CC BY
80УДК 272 ББК 86.375
Е.А. Понкратова
Особенности распространения католичества на Корейском полуострове в ХУ1-ХУШ вв.
Статья посвящена истории проникновения христианства (католичества) на Корейский полуостров в поздний период Чосон (1392-1897). Этот процесс рассматривается через теорию проникновения религиозной мысли, изложенную французским антропологом и социологом Гюставом Лебоном. Опираясь на идеи историка Джеймса Грейсона, автор выдвигает теорию распространения католичества на Корейском полуострове, разделяя периоды на три волны. Первая волна - конец XVI в. - первая половина XVIII в.; вторая волна - вторая половина XVIII в.; третья - конец XVIII в. - середина XIX в. В статье рассматриваются исторические предпосылки для формирования каждого периода, а также деятельность наиболее значимых исторических личностей, оказавших влияние на принятие и адаптацию католичества в Корее. В качестве основного источника исследования выступает королевская летопись «Истинные записи [правления] династии Чосон» (Чосон ван-джо силлок), а именно статьи, в которых представлены допросы первых корейских «мучеников за веру» - католиков Юн Джичхуна (1759-1791) и Квон Санъена (1750-1791). Данные персоналии выбраны были неслучайно: именно после их казни начались массовые гонения на христиан в XIX в. Исследование позволяет выявить основные черты корейского католичества - распространение без участия иностранных миссионеров внутри страны, а также постепенное приобщение к христианству сначала молодых выходцев из аристократии, а затем среднего и низшего класса. Акцентируется внимание на том, что идеи христианства стали одной из причин разрушения целостности янбанского класса и в дальнейшем стали опорой в виде новой религии для низших слоев общества. Постепенно становилось все меньше верующих из аристократии - религия превратилась в народное движение.
Ключевые слова: христианство, Корейский полуостров, поздний Чосон, религиозные гонения
В настоящее время в Южной Корее нет единой государственной религии. В числе лидеров по количеству верующих - две ветви христианства: католичество и протестантизм. Парадоксально, но всего лишь за 200 лет в конфуцианской Корее, имевшей прочную связь с китайской традицией и канонами, христианство смогло стать неотъемлемой частью национальной культуры. Рассмотрим, как это произошло.
© Понкратова Е.А., 2020
В связи с господствующей на Корейском полуострове вплоть до конца XIX в. синоцентричной модели мира, христианство проникло в Корею намного позднее, чем в другие страны Азиатского региона. Несмотря на то что миссионерами Японии, Китая и Филиппин были разработаны планы по христианизации Корейского полуострова, корейцы сами сделали первый шаг по направлению к западной религии. Новое учение распространялось в Корее неравномерно, волнами, и имело ряд особенностей в сравнении с другими странами Азии, где миссионеры активно проповедовали христианскую мысль.
Известный британский ученый Джеймс Грейсон выделяет пять периодов распространения христианства в Корее:
1) конец XVIII в. - начало XIX в. Христианские ценности сталкиваются с привычными для корейцев конфуцианскими канонами;
2) XIX в. Открытые гонения на католиков;
3) конец XIX в. - начало XX в. Появление протестантизма на Корейском полуострове и окончательное прекращение гонений на католицизм;
4) XX в. Христианство (в первую очередь протестантизм) сливается с национальными идеями и выступает против японской колониальной политики;
5) середина XX в. Христианство реагирует на вызовы, с которыми столкнулась Корея - разделение народа, индустриализация1.
