CC BY
113
Вестник Московского университета. Серия 22. Теория перевода. 2020. № 3
М.Н. Есакова,
кандидат филологических наук, доцент Высшей школы перевода
(факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова;
e-mail: maria_esakova@mail.ru
Е.Д. Леоненкова,
преподаватель Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени
М.В. Ломоносова;
e-mail: leonenkova.ed@mail.ru
РУССКИЕ ДИМИНУТИВЫ
КАК ОСОБЫЕ ЕДИНИЦЫ ПЕРЕВОДА 1
Диминутивы, встречающиеся во многих художественных произведениях, созданных на русском языке, являются важным смыслообразующим средством. Немаловажную роль уменьшительные слова играют в создании речевого портрета персонажа, а также для выражения авторской оценки.
В связи с частым использованием диминутивов в художественной литературе возникает закономерный вопрос, каким образом переводить фрагменты художественного текста, где встречаются уменьшительно-ласкательные суффиксы? Требуют ли эти фрагменты особого внимания и нужен ли их переводческий анализ? Понятна ли та разнообразная палитра смыслов, которые вкладывают писатели в слова с уменьшительными суффиксами носителям иной культуры?
В данной статье рассматриваются фрагменты текста с диминутивами, взятые из повести М.А. Булгакова «Собачье сердце», и их переводы на английский, французский и китайский языки с целью определить, с каким трудностями сталкивается переводчик в работе над такими единицами перевода.
Ключевые слова: диминутивы, художественный текст, художественный перевод, «Собачье сердце», М.А. Булгаков.
В русском языке слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами, или диминутивы, играют важную роль в коммуникации и выполняют самые разнообразные функции. С их помощью можно передать огромное количество эмоций: умиление, нежность, восторг, жалость, недовольство, пренебрежение, иронию, сарказм и т.п. Двойственность значений русских диминутивов способна в ряде
1 Статья печатается по материалам выступления на международной конференции «Русский язык и культура в зеркале перевода».
случаев привести в замешательство переводчиков русских текстов на ряд иностранных языков. Переводчику, осуществляющему пред-переводческий анализ текста оригинала, предстоит расшифровать идею автора, заложенную в тот или иной фрагмент, содержащий форму с уменьшительно-ласкательным суффиксом.
Диминутивность в русском языке может передаваться не только морфологическими, но и лексическими средствами (например, с помощью прилагательных). Следует отметить, что морфологический способ выражения диминутивности имеет более богатую палитру средств в синтетических языках, к которым относится и русский язык. Выделяют 22 уменьшительно-ласкательных суффикса, 14 из которых относятся к продуктивному типу [см. Некрасова, 2010: 27]. При этом особенностью русского языка является то, что диминутивную форму можно образовать от очень широкого спектра производящих основ: лексем с конкретно-предметным значением, со значением вещественности, времени, лица, процесса, признака, состояния [см. Воронина, 2012: 16]. Например, суффиксы -ик-, -ек-, -чик-, -ок-,-к-, -очк-, -ечк-, -оньк-, -еньк- и др. Как отмечает А. Веж-бицкая, «русский язык исключительно богат уменьшительными формами, кажется, что они встречаются в речи на каждом шагу» [Вежбицкая, 1996: 50].
Диминутивы, используемые авторами многих художественных произведений, созданных на русском языке, являются важным смыслообразующим средством. Немаловажную роль уменьшительные слова играют в создании речевого портрета персонажа, а также для выражения авторской оценки. С помощью диминутивов можно выразить симпатию или антипатию к определенным героям, вещам, событиям, иронию, сочувствие, пренебрежение. Безусловно, значение этих суффиксов в определённом художественном тексте зависит от тех задач, которые ставит перед собой автор, то есть от их функции в тексте.
В данной статье мы рассмотрим фрагменты текста с димину-тивами, взятые из повести М.А. Булгакова «Собачье сердце», и их переводы на английский, французский и китайский языки, и попробуем определить, с каким трудностями сталкивается переводчик в работе над такими текстами и требуют ли данные фрагменты булгаковского текста предпереводческого анализа.
Какова же ситуация с использованием диминутивов в художественных произведениях на сравниваемых языках?
Прежде всего, следует отметить, что в русском языке димину-тивы обладают известной многозначностью, что создаёт дополнительные трудности для понимания всей системы смыслов, заложен-
ных автором русского оригинального произведения, иноязычным читателем и переводчиком.
