CC BY
48
УДК 902/904
DOI: 10.24411/2658-7637-2019-11505
Д.А. Демаков, А.Н. Сарапулов ОСОБЕННОСТИ РАСПОЛОЖЕНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ
И ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ЭПОХИ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ НА ТЕРРИТОРИИ СОВРЕМЕННОГО ГАЙНСКОГО
РАЙОНА ПЕРМСКОГО КРАЯ*
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь, Российская
Федерация
Гайнский район расположен на северо-западе Пермского края. С запада на восток его пересекает р. Кама. Самое большое скопление памятников растянулось вдоль правого берега р. Кама от п. Гайны до п. Касимовка. Здесь расположено 46 средневековых археологических памятников, которые и являлись объектом нашего исследования. На основании результатов палеоэкологических исследований 2015-18 гг. была составлена карта пойменных генераций верхней Камы от п. Гайны до п. Касимовка. Хронологически, средневековые археологические памятники соответствуют второй пойменной генерации. Археологические памятники расположены на правом коренном берегу Камы, как в непосредственной близости к реке, так и на большом удалении от нее (от 1,5 до 5 км).
Палеоэкологические исследования, проведенные в верховьях Камы, на территории Гайнского района, а также археологические данные и этнографические параллели показывают, что в эпоху средневековья население этих мест в качестве основных хозяйственных занятий занималось подсечно-огневым и переложным земледелием с использованием сначала ручных земледельческих орудий труда, а затем - пахотных орудий с применением тягловой силы, также пастушеским животноводством.
Ключевые слова: Гайнский район, археологические памятники, средневековье, палеоэкологические исследования, хозяйственная деятельность, подсечно-огневое земледелие, переложное земледелие, пахотные орудия.
D.A. Demakov, A.N. Sarapulov FEATURES OF THE LOCATION OF ARCHAEOLOGICAL SITES AND ECONOMIC ACTIVITY OF THE POPULATION OF THE MIDDLE AGES ON THE TERRITORY OF THE MODERN GAYNSKY DISTRICT OF PERM
KRAI
Perm State Humanitarian Pedagogical University, Perm, Russian Federation
Abstract. Gainsky district is located in the North-West of the Perm region. From West to East it is crossed by the Kama river. The largest cluster of sites stretched along the right Bank of the Kama river from the village of Gaina to the village of Kasimovka. There are 46 medieval archaeological sites, which were the object of our study. Based on the results of paleoecological studies in 2015-18, a map of floodplain generations of the upper Kama from the village of Gaina to the village of Kasimovka was compiled. Chronologically, the medieval archaeological sites of the floodplain correspond to the second generation. Archaeological sites are located on the right Bank of the Kama river, both in close proximity to the river and at a great distance from it (from 1.5 to 5 km).
* Статья написана при финансовой поддержке РФФИ - проекты № 27-46-590037 «Ландшафты речных бассейнов и древний человек: освоение Верхней Камы в голоцене» и № 17-46-590780 «Хозяйственно-культурный облик средневекового Предуралья (комплексное исследование)».
Paleoecological studies conducted in the upper reaches of the Kama river, in the territory of the Gain district, as well as archaeological data and ethnographic parallels show that in the middle ages, the population of these places as the main economic occupations were engaged in slash-and-burn and shift agriculture using first hand agricultural tools, and then-arable tools with the use of draft force, as well as pastoral livestock.
Keywords: Gainsky district, archaeological sites, the middle ages, paleoecological research, economic activity, slash-and-burn agriculture, shift agriculture, arable tools.
Гайнский район расположен на северо-западе Пермского края. Река Кама с притоком р. Весляной и притоком последней - р. Чёрной образуют основу гидрографической сети района. К другим крупным притокам Камы относятся -Лупья, Леман и Тимшер. В археологическом отношении данная территория относится к северному варианту ломоватовской (VII-XI вв.) и родановской (XII-XIV вв.) культур.
Территория района, особенно по берегам р. Камы, довольно хорошо обследована в археологическом плане, так как в 1960-х она активно изучалась в связи с проектом строительства Верхнекамского водохранилища и ГЭС. На данный момент в Гайнском районе открыто более 70 археологических памятников, большинство из которых относится к эпохе средневековья [Памятники..., 1996]. Памятники рассредоточены на территории региона неравномерно, самое большое скопление растянулось вдоль правого берега р. Кама от п. Гайны до п. Касимовка. Здесь расположено 46 средневековых археологических памятников, которые и будут объектом нашего исследования.