В настоящей статье объектом нашего внимания становится первый период. Но, в отличие от Грейсона, мы склонны выделять в истории распространения христианства также периоды, предшествовавшие возникновению первой христианской общины в Сеуле, - т. е. обращаться к обстоятельствам осторожного знакомства корейцев с иноземной религией. В России подобная точка зрения впервые была предложена историком-корееведом С.О. Курбановым2, но новизна нашего исследования состоит в том, что историю распространения христианства мы прослеживаем через теорию распространения религиозной идеи, выдвинутой французским антропологом и социологом Гюставом Лебоном (1841-1931) в его монографии «Психология народов» (1895). Ценность такого подхода состоит в том, что он позволяет не только прослеживать историю христианства на Корейском полуострове, но и связывать ее непосредственно с «апостолами», как называет их Лебон, - т. е. носителями идеи, способствующими ее распространению и популяризации. Соответственно, мы подразделяем первый период, выдвинутый Грейсоном, на следующие «волны»:
1) «Первая волна» (конец XVI в. - первая половина XVIII в.). Знакомство с христианством корейских аристократов, по долгу службы контактировавших в Китае с иностранными миссионерами. Распространение в Корее переводов миссионерских трактатов на китайском языке;
2) «Вторая волна» (вторая половина XVIII в.). Возникновением подпольной христианской общины, во главе которой - удаленные от ресурсов власти чиновники придворной группировки «южан». Первое официальное принятие христианства корейцем (Ли Сын-хун, 1756-1801);
Grayson J.H. Korea: A Religious History. RoutledgeCur-zon, 2002. P. 140. Курбанов С.О. История Кореи: с древности до начала XXI в. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009. С. 188.
2
3) «Третья волна» (конец XVIII в. - середина XIX в.). Начало гонений на христианство и появление первых христианских мучеников среди корейцев.
Несмотря на то что вопросами христианства на Корейском полуострове занимались многие ученые как в нашей стране, так и за рубежом, до сих пор до конца не выявлены особенности приобщения к новой религии, остаются неясны причины начала массовых и жестоких гонений на католиков. В своем исследовании мы пытаемся понять истинное отношение действующей власти к христианству на момент возникновения первых репрессий на основе летописи «Истинные записи династии Чосон» (Чосон ванджо силлок).
«Первая волна»: конец XVI - первая половина XVIII в.
На этом этапе, согласно теории Гюстава Лебона, ожидаемо принятие идеи небольшим кругом «апостолов», имеющих престиж в силу их веры или авторитета имени3. Обращаясь к корейской философии, мы ожидаем также опосредованное принятие идей христианства по причине его «некитайского» происхождения, -то есть популяризация либо с применением силы, либо как часть культуры «цивилизованного» Китая. Наша гипотеза подтверждается фактами.
Первое знакомство корейцев с христианством произошло в 1594 г. во время корейско-японской Имджинской войны (15921598). В этот период территорию Корейского полуострова посещали миссионеры, в числе которых был отец Грегорио Сеспедес (1551-1611). Однако проповеди не заинтересовали население, воспринимавшее западных священников как пособников «нецивилизованных», т. е. не знающих «истинного конфуцианского пути» японцев. Лишь те корейцы, которых насильно увезли в Японию, были приобщены к христианству. В 1596 г. португальский священник Луиш Фроиш (1532-1597) заявил о том, что в числе прихожан в Нагасаки присутствуют триста членов корейской общины. Всего же католиками в Японии стали около семи тысяч плененных ко-рейцев4.
В этот период в Пекине также жили миссионеры, пытавшиеся распространять свое учение в Китае. Достижения католических священников были невысоки, однако им удалось не только перевести на классический китайский язык многие христианские трактаты, но также написать собственные сочинения. Среди них: «Истинный смысл Небесного Владыки» (кит. Тяньчжу шии), составленный итальянским миссионером Маттео Риччи (1552-1610)5.
В дальнейшем благодаря книгам «западным учением» сохак (как в Корее называли христианство) заинтересовались корейские высокопоставленные чиновники, направлявшиеся в Пекин с официальными посольствами. В Китае они знакомились с западными миссионерами, беседовали с ними, часто получали в подарок религиозные трактаты и научные приборы. Среди первых, кто через
Лебон Г. Психология народов и масс. М.: АСТ, 2017. С. 129.
Grayson J.H. Op. cit. P. 140. История христианства в Корее. Том 1 / Пер. И.Ф. Тимофеева; ред. В.Д. Аткин, Чжун Сукбэ; Общество изучения истории корейского христианства. М: Первое марта, 2018. С. 57-58.
