CC BY
18
Оригинальная статья УДК 811.512.142
Doi: 10.29025/2079-6021-2020-1-112-119
Особенности вербализации депортации 1943 - 1957 гг. в карачаево-балкарской народной лирике
М.Б. Кетенчиев^
кабардино-балкарский государственный университет им. Х.м. Бербекова, г. нальчик, российская Федерация ORcID ID: 0000-0002-1656-8368, e-mail: ketenchiev@mail.ru
А.Т. Додуева
кабардино-балкарский государственный университет им. Х.м. бербекова, г. нальчик, российская Федерация ORCID ID: 0000-0001-8279-9618, e-mail: daminat57@mail.ru
А.М. Мизиев
кабардино-балкарский государственный университет им. Х.м. бербекова, г. нальчик, российская Федерация ORCID ID: 0000-0001-6138-9379, e-mail: miz1967@mail.ru
Получена: 16.02.2020 /Принята: 26.02.2020 /опубликована онлайн: 25.03.2020
Резюме: В отечественной гуманитарной науке в последние десятилетия особое внимание уделяется изучению проблем, связанных с таким феноменом, как депортация народов Северного Кавказа, в том числе карачаевцев и балкарцев, в Среднюю Азию и Казахстан. Насильственное переселение этноса находит отражение в первую очередь в его устном народном творчестве, изучение которого дает возможность выявить и описать специфику мировосприятия социума на переломных этапах жизнедеятельности. Изучение отмеченного достаточно релевантно для современной парадигмы лингвистики, которая характеризуется своей погруженностью в жизнь социума. При этом актуализируются вопросы, сопряженные с трансформацией мироощущения этнического языкового сознания в новых условиях бытия.
Статья посвящена изучению имеющих этноспецифическую значимость средств языка, репрезентирующих депортацию карачаевцев и балкарцев. Анализ имеющегося фактологического материала позволил выделить целый пласт языковых единиц, отражающих различные характеристики так называемого выселенческого фольклора.
Материалом для исследования послужили данные, полученные в ходе интервьюирования лиц, подвергшихся насильственному выселению, а также лексико-фразеологические и другие языковые средства, извлеченные методом сплошной выборки из карачаево-балкарских народно-поэтических произведений периода депортации, представленных в открытой печати.
Ключевые слова: карачаево-балкарский язык, фольклор, народная лирика, депортация, языковая вербализация, фразеология, ментальность, этнокультура.
Для цитирования: Кетенчиев М.Б., Додуева А.Т., Мизиев А.М. Особенности вербализации депортации 1943 - 1957 гг. в карачаево-балкарской народной лирике// Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2020; 1: 112-119. DOI: 10.29025/2079-6021-2020-1-112-119.
original Paper
Doi: 10.29025/2079-6021-2020-1-112-119
Features of verbalization of the deportation of 1943 - 1957 in Karachay-Balkar folk lyrics
Mussa B. KetenchievL -
Kabardino-Balkarian State university Nalchik, Russian Federation ORcID ID: 0000-0002-1656-8368, e-mail: ketenchiev@mail.ru
Aminat T. Dodueva
Kabardino-Balkarian State university Nalchik, Russian Federation ORCID ID: 0000-0001-8279-9618, e-mail: daminat57@mail.ru
Akhmat M. Miziev
Kabardino-Balkarian State university Nalchik, Russian Federation ORCID ID: 0000-0001-6138-9379, e-mail: miz1967@mail.ru
Received: 16.02.2020 /Accepted: 26.02.2020 /Published online: 25.03.2020
Abstract: In recent decades, Russian humanitarian science has paid special attention to the study of problems related to such a phenomenon as the deportation of the peoples of the North Caucasus, including the Ka-rachay and Balkar peoples, to Central Asia and Kazakhstan. Forced migration of an ethnic group is primarily reflected in its oral folk art, the study of which makes it possible to identify and describe the specifics of the world perception of the society at critical stages of its life. The study of this is quite relevant for the modern paradigm of linguistics, which is characterized by its immersion in the life of the society. At the same time, the problems related to the transformation of the worldview of the ethnic language consciousness in the new conditions of life are actualized.
The article is devoted to the study of ethnospecific language means that represent the deportation of Kara-chay and Balkars. The analysis of the available factual material allowed us to identify a whole layer of language units that reflect various characteristics of the so-called eviction folklore.
