CC BY
28
обще любой индивидуальной специфики. В этой связи можно сказать, что парадигма классической рациональности предполагает своеобразный закон исключенного третьего.
Рациональность понимается как систематичность, согласованность, а истинность признается знанием, полученным при строгом соблюдении логических и методологических приемов и правил, то есть рациональность понимается как составляющая некоторое внутреннее непротиворечивое единство в рамках научной картины мира. Однако идея единства методов как основной характеристики рациональности оказалась такой же абстракцией, как идея тождественности структур мира и разума. Для системы познания, вырастающей из идеалов субстанциональной или операциональной рациональности, было характерно стремление к окончательной замкнутости, завершенности всякого теоретического построения.
Если в классических вариантах рациональности доминируют безличные логико-методологические процедуры установления истинности, безразличные к индивидуальным особенностям человека, то новая парадигма предполагает обращение к личностно-модулированным структурам сознания и общения, то есть именно к тому, что отличает одного человека от другого. Поэтому основанием для взаимопонимания выступает не самотождественность разума или универсальность метода, а достижение путем диалога своеобразных компромиссов в рамках исследования и познания. В новой рациональности истина выступает как практическое основание социальной консолидации, которая всегда принадлежит определенному народу, времени, культуре и т. к., поэтому в отличие от безвременной истины классической рациональности новая рациональность обретает вполне определенные пространство и время.
Классическая наука не стремится к выстраиванию единой картины мира. Мир для нее принципиально разобщен и разорван. Неклассическая наука предполагает картину мира, в которой отдельные науки и научные направления играют роль отдельных сфер общей научной картины.
Постнеклассическая наука отказывается от своего представления в контексте параметров постоянного и поступательного развития. Скорее речь идет о смене относительно статичных состояний и периодов перехода из одного состояния в другое, о так называемой бифуркации. Учитывая определенное обращение к исторической условности самой научной рациональности, можно говорить о том, что в каждый конкретный момент она может быть определена в достаточной степени адекватно. В современном варианте научная рациональность формируется на фоне значительного расширения границ научности, реализуемой в самых разнообразных исследованиях, что позволяет говорить о формировании междисциплинарного знания, определенных общечеловеских ценностей, различного рода установок на рациональность.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии. 2003. № 8. С. 5-17.
2. Степин В.С. Деятельностная концепция знания (дискуссия с Игорем Алексеевым) // Вопросы философии. 1997. № 8. С. 42-51.
3. Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры. М., 2003. 160 с.
4. Никифоров А.Л. Философия науки. М., 1998.
5. Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000. 744 с.
6. Швырев В.С. О понятиях «открытой» и «закрытой» рациональности (рациональность в спектре её возможностей) // Рациональность на перепутье. М., 1999. С. 3-24.
В.В. Попов, Б.С. Щеглов, А.А. Иваненко
ОСОБЕННОСТИ РАЦИОНАЛЬНОЙ И ВЕРОЯТНОСТНОЙ ОЦЕНКИ СОЦИАЛЬНОГО ПРОТИВОРЕЧИЯ
Рассмотрение проблем, связанных с социальным противоречием в тех или иных контекстах социальной реальности, имеет целый ряд достаточно интересных выходов, как, например, на концептуальные, так и на методологические проблемы. Выше показано, что подобная проблема имеет не только исторические корни и не только интенсивные дискуссии, связанные с рассмотрением
данной проблемы в рамках отечественной и зарубежной философии, но и с тем, что целый ряд вопросов все же остается до сих пор нераскрытым.
К последним относится проблема переходных состояний в рамках социальных противоречий, тем более что действительно анализ и изучение переходных состояний с этой точки зрения, в принципе, в современной отечественной литературе широкого резонанса не нашел.
На наш взгляд, данная проблема действительно является не только актуальной, но и весьма важной при анализе не только онтологического статуса социального противоречия, но и теми выходами и тем применением социального противоречия в рамках целого ряда философских направлений и, прежде всего, в рамках социальной философии. Когда действительно онтологические моменты с одной стороны остаются несколько в тени, но, с другой стороны, без их прояснения само изучение социального противоречия наталкивается на целый ряд проблем, которые можно поместить в достаточно широком диапазоне: начиная от того, насколько сам социальный субъект понимает социальное противоречие, и, заканчивая тем, как это социальное противоречие развивается в рамках того или иного процесса.
В этой связи обратим внимание на то, что подобные исследования в рамках современной отечественной литературы не просто не получили достаточно широкого развития, но и, к сожалению, соответствующие проблемы зачастую принимаются как данные. Например, как данность воспринимается переходное состояние, как данность воспринимается проблема различия в рамках социальных противоречий, как данность принимается противоречие в социальных системах, как данность принимается сам механизм развития социального противоречия и так далее. Представляется, что эти вопросы можно продолжить, однако главное заключатся в том, что подобная ситуация неминуемо ведет к тому, что достаточно интересные и оригинальные исследования проводятся по отношению к социальному противоречию, при этом не затрагивая сам механизм влияния социального противоречия на современную социальную жизнь общества. В данном случае не говорится о том, что проблемным остаются фундаментальные онтологические проблемы рассмотрения тех же маргинальных слоев современного общества, тех же социальных страт в рамках социума, не говоря уже о том, что естественно в данном случае трудно говорить о некоторой динамике перехода социальных слоев от одного к другому и выстраивания некоторой системы социальных страт, на базе которой возможно рассуждение о той или иной структуре современного общества.
Тем более, рассматривая соотношение различных уровней социальных систем, то есть, идет ли речь о том или ином уровне рассмотрения соотношения между социальными субъектами, или же анализ переходит на уровень социальных страт, отметим, что в данном случае действительно целый ряд проблем, связанных с социальным противоречием нуждаются как минимум в уточнении. Подобная ситуация во многом связана с тем, что социальное противоречие коррелирует с теми концептуальными схемами, которые существуют в литературе, отражающей те или иные реалии сегодняшнего дня. Следует констатировать, что вряд ли уместно утверждение об интенсивном развитии проблемы социального противоречия на концептуальном уровне и отстаивать тот факт, что это понятие весьма широко используется в различных контекстах в рамках социальной философии, социальной антропологии, социологии, в сфере культуры и так далее. То есть проблема в значительной мере состоит в том, что, признавая определенное движение в рамках философской мысли в направлении получения тех или иных результатов относительно социального противоречия, мы необходимо отметить тот факт, что проблемы, связанные, например, с оценкой социальным субъектом социального противоречия и выявления его смысла, или с выяснением определенного интервала времени, в рамках которого тот же социальный субъект может получить эту оценку, или с позиции некоторого отношения между социальными субъектами по отношению к социальному противоречию, тем не менее, остаются в стороне. Между тем как показано выше, проблема, связанная с анализом тех же переходным состояний в рамках философии, социальной философии, получила определенное развитие и результаты, которые отражены в аналитике схемы 1.