В климатическом плане эпоха средневековья относится к субатлантической климатической стадии голоцена. В этот период так же, как и в среднем голоцене, на верхней Каме господствуют смешанные леса. Для начала субатлантического периода характерно похолодание, сопровождаемое увлажнением [Копытов, 2016, с. 84]. В бассейне верхней Камы наблюдается уменьшение доли широколиственных пород [Рябова, 1965].
Средневековый климатический оптимум наступает 1,1 тыс. л.н., когда все температурные характеристики были выше современных на 0,5-1°С, осадков выпадало больше на 25-50 мм. В Прикамье происходит увеличение роли еловых лесов при сокращении доли березы и сосны.
Резкое похолодание датируется около 530±70 л.н., при котором температуры были ниже, чем в настоящее время примерно на 1°С, осадков выпадало меньше примерно на 25 мм [Копытов, 2016, с. 84]. В это время в Европе начинается общее продвижение ледников, продолжающееся примерно до 1677 года [Борисенков и др., 1988]. Данное явление носит название «малый ледниковый век». Хронологические рамки этой сложно построенной холодной фазы исследователи определяют различно. Однако наибольшие похолодания в ее пределах, сопровождавшиеся наступанием ледников, произошли в XIV и в XVII-XVIII вв. (с 1300 по 1850 гг., по данным J.M.Grove) [Борисова, 2014, с. 12]. Это объясняет, например, малое количество памятников, датирующихся XIV веком. По данным А.В. Вострокнутова, к этому времени количество поселений и могильников существенно сокращается. Полностью перестает существовать Лупьинская группа памятников на территории изучаемого района [Вострокнутов, 2011].
Палеоэкологические исследования в районе верхней Камы в Гайнском районе проводились с 2015 по 2018 гг. В ходе работ были отобраны пробы для
45
радиоуглеродного, палинологического и карпологического анализов. На основании результатов этих анализов была составлена карта пойменных генераций верхней Камы от п. Гайны до п. Касимовка.
На этом участке реки вдоль ее правого берега находятся 46 средневековых археологических памятника: 30 селищ, 9 могильников и 7 городищ. Все они были нанесены на получившуюся карту пойменных генераций (рис. 1).
Хронологически средневековые археологические памятники соответствуют второй пойменной генерации. Вторая пойменная генерация слагает прирусловые части шпор современных излучин и молодые пойменные острова, изредка встречающиеся в русле. Возраст ее не превышает 1,4 тыс. лет, и русло Камы в период своего формирования имело в целом нынешнюю конфигурацию [Копытов, 2016, с. 143].
Археологические памятники расположены на правом коренном берегу Камы, как в непосредственной близости к реке, так и на большом удалении от нее (от 1,5 до 5 км). В таком отдалении находится 6 памятников, причем 2 из них являются могильниками, для расположения которых наличие рядом большой реки не являлось особым требованием. Постройку в 3 км от русла Камы Даниловского городища можно объяснить наличием здесь удобного для обороны места, а снабжение водой происходило из протекающей рядом р. Даниловки.
Расположение памятников на коренном берегу, а не в пойме Камы, можно объяснить опасностью обильных и разрушительных половодий. В этом плане высокий коренной берег Камы выступал защитой от них. Еще одной особенностью расположения средневековых памятников является то, что непосредственно рядом с ними протекают малые реки и ручьи, из которых и происходило обеспечение водой жителей поселений.
Городища располагались в местах, наиболее удобных для обороны и контроля над местностью. Особенности расположения средневековых могильников нам оценить сложно, в связи с тем, что мы не можем знать, чем точно руководствовались средневековые жители при выборе места захоронения своих покойных.
Селища же располагались в местах, наиболее пригодных для хозяйственной деятельности (земледелия и скотоводства), причем они являются настолько универсальными для этого, что вплоть до конца XX века использовались под сельскохозяйственную деятельность.
Размещение населения на территории Пермского Предуралья в значительной степени зависело от природных условий. В северных районах, к которым принадлежит и Гайнский район, большие пространства занимали болота. Население селилось на незатопляемых высоких берегах рек, стариц и озер, в местах, ближе расположенных к естественным природным ресурсам, прикрытых от ветров, на мысах, которые легче было укрепить для защиты от внешнего вторжения [Оборин, 1999, с. 259].