The material for the study was the information obtained during the interview of persons who were forcibly evicted, as well as lexical-phraseological and other language means extracted by the continuous sampling method from the Karachay-Balkar folk poetry works of the period of deportation, presented in the open press.
Keywords: Karachay-Balkar language, folklore, folk lyrics, deportation, language verbalization, phraseology, mentality, ethnoculture.
For citation: Ketenchiev, M. B., Dodueva, A. T., Miziev, A. M. Features of verbalization of the deportation of 1943-1957 in Karachay-Balkar folk lyrics. current Issues in Philology and Pedagogical Linguistics. 2020; 1: 112-119. DOI: 10. 29025/2079-6021-2020-1-112-119 (In Russ.).
Введение. карачаевцы и балкарцы, как и многие другие народы страны, в процессе своей жизнедеятельности пережили много потрясений, что зафиксировано их историческим сознанием, которое в первую очередь зиждется на фольклоре народа. в памяти карачаево-балкарского этноса по сей день сохранилось насильственное переселение в казахстан и среднюю Азию. данное явление в современной научной литературе интерпретируется как депортация, геноцид, этноцид и т.д. Проблемы, сопря-
женные с этим, поднимаются в трудах не только отечественных, но и зарубежных ученых-историков, литературоведов и фольклористов, а также нашли отражение в карачаево-балкарской поэзии, прозе и драматургии. однако в этом плане заметно отстала лингвистическая наука, не представлены и междисциплинарные исследования. Между тем проведение такого рода научно-теоретических изысканий представляется важным для современной парадигмы науки о языке, которая характеризуется своей погруженностью в жизнь социума.
Цель статьи. Опираясь на вышеизложенное, мы в данной статье предпринимаем попытку представить особенности языковой вербализации депортации карачаевцев и балкарцев в Среднюю Азию и Казахстан.
Обзор литературы. Традиционно проблемами депортации занимаются историки, которые в своих исследованиях рассматривают различные аспекты жизни депортированных народов. Так, например, некоторые специалисты обращаются к проблеме историографии и политики земли, идентичности и принадлежности на Северном Кавказе ХХ века. При этом они отмечают тот факт, что во время депортации и ссылки в Центральную Азию с 1944 по 1957 год карачаевцы и балкарцы, как и целый ряд других этносов, были исключены из семьи советских народов, в результате чего в последующем произошла их политическая и культурная маргинализация [15]. Другие историки придерживаются мнения, что исследование рассматриваемого феномена приводит к политизации истории Северного Кавказа [16].
наибольший вклад в выявление и описание различных аспектов жизнедеятельности депортированных народов внесли представители Северного Кавказа. Известный специалист-историк Х.-М. А. Са-банчиев скрупулезно рассмотрел целый ряд вопросов, связанных с депортацией народов Северного Кавказа в 40-х гг. XX в. [6]. Анализируя государственную политику в отношении депортированных народов в первые послевоенные годы, он убедительно доказывает антигуманный характер принятых тогда нормативных актов высших органов власти и приходит к правомерному выводу о том, что явное попрание прав и свобод человека стало возможным в обществе, живущем в условиях тоталитаризма [7]. С привлечением к анализу богатого полевого и архивного материала, им также подготовлена отдельная монография, посвященная выселению и возвращению балкарцев [5]. В этих и других работах отмечается экстремальность условий жизни народа в депортации, однако у карачаевцев и балкарцев сохранились такие характерные черты национального менталитета, как «необычайное трудолюбие, терпение, приверженность высоким моральным ценностям, соборность, взаимопомощь» [9, с. 38].
Рассматриваемый феномен не обошли вниманием и филологи. В научных трудах литературоведческой направленности представлена специфика формирования образов переселенцев, наличествующих в прозе, поэзии и драматургии, которые отражают различные процессы этнического сознания и выступают манифестантами этнокультуры [11; 12].
Важными представляются и научно-теоретические изыскания фольклористов, занимающихся народной лирикой в плане описания художественных особенностей выселенческого фольклора карачаевцев и балкарцев [4]. Согласно мнению фольклористов, «аналитическая работа по научному постижению феномена «фольклор выселения» позволяет увидеть, что это целостная художественная система со своими внутренними законами и эстетической программой, нацеленной на торжество разумного миропорядка в человеческом сообществе» [3, с. 7].