О.
Схема 1
В предыдущем параграфе нами были проведены определенные исследования в отношении того как в рамках развития социального противоречия, и, в частности его механизма, проводить оценку тех состояний и переходных состояний, которые можно выделить в контексте синтеза мо-
ментной и интервальной структур с выходом на проблемы дискретности и континуальности по отношению к выбранной шкале времени, на которой фиксируется процесс социального противоречия. Обратим внимание на то, что подобные исследования естественно предполагают целый ряд возможных расширений, которые в одной диссертации охватить нельзя, но некоторые приоритеты все же поставим. Прежде всего, они касаются проблем, связанных, с одной стороны, со стрелой времени, то есть в нашем варианте с анализом социального противоречия в контексте прошлого, настоящего и будущего; и, с другой стороны, - в контексте применения к социальному противоречию некоторой рациональной оценки, о которой говорилось в предыдущем параграфе.
При этом, обратим внимание на то, что все же сфера рациональной оценки социального противоречия является достаточно сильным допущением в рамках социально - философских контекстов, поэтому было бы справедливым ослабить подобную конвенцию до сферы вероятностной оценки. В данном случае не говорится, что исключается рациональная оценка и делается акцент на вероятностную оценку, и наоборот. Речь идет о том, чтобы в рамках стрелы времени, одного из уровней анализа социального противоречия с позиции прошлого, настоящего и будущего, акцентировать ситуацию на том, что социальное противоречие находится в достаточно широком диапазоне исследовательского интереса как с точки зрения достижения рационального, продуктивного результата, так и с точки зрения его представления в будущее, как некоторых вероятностных прогнозов развития социального противоречия, что является необходимым основанием для того, чтобы строить именно сценарии будущего с позиции социально-философского исследования.
Рассмотрение указанных выше аспектов предполагает достаточно широкий спектр вопросов, касающихся социального противоречия как в контексте, например, рациональной или вероятностной оценки, так и с точки зрения соотнесения этих сфер, с проблемой будущего или с проблемой знаний, смыслов и так далее. Предполагается, что подобное разделение на альтернативы определенного вида говорит о том, что данная проблема действительно является практически неисследованной, но она предполагает достаточно серьезные потенциальные возможности рассмотрения механизмов развития социальных противоречий.
Проблема, которая возникает в рамках указанной выше схемы, является не столько некоторым именно схематическим представлением тех или иных аспектов развития социального противоречия, сколько эффективно, рационально и наглядно показывает глубину раскрытия социального противоречия как процесса и соответственно механизма этого процесса. Когда исследователь сталкивается с проблемой оценки некоторых состояний социального противоречия, о чем говорилось выше, при рассмотрении некоторых взаимосвязей между непосредственно самими состояниями, а также переходными состояниями социального противоречия, то фактически проблема оценки действительно приобретала достаточно позитивный смысл. Последнее нужно оценивать с учетом того, что само социальное противоречие было представлено не как некоторая своеобразная триада начала, становления и завершения, а как конкретный механизм, связанный во-первых, со шкалой времени, и во-вторых, с обозначением конкретных социальных структур на этой шкале, в-третьих, с выделением конкретного типа темпоральных структур, в-четвертых, со стрелой времени, в-пятых, с определенной системой координат, которая позволяет описывать социальное противоречие с точки зрения его развития от прошлого к настоящему и в будущее, в-шестых, с возможностью оценки внутреннего механизма социального противоречия, что является недостаточно изученным явлением в современной социально-философской литературе. В-седьмых, с тем, что сами состояния социального противоречия не являются какими-либо выделенными состояниями в рамках определенной темпоральной шкалы, а получают определенный самостоятельный статус и предполагают двойную онтологию. Об этом говорилось в предыдущем параграфе, когда рассматривалась проблема состояний социального противоречия и проблема переходных состояний этого противоречия, когда были в рамках конкретного исследования задействованы мало употребляемые в социально-философской литературе понятия логического хаоса и спектра противоречий.
Когда речь заходит о сфере рациональной оценки социального противоречия, то фактически исследователи, на наш взгляд, неминуемо сталкиваются с тем, что при изучении механизма развития социального противоречия, его соотнесения с прошлым, настоящим и будущим с позиции хронологии появляются серьезные неординарные аспекты. Если диссертант принимает мо-ментно-интервальную структуру времени как структуру, которая позволяет отразить не только социальные противоречия как процесс, но и показать механизмы его развития, то он сталкивается с целым рядом вопросов, непосредственно связанных с отражением этого механизма. То есть с оценкой вопросами аксиологического характера, получением научного знания и так далее, т. к. возникает целый ряд проблем, которые достаточно трудно описать непосредственно, исключительно в рамках стрелы времени, хотя, конечно, без нее не обойтись. Дискурс касается того, что естественная сфера рациональной оценки проблемы социального противоречия будет находиться в определенной корреляции, а возможно и в рамках определенного противопоставления, связанного с позицией автора относительно того что, когда речь заходит о стреле времени и неплохо изученной моментно-интервальной структуре времени (А. Анисов, В.В. Попов, К. Хэмблин, Г. Фон Вригт), то тогда социальное противоречие, с точки зрения своего механизма, расценивается не только с позиции прошлого-настоящего, но и с позиции настоящего-будущего, и проблема приобретает несколько иной характер. Этот характер состоит в том, что исследователь сталкивается с перспективами развития будущих сценариев в отношении состояний социального противоречия, которое предполагает как минимум проблему знаний в отношении социального противоречия и проблему оценки. Конечно, проблема знаний в данном случае может иметь как позитивные, так и негативные моменты, так как действительно в рамках настоящего времени исследователь не всегда может четко зафиксировать, происходила ли необходимая оценка состояния социального противоречия, либо это была только возможная оценка.
