CC BY
136
УДК 391(571.151)
И. Н. Зуев
аспирант, Алтайский государственный университет E-mail: [email protected]
О. Р. Пермяков
доцент, Алтайский государственный институт культурыi E-mail: [email protected]
ОСОБЕННОСТИ ТРАДИЦИОННОГО КОСТЮМНОГО КОМПЛЕКСА НАРОДОВ АЛТАЯ: МИФОРИТУАЛЬНЫЙ АСПЕКТ
Рассматриваются проблемы поиска истоков создания традиционного комплекса костюма коренного населения Алтая. Влияние на конструкцию и декорирование национального костюма южных и северных алтайцев оказали условия их быта и жизнедеятельности (различия в образе жизни кочевых и оседлых народов), принадлежность к разным социальным слоям и т. д. Однако авторы считают, что ключевую роль сыграли мифологические представления и особенности космогонии и космологии народов Алтая. Украшения и орнаменты рассматриваются как явление не столько эстетическое, сколько сакральное, «обережное».
Ключевые слова: народы Алтая, традиционный костюм, мифология, межкультурные связи, ритуал, бытовые особенности, традиционные прически, функции костюма
Для цитирования: Зуев, И. Н. Особенности традиционного костюмного комплекса народов Алтая: мифоритуальный аспект / И. Н. Зуев, О. Р. Пермяков // Вестник культуры и искусств. - 2017. - № 2 (50). -С. 138-145.
Сегодня мы наблюдаем своего рода возрождение народного алтайского костюма: традиционную одежду надевают в дни национальных праздников, для театрализованных представлений, проведения обрядов, например, свадебных; появляются модельеры, вдохновленные алтайским костюмом и продвигающие его в широкие массы (Аржана Кензи-на1, Айсула Такина, Валентина Саксаева и др., ателье «Буучай»), проводятся конкурсы этнической моды, национальных костюмов. Понятно, что зачастую это в большей степени стилизация (за последние 100-200 лет изменились материалы, крой, во многом утрачено смысловое наполнение деталей костюмного комплекса и т. д.), но главное, как отмечают
1 К примеру, художник-модельер Аржана Кензина (родилась и выросла в Горно-Алтайске, сейчас живет в Москве) не раз занимала призовые места на конкурсах этнической моды разных уровней, показывала свою коллекцию на мировом конгрессе в Нью-Дели. В 2013 г. выпустила альбом «Куулгазынду кул]алар» («Волшебные узоры»), куда вошли эскизы как традиционных, так и современных стилизованных костюмов.
сами модельеры, чтобы одежда не потеряла этническую самобытность, передавала смысл, заложенный нашими предками [10]. Для этого необходимо обратиться к имеющимся сведениям о традиционном алтайском костюме, каким он был еще несколько веков назад.
В данной статье мы представим анализ конструкции и декоративного оформления национального костюма алтайцев в историческом, социальном и эстетическом аспектах. Но одними из главных, на наш взгляд, являются этнокультурный и религиоведческий аспекты, поскольку специфика традиционного народного костюма не может быть рассмотрена в отрыве от мифологии соответствующей народности, соотнесения орнаментики и декора с народными традициями и верованиями. В поиске подобного методологического «синкретизма» предмет и объект научного исследования могут быть изучены наиболее полно и объективно.
138
Дошедшие до нас описания и изображения предметов материальной культуры Алтая и ком -плекса традиционного алтайского костюма в частности позволяют считать, что декоративное оформление соответствующих памятников зачастую имело сакральную функцию и было воплощением комплекса мифоритуального знания, характерного для данного этноса. Изучение кос -тюмного этнического комплекса позволяет также выявить древнейшие формы художественной выразительности, т. е. «архетипические формы искусства, в том числе искусства архаического» [16, с. 40]. Этнические традиции (в том числе архаико-мифологические модели) рассмотрены в работе Л. И. Нехвядович [9]. В период же Новейшего времени в комплексе народного костюма, практически не подверженного влиянию «больших стилей» исторических эпох, до сих пор находят художественное воплощение в основном утратившие былой сакральный смысл и назначение формы. Поэтому почти повсеместно комплекс традиционного костюма в своем декоративном оформлении оперирует архаическими мотивами и образами.