Методы исследования. В работе в целом используется описательный метод, проводится системный и семасиологический анализ фактического материала, используются приемы, сопряженные с многосторонней интерпретацией лингвистических данных, носящих этнокультурный характер. Исследуемые единицы языка извлечены из народно-поэтических текстов методом сплошной выборки.
Результаты и дискуссия. Традиционно носители карачаево-балкарского языка понятие депортации передают посредством лексемы кёчгюнчюлюк. Данное слово в Толковом словаре карачаево-балкарского языка зафиксировано в значении «переселенчество, переселенческий образ жизни» [10, с. 310]. Как видим, в словарной дефиниции отсутствует передаваемая данной лексемой семантика, связанная с насильственным переселением людей. Между тем она этноспецифически маркирована. Дело в том, что этнокультурное значение рассматриваемого слова детерминируется жизненными реалиями, а именно Международным женским днем 8 марта, поскольку этот день ассоциируется с вынужденным покиданием родных мест. В силу этого у переживших депортацию балкарцев указанная дата вызывает протест. С другой стороны, 8 марта воспринимается как день памяти, в который происходит поминание родственников и близких, погибших и умерших в период переселения. В этой связи важным представляет-
ся и тот факт, что в балкарском похоронном обряде закрепился ритуал произнесения дуа, адресованный упокоившимся в Средней Азии и Казахстане.
Статус народа-спецпереселенца в плане художественно-языковой экспликации находит отражение в карачаево-балкарской поэзии периода депортации, о чем свидетельствуют, например, следующие строки поэтов-классиков К. Мечиева и И. Семенова: Толтургъанбыз вагонланы, Таныгъанбыз къурч жолланы. Аз болгъанды къарыуубуз, Эриши болду ариуубуз. Аман болду жашауубуз, Татыусузду ашауубуз. [8, с. 225] «Вагоны мы заполнили, Стальные дороги мы познали. Сил у нас меньше стало, Безобразными стали красавицы. Жизнь теперь плоха, Бессмысленной стала жизнь». Жашауубуз жашау тюйюл, жаннган отду, Хар кюнюбюз кюн тюйюлдю, учхан окъду, Бюгюнлюкде насып кёрген бир жан жокъду. [8, с. 231] «Жизнь не жизнь, а полыхающее пламя, День не день, а пуля летящая, Счастья никто не испытывает».
В рамках данной работы важным представляется обращение к произведениям устного народного творчества карачаевцев и балкарцев, появившимся в 1943 - 1957 гг. Эти произведения относятся к такому жанру фольклора, как кюй. В имеющихся лексикографических источниках эта лексема дефиниру-ется следующим образом: «грустная, печальная, унылая песня» [10, с. 406]. Она производна от глагола кюй-, для которого актуальны значения типа «гореть; перен. сильно переживать, горевать» и др. [10, с. 406 - 407]. Лучшие образцы такого рода песен сконцентрированы в специализированном издании «Словесные памятники выселения» [8], к материалу которого мы обратимся ниже с целью представить особенности вербализации депортации (1943 - 1957 гг.) карачаево-балкарского этноса.
Песни рассматриваемого жанра привлекательны уже самими названиями, которые имеют различную структуру: отдельные слова и словоформы («Осуят - Завещание», «Кавказгъа - Кавказу», «Тары-гъыуларым - Мои жалобы»), словосочетания («Жан анам - Душа моя мама», «Узакъ Азияны жыры -Песня далекой Азии», «Кёчгюнчюню жыры - Песня спецпереселенца», «Къыйын кюнюбюз - Тяжелые дни»), различные по цели высказывания предложения («Сегизинчи мартха атаб а къояма - Посвящаю 8 Марта», «Таула, ташла да кюелле - Горюют горы и камни», «Жилямай къалай турайым? - Как мне не плакать?», «Аллах энди бизни сакъласын! - Пусть Всевышний теперь нас сохранит!»). В этих и других номинациях песен отражены различные когнитивные составляющие жизнедеятельности этноса в период депортации: факт депортации, прощание с малой родиной, состояние души и др. Ср.: Сатлыкъ малланы къуйгъанча, бизни // Машиналагъа къуйдула. // Келтирип келип, Нальчик шахарда // Шалон-лагъа терк жыйдыла «Как скот на продажу, // Нас погрузили в машины. // Пригнав в город Нальчик, // Загрузили быстро в эшелоны»; Ата журтубуздан биз чыгъып барабыз, // Саналгъанбыз къырал жа-улагъа. //Къыбылагъа къарап: «Сау къалыгъыз!» - дедик //Шорха суула бла таулагъа «Покидаем мы земли отцов, // Признаны врагами государства. // На юг посмотрев, говорим: «Прощайте!» // Бурлящим рекам и горам».
