CC BY
15
Е. О. Негров
ОСОБЕННОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА РЕГИОНАЛЬНОЙ И ЛОКАЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ: ОПЫТ БИОГРАФИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
Исследование посвящено анализу индивидуального дискурса политических лидеров муниципального и регионального уровня в современной России и выполнено на основе гранта № 149/К Института общественного проектирования «Рекрутирование политических лидеров муниципального и регионального уровня в современной России: проблемы оптимизации и повышения общественно-политической эффективности».
Ключевые слова: политическая элита, картина мира, региональные и муниципальные уровни политических лидеров, политический дискурс, рекрутирование, политическое лидерство.
Так как проблема дефиниции терминов стоит в русскоязычной политической науке весьма остро, то в начале исследования представляется необходимым в нескольких словах обозначить собственный подход к ключевым терминам данного исследования. Сам политический дискурс понимается нами как исторически и социально обусловленное, хронологически и географически очерченное, количественно и тематически неограниченное кроссжанровое сверхтекстовое пространство, обладающее своей специфической модальностью и способное выступать как «машина порождения» высказываний, также обладающих указанной модальностью. Таким образом, дискурс анализ является исследованием как бы «языка в языке», попыткой прояснить картину мира конкретного продуцента конкретного дискурса (подробнее см.: Попова, 2011).
Все интервьюируемые акторы (далее — респонденты) являются представителями исполнительной региональной и муниципальной власти, а также общественными или партийными деятелями, и представляют пять регионов — Санкт-Петербург, Ленинградскую и Омскую области, а также Республики Коми и Татарстан. Ниже представлена наиболее характерная и показательная информация, полученная в ходе исследования. В начале статьи дан анализ ситуации по отдельным регионам, в конце — представлены общие выводы по всему исследованию.
© Е. О. Негров, 2013
Санкт-Петербург
Анализ интервью представителей политической элиты Санкт-Петербурга позволил прийти к следующим выводам:
• Ответы петербургских чиновников очень простые по языку и смыслу, четкие, при этом полные. Видны внутренний стержень, наличие собственной концепции — как в плане карьеры, так и в плане мировоззрения в целом. Подчеркивается неизменность основных карьерных стратегий в любой политической системе, выявляются их особенности и приемы, приводится довольно много конкретных примеров из собственного опыта и опыта ближайшего окружения. Респонденты осознанно почти не дают политических оценок, позиционируют себя как управленцев в сфере образования, при этом охотно говорят о построении профессиональной карьеры, приводят много примеров из личного опыта и опыта своего окружения («Спортивная подготовка является одним из основных способов преодоления стрессов»; «Люди высокого уровня характерны тем, что они объясняют очень ясно и просто, так, что даже дурак поймет»; «Психика политического деятеля должна быть очень подвижной»).
• В некоторых случаях прослеживается желание убедить собеседника, увлечь его своей точкой зрения, можно выделить соответствующие манипулятивные приемы — от оперирования конкретными цифрами и показателями до апелляции к личной убежденности в правильности того или иного решения. Индивидуальный дискурс ясный, уважительный, неконфликтный, эмоциональный («Она [мать] была в Бухенвальде, угнана немцами в 41 году. Отец партизанил. Вот такая судьба-история. Если говорить о том, что они дали, как и всем, — жизнь и возможность делать добро в этой жизни»; «В этой связи, наверное, коммуникабельность, наверное, просто конкретные человеческие качества»).
• Декларируемые представителями исполнительной власти механизмы рекрутирования и построения политической карьеры сводятся к высокому профессионализму, трудоспособности, управленческим навыкам и «удаче» на этапе вхождения в элиту. О каких-то неформальных практиках никто практически ничего не говорит, хотя иногда определенные намеки на их существование даются («Практически все люди, которых я знаю в политике, они все исключительно работоспособны, спят мало, работают много»; «Если политик реально любит людей и готов им помогать, у него лучше получается»; «Система сейчас такова, что она, ну, нельзя сказать, что исключает, но, по крайней мере, минимизирует попадание во власть случайных людей»).
• Ответы представителей муниципальной власти довольно развернутые, очень эмоциональные, рефлексирующие, иногда на грани
или за гранью самооправдания. Налицо признаки внутренней борьбы между «чиновником-бюрократом» и «отдающим душу людям политиком». Индивидуальный дискурс в большинстве случаев эмоциональный, образный, неконфликтный, иногда «застревающий» на какой-то одной теме. Политических оценок респонденты стараются не давать, позиционируя собственную деятельность в первую очередь как общественную. Налицо подчеркнутая лояльность к политической элите — как регионального, так и федерального уровня («Все-таки политик, он должен быть более независимый и иметь свою точку зрения, ее отстаивать, а управленец, он все-таки должен идти на компромиссы... я научилась совмещать эти две вещи. Мне кажется, это самая большая трудность в современной России»; «Если даже очень яркий политик, он может быть не очень заметен, потому что слишком, ну, мало у нас полномочий, мало у нас возможности для реализации»).
