Особенности отдельных видов убийств и их значение для квалификации содеянного Текст научной статьи по специальности «Право»

тов, но и любых внебрачных сексуальных отношений до 18 лет. Согласно ст. 346 бет Закона несовершеннолетие потерпевшей, не достигшей возраста 16 лет, является квалифицирующим признаком изнасилования. К изнасилованию также приравнивается половое сношение с несовершеннолетней, не достигшей 14-летнего возраста, даже несмотря на ее согласие (ст. 345 алеф Закона). В ст. 346 Закона предусмотрена уголовная ответственность за «запрещенное половое сношение», под которым понимается половое сношение с несовершеннолетней в возрасте от 14 до 16 лет, если она не является женой виновного, а равно с несовершеннолетней в возрасте от 16 до 18 лет с использованием при этом ее зависимости или власти над ней, либо положения наставника или попечителя, либо ложного обещания вступить в брак.

Таким образом, анализ уголовно-правового статуса несовершеннолетних по законодательству зарубежных стран позволяет сделать вывод о том, что в силу действия принципа гуманизма указанная категория лиц (как правило, наряду с беременными женщинами, престарелыми, инвалидами, душевнобольными) находится в привилегированном положении: с одной стороны, меры уголовно-правового воздействия в отношении несовершеннолетних преступников по мере возможности лишены карательного элемента, с другой - несовершеннолетние потерпевшие поставлены под особую охрану государства и их интересы подлежат первоочередной защите.

М.Б. Колбая*

ОСОБЕННОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ ВИДОВ УБИЙСТВ И ИХ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ КВАЛИФИКАЦИИ СОДЕЯННОГО

Ключевые слова: убийство, квалифицирующие признаки убийства, уголовное законодательство Республики Абхазия, корысть, способ, опасный для жизни многих лиц, кровная месть.

M.B. Kolbaya. Features of Various Types of Murder and Their Value for Qualification of a Criminal Conduct

It is widely known to consider a murder to be qualified, when there is at least one of aggravating circumstances (qualifying signs), listed in part 2.article 99 of the Criminal Code of RA . If in the actions of the guilty there are two or several qualifying signs then all of them should be specified in the shown charge and in the sentence. However they don't form a set of crimes as it is a question of an individual crime (murder), instead of about their plurality. However presence of two or sever

*Канд. юрид. наук, старший референт Администрации Президента Республики Абхазия, консультант Верховного Суда Республики Абхазия. [m.777@mail.ru]

al qualifying signs influences the estimation of heaviness of a criminal conduct and punishment individualization. Therefore, the exception of any sign when there is a reconsideration of the case can entail softening of the appointed punishment. Thus it is clear, how valuable is the correct understanding of qualifying signs of murder for judiciary practice.

The number of qualifying signs in the Abkhazian legislation wasn't to constants, for example in article146 of Criminal Code of ASSR of 1925 provided seven types of qualified murder: a)from self-interest, jealousy and other low promptings, b)by a person who has already served time for a premeditated murder or a heavy physical injury, c)murder which was life-threatening for many persons, and especially painful for killed, d) on purpose to facilitate or hide fulfillment of other heavy crime, e)murder by a person who had a duty for the special care about killed, f)from an ambush, g) with use of helpless position of the killed. Murder committed from promptings of blood feud (the article 146а) and simple murder (article 147) were allocated in separate articles.

The part 2, article 99 of the Criminal Code of the Republic of Abkhazia 2007 has twelve points. It should be noted that in the previous Criminal Codes the position of qualificatory murder features were not respond any system. But in theory was noted a need of their strict systematization. Thus, the aggravating circumstances usually characterized as certain elements of components of crime. This gradation is also seen in the Criminal Code of the Republic of Abkhazia, 2007.

For the first time in the Part 2 ,art. 99 of the Criminal Code of the Republic of Abkhazia qualificatory murder features are situated in strict order, according to their connection with certain elements of components of crime. Important that the position of qualificatory features in accordance with the elements of components of crime has practical sense, because it makes easier to find the appropriate standards and thereby intensify the process of qualification of concrete murder.

Furthermore, qualification of the qualificatory features to a particular element of the components of the murder can be used in deciding of the issue of the possibility of combining this feature with the other features or about their competitiveness. One of possibility of such combination of qualificatory features is discussed above.

Квалифицированным принято считать убийство, совершенное при наличии хотя бы одного из отягчающих обстоятельств (квалифицирующих признаков), перечисленных в ч. 2. ст. 99 Уголовного кодекса Республики Абхазия.