Практически в каждой песне представлено состояние, которое детерминируется насильственным переселением. Оно, как правило, репрезентируется посредством различных по формальной устроенности конструкций, маркированных эмоциональной нагруженностью: Аппамы акъ сакъалын // Жилямукъла жуудула. // Солдатла, кирип хыны, // Юйюбюзден къуудула «Белую бороду дедушки // Оросили слезы. // Солдаты, грозно зайдя, // Выгнали нас из дома»; Ах, бизни элтип, алай къуйгъанда, //Ит сынамазны сынадыкъ. // Ахлуларыбыз кёрюнмей къалып, //Амалсыз болуп, жилядыкъ «Ах, когда нас так выбросили, // Испытали то, что собака не испытывает, // Не увидев близких, // От безысходности заплакали».
Такого рода синтаксические конструкции, выражающие эмоции, обычно характерны для устной речи, традиционно представлены в произведениях устного народного творчества и эксплицируют мироощущение этноса. Ср.: къарачайда сууудула от жагъала, //Бар юйледе мыдыхла ёчюлдюле «В Кара-чае очаги остыли, // Во всех домах огни погасли». В данном примере вербализации подвергается определенный сегмент концепта «огонь (очаг)». Дело в том, что в представлении карачаевцев и балкарцев огонь символизирует жизнь, а потеря его ассоциируется с переходом в новое состояние - смерть. Значит, депортация воспринимается как последнее. В пользу этого свидетельствуют бытующие в народе проклятия типа отунг кёмюлсюн! «Чтобы ты умер! (букв. Чтобы твой огонь погас!».
Депортация влияет не только на состояние народа, но и на флору и фауну, ареал его жизни в целом: мутхуз кюн чыкъды бюгюн бизге, // тёгерегибизни чарс алгъанды «Сегодня для нас солнце тусклое взошло, // Нас мглой запеленало»; бузоула къалдыла бир ачы къычыра, //ийнекле къалдыла ёкюре «Телята остались горько крича, // Коровы мыча остаются»; таулагъа къачып баралла, жаным, //Язгилтин болгъан а къойла «В горы убегают, душа моя, // До смерти напуганные овцы»; итле, ызыбыздан чаба, сынсыйла «Собаки скулят, вслед за нами идя»; баудан къарап а ачы кишнейди //Хар кюнден миниучю тор атынг «Из загона смотря, сильно ржет // Твой верховой гнедой жеребец». На это обращают внимание и ученые-фолклористы, например, Б.А. Берберов: «Довольно постоянным и устойчивым образом в текстах является собака, бегущая за машиной, на которой покидают родину переселенцы. Собака в данном случае выступает как промежуточное звено между миром человека и миром природы, и ее отчаянный многокилометровый бег по извилистой горной дороге - это своеобразный протест против разрыва двух миров. В принципе протестует вся «горная фауна», вся природа, но характерно, что последней сдается собака» [3, с. 15]. Образ преданного и сопереживающего хозяину животного (собаки) представлен у многих карачаевских и балкарских писателей, которые посвятили свои произведения раскрытию темы депортации.
