CC BY
217
УДК 902-01+94(470.5)
Сарапулов Алексей Николаевич
старший преподаватель кафедры древней и средневековой истории России
ФГБОУ ВПО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический
университет», Пермь, Россия 614990, Пермь, Сибирская, 24, (342) 238-64-67, e-mail: [email protected]
СИСТЕМЫ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ НА ТЕРРИТОРИИ ПЕРМСКОГО ПРЕДУРАЛЬЯ В VII-XV ВВ.
Alexey N. Sarapulov
Assistant professor at the Chair of ancient and medieval history of Russia
Federal State Budget Educational Institution of Higher Professional Education «Perm State Humanitarian Pedagogical University»
24, Sibirskaja, 614990, Perm, Russia, e-mail: [email protected]
AGRICUITURAL SYSTEMS IN PERM REGION OF THE WESTERN
URALS IN VII-XV C.
Аннотация: Статья повествует о системах земледелия, характерных для средневекового населения Пермского Предуралья, реконструированных по археологическим данным и косвенным свидетельствам.
Ключевые слова: система земледелия, подсечно-огневое земледелие, подсека, перелог, шутёмы.
Abstract: The article is about agricultural systems that were typical for the medieval population of Perm region of the Western Urals and are reconstructed from archaeological data and indirect evidence.
Key words: agricultural system, slash-and-burn, assarting, shifting cultivation, shutyom (fallow).
Пермское Предуралье - обширная географическая зона, внутри которой локализуются отдельные местности, существенно отличающиеся друг от друга широтным расположением, почвенно-географическими и климатическими условиями. В археологическом отношении исследуемые территории бассейны рек Вишеры, Яйвы, Обвы, Косьвы и Чусовой в указанный период заселяли
© Сарапулов А.Н., 2014
племена, составившие ломоватовскую и родановскую археологические культуры.
По мнению большинства исследователей, только в VII в. край перестает ощущать непосредственное влияние великого переселения народов и складываются устойчивые культурные традиции, выразившиеся в способах хозяйствования, системе жизнеобеспечения, особенностях погребального обряда и других элементах культуры, определяющих этнический облик средневекового населения Пермского Предуралья. Верхняя граница исследования - XV в. - определяется тем, что в это время рассматриваемая территория становится сферой активной миграции русских переселенцев, приведшей к глобальным изменениям во всем культурном облике местного населения.
Рассмотрение и классифицикация систем земледелия являются непростым делом, так как при этом следует учитывать целый ряд разноплановых факторов, непосредственно связанных с той территорией, на которой данная система используется. К тому же нельзя не согласиться с мнением В.М. Слободина, который утверждал, что изучение истории систем земледелия должно быть совершенно конкретным и свободным от каких-либо попыток схематизации [21, с. 12].
Система земледелия - это комплекс мероприятий, проводимых для восстановления естественного плодородия почвы, которое нарушается после каждого однократного использования данного участка. Эти мероприятия состоят из комплекса взаимосвязанных элементов, включающих в себя системы севооборотов, обработки почвы, применения удобрений, мелиоративные работы, системы по борьбе с эрозией почвы, очищения почвы и посевов от сорняков, защиты посевов от болезней и вредителей, систему семеноводства. Цель использования всех этих приемов - восстановление и улучшение плодородия почвы, т.е. создание условий, благоприятных для развития растений [12, с. 6-7].
Главными признаками любой системы земледелия являются способы использования земли, возделывания сельскохозяйственных культур и способы поддержания и повышения плодородия почвы как важнейшие условия для роста производительности труда в земледелии [2, с. 252]. Приняв за основу эти признаки, мы посчитали возможным выделить те системы земледелия, которые характерны для изучаемой территории в рассматриваемый период.
Вопрос о системах земледелия в древности разработан недостаточно хорошо. В.М. Слободин, например, для лесной полосы европейской части России до начала II тыс. дает следующую схему смены систем земледелия: 1. «Первобытное огородничество» - со времени появления земледелия на этой территории до широкого распространения железных орудий, т.е. до конца I тыс. до н. э. - начала I тыс. н. э.; 2. Подсечное земледелие без применения пахотных орудий - бытует до конца I тыс.; 3. Подсечное земледелие с
применением пахотных орудий, переходящее в лесной перелог, - с конца I тыс. [21, с. 21].