3
4
5
посольства познакомился с «западным учением», был Ли Сугван (1563-1628), неоднократно посещавший Китай в составе посольств. В своем трактате «Малые речения Чибона» (Чибон юсоль) он познакомил читателей с идеями Маттео Риччи, изложенными в сочинении «Истинный смысл Небесного Владыки», копию которого Ли Сугван получил от своего друга Ли Гванджона, посетившего Пекин. Вероятно, именно «западное знание» повлияло на дальнейшие воззрения Ли Сугвана, ставшего одним из основоположников идейного течения «за реальные знания» (сирхак), согласно которому на первый план выходило практическое применение знаний, а штудирование конфуцианских трактатов не могло считаться единственно верным средством оценки достоинств чиновника.
Другой конфуцианский ученый Чон Дувон (1581-?) в ходе посольства в Пекин имел честь встретиться с отцом Жоао Родриге-сом (1561-1633), который подарил ему несколько христианских трактатов. В 1631 г. Чон, вернувшись в Корею, привез телескоп, картины европейских художников, часы, фейерверк, карту «Великого множества стран мира» (кор. Мангук чидо), книги по астрономии, очерки с описанием европейских обычаев, а также различные религиозные трактаты6.
То есть первоначально интерес корейцев был направлен на научную сферу, а не религиозную - христианство воспринималось как неотъемлемая часть «западных знаний», благодаря которым развивались наука и техника. Часто разговоры с миссионерами заканчивались сравнением конфуцианства и «западной религии», однако корейских ученых, в силу особенностей корейского традиционного общества, больше привлекали астрономия и наука о ле-тоисчислении7.
Следует отметить, что в этот период под влияние «западного учения» попадает член королевской семьи - принц Сохен (16121645). После того как Корея не смогла отразить два маньчжурских нашествия (1627, 1636-1637) и была вынуждена принять унизительный для страны вассалитет по отношению к «варварам», принц был увезен в качестве заложника.
Когда кочевники заняли Пекин и их двор был перемещен в столицу Поднебесной (1644), корейский наследный принц познакомился с главой иезуитской миссии Адамом Шалль фон Беллом (1592-1666) и заинтересовался христианством. Возможно, немецкий миссионер надеялся, что Сохен, взойдя на престол, начнет распространять христианские идеи среди народа. Однако, вернувшись на Родину, принц вскоре скончался при загадочных обстоятельствах, так и не сумев открыть новую религию для корейцев8.
«Вторая волна»: вторая половина XVIII в.
На этом этапе, согласно теории Гюстава Лебона, мы ожидаем формирование некоего круга «апостолов», передающих свои знания ученикам и тем самым способствующих распространению идеи. С увеличением числа «апостолов» неизбежно возникает спор
Большая мировая энциклопедия Тонъа (Тонъасегетэ-саджон). Т. 16. Сеул: Изд-во Тонъа (Тонъачхульпханса), 1991. C. 638. История христианства в Корее. Т. 1. С. 69. Grayson J.H. Op. cit. P. 141.
s
7
8
о том, что именно значит идея. Соответственно, в отношении христианства в конфуцианской Корее мы ожидаем обнаружить продолжительные диспуты о взаимодействии данных религиозных течений, что и происходит во второй половине XVIII в.
Наиболее значимой фигурой в серьезном изучении «западных знаний» в этот период становится ученый-отшельник сирхакист Ли Ик (1681-1763), имевший вес в корейском научном обществе, а потому влиявший на воззрения своих многочисленных сторонников и учеников-аристократов, по той или иной причине не входивших в руководящую «элиту». После знакомства с большим количеством христианских трудов Ли Ик стал с уважением относиться к западной религии, проводя параллели между ней и конфуцианством. Но со временем он пришел к мысли, что идеи христианства ему все же чужды: Ли Ика, как и его предшественников, открывших для себя мир западных знаний, интересовали в первую очередь точные науки и их применение на благо государства.
Заинтересованность Ли Ика западным учением стала началом для формирования второй волны сирхак - учения о реальных знаниях. Сирхакисты, взяв за основу конфуцианские каноны, стремились искать истину через факты и использовать ее на благо народа.
