CC BY
0КРИМИНАЛИСТЪ. 2024. № 2 (47). С. 151-156 • CRIMINALIST. 2024;2(47):151-156
Научная статья УДК 343.13
ОСОБЕННОСТИ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО СТАТУСА ЭКСПЕРТА И СПЕЦИАЛИСТА В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Виктория Львовна ШУЛЬЦ
Прокуратура Ханты-Мансийского автономного округа-Югры, Ханты-Мансийск, Россия, 9226587568@mail.ru
Аннотация. В статье осуществлен сравнительный анализ процессуального статуса эксперта и специалиста, а также рассмотрены проблемы, возникающие в правоприменительной деятельности в связи с привлечением этих участников уголовного судопроизводства. Ключевые слова: эксперт, специалист, экспертиза, заключение эксперта, исследование
Для цитирования: Шульц В. Л. Особенности процессуального статуса эксперта и специалиста в уголовном судопроизводстве // Криминалистъ. 2024. № 2 (47). С. 151 — 156.
Original article
FEATURES OF THE PROCEDURAL STATUS OF AN EXPERT AND SPECIALIST IN CRIMINAL PROCEEDINGS
Viktoriya L. SHULTS
Prosecutor's Office of the Autonomous Okrug-Ugra, Khanty-Mansiysk, Russia, 9226587568@mail.ru
Abstract. The article provides comparative analysis of the procedural status of an expert and a specialist, as well as considers the problems arising in law enforcement activities in connection with the involvement of these participants in criminal proceedings.
Keywords: expert, specialist, expertise, expert report, research
For citation: Shults V. L. Features of the procedural status of an expert and specialist in criminal proceedings. Criminalist. 2024;2(47):151-156. (In Russ.).
Уголовное и уголовно-процессуальное законодательства содержат императивные методы правового регулирования общественных отношений, входящих в их предмет, что, в свою очередь, обеспечивает законодательное закрепление процессуального статуса участников этих общественных отношений, их прав и обязанностей. Уголовно-процессуальный кодекс Рос-
сийской Федерации (далее — УПК РФ) регламентирует процессуальный статус участников уголовного судопроизводства, полномочия как стороны обвинения, так и стороны защиты. Кроме того, в уголовно-процессуальном законе закреплены полномочия и таких участников процесса, как специалист и эксперт, которые выполняют вспомогательную функцию, направленную на сбор и
© Шульц В. Л., 2024
анализ доказательств, поскольку эффективность следственной и судебной деятельности зачастую зависит от своевременного использования специальных познаний сведущих лиц.
Вместе с тем процессуальный статус данных участников различен. Экспертом, согласно ст. 57 УПК РФ, признается лицо, которое обладает специальными познаниями и назначено в установленном законом порядке для производства экспертизы и дачи заключения. Специалист, исходя из логики законодателя, имеет несколько отличные от эксперта функции в уголовном судопроизводстве — его основной задачей является содействие при производстве следственных действий сбору и закреплению доказательств.
По мнению А. В. Гусева, изучившего исторические предпосылки рассматриваемого вопроса, особой разницы в познаниях эксперта и специалиста нет, если они обладают познаниями в одной специальности. Однако механизм реализации специальных познаний специалистом в уголовном судопроизводстве существенно отличается от механизма их реализации экспертом, что обусловлено разным подходом законодателя к результатам их деятельности. Одной из причин неэкспертного применения специальных познаний, не связанного с производством судебной экспертизы, является историко-правовое дифференцирование данного механизма. Автор полагает, что процесс научного формирования института судебной экспертизы инициирован Уставом уголовного судопроизводства от 20 ноября 1864 года, в котором законодатель заложил основы дифференцированного подхода к механизму реализации специальных познаний [1, с. 1].
В этой связи возникает вопрос: равнозначны ли суждения специалиста, сформулированные в заключении специали-
ста, и выводы эксперта, изложенные в заключении эксперта?
