CC BY
61
УДК 81.38
ОСОБЕННОСТИ УПОТРЕБЛЕНИЯ ПРЕДЛОГА НА В РЕЧИ АРГОТИРУЮЩИХ
Е.Г.Тонкова
Аннотация. В статье рассматриваются грамматические субнормы (нормы субстандартной языковой подсистемы), характерные для речевой практики носителей арго. Данные субнормы противоречат кодифицированным нормам литературного языка, хотя принято считать, что русские социальные диалекты не имеют морфологических и синтаксических особенностей. Автор обосновывает положение о том, что русское арго обладает спецификой не только в области лексики, фразеологии и словообразования, но и в области грамматики.
Ключевые слова: арго, арготирующие, социальный диалект, литературный язык, речевой субстандарт, норма, субнорма.
ESPECIALLY CONSUMPTION OF PREPOSITION НА
IN THE SPEECH OF ARGOT-SPEAKING PERSONS
E.G.Tonkova
Abstract. The article is devoted to the grammatical subnorms (norms of substandard language systems) that are typical in the argotic live speech. These subnorms are contrary to codifying norms of the Russian standard though it’s co n-sidered that Russian social dialects don’t have morphological and syntax peculiarities. The author is substantiating the proposition that Russian argot has its own specifics in grammar.
Keywords: argot, argot-speaking persons, social dialect, literary standard, substandard, norm, subnorm.
Арго является одним из социальных диалектов русского национального языка, характеризуется «узкопрофессиональной или своеобразно освоенной (в смысловом и словообразовательном отношениях) общеупотребительной лексикой, нередко с элементами условности, искусственности и “тайности”, а также заимствованиями из других языков (цыганского, немецкого, польского, новогреческого и др.)» [15, с. 36]. Это речь деклассированных элементов (нищих, беспризорников, наркоманов, проституток и т.п.), криминального мира. Арго представляет собой обширную лексическую систему, в которой наряду с современными арготизмами существуют дореволюционные арготизмы (необходимо отметить, что часть из них сейчас не употребляется в арго, а используется в литературном языке, просторечии и жаргонах).
В настоящее время арго активно взаимодействует с кодифицированным языком и с некодифицированными языковыми подсистемами. В результате данный социолект, с одной стороны, обогащает свой словарь, “заимствуя” лексику разных форм существования русского национального языка, с другой стороны, он пополняет языковые подсистемы своими единицами.
Необходимо отметить, что в русистике до сих пор актуальной остаётся следующая проблема: лингвисты не уделяют должного внимания грамматическим особенностям арго. По
нашему мнению, это напрямую связано с давно сложившимся представлением о том, что социальные диалекты дифференцированы главным образом в области лексики, семантики, фразеологии, а по фонетическому и грамматическому строю они практически не отличаются от системы литературного языка [10, с. 113]. Однако наши наблюдения свидетельствуют о том, что в отношении грамматических особенностей это утверждение не совсем оправданно.
Ещё известный исследователь В.Д. Бонда-летов подчёркивал одну из важных морфологических особенностей арго: в его словарном составе присутствуют только знаменательные слова, обладающие лексическим значением и способные выступать членами предложения, а служебные слова арго “заимствует” из общенародного языка [2, с. 8]. В то же время собранные нами материалы позволяют утверждать, что употребление некоторых непроизводных предлогов в речи арготирующих может подчиняться некодифицированным, узуальным нормам (нормам субстандарта, субнормам).
По мнению известного арготолога В.Б. Быкова, специфика норм субстандарта и стандарта (литературного языка) заключается в различном акцентировании отдельных признаков, а именно: соответствие субнорм системе / структуре языка проявляется более последовательно, чем у стандартных норм. В свою оче-
редь, культивирование кодифицированных стандартных норм делает более сильный акцент на общественном одобрении, на признании соответствующего явления обязательным, чего в субстандарте не происходит, хотя нельзя отрицать того, что оценочный фактор (одобрение - неодобрение) присутствует в сознании носителей субстандарта [3, с. 11].