Впоследствии ученики Ли Ика разделились на две группы: те, кто критиковал западные знания, и те, кто активно выступал за их принятие. В числе первых был Ан Джонбок (1712-1791), настороженно относившийся к христианству, отказывавшийся принимать запрет на поклонения табличкам предков. Во вторую группу вошли Ли Бек (1754-1785), Квон Чхольсин (1736-1801), Квон Иль-син (?-1791), Чон Якчонъ (1760-1801), Чон Якчон (1758-1816), Чон Ягъен (1762-1836) и Ли Гахван (1742-1801). В основном они были, как и Ли Ик, представителями придворной группировки «южан», выходцами из центральной области Кихо, и на момент описываемых событий практически отстранены от власти9.
Молодые сторонники западной религии в 1777 г. создали тайный кружок «Общество изучения веры» с целью усвоения католических текстов. Вскоре к ним присоединился Ли Сынхун, аристократ из высокопоставленной семьи, который настолько проникся идеями христианства, что решил не становиться государственным чиновником, несмотря на то что успешно сдал предварительный экзамен. Подобное решение удивительно корректно согласуется с теорией Гюстава Лебона - отказ Ли Сынхуна от сдачи экзамена и получения перспективной должности, создание 20-летними юношами из хороших семей «тайного кружка» можно рассматривать как «самую доступную форму проявления своей оригинальности» и «жажду независимости»10.
Постепенно в кружке стали назревать идейные споры, разрешить которые могли лишь миссионеры, находившиеся в Китае, поэтому встал вопрос о поездке одного из членов кружка в Пекин. Благодаря своему отцу Ли Сынхун присоединился к корейскому посольству и уже в 1783 г. прибыл в Пекин. Там он первым из корейцев принял крещение, получив имя Петр. В 1784 г. вернулся в Корею, привезя значительное количество христианской литературы11.
История христианства в Корее. Т. 1. С. 69-70.
10 Лебон Г. Указ. соч. С. 130-131.
11 С.О. Курбанов сообщает, что первым принявшим западную веру корейцем является писатель Хо Гюн (1569-1618), автор повести «Сказание о Хон Гильдоне». См.: Курбанов С.О. Указ. соч. С. 188. Однако данный факт доподлинно неизвестен.
После посещения Китая Ли Сынхуном христианство в Корее стало активно развиваться: в том же 1784 г. в доме Ким Бому, выходца из среднего класса, была организована первая корейская католическая церковь, главой которой стал Ли Бек, и в этом же году Ли Сынхун сам крестил троих членов кружка. Можно говорить о начале «заражения» идеей.
Отличительной особенностью корейской церкви является то, что корейцы сами начали проповедовать христианство внутри страны без помощи иностранных миссионеров. Также можно отметить, что на первом этапе знакомства с католицизмом оно воспринималось как учение, негативно отзывавшееся о буддизме, но довольно терпимо относящееся к конфуцианству.
Распространение новой религии на Корейском полуострове происходило быстрыми темпами, и приобщение к ней стало уже не только прерогативой аристократического янбанского сословия - в лоно церкви пришли образованные выходцы из среднего класса чунин.
После создания церкви в Сеуле менее чем через год учение проникло в другие города столичной провинции Кенги: Манджэ, Ян-гын, Пхочхон, а также в провинции Чхунчхон и Чолла.
«Третья волна»: (конец XVIII в. - середина XIX в.)
Этот этап - логичное продолжение «заражения», когда идея покоряет большинство и оказывается воспринята массами. Но в конфуцианском корейском обществе принятие «варварской» идеи о ценности каждого и отсутствии иерархии - угроза существованию государства, поэтому мы можем ожидать негативную реакцию, вплоть до насилия. Тем не менее король Чонджо (1752-1800, правление 1776-1800) максимально долго старается соблюдать нейтралитет, позволяя ряду известных католиков иметь государственные должности, сохранять земельные наделы и иметь финансовую независимость. «Переломными» становятся 1784-1785 гг.