Для разрешения этого вопроса, на наш взгляд, целесообразно акцентировать внимание на сходстве и различии процессуального статуса этих участников уголовного процесса, регламентированного нормами уголовно-процессуального закона. В дополнение к этому, деятельность эксперта также урегулирована нормами Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 года № 28 (ред. от 29 июня 2021 г.) «О судебной экспертизе по уголовным делам». Между тем специалисту, в отличие от эксперта, ни законодатель, ни высшая судебная инстанция не уделили столь пристального внимания.
На первый взгляд, сходство процессуального статуса эксперта и специалиста весьма существенно, поскольку итогом работы и того, и другого является заключение, которое наряду с их показаниями отнесено законодателем к доказательствам (пп. 3, 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ), что свидетельствует об их равнозначной юридической силе, т. е. одинаковой «доказательственной ценности, весомости, логической убедительности» [2, с 64 — 65].
Однако в соответствии с п. 1 упомянутого Постановления высшей судебной инстанции эксперт проводит исследование с использованием специальных знаний в науке, технике, искусстве или ремесле. Если же проведения исследования не требуется, то возможно привлечение к участию в судебном разбирательстве специалиста. Таким образом, можно прийти к выводу, что ключевое отличие эксперта от специалиста заключается в наличии (отсутствии) необходимости в проведении исследования (тщательного осмотра, внимательного ознакомления
для установления, выяснения чего-либо, обследования) [3, с. 686], изучении какого-либо объекта (явления, процесса) с целью выявления закономерностей его возникновения, развития, изменения, преобразования. Следовательно, при отсутствии необходимости в проведении экспертного исследования правоприменитель в соответствии со ст. 58 УПК РФ вправе привлечь специалиста, например для консультации по вопросам, входящим в компетенцию последнего. Законодателем не предусмотрено, когда специалист привлекается именно для дачи заключения, требования к оформлению и наименованию его итогового суждения отсутствуют.
В свою очередь, если обратиться к позиции законодателя относительно содержания заключения эксперта и заключения специалиста, то можно прийти к выводу о значительном различии этих процессуальных документов, поскольку согласно ч. 1 ст. 80 УПК РФ в заключении эксперта должны быть отражены как содержание исследования, так и выводы по поставленным перед экспертом вопросам, а в заключении специалиста — суждение по поставленным перед специалистом вопросам (ч. 3 ст. 80 УПК РФ).
И наконец, в некотором роде гарантией достоверности заключения эксперта является предупреждение эксперта об уголовной ответственности за заведомо ложные заключение или показания (ст. 307 УК РФ). В этом состоит еще одно отличие процессуального статуса эксперта от статуса специалиста, поскольку последний может быть привлечен к уголовной ответственности лишь за дачу заведомо ложных показаний.
Тем не менее правоприменительная практика склонна «уравнивать» процессуальные статусы этих участников уголовного судопроизводства, обеспечивая допустимость заключения специалиста посредством его предупреждения об
уголовной ответственности, несмотря на то, что это не предусмотрено уголовно-процессуальным законом.
Весьма показательным в этом плане является апелляционное определение Московского областного суда, в котором суд признал доказательство недопустимым в связи с тем, что специалист, привлеченный для дачи заключения, не предупреждался об уголовной ответственности1.
Таким образом, правоприменитель стоит перед сложной дилеммой: вопреки нормам уголовно-процессуального закона предупреждать специалиста об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения либо, руководствуясь позицией законодателя, назначать судебную экспертизу по вопросам, на которые уже ответил специалист в своем заключении. В этой связи закономерен вопрос о целесообразности такого подхода.
Как верно отмечает А. С. Князьков, исследование эксперта предполагает получение сведений, которые не были известны участникам уголовного судопроизводства, в том числе следователю, и которые невозможно получить иными способами [4, с. 66]. Полагаем, с данной позицией следует согласиться, поскольку в подобной ситуации отсутствует настоятельная необходимость в назначении судебной экспертизы при наличии заключения специалиста, а «повторное» изучение одних и тех же обстоятельств, сначала специалистом, а в последующем экспертом, возлагает избыточную нагрузку на экспертные учреждения, что предопределяет увеличение сроков производства предварительного расследования.