Например, арготирующие используют предлог на в конструкциях с пространственным значением гораздо шире, чем предлог в. См.: «Я согласен с тобой - тебе на Общем Корпусе делать нечего. Говорят, у вас сидят чуть не по сто человек в камере!» (речь идёт об общем корпусе тюрьмы «Матросская Тишина» - прим. Е.Т.) [13, с. 504]; Их не сломали на Белом Лебеде, а пытали там воров по-настоящему: либо подписывай отречение, либо под пресс (Белый Лебедь - ‘Соликамская ИТК-6’) [4, с. 64]; На «малине» нашлись и вещественные доказательства - 97 шуб и пальто, 127 костюмов и платьев, 37 золотых колец и несметное количество сумок и всякой всячины... (малина - ‘притон деклассированных элементов’) [12, с. 135] и др. Предлог на во всех приведённых примерах выступает при существительных со значением ‘закрытое пространство’ в форме предложного падежа. Ср. с литературным употреблением: в корпусе, в Белом доме или арготическим вариантом: Получив от родителей в наследство обширную сеть добрых знакомств с большими людьми и добавив к ним за пять лет адвокатской практики свои собственные связи, она умудрялась считаться своей и в кабинетах прокуратуры, и в воровских малинах, и на тайных производствах цеховиков, и в обшитых дубовыми панелями офисах Смольного [16, с. 57].
В то же время согласно кодифицированной норме употребление предлога в в пространственном значении связано с представлением об ограниченном пространстве, при отсутствии этого значения употребляется предлог на. Ср.: машины стояли во дворе (окруженное забором или домами пространство) - дети играли на дворе (вне дома; ср.: на дворе сегодня холодно) [11, с. 336]. В выражениях на почте, на заводе, на фабрике, на стадионе употребление предлога на обусловлено тем, что изначально понятия «почта», «завод», «фабрика», «стадион» не связывались с представлением о помещении или здании: почта когда-то была на почтовой станции, на которой содержали ямщиков и держали лошадей; завод, фабрика, стадион могли занимать открытую территорию и состоять из нескольких сооружений (ср.: в мастерской, в цехе, в спортзале связывалось с
представлением о закрытом помещении) [11, с. 336].
Вызывает интерес тот факт, что анорма-тивное употребление предлога на при существительных, называющих закрытые помещения, отмечается как в речи асоциальных элементов, не владеющих нормами литературного языка, так и в речи людей, знакомых с кодифицированными нормами. Как представляется, таким образом носители арго пытаются «расширить» замкнутое пространство. Например, бывшая политзаключённая, русская поэтесса, переводчица, правозащитник, участница диссидентского движения в СССР Наталья Горбаневская в интервью социологу Л.И. Альперн сообщает: «Я на больничке просидела довольно долго, и о Бутырке, и о камере на спецу, и особенно о больничке у меня в целом хорошие воспоминания» (больничка - ‘больница’) [1, с. 400]. Ср. с фразой другой известной политзаключённой Ольги Иоффе: «Сначала отправили в Казанскую тюрьму, потом в Бутырку, там я была 5-6 дней на больничке, потом меня отвезли в больницу общего типа, а оттуда я уже выписалась домой» [1, с. 430]. Причём О. Иоффе в интервью употребляет и нормативный предлог в с тем же арготизмом больничка: «И когда я там сидела в больничке, мне казалось, что относятся ко мне как к нормальному человеку, хотя я, в общем, не очень чувствительна к тому, как ко мне со стороны относятся, слава Богу» [1, с. 431].
Предложное сочетание на больничке также часто встречается в художественных произведениях, отражающих жизнь деклассированных элементов: «А где он?» «Кто? Боец? Щас кликну...» «Да нет, фигурант ваш... » «А-а-а. На больничке» [8, с. 290]; Но есть и такие, кто не признаёт вора, если он возведён в титул не на зоновской больничке [6, с. 303] и т.п.