С другой стороны, если исследователь говорит о том, что необходимая оценка механизма социального противоречия, рассмотрения и изучения его различных этапов развития и соответственно состояний в ходе того, что сам социальный субъект не просто оценивает подобные аспекты с позиции прошлого, настоящего и будущего, то естественно такие категории как знание и оценка позволяют исследователю говорить о том, что дискурс уже касается рациональной оценки будущего и обозначения конкретных возможностей, которые показывают возможные сценарии развития социального противоречия в будущем. Ряд исследователей в рамках данного направления, и, в частности, М. Крессвелл, В.В. Попов и Хамберстон, и продемонстрировали и такие аспекты, которые связывают развитие возможностей с проблемой истины, что характерно для современной аналитической философии.
Автор не может отрицать и то, что, если подобная оценка развития социального противоречия с позиции исключительно только возможной оценки приводит к тому же результату, когда сценарии будущего как продолжение возможностей развития социального противоречия расцениваются с позиции знания и оценки, а также приобретают несколько специфический характер, потому что сама возможная оценка в данном случае будет коррелировать с некоторым продолжением возможностей развития социального противоречия. Но возможная оценка состояния социального противоречия в прошлом явно не означает того, что сам субъект в настоящем времени готов утвердительно ответить на то, произошла ли эта возможная оценка в настоящем. И тогда возможные сценарии и возможные развития по отношению к будущему времени могут не только быть заблокированы, но и принять характер некоторых тенденций, которые не имеют под собой серьезных оснований, так как в настоящем времени они выделены на определенной шкале социального противоречия, но не получают адекватной оценки. Обратим внимание на то, что это отличается от вероятностной оценки развития социального противоречия. С другой стороны, авторский анализ возможной оценки опирается на то, что рассуждение идет о возможной оценке в сфере именно рациональности, а не в сфере сочетания возможности и вероятности.
Если исследователь находится в сфере рациональной оценки состояний или механизма со-
циального противоречия, то по отношению к будущим сценариям его развитиям он имеет дело со следующим. Рациональная оценка получает в теории модальности фактор необходимости, то есть исследователь сталкивается с необходимой оценкой состояния социального противоречия, и это позволяет говорить о том, что будущее представляется как некоторое продолжение возможностей, которые существовали в прошлом, которые получили оценку в настоящем и которые через настоящее рассматриваются как перспективы развития. В данном случае рассмотрение будущего в качестве продолжения возможностей состояния социального противоречия в прошлом может оцениваться сквозь призму негативного или позитивного знания как в рамках рациональной оценки, так и с точки зрения того, что сам субъект, находящийся в социальном противоречии, определяет некоторый спектр возможностей, которые являются ничем иным как состояниями социального противоречия, либо зафиксированными в прошлом времени, либо получившими оценку в настоящем времени, либо продолжены социальным субъектом по отношению к будущему в его возможных сценариях.
В тех случаях, когда социальный субъект не сталкивается с необходимой оценкой состояния социального противоречия, а дискурс ослабляется до его возможной оценки, то проблема сводится к тому, произошла ли подобная оценка по отношению к конкретному состоянию в настоящем времени или нет. Если подобная оценка к настоящему времени не произошла, что является вполне возможным, так как многие процессы развития социальных противоречий могут закончиться до некоторого индекса настоящего времени, то они могут именно в настоящем времени блокироваться как неперспективные с позиции их будущего развития.
С другой стороны, если подобная ситуация не имеет места или даже не предполагается, то тогда на первое место выходит проблема научного знания тех социальных противоречий и их состояний или переходных состояний, которые получили свой онтологический статус в условиях возможных оценок. Настоящее время будет рассматриваться не только как некоторая граница между прошлым и будущем, но и как некоторый предел, который позволяет говорить о том, что предпринятая возможная оценка состояния или переходного социального противоречия в границах моментно интервальной структуры времени позволяет говорить и предполагать продолжение этих состояний. Это своеобразное вложение будет рассматриваться в рамках продолжения некоторых возможностей развития механизма социального противоречия, его состояний или переходных состояний как с позиции необходимой оценки, так и с позиции возможной оценки.
Некоторый парадокс заключается в том, что в данном случае необходимая или возможная оценка будут в равной степени влиять на то, как определяются сценарии будущего времени. Если в первом случае, когда речь идет о необходимой оценке, исследователь действительно может рационально показать, как эта оценка влияет на само будущее и на продолжение возможностей, которые были в некотором прошлом, то в ином случае, когда речь заходит о том, что исследователь работает только с возможной оценкой, он вынужден коррелировать эту возможную оценку с продолжением подобных возможностей к будущему времени. И тогда происходит определенная интерпретация модальностей в рамках сценария будущего. В данном случае проблема редуцируется к тому, получится ли возможная оценка механизма состояния или переходного состояния социального противоречия в настоящем, или же это настоящее будет блокировать подобно возможную оценку, или же это настоящее позволит продолжить дискурс относительно возможной оценки тех состояний или переходных состояний, которые относятся к прошлому с позиции моментно-интервальной структуры времени. Именно последнее имеет действительно приоритет, так как оно позволяет не просто обозначить некоторую хронологию сочетаемости с известной стрелой времени, но и используя подобную структуру, формировать будущее как некоторый спектр возможностей, позволяющий производить социальным субъектам оценку, проецируя эти возможности на хронологическую шкалу к зафиксированным настоящему и будущему времени.