Разумеется, все признаки основного состава убийства тоже должны быть налицо. Если в действиях виновного имеются два или несколько квалифицирующих признаков, то все они должны быть указаны в предъявленном обвинении и приговоре. Однако они не образуют совокупности преступлений, поскольку речь идет о единичном преступлении (убийстве), а не о множественности их.

Однако наличие двух или нескольких квалифицирующих признаков влияет на оценку тяжести содеянного и индивидуализацию наказания. Соответственно исключение какого-либо признака при пересмотре дела может повлечь смягчение назначенного наказания.

Отсюда понятно, какое значение имеет для судебной практики правильное понимание квалифицирующих признаков убийства.

Если проводить юридический анализ квалифицирующих признаков в абхазском законодательстве, то можно сделать вывод, что их количество постоянным не было.

Рассматривая Уголовный кодекс абхазской ССР 1925 г., выделяем следующее.

Статья 146 УК АССР 1925 г. предусматривала семь видов квалифицированного убийства:

а) из корысти, ревности и других низменных побуждений,

б) лицом, уже отбывшим наказание за умышленное убийство или тяжкое телесное повреждение,

в) способом, опасным для жизни многих лиц и особо мучительным для убитого,

г) с целью облегчить или скрыть совершение другого тяжкого преступления,

д) лицом, в обязанности которого входила особая забота об убитом,

е) из засады,

ж) с использованием беспомощного положения убитого.

В отдельную статью выделялось убийство, совершенное из побуждений кровной мести (ст. 146а) и простое убийство (ст. 147).

В ст. 104 Уголовного кодекса Грузинской ССР 1961 г. имелось девять видов квалифицированного убийства. Увеличение их числа по сравнению с УК АССР 1925 г. было связано с необходимостью более четкого определения границ квалифицированного убийства.

Уголовный кодекс Республики Абхазия 2007 г. в ч. 2 ст. 99 имеет двенадцать пунктов. В отличие от п. «е.1» ч. 2 ст. 105 УК РФ «кровная месть» в уголовном кодексе Республики Абхазия не выделена отдельно, а входит в состав п. «л» (по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести).

Следует отметить, что в прежних уголовных кодексах расположение квалифицирующих признаков убийства не отвечало какой-либо системе. Но в теории отмечалась необходимость их строгой систематизации. Так, отягчающие обстоятельства обычно относились к определенным элементам состава преступления. Такая градация была воспринята и Уголовным кодексом Республики Абхазия 2007 г.

Впервые в ч. 2 ст. 99 УК Республики Абхазия квалифицирующие признаки убийства располагаются в строгом порядке, в зависимости от их связи с определенными элементами состава преступления:

- признаки, относящиеся к объекту - в части характеристики потерпевшего (п. «а», «б», «в», «г»); к объективной стороне (п. «д», «е», «ж»);

- к субъективной стороне (п. «з», «и», «к», «л», «м»). Такое расположение отвечает требованиям системности уголовного законодательства. Следует отметить, что отнесение квалифицирующих признаков к той или иной стороне состава преступления имеет лишь системообразующее значение, но не дифференцирующее.

Объект преступления сам по себе не может служить основанием дифференциации, поскольку он один, это - жизнь. Однако к объекту относятся обстоятельства, характеризующие жертву преступления, которые могут различаться.

К объективной стороне убийства относятся не все внешние признаки деяния, а только способ действия.

К субъективной стороне относятся квалифицирующие признаки, характеризующие не форму вины (при убийстве, это всегда умысел), а лишь мотивы и цели.

Важно то, что расположение квалифицирующих признаков применительно к элементам состава имеет практический смысл, поскольку облегчает поиск соответствующей нормы и тем самым активизирует процесс квалификации конкретного убийства.

Кроме того, отнесение квалифицирующего признака к тому или иному элементу состава убийства может быть использовано при решении вопроса о возможности сочетания этого признака с другими признаками или об их конкуренции. Одна из возможностей сочетания квалифицирующих признаков рассмотрена выше.

Многие из признаков ч. 2 ст. 99 УК РА имелись и в прежнем законодательстве Республики Абхазия. Редакция некоторых квалифицирующих признаков лишь уточнена, а также введено несколько новых обстоятельств. Ниже приводится характеристика каждого из квалифицирующих признаков убийства применительно к системе ч. 2 ст. 99 УК РА.

К объекту относятся следующие квалифицирующие признаки, характеризующие в основном жертву преступления (п. «а», «б», «в», «г» ч.2. ст. 99 УК РА).

Убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2. ст. 99 УК РА) характеризуется повышенной тяжестью последствий (увеличением числа жертв). Исходя из того что объектом убийства является жизнь человека, вполне логично считать преступление тем опаснее, чем больше жизней оно унесло. Для убийства двух или более лиц характерно то, что умысел на убийство всех потерпевших воз-

никает до начала преступных деяний виновного, направленных на лишение жизни своих жертв 1.

Хагба Д.М., 26 апреля 2000 г., находясь в нетрезвом состоянии в квартире № 4 по ул. Гумской в г. Сухум, из автомата АКМ совершил умышленное убийство четверых лиц.

Убийство совершено при следующих обстоятельствах: от сожительницы Хагба стало известно о том, что она состоит в интимных отношениях с соседом Миная А.К. Узнав об этом, Хагба решил расправиться с ним и в течение долгого времени вынашивал планы осуществления своего замысла.

Так, 26 апреля, выйдя из квартиры под предлогом купить сигареты, он вышел к соседу и в упор расстрелял четверых лиц. Хагба достал из кармана убитого Миная ключ от квартиры, закрыл дверь снаружи и ушел. Через некоторое время отвез автомат в село Аацы Гудаутского района и спрятал в отцовском доме.

Таким образом, следствием установлено, что Хагба совершил умышленное убийство Миная из ревности, а убийство трех других лиц, находившихся в квартире Миная - с целью сокрытия следов совершенного преступления. Действия Хагба по ст. 104 п. 4, 7 УК РА 1993 г. (п. «а» ч. 2 ст. 99 УК РА - двух и более лиц и п. «к» ч. 2 ст. 99 УК РА - с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение) квалифицированы верно.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РА приговорила признать виновным Хагба в совершении умышленного убийства, предусмотренного ст. 104 п. 4, 7 УК РА (п. «а» и п. «к» ч. 2 ст. 99 УК РА 2007 г.) и в незаконном хранении и ношении огнестрельного автоматического оружия, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. 238 УК РА 2.

За десятилетия судебная практика выработала определенные критерии квалификации убийства по п. «а».

В отличие от неоднократного (повторного) убийства, означавшего множественность преступлений, убийство двух и более лиц рассматривалось как единое преступление. При этом смерть всем потерпевшим причиняется либо одновременно, либо с некоторым разрывом во времени, если действия виновного охватывались единством умыслом.

В судебной практике Республики Абхазия встречаются трудности при применении данного признака. Зачастую действия убийцы квалифицируются не по п. «а» ч. 2 ст. 99 УК РА, а по п. «е» (совершенное общеопасным способом), в тех случаях, когда применяется огнестрельное оружие.

Хашба Ю.В. обвиняется и предан суду за то, что он 15 ноября 2005 года, находясь в состоянии алкогольного опьянения, по предварительному сговору с

1 См.: Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 29.

2 Из обобщения судебной практики Верховного Суда Республики Абхазия за 2000 г., уг. дело № 1-17.

четырьмя неустановленными следствием лицами, вооруженный автоматом калибра 5, 45, совершил нападение на работников цеха, с целью завладения автомашиной, находившейся на территории цеха. Во исполнение единого преступного умысла, из корысти, с целью подавить возможное сопротивление потерпевших и облегчения совершения угона, опасным для жизни многих лиц, произвел прицельную стрельбу в стоявших у пилорамы Ковалишкина и Побережского, в результате последний от полученных ранений скончался, а Ковалишкину были причинены повреждения с кратковременным расстройством здоровья. После чего Хашба и соучастники преступления, угнав указанную автомашину, похитили ее.

Из показаний свидетеля Ковалишкина видно следующее: Хашба с соучастниками находились в трех метрах от потерпевших. Больше на пилораме никого не было, супруга Ковалишкина, Кесова и Джения Н.А. в тот момент были в мастерской и выстрелов не слышали, так как работал станок '.

На основании вышеизложенного судебная коллегия Верховного суда Республики Абхазия признала Хашба Ю.В. виновным по ст. 104 п. 1, 6, 7 (п. «з», «е», «к» ч. 2 ст. 99 УК РА), 112 ч. 1, 243 ч. 3, 238 ч. 1,2 УК РА 1993 г.

Суд неправильно квалифицировал действия Хашба по п. «е» - убийство, совершенное общеопасным способом, в то время как действия, совершенные Хашба охватываются п. «а» ч. 2 ст. 99 УК РА. Так как его умысел был направлен на лишение жизни нескольких лиц, а не одного человека.