Схема развития систем земледелия в лесной полосе, представленная В.М. Слободиным, подвергалась критике Ю.А. Красновым. Эта критика представляется вполне справедливой. Можно согласиться с Ю.А. Красновым в том, что, во-первых, выделение «первобытного огородничества» кажется не вполне убедительным, так как, по сути, оно не является самостоятельной системой земледелия. Во-вторых, положение о столь позднем распространении подсечного земледелия также не совсем оправданно [6, с. 53-54]. Некоторые исследователи допускают, что подсечное земледелие могло появиться раньше, чем это предполагает В.М. Слободин. Так, Н.А. Прокошев, А.В. Збруева, В.А. Оборин считали, что уже ананьинскому населению было известно развитое подсечное земледелие [5; 13, с. 66-75; 17].
О том, что в ананьинское время на рассматриваемой территории подсека могла существовать, свидетельствуют находки топоров и специальных орудий для обработки почвы. Обрабатываемые площади, по-видимому, были невелики ввиду малой производительности земледельческих орудий и ограниченности пригодных для обработки участков земли. Поэтому земледелие в этих условиях не могло быть основой хозяйства, оно сочеталось со скотоводством, охотой и рыболовством, что создавало комплексность хозяйства [6, с. 59-60]. Это прослеживается и в более позднее время в лесной полосе. В зоне рискованного земледелия, как и в Пермском Предуралье, хозяйство оставалось комплексным, но уже с преобладанием земледелия.
В постананьинское время, уже в гляденовскую эпоху (III в. до н. э. - III-IV вв. н. э.), земледелие получило еще более широкое развитие и стало пойменным, что вполне закономерно. Оно становится ведущей отраслью хозяйства. В Среднем и Верхнем Прикамье условия для развития скотоводства и пойменного земледелия были не совсем благоприятными, и поэтому на новом этапе - гляденовском - с дальнейшим развитием хозяйства земледелие вышло из узкой поймы на высокий берег (водораздел), занятый лесом, и с помощью лесорубного топора стало подсечным [14, с. 37].
Вряд ли при переселении население гляденовской культуры утратило свои земледельческие традиции. В условиях, близких к прежним, оно продолжало развивать и совершенствовать эту отрасль хозяйства. Таким образом, к началу VII в. основной и господствующей системой земледелия в Пермском Предуралье была подсечно-огневая система. Об этом свидетельствуют и массовые находки в погребениях и других памятниках лесорубных узколезвийных топоров - кельтов, а к X в. кельты вытесняются универсальными широколезвийными проушными топорами. Р.Д. Голдина и В.А. Кананин, классифицируя топоры, выделяют группы по назначению (универсальные и боевые), отделы - по форме насада (втульчатые и проушные), типы - по форме рабочей части и молотка [3, с. 79].
В.П. Левашова также классифицирует крупные плотницко-лесорубные топоры, употреблявшиеся при расчистке под пашню лесных участков. За основу классификации она берет признаки, выделенные еще А.А. Спицыным (общее очертание формы бойка и ширина лезвия). Таким образом, В.П. Левашова выделяет три типа топоров: тип I - узколезвийные клиновидные топоры, тип II - широколезвийные топоры, тип III - широколезвийнолопастные топоры. Все типы топоров, как считает автор, употреблялись для разных работ; можно привести лишь самое общее их деление по назначению: массивные, независимо от их формы, служили лесорубам и плотникам, а легкие употреблялись для столярных и бондарных работ [9, с. 19-39]. По-видимому, в ломоватовскую пору шел интенсивный процесс освоения пространств, занятых лесом.
Археологические материалы не дают прямых указаний на существование подсечного земледелия. Однако этнографические параллели и косвенные данные археологии позволяют предположить наличие этого способа подготовки участка к посеву на рассматриваемой территории [19, с. 65-67].
Подсечно-огневая система земледелия использовалась на данной территории вплоть до XX в. и хорошо описана в историко-этнографическом плане. М.Г. Гусаков дает следующее определение подсечно-огневой системы земледелия: «Подсека - это система земледелия (или комплекс мер) по искусственному воспроизведению посевных культур (зерновых или клубных) на освобожденных - при помощи валки (или порубки леса), пожога древесного материала (для улучшения плодородия почвы), с использованием минимума инструментов - от леса участках в течение короткого периода времени, от 2 до
5 лет, и дальнейшим “забросом” поля на 20-30 лет, до полной регенерации лесной структуры» [4, с. 501-502].