• Видны сферы, в которые респонденты категорически не хотят никакого внешнего проникновения, «закрываются». Один респондент в принципе не воспринимает муниципальное самоуправление в качестве политической деятельности, считает ее синтезом государственной службы и общественной деятельности. Индивидуальный дискурс при этом закрытый, осторожный, подчеркнуто лояльный к выстроенной политической системе, ключевым представителям политической элиты города. Много апелляций к необходимости поддержки со стороны «людей», «большинства», «горожан», но такая поддержка, по мнению респондента, может достигаться только с помощью региональных властей — как на законодательном, так и исполнительном уровне («Взвешенно посмотреть на вещи, взвешенно посмотреть на ситуацию, на то, чего они хотели бы добиться, на то... чем им придется жертвовать, для этого»).
• Особенностями стратегии политических карьер, декларируемыми «муниципалами», являются недостаточный объем властных полномочий и необходимость встраиваться в существующие на более высоким уровне политические коалиции («Поддержка населения — это первый критерий. Позиция муниципального образования в городе, среди своих коллег, их уважение — это второй, наверное, критерий»).
Ленинградская область
По итогам дискурс анализа интервью представителей региональной и локальной элиты Ленинградской области можно сделать следующие выводы:
• У всех респондентов наблюдаются осознанная закрытость ответов и табуированные темы в рамках блока, касающегося политических
оценок. Большинство реплик здесь сжаты, закрыты, неоткровенны, при этом уважительны и обтекаемы («Только знания, опыт и репутация! Только!»; «Хм, а вот это вопрос некорректный... Просто некорректный. Поэтому я бы не хотела на этот вопрос отвечать»).
• Есть множество тем, на которые респонденты категорически не хотят ни говорить, ни даже внутренне размышлять. Индивидуальный дискурс соответствующий — осознанно бесконфликтный, неоткровенный, закрытый. Представители исполнительной власти стремятся здесь позиционировать себя как чиновников, никак не связанных с политикой, или, в крайнем случае, не имеющих права высказывать свои собственные политические оценки («Если мы хотим развивать одно направление и не понимаем, что вокруг нас происходит, то мы можем просто не вписаться в контекст, в котором мы есть»; «Если у тебя есть такой "патрон", которому ты, так сказать, верен, не подводишь, не обманываешь, и он в тебе уверен, то определенное количество лет можно быть спокойным — в политике такого нет»).
• При ответах, не требующих политических оценок, много иронии и самоиронии. При этом присутствуют искренняя заинтересованность в опросе, желание самому разобраться в том, о чем спрашивают, дать советы по построению собственной политической и управленческой карьеры (появляются менторские нотки). Здесь индивидуальный дискурс становится откровенным, иногда противоречивым, апеллирующим к здравому смыслу и общеизвестным и общепризнанным примерам («У неперспективных сотрудников, у них тоже есть перспективы, так сказать, попрощаться с организацией»; «Лучше быть хорошим консультантом, чем плохим начальником отдела»).
• При провокации на политические или оценочные суждения довольно много «воды», излишней сложности. Иногда прослеживается желание «заболтать» вопрос, нежелание отвечать на него искренне. Индивидуальный дискурс становится эмоциональным, метафоричным, иногда нарочито сложным, амбивалентным, двусмысленным в своей политической части («А производство, по сути, что крупного машиностроения, что, там, горшки производить или услуги, оно принципиально одно и то же»; «Праймериз — это фильтр, который позволяет выявлять и находить эффективных управленцев»; «Я убежден: чтобы человек мог правильно принимать решения, он должен попробовать себя в большинстве ипостасей»).
• Основные механизмы построения политической карьеры и рекрутирования элит делятся на две части. С одной стороны, декларируются действие меритократичных принципов, необходимость постоянного профессионального роста и повышения компетенций, с другой — абсолютно не отрицается большое значение личных связей — как на этапе вхождения в элиту, так и на всем протяжении на-
хождения в ней. Специфическая особенность, отмеченная одним респондентом, — умение много пить как преимущество при построении политической карьеры в регионе («У нас среди руководителей много тучных, потому что они легче переносят алкоголь. Люди легкого веса быстро сходят с дистанции»).