На основании постановления Пленума Верховного Суда можно сделать выводы о том, что квалификации по данному пункту подпадают все совершенные убийства, независимо от единства умысла, если лицо за них не было осуждено.

Если при наличии прямого умысла на убийство двух лиц погиб только один потерпевший, а смерть другого не наступила по причинам независящим от виновного, то содеянное, представляет собой совокупность покушения на убийство двух лиц (ч. 3 ст. 29 УК РА - приготовление к преступлению и покушение на преступление и п. «а» ч.2 ст. 99 УК РА). Следовательно, из квалификации действий Хашба п. «е» должен быть исключен.

Но проблема возникает в том, что при квалификации убийства предложенным способом в силу ч. 3 ст. 63 УК РА наказание определяется по совокупности преступлений: если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является тяжким или особо тяжким преступлением, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний. При этом, как нам известно, окончательное наказание в виде лишения свободы в соответствии со ст. 51 УК РА не может превышать двадцати лет.

Проведя анализ изложенного выше, можно сделать вывод, что это может спровоцировать виновного на доведение до конца задуманного преступления, то есть на убийство оставшегося в живых потерпевшего, поскольку в таком случае мера наказания за содеянное равнозначна, как при совершении убийства, так и при неоконченном преступлении. Данное противоречие предпочтительнее решать законодательным путем. Например, дальнейшей конкретизацией правил о назначении наказания при неоконченном преступлении. Либо дополнением п. «а» ч. 2 ст. 99 УК РА словами «а равно убийство одного лица при покушение на убийство двух или более лиц».

Определение Верховного Суда РФ1 содержит предпосылки для ответа на вопрос о том, можно ли квалифицировать как одно убийство, причинение смерти двум лицам, когда умысел на убийство второго лица возник после убийства первого, с целью сокрытия совершенного преступления. Четкий ответ на этот вопрос дан в новой редакции п. 5 соответствующего постановления Пленума Верховного Суда РФ: «В соответствии с положениями ч. 1 ст. 17 УК РФ убийство двух или более лиц, совершенное одновременно или разновременно, не образует совокупности преступлений и подлежит квалификации по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а при наличии к тому оснований также и по другим пунктам части второй данной статьи при условии, что ни за одно из этих убийств виновный ранее не был осужден». Рекомендация квалифицировать по п. «а» убийства двух или более лиц, когда они совершены в разное время и при отсутствии единого умысла - это вынужденный шаг, чтобы нейтрализовать или минимизировать недостатки законодательного решения о непризнании квалифицирующего значения неоднократных убийств.

Юридическая квалификация зависит от того, был ли подозреваемый в последнем убийстве осужден за прежние убийства. Если не был, то каждое убийство квалифицируется самостоятельно и наказание назначается по правилам о совокупности преступлений 2. Таково мнение по этому вопросу Г.Н. Борзенкова.

Хотелось бы отметить, что применительно к Республике Абхазии в части применения данных рекомендаций при квалификации, в том случае, когда совершено убийство двух или более лиц в разное время, считать наиболее уместным.

Лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 99 УК РА). Этот вид убийства представляет повышенную опасность, поскольку посягает наряду с жизнью потерпевшего также на другой объект: общественные отношения, обеспечивающие лицу возможность осуществлять свою служебную

1 Определение Верховного Суда РФ от 16 ноября 2006 г. № 9-006-64.

2 Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья. Правоприменительная практика. М., 2008.

деятельность либо общественный долг. Под выполнением служебной деятельности следует понимать не только службу в государственных, частных или иных негосударственных или муниципальных учреждениях, но и любое выполнение трудовых обязанностей в государственных, частных и иных негосударственных организациях и предприятиях, деятельность которых не противоречит действующему законодательству. Потерпевшим может быть как должностное, так и не должностное лицо, осуществляющее любую служебную деятельность.

Под выполнением общественного долга понимается осуществление гражданином как специально возложенных на него обязанностей в интересах общества или законных интересах отдельных лиц, так и совершении других общественно полезных действий: а) пресечение правонарушений, б) сообщение органам власти о совершении преступления либо его подготовке, в) дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении правонарушений, и др.

Допустимо признание общественнополезными и другие действия потерпевшего. Но в любом случае у виновного должно быть сознание того, что потерпевший пресекал преступление или иным образом выполнял свой общественный долг, точнее осуществлял общественно полезную деятельность. Этим определяется и мотивация убийства. Если смерть причиняется человеку, который задерживает преступника или пресекает преступление, такое убийство представляет повышенную опасность независимо от того, считал ли потерпевший, что он выполняет свой общественный долг.