Сущность подсечного земледелия в том, что в лесу земледелец подыскивает подходящий участок, отвечающий определенным
топографическим, почвенным и другим природным и хозяйственнопроизводительным условиям, на этом участке он срубает или подсекает деревья (подрезает на них кору), чтобы они подсохли, затем сжигает высохшие деревья и после выжига производит посев в золу. После сбора одного-трех урожаев участок забрасывается, и на подсеке через непродолжительное время снова растет лес. Рубка леса производилась обычно в конце весны или в начале лета, когда деревья и кустарники покрываются полностью листьями, что важно для получения большего количества золы. В первый год участки на подсеке давали обильные урожаи в сам-тридцать и даже в сам-пятьдесят [1, с. 37; 7, с. 58-59;
23, с. 8-13].
При выборе места под будущий участок большую роль играл рельеф. Участок должен был находиться на острове или полуострове на краю лесного массива, где река делает крутой поворот, образуя тот самый полуостров, острый выступ, вклинившийся в реку или озеро. При подсечном земледелии было исключено не только глубокое внутрилесное положение подсеки, но
также и ближайшее смежное около леса. Участки, непосредственно прилегающие к лесу, а тем более окруженные со всех сторон лесом, не годились для заведения подсеки. Требовалось открытое место с высокими сухими излучинами речного берега, свободное от затемнения и доступное для ветров, солнечного тепла и света. Также внимание обращалось на породу деревьев, удобную для вырубки, и характеристику почвы, удобную для обработки [16, с. 7-12, 34, 55]. Необходимо отметить, что прикамские средневековые городища и селища располагались, как правило, как раз по берегам рек в сухой высокой пойме или на краю коренных береговых террас. Однако нередки были случаи, например, у коми, карел, финнов, когда подсека закладывалась в хвойном лесу, образованном толстыми деревьями [7, с. 58].
Важной особенностью подсечного земледелия является то, что оно может быть осуществлено лишь в условиях леса, при наличии достаточно обширных лесных пространств. Применение огня при сжигании деревьев обеспечивает насыщение почвы минеральными элементами. Огонь в данном случае не только служил для освобождения участка от растительности, но и был важным средством обработки земли [23, с. 4]. Кроме того, он уничтожал всякую растительность, корни трав и запасы семян в почве, освобождая тем самым зерновые культуры от конкуренции дикой растительности. Сев на таких выжженных участках можно было производить прямо в золу [16, с. 8]. Таким образом, при таком земледелии труд человека затрачивается только на подсечку и сжигание упавших деревьев, все же остальное происходит за счет сил природы.
Зола, которая образуется на подсеке от сжигания лесной растительности, является по соответствию функций своеобразным удобрением, хотя, конечно,
об их тождестве, т.е. о золе как средстве удобрения почвы, в данном случае говорить не приходится. Ведь зола здесь используется как естественное условие данной системы земледелия, а не специально для восстановления плодородия почвы или для получения большего урожая.
Необходимо отметить, что подсечно-огневая система земледелия характеризуется ежегодными поисками новых лесных участков, значительной трудоемкостью работ по освоению выбранного участка и ограниченными размерами этого участка.
Валка деревьев может осуществляться с помощью рубки и подсеки, а также с помощью естественного и регулируемого ветровалов. Срубленные деревья и кустарник складывали в кучи, равномерно разложенные на площади подсеки, или, наоборот, оставляли на месте, следя лишь за тем, чтобы они ровным слоем покрывали всю площадь участка. Лес сводили обычно весной или летом, а сжигали только на следующий год, а то и через два года [7, с. 58].
Для сожжения выбирали сухой день с небольшим ветром, лучше всего перед дождем. Прежде чем зажечь лес, участок подсеки иногда обкапывали неглубоким рвом, чтобы предотвратить распространение огня на соседние участки. Обращалось внимание на то, чтобы огонь равномерно прожигал почву
на глубину не менее 5 см. Это было необходимо для уничтожения корней трав и, следовательно, для создания наиболее благоприятных условий для будущего урожая. Г орящие деревья поэтому время от времени переворачивали длинными шестами. Если деревья сжигали на корню, их обкладывали хворостом, сучьями, стараясь, чтобы нижняя часть ствола перегорела и дерево обрушилось и не затеняло будущие посевы. Остатки несгоревших деревьев удаляли с участка, как и камни, если их было много, а площадь подсеки разравнивалась. Участок обычно обносился легкой изгородью для защиты от потравы как дикими, так и домашними животными.