В обозначенных моментно-интервальных структурах механизмы социального противоречия в отличие от сфер рациональности могут рассматриваться также и в сфере вероятности. Данная ситуация связана с тем, что в рамках сферы рациональности социальный субъект может производить адекватную оценку как с точки зрения необходимости, так и возможности. Тем более приходить к их синтезу с учетом дальнейшего обращения к будущему и, соответственно, к обозначению сценариев представленного будущего. Но в сфере вероятности подобная проблема получает некоторые специфические аспекты, и прежде всего, в сфере предположений вероятности по отношению как к состояниям, так и к переходным состояниям социального противоречия. Весьма затруднительно рассуждать о том, что социальный субъект может обращаться к проблеме прошлого, настоящего или будущего с позиций необходимой или возможной оценки. Что касается вероятностной оценки, то подобная оценка естественно неприменима к прошлому времени, и поэтому та сфера интервально-моментной структуры времени, которая отражает развитие социального противоречия от некоторого фиксированного прошлого к настоящему, фактически теряет смысл. Подобная ситуация действительно отражает реальное состояние социального противоречия, когда оно не выражается в рамках, как минимум, пары необходимость - возможность с одной стороны, и, с другой стороны, - не получает никакого иного статуса. Это вполне справедливо, так как если исследователь предполагает ситуацию, связанную с некоторой вероятностью развития механизма социального противоречия, то он естественно не может быть (в отличие от сферы рациональной оценки) уверен в том, что способен зафиксировать именно в точке настоящего времени разрешение состояния или переходного состояния социального противоречия. Предположим, что в рамках обозначенной позиции и, соответственно, сферы вероятности, следует рассуждать о том, что состояние социального противоречия не только достигло оценки настоящего времени, но и возможно некоторое перенесение этих состояний в рамки будущего времени. Имеется, что в отличие от сферы рациональной оценки, исследователь может рассуждать не столько о тех знаниях, которые позволяют продолжить движение мысли и выработку примерного сценария будущего с позиции полученных оценок, а попытается в условиях вероятностной концепции установить возможности смысла той оценки, которая определяется в рамках движения социального противоречия к настоящему времени.
Отметим, если состояние социального противоречия в сфере вероятности и доходит до настоящего времени, то сама вероятность не позволяет говорить о том, что достигнут определенный результат с позиции оценки социального субъекта в рамках настоящего времени относительно того или иного состояния (или переходного состояния) социального противоречия.
Принимая подобную позицию, констатируем, что тогда происходит определенное блокирование возможностей развития состояние социальных противоречий по отношению к будущему. То есть фактически проблема сводится к тому, что если в рамках сферы вероятностных результатов развития, состояния социальных противоречий не получили определенную оценку или разрешение в контексте настоящего времени, то их дальнейшее развитие с точки зрения корреляции с некоторым будущим, а тем более построение возможных сценарий будущего времени представляется просто бессмысленным.
С другой стороны, проблема может рассматриваться иначе, а именно: если исследователь, с позиции сферы вероятности, зафиксирует состояние социального противоречия по отношению к шкале времени, на которой находится определенная точка настоящего времени, и в рамках этой точки состояния могут получить дальнейшее продолжение, то тогда вероятностный подход фактически на первое место выдвигает понятие возможности и смысла к определению оценки этих состояний в противовес понятиям знания и оценки, которые были характерны для сферы рациональности. Это вполне справедливо, потому что в данном случае исследователь не сталкивается с необходимым или возможным вариантом оценки социального противоречия, которое так или иначе получит определенное продолжение в рамках будущего времени, и, с другой стороны, в рамках сферы вероятности вовсе необязательно строить именно эти сценарии будущего.
С другой стороны, когда механизм социального противоречия, и в частности его состояние или переходное состояние анализируется в некоторой сфере вероятности или в сфере вероятностной оценки, то на первый план выходят такие понятия, как возможность и смысл; в данном случае фактически коррелируются с понятием оценки. Допущение подобной корреляции связано не с тем, что автор настоящей диссертации хочет поставить понятие оценки на некоторые вторые роли, а с тем, что он достаточно четко понимает ситуацию, что оценка является пределом сферы рационального, а не вероятностного. Однако исследователь может утверждать, что когда идет рассмотрение сферы социального противоречия в рамках сферы вероятности, то, конечно, он предполагает и проблемы будущего, даже если состояния социального противоречия не зафиксированы в сфере настоящего. Однако, в отличие от сферы рациональности, проблемы переходят в несколько иную сферу. Если в пределах сферы вероятности на шкале времени, а именно времени настоящего, зафиксировано то или иное состояние социального противоречия с учетом сферы вероятности, то тогда на первый план выходят категории возможности и смысла, причем эти категории как раз и будут отражать именно категорию вероятности, которая с позиции предполагаемого будущего будет выступать в двух ипостасях.
С одной стороны, если состояния социального противоречия обозначенные в настоящее время и не получившие адекватной оценки, то движение от настоящего к будущему фактически будет означать ни что иное как некоторое блокирование тех возможностей, которые имели место в состоянии социального противоречия. Тогда блокирование подобных возможностей приведет к тому, что на стадии этого блокирования, когда в рамках интерпретации рассматриваемых состояний социального противоречия в сфере вероятности на первый план выходят категории возможности и смысла, понятие вероятности и будет тем пределом, которое является блокированием возможностей. Потому что если состояние социального противоречия не получило оценки в настоящем времени, то в последующем интервале по отношению к будущего исследователь не вправе говорить ни о возможности, ни о смысле подобных состояний. Конечно, данный вариант является достаточно строгим и предельным, хотя мы и считаем его в принципе правильным, так как если движение от прошлого к настоящему тех или иных состояний социального противоречия не получает определенной оценки, есть ли смысл определений тех возможностей, которые они получат в будущем.
Поэтому выяснение возможности и смысла переносится в сферу некоторой вероятностной оценки, которая будет блокировать эти возможности развития состояний социального противоречия относительного некоторого прошлого. При этом решении проблемы смысла означает оценивание состояний социального противоречия скорее по отношению к прошлому, чем к будущему, хотя возможна и оценка по отношению к настоящему без движения к будущему с точки зрения его сценариев. Однако следует отметить, что если исследователь получает какие-то весьма сомнительные или неопределенные результаты с точки зрения развития состояний социального противоречия по отношению к сфере вероятностного, то вполне реальна ситуация того, что будет сделана промежуточная оценка тех возможностей и смысла, которыми обладают состояние и переходное состояние социального противоречия. Тогда сущность блокирования самой вероятности по отношению к некоторым тенденциям возможного будущего может быть ослаблена для того, что исследователь сделает еще несколько шагов по отношению к будущему, по отношению к тому, что он будет представлять будущее не как продолжение некоторых возможностей, которые были в прошлом или в настоящем; он столкнется с другой проблемой, а именно с тем, что будущее станет оцениваться не как некоторые рациональные сценарии, а как некоторые вероятностные возможности, которые могут реализоваться, а могут и не реализоваться. В данном случае речь переходит в сферу теории модальностей.