В данной статье мы рассматриваем лишь те диминутивные формы, которые встречаются в тексте исследуемого нами произведения, а именно:
кипяток / кипяточек
Словоформа встречается в 37 документах основного корпуса (40 вхождений) в период с 1885 по 2012 гг. Ласкательное значение — 40 Уменьшительно-ласкательное значение — 0 водка / водочка
Словоформа встречается в 139 документах основного корпуса (180 вхождений) в период с 1769 по 2016 гг. Ласкательное значение — 180 Уменьшительно-ласкательное значение — 0 магазин / магазинишко / магазинишке
Словоформа встречается в 1 документе основного корпуса (2 вхождения) в период с 1968 по 1991 гг. Ласкательное значение — 0 Пренебрежительное значение — 2
магазинишке
Словоформа встречается в 3 документах основного корпуса (3 вхождения) в период с 1925 по 1995 гг. Ласкательное значение — 0 Пренебрежительное значение — 3
папа / папаша
Словоформа встречается в 1037 документах основного корпуса (2767 вхождений) в период с 1889 по 2018 гг. Ласкательное значение — 40 Пренебрежительное значение — 27 столовая / столовка
Словоформа встречается в 48 документах основного корпуса (59 вхождений) в период с 1922 по 2015 гг. Уменьшительно-ласкательное значение — 1 Уменьшительное значение — 33 Ласкательное значение — 0 Уменьшительно-уничижительное значение — 21
(по материалам национального корпуса русского языка)
Анализ приведённых в национальном корпусе примеров показывает, что значение уменьшительности в приведённых выше формах значительно уступает по частотности другим значениям, а именно, ласкательности, пренебрежения и др. Это ставит под сомнение допустимость употребления самого термина «диминутивность» для подобных форм, учитывая этимологию данного термина. Сам термин «диминутив», а также производный «диминутивность», восходит к латинскому слову dëminutus, т.е. «уменьшенный». Интересно также, что историческая вариативность значений, то есть изменение тенденции к употреблению этих форм в том или ином значении, не установлена.
Например: словоформа «кипяточек»: А.Н. Островский. «Бесприданница» (1879) Вожеватов: «Иван, подай чашку да прибавь кипяточку!» Иван берёт чайник и уходит. (А.Н. Островский. Бесприданница, 1879) С.П. Подъячев. «Мытарства» (1903)
Какой-то молодой, тщедушный, страшно бледный, испитой, лет 17-ти парнишка подошёл к двери «кубовой», где заваривали из огромного клокотавшего куба чай, и, жалобно держа в тонких, как спички, руках кружку, попросил кипяточку. (С.П. Подъячев. Мытарства, 1903)
— Дайте кипяточку кружечку, — сказал он, — сахару-то у меня есть кусочек... (С.П. Подъячев. Мытарства, 1903)
М.М. Рощин. Эшелон (1972) [Маша, жен] Девочки! А кипяточек есть? Дайте чайку доктору. (М.М. Рощин. Эшелон, 1972) Захар Прилепин. Санькя (2006)
Матвей прихлебывал кипяточек, смотрел на парней, щурясь. (Захар Прилепин. Санькя, 2006) Словоформа «столовка»
Анатолий Азольский. Лопушок // «Новый Мир», 1998
Зимой от дурных жиров в столовке, от пирожков с гнилым мясом (с «котятами», как тогда говорили), что продавались у метро «Бауманская», замаялись животами однокурсники, и Андрей Сургеев притащил в общежитие полмешка картошки — той самой, что привезена была Костандик. (Анатолий Азольский. Лопушок // «Новый Мир», 1998)
Екатерина Завершнева. Высотка (2012)
Для начала надо научиться выживать в столовке, это же разбойничье гнездо. (Екатерина Завершнева. Высотка, 2012)
Андрей Константинов. Предок из пальца // «Русский репортёр», № 34 (212), 1 сентября 2011, 2011
В журналистах же безошибочно распознали представителей низшего сословия и вместе со студентами-практикантами кормят
в столовке попроще добротной советской едой... (Андрей Константинов. Предок из пальца // «Русский репортёр», № 34 (212), 1 сентября 2011, 2011)
Дарья Донцова. Доллары царя Гороха (2004) В стране сто режимов сменится, а в нашей столовке всегда будет вонючая капуста и картонная выпечка. (Дарья Донцова. Доллары царя Гороха, 2004)
Юрий Нагибин. Бунташный остров (1994) Она насмешливо думала, что желудочно-кишечные музыканты могли бы питаться ещё лучше, если б их не обкрадывали, как самых рядовых граждан в какой-нибудь смрадной пельменной или переполненной столовке самообслуживания. (Юрий Нагибин. Бунташный остров, 1994) Словоформа «водочки» Андрей Геласимов. Ты можешь (2001)
— А то, кажется, водочки было слишком много. (Андрей Геласимов. Ты можешь, 2001)
Александра Маринина. Последний рассвет (2013) Если бы Лёня был здесь, он бы наверняка хлопнул стакан водочки. (Александра Маринина. Последний рассвет, 2013)
Нина Воронель. Без прикрас. Воспоминания (1975-2003) Настя задумчиво поглядела ему вслед, раздумывая, не пойти ли и ей принять немного водочки.