В 1785 г. правительство, узнав о распространении странного вероучения, запрещавшего проведение обрядов поклонения табличкам предков (чеса), издало указ, подавляющий католицизм. Прихожане первой корейской католической церкви были арестованы. Ким Бому признан виновным и отправлен в ссылку, где вскоре скончался от ран, полученных во время пыток. Остальные же были признаны невиновными, так как являлись членами знатных семей. Инцидент получил название «дело о разоблачении Палатой наказаний года ыльса» (ыльса чхуджо чокпаль)12.
В марте этого же года студенты конфуцианской академии Сон-гюнгван подали прошение о запрете католичества. Критики новой веры появились и среди ученых, которые с позиций конфуцианства подвергли сомнению постулаты католичества13.
Но даже после этого деятельность корейской церкви не была приостановлена - Ли Сынхун принял статус епископа и продолжил активную миссионерскую работу: количество сторонников христианства среди янбан и чунин стало расти.
12 Курбанов С.О. Указ. соч. С. 190.
13 История христианства в Корее. Том 1. С. 82.
Зимой 1787 г. из-за доноса Ли Гигена, «друга» Ли Сынхуна и Чон Ягъена, правительству стало известно о незаконных собраниях «по изучению западных знаний» в доме Ким Соктхэ. В числе прихожан были Ли Сынхун, Чон Ягъен и другие. Это происшествие стало известно под названием «дело о собрании года чонми» (чонми панхвеса). После этого государю посыпались прошения о запрете католичества, и ван Чонджо принял указ о запрете ввоза из Пекина книг западного учения14. Те же книги, которые уже находились в Корее, требовалось либо сжечь, либо смыть с них тушь и использовать в дальнейшем как обычные листы.
Первые корейские мученики «за веру»
В 1791 г. было начато новое дело против католиков. Причиной стал отказ чиновника Юн Джичхуна (1759-1791) проводить традиционную церемонию чеса и изготавливать поминальную табличку после смерти своей матери. Его в этом решении поддержал двоюродный брат Квон Санъен (1750-1791)15. Церемония чеса совершалась ради «кормления» духа умершего, чтобы тот не становился злым в этом мире, что в корне разнится с христианской идеей о том, что душа после смерти направляется в рай или ад (или чистилище)16.
О поступке Юн Джичхуна узнали при дворе, объявили его «непочтительным сыном» и после казнили вместе с братом. В глазах корейского правительства поступок Юн Джичхуна являлся преступлением, подрывавшим устои конфуцианского общества, именно поэтому все закончилось смертной казнью - самим жестоким из наказаний. Юн Джичхун и Квон Санъен считаются первыми корейскими мучениками.
Обстоятельства дела двух братьев содержатся в корейской ди-настийной хронике «Истинные записи династии Чосон» (Чосон ванджо силлок). В летописи подробно описан процесс допроса и полученные от «преступников» признания. Ниже мы приводим выдержки из протоколов, объясняющие причины, подтолкнувшие Юн Джичхуна и Квон Санъена к иноземной религии.
Источником знаний о западной религии становится та самая тайная община в доме у Ким Бому. Этот визит был неслучаен, так как Юн состоял в родстве с Чон Ягъеном, одним из «апостолов» «второй волны», и, по-видимому, Юн был наслышан об иноземной философии:
Показания Джичхуна: «Весной года кеме [1783 г. - примеч. Е. П.] сдал экзамен на высшую ученую степень, зимой года капчин [1784 г. - примеч. Е. П.] заехал в столицу. [Там] пошел в дом Ким Бому, человека среднего [положения]. У [него] дома были две книги: одна "Истинный смысл Небесного Владыки" [автор - Маттео Риччи - примеч. Е. П.] и другая "Семь преодолений" [автор - Диего де Пантоха - примеч. Е. П.]. В основных разделах [этих книг] содержались десять заповедей и семь добродетелей, которые были просты и несложны в соблюдении, поэтому я одолжил эти две книги. [Спрятав их] в рукаве, приехал домой,
17
переписал их, после чего возвратил»17.
14 Там же. С. 83.