В первый год пользования подсекой посев старались производить непосредственно после пожога, когда почва на поле еще полностью не остыла. Это создавало более благоприятные условия для развития посевов и сокращало вегетационный период растений. Лишь иногда площадь подсеки разрыхлялась копылами, царапками, бороной-суковаткой или просто связкой хвороста. Такая обработка участка в первый год пользования подсекой преследовала лишь цель перемешивания земли с золой [7, с. 59-60].
Таким образом, наиболее ранние этапы развития подсечного земледелия характеризовались, по-видимому, отсутствием какой-либо специальной предпосевной обработки площади подсеки на первом году использования. Однако если в первый год урожай на подсеке бывал очень хорошим, то уже на следующий год он значительно снижался, что объясняется выщелачиванием почвы, утратой ею своей структуры из-за воздействия огня и бурного роста сорняков. Уже через два года засоренность подсеки сорняками становилась столь обильной, что делала новый посев без вспашки невозможным [7, с. 60]. Для этой цели могли использоваться борона-суковатка, мотыги, а в более поздний период - деревянное пахотное орудие с железным наконечником. Подсечное земледелие с использованием подсеки под посев только в течение одного года сохранялось и в начале XX века у коми [1, с. 37], потому что не требовало применения специальных земледельческих орудий. Однако уже при вторичном использовании площади подсеки под посев рыхление почвы становилось обязательным.
Нельзя не согласиться с палеоэкологами в том, что подсека не была только сельскохозяйственной практикой, а являлась системой природопользования, включающей в себя собственно земледелие, рубки, палы и др. Подсечно-огневое земледелие послужило одним из основных антропогенных факторов, повлиявших на изменение природного ландшафта в древности. Использование подсеки вело за собой сокращение лесных площадей и возникновение степных анклавов внутри широколиственных лесов, обнажение почвы, увеличение поверхностного стока и эрозию почв, выравнивание микрорельефа, обеднение почвенной фауны, исключение возможности вывалов деревьев и образование ветровально-почвенных комплексов, переход от внутрипочвенного накопления органики к напочвенному, увеличение пожароопасности лесов и др. [18]. Все
перечисленные особенности мы можем наблюдать в современности, что также свидетельствует об использовании подсеки в древности.
Ведение земледельческого хозяйства в условиях господства подсечной системы с кратковременным использованием площади подсеки под посев неминуемо приводило к неполной оседлости, к частой смене мест поселений. Многочисленные подтверждения этому мы находим в этнографических материалах [7, с. 156]. Размеры подсек обычно были невелики. Под посевы вырубались и сжигались участки леса не более 400-500 м в длину и 100-150 м в ширину [1, с. 37].
Расположение поселений ближе к долинам рек с пойменными землями, длительность их существования на одном месте, широкий состав известных земледельцам зерновых культур, включающий несколько видов пшеницы, ячмень, просо, лен и коноплю, «говорит о наличии старопахотных почв и относительно высоком уровне земледельческого хозяйства, что несовместимо с представлением о подсеке как господствовавшей, а тем более единственной системе земледелия» [7, с. 57].
Вполне возможно, что наряду с подсекой ломоватовскому населению был знаком и перелог, хорошо известный коми [1, с. 36-37]. По археологическим данным наличие этой системы проследить трудно. Косвенным доказательством ее существования могут явиться находки скоплений зерна с ничтожным количеством сорняков.
В.В. Туганаев и А.В. Туганаев, реконструируя агроэкосистемы Средневековья в районе городища Иднакар, делают вывод о том, что степень засоренности посевов средневекового земледелия для Волжско-Камского Предуралья и Среднего Поволжья была достаточно высокой. Но тем не менее исследователи не исключают, что подсечно-огневое земледелие могло существовать с элементами перелога [25, с. 217].
Переложной называется система земледелия, при которой утерявший свое плодородие участок забрасывается для отдыха на определенный небольшой срок, по истечении которого он опять засевается [24, с. 29]. При переложной системе земледелия выпаханное после снятия нескольких урожаев и засоренное сорняками поле оставляли без обработки на 8-15 лет. Плодородие почвы восстанавливалось естественным путем, затем участок вновь распахивали [20, с. 183].
Распаханным полем старались пользоваться как можно дольше, потому что поднимать целину, а тем более разделывать землю из-под леса и поросли, нелегко. С течением времени, по мере того как численность народонаселения возрастала, приходилось увеличивать распашку. Пашни, по-видимому, располагались недалеко от поселений. Как отмечают этнографы, расположение сельскохозяйственных угодий в пермских районах по отношению к селениям было таким же, как и в большинстве районов европейского Севера. Пашни, как правило, располагались близко от деревень (2-4 км) [11, с. 82].