При этом обратим внимание на то, что достаточно интересным представляется рассмотрение проблемы с позиции изучения социальных модальностей и эпистемических модальностей, социального времени и темпоральной структуры и так далее. Подобные исследования в рамках
современной философской литературы действительно были проведены как за рубежом [4], [7], [10], так и в нашей стране [1], [3], [6].
Обратим внимание на то, что, анализируя проблему социальных противоречий с позиции их анализа на адекватность тем содержательным интуициям, которые проходят по отношению к тем или иным слоям или этапам развития социума, некоторые философы отметили, что действительно существует целый ряд проблем, связанных с адекватностью подобного соотнесения. И подобная адекватность связана, прежде всего, с тем, что, например, в современной постнеклассической литературе действительно показаны некоторые методологические основания, которые позволяют говорить о том, что рассмотрение социального противоречия в рамках общефилософского анализа и в рамках учета индекса тех особенностей постнеклассической философской мысли так или иначе приводят к тому, что сам исследователь вынужден подходить к тем или иным аспектам, которые не просто оставляют его в рамках чисто содержательного поля исследования социальных противоречий, но и которые так или иначе «заставляют» его обращаться к концептуальным моментам социального противоречия для того, чтобы действительно более адекватно, более ясно, более комплексно и адекватно отобразить само развитие социума. При этом нельзя не обратить внимание, что эти же исследователи руководствуются тем, что социальное противоречие ни в коей мере неотделимо от целого ряда проблем, которые, так или иначе, являются либо составными частями анализа самого социального противоречия, либо являются теми концептуальными допущениями, моментами или конвенциями, которые действительно вносят онтологическую ясность в само понятие противоречия. Последнее понятие следует отнести к социальному времени, к социальной ситуации переходных состояний в рамках социума и так далее. Но именно последние понятия, связанное с переходными состояниями в рамках социума в современной литературе, остаются все же несколько в тени. Однако, как мы уже упоминали выше, любые междисциплинарные исследования в рамках социальной философии с использованием категории социального противоречия так или иначе предполагают использование подобного понятия. Дело не в том, чтобы рассуждать относительно того, что социальное противоречие предполагает определенный переход от некоторого социального слоя к другому социальному слою, от некоторой социальной системы к другой социальной системе. На наш взгляд, ситуация в другом. Показать механизм этого перехода. Попытаться выяснить те глубинные черты, моменты, которые позволяют социальному субъекту не просто фиксировать те или иные переходные состояния, но и обратить внимание на то, что стоит за этими переходными состояниями. В данном случае автор не только в какой-то мере переходит на позиции социальной феноменологии, но в большей мере переходит на позиции социальной герменевтики. Хотя ни первое, ни второе не является приоритетом нашего исследования. В большей мере, наоборот, он касается теории современной рациональности, пытающейся действительно обозначить содержательные аспекты социального противоречия, которые используются в современной литературе, и те категориально-концептуальные и методологические аспекты, и, возможно, онтологические моменты, которые позволяют соотносить несколько уровней анализа социального противоречия. Последнее, по нашему мнению, является особенно важным, потому что социальное противоречие, к сожалению, в последнее время получило несколько однообразный оттенок толкования, то есть мы имеем в виду, что социальное противоречие фактически используется как некоторая данность в рамках социально-философского исследования. Следует подчеркнуть то, что подобная данность все же предполагает некоторые глубинные связи и отношения. И эти отношения предполагают свои уровни исследования. Поэтому говорится о том, что социальное противоречие при использовании в рамках социально-философских исследований - это интегральное понятие, которое необходимо исследовать с точки зрения его структуры, уровней, этапов развития и ключевых моментов, к которым, например, относятся переходные состояния в рамках социальных противоречий.
Для удобства анализа будем считать, что обозначение SP предполагает социальное противоречие. Т4 - будут некоторые интервалы. И, наконец, согласимся с классическим обозначением истинных или ложных моментов через 1 и 0.
Если говорить о представлении внутренних особенностей социального противоречия и тем более соотносить его с проблемой истины, то тогда можно рассуждать о том, что, допустим, в рамках исследовательских задач социального противоречия сам социальный субъект в соответствии с постнеклассическими установками может обратиться к проблемам установления истинности относительно социального противоречия через интервальные структуры, которые показаны выше, но при этом данные социальные структуры будут включать не только показанные выше отношения упорядочивания и предшествования, но и социальные структуры, которые сами в себе содержат проблему противоречия. Поэтому если идет дискурс о том, как определить социальное противоречие на уровне того или иного социального субъекта, его деятельности, его отношений с социальным миром, то следует говорить о том, что подобное определение оценивается действительно в некотором интервале времени, и оценивается с позиции истинности. Но при этом не нужно забывать о том, что в соответствии с указанными нами проблемами переходных состояний, и в данном случае переходных интервалов, следует говорить о том, что в данном случае будет иметь место некоторый интервал времени, в рамках которого существует истина, как обозначенный интервал времени, так и его отрицание. При этом не утверждается классический вариант диалектического противоречия, когда, например, формула А и А" устанавливается с позиции истинности и ложности. Автор утверждает, что истинность или ложность той или иной оценки социального субъекта по отношению к некоторому интервалу обозначенного социального противоречия оценивается с позиции исходного и конечного подинтервалов, зафиксированного интервала времени, на котором и происходит это социальное противоречие.
Заметим, что, рассматривая социальное противоречие на некоторой шкале времени, следует выделить 3 последовательных интервала. Но при этом в соответствии с определением самого социального противоречия, естественно, указанные выше исходные и конечные подинтервалы общего интервала будут являться его собственными частями. Тогда, если социальный субъект принимает оценку социального противоречия на общем интервале, то эта общая оценка на интервале распространяется, конечно, и на обе части: начальную и конечную. Хотя, заострим внимание на том, что на последних само социальное противоречие не оценивается.