Национальный традиционный костюм алтайцев представляет собой многокомпонентный комплекс, в целом характерный для всех его многочисленных этнических групп.
На основе специфики культуры и быта алтайцев можно выделить две этнические группы: южную и северную. К племенам южной группы относятся теленгиты, телеуты и алтай-кижи, сосредоточенные в Онгудайском, Усть-Кокшенском, Шебалинском, Элекманар-ском и Майминском аймаках (районах); к северным - кумандинцы, тубалары, челканцы, шорцы, расселенные в Турочакском аймаке, а также за пределами Республики Алтай.
Несомненно, важную роль в формировании духовной и материальной культуры играет этническое окружение, межкультурное взаимодействие. Так, в культуре южных алтайцев прослеживается влияние тюрков, кыпчаков, монголов, китайцев, много схожего можно отметить с наследием казахов, киргизов, тувинцев и других тюркоязычных народов. Л. П. Потапов писал: «Если в мужской одежде алтай-
цев, в частности халате, совпадение проявляется с казахами, особенно по линии терминологии (алт. чокпек, каз. шокпен) или для овчинной шубы (алт. и каз. - тон), то в женской одежде большое сходство обнаруживается с киргизами. Зимняя одежда телеуток (тон), например, совершенно такая же, как старинная киргизская женская шуба - ичик. Для алтайцев и киргизов характерно ношение опояски из ткани (кур) и т. д.» [11, с. 41]. Для украшения одежды южные алтайцы, как казахи и киргизы, использовали вышивку и аппликацию с различными видами орнамента.
В культуре, как и в деталях костюма, северных алтайцев наблюдается сходство с обскими уграми (ханты и манси). «Распашная верхняя одежда кумандинцев (как и челканцев и шорцев) совершенно одинакова по покрою и по материалу (самодельный холст из волокна кендыря или крапивы) с соответствующей верхней одеждой сургутских хантов (среднее и нижнее течение Оби), а также нарымских селькупов» [Там же, с. 63]. С. В. Иванов, исследовавший орнамент данных народов, пришел к выводу, что прямолинейный геометрический узор, характерный для домотканых и вязаных изделий кумандинцев и шорцев, распространен и у южной группы хантов, и у южных манси, и у нарымских селькупов [6].
На культуру северных алтайцев оказали огромное влияние русские, населяющие данный регион. К примеру, женщины у северных алтайцев с Х1Х в. вместо чегедеков и шапок (подробнее об элементах национального костюма см. ниже) носили платки, как правило, красного цвета. Мужчины также переняли головные уборы русского населения Алтайского края. В. И. Вербицкий писал: «Мужчины у северных алтайцев носили военные картузы, шапки с высоким околышем, а летом - шапочки из холста, дабы или нанки, вроде усеченного колпака с кружком наверху» [Цит. по: 6, с. 25]. Русское влияние сказалось не только на головных уборах, но и в одежде целом, причем, по замечанию Л. П. Потапова, исследовавшего историю и культуру алтайцев, «... больше всего в мужском костюме. Женщины, перейдя
139
к ношению фабричных тканей, шили длинные рубахи-платья своеобразного (своего) покроя и часто носили легкий халат из холста своего изготовления, характерный для шорцев, куман-динцев и челканцев» [11, с. 252]. Т. П. Алексеева объясняет это «тем обстоятельством, что северные племена алтайцев в течение многих десятков лет жили, тесно соприкасаясь с русскими крестьянами. Культурные связи росли и развивались в такой степени, что оседлый материальный быт русских крестьян широко вошел в жизнь данных племен» [2]. Однако не стоит забывать, что в период установления соответствующих межкультурных связей русские, хотя и считались православными (скорее старообрядческого православия), также обладали собственной мифологической системой пантеистического толка. Отсюда мы можем сделать вывод, что алтайцы контактировали с представителями мифологических систем иного порядка и содержания.