Сергей Осипов. Страсти по Фоме. Книга третья. Книга Перемен (1998)
— Давайте водочки закажем, у нас же компания! (Сергей Осипов. Страсти по Фоме. Книга третья. Книга Перемен, 1998)
Словофрма «магазинишке»
Андрей Волос. Путёвка на целину (1954) // «Новый Мир», 2003
А в рудничном магазинишке пирожных не было, и ни у кого мысли не возникало, что когда-нибудь их можно будет увидеть. (Андрей Волос. Путёвка на целину, 1954 // «Новый Мир», 2003) Словоформа «квартирка»
Андрей Волос. Недвижимость (2000) // «Новый Мир», 2001
Может быть, если б в погожий день раскрыть настежь все окна, да вывесить тряпьё на балкон под солнце, да помыть окна и полы, всё стало бы выглядеть иначе; но сейчас это была затхлая грязная квартирка из двух конурок-комнат. (Андрей Волос. Недвижимость (2000) // «Новый Мир», 2001)
Александр Снегирев. Вера (2015)
Напротив, квартирка юродствовала, делаясь как будто грязнее и обшарпаннее, выворачивая наружу всё новые недостатки. (Александр Снегирев. Вера, 2015)
Константин Серафимов. Экспедиция во мрак (1978-1996)
Крохотная квартирка Марченко у Московской кольцевой железной дороги в районе ВДНХ в такие дни становилась горячей точкой, в которой живо ощущался, пульсировал, бил по нервам упругий ритм времени. (Константин Серафимов. Экспедиция во мрак (1978-1996))
Словоформа «папаша»
Алексей Варламов. Купавна // «Новый Мир», 2000
Но когда Колюня пытался прояснить намёки и узнать про тайное прошлое родной страны, вмешивалась бабушка, и дядюшка высокомерно отстранялся: пусть тебе твой папаша обо всём рассказывает! (Алексей Варламов. Купавна // «Новый Мир», 2000)
Маша Трауб. Нам выходить на следующей (2011)
— И ты не смей меня так называть. Тоже мне нашёлся папаша. Как хочу, так и разговариваю. (Маша Трауб. Нам выходить на следующей, 2011)
(по материалам национального корпуса русского языка)
В отличие от русского языка, в английском и французском языках, которые являются аналитическими, уменьшительно-ласкательные суффиксы употребляются значительно реже, несмотря на их разнообразие, и в большинстве случаев в значении «уменьшительности».
Что же касается китайского языка, который по своей природе является изолирующим (или аморфным) языком, в нём вообще не существует такого понятия, как уменьшительно-ласкательный суффикс, так как для подобных языков характерно отсутствие форм словоизменения и соответственно формообразующих и словообразующих аффиксов.
Чтобы передать диминутивность на английский, французский и китайский языки обычно переводчики используют переводческую трансформацию, основанную на явлении семантического перераспределения. «Его суть состоит в том, что элементы значения, заключённые в одних языках в содержании одного понятия, оказываются размещёнными в разных понятиях, выражаемых другими языками» [Гарбовский, 2004, с. 424]. Определение предмета речи выражается в форме существительного со значением родового понятия, а отношение к предмету с помощью прилагательного, способного выражать уменьшительность либо аффективность. Встречая в тексте оригинала формы с уменьшительно-ласкательными суффиксами, переводчики нередко прибегают к нейтрализации прагматического значения, скрытого в формах диминутивности. Это может быть
связано с тремя причинами. Первая — переводчик не сумел расшифровать прагматику использованной грамматической формы. Второе — посчитал такую форму необязательной для передачи при переводе в виду особенностей категоризации концепта «уменьшительность», а также языковой, стилистической и узуальной норм в принимающей культуре. Третье — переводчик не нашёл в языке перевода подходящей формы. Во всяком случае, нейтрализация значений диминутивных форм обедняет текст художественного произведения, лишая его присущей эмоциональности и экспрессивности.
Диминутивы довольно часто используются в качестве оценочной характеристики того или иного персонажа или явления в произведениях художественной литературы. Не составляют исключение и произведения М.А. Булгакова, в частности в повести «Собачье сердце» диминутивы передают определённую иронию по отношению не только к персонажу, но и к окружающей действительности.
