CC BY
421 Якушин В. А. Проблемы субъективного вменения: дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 1998. - С. 161.
2 Лекшас И. Вина как субъективная сторона преступного деяния / пер. с немецкого. - М., 1958. - С. 34.
3 Макашвили В. Г. Уголовная ответственность за неосторожность. - М., 1957. - С. 178.
4 Злобин Г. А., Никифоров Б. С. Умысел и его формы. - М., 1972. - С. 39.
5 Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. - М., 1999. - Т.1. - С. 200.
6 Игнатова М. А. Уголовное право Италии: основные институты: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2002. - С. 32. УДК 343.8
ОСОБЕННОСТИ РАБОТЫ СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЯ С ОСУЖДЕННЫМИ, НАХОДЯЩИМИСЯ В МЕСТАХ ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ
© 2014 С. П. Мишустин
Аннотация. Статья посвящена особенностям работы священнослужителя в исправительных колониях и следственных изоляторах (тюрьмах).
Ключевые слова: Русская православная церковь (РПЦ), духовное окормление, ресоциализа-ция осужденных.
FEATURES OF THE WORK OF CLERICS WITH THE INMATES OF CONFINEMENT
© 2014 S. Mishustin
Summary. The article is devoted to features of the work of clerics in penal colonies and pre-trial detention centers (prisons).
Keywords: Russian Orthodox Church (ROC), spiritual work, resocialization of convicts.
В 2010 г. в подчинении РПЦ появился Синодальный отдел по тюремному служению, который возглавляет епископ Красногорский Иринарх. 22 февраля 2011 г. между Русской православной церковью (РПЦ) и ФСИН России было подписано соглашение о сотрудничестве, по которому РПЦ приняла на себя обязанности духовного окормления узников, развития благотворительности, помощи в ресоциализации бывших заключенных. ФСИН России же со своей стороны обязалась содействовать строительству православных храмов, развитию религиозного образования и распространению печатной продукции (газет, журналов, книг) духовно-нравственного и патриотического содержания.
Сегодня РПЦ пытается создать институт тюремного духовенства, обратившись к дореволюционным традициям социального служения православной церкви. Синодальный отдел по тюремному служению принимает для этого участие в различных общероссийских и международных православных конференциях, форумах и семинарах. Создание единого института, который взял бы на себя обязанности по духовному окормлению заключенных, а также по оказанию им благотворительной помощи, - явление позитивное.
Почти все, о чем говорится в документе, уже делалось и прежде (главным образом силами приходов).
Сегодня российским осужденным, отбывающим наказание в местах лишения свободы, нужна помощь как общественных, так и церковных институтов. Тяжелые условия содержания, узаконенное унижение и насилие, отсутствие духовно-нравственного возрождения осужденных и желания государства оказать им помощь в ресоциализации - вот лишь некоторые трудности тюремной жизни, выделяющиеся из общего перечня проблем, разъедающих пенитенциарную систему.
Руководитель отдела по тюремному служению Ростовской-на-Дону епархии иерей Андрей Мнацаганов отметил, что за последние несколько лет общаться с заключенными священникам стало гораздо проще, хотя непонимание со стороны сотрудников ФСИН
России сохраняется: «Например, во время службы заходит человек и бесцеремонно прохаживается по храму. Как-то литургию под лай собак совершал - прямо во время службы решили устроить проверку».
По данным ФСИН России, в исправительных учреждениях действуют 501 храм и 417 молитвенных комнат для православных христиан, 45 мечетей и около 200 молитвенных комнат, оборудованных в соответствии с канонами ислама, шесть буддийских дуга-нов и три костела Римско-католической церкви. Также есть около 700 молитвенных комнат для осужденных, являющихся адептами прочих, более редких конфессий. Как отмечает президент Межрегионального благотворительного фонда помощи заключенным Мария Каннабих, несмотря на большое количество храмов в местах лишения свободы, священнослужителей там остро не хватает. Связано это с тем, что тюремные приходы, как правило, небольшие и не приносят много денежных средств. Решением проблемы г-жа Канна-бих считает создание института тюремных капелланов, который финансировался бы ФСИН России: «Хотелось бы, чтобы среди осужденных было больше религиозных - такие заключенные, как показывает практика, не попадают за решетку повторно».
В соответствии со ст. 14 УИК РФ к осужденным по их просьбе приглашаются священнослужители, принадлежащие к зарегистрированным религиозным объединениям. Осужденным и подследственным разрешается совершать религиозные обряды, пользоваться предметами культа и религиозной литературой - для этого администрация учреждения выделяет соответствующее помещение. При этом осуществление права на свободу вероисповедания не должно нарушать права других лиц и внутренний распорядок места лишения свободы.