В целом южные алтайцы были более изолированной и замкнутой этнической группой, именно в их среде можно найти аутентичные артефакты, связанные с костюмным комплексом.
Рассмотрим различия между южными и северными алтайцами в сфере их традиционной хозяйственной деятельности. У южных -это прежде всего кочевое и полукочевое пастбищное скотоводство, развитое молочное хозяйство, составлявшее основу их питания. Культурно-хозяйственные традиции северных алтайцев базировались на пешей охоте на зверя, таежном рыболовстве, мотыжном земледелии, собирательстве дикорастущих растений [Подробнее см.: 14]. Хозяйственный комплекс отразился в особенностях конструкции и декора национальной одежды алтайцев, резко отличающейся у обеих групп. Свое влияние оказывал и климат (погодные условия).
Например, если для южных алтайцев основным средством передвижения круглогодично была верховая и вьючная лошадь, то и традиционная одежда, в частности зимняя, приспосабливалась к верховой езде. Так, шубу шили длинной, ее полами можно было укрыть ноги при верховой езде. Чтобы полы не меша-
ли при ходьбе, телеуты пристегивали их на пуговицы под мышками. Мужская и женская шуба подпоясывалась куром - поясом из 3-4 м однотонной ткани. Женские шубы южных алтайцев отличались по покрою и декору от мужских (см. статью Т. С. Корнеевой [7]). Поверх шубы замужние женщины носили чегедек -долгополый кафтан или армяк без рукавов с широкими твердыми плечами, со сборками в талии, распахивающийся спереди. В летнее время чегедек одевался поверх рубахи (чамча). Чтобы длинные полы чегедека не мешали при работе, их подвертывали спереди внутрь и передние углы просовывали в широкие проймы, где они достаточно крепко удерживались. При верховой езде пола чегедека лежала на подхвостнике коня [Там же, с. 6-7].
Конечно, мы не можем не учитывать материальные причины различий в костюмах народов юга и севера Алтая. Но традиционная мифология, постоянное обращение к паре оппозиционных богов алтайской мифологии (Ульгень - бог верхнего мира, Эрлих - бог нижнего мира), следование ритуалам, призывание на помощь родовых шаманов (подробнее о культуре шаманов см.: [1; 12; 17]) позволяет высказать смелое предположение, что именно мифология для народов Алтая стала своего рода этносвязующим стержнем, поскольку все сферы племенной жизни человека были неразрывно связаны с мифом, всепроникающим и всё объясняющим. Миф для человека архаичного племенного общества - живое объяснение субстанциально-генетических основ его Вселенной, всего его мира, он «оплодотворял» все сферы деятельности, в том числе и хозяйственную.
По мнению ряда видных этнографов и искусствоведов [4; 8; 13; 15], традиционный костюм практически любой этнической группы являлся своеобразным отражением мифологической космологии и космогонии, т. е. мы можем рассматривать традиционный костюм и его элементы как своеобразную модель мироздания, с присущими ей специфическими чертами и особенностями. Для обеих групп алтайцев это миф о трех зонах мироздания
140
(Верхний, Средний и Нижний мир). Схожие мифологические представления и их выражение в одежде мы видим у скифов. Приведем в пример особое расположение антропоморфных изображений божеств на костюме аристократа в скифские времена. В соответствии с определенной системой размещения декора на одежде тело человека делилось на три вертикальных яруса: 1) голова; 2) грудь; 3) область бедер. Каждый ярус соотносился с Верхним, Средним и Нижним миром. Так, пазырыкские орнаменты одежды в виде «чешуи» явно связаны с птичьим оперением, змеиной или рыбной чешуей. Однако чешуйки идут в направлении, противоположном «природному», - овальным выступом вверх. Все разъясняется, если предположить, что размещение «вверх ногами» рассчитано именно на взгляд хозяина одежды (и светлых божеств Верхнего мира) [4, с. 34].