Повесть, написанная в 1925 году и явившаяся откликом писателя на перемены, произошедшие в жизни страны, несколько сложна для восприятия современному читателю прежде всего из-за хронологической отдалённости, однако русской аудитории, безусловно, значительно легче понять жизнь той эпохи, чем иностранному читателю. Поэтому в задачу переводчика входит передача культурно-исторических реалий таким образом, чтобы аудитории стал понятен авторский замысел. В «Собачьем сердце» Булгаков совмещает маловероятное фантастическое происшествие с современными ему реалиями и описывает жизнь общества, частью которого был он сам.
Отношение Булгакова к окружающему его миру было, несомненно, сатирическим. В письме Правительству СССР он писал, что ему как сатирику нет места в советской литературе, так как «никакая настоящая (проникающая в запретные зоны) сатира в СССР абсолютно немыслима» [Булгаков, 1992, т. 5: 447]. Не проникая, по его собственному выражению, в эту «запретную зону», он высмеивал результаты политической деятельности властей: формирующийся на его глазах новый уклад жизни, разные стороны советского быта, новый язык, который он воспринимал как нечто чуждое для себя. Поэтому ирония Булгакова — это ирония отстранения. Авторская речь у него не сливается с речью героев. Автор разными способами дистанцируется от речи героев, как бы смотря на этот «новый мир» со стороны. Именно язык представителей власти или народных масс стал объектом насмешки и иронии писателя. Эта ирония отчасти передаётся при помощи слов с уменьшительно-ласкательными
суффиксами, которые достаточно часто присутствуют в речи бул-гаковских персонажей, в частности представителя нового времени Шарикова, например, «кипяточек», «машинисточка», «чулочки», «магазинишка», «сапожок», «квартирка», «водочка» и т.д.
Напротив, в речи представителей «старой интеллигенции», например, профессора Преображенского, подобные формы слов не встречаются. Профессор Преображенский никогда не называет водку—водочкой, стакан — стаканчиком, рюмку—рюмочкой и т.д.
Например: «Доктор Борменталь, умоляю Вас, оставьте икру в покое! Если хотите послушаться доброго совета, налейте не английской, а обыкновенной русской водки. <...> Дарья Петровна сама отлично готовит водку...» (Собачье сердце, с. 368).
Напротив, представитель «нового мира», Шариков, на протяжении всего произведения, использует только слово «водочка».
Борменталь налил Филиппу Филипповичу красного вина и предложил Шарикову.
— Я не хочу, я лучше водочки выпью.
Интересно отметить, что в пределах одной сцены чётко разграничено употребление слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами. Даже авторская характеристика действий Шарикова и Борменталя включает в себя слова с оценочными суффиксами:
— А я ещё водочки выпью, — заявил он [Шариков] вопросительно.
— А не будет ли Вам? — осведомился Борменталь, — вы в последнее время налегаете на водку <...> Водки мне, конечно, не жаль <...> вы и без водки держите себя неприлично.
Шариков тем временем потянулся к графинчику и, покосившись на Борменталя, налил рюмочку.
Последний пример представляет особый интерес, так как это не речь персонажа, а авторский текст, который содержит характеристику героя. Сохранение тех же диминутивов, что и в речи персонажа, позволяет автору более рельефно представить его психологический портрет.
Как же подобные стилистические нюансы, имеющие большое значение для понимания булгаковской иронии, пронизывающей те фрагменты текста, где речь идёт о представителях «нового времени», передаются в переводе?
В статье рассмотрены следующие переводы: на английский язык: перевод, выполненный в 1990 г. английским учёным в области истории русской литературы Аврилом Пайманом, на французский язык — переводчиком Владимиром Волковым, на китайский язык — Цао Говеем, профессором Восточно-китайского педагогического университета.
Рассмотрим несколько примеров, в которых фигурируют слова с диминутивами.
До костей проело кипяточком. Я теперь вою, вою, вою, да разве воем поможешь? (глава 1, с. 143)
Шарик с нескрываемой иронией использует слово кипяточком, чтобы показать своё отрицательное отношение к повару столовой, который обварил ему левый бок. Как уже было сказано выше, уменьшительная форма слова может передать много эмоций, в том числе пренебрежение, иронию и сарказм. Кроме того, автор намеренно использует глагол проесть, чтобы усилить образ. Данный глагол в этом примере имеет значение «разъедая, проделать дыру, отверстие в чем-либо, разрушить» [Толковый словарь Ожегова]. Что же мы наблюдаем в переводе на английский язык:
at boiling water's seared me to the bone. And now I howl and howl, but what's the use of howling... (chapter 1, p. 1)
В английском языке уменьшительно-ласкательные суффиксы употребляются значительно реже, чем в русском. Чаще всего переводчики опускают диминутивы, как мы видим в приведённом примере. Аврил Пайман использует выражение boiling water, дословно «кипящая вода», т.е. кипяток. Это может быть связано с тем, что переводчик либо не увидел прагматику, заложенную автором в этой грамматической форме, либо решил, что этот диминутив не обязательно передавать при переводе.