Процесс переселения в сознании карачаевцев и балкарцев в народной лирике представлен значительным количеством компаративных конструкций. Это вполне объяснимо, если учесть то, многие когнитивные характеристики лица базируются на сравнении, детерминированном его перцепциями. Анализируемый нами фактологический материал позволяет говорить о следующих составляющих депортации, передаваемых посредством сравнительных дескрипций и высказываний: а) депортация для спецпереселенца есть конец света: къыяма кюн жетдими, жаным, // кюнюбюз къарангы болгъанды «Светопреставление что ли настало, душа моя, // Наши дни превратились в темень»; б) отношение к депортированным не отличается от отношения к скотине, зверям: тууарланы сюргенлей, ызыбыздан бол-гъандыла «Нас преследуют, словно скотину гонят»; биз хариплени къойланы санагъанлай санайдыла, // Алай бла кюйсюз комендант къолуна атадыла «Нас бедных пересчитывают как баранов, // Коменданту жестокому в руки кидают»; бизге энди салам да жокъ, келям да жокъ, //Этгендиле жаныаур жапылы «Теперь для нас приветствий нет, // звериный облик нам придали»; в) спецпереселенцы рассеиваются в степи, как зерно: бизни энди къум тюзлеге сабаннгаурлукъ чачханлай чачдыла «Нас теперь в степях разбросали, словно зерна кидают на пашне»; г) депортация есть горький сон: къазахстанны жерлерин тюшюмдеча кёреме «Казахстана земли вижу словно во сне»; д) лучше могила, чем депортация: ой, ан-дан эсе кёрге киргеем, бу зарауатлыкъны кёргюнчю «Ой, лучше бы в могиле лежал бы, чем видеть это зло»; е) депортация есть полная смена уклада жизни: аллахым къудай болду, //нартюхюм будай болду «Аллах мой стал Кудаем, // Кукуруза моя в пшеницу превратилась» и др.
В произведениях рассматриваемого типа изобилуют различные фразеологические единицы, ориентированные на репрезентацию объектов окружающей действительности, небесных тел [4; 13], времен года [14] и др., которые органично вплетаются в ткань лирических стихотворений, отражая при этом отношение этноса к особенностям бытия периода депортации: къан жилямукълу болдула таула «Горы в кровавых слезах»; жарлы халкъны отха кёмдюле «Бросили в огонь бедный народ»; малкъарны жулдузу батханды «Закатилась звезда Балкарии»; Энди бизге ай, кюн да тутулдула «Теперь для нас лунные и солнечные затмения»; жазыбыз болду къыш чилле «Весна превратилась в зимнюю стужу (продолжительностью в сорок самых холодных дней года)». В таких выражениях важными представляются ментальные составляющие, которые выступают «своего рода индикатором отражения отношения носителей языка к реальному миру в соответствии с их национальными взглядами, традициями, психологией, бытом» [1, с. 109].
Значительными функционально-семантическими возможностями в песнях-плачах, посвященных переселению, отмечены вопросительные высказывания. На поставленные вопросы ответы не находят-
ся, и они представляют собой риторические возгласы, выражая при этом следующее: а) неизвестные предстоящие пути-дороги: Чегем элим, жыйын болуп сюрюлесиз, къайры къуууласыз сиз ашыгъышлы? «Мой Чегем, гонимы вы кучей, в какую сторону вас в спешке гонят?»; б) депортация как снег на голову: Жашай эдик мамыр таулада, къайдан чыкъды бизге энди бу хата? «Жили мы в мирных горах, откуда появилось это нежданное горе?»; Сунмай тургъанлай, жаным, не болуп къалды Уллу Малкъар-гъа? «Нежданно-негадано, душа моя, что случилось с Большой Балкарией?»; в) никчемность жизни: Къутургъан черек алып кетсе керек, не магъана бу жашаудан? «Лучше бы буйной рекой унесло, какой толк от этой жизни?»; г) несправедливость: Жюз жылланы жашагъанбыз тюз болуп, нек терслендик кечеден тангнга? «Столетиями жили правыми, с ночи на утро почему стали неправыми?»; д) невозврат в счастливое прошлое: Согъулурламы дейсе энди, Къарачайда алгъынча жарыкъ къобузла? «Как ты думаешь, будут играться на гармони светлые мелодии в Карачае?»; е) сострадание к малой родине, оставшейся без хозяев: Биз айырылдыкъ жерибизден жарсыулу, ким къарар энди чегетлеге, таулагъа? «Родную землю в горести покинули, кто присмотрит теперь за лесами и горами?»; ж) депортация есть ад: Жаханим отуму кюйдюреди энди бу мискин халкъны хар жерде? «Адский огонь что ли везде обжигает этот горемычный народ?» и т. п.
Заключение. Как явствует из рассмотренного выше фактического материала, язык и мышление взаимосвязаны. Посредством имеющегося реестра средств языка в фольклорных произведениях периода депортации, облеченных в форму песней-плачей, зафиксировано мироощущение карачаево-балкарского этноса, попавшего в жернова истории. Такие произведения отражают сложные жизненные перипетии не только карачаевцев и балкарцев, но и целого ряда других народов, проживающих как на территории России, так и за ее пределами. Они представляют собой важный сегмент исторического сознания этноса, его национальной языковой картины мира.
