду с лексическим повтором имеет высокий процент распознаваемости, воспринимается носителями языка по-разному в зависимости от ее
Библиографический список
разновидности. Полные повторы отмечаются бульшим количеством реципиентов в обеих языковых группах (РЯ - 20,1 %, 21,6 %, 46,1 %; АЯ - 32,1 %, 33,6 %, 43,2 %), частичные синтаксические повторы с лексическими и грамматическими вариациями воспринимаются хуже (РЯ - 1,7 %, 2 %, 2,7 %; АЯ - 2,6 %, 4 %, 5,1 %).
Отнесенность к полным видам повтора является не единственным фактором, определяющим степень восприятия синтаксической редупликации; влияние также оказывает контактность повторяющихся элементов, частотность употребления составных единиц редупликации в языке и эмфатизация.
Интересно то, как определяют синтаксический повтор некоторое (небольшое) количество реципиентов; они указывают всю конструкцию целиком, однако отделяют одно слово от другого запятыми, тем самым отдавая приоритет отдельным лексическим единицам.
По результатам психолингвистического эксперимента были сделаны следующие выводы:
1. Согласно аспектному принципу, наиболее распознаваемыми видами повтора у носителей русского и английского языков являются лексический и синтаксический повторы; степень их восприятия определяется следующими факторами: контактность, эмфатизация, смысловая значимость, низкая частотность употребления единиц повтора в языке, неоднократное повторение; при выражении повтора через различные словоформы предпочтение отдается начальной форме слова; менее воспринимаемыми оказались звуковые и морфемные повторы - последние выделялись единичными реципиентами.
2. Процент распознаваемости повторов в дискурсе максимальный при визуальном восприятии транскриптов, затем следует восприятие речи на слух и восприятие речи при наличии сопутствующего видеоряда. Исключение составили повторы «слов-паразитов», нарушающие целостность высказывания и воспринимаемые большим количеством реципиентов при задействовании слуховых анализаторов; а также повторы, сопровождающиеся эмфатизацией, которые были слабо распознаны участниками эксперимента, работавшими с транскриптами, поскольку в графическом исполнении такая редупликация не акцентирована. Особенностью восприятия повторов в обеих языковых группах также стал больший процент распознаваемости редупликации, вызванной самокоррекцией и речевым сбоем, при просмотре видеофрагментов, что обусловлено сопровождением подобных повторов мимикой говорящих, способствующей лучшему считыванию редупликации.
3. При восприятии повторов носители русского языка ориентируются в большей степени на план содержания, о чем свидетельствует выделение в качестве повтора начальной формы при редупликации отличных словоформ (даже в группе реципиентов, работавших с транскриптами) и обозначение повтора лексемы в случае частичной редупликации слова. Носители же английского языка демонстрируют бульшую ориентацию на план выражения, указывая в качестве повтора редуплицированные элементы именно в повторяющейся форме, что, по большому счету, может объясняться структурой самого языка, поскольку, по сравнению с русским, английский не обладает богатой вариативностью словоформ.
4. Носители языка распознают в речи как мотивированные, так и немотивированные повторы при условии, что первые несут в себе значимую смысловую нагрузку (повторы, сопровождающие эмфатизацию, самокоррекцию, противопоставление), а вторые - нарушают целостность высказывания (причина появления таких повторов - речевой сбой, реже черновиковость речи). Следовательно, в призме антропоцентризма повтор в телевизионном дискурсе можно определить, с одной стороны, как значимое, неслучайное повторение лексических и синтаксических единиц, а с другой - как избыточное повторение незначимых звуков, слов или синтаксических конструкций, нарушающих целостность высказывания.
* РЯ / АЯ - результаты восприятия повторов носителями русского / английского языка.
** Процентные показатели указаны в соответствии с тремя группами реципиентов, работавших с: 1) видеофрагментами,
2) аудиофрагментами, 3) транскриптами.
1. Арутюнова, Н.Д. Дискурс // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. - М., 1998.
Bibliography
1. Arutyunova, N.D. Diskurs // Yazihkoznanie. Boljshoyj ehnciklopedicheskiyj slovarj. - M., 1998.
Статья поступила в редакцию 31.01.12
УДК 811.512.1
Baratashvili E.E. LINGVOSEMIOTICS OF TURKIC LINGUAL GLUTTONIC NOMINATIONS. The object of current study is linvosemiotic specificity of Turkic nominations in the context of researching the gluttonic (gastronomic) communication phenomenon. Signs of food that carry out multiple finctions, such as denotative, instructive, qualificational and evaluational and presenting, are analized.
Key words: lingvosemiotics, gluttonic nominations, gluttonic signs, gluttonic system.
Э.Э. Бараташвили, соискатель ВГСХА, г. Волгоград, E-mail: [email protected]
ЛИНГВОСЕМИОТИКА ТЮРКОЯЗЫЧНЫХ ГЛЮТТОНИЧЕСКИХ НОМИНАЦИЙ
Объектом данной исследования является лингвосемиотическая специфика тюркоязычных номинаций в рамках изучения феномена глюттонической (гастрономической) коммуникации. Анализу подвергнуты знаки пищи, исполняющие в данном типе общения ряд функций - денотативную, инструктивную, квалификативно-оценочную и презентационную.
Ключевые слова: лингвосемиотика, глюттонические номинации, знаки-глюттонимы, система глютто-нии.