• Индивидуальный дискурс «муниципалов» очень образный, многосоставной, но при этом конкретный, ясный и прямой. Виден огромный внутренний стержень, высокий профессионализм в конкретной управленческой деятельности (к примеру, в организации производства). Четко разграничиваются управленческие и политические функции, нет никаких иллюзий по поводу самостоятельности политиков регионального уровня. Политических оценок стараются избегать, но констатируют замкнутость политики в регионе на фигуру губернатора (В. Сердюкова, ушедшего в отставку в мае 2012 г.), принимая это как данность и видя в этом определенные плюсы для решения конкретных хозяйственных и экономических проблем региона.
• Отличие от остальных уровней власти заключается в том, что прослеживается желание оценивать все явления (как карьерные, так и производственные) по результату, а не самому процессу (что для политиков иных уровней — редкость) («На кумовстве далеко не уедешь. Поэтому профессионализм, и мы их ценим, и они у нас на вес золота, честно говоря. Потому что тяжело работать без профессионалов»; «Я набегал столько министерств и могу сказать столько «лестных слов», что мне удивительно, как мы еще работаем»).
• Видна непосредственная «связь с народом», «работа на земле» — очень много конкретных примеров их бытовой повседневной жизни, разделение бытующих у электорально значимого большинства общественных и политических мифов и т. д. («Если качать деньги не через Чубайсов, где они, как известно, растворяются, а непосредственно на территории, под проекты»; «Профессия "латыш" меня не устраивает»; «Она говорит: "Ребята, если сделаете — век на вас молиться буду. Задолбали казахи и хохлы"»; «Вот то, что было 10 лет назад, — это вообще ни о чем. Это вот только-только начали выходить из кошмара 90-х годов»).
• Политическая карьера на муниципальном уровне в Ленинградской области неразрывно связана с производственной и профессиональной — при сохраняющемся значении личных связей и протекций, рекрутирование происходит однозначно из числа профессионалов, зарекомендовавших себя в какой-то конкретной области управления и/или организации производства («Я производственник и считаю, что на сегодняшний день я вперед не бегу, но нигде и не застаиваюсь»;
«Но еще такая пословица есть: "Не нужно рваться в герои, пока не позовут"»).
• Ответы партийного деятеля очень обстоятельные, полные, искренние, уверенные. Видно желание ответить на вопросы честно, в первую очередь для самой себя, хотя иногда и видно желание «уговорить», убедить (в первую очередь, опять же, саму себя) в собственной правоте. Индивидуальный дискурс ясный, внутренне непротиворечивый, создающий впечатление уверенности, ироничный. Много конкретных советов по построению собственной управленческой, профессиональной и политической карьеры, с привлечением конкретных примеров из собственного опыта и опыта ближайшего окружения («Я абсолютно терпима»; «Я себя оцениваю как относительно успешный материал, с которым еще надо работать, — как-то так»; «Есть политики, а есть политические менеджеры. Вот я совершенно точно не политик. я менеджер, да»).
• Карьера в предложенной модели представляет собой синтез профессиональных качеств, умения и желания постоянно совершенствоваться и «не стоять на месте», лояльности, удачи и наличия связей на этапе вхождения в истеблишмент («В политике фактор случайности гораздо выше, чем в бизнесе»).
Омская область
По итогам анализа интервью представителей региональной и локальной элиты в Омской области можно сделать следующие выводы:
• Ответы у большинства респондентов полные, развернутые, много примеров из личного профессионального опыта и из жизни. Видно, что респондентам интересно высказать свою позицию, прояснить свои собственные карьерные стратегии. Много логичной аргументации, апелляции к последовательным и разумным доводам, экономической статистике и т. п. показателям. Индивидуальный дискурс при этом подчеркнуто аполитичен, самопрезентация строится на образе управленца, чиновника, но «никак не политика» («Сложности: нехватка знаний в той области, в которой я работал; вторая — формирование команды»; «На более высокую должность нужно переходить, когда ты уже "наелся", когда максимально понимаешь в ней, тебе просто становится неинтересно ежедневно повторять одни и те же действия»).
• Иногда респонденты считают нужным давать оценки политическим событиям и особенностям построения карьеры, но оценивают происходящее немного «со стороны», без излишней собственной рефлексии по этому поводу, что выглядит весьма и весьма осознанно. Категорически не воспринимает себя как политика, настаивает
(и эксплицитно, и имплицитно) на своем статусе управленца, никак не связанного с политикой, но именно поэтому могущего достаточно свободно давать политические оценки происходящим событиям. В таких случаях индивидуальный дискурс технократичен, конкретен, видна нацеленность на результат («Важна репутация, нужна, необходима. Хотя в принципе действительность нам говорит, что и репутация подмоченная не влияет на продвижение по службе»; «По-моему, главную роль играют знакомства и связи в большей степени. В большей степени действуют неформальные связи. Потому что здесь самый главный, лидер в нашей Омской области, засидевшийся, он вокруг себя создал такую плотную стену этих отношений и знакомств, что простому человеку извне трудно туда попасть»).
