CC BY
29общее и прикладное языкознание
УДК 81'25
Т. А. Иванченко
Особенности передачи диминутивного значения при переводе с русского языка на немецкий
T. A. Ivanchenko. Features of Communication of the Diminutive Meaning in Translation from Russian into English
В статье описывается попытка использования лингвокультурологического подхода в теории и практике перевода. Указывается на целесообразность применения лингвокультурного принципа при переводе языковых единиц, которые выражают маркированные в национально-культурном плане концепты. Диминутивность рассматривается как одна из ключевых категорий русского языка, которая играет доминантную роль в русскоязычной картине мира. Проводится типология диминутивов на основе выполняемых ими речевых функций. Описываются способы перевода ди-минутивов разных типов с русского языка на немецкий.
ключевые слова: диминутивность, дими-нутивы, уменьшительно-ласкательная лексика, перевод диминутивов, перевод на немецкий язык, лингвокультурология.
контактные данные: 190103, Санкт-Петербург, Лермонтовский пр., д. 44, лит. А.
The article describes an attempt of use of linguoculturological approach in theory and practice of translation. Linguocultural principle seems to be useful when translating words, which mean national-specific concepts. Diminutiveness is considered as one of the dominant categories of Russian language and Russian linguistic world view. The author divides Russian diminutives into different types according to their speech functions and analyses the ways of their translation into German.
Keywords: diminutiveness, diminutives, diminutive words, translation of diminutives, translation into German, cultural linguistics.
Contacts: Lermontovskiy Ave 44/A, st. Petersburg, Russian Federation, 190103.
Понятие «языковая картина мира» прочно вошло в научный тезаурус современной лингвистики. В рамках антропологического и лингвокультурологического направлений в языкознании выполнено достаточно большое количество исследований, посвященных изучению особого способа восприятия и организации, концептуализации мира посредством того или иного языка, специфичных несовпадающих
Татьяна Анатольевна Иванченко — доцент Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики, кандидат филологических наук. © Иванченко Т. А., 2019
национально-культурных и структурно-языковых элементов языковых картин мира, связанных с существованием своеобразной национальной концептосферы носителей языка и с особенностями структуры данного языка.
В процессе перевода, который является одним из видов межкультурной коммуникации, происходит «столкновение» языковых картин мира. В особенности это касается специфичных частей картины мира, передаваемой исходным языком (ИЯ), и не свойственных картине мира языка перевода (ПЯ). Особенности языковых картин обуславливаются как структурным своеобразием языков, так и, прежде всего, разницей национальных культур говорящих на разных языках народов. А. А. Федюковский указывает на то, что сложность межкультурной коммуникации связана с тем, что в основе ее лежит понятие культуры, на которой основываются ценностные ориентиры общества. Слепое приравнивание разных культур ведет к появлению стереотипов [1, с. 235]. Целесообразность лингвокультурологического подхода в изучении языковых явлений приводит к мысли о необходимости использования лингвокультурологического принципа в практической переводческой деятельности и переводоведении. В данной статье описывается попытка применения лингвокультурологического подхода при изучении способов передачи диминутивного значения в процессе перевода с русского языка на немецкий.
Диминутивность можно рассматривать как концепт, связанный с указанием на уменьшение размера объекта, который, как правило, выражается морфологически [2, с. 12]. При этом уменьшенность необходимо отличать от имманентно присущей объекту малости. Так, малый объект — это не всегда уменьшенный, как в случае диминутивности. Диминутивность как когнитивно-прагматическая категория связана, с одной стороны, с выражением значения «уменьшенности», с другой стороны, очень часто пересекается с категориями эмотивности и экспрессивности. Диминутивность может выражать косвенную оценку и сочетает в себе два полюса оценки — мелиоративный и пейоративный [3, с. 85].
Возможность передавать когнитивное значение «уменьшенности», а также связанные с ним эмоционально-оценочные компоненты семантического содержания посредством диминутивов существует как в русском, так и в немецком языках. Однако выражение эмоций при наличии в них универсального, общечеловеческого компонента в различных культурах и языках имеет не только социальную, но и национально-культурную основу [Там же, с. 86].