Что касается глагола, то переводчик использовал английский эквивалент sear, который в данном случае можно перевести как «ошпарить, обжечь» (перевод наш — Л.Е.) [Longman Online Dictionary of Contemporary English]. Аврил Пайман пострался сохранить прагматику, заложенную в этом глаголе.
В переводе на французский язык В. Волков вместо существительного с уменьшительно-ласкательным суффиксом -очк- (кипяточком), указывающим прежде всего на отношение Шарика к предмету, использует глагольную конструкцию «... я ошпарен до костей», которая полностью нейтрализует прагматику, заложенную в оригинале.
Je suis ébouillanté jusqu'à los. Alors je hurle, je hurle, mais ça n'aide pas de hurler. (ch. 1, p. 7)
Следует обратить особое внимание на то, как с этой задачей справляются китайские переводчики. Русский язык богат морфологическими категориями и грамматическими формами; в китайском же языке грамматическое значение выражается с помощью предлогов, союзов, вспомогательных глаголов и других служебных слов, а также определённым порядком слов.
ш шмш шш\ шшяшо шт&яшчтл,
ШШМЧ, ЩЖЧШ&Яо (Ш^Ш, p. 3)
В данном фрагменте переводчик опускает и глагол проело, и существительное кипяточком; обратный перевод этого высказывания выглядит следующим образом: «Боже мой! Болит до смерти, поранили кости ...» (перевод Лю Цзинпэн).
Рассмотрим ещё один пример, в котором используется стилистически окрашенное существительное с суффиксом -к- «столовка».
Я отравлюсь, — плакала барышня, — в столовке солонина каждый день... он \Шариков\ угрожает, говорит, что он красный командир... со мною, говорит, будешь жить в роскошной квартире... каждый день ананасы... (глава 9, с. 244)
Слово столовка за счёт суффикса -к- приобретает отрицательную коннотацию. Образ дополняется противопоставлением — солонина в столовке и ананасы в роскошной квартире. За счёт этого мы понимаем, что автор намеренно использует данный диминутив.
Перевод данного фрагмента текста на английский язык следующий:
"I'llpoison myself" wept the girl, "there's salt meat at the canteen every day, and he threatens ... says he's a Red commander, says he'll take me to live in a luxurious flat... pineapples every day..." (chapter 9, p. 64)
Для передачи слова «столовка» переводчик использует лексему canteen — «место на фабрике, школе и т.п., где предоставляется питание; обычно довольно дешёвое», что, по существу, является эквивалентом слова «столовая» (перевод наш — Л.Е.) [Longman Online Dictionary of Contemporary English]. Частично переводчику удаётся показать противопоставление двух миров (столовая — это что-то дешёвое), однако прагматика, заложенная автором в суффиксе -к-, не раскрыта.
Во французском переводе данный фрагмент текста выглядит следующим образом:
Je vais mempoisonner, pleurait la demoiselle. A la cantine, c'est de la viande salée tous les jours.Et il me menace.Il dit qu'il est commandant chez les rouges... Avec moi, qu'il me dit, tu vivras dans un appartement luxueux... Des acomptes tous les jours... (p. 145)
Слово «столовка» переводчик переводит при помощи стилистически нейтральной лексемы la cantine, что так же, как и в английском языке, означает «столовая».
Однако интересен в данном отрезке текста и ещё один фрагмент: в оригинале мы видим следующее: «...будешь жить в роскошной квартире... каждый день ананасы»; во французском переводе данный фрагмент переводится следующим образом: «ты будешь
жить в роскошной квартире и каждый день получать плату за свои услуги...». В данном случае мы сталкиваемся со своеобразной переводческой интерпретацией текста, возвращающей нас к эпохе «прекрасных неверных».
Перевод на китайский язык: "Ш^^Ш, "^^Ж^
^шдавшш Шш^ЩЩЙ тттш, ттт%ш
ш ъштш" p. 267)
В данном примере Цао Говэй также не передаёт уменьшительно-ласкательный суффикс и переводит слово столовка как столовая (перевод Лю Цзинпэн), что не передаёт прагматику суффикса -к-.
В приведённых выше примерах мы видим, что герои показывают своё отношение к объекту с помощью уменьшительно-ласкательных суффиксов, что отсутствует в переводном тексте.
Зачастую переводчики неверно интерпретируют диминутивы, заменяя значение «отношения к предмету» количественным значением:
— Я ещё водочки выпью, — заявил он вопросительно.
— А не будет вам? — осведомился Борменталь. — Вы последнее время слишком налегаете на водку (глава 7, с. 219).