• Существуют и быстрые, лапидарные, конкретные, иногда довольно резкие ответы. В таких случаях респондент воспринимает/ подает себя как крайне занятого человека, у которого очень мало времени на отвлеченные рассуждения о построении карьеры и т. п. вопросы. Индивидуальный дискурс при этом крайне уверенный, безапелляционный, не нуждающийся в каких-то аргументах или примерах «со стороны». Вопросы, касающиеся построения карьеры, воспринимает как возможность «дать совет молодежи» успешному, состоявшемуся человеку («Профессиональные качества с личными качествами разделять нельзя»; «Система предполагает определенную методичность»; «Да, я чиновник. Да, я бюрократ, т. е. свои профессиональные первоначальные навыки я, естественно, уже утратила»; «На вопросы, связанные с моей личной партийной принадлежностью, я отвечать не буду»).
• Основные механизмы рекрутирования и построения политических карьер, декларируемые респондентами, сводятся к наличию первичных связей, высокому уровню лояльности к вышестоящему начальству и хорошим отношениям внутри коллектива, а также к профессиональным качествам и умению их постоянно совершенствовать («На начальном этапе рекомендации. А все остальное — знания и опыт»; «Мне помогли рабоче-дружеские связи, но это не дружеские»; «Очень важным является отношение руководителя»).
• Ответы представителя муниципальной власти обстоятельные, полные, иногда пространные, с явным наличием признаков самолюбования. Респондент очень часто отсылает себя и собеседника (интервьюера) к определенным карьерным ступеням, иногда делая это нарочито. Основной прием — апелляция к авторитетам — как местного (бывший губернатор области, ведущие представители законодательной власти региона), так и федерального масштаба (В. И. Матвиенко, выступающая уже в качестве председателя Совета Федерации
Федерального Собрания РФ). Достаточно откровенно «раскрываясь» в интервью и обнажая собственные карьерные амбиции, респондент не забывает о том, что он политик, используя в собственной речи много политических клише и штампов. Индивидуальный дискурс уверенный в себе, самовосхваляющий, с элементами хвастовства («Бывало такое, что, так сказать, "грыз гранит" реально, в прямом смысле этого слова»; «Депутат [фамилия] — это политик. Настоящий»; «Бороться нужно вот за эти промежутки, за результат каждый день, буквально каждый час бороться. Что ты реально сделал за этот час? Сколько ты провел времени? Сделал ли ты какую-нибудь пользу?»; «То, что Полежаев меня увидел. Да, я сам себя вез, но тем не менее. Судьба эпох и воля Божья»).
• По поводу механизмов рекрутирования и принципов построения политической карьеры респондент также не сообщает ничего принципиально нового, декларируя сочетание профессионализма, трудоспособности, умения работать в команде, понимания сложных процессов на уровне противостояния города и области, лояльности и удачи («Стержень, квалификация, команда, работоспособность, интуиция, ресурсы и умение коммуницировать, общаться с людьми»; «Без команды никакого не будет результата, каким бы ты хорошим парнем не был. Только команда работает»).
• Ответы общественника обстоятельные, рефлексирующие, искренние, откровенные. Респондент воспринимает интервью во многом как передачу опыта, прибегая к соответствующим приемам и тактикам, — много апелляций к собственному опыту, конкретных примеров из прошлой и настоящей работы и т. д. Делает упор на своей общественной (а не политической) работе, но готова к тому, кто она (работа) может восприниматься как политическая. При ответе на сущностные вопросы много конкретных примеров из деятельности возглавляемой организации. Индивидуальный дискурс неконфликтный, обстоятельный, при высоком градусе эмоциональности, рациональный и внутренне обоснованный («Вот всегда говорили: порядочный/непорядочный, а я вот недавно прочитала у Шаламова, он делил людей: трусы и не трусы, — это точно»; «Репутация — самое главное, особенно когда у нас все стало открыто»; «Наверное, раз я аксакал этой деятельности, прошла через многое, опыт и определенные навыки мне помогали больше»).
• Особенности построения политической карьеры, отмечаемые респондентом, сводятся к уже упоминавшейся проблеме политического застоя в области и вытекающих из него следствий («Поскольку у нас один человек правил 22 года, то все зависело от его взглядов, его уровня, понимания. Все подстраивалось под одного человека»; «У нас необходимо быть в "ЕР", публично нарисоваться на 12-м канале, похвалить губернатора, обругать город. Может, сейчас что-то изменится»).