15 С.О. Курбанов в своей работе указывает, что Квон Санъён был младшим братом жены Юн Джичхуна, однако, согласно летописи, они являлись друг другу двоюродными братьями.
16 Курбанов С.О. Указ. соч. С. 191.
17 Истинные записи правления государя Чонджо. 33 квон: 2 статья. 1791 [Электронный ресурс]. URL: http://sillok.history.go.kr/ id/kva_11511007_002(дата обращения: 01.09.2019).
В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте.
Юн Джичхун сообщает, что книги он читал. По-видимому, он, как и его предшественники, пытался разобраться, чем отличается конфуцианство от «западного учения». Так, в трактате «Истинный смысл Небесного Владыки» христианство сравнивается с конфуцианством, после чего делается вывод, что сходств между ними больше, чем различий. В книге «Семь преодолений» Пантоха рассказывает о семи смертных грехах и семи добродетелях, которые противопоставляются друг другу в христианстве.
И года не прошло, как я начал изучать [это], стало очень много клеветы, поэтому согласно закону, я сжигал [эти книги], и смывал [тушь со страниц], и не хранил дома. Я самостоятельно учился, потому что изначально не было наставника, который обучал бы основам, и человека, с кем бы вместе учились, тоже не было.
Принимать Небесного Владыку за своего Великого предка - не уважать Его волю. В Учении Великого Владыки запрещены поминальные таблички предков в доме ученого мужа, поэтому я закопал таблички в саду - лучше уж вызвать неудовольствие у чиновников, чем у Небесного Владыки. Подносить умершим еду и вино в Учении Великого Владыки тоже запрещено. Тем более простолюдины не ставят поминальные таблички - и в стране это не запрещено, бедные конфуцианские ученые не совершают обрядов поминовения [предков] - в стране нет строгого предписания по этикету [Там же].
В этой части Юн Джичхун объясняет, почему он решил не следовать конфуцианским канонам. В христианстве поклонение табличкам предкам и жертвоприношения, так называемое «кормление духов», являются неприемлемыми как признаки «идолопоклонничества». Однако по показаниям Юн Джичхуна видно, что он себя виноватым не считает - в стране нет строгого закона о том, что всем необходимо проводить обряды поклонения духам предков, ставить таблички, более того, есть те, кто вообще этого не делает.
После этого он дает показания по следующим пунктам обвинения - отказ почтить память родителей и отсутствие родственников на похоронах. Имеется в виду, что прощание с умершим он не провел по канонам - не поставил жертвенный столик с именной табличкой перед телом усопшей и не устроил прием соболезнований, когда труп находился в его доме. По этой причине родственники покойной не смогли посетить находящийся в трауре дом и выразить соболезнования:
Что касается [обвинения] в отказе почтить память моих родителей: я так расчувствовался и скорбел, что у меня не было времени ни на прием соболезнующих, ни на [показные] рыдания, почему [вы] допускаете, что я отказался? Если не верите, имеются гости, бывшие на похоронах. К тому же если погребение - [мое] личное дело, то гроб, футляр для гроба, погребальная одежда, покрывало, скорбь и траур по родителям для верующего в Учение Небесного Владыки более важное и более почтительное [дело]. Разве [мог я] пренебречь похоронами -таким личным делом? Не было такого, чтобы не следовал обычаям:
нес гроб, [сделал могилу] вышиной в 4 чхока*. В 5 месяце [на меня] обрушилась смерть матери, в 8 месяце, [как] прошел последний день, похоронил [ее]. Неожиданно члены семьи заболели, мы оградились от контактов с другими людьми, поэтому дальние и близкие родственники не собрались на похороны. Однако почти все мужики из деревни помогали. Про это тоже если [хоть] раз спросить, сможете узнать. Слухи действительно лгут [Там же].
Юн Джичхун твердо отказывается от обвинений, доказывая свои слова тем, что похороны состоялись. Он замечает, что для верующих в Бога скорбь и траур по умершим важнее, чем для приверженцев конфуцианства, утверждает, что захоронение было сделано по всем правилам. В конце своих показаний он объясняет, почему родственники не были приглашены на проводы умершей -он и члены его семьи сильно заболели, поэтому старались избегать контактов с другими людьми. Юн Джичхун несколько раз говорит, что есть свидетели, которые могут подтвердить его слова - он уверен, что он ни в чем не виновен.