С методологических и концептуальных позиций возникает целый ряд вопросов, которые в рамках настоящей диссертации не следует обходить вниманием, хотя они и представляют достаточную сложность для анализа. Отметим, что в данном случае автор сталкивается со шкалой интервальной концепции истинности, которую в данной работе не затрагивали, хотя не можем не обратить внимание на то, что, скорее всего, возникает вопрос о том, что если выделяются три последовательных интервала в рамках оценки социальным субъектом социального противоречия, то принадлежат ли эти интервалы к одному виду? Данная ситуация является вполне оправданной, так как иначе может возникнуть проблема не линейности, а разветвленного характера. Но перенесение проблемы с принципа линейности на многоуровневость скорее является в данном случае проблемой, которая выступает в пользу тех же переходных состояний, так как она позволит определить их статус не только на какой-то линейной шкале времени в отношении социальных противоречий, но и определить их на некоторых других уровнях. Вряд ли целесообразно спорить, что это, возможно, отдельное крупное исследование. С другой стороны, когда выделился собственный подин-тервал общего интервала, то предполагалось, что социальный субъект оценивает социальное противоречие, учитывая эту подинтервальность. То где в данном случае вряд ли следует оценивать различия между истинностью социального противоречия в исходном и конечном подинтервале, принимая то, что социальный субъект оценивает социальное противоречие на полном интервале.
Проблема может возникать тогда, когда берется промежуточная подинтервальность, и когда в рамках исследования нет полной уверенности в том, что сам социальный субъект может действительно показать эту подинтервальность и тем более зафиксировать само социальное противоречие как минимум с точки зрения результата. И, наконец, в рамках общей проблемы, конечно, возникает вопрос о том, что выделение каких-либо подинтервалов в рамках общего подинтервала
оценки социальным субъектом социального противоречия является действительно необходимым.
По мнению автора, это достаточно серьезная проблема, которая имеет различные уровни анализа, однако, в настоящей диссертации отметим следующее. Если принимаем линейный характер интервальной концепции времени, то, фактически, проблема подинтервальности и ее решение в рамках проблемы истины, так или иначе, обозначит конечный результат проблемы социального противоречия.
С другой стороны, если это не так и принимается многоуровневый характер исследования социального противоречия с позиции интервального времени, тогда, фактически, переходим к варианту сочетания темпоральных и модальных аспектов проблемы социального противоречия, которая в спектр анализа данной диссертации не входит, хотя справедливо утверждение о том, что проведение подобного исследования заслуживает внимания и автор готов к его проведению. В данном случае придется войти в определенную схему определения модальных операторов через временные и так далее, что в отечественной литературе в принципе указано [2], [8]. Однако это является скорее задачей не установления оценки истинности того или иного социального противоречия в отношении его оценки социальным субъектом, а с точки зрения некоторого прогнозирования социальных противоречий, что можно рассматривать как некоторые будущие аспекты данного исследования.
Соотнесем социальное противоречие с указанным выше темпоральным индексом, то есть интервалом времени с исходными и конечными подинтервалами. В соответствии с методологией науки подобную ситуацию можно рассматривать как закрытый интервал. Отсюда следует, что границами подобного интервала естественно будут некоторые моменты времени, с которыми будут соотноситься те или иные стадии развития социального противоречия. При этом предположим невозможность трех упорядоченных отношением строгого предшествования закрытых интервалов, так как в этом случае исследователь сталкивается с проблемой явного выделения промежуточного состояния на всем интервале времени, о котором говорилось выше.
Дело не в том, что это является проблемой, которая выходит за рамки данного исследования, а в том, что в данном случае подобный промежуточный интервал может приобрести некоторый свой статус, что, в конечном счете, приведет к такой ситуации, когда само социальное противоречие может свестись к интервалу, который может быть, с одной стороны, ограниченным некоторым моментом зафиксированного интервала, а, с другой стороны, как результирующего тем моментом, который коррелирует с некоторым промежуточным состоянием. Подобная ситуация, может иметь место, тогда получается совершенно новый интервал и подобное исследование переходит в некоторую бесконечность, которая может продолжаться и далее. Поэтому говорится о том, что подобную ситуацию желательно блокировать уже на концептуальном уровне. Нельзя не отметить, что в данной ситуации весьма интересным является и другой аспект, то есть, если, например, исследовать некоторую последовательность указанных выше закрытых интервалов и оценивать на них социальное противоречие, то необходимым является наличие, как минимум, пары строго последовательных темпоральных моментов на обозначенной нами временной шкале.
Но если обратиться к истории философии, то это ведет к структуре времени, которую предполагал Зенон. Следствие из подобного предположения хорошо известно как в рамках истории философии, так и в современной философии. И поэтому утверждается, что подобное допущение не является оправданным, если учитывается возможность возникновения известных парадоксов движения. И поэтому, когда шел дискурс, говорили о трех последовательных интервалах, очевидно, что они не могут быть одного и того же вида. В направлении данного исследования уместно обратиться к анализу интервальной концепции времени, которую провел Б.С. Щеглов [9].
В соответствии с принятой классификацией Б.С. Щеглова, выделим некоторые собственные интенции по отношению к социальному противоречию, обозначенному на некотором интервале времени. Во-первых, обратим внимание, что в ситуации, когда исходный и конечный подинтервал общего интервала являются закрытыми, то следует говорить о том, что социальное противоречие
именно в указанных подинтервалах, которые так или иначе будут ограничены моментами времени, и, соответственно, начальным и исходным состоянием социального противоречия, будут ограничены в том смысле, что само социальное противоречие должно оцениваться не в самом общем интервале, а в его подинтервалах. Тогда в место непосредственно зафиксированного интервала (например, в той же работе Б.С. Щеглова), возникают два отдельных интервала социального противоречия, но в подобном случае сам общий интервал приобретает совершенно иное толкование. Либо есть смысл рассуждать о том, что он является отношением неизменности между подинтер-валами, либо какой-то темпоральной щелью или вакуумом в рамках последовательной цепи развития социальных противоречий. Однако сами подинтервалы приобретают самостоятельный статус. Но в этом случае проблему следует переносить на позиции подинтервальности всеобщего интервала, так как само социальное противоречие, в данном случае, будет все же оцениваться с позиции настоящего, изначального и конечного индекса, но, принимая подинтервальность, исследователь фактически игнорирует ее.
Обратим внимание, что когда темпоральная шкала, на которой оценивается социальное противоречие, предполагает, что она сама имеет три последовательных интервала, имеющих результирующую границу, и только первоначальный интервал имеет исходную границу, поэтому подобная ситуация приводит к тому, что сам интервал социального противоречия и, естественно, следующее за ним социальное противоречие, понимаемое, как некоторый темпоральный подин-тервал, в принципе, приобретает один и тот же вид. С другой стороны, если предполагать, что само социальное противоречие оценивается на общем интервале, то можно считать правомерным его оценку и на конечном интервале. Оценка исходного интервала лишается смысла, но сам социальный субъект сосредотачивается не на исходном интервале, а на конечном. Хотя, в этом случае, проблема подинтервальности тоже лишается в некотором смысле своего значения. Хотя без привлечения ее для соответствующего анализа оценить конечный результат социального противоречия будет весьма затруднительно.