Широкий спектр словообразовательных средств выражения диминутивности (большое количество специализированных диминутивных суффиксов) в русском языке, способность различных частей речи образовывать диминутивы, которые могут выражать разнообразную когнитивную и эмоционально-оценочную семантику, выполнять те или иные коммуникативно-прагматические функции в речи позволяет считать диминутивность одной из ключевых категорий русского языка. Ю. А. Рылов указывает на доминантную роль диминутивности в русскоязычной картине мира и даже называет ее «агрессивной» категорией, поскольку она «захватывает все новые и новые сферы коммуникации» [4].
В немецком языке значение «уменьшенности» и связанные с ним стилистические и прагматические коннотации разного рода носят более ограниченный характер в сопоставлении с русским языком, однако диминутивность находит свою реализацию в определенных ситуациях общения и является функционально развитой категорией [5, с. 3-5].
Анализ лингвистической литературы и материала исследования позволяет выделить в зависимости от выполняемых диминутивами в речи функций следующие их контекстуальные типы:
1) Лексикализованные диминутивы — диминутивы со «стертой» или нулевой коммуникативно-прагматической семантикой, в значении которых сема «уменьшительности» отходит на второй план и обусловлена, прежде всего, формальными признаками — диминутивными суффиксами, позволяющими относить подобные лексемы к диминутивным образованиям (ср.: ножка (стула), ручка (двери или письменная принадлежность), горлышко (бутылки), девочка, мальчик, столик в словосочетании заказать столик; Mädchen, Fräulein, Mädel и др.).
2) Когнитивные диминутивы — лексемы, в значении которых сема «умень-шенности» связана в основном с указанием на уменьшенный размер, малый возраст, объем, малое количество, малую интенсивность признака обозначаемого объекта действительности. Дополнительные семантические коннотации если и присутствуют, то имеют второстепенное значение. Это так называемая «реальная уменьшенность» [6, с. 26] (ср.: окошко, баночка, флажок; Fensterchen, Fläschchen, Kästchen, Bettchen и др.). Необходимо отметить, что граница между первой и второй группой дими-нутивов достаточно зыбкая. С одной стороны, значение «уменьшенности» у лексикализованных диминутивов хоть и отходит на второй план, но все-таки содержится в имплицитном виде в их семантике, с другой стороны, отдельные когнитивные диминутивы могут подвергаться лексикализации и превращаться в нейтральные единицы [7, с. 5].
3) Коммуникативно-прагматические диминутивы, при употреблении которых на первый план выходят контекстуальные, связанные с эмоциональной оценкой и экспрессией коннотативные значения. Диминутивы, обладающие таким качеством, как энантиосемичность, т. е. способность выражать как положительную, так и отрицательную оценочность, в контексте могут передавать самые разнообразные стилистические значения, направленные на решение тех или иных коммуникативных задач, и обладают большим прагматическим потенциалом. Эмотивная составляющая концепта диминутивность включает целый ряд эмоционально-оценочных значений, выражающих целый спектр эмоций и их комбинаций: «нежность — жалость, нежность — ласка-умиление, насмешка — ирония — уничижение, неприязнь — отвращение, реализуемые через слабость и другие». При этом все эти сочетания имеют «определенную связь с национально-культурными эмотивными координатами» [3, с. 86]. И. В. Фуфаева указывает на то, что в целом семантика экспрессивных ди-минутивов в русском языке зачастую не вписывается в бинарную модель «мелиоративный — пейоративный» и характеризуется наличием амбивалентных оттенков, в которых ласкательность сочетается с пренебрежительностью, передавая жалость, иронию, снисходительность [7, с. 9, 11].
В большинстве исследований, посвященных изучению диминутивности в русском языке, сопоставительному анализу диминутивности и диминутивов русского языка и иных языков, подчеркивается, что русский язык обладает несомненным преимуществом с точки зрения словообразовательного и семантического потенциала для выражения когнитивной и эмотивной составляющей диминутивности. В процессе перевода это может вызывать трудности при передаче всего объема актуализируемых диминутивностью в русском языке когнитивных и эмоционально-оценочных значений и достижения стилистической и коммуникативно-прагматической эквивалентности.