Разветвленная гидросеть и лесные пространства района исследования определяли то, что во все времена для населения этой территории большую роль в хозяйстве играли охота и рыболовство, что фиксируется археологически.
В период раннего средневековья (ломоватовская археологическая культура) для населения территории современного Гайнского района был характерен хозяйственно-культурный тип мотыжного земледелия и скотоводства (крупный
и мелкий рогатый скот, коневодство, свиноводство, оленеводство, птицеводство) со значительной вспомогательной ролью присваивающего хозяйства.
В этот период времени широко была распространена подсечно-огневая система земледелия. Важной особенностью подсечного земледелия является то, что оно может быть осуществлено лишь в условиях леса, при наличии достаточно обширных лесных пространств. Применение огня при сжигании деревьев обеспечивает насыщение почвы минеральными элементами. Огонь в данном случае служил не только для освобождения участка от растительности, но был важным средством обработки земли [Третьяков, 1932, с. 4]. В условиях подсечно-огневой системы земледелия основными орудиями для обработки почвы были мотыги и деревянные бороны-суковатки.
М.Г. Гусаков высказывает мнение, что вытянутое цепочкой расположение памятников характеризует подсечную систему земледелия, при которой наблюдается неполная оседлость населения [Гусаков, 2010, с.500]. Расположение поселений по берегам рек в сухой высокой пойме или на краю коренных береговых террас, «гнездовость» их расположения также может косвенным образом свидетельствовать о распространении этой системы земледелия. Также о подсечно-огневой системе свидетельствуют и массовые находки в погребениях и других памятниках лесорубных узколезвийных топоров - кельтов, которые потом вытесняются универсальными широколезвийными проушными топорами.
Подсечно-огневая система земледелия использовалась на данной территории вплоть до XX в., и хорошо описана в историко-этнографическом материале. Сущность подсечного земледелия в том, что в лесу земледелец подыскивает подходящий участок, отвечающий определенным топографическим, почвенным и др. природным и хозяйственно-производительным условиям; на этом участке он срубает или подсекает деревья (подрезает на них кору), чтобы они подсохли; затем сжигает поваленные деревья и после выжига производит посев в золу. После сбора одного-трех урожаев участок забрасывается, и на подсеке через непродолжительное время снова растет лес. Рубка леса производилась обычно в конце весны или в начале лета, когда деревья и кустарники покрываются полностью листьями, что важно для получения большего количества золы. В первый год участки на подсеке давали обильные урожаи в сам-тридцать и даже в сам-пятьдесят [Краснов, 1971, с.58-59].
При переложной системе земледелия выпаханное поле после снятия нескольких урожаев и засоренное сорняками оставляли без обработки на 815 лет. Плодородие почвы восстанавливалось естественным путем, затем участок вновь распахивали. Распаханным полем старались пользоваться как можно дольше, потому что поднимать целину, а тем более разделывать землю из-под леса и поросли, нелегко.
С течением времени, по мере того, как народонаселение увеличивалось все больше и больше, приходилось увеличивать распашку [Настольная книга ..., 1993, с.8-9]. Пашни, по-видимому, располагались недалеко от поселений. Как отмечают этнографы, расположение сельскохозяйственных угодий в пермских районах по отношению к селениям было таким же, как и в большинстве районов Европейского Севера. Пашни, как правило, располагались близко от деревень (24 км) [На путях., 1989, с.82]. Размеры подсек обычно были невелики. Под
посевы вырубались и сжигались участки леса не более 400-500 м в длину и 100150 м в ширину [Белицер, 1958, с.37].
Нельзя не согласиться с палеоэкологами в том, что подсека не была только сельскохозяйственной практикой, а являлась системой природопользования, включающей в себя собственно земледелие, рубки, палы и др. Подсечно-огневое земледелие послужило одним из основных антропогенных факторов, повлиявших на изменение природного ландшафта в древности.
Использование подсеки вело за собой сокращение лесных площадей и возникновение степных анклавов внутри широколиственных лесов, обнажение почвы, увеличение поверхностного стока и эрозию почв, выравнивание микрорельефа, обеднение почвенной фауны, исключение возможности вывалов деревьев и образование ветровально-почвенных комплексов, переход от внутрипочвенного накопления органики к напочвенному, увеличение пожароопасности лесов и др. [Смирнова и др., 2001]. Все перечисленные особенности мы можем наблюдать в современности, что также свидетельствует об использовании подсеки в древности.