По мнению С.В. Бородина, убийство, подлежащее квалификации по п. «б» ч. 2. ст. 105 УК, как правило, совершено по мотиву мести, вызванной служебной или общественной деятельностью потерпевшего. Вместе с тем такая квалификация возможна и при неустановленном мотиве мести, когда оно совершается с целью воспрепятствовать деятельности потерпевшего или в связи с его предстоящей или общественной деятельностью, которая для виновного почему-либо нежелательна 1.

В отличие от прежнего УК п. «б» ч. 2 ст. 99 УК РА предусматривает ответственность за убийство не только самого лица, выполняющего общественный долг или осуществляющего служебную деятельность, но и его близких. И это правильно. Степень и характер близости не будут иметь значение, если виновный преследует цель отомстить лицу за выполнение им служебной или общественной деятельности.

Понятие «близкие» раскрывается в ст. 5 УПК РА - иные, за исключением близких родственников и родственников лица, состоящего в свойстве с потер-

певшим, свидетелем, а также лица, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги потерпевшему, свидетелю в силу сложившихся отношений.

«Близкие родственники» - супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка и внуки 1.

Гунба Д.Р. обвиняется в том, что 8 мая 2003 года в с. Эшера, по предварительному сговору с тремя неустановленными следствием лицами, подъехал с целью похищения гражданина Аведисян А.А. к дому последнего. Согласно заранее разработанному плану, он остался около автомашины, а трое ворвались в дом Аведисян и, проявляя дерзость и цинизм, избивая, вывели последнего во двор. В этот период, услышав шум с улицы, из соседнего дома выглянул брат потерпевшего Аведисян Р.А. и стал звать на помощь. Тогда Гунба, чтобы облегчить похищение Аведисяна А.А., из имеющегося у него автомата, с целью умышленного убийства Аведисян Р.А., выполняющего свой общественный долг по пресечению преступных действий, и способом, опасным для жизни многих лиц, произвел несколько выстрелов в сторону жилого дома, где находились Аведисян Р.А. и его супруга. После чего Аведисян Р.А. из имеющегося у него автомата, зарегистрированного в установленном порядке, стал производить выстрелы по автомашине, куда Гунба с соучастниками пытались посадить Аведисяна А.А. Однако, получив активное сопротивление со стороны потерпевших, преступники были вынуждены уехать, оставив Аведисян А.А. на месте происшествия 2.

Изучив материалы предварительного и судебного следствия, судебная коллегия Верховного суда Республики Абхазия посчитала, что обвинение Гунба не в полном объеме нашли свое подтверждение в суде и приговорила Гунба Д.К. признать виновным по ст. 17-133 ч. 2 п. 1, 9, ст. 111 ч. 1, 238 ч. 2 УК РА. По ст. 17-104 п. 3, 6, 7 УК РА (покушение на убийство, п. «б», «д», «к» ч. 2 ст. 99 УК РА), и ст. 238 ч.1. УК РА (незаконное хранение огнестрельного оружия) -оправдать.

Действия Аведисян Р.А. следует квалифицировать как необходимая оборона. Так как он входит в круг «близких родственников» Аведисян А.А., его действия никак иначе, кроме как «в связи с выполнением общественного долга» квалифицированы быть не могут. Этот пример доказывает, что «брат» входит в круг «близких родственников». В данном случае Действия Гунба Д.К. должны быть квалифицированы как покушение на похищение человека и покушение на убийство человека.

Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника (п. «в» ч. 2 ст. 99 УК РА).

1 УПК Республики Абхазия (ст. 6).

2 Из обобщения практики верховного суда РА, уг.дело № 1-20. 2003 г.

Квалифицированный вид убийства, не известный УК ГССР 1961 г. В одном пункте здесь объединены два отягчающих обстоятельства: первое характеризует потерпевшего, а второе - в первую очередь особенность способа действия и обстановки.

Беспомощное состояние потерпевшего может определяться его возрастом (малолетний, престарелый), состоянием здоровья, увечностью и другими обстоятельствами, не дающими жертве возможность оказать сопротивление преступнику или иным образом уклониться от посягательства. Сюда же можно отнести убийство лица, в состоянии сна или сильной степени опьянения, а также лишившегося сна по другим причинам.