На основе анализа способов перевода диминутивов с русского языка на немецкий можно выделить следующие особенности передачи когнитивного, стилистического и коммуникативно-прагматического потенциала разных видов диминутивов:
1. Перевод лексикализованных диминутивов
Поскольку лексикализованные диминутивы утратили в большей степени значение «уменьшенности», как и сопряженную с этим значением эмоционально-оценочную семантику, при их переводе в основном используются либо недиминутивные лексемы (при наличии в немецком языке нескольких синонимичных аналогов в зависимости от контекста могут использоваться разные слова или даже словосочетания), либо такие же «стертые» аналоги-диминутивы:
«То, глядишь, ножка у кресла сломана, то стекло на картине разбито или диван в пятнах» [8].
„Bald bemerkt man, dass der Fuß des Sessels abgebrochen ist, bald, dass das Glas auf dem Bilde zerbrochen ist oder dass das Sofa voller Flecken ist" [8].
«Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина» [8].
„Er wickelte die Flasche bis an den Hals in eine Serviette und schenkte sich und Pierre ein" [8].
При наличии нескольких вариантов аналогов в немецком языке выбор зависит, прежде всего, от актуализируемых контекстом дополнительных семантических признаков. Ср. перевод слова «мальчик», которому в немецком языке в зависимости от контекста можно подобрать разные соответствия:
«Когда этот мальчик появлялся на улице, ребятишки гонялись за ним и бросали в него камнями...» [8].
„Sooft dieser Knabe sich auf der Dorfstraße zeigte, liefen die andern Kinder ihm nach und warfen ihn mit Steinen." [8].
«- Гм, так ты вот куда хочешь, мой тихий мальчик!» [8].
„Hm. Da willst du also hingehen, mein stiller Junge!" [8].
«Дежурный, в чистой куртке, нарядный, молодцеватый мальчик, с метлой в руке, встретил входивших и пошел за ними» [8].
„Der diensttuende Stallknecht, ein hübscher, strammer Bursche in sauberer Jacke, mit einem Besen in der Hand, begrüßte die Eintretenden und schloss sich ihnen an" [8].
«Дело в том, что родился этот мальчик шестипалым» [8].
„Der Grund: der Sohn war mit sechs Fingern auf die Welt gekommen" [8].
«Очень милый мальчик, — сказала она, и плутовская улыбка сморщила ее губы» [8].
„Ein sehr netter junger Mensch, sagte sie, und ein schelmisches Lächeln spielte dabei um ihre Lippen" [8].
«Когда она померла, мальчик Алексей был по четвертому году.» [8].
„Als sie starb, war der kleine Alexej noch keine vier Jahre alt." [8].
В последних двух случаях указание на юный возраст персонажей, обозначаемых в русском языке словом «мальчик», осуществляется при переводе на немецкий язык использованием прилагательных jung (молодой, юный), klein (маленький), которые указывают на малый возраст персонажей.
2. Перевод когнитивных диминутивов
Когнитивные диминутивы, передающие реальную объективную «уменьшен-ность», могут переводиться на немецкий язык аналогичными диминутивными лексемами:
«Наконец будочник указал на старый домик на дворе.» [8].
„Endlich zeigte ihm der Wachmann ein altes Häuschen, das auf dem Hof stand." [8].
«Ваше окошко напротив, через двор.» [8].
„Ihr Fensterchen liegt mir gerade gegenüber, über den Hof, ..." [8].
Но все-таки чаще они передаются словесными аналогами, лишенными семантики диминутивности. Возможно, это связано с тем, что указание на уменьшенный размер рассматривается переводчиком — носителем немецкого языка как несущественный в данном контексте признак, а использование диминутива в таком контексте представляется излишним и необоснованным в свете немецкой языковой картины мира.