В начале II тыс. н.э. в земледелии Прикамья произошел переворот, который связан с появлением орудия труда, изменившего способы обработки почвы. Появление данного орудия говорит о переходе к высшей - пашенной - форме земледелия. Часто встречающимися находками на памятниках этого периода являются наконечники пахотных орудий [Сарапулов, 2015, с.52]. В связи с появлением пашенного земледелия происходят различные изменения и в системе хозяйства: повышается производительность труда, что ведет за собой повышение урожайности и расширение ассортимента выращиваемых культурных растений; это, в свою очередь, ведет к появлению ям-зернохранилищ, распространению жернового постава, специализированных орудий для уборки урожая.
В это время, по-видимому, происходило введение новой системы земледелия. По мнению М.В. Талицкого, эта была система, во многом напоминавшая приемы использования земли коми-пермяками до XIX в. при недостатке удобрений, - так называемые шутемы [Талицкий, 1951, с. 144].
Шутемы, шутьмы - своеобразный северный лядиный перелог, когда в расчищенном лесном месте - на делянках - разрабатывалось поле, которое засевалось до пяти раз, а затем забрасывалось в залежь. Такие поля, как и перелоги, вообще, не удобрялись, на них преимущественно сеяли рожь, которая росла «прямо между пнями». Шутемы были известны в приобвенских местах, на севере, по верхней Каме [На путях..., 1989, с. 89-90]. Переложная система земледелия сохранялась на рассматриваемой территории вплоть до XX в. Это обуславливалось тем, что было мало земель в ближних полях, а новое место можно было найти лишь в лесу. Разрабатывать лесной участок приходилось путем подсеки.
С распространением пашенного земледелия на территории северных районов современного Пермского края (в том числе Гайнском) в обиход населения вошли деревянные рала с горизонтальным или близким к горизонтальному положением полоза и железным наконечником - ральником. Как показало картографирование местонахождений наконечников на территории Пермского Предуралья, в основном они группируются на территории северного
варианта родановской культуры (около 60 %), остальные - на территории Обвинско-Иньвенского поречья, на Косьве и в среднем течении р. Чусовой.
В северных районах местонахождения наконечников пахотных орудий четко концентрируются в бассейнах рек Камы, Косы, Язьвы, Колвы, Вишеры и их притоках, что, скорее всего, связано с проживанием на этих территориях отдельных племенных групп. По-видимому, масштабы земледелия были выше в северных районах, а уровень земледельческого хозяйства был выше в южных районах. Около 80% местонахождений серпов и кос-горбуш, около 60% местонахождений жернового постава, основные местонахождения остатков зерна, ям-кладовок, культовых комплексов концентрируются на территории южного варианта [Сарапулов, 2015, с.64]. По оценкам В.А. Оборина, на севере были более распространены топонимы с окончанием на «ыб» (возделанное поле) [Оборин, 1999, с. 278]. А в южных районах, по-видимому, в силу более благоприятных почвенно-климатических условий преобладало земледелие со значительной ролью скотоводства.
Стоит также отметить, что большее распространение наконечников пахотных орудий в северных районах совпадает с зонами распространения древнерусских (в основном северорусских) вещей, прибалтийско-финских и вымских изделий. По-видимому, попавшие на территорию Среднего и Верхнего Прикамья ральники южнорусских форм распространились, прежде всего, в среде финского (смешанного финно-славянского) потока заселения, двигавшегося с севера на юг и уже знакомого с хозяйственно-культурным типом пашенного земледелия [Сарапулов, 2019, с. 187].
Таким образом, особенности расположения средневековых поселений показывают связь с формами хозяйствования. Природные условия определяли систему жизнеобеспечения, а виды хозяйственной деятельности напрямую зависели от ресурсной базы, почвенного и растительного покрова, окружающего рельефа.
Палеоэкологические исследования, проведенные в верховьях Камы, на территории Гайнского района, а также археологические данные и этнографические параллели показывают, что в эпоху средневековья население этих мест в качестве основных хозяйственных занятий занималось подсечно-огневым и переложным земледелием с использованием сначала ручных земледельческих орудий труда, а затем - пахотных орудий с применением тягловой силы, также пастушеским животноводством. Вспомогательную роль играли охота, рыболовство, собирательство и бортничество.
Библиографический список
1. Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми XIX - начало XX вв. -М.: АН СССР, 1958. - С. 32-55.