По этому вопросу ученый Г.Н. Борзенков высказывался следующим образом: «Повышенная опасность этого вида убийства связана с особой заботой о защите каждого человека, не способного в силу своего состояния защитить себя или уклониться от посягательств на свою жизнь. Такое преступление объективно более опасно, поскольку достижение преступного результата значительно облегчается, когда потерпевший спит, находится в обмороке, в тяжелой степени опьянения или лишен сознания по иной причине»1.

Такое преступление опасно и с субъективной стороны, поскольку знание о том, что жертва находится в беспомощном состоянии (закон не случайно говорит о заведомости) облегчает формирование преступного умысла и даже может играть провоцирующую роль. Преступнику легче решиться на совершение убийства, когда он уверен, что жертва не воспринимает посягательства на его жизнь и поэтому не может дать ему отпор.

Уголовный кодекс ГССР 1961 г. не выделял подобного квалифицирующего признака, но ввел понятие особой жестокости (п. 6 ст. 104). В тот период многие случаи убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, стали квалифицироваться по п. 6 ст. 104 УК ГССР.

Нельзя отрицать, что убийство младенца, дряхлого старика, калеки довольно часто является проявлением особой безжалостности, бессердечности виновного. Поэтому судебная практика того времени рассматривала такое убийство, как разновидность убийства с особой жестокостью.

По этому вопросу ряд ученых высказывал различные мнения. Анализ сущности и содержания беспомощного состояния потерпевшего при совершении убийства, позволяет утверждать: беспомощное состояние включает в себя медицинский и юридический критерии, которые находятся в неразрывной связи между собой. Беспомощность может быть квалифицирована на две груп-пыа) носящая временный характер (бессознательное состояние во время соматической болезни, временное психическое расстройство и т.п.); б) длящаяся (фи-

зические или психические недостатки, малолетний либо престарелый возраст, хроническая соматическая болезнь).

Под беспомощным состоянием следует понимать только такое состояние сна, в котором потерпевший находится под воздействием какого-либо одурманивающего средства, независимо от того, кто ввел жертву в это состояние (сама жертва или другое лицо).

Сильная степень алкогольного опьянения или иного опьянения может вызвать беспомощное состояние потерпевшего в случае, когда потерпевший в силу своего опьянения не может оказать сопротивление виновному, а виновный умышленно использует это состояние.

Если жертва вводилась в беспомощное состояние виновным насильственным путем, то данное деяние можно рассматривать как процесс совершения убийства '.

По мнению Попова А.Н., для признания изнасилования завершенным с использованием беспомощного состояния потерпевшей не имеет значения, привел ли женщину в такое состояние сам виновный (например, напоил спиртными напитками, дал наркотики, снотворное и т.п.) или она находилась в беспомощном состоянии независимо от его действий 2.

Что касается убийства спящего или лица, находящегося в беспомощном состоянии из-за тяжелой степени опьянения («мертвецки пьяного»), то оно не всегда свидетельствует об особой жестокости виновного.

Сейчас же убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, законодатель вновь считает самостоятельным квалифицирующим признаком, не связывая его с особой жестокостью. Если же убийство находящегося в беспомощном состоянии является выражением особой жестокости, то встает вопрос о соотношении п. «в» и «д» ч. 2 ст. 99 УК РА.

Так, 31 октября 2002 г., Векуа Д.А. в 14.00 с целью совершения кражи личного имущества пришел в дом № 2 по ул Татарской в г. Сухум, в котором проживал Маркарян А.А. В доме была пожилая больная женщина Маркарян Марта Григорьевна, которая лежала в постели много лет. Используя ее беспомощное состояние, Векуа Д.А. стал бесчинствовать в доме. Затем проник в другую комнату и стал собирать награбленное. Когда Маркарян М.Г. стала протестовать против действий Векуа, он с целью облегчения совершения кражи из корысти подобранными на месте стулом и камнем, проявляя особую жестокость, нанес множественные удары по голове, пользуясь беспомощным состоянием потерпевшей, совершил ее умышленное убийство и с места совершения преступления скрылся 3.

1 См.: Маслова Е.Н. Оценочные категории в квалифицированных видах убийства. М., 2005. С. 167.

2 См.: Попов А.Н.Указ. соч. С. 37.

3 Из обобщения судебной практики Верховного Суда Республики Абхазия, уголовное дело № 1-37.