Частотны в речи арготирующих и анорма-тивные предложные сочетания на тюрьме (ср. с лит. в тюрьме): «Мама узнала, когда я была уже на тюрьме»; «На тюрьме когда уже была, ко мне никто не приезжал» [5, с. 147-148]; «На тюрьме просто так ничего не выходит! - назидательно сказал Клоп. - На тюрьме то выходит, что смотрящий решит!» [7, с. 259]; «Так на тюрьме шутят - мол, лоб зелёнкой намажут перед расстрелом, чтобы пуля случайно никакую заразу не занесла,» - усмехнулся парень [14, с. 29]; на коридоре (ср. с лит. в коридоре): Стоишь, там стоит мужик на коридоре ДПНК, он в стороне, допустим, а там нас обыскивают [1, с. 318]; Был мороз страшный, я дико мерзла, и милиционер, дежурный на коридоре, меня всю ночь отпаивал
горячим чаем [1, с. 386]; арг. на централе (централ - ‘центральная тюрьма’): По общей величине отсиженного на Централе срока (двадцать четыре месяца, не считая еще восьми месяцев в Лефортовском замке) я оставался в нашей камере крепким середнячком [13, с. 504]; Некоторые считают, что короновать надо именно на централе [с. 303] и т.п.
Таким образом, употребление арготирую-щими предлога на в конструкциях с существительными, обозначающими закрытое помещение, подчиняется определённым субнормам, отличающимся от норм литературного стандарта. Примечательно, что эти субнормы соблюдают как образованные носители арго, знакомые с кодифицированными нормами, так и деклассированные элементы, не владеющие нормами литературного языка. Не случайно исследователь В.Б. Быков писал, что отличительной особенностью воровского и лагерного, тюремного жаргона, фени является стремление к стандартизации. Специфика речевой характеристики блатного жаргона проявляется и в его «фразеологичности», то есть активном употреблении устойчивых выражений, фра-
Литература:
1. Альперн Л. Сон и явь женской тюрьмы. СПб.: Алетейя. 2004. 446 с.
2. Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Рязань: Рязан. пед. инт. 1974. 112 с.
3. Быков В.Б. Лексикологические и лексикографические проблемы исследования русского субстандарта. Автореферат дисс... док. филол. наук. М. 2001.
4. Вышенков Е. Крыша. Устная история рэкета. М.: АСТ; СПб.: Астрель-СПб. 2012. 286 с.
5. До и после тюрьмы. Женские истории: коллективная монография / под ред. Е.Л. Омельченко. СПб.: Алетейя. 2012. 272 с.
6. Колычев В.Г. Дважды коронован. М.: Эксмо. 2012. 352 с.
7. Корецкий Д. А. Антикиллер-3. Допрос с пристрастием. М.: АСТ; Астрель. 2011. 478 с.
8. Корецкий Д. А. Антикиллер 4. Счастливых бандитов не бывает. М.: Астрель. 2012. 478 с.
9. Лихачёв Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Лихачёв Д.С. Статьи ранних лет (сборник). Тверь: Твер. обл. отд-ние Рос. фонда культуры. 1993. С. 54-94.
10. Пшеничнова Н.Н. Диалект // Русский язык: Энциклопедия. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия». 2003. С. 113-114.
11. Розенталь Д.Э., Джанджакова Е.В., Кабанова Н.П. Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию. 9-е изд. М.: Айрис-пресс. 2013. 496 с.
12. Романов С. Воры-карманники. От ширмача до щипача. М.: Изд-во Эксмо. 2005. 384 с.
зеологизмов, коллокаций [3, с. 5]. В свою очередь, Д.С. Лихачёв отмечал, что все морфологические особенности русского арго определяются склонностью воровской речи отойти от свободной синтаксической конструкции речи [9, с. 83]. Поэтому, на наш взгляд, необходимо планомерно и детально выявлять и описывать специфику русского арго в области морфологии и синтаксиса, поскольку арготическая система представляется не изолированной от литературных грамматических норм лишь теоретически.