Аналогичной позиции придерживается А. Ю. Ушаков, указывая на то, что
1 Апелляционное определение Московского областного суда от 1 июня 2016 г. по делу № 3314711/2016. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
в сложившейся ситуации существенно ущемлены в правовом положении не только специалист, но и другие участники процесса, взаимодействующие с ним [5, с. 1].
Необходимо отметить, что указанная позиция ранее согласовывалась с п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 28 в редакции от 21 декабря 2010 года «О судебной экспертизе по уголовным делам», однако в действующей редакции этот пункт исключен. При этом согласно ст. 74 УПК РФ в качестве доказательства допускается как заключение эксперта, так и заключение специалиста.
На наш взгляд, экспертиза — детально регламентированная процедура, к которой предъявляются определенные законодательно установленные требования. Данное обстоятельство не дает оснований признать заключение специалиста юридически равным заключению эксперта, поскольку законодателем не установлены требования относительно содержания заключения специалиста. В результате суждение специалиста по поставленным перед ним вопросам может носить логический смысловой характер, однако структурно может изменяться в зависимости от характера и количества поставленных вопросов, а также от методов изучения специалистом тех или иных обстоятельств. Возможно, именно по этой причине в правоприменительной практике широкое распространение получила «справка об исследовании», легальное определение которой также отсутствует.
Безусловно, для производства быстрого и качественного расследования, как правило, необходимо привлечение как специалиста, так и эксперта. Такой подход не только обеспечит полноту сбора доказательств стороной обвинения, но и даст определенные процессуальные преимущества стороне защиты, напри-
мер в части разъяснения специалистом вопросов, поставленных перед экспертом при производстве экспертизы, что поддерживает принцип равенства прав сторон в уголовном процессе. В то же время необходимо более рациональное использование следователем (дознавателем) времени при решении вопроса о привлечении того или иного сведущего лица. Так, на наш взгляд, участие специалиста целесообразно при сборе оперативной информации, производстве следственных действий, а результат его работы должен оформляться письменным документом, например справкой об исследовании.
Анализируя процессуальный статус эксперта и специалиста, нельзя не отметить ряд вопросов, по поводу которых специалист не имеет права выражать свое суждение. Так, законодателем в ст. 196 УПК РФ четко сформулированы обстоятельства, при установлении которых обязательно назначение и производство судебной экспертизы: при необходимости установления причины смерти, характера и степени вреда, причиненного здоровью, психического или физического состояния, возраста подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего.
Что касается привлечения специалиста потерпевшим или обвиняемым для дачи заключения, то, по мнению М. А. Малиной, доказательства могут быть получены лишь путем проведения следственных действий, в связи с чем потерпевший и обвиняемый не могут самостоятельно привлечь частных лиц. Наряду с этим автор предлагает объединить заключение и показания специалиста в один источник доказательств — «показания специалиста». В свою очередь, допрос специалиста должен быть направлен на выяснение методик и результатов проведенного исследования, используемых инструментов, литературы и т. д. [6, с. 5].
На наш взгляд, предложенный М. А. Малиной выход из сложившейся ситуации можно признать одним из возможных вариантов решения проблем, возникающих на практике, поскольку перед допросом специалисту будет разъяснена ответственность за дачу заведомо ложных показаний, а также соблюдены требования получения доказательств.
Также, по мнению ученых, одной из основных проблем, возникающих на практике, является неравная значимость для суда заключения эксперта и заключения специалиста. Вследствие правовой непроработанности процедуры привлечения специалиста, отсутствия требований к форме и содержанию его заключения судьи часто признают заключение специалиста недопустимым доказательством. А. А. Митрофанова, Д. В. Кузаков в рамках научного исследования провели анализ таких судебных решений за 2022 — 2023 годы. В большинстве случаев причиной признания заключения специалиста недопустимым доказательством являлось непредупреждение специалиста об ответственности по ст. 307 УК РФ, хотя это не является обязательным требованием закона [7, с. 3].