Можно считать универсальными для маркирования зон мироздания в традиционной мифологии народов Алтая (верхний, средний и нижний) принципы употребления и использования цветов: красного, белого и синего. Указанные цвета присутствуют на характерных для населения Алтая жертвенных лентах ялама [18, с. 345]. На знаменитом персидском ворсовом ковре из Пазырыка у знатных всадников в одежде видим те же цвета - белый (фон рубахи), синий (штаны), красный (туфли) и вертикальные полосы на рубахе; их размещение на одежде также соответствует символике основных сословий [Там же, с. 346].
При описании представителей разных миров в мифах и сказках Алтая даны характерные особенности одежды, по которым их можно маркировать. Человек Среднего мира не должен носить на себе атрибуты и знаки иных миров, т. е. для духов местности костюм человека должен быть узнаваем, чтобы по ошибке они не причинили какого-либо вреда или не переместили насильно человека в параллельно существующий в мифологической реальности мир.
Головные уборы соотносились с сакральным верхом, что подчеркивает горизонтальное трехмирие в мифологии алтайцев. Как мужчины, так и женщины обеих групп носили го-
ловные уборы (и зимой, и летом), отличающиеся большим разнообразием. Южные алтайцы (причем и мужчины, и женщины, и девушки) носили шапку болчокборук. Ее шили из мерлушки мехом вниз, сверху крыли темным однотонным материалом. Шапку кроили из четырех деталей, суживающихся к макушке, край обшивался парчой, оторачивался узкой полоской меха выдры. К макушке пришивали кисть из цветных ниток длиной до плеч с помощью короткой нитки бус [2]. У северных алтайцев, так же как и у южных, имели распространение головные уборы из войлока, к примеру, шапка борук - часть промыслового костюма охотника и др. [4, с. 12].
Соотнесение головных уборов с Верхним миром мифологии делало их одним из обязательных атрибутов религиозных церемоний. Так, во время камлания шамана бочатских те-леутов, при апелляции к богу Верхнего светлого мира Ульгеню шапка выступала своего рода заместителем, посредником человека в получении ниспосланного ему небесного «дара». Совершая путешествие в Верхний мир, шаман от Ульгеня (через духа-посредника, часто именуемого Энеем-Яючи) получал души-зародыши (кут), чтобы затем передать их людям. Человек, принимающий кут, клал перед шаманом шапку. Тот над ней сильно бил в бубен [2].
Шапка не только являлась специфическим символом Верхнего мира, но и знаком принадлежности к нему, а также выступала в роли своеобразного «щита», оберегая того, кто ее носит. К примеру, шапка алтайского шамана говорила о его принадлежности к определенной этнической группе. Также головные уборы -символические носители плодородия (здесь хотелось бы напомнить характерный жест бросания шапки оземь после шаманского камлания).
Важным дополнением к женскому образу в алтайском национальном костюме была прическа, также соотносящаяся с Верхним миром. Кроме того, она выполняла еще и знаковую и дифференцирующую роли1. Все за-
1 Отметим, что знаковую и дифференцирующую (социальную) функции выполняют почти все элементы традиционного алтайского костюма.
141
мужние женщины у южных и северных алтайцев носили две косы. Длинные волосы считались одним из первых признаков женской красоты, поэтому косы удлиняли при помощи специальных средств - накосников (шнуры, оканчивающиеся тяжелыми украшениями; также могли использоваться конские волосы, заплетенные в косичку). Эти украшения женской прически имели существенные этнические и социальные отличия, подробно рассмотренные в работах Т. П. Алексеевой [3], А. Ю. Борисенко [5], альбоме «Алтайский национальный костюм» [3] и др. Применение в качестве украшения большого количества бисера, раковин каури для накосников характерно для разных этнических групп алтайцев.
Все девушки у южных и северных алтайцев, не достигшие брачного возраста, носили нечетное количество косичек. «У южных алтайцев, например теленгитов, девушки заплетали до 13 косичек» [6, с. 104]. С наступлением брачного возраста (16 лет) прическу украшали накосным убранством шанкы. Узлы, шнуры, пуговицы, металлические петельки, раковины символизировали невинность и неприступность девушки.