Изучение арготических субнорм способно изменить существующие сведения о грамматике русского национального языка, поскольку традиционно считается, что грамматическим своеобразием обладают только такие нелитературные подсистемы, как территориальные диалекты и просторечие. С другой стороны, исследование грамматических особенностей арго поможет усилить нормализаторскую деятельность и бороться с тем «расшатыванием» и разрушением кодифицированных грамматических норм, которое мы наблюдаем сейчас.
13. Рубанов А. Сажайте, и вырастет. М.: Аст-рель. 2012. 574 с.
14. Самсон. Самсон: роман. М.: Эксмо. 2011. 320 с.
15. Скворцов Л.И. Арго // Русский язык: Энциклопедия. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия». 2003. С. 36-37.
References:
1. Al'pern L. Son i jav' zhenskoj tjur'my. SPb.: Aletejja. 2004. 446 s.
2. Bondaletov V.D. Uslovnye jazyki russkih remeslennikov i torgovcev. Rjazan': Rjazan. ped. in-t. 1974. 112 s.
3. Bykov V.B. Leksikologicheskie i leksikograficheskie problemy issledovanija russkogo substandarta. Avtoreferat diss... dok. filol. nauk. M. 2001.
4. Vyshenkov E. Krysha. Ustnaja istorija rjeketa. M.: AST; SPb.: Astrel'-SPb. 2012. 286 s.
5. Do i posle tjur'my. Zhenskie istorii: kollektivnaja monografja / pod red. E.L. Omel'chenko. SPb.: Ale-tejja. 2012. 272 s.
6. Kolychev V.G. Dvazhdy koronovan. M.: Jeksmo. 2012. 352 s.
7. Koreckij D. A. Antikiller-3. Dopros s pristrastiem. M.: AST; Astrel'. 2011. 478 s.
8. Koreckij D. A. Antikiller 4. Schastlivyh banditov ne byvaet. M.: Astrel'. 2012. 478 s.
9. Lihachjov D.S. Cherty pervobytnogo primitivizma vorovskoj rechi // Lihachjov D.S. Stat'i rannih let (sbornik). Tver': Tver. obl. otd-nie Ros. fonda kul'tury. 1993. S. 54-94.
10. Pshenichnova N.N. Dialekt // Russkij jazyk: Jenciklopedija. M.: Nauchnoe izdatel'stvo «Bol'shaja Rossij-skaja jenciklopedija». 2003. S. 113-114.
11. Rozental' D.Je., Dzhandzhakova E.V., Kabanova N.P. Spravochnik po pravopisaniju, proiznosheniju, lite-raturnomu redaktirovaniju. 9-e izd. M.: Ajris-press. 2013. 496 s.
12. Romanov S. Vory-karmanniki. Ot shirmacha do shhipacha. M.: Izd-vo Jeksmo. 2005. 384 s.
13. Rubanov A. Sazhajte, i vyrastet. M.: Astrel'. 2012. 574 s.
14. Samson. Samson: roman. M.: Jeksmo. 2011. 320 s.
15. Skvorcov L.I. Argo // Russkij jazyk: Jenciklopedija. M.: Nauchnoe izdatel'stvo «Bol'shaja Rossijskaja jenciklopedija». 2003. S. 36-37.
Сведения об авторе:
Тонкова Елена Георгиевна (г.Йошкар-Ола, Россия), кандидат филологических наук, доцент кафедры русского и общего языкознания, ФГБОУ ВПО «Марийский государственный университет», email: [email protected]
Data about the author:
Tonkova E.G. (Yoshkar-Ola, Russia), candidate of philological sciences, associate professor at the department of russian and general linguistics, Mari State University, e-mail: [email protected]