Многие исследователи считают, что переложная система земледелия в отличие от подсеки предполагает уже наличие упряжных пахотных орудий. Общепринятой датой их появления на территории Среднего и Верхнего Прикамья является начало II тыс. н. э., установлена она по находкам железных наконечников пахотных орудий.
Но этот тезис не всегда верен. Как отмечает Ю.А. Краснов, анализируя этнографические данные, переложная система была двух типов: с ручной обработкой земли и с использованием пахотных орудий [7, с. 74]. Первый вид перелога является более производительным, так как в силу невозможности обрабатывать вручную большие пространства участок имеет небольшие размеры и качественнее обрабатывается ручными орудиями. Использование пахотных орудий дает возможность увеличить обрабатываемую территорию, но эта обработка уже будет менее качественной, чем при использовании ручных орудий. Здесь, таким образом, мы наблюдаем процесс экстенсивизации земледелия. Скорее всего, именно перелог с ручной обработкой земли был известен в эпоху Средневековья населению Сылвенско-Иренского поречья.
На рубеже 1-11 тыс., а особенно в начале II тыс. н.э., в связи с переходом к пашенному земледелию, происходило и введение новой системы земледелия. По мнению М.В. Талицкого, которое представляется весьма убедительным, это была система, во многом напоминавшая приемы использования земли коми-пермяками до XIX в. при недостатке удобрений, - так называемые шутёмы [22, с. 144].
Шутёмы, шутьмы - своеобразный северный лядинный перелог, когда в расчищенном лесном месте - на делянках - разрабатывалось поле, которое засевалось до пяти раз, а затем забрасывалось в залежь. Такие поля, как и перелоги, вообще не удобрялись, на них преимущественно сеяли рожь, которая росла «прямо между пнями». Шутемы были известны в приобвенских местах, на севере, по верхней Каме. Как первоначальный способ земледелия лядинный перелог отмечался почти везде в деревнях на северо-востоке и севере, в Чердынском и Соликамском уездах и сохранялся местами вплоть до XIX -начала XX вв.
Сохранение перелога на территории Пермского Предуралья в течение длительного периода обусловливалось тем, что было мало земель в ближних полях, а новое место можно было найти лишь в лесу. Разрабатывать лесной участок приходилось путем подсеки [11, с. 89, 90]. Да и, как отмечает М.Н. Мартынов, переложная система была более производительной, чем подсечная. Хлебов на перелоге собирали в 2-3 раза больше, чем на подсеке [10, с. 104].
Подсечка и огонь, служившие ранее единственным и необходимым способом подготовки почвы к посеву, теперь имели подсобное значение, становясь, в основном, способом расчистки от леса участка, где применяются пахотные орудия, хотя положительные стороны выжига с успехом использовались. Землю оставляли для восстановления плодородия на
определенный, гораздо меньший, чем при подсечном земледелии, срок, по прошествии которого возвращались к отдохнувшему участку. Такая система земледелия называется лесным перелогом [21, с. 53]. Известна она в литературе и под названием лесопольной, лядинной [15, с. 37].
После переселения в край русского населения перелог не утратил своего значения, он использовался, когда земля после неоднократного включения в оборот оставлялась на отдых и разрабатывались новые участки. По описаниям Чердынского и Соликамского уездов, в 1579 г. перелоги составляли 15, 9 % от всех земель в первом, 8,7 % - во втором [11, с. 88]. Подсека местами просуществовала до начала XX века. Такие разработки существовали в юрлинской деревне Зюздине, в верхнекамской деревне Амборе. Подчики - так по-пермски назывались лесные росчисти, или расчищенные земли из-под перелогов. Подсеки засевали рожью, овсом либо льном [11, с. 90]. В коми-пермяцком эпосе рассказывается о подсечном земледелии: «Палит пермяк проплеши в борах и корчует могутные корни до кровавого поту и взрывает освобожденную землю...» [8].
В это же время получила широкое распространение более продуктивная паровая зерновая система земледелия, с которой, очевидно, коми-пермяки познакомились с массовым проникновением русского населения. В.А. Оборин отмечал, что в коми-пермяцком языке нет слов для понятий «озимь» и «яровое». Они называются только по-русски [13, с. 74].
Список литературы
1. Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми. XIX - начало XX вв. - М.: Изд-во АН СССР, 1958. - 390 с.