Республика Коми
Анализ интервью с представителями региональной и локальной власти Республики Коми дал следующие результаты:
• Ответы довольно лаконичные, но с существенным привлечением собственного опыта и окружающей действительности. Респонденты рефлексируют, пытаются структурировать и систематизировать собственный карьерный путь и основные принципы его построения, «передать» собственный опыт интервьюеру и «молодому поколению», донести свои мысли до возможно большей аудитории. Индивидуальный дискурс уважительный, неконфликтный, внутренне непротиворечивый. Большинство полагают важным подчеркнуть национальное своеобразие региона, необходимость сохранять и развивать национальные коми-традиции. Подчеркивается статус «чиновника», «бюрократа», чья деятельность, с одной стороны, свободна от политики, а с другой, является необходимой для связи общества и государства. При этом респонденты явно стараются избежать политических оценок, приведения конкретных примеров с конкретными фамилиями («Образование — прежде всего, во-вторых, желание сохранения национального языка, культуры, взаимодействия с другими автономиями, толерантность»; «Нужна репутация, так как много организаций будет образовываться, и сегодня большое количество людей занимается политикой, сегодня сложно выделить надежных людей»).
• Один из респондентов — абсолютно аполитичный профессионал в своей области (финансовая и экономическая деятельность), остальное для него — вторично. Ни в коем случае не позиционирует себя как политика, настаивает на своем статусе профессионального управленца, реализовавшего себя и в бизнес-среде, и в сфере государственного управления. Индивидуальный дискурс конкретный, ясный, внутренне непротиворечивый, имеющий стержень («У нас демократическое общество, репутация — дело второе, на первом все же профессионализм»; «Став членом партии, берешь на себя повышенные обязательства, в частности те, которые партия декларирует. Став коммунистом, вы должны 1 ноября взять флаги и декларировать свои принципы»).
Декларируемые механизмы рекрутирования элиты меритокра-тичны, на первое место ставятся профессионализм и трудоспособность, в качестве особенностей региона выделяются национальный фактор и компактность, замкнутость региона (отток профессионалов в Москву и Санкт-Петербург) («Все же, как ни говори, город у нас маленький, и количество мест ограниченно, и устроиться куда-либо сложно. А в крупных городах работодатель за тобой бегает, и уже сам выбираешь вакансию, которая устраивает»).
Ответы большинства респондентов-«муниципалов» сжатые, конкретные, односложные, при этом уважительные и доброжелательные. Индивидуальный дискурс неконфликтен, конкретен, довольно много примеров из собственного опыта и окружающей действительности. Чувствуется уверенность в собственной позиции, остальное представляется несущественным («В первую очередь — иметь твердые убеждения»; «Общество навешивает стереотипы. Если человек президент, значит, он построил успешную карьеру. Но президенты разные бывают. Может, он сотворил больше зла, чем токарь»).
• Даже на муниципальном уровне чувствуется разделение на «политиков» и «управленцев», категорически не желающих ассоциировать себя с политической деятельностью. Примером такого рода служит респондент, занимающий пост заместителя руководителя городской администрации. Его ответы обстоятельные, глубокие, но с очень небольшим привлечением личного опыта, налицо как бы «взгляд со стороны», экспертная оценка. Респондент позиционирует себя как управленца, не связанного с политикой, топ-менеджера, которому не очень важна сфера реализации собственных умений и амбиций, способного реализоваться в любой деятельности универсала. При этом такая позиция позволяет ему высказывать и политические оценки происходящих в стране процессов, позиционируя их как мнение частного человека, а не должностного лица. Индивидуальный дискурс жёсткий, конкретный, достаточно откровенный к себе и окружающим. Респондент довольно критично оценивает общий уровень качества управления в регионе, полагая, что данный факт является преимуществом в построении карьерных стратегий конкретных людей («Терпение — это карьера управленца. Эти карьеры очень долгие... Здесь надо понимать модель "итальянских карьер", когда человек до 30 лет не может рассчитывать на хорошие места»; «В системе необходимо пройти все ступеньки. Система защищается так от случайных людей, чтобы не попал лишний, он должен сначала поработать»).
• Стратегии построения политических карьер и механизмы рекрутирования элиты на муниципальном уровне в регионе не отличаются от исполнительного и законодательного уровней — это и необходимость наличия определенных связей на первичном этапе, и национальная специфика, и специфика концентрации ресурсов в столице («Конечно, отсутствие управленческих кадров в Сыктывкаре... Любой человек, который захочет в городе сделать управленческую карьеру, он ее сделает»; «Присутствуют как вид бюрократия и пионерия. Если человек скажет "хочу". и он завтра может это иметь»).