Судебная коллегия Верховного Суда приговорила Векуа признать виновным в совершении умышленного убийства, предусмотренного п. 1, 6, 7 ст. 104 УК РА 1993 г. (п. «з», «д» ч. 2 ст. 99 УК РА 2007 г.). Таким образом, из приговора видно, что отсутствует п. «в» ч. 2 ст. 99 УК РА, который необходимо было вменить виновному наравне с другими пунктами.

Беспомощное состояние жертвы, относится к числу оценочных признаков. Чем бы ни было обусловлено беспомощное состояние, оно должно быть предметом оценки суда. Это касается, в частности, возраста. Ни малолетство, ни преклонный возраст сами по себе не исключают, что потерпевший может оказаться отнюдь не беспомощным, если он, к примеру, хорошо вооружен либо умело обращается с оружием. К тому же, преклонный возраст, в отличие от малолетнего, не имеет четкой нормативной границы1.

Также сон и состояние опьянения подлежат обязательной оценке судом, насколько в конкретной ситуации они делают потерпевшего беспомощным.

От убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, следует отличать те ситуации, когда потерпевший не способен защитить себя в силу иных причин: внезапность нападения, скрытый или коварный способ лишения жизни. Примером могут служить: выстрел снайпера, нападение из засады, применение взрывного устройства, неожиданный удар ножом в спину, отравление пищи и т.д.

Второе отягчающее обстоятельство, впервые названное в п. «в» ч. 2 ст. 99 УК РА («убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника»), включено в закон в связи с распространившимися случаями на территории Республики Абхазия захвата заложников и похищения людей. Захваченное вооруженным преступником лицо, как правило, оказывается в беспомощном состоянии. Действия виновных, совершивших убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, должны квалифицироваться по совокупности с преступлениями, предусмотренными ст. 125 (похищение человека) или ст. 200 (захват заложника) УК РА.

Ажиба Т.Н., Ажиба Г.Я., Ажиба З.Х., Чамагуа Б.З. и Дбар Р.Ш. преданы суду по обвинению в похищении с целью выкупа гр. Кондращенко, которая в последствии была убита.

По выводам обвинительного заключения Шулумба Г.А. в г. Воронеже познакомился с Кондращенко Н.С. и ее супругом Кондращенко В.Т. Будучи осведомлен о материальной обеспеченности семьи Кондращенко, Шулумба Г.А. решил похитить ее с целью получения за нее с ее супруга выкупа. Для реализации претупного намерения организовал преступную группу в числе Ажиба Т.Н., Ажиба Г.Я., Ажиба З.Х., Чамагуа Б.З. и Дбар Р.Ш., которые действовали в соответствие с разработанным планом. В доме семьи Ажиба была подготов-

лена комната, с зашторенными окнами, где впоследствии содержалась Кондращенко. Но, потребовав сумму в размере 50 тыс. долл. и получив выплату в размере половины запрошенной суммы, Шулумба Г.А. был задержан сотрудниками УВД г. Сухум 24 июня 2000 г. Узнав о том, что Шулумба Г.А. задержан, Ажиба Г.Я., Ажиба Т.Я., Шулумба А.А., испугавшись разоблачения, будучи в нетрезвом состоянии приняли решение убить похищенную и разработали план ее устранения. 25 августа 2001 г. Ажиба Г.А., угрожая имевшимся у него ножом, вывел похищенную из дома в заранее обусловленное с Шулумба А. место, совместно используя беспомощное состояние Кондращенко, изнасиловали ее совместно с Шулумба А. в извращенной форме, затем совершили ее умышленное убийство, сбросив с обрыва1.

Данное убийство следует квалифицировать по п. «к» - с целью скрыть другое преступление, сопряженное с изнасилованием.

В п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 говорится, что по смыслу закона квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства помимо указанного пункта по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иные цель или мотив совершения убийства.

Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных побуждений, оно не может быть квалифицировано по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

Такова точка зрения российского законодателя, касающаяся вопроса применения п. «к» ч. 2 ст. 99 УК РА.

Совокупность убийства и похищения человека предполагает наличие признаков, того и другого преступления. Статья 125 УК РА (похищение человека) может быть применена, если умысел виновного соответствовал объективной стороне похищения человека.

Такое квалифицирующее обстоятельство, как захват заложника, из УК РФ по состоянию на 10 февраля 2009 г. исключен. В УК Республики Абхазия 2007 г. п. «в» оставлен без изменения в следующей редакции: «убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника».