Непременный элемент женского убранства и у южных, и у северных алтайцев - серьги; но для разных этнических групп характерны различные формы серег: у женщин алтай-кижи - с кольцевыми подвесками, шаровидными или каплевидными бусинами, диско-видными фигурными подвесками с цветными вставками; у телеутов - с кольцами, диско-видными и треугольными подвесками с тремя нитками бусин [3, с. 20-37]. По данным Е. П. Зайцевой, серьги с подвесками были характерны и для многих тюркоязычных народов Саяно-Алтая и Сибири.
Мифологически оправданы практически все украшения и декоративные элементы причесок алтайского костюма: серьги, кольца, накосники, подвески, браслеты. Исследователи, в частности Потапов, считают, что все украшения были посвящены определенным духам и божествам (например, все украшения девушек, особенно при наступлении фертильного возраста, - богине
Умай (Умай-эне), которая являлась своеобразной помощницей в родовспоможении и рождении большого количества детей в семье). Не случайно серьги были обязательной деталью убранства невесты. А. Ю. Борисенко отмечает, что «в языках Алтая невесту называли сыргалык-сыргалу (буквально: "имеющая серьги", "с серьгами")». Тюркская традиция наделять украшения особыми свойствами сохранилась до этнографической современности. Эстетическая и дифференцирующая функции украшений были неразрывно связаны с символикой плодородия. Обращает на себя внимания обычай телеутов прокалывать ушные мочки девочкам непременно в начале весны, когда реки разливались и у черемухи набухали почки. Если ко времени прокалывания цвет с кустов черемухи уже опал, операция откладывалась до следующего года [5].
Конечно, говоря о традиционном костюме, мы не можем не сказать об орнаменте и декоре одежды. Можно ли считать их применение выражением чисто эстетического переживания? «Эстетическое» как категория проявляется в первобытном человеке, скорее всего, в процессе духовного развития, при осознании присущего природе совершенства, когда она перестает быть просто средой обитания. Лишь тогда человек начинает воспроизводить эти качества природы (т. е. природное становится объектом не только утилитарного, но и эстетического чувства и отношения) в трудовой деятельности, например, при изготовлении одежды, обуви, головных уборов. «Человек в рассматриваемые нами временные рамки был погружен в родовую, племенную мифологию. Мифологический тип мышления объясняет весь окружающий мир через миф и посредством мифа» [16, с. 78].
Мы считаем, что при исследовании ранних периодов становления искусства и культуры эстетическая функция не может быть выделена отдельно, без соотнесения с мифоритуальной или сакральной. На орнаменте и декоре одежды практически повсеместно изображаются божества, духи или сцены событий, связанных с существованием божеств. В орнаменте зримо реализовывался мировой мифологический порядок. Таким образом, декор или иное украше-
142
ние можно соотнести с мышлением в рамках мифологической картины мира.
Следует учитывать, что на начало XX в. «все предметы, связанные с отправлением ритуалов и культовых действий, орнаментовались и декорировались особенно тщательно и в соответствии с принятым в данной местности каноном» [4, с. 10-20].
Многие исследователи, в частности А. В. Анохин, отмечают, что декоративное оформление имело также дифференцирующее значение, являясь обозначением семейного и социального статуса, что сохранилось в современной культуре Алтая. Хотя маркирование по принципу дифференциации, на наш взгляд, также нельзя считать основным. В современном мире по одежде мы тоже можем четко дифференцировать, например, представителей власти и правопорядка. Интересным можно считать тот факт, что безнаказанно использовать одежду, не подходящую ему по статусу, мог лишь шаман, в современном мире это чаще всего актеры, выполняющие во многом сходные с шаманами действия (пение, танец, трансовое состояние).