2. Витязев В.Г. Макаров И.Б. Общее земледелие : учебник. - М., 1991. -
138 с.
3. Голдина Р.Д., Кананин В.А. Средневековые памятники верховьев Камы.
- Свердловск: Уральский университет, 1989. - 178 с.
4. Гусаков М.Г. Подсечное земледелие в железном веке в Восточной Европе // Человек и древности: памяти Александра Александровича Формозова (1928-2009). - М., 2010. - С. 491-507.
5. Збруева А.В. История населении Прикамья в ананьинскую эпоху // Материалы и исследования по археологии СССР. - М., 1952. - № 30. - С. 11-
18.
6. Краснов Ю.А. Избранные труды. - М.: ИА РАН, 2011. - 392 с.
7. Краснов Ю.А. Раннее земледелие и животноводство в лесной полосе Восточной Европы. - М., 1971. - Т.1. - 200 с.
8. Кудым-Ош и сын его Пера-богатырь // Дружба народов. - 1940. - № 5.
- С. 43-89.
9. Левашова В.П. Сельское хозяйство // Труды Государственного исторического музея. - Вып. 32 / под ред. Б.А. Рыбакова. - М.: Госкультпросветиздат, 1956. - С. 19-93.
10. Мартынов М.Н. Земледелие на Урале во второй половине XVIII в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР.- М., 1965. -Сб. VI. - С. 66-74.
11. На путях из Земли Пермской в Сибирь: Очерки этнографии североуральского крестьянства XVII-XIX вв. / отв. ред. В.А. Александров. -М.: Наука, 1989. - С. 79-108.
12. Нарциссов В.П. Научные основы систем земледелия // Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции по изучению систем земледелия. -М., 1973. - С. 19-24.
13. Оборин В.А. К истории земледелия у древних коми-пермяков // Советская этнография. - 1956. - № 2. - С. 66-75.
14. Оборин В.А., Балашенко Л.А. Итоги изучения памятников позднего железного века и русской колонизации // Учен. зап. Перм. гос. ун-та. - 1968. -№ 91. - С. 28-48.
15. Павловский М.М. Освоение лесных земель под сельское хозяйство и продвижение земледелия на север. - М.; Л., 1932. - 97 с.
16. Петров В.П. Подсечное земледелие. - Киев: Наукова думка, 1968. -
228 с.
17. Прокошев Н.А. Узловые проблемы ананьинской культуры // Учен. зап. Удмурт. НИИЯЛИ. - Ижевск, 1949. - Вып. IX. - С. 53-67.
18. Реконструкция истории лесного пояса Восточной Европы и проблема поддержания биологического разнообразия / О.В. Смирнова, М.В. Турубанова, М.В. Бобровский, В.Н. Коротков, Л.Г.Ханина // Успехи современной биологии.
- М., 2001.- Т. 121. - № 2. - С. 16-29.
19. Сарапулов А.Н. Развитие систем земледелия Пермского Предуралья в эпоху средневековья (по археологическим данным и этнографическим параллелям) // Русановские чтения. - Пермь, ПГПУ, 2006. - Вып. 2. - С. 65-67.
20. Сельское хозяйство // Большой энциклопедический словарь. - М., 1998. - 502 с.
21. Слободин В.М. К вопросу о развитии и смене систем земледелия / отв. ред. Б.Д. Греков // Материалы по истории земледелия СССР. - М., 1952. - Т.1. -
С. 9-65.
22. Талицкий М.В. Верхнее Прикамье в X-XIV вв. // Материалы и исследования по археологии СССР - М.; Л., 1951. - № 22. - С. 2-54.
23. Третьяков П.Н. Подсечное земледелие в Восточной Европе // Труды Государственная академия истории материальной культуры - 1932. - Т. XIV. -Вып. 1. - С. 1-39.
24. Трутнев А.Г. О системах земледелия. - Л., 1956. - 156 с.
25. Туганаев А.В., Туганаев В.В. Иднакар как ключ к познанию истории агроэкосистем // Удмуртской археологической экспедиции - 50 лет: Материалы Всерос. науч. конф., посвящ. 50-летию Удмурт. археолог. экспедиции и 80-летию со дня рождения В.Ф. Генинга: сб.ст. / отв. ред., авт. предисл. М.Г. Иванова. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - С. 69-80.
Подготовлено и издано в рамках проекта № 29а-Ф Программы стратегического развития ПГГПУ