Список литературы
1. Аликаев Р.С., Башиева С.К. ФЕ как транслятор этноспецифической информации// Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2010. №4. С. 106 - 109.
2. Берберов Б.А. Художественные особенности выселенческого фольклора карачаевцев и балкарцев// Культурная жизнь Юга России. 2004. №3 (9). С. 18 - 21.
3. Берберов Б.А. тема народной трагедии и возрождения в карачаево-балкарской поэзии (на материале устной и письменной словесности 1943 - 2000 гг.). Нальчик: Издательский отдел КБИГИ, 2011. 215 с.
4. Башиева С.К., Кетенчиев М.Б. Особенности вербальной репрезентации обыденных знаний о небесных телах// Cuadernos de Rusística Española. 2017. № 13. С. 181 - 194.
5. СабанчиевХ.-М.А. Балкарцы: выселение и возвращение. Нальчик: Эльбрус, 2008. 436 с.
6. Сабанчиев Х.-М.А. Депортация народов Северного Кавказа в 40-х гг. XX в.// Вопросы истории. 2013. № 11. С. 104 - 114.
7. Сабанчиев Х.-М.А. Государственная политика в отношении депортированных народов в первые послевоенные годы// Вопросы истории. 2018. № 11. С. 54 - 60.
8. Словесные памятники выселения / Сост. Т. М. Хаджиева. Нальчик: Эль-Фа, 1997. 382 с.
9. Тетуев А.И. Повседневная жизнь и стратегия выживания спецпереселенцев в 40 - 50-х гг. XX в.// Вестник Калмыцкого Института гуманитарных исследований РАН. 2012. №3. С. 33 - 42.
10. Толковый словарь карачаево-балкарского языка: в трех томах. Т. II. З-Р. Нальчик: Эль-Фа, 2002. 1168 с.
11. Узденова Ф.Т. Карачаево-балкарская поэзия: генезис и жанровое своеобразие. Нальчик: Принт Центр, 2018. 232 с.
12. Узденова Ф. Т. Образ и его знаковая природа (к проблеме этнокультурной идентичности)// Современные исследования социальных проблем. 2018. Т. 10. №3-1. С. 12 - 23.
13. Abdullina G.R., Gadzhiakhmedov N.E., Ketenchiev M.B., Kuular E.M., Nasipov I.S. Cosmonyms in Turkic Languages (Linguistic Analysis)// Modern Journal of Language Teaching Methods (MJLTM). 2017. Vol. 7, iss. 9.1. Pp. 208 - 213.
14. KetenchievM.B., DoduevaA.T., UzdenovaF.T., KhubolovS.M. Names of months and national linguistic picture of the world on material of Karachai-Balkarian folklore and literature// Dilemas contemporáneos: Educación, Política y Valores. 2019. Vol. 6, iss. S7. Article Number: 13.
15. LanzillottiIan т. Historiography and the politics of land, identity and belonging in the twentieth-century North Caucasus// Nationalities Papers - The Journal of Nationalism and Ethnicity. 2016. Vol. 44, iss. 4. Pp. 503 - 521. DOI: 10.1080/00905992.2016.1179726.
16. Nevskaya т., Kondrasheva A. The Construction of North Caucasian Mythology// Balkanistic forum. 2018. Iss. 1. Pp. 84 - 97.
References
1. Alikaev, R.S., Bashieva, S.K. (2010). FE as a translator of ethnospecific information: Bulletin of Pyatigorsk state linguistic University, no 4, pp. 106 - 109 (In Russ.).
2. Berberov, B.A. (2004). Artistic features of eviction folklore of Karachay and Balkars: Cultural life in the South of Russia, no 3 (9), pp. 18 - 21 (In Russ.).
3. Berberov, B.A. (2011). Theme of folk tragedy and revival in Karachay-Balkar poetry (based on oral and written literature, 1943 - 2000), Nalchik: KBIGI publishing Department, 215 p. (In Russ.).
4. bashieva, S.K., Ketenchiev, M.B. (2017). Features of verbal representation of everyday knowledge about celestial bodies: Cuadernos de Rusística Española, no 13, pp. 181 - 194 (In Russ.).