Итак, анализ особенностей традиционного костюмного комплекса южных и северных алтайцев демонстрирует ряд их существенных различий, связанных с преобладающей хозяйственной деятельностью (характер и тип скотоводства и охоты у данных народов). Кроме того, отсутствие у южных алтайцев ткачества проявилось в некоторой степени в такой составляющей материальной культуры, как оде-
жда. Алтайцы севера чаще контактировали с пришлым русским населением, т. е. в большей степени воспринимали черты иной культуры, включая манеру одеваться и принципы изготовления одежды. С севера Алтая была начата прозелитистская христианская деятельность (навязывание новой мифологической системы). Вместе с тем много и общих черт в национальных костюмах данных народов.
По нашему мнению, все вышеназванные причины не могут в полной степени объяснить динамику конструирования народного костюма в этом регионе. Мифология, космология, транслируемая устно, являлась своего рода самоидентификацией алтайцев, не имевших письменности. Испытывая в разные исторические периоды культурную экспансию соседних народов, именно с помощью собственного пантеона, развитой мифологии они сохранили национально-культурную идентичность. Наличествование племенных шаманов как носителей мифоритуальной культуры, частое и ритуально структурированное «призывание» божеств и духов Верхнего и Нижнего миров (камлание) позволяют говорить, что в комплексе одежды в целом, а особенно в части орнаментирования и декорирования элементов костюма, непременно проявлялась функция «обережности». Миф о «трехмирии» реальности диктовал условия и при изготовлении одежды, и при ее декорировании. При этом отдельного исследования, несомненно, заслуживает комплекс ритуальной одежды и атрибутики шамана.
1. Алексеев, Н. А. Шаманизм тюркоязычных народов / Н. А. Алексеев. - Новосибирск : Наука, 1984. - 233 с.
2. Алексеева, Т. П. Динамика конструкции и декора алтайского национального костюма как отражение этнокультурных связей / Т. П. Алексеева // Электронный научный журнал. - 2015. - № 2 (2). - С. 333-337.
3. Алтайский национальный костюм : альбом / сост. Е. П. Зайцева ; вступ. ст. Е. Зайцевой, Н. Шатиновой ; худ. И. И. Ортонулов. - Горно-Алтайск : Горно-Алтайское отделение Алтайского книжного издательства, 1990. - 96 с.
4. Анохин, А. В. Материалы по шаманству у алтайцев, собранные во время путешествий по Алтаю в 1910-1912 гг. по поручению Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии (Представлено в заседании Ист.-филол. отд. Акад. наук 16 янв. 1913 г.) / А. В. Анохин ; с предисл. С. Е. Малова. - Ленинград : Рос. акад. наук, 1924. - (Сборник Музея антропологии и этнографии при Российской академии наук; Т. 4, Вып. 2).
5. Борисенко, А. Ю. Украшения и принадлежности женского костюма из позднесредневекового погребения Чоба-Баш в Горном Алтае / А. Ю. Борисенко, Ю. С. Худяков [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http://zaimka.ru/borisenko-costume/.
143
6. Дьяконова, В. П. Алтайцы (материалы по этнографии теленгитов Горного Алтая) : монография / В. П. Дьяконова. - Горно-Алтайск : Юч-Сумер, 2001. - 223 с.
7. Корнеева, Г. С. Декоративная функция костюма как индикатор формирования материальной и духовной культуры общества [Электронный ресурс] / Г. С. Корнеева // Национальное наследие и диалог культур как исток духовности современного общества : заоч. электрон. конф. - Режим доступа : http://econf.rae.ru/article/7682.
8. Лангер, С. Философия в новом ключе : исследование символики разума, ритуала и искусства / С. Лангер. -Москва : Республика, 2000. - 287 с.
9. Нехвядович, Л. И. Этноискусствознание как метод изучения этнокультурных традиций в изобразительном искусстве / Л. И. Нехвядович // Мир науки, культуры, образования. - 2013. - № 6 (43). - С. 417-419.
10. Николаева, Е. Модельер Аржана Кензина: «В алтайской одежде вся наша история» [Электронный ресурс] / Е. Николаева // Аргументы и факты. - 2014. - № 49 (19). - нояб. - Режим доступа : http://www.altai.aif.ru/culture/1389531.