• Анализ интервью с представителем общественных организаций — лидером Национал-патриотического форума Республики Коми, позволил прийти к следующим выводам:
• Ответы развернутые, обстоятельные, зачастую с элементами миссионерства или самолюбования. Респондент пытается донести свои ярко выраженные националистические взгляды до интервьюера всеми возможными способами и приемами — от использования экономической аргументации и статистики (проблемы нелегальной миграции, старения населения, демографических проблем и т. д.) до явно демагогических приемов, в стиле «Доколе?!». Индивидуальный дискурс очень образный, метафоричный, зачастую внутренне противоречивый, конфликтный. Для интервьюируемого важно одобрение собственной позиции, наличие большого и растущего числа единомышленников, к которым он довольно часто апеллирует («Человек должен любой предмет изучать заранее»; «Например, монахи, которые говорили, что будет со страной, или крестители. Я не думаю, что у них была квалификация или навыки в РИ, но они могли двинуть народ хоть на юг, хоть на север»; «Сегодня система в нашей стране стала похожа на Индию, т. е. кастовая система, когда сын прокурора будет прокурором, сын судьи будет судьей»).
• Особенности дискурса респондента и его деятельности не позволяют сделать верифицируемых выводов об общих принципах построения соответствующих карьер в регионе. Тем не менее респондентом декларируется отсутствие каких-то специфических особенностей на уровне региона, а всю «вину» за происходящие процессы он переносит на федеральный уровень («Политика государства направлена, как я считаю, на спаивание народа, но никак не на здоровье нации»; «Она [власть] придумывает всевозможных новых людей в виде Путина, или Путин в виде Медведева»).
Республика Татарстан
Анализ интервью представителей политической элиты Республики Татарстан позволил сделать следующие выводы:
• Ответы ясные, довольно полные, но с очень небольшим личным дополнением — интервью больше похоже на экспертную оценку ситуации, чем на переживание собственного опыта. Индивидуальный дискурс внутренне непротиворечивый, неконфликтный. Респонденты стараются избегать политических оценок, настаивают как на трудности этого в силу своего позиционирования в качестве чиновников, так и на невозможности из-за своего статуса и «принятых правил игры» в их профессиональной среде. В части, касающейся карьерных стратегий, респонденты достаточно откровенны, готовы давать конкретные и практические советы с привлечением конкретных примеров из собственного опыта и опыта окружения. В целом ответы довольно
пространные, обстоятельные, но зачастую слишком «гладкие». Видно, что иногда респонденты взвешивают каждое слово, стараются избегать конкретных оценок и фамилий. Много апелляций к профессиональным качествам и умениям, необходимости проявлять профессионализм вне зависимости от общественно-политической ситуации («Если говорить о знаниях именно, а не навыках, опыте и умениях, то это широкий кругозор, это общее представление о юридических каких-то вопросах, о политологии»; «Еще раз повторюсь, это инициативность, овладение новыми знаниями, опытом и постоянное завязывание нужных полезных знакомств, которые помогают не столько в построении карьеры, сколько в ежедневной работе, если она эффективна, то это может способствовать дальнейшему росту»).
• Специфика региона в плане декларируемых механизмов рекрутирования политической элиты и построения политических карьер проявляется в полной мере. Это и национальный аспект, и присутствие определенной борьбы кланов, и экономическое положение республики наряду с высокой востребованностью профессионалов («Поэтому эта гендерная политика немного все-таки мешает»; «Есть, безусловно, клановость... Ну, наверное, комментарии здесь излишни, слово "клановость" здесь, мне кажется, все понятно»; «Что касается преград, безусловно. То есть в первую очередь — это фактор знакомств, родственные связи и национальный фактор»).
• Ответы «муниципалов» развернутые, с привлечением личного опыта, много рефлексии. Налицо желание разобраться в собственной карьерной стратегии, поделиться информацией, «дать совет молодежи». Индивидуальный дискурс откровенен, прямолинеен, связан непосредственно с респондентами (отсутствует «внешняя экспертиза»). Респонденты четко разделяют внешние политические события (как федеральные, так и местного уровня) и собственные карьерные стратегии, полагают это единственно правильной тактикой. Осознанно осторожны в собственных политических оценках, стараются избегать их во всех возможных случаях («Главное, оставаться человеком, человеком по жизни»; «В противном случае это, как у нас иногда говорят, "рот закрыл — рабочее место убрано"»).