Председатель общественной наблюдательной комиссии Москвы Валерий Борщев заявил, что вызов священника, на который заключенный имеет право, часто расценивается тюремными сотрудниками как привилегия и допускается только по разрешению следователя «за хорошее поведение». Хотя, как сказано в ответе ФСИН России, между ФСИН России и традиционными религиозными конфессиями заключены соглашения о сотрудничестве и представители этих конфессий могут посещать исправительные учреждения без специального разрешения.
Г-н Борщев отмечает, что проблемы с визитами священников чаще возникают в следственных изоляторах - в колониях же, как правило, есть церкви. Однако даже там, где храмы есть, не все гладко. «После того как выяснилось, что капеллан «Бутырки» незаконно устраивал свидания заключенных с женами за взятки, подследственных более шести месяцев не выводили в храм при СИЗО. Приходилось ходить в синагогу, чтобы хоть как-то отвлечься», - рассказывает Владимир Осечкин.
Не стоит недооценивать роль священника, окормляющего осужденных духовно и задающего принципиально новый вектор нравственного развития, направленный на преодоление жестокости тюремной субкультуры. С исследовательской точки зрения, на эту проблему очень важно взглянуть глазами священника - человека, который видит систему изнутри, понимает принципы ее работы и имеет по этому поводу свое собственное мнение.
Одним из таких людей является отец Игорь, настоятель одного из самарских храмов.
Отец Игорь уже несколько лет окормляет одно из самых сложных подразделений ГУФСИН России по Самарской области ФКУ ЛИУ-4 (лечебно-исправительное учреждение) с целью оказания духовной и благотворительной помощи осужденным. Работа, в которой участвует отец Игорь, организуется на уровне благочиний. Каждое благочиние включает в себя несколько приходов, от которых выделяются священники для служения в местах лишения свободы. Первое знакомство с отцом Игорем произошло в 2009 г., когда его закрепили за четвертым подразделением. С тех пор началась плодотворная совместная работа по духовной реабилитации осужденных.
В течение года выделенное помещение силами осужденных под руководством отца Игоря было переоборудовано в молельную комнату. На данный момент это прекрасно художественно оформленное помещение, где осужденные имеют возможность почитать литературу, причаститься, заняться художественным творчеством.
В тюремном служении можно выделить две формы духовной помощи: церковную службу, которая проходит в молельной комнате, и посещение камер ШИЗО-ПКТ.
«Тюремное служение - это призвание, - говорит отец Игорь, - если в колонию ходить из-под палки, только потому, что направили, осужденные сразу это заметят, и отношения не сложатся. Найти общий язык с осужденными бывает гораздо труднее, чем с мирянами на свободе. Выслушать каждого и подобрать всем нужные слова утешения непросто, порой это очень сильно изматывает».
Однако далеко не все зависит от священника, иногда на контакт не идут и сами осужденные. «Люди попадаются разные. Не все приходящие на службу приступают к причастию. Они молятся, крестятся, но на исповедь, например, не подойдут. Либо они не готовы, либо не считают, что им это нужно. Никто ведь никому ничего не навязывает», -рассказывает отец Игорь. В молельную комнату обычно приходят в среднем 20-25 человек. Средний возраст осужденных составляет приблизительно 20-30 лет. Не все среди них готовы всерьез думать о Боге и встать на путь внутреннего самосовершенствования. Для некоторых людей духовный мир является непознанным и чуждым сложившимся на зоне нормам поведения, которые несовместимы с человечностью и христианской этикой. Несмотря на это, проповедуемые священником нравственные императивы распространяются на всех осужденных, даже тех, кто не торопится в своем раскаянии.
Осужденный где-то должен встретиться с человеческим отношением к себе. Человеку без помощи невозможно психологически правильно сориентироваться в тюрьме и колонии. Иногда это человеческое отношение заставляет священника идти на нарушение правил церковного ритуала и оказывать кое-какие послабления, понимая при этом, что жизнь в СИЗО или колонии сама по себе сопряжена с множеством трудностей и лишений.
Отец Игорь по этому поводу отмечает, что при совершении, например, таинства Причастия не так важно соблюдение предварительного поста. Нужно больше обращать внимания на другое: у него уже десять лет пост, а не то, что шесть часов, десять, двенадцать, вся ситуация, в которой он находится, - это пост. Меняющееся в таких условиях сознание священника освобождает его от формализма, а страдания осужденных выходят на первый план.