Пища как одна из базовых жизненных потребностей человека играет знаковую роль в жизни каждого этноса. В лингвосемиотическом аспекте система глюттонии представляет собой определенную систему знаков, которые охватывают обширную сферу человеческого бытия, связанную с потреблением продуктов питания. В качестве вербальных знаков и невербальных символов этой системы, характеризующей среду обитания этноса, его пищевые пристрастия и соответственно национальнокультурные особенности, может выступать набор потребляемых продуктов, способ их приготовления и потребления. В данной статье делается попытка исследования и типологизации языковых знаков, выступающих как отдельные лексические номинации в гастрономической коммуникации.
Глюттонимами, вслед за А.В.Оляничем, предлагается именовать собственно знаки пищи и её компоненты, которые в самом общем виде исполняют четыре важнейших коммуникативных функции:
1) денотативную, связанную с закреплением в сознании коммуникантов образа еды, ее качества, места и способа ее приготовления, субъектов действий, связанных с приготовлением еды;
2) инструктивную, описывающую процесс приготовления пищи и регулирующую его качественные, количественные, рекомендательные и запретительные характеристики;
3) квалификативно-оценочную, характеризующую социальное отношение к процессу приготовления и потребления пищи, а также формирующую культурные приоритеты в самом этом процессе;
4) презентационную, связанную с ритуализацией глюттони-ческой коммуникации [1, с. 339].
По мнению Н.П. Головницкой, денотативной семиотической нагрузкой наделены следующие знаки-глюттонимы: локативы, инструментативы, квалификаторы, персоналии [2].
В качестве локативов в тюркоязычной глюттонической системе могут выступать знаки, номинирующие место происхождения продукта или способ его приготовления как прямо, так и косвенно. Например, локативы, номинирующие сорта турецкого сыра: Poshof дедМ (чечиль, сорт соленого плетеного сыра из цельного коровьего молока родом из деревни Посхов на северо-востоке Турции); '^ттп y6resel peynirleri (сорт измирских сыров); Denizli убгик реутп (сыр кочевника, родом из Денизли на юге Турции); Ма1а1уа реутп (сыр, изготовленный из сырого молока по особой технологии с прессованием для отжима сыворотки в южном регионе страны Малатья).
Кроме того, ряд номинаций этого продукта содержит указания на
- топос продукта + способ приготовления: Konyanin ШШ реутп (сорт сыра из обезжиренного овечьего молока, плесневеющий естественным образом, из вилайета Конья); Аудт’т
tulum peyniri (сыр, изготовленный из смеси овечьего и коровьего молока в бурдюке из козьей шкуры в вилайете Айдын на западе Турции); Bingol salamura peyniri (домашний овечий сыр, заквашенный под действием солнечного тепла, из местности Бингёль на востоке Турции);
- топос продукта + форму Trabzonun telli peyniri (волокнистый малосольный сыр из Трабзона на Черноморском побережье страны);
- топос продукта + цвет Edirnenin beyaz peyniri (сорт анатолийского нежного белого сыра из смеси коровьего, козьего и овечьего молока, полученного на пастбищах дельты рек восточной Турции).
Материальный несъедобный мир в когнитивной системе глюттонии представлен средствами, инструментами и орудиями, которые позволяют проследить динамику превращения пищи от ее добычи до появления на столе готового и даже эстетизированного блюда [1], поэтому и в тюркоязычном глюттоничес-ком семиотическом пространстве инструментативами мы будем именовать:
- знаки, номинирующие место приготовления продукта: тур. mutfak (кухня), tandir (вырытый в земле очаг), ocak (печка, топка); азерб. matбaх (кухня). Специфика азербайджанской кухни в большей степени определена способом приготовления блюд в различных видах открытых и закрытых очагов: tandir, kura, buxari, kulfa, gala ocak, sac, mangal и др.
- знаки, номинирующие инструменты, используемые в процессе приготовления и потребления - мutfak geregleri (кухонная посуда и приборы): тур. su isiticisi, girpma, kahve makinesi, sikma, guveg, tava, duduklu tencere, et lokantasi, kepge, kiyma; yonga tava; азерб. gomga, dahra, at doyan, havan, qazan, suzgag, tava, sini, kafkir, abgardan и др.
Знаки-квалификаторы в тюркоязычной глюттонической системе формируют широкое семантическое поле, в котором основные понятия выражены в оппозиционных знаковых доминантах: «съедобный / несъедобный» (yenilebilir/yenmez) и «вкусный / невкусный» (i§tah agici, lezzetli /lezzetsiz). Основным свойством этой знаковой подсистемы является её семантическая градуированность:
- шкала вкусовых качеств продукта с негативной оценкой (yenmez, tatsiz, - несъедобный, невкусный), нулевой оценкой (yenilebilir- съедобный, lezzetsiz - безвкусный), положительной оценкой (kokulu, lezzetli - вкусный, ароматный);
- шкала потребительских качеств продукта: вкусовых качеств продуктов yemek fazla tuzlu / tuzu az (блюдо пересолено / недосолено), fazla biberli / biberi az (переперчено / недоперчено); готовности продукта к употреблению abartili pi§mi§ / az pi§mi§ (переварено / недоварено); yemek pi§mi§ / yemek pi§memi§ (блюдо готово / не готово).