«А позвольте... — Он привстал, покачнулся, захватил свою посудинку, стаканчик, и подсел к молодому человеку, несколько от него наискось» [8].
„Aber gestatten Sie. Er erhob sich schwankend, nahm seine Flasche und sein Glas und setzte sich zu dem jungen Mann, ihm etwas schräg gegenüber" [8].
«Весь его домик состоял из шести крошечных комнат» [8].
„Sein ganzes Haus bestand aus sechs kleinen Zimmern" [8].
«Лаевский влез в окошко и, подойдя к Самойленку, схватил его за руку» [8].
„Lajewskij stieg ins Fenster, trat auf Samoilenko zu und reichte ihm die Hand" [8].
Иногда невозможность передачи русского диминутива соответствующим немецким аналогом связана с неспособностью слова-аналога образовывать диминутивную форму в языке перевода. Так, от некоторых существительных, чаще всего обозначающих неодушевленные предметы, образование диминутивной словообразовательной формы является нетипичным, не вписывается в речевую норму немецкого языка:
«Прямо против двери, перед диванчиком, стоял круглый стол, покрытый ковром; кругом расставлены были кресла и стулья; на столе горела лампа. Я сел на диванчик, достал книжку» [8].
„Gerade der Tür gegenüber vor dem Sofa stand ein runder Tisch mit einer Dek-ke; rings umher Stühle und Lehnsessel. Auf dem Tisch brannte eine Lampe. Ich setzte mich aufs Sofa und nahm das Buch zur Hand" [http://search1.ruscorpora. ru/search.xml?mysent=&mysize=9130818&mysentsize=515403&dpp=&spp=&spd =&text=lexform&mode=para&sort=gr_tagging&env=alpha&mycorp=(lang%3A%2 2ger%22%20%7C%20lang_trans%3A%22ger%22)&req=%E4%E8%E2%E0%ED% F7%E8%EA&docid=19518].
«Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона» [8].
„Sie setzte sich auf ihren Polstersitz neben ihre Kammerjungfer Annuschka und blickte in dem Halbdunkel des Schlafwagens um sich" [8].
В некоторых случаях указание на уменьшенность объекта компенсируется посредством употребления словосочетаний с прилагательными, имеющими в своем значении данную сему, например, klein, schmal, winzig и т. п., а также в отношении указания на малый возраст часто используется прилагательное jung:
«Я особенно прошу вас быть моим гостем, — и с поклоном, повернувшись, сел опять на свой диванчик» [8].
„Ich bitte Sie ganz, besonders, mein Gast zu sein. «Er machte eine Verbeugung», wandte sich um und setzte sich wieder auf das kleine Sofa" [8].
«Я ее знаю: совсем девчонка, году нет, как замуж вышла» [8].
„Ich kenne sie: ein ganz junges Ding ist's, noch kein Jahr verheiratet" [8].
Иногда передаваемое в русском языке посредством диминутива понятие обозначается в немецком языке аналогичной лексемой недиминутивного характера:
«Когда уже совсем стемнело, мы отправились в китайский домик; его накануне привели в порядок» [8].
„Als es dunkel wurde, versammelten wir uns in dem chinesischen Pavillon, der abends zuvor hergerichtet worden war" [8].
Понятие-реалия, передаваемое в русском языке словосочетанием «китайский домик», в немецком языке также обозначается словосочетанием, однако существительное Pavillon лишено значения диминутивности. В немецкоязычном варианте семе размера, по-видимому, не придается особого значения, на первый план выходят иные характеристики реалии.
В следующем примере уменьшительно-ласкательная лексема «окошко» используется в особом значении, обозначая отверстие, чаще всего небольшое, в стене здания / двери для подачи еды. В немецком языке данное понятие обозначается лексемой Klappe, которая лишена семантики диминутивности.
«Ноздрев был занят важным делом; целые четыре дня уже не выходил он из комнаты, не впускал никого и получал обед в окошко...» [8].
„Nosdrjow war mit einer wichtige Sache beschäftigt; ganze vier Tage hatte er schon das Zimmer nicht verlassen, er ließ niemanden zu sich herein und bekam sein Essen durch eine Klappe gereicht" [8].