Второй вид посещений - требный, представляет собой обход камер в сопровождении инспектора.
Священника всегда сопровождает сотрудник администрации, ответственный за воспитательную работу. Этот человек является верующим, поэтому с его стороны всегда можно ожидать помощи. Личный разговор с человеком в камере требует сил не меньше, а подчас даже и больше, чем во время службы. Выдержать рассказы осужденных об их прошлой жизни бывает крайне трудно. «Был один случай, - говорит отец Игорь, - когда я в камере встретил человека, который убил свою мать, а потом выбросился из окна. И вот он стоит передо мной на костылях. Спрашивается, зачем же его вообще посадили в эту тюрьму? Его нужно отправлять на принудительное лечение». В практике тюремного служения священнику приходится сталкиваться с тяжелыми судьбами, травмированными душами, ожесточением и насилием, со смертью.
Во время обходов часто слышатся просьбы принести или передать определенные вещи: очки, одежду, лекарства или витамины. В данной ситуации священник невольно сталкивается с проблемой нравственного выбора: «Может быть, это была естественная человеческая просьба, а может и связь с преступным миром, условный язык. Мы не имеем права все это поддерживать». Требования суровой дисциплины принуждают священника в таких случаях подавлять в себе пастырские и человеческие чувства. Вместе с духовной помощью на уровне благочиний развивается также и благотворительная работа. По праздникам - на Рождество, Пасху, Покров - раздается еда и сладости. Практически все это приобретается на пожертвования мирян.
Для россиян осужденные очень часто кажутся людьми второго сорта, а незаслуженные страдания, которые они вынуждены переносить, не вызывают у людей протеста, так как их реакции притупляются действием защитных механизмов психики. Христианский
подход, основанный на евангельских принципах любви, всепрощения и апелляции к невинному узнику Иисусу Христу, мог бы содействовать гуманизации общества, которое не всегда находит в себе силы к состраданию, особенно если речь идет об отбывающих наказание в колоний или СИЗО.
Тем более что традиция нравственного обращения с заключенными имеет в России свои исторические корни. Ярким представителем гуманистического подхода был «святой доктор», русский врач немецкого происхождения, Ф. П. Гааз (1780-1853). Будучи членом Московского тюремного комитета и занимая должность главного врача московских тюрем, доктор Гааз посвятил свою жизнь облегчению участи заключенных и ссыльных, борясь за права узников и надлежащие условия их содержания.
Ярким проявлением кризиса современной пенитенциарной системы является постоянно растущий уровень рецидива. Во многом этому способствует плохо развитая система социальной адаптации бывших осужденных, которые после выхода на волю должны искать свое место в современном обществе. Проблема стоит очень острая. Почему у нас высокий процент рецидива? Даже сами рецидивисты почти не виноваты.
Человек вышел на свободу, и ему некуда деться. И столько приходится мыкаться и страдать, что, в конце концов, он решает украсть пачку сока и опять сесть, чем так жить в этом мире. Отцу Игорю тоже приходилось сталкиваться с людьми, которые испытывают трудности в ресоциализации.
Особая проблема, с точки зрения отца Игоря, заключается в отсутствии желания государства взять на себя попечение о бывших осужденных и помочь им построить себе новую жизнь, что неизбежно сводит миссию тюремного священника к формальной процедуре.
Сегодня есть слабая надежда на то, что когда-нибудь голоса правозащитников и общественных организаций, пытающихся привлечь общественное внимание к проблемам исправительной системы, будут услышаны государством. Создание церковью института тюремного духовенства - это перспективный проект, который может качественно повлиять на ситуацию, но об итогах его реализации говорить пока рано, так как все еще сохраняются опасения в превращении этого успешного начинания в популистскую имитацию, в которой капелланам будет отведена роль стражей православно-патриотической идеологии.
«В адрес Федеральной службы исполнения наказаний часто поступают обращения от осужденных с просьбой об оказании содействия в реализации их права на свободу вероисповедания», - рассказали в пресс-бюро ФСИН России, заверив, что по каждому такому обращению «организуется проверка, принимаются меры для выделения помещений, атрибутов религиозных обрядов и специальной литературы». Однако в ведомстве оговариваются, что «нормами действующего законодательства не предусмотрено специальное приготовление продуктов питания для осужденных, исповедующих ту или иную религию», а приоритетными являются требования внутреннего распорядка. Например, мусульманин Алексей Максютов обратился к правозащитникам с жалобой на администрацию исправительной колонии № 5 в Республике Марий Эл. Дело в том, что в священный месяц Рамадан мусульманам принимать пищу положено только после первой звезды, а оставлять еду в камере на ночь Максютову запретили. Как выяснилось, несмотря на большое количество культовых мест в исправительных учреждениях, сотрудники ФСИН России редко позволяют верующим заключенным соблюдать религиозные обряды. А зачастую и используют эту потребность заключенного как средство для давления на него.