Зачастую суды указывают на недопустимость рецензирования специалистом заключения эксперта. В качестве примера А. А. Митрофанова, Д. В. Кузаков приводят приговор Вологодского городского суда Вологодской области от 18 октября 2022 года по делу № 1-586/2022 [7, с. 3]. Вместе с тем они верно отметили, что указанный довод не согласуется с позицией Верховного Суда Российской Федерации в той части, что специалист может привлекаться в том числе для высказывания суждений и дачи разъяснений по заданным ему вопросам. В случае
необходимости, по мнению специалиста, назначения дополнительной или повторной экспертизы суду следует обсудить указанный вопрос (п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)»).
Еще одним основанием признания доказательства недопустимым являлось фактическое проведение специалистом лингвистического исследования, что возможно лишь в рамках судебной экспертизы (приговор Советского районного суда г. Брянска от 6 мая 2022 года по делу № 1-26/2022(1-381/2021). Не менее интересны случаи, связанные с применением полиграфа. Судьи полагали, что опрос с применением полиграфа не может являться надлежащим доказательством, соответствующим требованиям ст. 74 УПК РФ, в связи с чем признавали заключения специалистов психофизиологического исследования недопустимыми доказательствами (приговор Глазуновского районного суда Орловской области от 9 августа 2022 года по делу № 1-16/2022; приговор Россошанского районного суда Воронежской области от 23 января 2023 года по делу № 1-7/2023(1-313/2022) [7, с. 4].
Принимая во внимание изложенное, полагаем, что с целью разграничения (как процессуального, так и содержательного) полномочий эксперта и специалиста в уголовном судопроизводстве необходимы не только разработка методологической основы их деятельности, но также более точное определение ее цели, способов применения специальных знаний, а также ответственности указанных лиц.
Список источников
1. Гусев А. В. Дифференциация механизма реализации специальных познаний в уголовном судопроизводстве России // Общество и право. 2009. № 2 (24). С. 160 — 163.
2. Орлов Ю. К. Основы теории доказательств в уголовном процессе : науч.-практ. пособие. Москва : Проспект, 2000. 138, [2] с.
3. Евгеньева А. П. Словарь русского языка : в 4 т. / Акад. наук СССР, Ин-т рус.яз. ; гл. ред. А. П. Евгеньева. Изд. 3-е, стер. Москва : Рус. яз., 1985. Т. 1.
4. Князьков А. С. Проблемы доказательственной значимости назначения, производства и оценки результатов судебной экспертизы // Вестник Томского государственного университета. Право. 2014. № 4 (14). С. 66 — 74.
5. Ушаков А. Ю. Становление фигуры специалиста в уголовном процессе России // Эксперт-криминалист. 2015. № 3. С. 21 — 23.
6. Малина М. А. Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве России: процессуальный аспект // Российский следователь. 2023. № 1. С. 20 — 24.
7. Митрофанова А. А., Кузаков Д. В. Проблемы использования заключения специалиста в качестве доказательства в уголовном судопроизводстве: анализ судебной практики // Адвокатская практика. 2023. № 4. С. 24 — 29.
Информация об авторе
В. Л. Шульц - прокурор отдела по надзору за процессуальной деятельностью Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ханты-Мансийскому автономному округу-Югре прокуратуры Ханты-Мансийского автономного округа-Югры.
Information about the author
V. L. Shults - Procurator at the Department for Supervision of Procedural Activities of the Investigative Department of the Investigative Committee of the Russian Federation for the Khanty-Mansiysk Autonomous Area-Ugra of the Prosecutor's Office of the Khanty-Mansiysk Autonomous Okrug-Ugra.