Следующая часть допроса - показания двоюродного брата Юн Джичхуна Квон Санъена, которого обвиняют по тем же статьям.
Показания Санъена: «Мы с Юн Джичхуном - двоюродные братья, живем по соседству. Несколько лет назад дома у Джичхуна [я] получил "Истинный смысл Небесного Владыки" и "Семь преодолений". Это было еще до того, как Джичхун сжег книги и смыл [тушь со страниц]. Несмотря на то, что я прекратил [проводить] обряды почитания [предков], еще ни разу не избавлялся от поминальных табличек. Из-за того что я рано потерял родителей, похороны проводить мне не довелось. Однако когда ради себя начал заниматься этим учением, все родственники начали говорить: "Раз уж ты отказался от обрядов поминовения, то поминальные таблички тоже непременно уничтожишь. Из-за тебя весь клан [будет] впутан в [проблемы]". Так они меня укоряли, ложь и злословие [разрослись], вот я и оказался в такой ситуации» [Там же].
По данному отрывку видно, что Квон Санъен пришел к новой вере благодаря Юн Джичхуну, именно он дал брату книги, которые в свое время переписал. Однако в отличие от Юн Джичхуна, который сразу же сказал, что избавился от поминальных табличек, закопав их в саду, Квон Санъен утверждает, что несмотря на его отказ от обрядов почитания, поминальные таблички не уничтожал. После этого Юн Джичхуна и Квон Санъена вновь допросили:
Повторно допросили Джичхуна и Санъена еще тщательнее, били палками 30 раз, показания Джичхуна [после этого]: «[Я] действительно сжег таблички двух поколений и закопал пепел от них в саду. Сознаюсь, я закопал их намного раньше, и уже в 8-м месяце, когда хоронил мать, таблички не устанавливал» [Там же].
* Мера длины, равная 1/3 метра.
Т. е. Юн Джичхун после избиения признается в том, что закопал таблички двух поколений предков еще до смерти матери и уже на ее похоронах не устанавливал их.
Если говорить о роли учителя, то эти книги я только получаю и по ним постигаю это учение, о каком учителе может идти речь? О проповедниках я слышал, что они есть на Западе, но не слышал, что они есть в Корее. Не знаю, на какого человека указать, но вы можете узнать, если спросите у Хон Нагана об этом. Его речи о том, что последователей [Небесного Владыки] стало больше, - это в крайней степени сомнительно.
Что касается того, откуда люди узнают об этом учении: [если] изначально не было проповедей, откуда взяться верующим? И если даже мы близки как братья, изначально эту [веру] не передавали, как можно [говорить] о том, что последователей [Небесного Владыки] стало больше? В Учении Небесного Владыки запрещено лжесвидетельствовать и причинять вред людям, как можно ссылаться на показания других людей? [Там же]
Очевидно, верующего допрашивают о наставниках и проповедниках, на что он открыто заявляет, что лично у него не было учителя, а о проповедниках на территории Кореи вообще ничего не слышал. И действительно, первый католический священник попадет на территорию Корейского полуострова лишь в 1795 г., до этого момента официальных христианских проповедников, находившихся под римским протекторатом, в Корее не было.
Юн Джичхуну приказывают назвать имена других верующих, на что он советует спросить не у него, а у Хон Нагана. Во фразе прослеживается некая ирония, и чтобы это понять, достаточно взглянуть на биографию этого человека.
Хон Наган (1752-?) - чиновник, член придворной группировки «южан», многие из которых увлеклись «западной религией». Несмотря на свою фракционную принадлежность, Хон Наган был против «южан», которые изучали католические трактаты. Именно он доложил королю о собрании верующих в год чонми [1787 г. -примеч. Е. П.], среди которых были Ли Сынхун и Чон Ягъен, после чего потребовал объявить их виновными и наказать. После казни Юн Джичхуна и Квон Санъена он не раз подавал прошения государю с требованием осудить других католиков. Известен своим участием в массовых гонениях христиан, случившихся уже после смерти Чонджо18.