11. Потапов, Л. П. Этнический состав и происхождение алтайцев : ист.-этногр. очерк / Л. П. Потапов. - Ленинград : Наука, 1969. - 196 с.
12. Прокофьева, Е. Д. Шаманские костюмы народов Сибири / Е. Д. Прокофьева // Религиозные представления и обряды народов Сибири в XIX - начале XX в. / Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. - Ленинград : Наука, 1971. - (Сер. Сборник Музея антропологии и этнографии; Т. 27). - С. 5-100.
13. Сагалаев, А. М. Мифология и верования алтайцев: центр.-азиат. влияние / А. М. Сагалаев. - Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1984. - 121 с.
14. Тощакова, Е. М. Традиционные черты народной культуры алтайцев (XIX - нач. XX в.) / Е. М. Тощакова. -Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1978.
15. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири : юллект. моногр. / отв. ред. И. Н. Гемуев ; авт. : Э. Л. Львова, И. В. Октябрьская, А. М. Сагалаев, М. С. Усманова. - Новосибирск : Наука, Сиб. отд-ние, 1988. - 225 с.
16. Элиаде, М. Священное и мирское / М. Элиаде ; пер. с фр., предисл. и коммент. Н. К. Грабовского. - Москва : Изд-во МГУ, 2013. - 144 с.
17. Элиаде, М. Шаманизм. Архаические техники экстаза / М. Элиаде ; пер. К. Богуцкий, В. Трилас. - Киев : София, 1998. - 480 с.
18. Яценко, С. А. Костюм древней Евразии: ираноязычные народы / С. А. Яценко. - Москва : Восточная литература, 2006. - 644 с.
Получено 02.03.2017
I. Zuev O. Permiakov
post-graduate student, Docent, Altai State
Altai State University Institute of Culture
E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]
FEATURES OF A TRADITIONAL COSTUME COMPLEX OF THE PEOPLE OF ALTAI: ASPECTS OF THE MYTH AND RITUAL
Abstract. Authors consider Problems of search of sources of creation traditional are considered complex of a suit of indigenous people of Altai. Influence on a design and decoration of a national suit of the southern and northern Altaians rendered conditions of their life and activity (distinctions in a conduct of life nomadic and settled of the people), belonging to different social groups. However authors consider that the key role was played by mythological ideas and features of a cosmogony and cosmology of the people of Altai. Jewelry and ornaments are considered as the phenomenon not so much esthetic, how many sacred, "guarding".
Keywords: people of Altai, traditional suit, mythology, cross-cultural communications, ritual, household features, traditional hairstyles, functions of a suit, costume functions
For citing: Zuev I., Permiakov O. 2017. Features of a traditional costume complex of the people of Altai: aspects of the myth and ritual. Culture and Arts Herald. No 2 (50) : 138-145.
144
References
1. Alekseev N. 1984. Shamanizm tyurkoyazychnykh narodov [Shamanizm of the Turkic-speaking people]. Novosibirsk : Nauka. 233 p. (In Russ.).
2. Alekseeva T. 2015. Dynamics of a design and decor of the Altai national suit as reflection of ethnocultural ties. Elektronnyy nauchnyy zhurnal [Elekthrone scientific magazine]. No 2 (2) : 333-337. (In Russ.).
3. Altayskiy natsional'nyy kostyum [Altai national suit]. 1990. Comp. E. Zaytseva ; foreword by Zaytseva E., Shatinova N.; Ortonulov I., artist. Gorno-Altaysk : Gorno-Altaysky office of the Altai book publishing house. 96 p. (In Russ.).
4. Anokhin A. 1924. Materialy po shamanstvu u altaytsev, sobrannye vo vremya puteshestviy po Altayu v 19101912 gg. ... [The materials on shamanism at Altaians collected during the travel across Altai in 1910-1912...]. foreword by S. Malov. Leningrad : Rossiyskaya akademiya nauk. (In Russ.).