• Декларируемые механизмы рекрутирования и построения политических карьер практически совпадают с теми, о которых говорили представители исполнительной и законодательной ветвей власти, что только лишний раз подчеркивает своеобразие региона («Вот вы меня извините, при всем уважении к сельчанам, каких бы они высот ни добились, я их определяю издали»; «Один клан проиграл перед другим кланом»; «Нельзя отменять национальный момент, можно его, конечно, красиво обойти стороной, но, тем не менее, никто его не отменял,
особенно в городе, национальном духом, скажем так»; «Нужно понимать, что есть понятие кастовости какое-то»; «[О специфике региона] все чаще видим, что к сфере государственной и муниципальной службы привлекаются занятые в профессиональной деятельности в области предпринимательства, в промышленности... в этом плане наш регион взращивает очень много государственных политических деятелей»; «Особенности — у нас ведь мусульманская республика, и зачастую очень часто карьерный рост связан не только с профессиональной пригодностью того или иного человека, но и с конкретными связями с той или иной группой правящей элиты»).
• Ответы партийного деятеля достаточно полные и откровенные, но чувствуется профессиональный социолог, эксперт, оценивающий себя как бы «со стороны». Позиционирует себя как профессионала в области коммуникации, человека, обслуживающего политиков, но который сам политиком не является. Индивидуальный дискурс искренний, прямой, склонный к иронии и самоиронии, внутренне непротиворечивый, при этом неконфликтный и старающийся избегать политических оценок ситуации — как на местном уровне, так и на федеральном. Респондент готов откровенно отвечать на вопросы, связанные именно с индивидуальными карьерными стратегиями, имея свой, откровенный и циничный, взгляд на их особенности в существующей общественно-политической системе, настаивая на «неизменности» основных приемов в любой политической ситуации («Я, что называется, классическая городская интеллигенция»; «Смелость города берет, примерно так»; «Достаточные усилия я приложила для того, чтобы доказать, что я профессионал и со мной надо считаться»; «Вообще, все работает по одному очень простому закону... То есть человек может работать, допустим, на предприятии, но для того, чтобы лоббировать свои интересы, ему требуется политический ресурс»). Стратегии построения карьеры, декларируемые респонденткой, полностью вписываются в существующие в регионе тенденции («Особенности республики тут тоже никуда не денешь. лучше бы было, если бы у меня была татарская фамилия, а не русская»; «Плюс ко всему такая заскорузлость на самом деле политической системы... отчасти клановость»).
Общие выводы
У большинства респондентов, являющихся представителями исполнительной власти, наблюдаются осознанная закрытость ответов и табуирование тем в рамках блока, касающегося политических оценок. Большинство реплик, связанных с политическими процессами,
сжаты, закрыты, неоткровенны, при этом уважительны и обтекаемы. Много логичной аргументации, апелляции к последовательным и разумным доводам, экономической статистике и т. п. показателям.
Есть определенные темы, на которые некоторые респонденты категорически не хотят ни говорить, ни даже внутренне размышлять. Индивидуальный дискурс соответствующий — осознанно бесконфликтный, неоткровенный, закрытый. Эти темы связаны в первую очередь с первичной кооптацией в элиту (намекая на необходимость и неизбежность наличия личных связей в принципе («В России без этого нельзя!»), такие респонденты или категорически отрицают, или не хотят говорить о таких связях в их конкретных случаях) и необходимостью подтверждения лояльности по отношению к вышестоящему начальству, находящейся выше профессиональных качеств.
Представители исполнительной власти в большинстве своем стремятся позиционировать себя как чиновников, никак не связанных с политикой, классических бюрократов, обеспечивающих бесперебойную работу государственного аппарата и мало зависящих от текущей политической ситуации. Такая позиция позволяет оправдывать отсутствие собственных политических оценок, ставит интервьюируемых «выше этого». В таких случаях индивидуальный дискурс становится технократичным, конкретным, нацеленным на результат. Подчеркивается неизменность основных карьерных стратегий в любой политической системе, выявляются их особенности и приемы, приводится довольно много конкретных примеров из собственного опыта и опыта ближайшего окружения.
Иногда респонденты считают нужным давать оценки политическим событиям и особенностям построения карьеры, но оценивают происходящее немного «со стороны», «экспертно», без излишней собственной рефлексии и позиционирования собственного статуса в сложившейся системе, что выглядит весьма и весьма осознанно.
При ответах, не требующих политических оценок, довольно много иронии и самоиронии — намного больше, чем у представителей законодательной ветви власти или «муниципалов». Это вполне можно отнести к особенностям, связанным со спецификой работы в условиях российской бюрократической системы.
У респондентов старше 45 лет прослеживается явное желание дать советы по построению политической и управленческой карьеры молодежи, проявляются менторские нотки. Видно, что респондентам интересно высказать свою позицию, прояснить свои собственные карьерные стратегии. Респонденты рефлексируют, пытаются структурировать и систематизировать собственный карьерный путь и основные принципы его построения. Здесь индивидуальный дискурс становится откровенным, иногда противоречивым, апеллирующим
к здравому смыслу и общеизвестным, общепризнанным примерам, с одной стороны, и к богатому жизненному опыту, с другой. В части, касающейся карьерных стратегий, респонденты достаточно откровенны, готовы давать конкретные и практические советы с привлечением конкретных примеров из собственного опыта и опыта окружения.