Автор мастерски разграничивает употребление уменьшительно-ласкательных суффиксов. На протяжении всего произведения Шариков использует слово водочка с уменьшительно-ласкательным суффиксом -очк-. В данном случае употребляемый суффикс показывает не количество (немного водки), а желание персонажа выпить водки, что теряется при переводе. В речи Борменталя, представителя интеллигенции, диминутивы не используются.
Перевод на английский язык:
"Another glass of vodka?" he announced on a tentative note.
"Don't you think you've had enough?" asked Bormental. "You've been making rather free with the vodka lately." (chapter 7, p. 49)
Аврил Пайман использует выражение glass of vodka — стакан водки, т.е. прагматика данного словосочетания не передана.
Во французском переводе:
— Je vais prendre encore un petit coup de vodka? déclara-t-il sur un ton interrogatif.
— Vous n'en avez pas assez bu ? senquit Bormenthal. Ces derniers temps, vous trop sur la vodka (p. 111).
Дословно эту фразу можно перевести следующим образом: «Я выпил бы ещё маленький стакан водки.», то есть прагматика суффикса -очк- в слове «водочка», который явно указывает на вожделенное отношения героя к потребляемому напитку и, конечно, ирония автора по этому поводу нейтрализуется в переводе.
Подобную ситуацию мы наблюдаем и в китайском тексте:
"тштт " шшт -шшшшттт* " сш
■ЪМ> p. 201)
В данном фрагменте Цао Говэй интерпретировал уменьшительно-ласкательный суффикс -очк- как показатель объёма потребляемого напитка. Предложение «Я ещё водочки выпью» в обратном переводе с китайского языка выглядит как: «Могу ли я выпить немного водки?» (перевод Лю Цзинпэн). Во втором предложении также передаётся объём, а не аффективность: «В последнее время Вы достаточно много пьёте водки» (перевод Лю Цзинпэн).
Таким образом, уменьшительно-ласкательный суффикс -очк- в русском слове «водочка» не имеет семы небольшого количества, а обозначает лишь некую вожделённость со стороны персонажа повести, над которыми иронизирует автор, в переводах данное значение утрачивается, и возникает значение количества.
Чтобы показать диминутивность, переводчики также могут использовать переводческие трансформации на основе семантического перераспределения. Однако трансформация не передаёт аффективность, а уводит читателя в сторону количественной характеристики предмета.
Рассмотрим следующие примеры:
Что он мог покупать в дрянном магазинишке, разве ему мало Охотного ряда? (глава 1, с. 147)
В русском языке суффикс -ишк- имеет значение пренебрежительности. Образ усиливается за счёт разговорного слова дрянной. Кроме того, автор очередной раз подчёркивает разницу между двумя сложившимися мирами — кто-то покупает продукты в дрянном магазинишке, а кто-то — в Охотном ряду.
Перевод на английский язык:
What could he have bought in that rotten little shop? Weren't the posh Okhotny Ryad shops enough for him? (chapter 1, p. 3-4).
Аврил Пайман использует прилагательные, чтобы передать значение определения «дрянной»: rotten — «очень плохой, испорченный», используется в таком значении в разговорном стиле (перевод наш — Л.Е.) [Longman Online Dictionary of Contemporary English]. Слово little, по замыслу переводчика, призвано компенсировать значение суффикса -ишк-, то есть диминутивность, но значение ограничивается только количественной характеристикой предмета.
Во французском переводе В. Волков идёт тем же путём, что и английский переводчик: Que pouvait-il acheter dans cette sale petite boutique? La galerie Okhotny ne lui suffit-elle plus? (p. 12)
" Sale petite boutique " дословно переводится как «грязная маленькая лавка», что лишь отчасти передаёт прагматику, заложенную автором.
В переводе на китайский язык ситуация иная:
щ-щ-щ-......w, тшшшхш w
(Ш-Шp. 14)
Переводчик не передаёт прагматику уменьшительно-ласкательного суффикса -ишк, а при переводе разговорного слова дрянной употребляет его нейтральный по стилю эквивалент: «покупать в плохом магазине» (перевод Лю Цзинпэн).
Нередко переводчики, встречаясь с фрагментами, содержащими диминутивные формы, используют приём переводческой перефразы.
Похабная квартирка, — думал пёс, — но до чего хорошо! (глава 2, с. 162)
Как уже было сказано выше, суффикс -к- в русском языке может указывать на пренебрежение. В данном примере, помимо того, что автор вводит в текст существительное с суффиксом -к- (квартирка), он дополняет образ сниженным разговорным словом похабный.