Представление о малом размере в немецком аналоге никак не выражается, существенными оказываются иные признаки объекта, а именно наличие шторки или дверцы, закрывающей отверстие.
В отдельных случаях русский диминутив и вовсе опускается:
«Это он в окошко ее высматривал, стало быть ее нет: чего ему в темноту смотреть?.. нетерпение значит пожирает.» [8].
„Er hält nach ihr Ausschau, also ist sie nicht bei ihm — welchen Grund hätte er sonst, in die Dunkelheit zu starren? Offenbar verzehrt ihn die Ungeduld." [8].
3. Передача «коммуникативно-прагматических» диминутивов
Особый интерес и одновременно сложность представляет перевод диминутивов, в контекстуальной семантике которых превалируют связанные с эмоциональной оценкой и экспрессией коннотативные значения, лишь опосредованно связанные со значением «уменьшенности». Употребляемые в определенных прагматических целях, данные диминутивы широко распространены в русском языке и репрезентируются широкой палитрой диминутивных словообразовательных средств (суффиксов), отсутствующей в немецком языке. Трудность их передачи связана также со сложностью декодирования и адекватной передачи точного значения диминутива, которое определяется конкретным контекстом и обрастает в русском языке разнообразными иногда сложно вычленяемыми эмоционально-оценочными коннотациями. С одной стороны, одна и та же диминутивная лексема может передавать в разных контекстах противоположные значения. С другой стороны, синонимичные диминутивы могут быть связаны с разными эмоционально-оценочными коннотациями.
Закрепленное в русскоязычной картине мира многообразие связанных с диминутивностью эмоционально-оценочных коннотаций, выражаемых русскими диминутивными лексемами, зачастую сложно передается на другие языки, в том числе и немецкий, в которых категория диминутивности не столь развита.
Разные типы эмоциональной оценки могут передаваться диминутивными лексемами немецкого языка, которые передают в контексте схожие эмоционально-оценочные смыслы:
«Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда» [8].
„Komm doch nur her! Mein Seelchen, mein Täubchen, komm her" [8].
Иногда в переводе используется близкое по значению слово-аналог с уменьшительно-ласкательным суффиксом, более типичное для немецкого языка в данном контексте:
«Но, душенька, мне просто жалко, жалко тебя всею душой!» [8].
„Ich will dir nur einfach sagen, dass du mir so leid tust, mein Herzchen, von ganzer Seele leid!" [8].
Зачастую адекватная передача эмоционального смысла требует тщательного подбора слова-аналога, особенно если в ПЯ можно обнаружить ряд подходящих по значению лексем. Морфологические способы выражения диминутивности в немецком языке значительно ограничены в сравнении с русским языком, который позволяет выразить более широкую палитру эмоционально-оценочных коннотаций. Эту лакунарность можно (хотя бы частично) преодолеть, если выбрать максимально эквивалентный с точки зрения эмоционально-оценочного содержания слово-аналог:
«Ого-о! — сказал он. — Да ты — крепкий мальчишка!» [8].
„oho, du bist ja ein recht kräftiges Kerlchen!" [8].
В примере выше эмоционально-оценочные коннотативные значения передаются как семантикой корневой морфемы, так и денотативным суффиксом, хотя он может и отсутствовать:
«Тут один стервец у меня сидит, мальчишка» [8].
„Ich habe da so einen niederträchtigen Halunken zu fassen gekriegt, einen Rotzkerl" [8].
Эмоционально-оценочные смыслы могут иногда передаваться посредством прилагательных, сопровождающих недиминутивные лексемы-аналоги ПЯ:
«— Душенька, Долли, я понимаю, но не мучь себя!» [8].
„Dolly, liebste Dolly, ich kann dir das nachfühlen; aber martere dich nicht so!" [8].
«— Что? что? - сказал Троекуров, — угрозы! мне угрозы, дерзкая девчонка!» [8].
„Drohen! Mir drohen, unverschämtes Mädchen!" [8].