5. Borisenko A., Khudiakov IU. Ukrasheniya i prinadlezhnosti zhenskogo kostyuma iz pozd-nesrednevekovogo pogrebeniya Choba-Bash v Gornom Altae [Jewelry and accessories of a women's suit from late medieval burial Choba-Bash in Mountain Altai] [Electronic resource]. Available from : http://zaimka.ru/borisenko-costume/. (In Russ.).
6. Dyakonova V. 2001. Altaytsy (materialy po ehtnografii telengitov Gornogo Altaya) [Altaians (materials on ethnography of telengit Mountain Altai)]. Gorno-Altaysk : Yuch-Sumer. 223 p. (In Russ.).
7. Korneeva G. 2013. Decorative function of a suit as formation indikaktor of material and spiritual culture of society [Electronic resource]. Natsional'noe nasledie i dialog kul'tur kak istok dukhovnosti sovremennogo obshchestva [National heritage and dialogue of cultures as a source of spirits to Nosta of modern society]. Available from : http://econf.rae.ru/article/7682. (In Russ.).
8. Langer S. 2000. Filosofiya v novom klyuche: issledovanie simvoliki razuma, rituala i iskusstva [Filosofiya in a new key: research of symbolics of reason, ritual and art]. Moscow : Respublika. 287 p. (In Russ.).
9. Nekhviadovich L. 2013. Ethnoart Studies as a method of studying of ethnocultural traditions in the fine arts. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya [Worldof science, culture, education]. No. 6 (43) : 417-419. (In Russ.).
10. Nikolaeva E. 2014. Modelyer of Arshan of Kenzin: "In the Altai clothes all our history" [Electronic resource]. Argumenty i fakty [Arguments and facts]. No 49 (19). November. Available from : http://www.altai.aif.ru/ culture/1389531. (In Russ.).
11. Potapov L. 1969. Ehtnicheskiy sostav i proiskhozhdenie altaytsev. Istoriko-ehtnograficheskiy ocherk [Ethnic list and origin of Altaians: historical and ethnographic description]. Leningrad : Nauka. 196 p. (In Russ.).
12. Prokofieva E. 1971. Shaman suits of the people of Siberia. Religioznye predstavleniya i obryady narodov Sibiri v XIX - nachale XX v. [Religious representations and ceremonies of the people of Siberia in XIX - the beginning the 20h century]. Leningrad : Nauka. (Sulfurs. Collection of Museum of Anthropology and Ethnography; T. 27). P. 5-100. (In Russ.).
13. Sagalayev A. 1984. Mifologiya i verovaniya altaytsev : tsentral'no-aziatskoe vliyanie [Mifologiya and beliefs of Altaians: Central Asian influence]. Novosibirsk : Nauka (Siberian Branch). 121 p. (In Russ.).
14. Toshchakova E. 1978. Traditsionnye cherty narodnoy kul'tury altaytsev: (XIX - nach. XX v.) [Traditional lines of national culture of Altaians (19 - head of the 20th century)]. Novosibirsk : Science, Siberian office. (In Russ.).
15. Traditsionnoe mirovozzrenie tyurkov Yuzhnoy Sibiri [Traditional outlook of Turkic peoples of Southern Siberia]. 1988. Gemuyev I., ed.; authors : Lvova E., Oktyabrskaya I., Sagalayev A., Usmanova M. Novosibirsk : Nauka, Siberian office. 225 p. (In Russ.).
16. Eliade M. 2013. Svyashchennoe i mirskoe [Sacred and not sacred]. Translated from French, foreword and comment. by N. Grabovsky. Moscow : MSU publishing house, 144 p. (In Russ.).
17. Eliade M. 1998. Shamanizm. Arkhaicheskie tekhniki ehkstaza [Shamanizm. Archaic technicians of ecstasy]. Translated by Bogutsky K., Trilas V. Kiev : Sofia. 480 p. (In Russ.).
18. Yatsenko S. 2006. Kostyum drevney Evrazii: iranoyazychnye narody [Kostyum of ancient Eurasia: the people with the Iranian language]. Moscow : Vostochnaya literatura. 644 p. (In Russ.).
Reseived 02.03.2017
145