Перевод на английский язык:
What a brothel of a flat, thought the dog, but what comfort! (chapter 2, p. 13)
Переводчик представляет предмет «похабная квартирка» через другой предмет — публичный дом. (brothel — публичный дом, перевод наш — Л.Е.) [Longman Online Dictionary of Contemporary English].
Перевод на французский язык:
Voilà un mauvais lieu, pensait le chien, mais comme on y est bien! (p. 33)
В переводе на французский язык В. Волков перевёл словосочетание «похабная квартирка» как «плохое, поганое место». Существительное «lieu» — «место», которое использует переводчик, является стилистически нейтральным и не передаёт отношение к данному месту.
Перевод на китайский язык:
"шштш, " mm, -^шишт! " сш^ш, p. 53)
В данном фрагменте Цао Говэю в целом удалось сохранить образ, заложенный М.А. Булгаковым: он также использует прилагательное похабный, а слово квартирка с уменьшительно-ласкательным суффиксом суффикса -к- заменяет на место (перевод Лю Цзинпэн), таким образом опустив его прагматику.
М.А. Булгаков, описывая героев, зачастую прибегает к сниженным просторечным формам, используемым представителями нового для него общества.
Что-то вы меня, папаша, больно утесняете, — вдруг плаксиво выговорил человек. (глава 6, с. 204)
Слово папаша в данном случае используется для фамильярного обращения к Филиппу Филипповичу. Суффикс -аш-, наделённый аффективным значением ласкательности, в русском языке является просторечным.
Перевод на английский язык:
"Why are you so strict with me, Dad" the man suddenly burst out in a tearful whine. (chapter 6, p. 39)
В переводе Аврил Пайман использует стилистически нейтральное обращение Dad — отец, что устраняет экспрессивность высказывания и нивилирует значение пренебрежительности, заложенное в тексте оригинала, что в целом обедняет речевой портрет персонажа.
Аналогичную ситуацию мы наблюдаем во французском и китайском переводах:
Перевод на французский язык:
— Dites donc, papa, ça commence à bien faire comme engueulade, prononça soudain l'homme d'un ton pleurard. (p. 91)
Существительное papa является стилистически нейтральным и означает «папа, отец».
Перевод на китайский язык:
шттшшшт* "
(ШЛШ, p. 161) ^
Обращение ^Ш, которое дословно можно перевести как «старый отец» (перевод Лю Цзинпэн), является просторечным; так обычно обращаются к отцу в деревнях и к мужчине в возрасте. Китайский переводчик старается передать стилистическую окраску, однако коннотация пренебрежения остаётся нейтрализованной.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что формы с дими-нутивами представляют собой единицы перевода, требующие особого внимания. Несмотря на внешнюю простоту данная категория слов требует тщательного анализа и подбора соответствий в языке перевода, в которых сохранялись бы прагматика и экспрессивность, заложенные автором в тексте оригинала. Как писал В.Н. Комисаров: «Переводчику необходимо заботиться о достижении желаемого воздействия на рецептора в зависимости от цели перевода, либо воспроизведя прагматический потенциал оригинала, либо видоизменяя его. Изучение прагматических аспектов перевода составляет поэтому одну из центральных задач теории перевода» [Комиссаров, 1990: 145].
Для передачи диминутивности на английский, французский и китайский языки переводчик может использовать разные типы
трансформаций, позволяющие преодолеть межъязыковую и межкультурную асимметрию. В то же время далеко не всегда перевод сохраняет все нюансы значений, выраженные диминутивными формами, что приводит к деформации системы смыслов, созданной автором оригинального текста.
Перед переводчиком художественных произведений нередко возникает ряд трудностей, связанных, прежде всего, с асимметрией в менталитете представителей разных наций. Разные культуры смотрят на предметы с различных точек зрения. Помимо этого, переводя художественный текст, необходимо учитывать, что в тексте перевода важную роль играет его прагматика, то есть отношение автора речевого произведения к ситуации и героям.
Для того чтобы перевод наибольшим образом соответствовал оригиналу не только в общих чертах, но и в самых небольших, но чрезвычайно важных для понимания замысла автора, его стиля и всей смысловой структуры произведения, необходимо иметь довольно подробный культурологический комментарий. Однако никакой комментарий не может предвидеть на каком фрагменте, на какой детали споткнётся переводчик. Поэтому важным оказывается переводческая критика, заключающаяся в подробном анализе большого корпуса текстов оригинала в сопоставлении с текстами перевода. Результаты работы критика способны оказать большую помощь в работе над новыми переводами.
Список литературы
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. 416 с.
Воронина Л.П. Семантика и прагматика деминутивных суффиксов в русском языке // Вестник Томского государственного университета. 2012. № 359. С. 15-17.
Гарбовский Н.К. Теория перевода: Учебник. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. С. 424.
Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный. М.: Русский язык, 2000 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.efremova.info/
Комиссаров В.Н. Теория перевода: Лингвистические аспекты. М.: Высшая школа, 1990.
Некрасова И.М. Категория диминутивности в русском и английском языках // Проблемы романо-германской филологии, педагогики и методики преподавания. № 8. Пермь, 2010, С. 26-31.
Словари
Толковый словарь Ожегова [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.ozhegov.org/
Longman Online Dictionary of Contemporary English [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.ldoceonline.com/
Источники
Булгаков М.А. «Собачье сердце: повести» / СПб.: Азбука, Азбука-Ат-тикус, 2014.
The Heart of a Dog Mikhail Bulgakov, From the archive section of The Master and Margarita. Translated by Michael Glenny [Электронный ресурс] 1968. Режим доступа: http://www.masterandmargarita.eu/archieven/tekstenbulgakov/ heartdog.pdf
Boulgakov М. Coeur de chien. Traduit du russe par V.Volkoff. Librairie Générale Française, 1999
ш^ш ж-шшт^ mt. жш: 2018.12
Собачье сердце: повести / Михаил Булгаков / Переводчик: Цао Говэй / изд. Лицзян, 12.2018.
Maria N. Yesakova,
Cand. Sc. (Philology), Associate Professor at the Higher School of
Translation and Interpretation, Lomonosov Moscow State University,
Russia; e-mail: maria_esakova@mail.ru
Yekaterina D. Leonenkova,
Lecturer at the Higher School of Translation and Interpretation,
Lomonosov Moscow State University, Russia;
e-mail: leonenkova.ed@mail.ru
RUSSIAN DIMINUTIVES AS SPECIAL TRANSLATION UNITS
Diminutives are found in many literary works created in Russian and they are an important means of sense-making. They also play an important role in creating a speech portrait of a character as well as in expressing the author's assessment.
There is a legitimate question due to a frequent use of diminutives in literary works: how to translate fragments of a literary text where diminutive suffixes are found? Do these passages require special attention and do they need a pre-translation comment? Is the diverse palette of meanings that writers put into words with diminutive suffixes comprehensible to people of a different culture?
In this article, we will consider fragments of a text with diminutives taken from the novella "Heart of a Dog" by Mikhail Bulgakov, and their translations into English, French and Chinese. We will try to determine various difficulties a translator faces in working on such texts.
Key words: diminutives, literary text, literary translation, "Heart of a Dog," Mikhail Bulgakov.
References
Efremova T.F. Novyi slovar' russkogo yazyka. Tolkovo-slovoobrazovatel'nyi [New dictionary of the Russian language. Explanatory and derivational]. Moscow: Russkii yazyk, 2000 URL: https://www.efremova.info/
GarbovskiiN.K. Teoriya perevoda: Uchebnik [Translation theory: Textbook]. Moscow: Izd-vo Mosk. un-ta, 2004. 424 p.
Komissarov V.N. Teoriya perevoda: Lingvisticheskie aspekty [Translation theory: Linguistic aspects]. Moscow: Vysshaya shkola, 1990.
Nekrasova I.M. Kategoriya diminutivnosti v russkom i angliiskom yazykakh [Diminutiveness category in Russian and English]. Problemy romano-germanskoi filologii, pedagogiki i metodiki prepodavaniya. No. 8. Perm', 2010, pp. 26-31.
Vezhbitskaya A. Yazyk. Kul'tura. Poznanie [Language. Culture. Cognition]. Moscow: Russkie slovari, 1996. 416 p.
Voronina L.P. Semantika i pragmatika deminutivnykh suffiksov v russkom yazyke [Semantics and Pragmatics of Deminutive Suffixes in the Russian language]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta, 2012. No. 359, pp. 15-17.
Dictionaries
Longman Online Dictionary of Contemporary English [Ehlektronnyi resurs]. Rezhim dostupa: https://www.ldoceonline.com/
Tolkovyi slovar' Ozhegova [Ehlektronnyi resurs]. URL: http://www.ozhegov.
org/
Sources
Bulgakov M.A. «Sobach'e serdtse: povestI» / SPb.: Azbuka, Azbuka-Attikus, 2014.
The Heart of a Dog Mikhail Bulgakov, From the archive section of The Master and Margarita. Translated by Michael Glenny [Ehlektronnyi resurs] — 1968. URL: http://www.masterandmargarita.eu/archieven/tekstenbulgakov/ heartdog.pdf
Boulgakov M. Coeur de chien. Traduit du russe par V. Volkoff. Librairie Générale Francaise, 1999
?±. 2018-12 Sobach'e serdtse: povesti/ Mikhail Bulgakov /Perevodchik:
Tsao Govehi, /izd.Litszyan, 12.2018.