Юн Джичхун в своих показаниях отмечает, что подозрения Хон Нагана относительно увеличения числа последователей христианства крайне сомнительны. В Корее толком-то и проповедников нет, подпольную церковь разогнали, и, несмотря на то что христиане чувствуют себя братьями, единым целым духовно, физически они очень далеки друг от друга и даже не смогут собрать приход. Однако, как показывают дальнейшие события, Юн Джичхун недооце- в Корее. Том 1. Указ. соч. нил усилия корейских христиан. С. 83-84.
18 История христианства
Продолжался допрос и Квон Санъена:
Поминальные таблички сначала хотел закопать в землю, но боялся, что увидят и услышат, поэтому тайно сжег и закопал пепел перед могилами.
Книги о Небесном Учении, которые я одолжил у Джичхуна, сначала даже не переписывал, о каком хранении может идти речь [Там же].
В заключение статьи приводятся данные того, что односельчане Юн Джичхуна подтвердили его слова в ходе другого допроса:
Людей из деревни Джичхуна тоже допросили, они сказали, что погребение прошло в соответствии с ритуалом*, а также подтвердили, что похороны действительно состоялись [Там же].
Таким образом, летопись подтверждает, что несмотря на все обвинения даже под пытками, Юн Джичхун и Квон Санъен не отреклись от новой веры и до конца считали себя невиновными. Однако дело закончилось тем, что их объявили преступниками, нарушившими «пять норм» и «три отношения». В ноябре 1791 г. они были казнены перед воротами Пхуннаммун в г. Чонджу19.
Обряды и догматы католичества шли вразрез с конфуцианством, господствовавшим в Корее и получившим абсолютную поддержку, именно поэтому христианство было признано ересью, и идея, прошедшая все этапы своего распространения, должна была скрыться в подполье. С 1791 г. начались масштабные гонения на католиков, в том числе самое крупное - «гонение года синю» в 1801 г., в течение которого свыше 100 человек были казнены, 400 - отправлены в ссылку.
Тем не менее корейская католическая церковь продолжала свое существование. Гонения на христиан закончились лишь с подписанием в 1887 г. корейско-французского договора, в котором одним из пунктов была заявлена свобода миссионерской деятельности.
Заключение
Идеи христианства разрушили целостность янбанского класса и отразили общественные перемены того времени. Приобщение началось с «южан», удаленных от власти, а затем постепенно новая религия стала «заражать» стоявших в оппозиции аристократов, средний и угнетаемый классы. Тем не менее, так как обряды и догматы католичества шли вразрез с конфуцианством, на котором зиждилось государственное устройство и стабильность, христианство было признано ересью. Католичество не смогло вызвать
* Погребение в соответствии с ритуалом подразумевает под собой помещение гроба в специальную подземную камеру, отделанную известью,
после чего сверху него кладутся специальные доски, которые после засы- 19 История христианства
паются землей. в Корее... С. 84.
решительные преобразования внутри страны и общества, однако стало не только причиной для самоанализа, который был присущ традиционному неоконфуцианству, но и оказало огромное влияние на идеи просвещения в XVII-XVIII вв.
Следует отметить, что одной из важных черт корейского христианства являлось то, что оно начало свое распространение без участия иностранных миссионеров внутри страны. Большинство первых католиков были высокообразованными выходцами из аристократии.
С 1790-х гг. данных о католиках-аристократах все меньше и все больше появляется информации о верующих из среднего и низшего классов. Первые верующие находили в учении новые монотеистические, этические и социальные знания. Время шло, и корейское правительство начало видеть в католичестве серьезную угрозу, приведшую к жестоким гонениям на христианство. В ходе таких чисток правительству удалось избавиться от видных руководителей, но не от самого течения. Руководство перешло к менее образованным выходцам из низших слоев, и религия, утратив свою первоначальную форму, стала одним из столпов народного движения.