2. Борисенков В.А., Пасецкий В.М. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. - М.: Мысль, 1988. - 552 с.
3. Борисова О.К. Ландшафтно-климатические изменения в голоцене // Известия РАН. Сер. География. - 2014. - № 2. - С. 5-20.
4. Вострокнутов А.В. Археологические памятники бассейна Верхней Камы XI-XV вв. Опыт картографического исследования с применением климатическим данным // Казанская наука. - 2011. - № 8. - С. 15-19.
5. Гусаков М.Г. Подсечное земледелие в железном веке в Восточной Европе // Человек и древности: памяти Александра Александровича Формозова (19282009). - М.: Гриф и К., 2010. - С. 491-507.
6. Копытов С.В. Пространственно-временная изменчивость геосистем долины верхней Камы: Дисс. канд. геогр. наук. - Пермь, 2016. - 178 с.
7. Краснов Ю.А. Раннее земледелие и животноводство в лесной полосе Восточной Европы. - М.: Наука, 1971. - Т.1. - 200 с.
8. На путях из Земли Пермской в Сибирь. Очерки этнографии североуральского крестьянства XVП-XIX вв. /Отв. ред. В.А. Александров. - М.: Наука, 1989. - с. 79-108.
9. Настольная книга русского земледельца. - М.: Прибой, 1993. - 704 с.
10. Оборин В.А. Коми-пермяки // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века: Коллективная монография / отв. ред., авт. предисл. М.Г. Иванова; вступ. статья М.Г. Ивановой, Т.Б. Никитиной, Э.А. Савельевой. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1999. - С. 255-298.
11. Памятники истории и культуры Пермской области. - Т. I. Ч. I. - Мат-лы к археологической карте Пермской области. - Пермь: «Арабеск», 1996. - 300 с.
12. Рябова Т.П. Развитие растительности Башкирского Предуралья в голоцене // Научные доклады высшей школы. Биологические науки. - 1965. - № 1. -С.134-138.
13. Сарапулов А.Н. О южнорусском следе возникновения пашенной формы обработки земли на территории Пермского Предуралья (по археологическим данным) // Самарский научный вестник. - 2019. - Т.8. - № 3(28). - С. 184-188.
14. Сарапулов А.Н. Средневековое земледелие Пермского Предуралья по археологическим данным. - Пермь: ПГГПУ, 2015. - 170 с.
15. Смирнова О.В., Турубанова С.А., Бобровский М.В., Коротков В.Н., Ханина Л.Г. Реконструкция истории лесного пояса Восточной Европы и проблема поддержания биологического разнообразия // Успехи современной биологии. - Т. 121, № 2. - 2001. - С. 144-159.
16. Талицкий М.В. Верхнее Прикамье в Х-Х^ вв. // МИА. № 22. - М.-Л., 1951. - С.33-96.
17. Третьяков П.Н. Подсечное земледелие в Восточной Европе // Труды ГАИМК 1932. - Т. XIV. Вып. 1. - С. 1-39.
Рис. 1. Средневековые памятники района исследования (Гайнский район
Пермского края)
1. Гайны, городище; 2. Кирпичное I селище; 3. Кирпичное II селище; 4. Пыштайн I селище; 5.
Пыштайн I могильник; 6. Пыштайн III селище; 7. Пыштайн II селище; 8. Пыштайн II могильник; 9. Данилово I селище; 10. Харино I селище; 11. Харино II селище; 12. Харино III селище; 13. Харино IV селище; 14. Данилово I (Силен-Мыс) могильник; 15. Данилово II селище; 16. Гайнашор I селище; 17. Гайнашор II селище; 18. Данилово II могильник; 19. Даниловское (Мазунинское) городище; 20. Нетяйн I могильник; 21. Нетяйн I селище; 22. Нетяйн II селище; 23. Нетяйн III селище; 24. Харино V селище; 25. Харино VI селище; 26. Харино VII селище; 27. Харино городище; 28. Харино могильник; 29. Харино VIII селище; 30. Харино X селище; 31. Харино IX селище; 32. Елево, могильник; 33. Курьинское I селище; 34. Курьинское III селище; 35. Курьинское IV селище; 36. Агафоново I могильник; 37. Агафоново II могильник; 38. Курьинское II селище; 39. Курьинское V селище; 40. Устин I городище; 41. Устин II городище; 42. Устин III городище; 43. Исаево I селище; 44. Исаево II селище; 45. Исаево III селище; 46. Красная горка, городище