Когда говорится о том, что шкала времени и, соответственно, интервал, на котором оценивается социальное противоречие, является открытым справа, то сам интервал социального противоречия является закрытым, а конечный интервал открытым слева, то это достаточно серьезная проблема. Прежде всего, необходимо отметить то, что сам интервал является закрытым и это, собственно говоря, соответствует тому же пониманию закрытого процесса. С другой стороны, оценка социального противоречия происходит именно в этом интервале. При этом, начальным и результирующим подинтервалам, открытым и слева и справа, оценку могут получить как утверждения социального противоречия, так и его антиподы. Заметим, что при этом важно ответить на вопрос «В чем заключается различие между истинностью социального противоречия в интервале общем, описывающем социальное противоречие, и результирующем подинтервале?» На наш взгляд, ответ будет очевидным, так как социальные противоречия оценивались на общем интервале, а не на результирующем, однако при этом речь может заходить о том, что может оцениваться в начальном подинтервале, если принимать эту концепцию.
В этом случае возможно предположить, что социальное противоречие оценивается и как со знаком «плюс», так и со знаком «минус» в зависимости от того, какую позицию и какие установки принял сам социальный субъект. На наш взгляд, данное предположение является вполне обоснованным, так как, подразумевая позицию, связанную с интервальной структурой времени, автор не накладывает никаких ограничений на истинность самого социального противоречия как в рамках общего подинтервала, так в рамках любого из него созданного. То есть речь идет о том, что действительно проблема имеет место, однако, она имеет достаточно тонкий и интересный характер, а именно: если говорить о социальном противоречии на шкале времени и тем более использовать понятие подинтервальности, то, так или иначе, возникает другая проблема. А именно проблема переходных состояний.
В этих переходных состояниях можно рассматривать социальное противоречие с точки зрения не только механизма его существования и разрешения, но и с точки зрения последовательности подобных состояний, с позиции и с точки зрения введения в тот или иной концептуально-содержательный оборот в рамках более широкого анализа, например, концептуальных систем, или с точки зрения рассмотрения социальных страт или слоев.
Нельзя не отметить тот факт, что подобные ситуации, связанные с проецированием социального противоречия на шкалу времени, подразумевают несколько спорных моментов. Например, речь может идти о развитии социального противоречия, и речь может идти о разрешении социального противоречия. В обоих случаях вряд ли следует говорить о том, что эти процессы представляют собой некоторый акт, а не процесс. Однако возникают и другие вопросы: сам социальный субъект как будет оценивать подобный процесс, по отношению к какому интервалу, на котором происходит социальное противоречие? То есть появляется некоторая возможность переноса самого механизма развития социального противоречия на те зафиксированные подинтервалы, которые связаны с начальным и конечным этапами развития.
Подобная ситуация является вполне значимой, однако возникает и несколько иная проблема, которая связана с тем, что в настоящей диссертации фактически не затрагивались вопросы, связанные с выделением на шкале интервала его собственных подинтервалов. Правомерно постулировать начальный и результирующий интервалы, которые отображают сам процесс противоречия и которые, так или иначе сведутся к некоторой другой шкале. Речь идет о моментной шкале. И тогда начальный и конечный интервалы можно понимать как начальные и исходные моменты, и сам процесс социального противоречия будет фиксироваться по отношению, как к начальному, так и к исходному состоянию без обращения непосредственно к самому механизму социального противоречия.
Отметим, что подобная модель, особенно если учитывать ряд моделей А. Уайтхеда и Г. фон Вригта, заслуживает право на существование, однако, как показано выше, она достаточно простая и не будет затрагивать самого механизма развития социального противоречия. Поэтому есть смысл обратиться к некоторым дальнейшим модификациям. Например, следует предположить, что социальное противоречие по отношению к выбранной шкале времени, социальный субъект оценивает на истинность, если, во-первых, существует такой интервал, который истинен в рамках этого интервала и существует другой интервал, который также истинен в рамках указанного интервала, и последний входит в первый. То есть предполагается, что проблема истины также вызывает проблему включенности одного интервала оценки социального противоречия в другой интервал оценки того же социального противоречия. Конечно, подобные условия являются достаточно сильными, так как, в принципе, в данной диссертации автор, в некоторой степени, дает оригинальную трактовку этому понятию подинтервальности. И тогда ситуация означает фактически ничто иное как оценку социальным субъектом социального противоречия на некотором моменте времени, который и будет выделен на любом подинтервале зафиксированного развития самого социального противоречия.
Но, с другой стороны, возникает проблема того, что остальная часть подобного подинтер-вала социального противоречия будет в какой-то мере играть роль социального вакуума и не будет являться необходимой для оценки самого социального противоречия. То есть отметим, что ситуация встречается в современной литературе, однако происходит неправомерное соотнесение социального противоречия с некоторым темпоральным моментом.
На наш взгляд, существует небольшая модификация подобной ситуации, которая придаст ей более адекватный характер, но при этом особый упор будет сделан на то, что свое истинное значение получит проблема моделирования непрерывности интервального времени в рамках моделирования и рассмотрения социального противоречия. То есть, предполагаем, что социальное противоречие возможно рассматривать в качестве истинного, если, прежде всего, на всем интервале само социальное противоречие является истинным, и его подинтервал, который существует, несмотря на исходный и результирующий подинтервал, также является истинным.
При этом заметим, что сам социальный субъект, с одной стороны, производит оценку социального противоречия на некоторых внутренних подинтервалах общего интервала социального противоречия, что фактически элиминирует саму оценку социального противоречия в некотором моменте времени, о нежелательности, которой говорилось выше. Но, с другой стороны, также предполагается, что данная ситуация блокирует наличие «временных вакуумов», которые могут отражать прерывность самого развития социального противоречия.