Более ограниченная в сравнении с русским языком система морфологических средств выражения диминутивности немецкого языка часто не позволяет переводчику передать все многообразие эмоционально-оценочных коннотаций. Так, выражающие мелиоративность русские слова девочка, девонька, девчушка, девчата в материале исследования передаются лишь двумя аналогами — Mädchen или Mädel.
Более того, зачастую прагматические коннотации, выражаемые диминутива-ми в русском языке, не находят абсолютно никакого выражения при переводе на немецкий язык. Эмоционально-оценочные компоненты содержания русского диминутива не передаются ни посредством недиминутивного аналога, ни другими элементами контекста:
«Радостно приветствует дождь крестьянин: „Дождичек вымочит, солнышко высушит!.."» [8].
„Der Bauer bewillkommnet freudig den Regen. «Der Regen wäscht, die Sonne trocknet!»." [8].
Потеря эмоционально-оценочных коннотаций не всегда связана с недостаточным качеством перевода. Во многих случаях замену русских диминутивов на недиминутивные слова-аналоги немецкого языка можно объяснить тем, что употребление диминутивных лексем в подобных контекстах является с точки зрения немецкого языкового сознания неоправданным, поскольку многие из них обозначают денотаты, которым не свойственен признак «уменьшенности» (ср., солнышко, дождичек, зимушка, водичка), а также нетипичным для немецкого языка, так как излишняя диминутивность не свойственна немецкоязычной лингвокультуре.
литература
1. Федюковский А. А. О некоторых проблемах профессионального лингвистического образования // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных наук: сб. трудов участников III Междунар. науч.-практ. конф. СПб.: Изд-во С.-Петерб. академического ун-та, 2016. С. 233-243.
2. Нсакова С. ш. Средства выражения категории диминутивности в английском и русском языках (на материале английской и русской художественной прозы XIX-XX веков): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Махачкала, 2007. 21 с.
3. Резниченко Л. Ю. Диминутивность как средство моделирования лингвокультурной и лингвопсихологической картины мира // Вестник Поморского университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. Филология. Архангельск: Изд-во Северного (Арктического) фед. ун-та им. М. В. Ломоносова, 2009. С. 85-92.
4. Рылов Ю. А. Аспекты языковой картины мира: итальянский и русский языки. М.: Гнозис, 2006. 304 с.
5. шедогубова С. В. Структурно-семантический и прагматический аспекты категории диминутивности в современном немецком языке: автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2004. 20 с.
6. Громенко м. В. Диминутивная форма лексемы как фактор повышенной эмоциональности разговорной речи // Известия Юго-Западного государственного университета. Серия: лингвистика и педагогика. 2016. № 4. С. 21-26.
7. Фуфаева и. В. Экспрессивные диминутивы в условиях конкуренции с нейтральными существительными (на материале русского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 2018. 28 с.
8. Параллельный корпус (немецкий) // Национальный корпус русского языка. [Электронный ресурс]. URL: http://www.ruscorpora.ru/old/search-para-de.html (дата обращения: 15.04.2019).
Удк 81'25
Е. С. Курукалова
лексические изменения при прагматической адаптации современных газетных заголовков в переводе с английского языка на русский
E. S. Kurukalova. Lexical Changes in pragmatic Adaptation of Modern Newspaper Headlines Translated from English into Russian
Настоящее исследование посвящено анализу наиболее частотных лексических изменений при прагматической адаптации современных газетных заголовков в переводе с английского языка на русский. В ходе исследования было выявлено, что с лексической точки зрения наиболее значимыми на сегодняшний день являются такие переводческие приемы адаптации текста,
The present study is devoted to the analysis of the most frequent lexical changes in pragmatic adaptation of modern newspaper headlines translated from English into Russian. The study revealed that, from a lexical point of view, the most significant today are such translation methods of text adaptation as explication (introduction of additional information), omission (omission with sub-
Екатерина Сергеевна Курукалова — доцент Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики, кандидат филологических наук. © Курукалова Е. С., 2019