Согласия в том, какие именно религиозные действия могут совершаться в тюрьме, среди сотрудников ФСИН России нет. Начальник лечебно-исправительного учреждения № 20 в Ростовской области Азад Рагимов, рассказывая об открытии молельной комнаты, отметил: «Конечно, молиться пять раз в день и есть по ночам заключенные не будут». По его словам, областной муфтий Джафар Бикмаев, приглашенный на открытие, рассказал заключенным, что незначительные отступления от шариатских обычаев в тюрьме непослушанием не считаются.
Руководитель санкт-петербургского отделения «Комитета за гражданские права» Борис Пантелеев говорит, что для сотрудников ФСИН России первичны не столько ре-
жимные нормы, сколько распоряжения начальства: «Представьте, мусульманский намаз (обязательная ежедневная пятикратная молитва) по времени совпадает со временем проверки. А время проверки начальник колонии устанавливает лично. Понятно, что из-за этого режимникам и оперативникам все намазы глубоко безразличны».
Сотрудники ФСИН России часто делают невозможным соблюдение даже православных обычаев, не говоря уже о традициях менее распространенных конфессий, говорит руководитель проекта «Гулагу.нет» Владимир Осечкин, который сам провел несколько месяцев в СИЗО по экономическому делу: «Вместе с сокамерниками решили сделать небольшой иконостас из маленьких иконок, которые нам передавал священник в Красногорском ИВС отец Николай. Приехали оперативники УФСИН Подмосковья и при поддержке спецназа разнесли в пух и прах нашу камеру».
Правозащитники уверены, что религиозность заключенного часто становится инструментом давления на него. Причем давление может осуществляться и путем запрета отправлять обряды, и, наоборот, путем навязывания религиозных идей.
УДК 343.8
ОТБЫВАНИЕ НАКАЗАНИЯ БЕРЕМЕННЫМИ ЖЕНЩИНАМИ И ЖЕНЩИНАМИ, ИМЕЮЩИМИ МАЛОЛЕТНИХ ДЕТЕЙ, В УЧРЕЖДЕНИЯХ ГУЛАГА
© 2014 О. А. Омельченко
Аннотация. В статье анализируются документы, отражающие тяжелейшее положение беременных женщин и женщин, имеющих малолетних детей, в учреждениях ГУЛАГа, показывается постепенное улучшение положения данной категории осужденных.
Ключевые слова: Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1924 г, Исправительно-трудовой кодекс РСФСР 1933 г., Положение об общих местах заключения, Положение об исправительно-трудовых лагерях.
THE COMPLETION OF PUNISHMENT OF PREGNANT WOMEN AND WOMEN WITH YOUNG CHILDREN IN THE INSTITUTIONS OF THE «GULAG»
© 2014 O. Omelchenko
Summary. The article analyzes the documents reflecting the extremely difficult situation of pregnant women and women with young children in the institutions of the «GULAG». Is shown gradual improvement of the situation of this category of convicts.
Keywords: the Correctional Labour Code of the RSFSR in 1924, the Correctional Labour Code of the RSFSR in 1933, the regulation on the general prisons, regulations on correctional labor camps.
Положение заключенных женщин в царской России XIX в. было тяжелым и фактически не отличалось от положения мужчин, однако и с наступлением XX в. оно не улучшилось, особенно это касалось условий отбывания наказания беременными женщинами и женщинами, имеющими малолетних детей. После 1917 г. почти все благотворительные организации, занимающиеся попечительской деятельностью в местах заключения осужденных женщин, были ликвидированы. Советская репрессивная система, неотъемлемую часть которой составлял ГУЛАГ, служила исключительно интересам тоталитарного государства. Удельный вес женщин среди осужденных доходил до 26 %, они были объектами беспощадной эксплуатации как со стороны государства, так и со стороны лагерных служащих. Вместе с тем в законодательство того времени периодически вносились изменения, незначительно улучшающие положение женщин в местах лишения свободы. Так, в Положении об общих местах заключения, утвержденном постановлением Наркомюста