При провоцировании на политические или оценочные суждения довольно много «воды», излишней сложности. Иногда прослеживается желание «заболтать» вопрос, нежелание отвечать на него искренне. Тогда индивидуальный дискурс становится эмоциональным, метафоричным, иногда нарочито сложным, амбивалентным, двусмысленным в своей политической части.
Достаточно интересно проследить декларируемую личную мотивацию прихода в управленческую и политическую субфедеральную элиту, раскрывающуюся в ходе группового интервью (фокус-группы). Помимо «общих мест», связанных со «служением народу», ярко раскрываются индивидуальные психологические черты, способствующие быстрой кооптации в такую элиту, такие как циничность, высокая работоспособность, лояльность, граничащая с беспринципностью, и т. д.
Индивидуальный дискурс «муниципалов» очень образный, многосоставной, но при этом конкретный, ясный и прямой. Виден определенный внутренний стержень, высокий профессионализм в конкретной управленческой деятельности (к примеру, в организации производства). Четко разграничиваются управленческие и политические функции, нет никаких иллюзий по поводу самостоятельности политиков регионального уровня. Политических оценок стараются избегать. Отличие от остальных уровней власти заключается в том, что прослеживается желание оценивать все явления (как карьерные, так и производственные) по результату, а не по самому процессу, что для политиков иных уровней — редкость. Видна непосредственная «связь с народом», «работа на земле» — очень много конкретных примеров из бытовой повседневной жизни, при этом налицо и разделение бытующих у электорально значимого большинства общественных и политических мифов и т. д.
Иногда видны сферы, в которые респонденты категорически не хотят никакого внешнего проникновения, «закрываются». Один респондент (в Санкт-Петербурге) в принципе не воспринимает муниципальное самоуправление в качестве политической деятельности, считает ее синтезом государственной службы и общественной деятельности. Индивидуальный дискурс при этом закрытый, осторожный, подчеркнуто лояльный к выстроенной политической системе, ключевым представителям политической элиты региона. Много апелляций к необходимости поддержки со стороны «людей», «большинства», «горожан», но такая поддержка, по мнению респондента, может достигаться только
с помощью региональных властей — как на законодательном, так и на исполнительном уровне. Респонденты четко разделяют внешние политические события (как федеральные, так и местного уровня) и собственные карьерные стратегии, полагают это единственно правильной тактикой. Осознанно осторожны в собственно политических оценках, стараются избегать их во всех возможных случаях.
В случае партийных деятелей, обеспечивающих политические и избирательные процессы, ответы очень обстоятельные, полные, искренние, уверенные. Видно желание ответить на вопросы честно, в первую очередь для самих себя, хотя иногда и видно желание «уговорить», убедить в собственной правоте. Индивидуальный дискурс ясный, внутренне непротиворечивый, создающий впечатление уверенности, ироничный. Много конкретных советов по построению собственной управленческой, профессиональной и политической карьеры, с привлечением конкретных примеров из собственного опыта и опыта ближайшего окружения. Карьера в предложенной модели представляет собой синтез профессиональных качеств, умения и желания постоянно совершенствоваться и «не стоять на месте», лояльности, удачи и наличия связей на этапе вхождения в истеблишмент.
В случае общественных деятелей их можно разделить на две категории — собственно общественников и «политиков». В первом случае ответы обстоятельные, рефлексирующие, искренние, откровенные. Респонденты воспринимает интервью во многом как передачу опыта, прибегая к соответствующим приемам и тактикам, — много апелляций к собственному опыту, конкретных примеров из прошлой и настоящей работы и т. д. Делается упор именно на общественной, а не на политической работе. При ответе на сущностные вопросы много конкретных примеров из деятельности возглавляемых организаций. Во втором случае ответы также развернутые, обстоятельные, но зачастую с элементами миссионерства или самолюбования. Так, в Республике Коми респондент пытался донести свои ярко выраженные националистические взгляды до интервьюера всеми возможными способами и приемами — от использования экономической аргументации и статистики (проблемы нелегальной миграции, старения населения, демографических проблем и т. д.) до явно демагогических приемов в стиле «Доколе?!». Индивидуальный дискурс очень образный, метафоричный, зачастую внутренне противоречивый, конфликтный. Для интервьюируемого важно одобрение собственной позиции, наличие большого и растущего числа единомышленников, к которым он довольно часто апеллирует.
Литература
Попова О. В. Политический анализ и прогнозирование. М.: Аспект Пресс, 2011 (Popova O. V. Political Analysis and forecasting. M.: Aspect Press, 2011).