5. Sabanchiyev, Kh.-M. a. (2008). The Balkarians: eviction and return, Nalchik: Elbrus, 436 p. (In Russ.).
6. Sabanchiyev, Kh.-M. A. (2013). Deportation of the peoples of the North Caucasus in the 40-s of the XX century: Question of history, no 11, pp. 104 - 114 (In Russ.).
7. Sabanchiyev, Kh.-M. A. (2018). State policy on deported peoples in the first post-war years: Question of history, no 11, pp. 54 - 60 (In Russ.).
8. (1997). Verbal monuments of eviction/ Comp. T.M. Khadzhieva, Nalchik: El-FA, 382 p. (in Kara-chay-Balkar).
9. Tetuev, A.I. (2012). Everyday life and survival strategy of special settlers in the 40-50 years of the XX century: Bulletin of the Kalmyk Institute for Humanities research of the Russian Academy of Sciences, no 3, pp. 33 - 42 (In Russ.).
10. Explanatory dictionary of Karachay-Balkar language, in three volumes, vol. II, Z-R, (2002), Nalchik: El-Fa, 1168 p. (in Karachay-Balkar).
11. uzdenova, F.T. (2018). Karachay-Balkar poetry: Genesis and genre originality, Nalchik: Print Center, 232 p. (In Russ.).
12. uzdenova, F.T. (2018). Image and its symbolic nature (on the problem of ethno-cultural identity): Modern research on social problems, vol. 10, no 3, pp. 12 - 23 (In Russ.).
13. Abdullina, G.R., Gadzhiakhmedov, N.E., Ketenchiev, M.B., Kuular, E.M., Nasipov, I.S. (2017). Cos-monyms in Turkic Languages (Linguistic Analysis): Modern Journal of Language Teaching Methods (MJLTM), vol. 7, iss. 9.1, pp. 208 - 213 (In Eng.).
14. Ketenchiev, M.B., Dodueva, A.т., uzdenova, F.T., Khubolov, S.M. (2019). Names of months and national linguistic picture of the world on material of Karachai-Balkarian folklore and literature: Dilemas contemporáneos: Educación, Política y Valores, vol. 6, iss. S7. Article Number: 13 (In Eng.).
15. lanzillotti, Ian т. (2016). Historiography and the politics of land, identity, and belonging in the twentieth-century North Caucasus: Nationalities papers- Nationalities Papers-The Journal of Nationalism and Ethnicity, vol. 44, iss. 4, pp. 503 - 521. DOI: 10.1080/00905992.2016.1179726 (In Eng.).
16. Nevskaya, т., Kondrasheva, A. (2018). The Construction of North Caucasian Mythology: Balkanistic forum, iss. 1, pp. 84 - 97 (In Eng.).
Кетенчиев Мусса Бахаутдинович, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой карачаево-балкарской филологии, Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бер-бекова; 360004, ул. Чернышевского, 173, г. Нальчик, Российская Федерация; e-mail: ketenchiev@mail.ru
Mussa B. Ketenchiev, Doctor of Philology, Professor, Head of the Department of Karachay-Balkar Philology, Kabardino-Balkarian State University named after Kh. M. Berbekov; 360004, 173 Chernyshevsky Str., Nalchik, Russian Federation; e-mail: ketenchiev@mail.ru
Додуева Аминат Таубиевна, доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры карачаево-балкарской филологии, Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х.М. Бербеко-ва; 360004, ул. Чернышевского, 173, г. Нальчик, Российская Федерация; e-mail: daminat57@mail.ru
Aminat Т. Dodueva, Doctor of Philology, Associate Professor, Professor of Karachay-Balkar Philology Department, Kabardino-Balkarian State University named after Kh. M. Berbekov; 360004, 173 Cherny-shevsky Str., Nalchik, Russian Federation; e-mail: daminat57@mail.ru
Мизиев Ахмат Магомедович, доктор филологических наук, доцент кафедры карачаево-балкарской филологии, Кабардино-Балкарский государственный университет имени Х.М. Бербекова; 360004, ул. Чернышевского, 173, г. Нальчик, Российская Федерация; e-mail: miz1967@mail.ru
Akhmat M. Miziev, Doctor of Philology, Associate Professor of Karachay-Balkar Philology Department, Kabardino-Balkarian State University named after Kh. M. Berbekov; 360004, 173 Chernyshevsky Str., Nalchik, Russian Federation; e-mail: miz1967@mail.ru