Нельзя не отметить еще одну очень важную проблему. Ее сущность заключается в том, что обозначенные нами выше исходные результирующие состояния социального противоречия можно фиксировать как взаимоотрицающие. То есть, например, если исходное состояние принять за А, а конечное за Б, то тогда в исходном подинтервале состояние в рамках социального противоречия будет описываться предложением АЛБ. С другой стороны, конечное АЛБ. Возникает вопрос относительно того, что связано с самим механизмом интервала социального противоречия в рамках перехода от его начального состояния к конечному и при этом, как оценивать зафиксированность состояний А и Б.
Прежде всего, при самом приближенном подходе к подобной весьма нестандартной ситуации, правомерно принять следующее решение, что на общем интервале справедливо говорить об истиности социального противоречия, имея в виду, что совместно будет истинным «не-А и Б». Обоснование заключается в том, что в самом интервале перехода в рамках социального противоречия зафиксированное нами исходное состояние или исходный интервал сам как таковой не существует, а в реализации появляется некоторая тенденция на получение результирующего состояния. Конечно, это достаточно сильная идеализация, однако приведем следующие достаточно серьезные аргументы. Во-первых, если оценивать предложение, связанное с направленностью указанной выше формы отрицания А и Б на любом подинтервале внутри интервала социального противоречия, то, в данном случае, не следует утверждать о завершенности социального противоречия, так как социальный субъект вообще не может зафиксировать конечную точку этого противоречия. Но, как следствие, неправомерным становится постулирование некоторых интервалов А-Б внутри выделенного подинтервала, так как само Б в нем еще не существует. А это относится к любому подинтервалу интервала, на котором происходит социальное противоречие, поэтому оценка самой формы «не-А и Б» с позиции направленности следует или в последний момент интервала, или в первый момент конечного подинтервала последней правой границы. В любом случае, несмотря на то, что подобные оценки имеют право на существование, произойдет соотнесение социального противоречия с некоторым моментом времени. И при этом оценка на интервале становится неадекватной.
Возможен дискурс и о том, что указанные выше сентенции следует оценить как отрицание А и как отрицание Б в рамках интервала перехода механизма социального противоречия. То есть постулировать, что так как процесс еще не завершился, правомерно будет отметить, что уже не существует некоторого исходного состояния А, но еще и не наступило конечное состояние Б. И это тоже будет одним из интересных вариантов, которые могут внести некоторые темпоральные аспекты в рамках социального противоречия.
Однако позиция направленности все же ближе к предположению, что, саму направленность отрицания А и не-Б необходимо вообще разделить на две части: как направленность не-А и направленность Б, и социальный субъект в данном случае может оценивать социальное противоречие на нескольких интервалах. Но в этом случае вряд ли правомерно утверждение о том, что сама имплицитновыделенная форма между этими двумя состояниями социального противоречия имеет место. Кстати, целый ряд зарубежных авторов, касавшихся этой проблемы [6], [7], [10], склоняются к тому, что в данной ситуации лучше сделать акцент на том, что А прекращает свое существование, а Б - начинает. Однако автор настоящей работы констатирует, что исследование столкнулось с неоконченными процессами, которые будут идти к некоторому другому уровню исследова-
ния, к тем тенденциям, которые могут действительно показать развитие социального противоречия, учитывая всю многогранность решаемых вопросов.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Анисов А.М. Динамическая концепция времени. М., 1991.
2. Ивин А.А. Основы логики оценок. М., 1970.
3. Карпенко А.С. Фатализм и случайность будущего: логический анализ. М., 1990. 200 с.
4. Койре А. Заметки о парадоксах Зенона // Очерки истории философской мысли. М., 1985. С. 27-50.
5. Да Коста Н. Философское значение паранепротиворечивой логики // Философские науки. 1982. № 4. С. 114-125.
6. Попов В.В. Методологические аспекты анализа переходных состояний // Научные исследования: информация, анализ, прогноз. Воронеж, 2003. С. 182-189.
7. Прайор А.Н. Временная логика и непрерывность времени // Семантика модальных и интенсиональных логик. М., 1984. С. 79-97.
8. Солодухин О.А. Логика изменения и модальная логика. Ростов н/Д., 1989. 144 с.
9. Щеглов Б.С. Социальная рациональность в контексте современной эпистемологии // Человек и общество: на рубеже тысячелетий. Воронеж, 2004. С. 98-104.
10. Buller, David J. The new paradox of temporal transience // Philosophical Quarterly. 1992. Vol. 42. Issue 168.
С. Н. Радачинский
НЕКОТОРЫЕ МЕРЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ПРОВОКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В США
Взяточничество является одним из самых общественно-опасных должностных преступлений. Проблема борьбы с преступлением данного вида актуальна не только для российской правовой действительности, но и для зарубежных государств. Взяточничество негативно сказывается на экономическом и политическом росте и стабильности любой страны, независимо от формы ее правления, политико-правового режима, формы государственного устройства. В некоторых странах уголовно-правовые и уголовно-процессуальные установления в изучаемой сфере, а также практика их применения достигают положительных результатов. Российским юристам не мешало бы обратить своё внимание на эти достижения, в том числе и на законодательство, определяющее уголовную ответственность за провокацию взятки и коммерческого подкупа.
Вопрос о правовой оценке провокационных действий сотрудников правоохранительных органов является непростым. Международное уголовное право оценивает провокацию взятки как преступление. Отчетливое закрепление данная позиция нашла в ряде нормативных актов Организации Объединённых Наций. По рекомендации Комитета по предупреждению преступности и борьбы с ней Экономический и Социальный Совет в соответствии со своей резолюцией 1990/23 от 23 мая 1990 г. передал проект решения о международном сотрудничестве в области борьбы с преступностью и уголовного правосудия с учётом изменяющейся обстановки, к которому был приложен ряд рекомендаций, на рассмотрение У111 конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с преступниками (27 августа - 7 сентября 1990 г., Гавана). Наибольший интерес в контексте нашего исследования вызывает в данном проекте рекомендация 8, пункт 5 которой «Проверка добросовестности» гласит:
«Ещё больше нареканий вызывают проверки добросовестности путём искусственного создания провоцирующих ситуаций. Например, сотрудник по борьбе со злоупотреблениями, одетый в штатское, может за рулём взятой на прокат машины имитировать опьянение так, чтобы его остановил полицейский патруль, а затем предложить взятку, чтобы не проходить тест на опьянение. Или же он может, представившись иностранным инвестором, предложить взятку за предоставление выгодных условий для инвестиций. Очевидно, что этот метод подвергается сильным нападкам.