Рекомендации ученых юристов, в частности Г.Н. Борзенкова и А.Н. Попова, квалифицировать убийство при «захвате заложника» как единое преступление, не может быть воспринята практикой, поскольку это означало бы поглощение составом убийства более опасного преступления, признаки которого вы-

ходят за рамки убийства. Захват заложника представляет собой особо тяжкое преступление террористического характера, объектом которого является общественная безопасность1.

Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 99 УК РА).

Повышенная опасность данного преступления обусловлена тем, что, убивая беременную женщину, виновный уничтожает и плод как зародыш будущей жизни, что увеличивает тяжесть последствий преступления2. В этом заключается первое объективное основание для усиления ответственности за данный вид убийства. Наряду с первым существует и второе основание для усиления ответственности за убийство заведомо беременной женщины.

Указание на «заведомость» означает, что ответственность наступает по этому пункту, если виновный на момент совершения убийства достоверно знал о беременности потерпевшей от нее самой или из другого источника.

Срок беременности сам по себе не имеет значения для квалификации содеянного по п. «г» ч. 2 ст. 99 УК РА, однако учитывается при установлении признака «заведомости». Например, насколько можно было определить наличие беременности по внешнему виду женщины. Если виновный не был осведомлен (не знал достоверно) о беременности потерпевшей, данный квалифицирующий признак не вменяется3.

В Республике Абхазия отсутствует судебная практика по преступлениям, квалифицируемым по п. «г» ч. 2 ст. 99 УК РА.

Проблема возникает при квалификации убийства женщины, которую виновный ошибочно считал беременной. Иногда виновный добросовестно заблуждался относительно беременности потерпевшей. Сама женщина может ложно сообщить о своей «беременности» по мотивам ревности, в целях шантажа и пр. Такое деяние можно было бы считать покушением на преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 99 УК РА, исходя из направленности умысла. Однако, учитывая, что смерть фактически наступила, содеянное нельзя считать неоконченным убийством, иначе виновный получил бы необоснованную льготу при назначении наказания (ч. 3 ст. 60 УК РА).

Ситуация должна решаться по правилам об ошибке в личности потерпевшего, которая не влияет на квалификацию. В таких случаях содеянное квалифицируется по п. «г» ч. 2 ст. 99 УК РА как оконченное преступление.

1 См.: Борзенков Г.Н. Указ. соч. С. 74.

2 Внутриутробная жизнь неродившегося ребенка может рассматриваться в качестве дополнительно го объекта при посягательстве на жизнь беременной женщины. «Социальная потребность в охране этого объекта выступает основанием повышения ответственности за убийство беременной женщины» (см.: Плаксина Т. Основание повышения ответственности за убийство беременной женщины, находящейся в состоянии беременности // Уголовное право. 2006. № 2. С. 67).

3 См.: Попов А.Н. Указ. соч. С. 335.

На мой взгляд, данное утверждение неверно, и вопрос требует разъяснения. Ученые абсолютно верно утверждают, что в данном случае нет двух составов, совершено одно преступление. Было бы правильным квалифицировать преступление по направленности умысла, как покушение на убийство. Но в данном случае при квалификации преступления по п. 3 ст. 60 УК РА будет смягчена ответственность виновного. И чтобы этого не произошло, полагаем, что в п. 3 ст. 60 УК РА необходимо внести изменения и оставить в следующем контексте: срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строго вида наказания, за исключением особо тяжких преступлений, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части настоящего Уголовного Кодекса за оконченное преступление.

Это будет справедливо и по другим покушениям (при покушении на убийство государственного деятеля).

Изменение в этой части ч. 3 ст. 60 УК РА будет наиболее верно и справедливо при назначении наказания.

Таким образом, при наличии подобных преступлений в будущем рассматриваемая ситуации в принципе должна решаться по правилам о фактической ошибке (ошибка в свойствах личности потерпевшего), которая не влияет на квалификацию. В таких случаях содеянное квалифицируется по п. «г» ч. 2 ст. 99 УК РА как оконченное преступление.

К объективной стороне квалифицированного убийства отнесены следующие обстоятельства, характеризующие в первую очередь способ действия: убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 99 УК РА), совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 99 УК РА), совершенное общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 99 УК РА).

Убийство с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 99 УК РА) является одним из наиболее распространенных видов квалифицированного убийства. Трудности применения на практике п. «д» ч. 2 ст. 99 УК РА связаны с тем, что данный квалифицирующий признак является вдвойне оценочным. Оценочным является, во-первых, само понятие жестокости. Толковые словари определяют это понятие через цепочку синонимов: жестокий - безжалостный, бездушный, немилосердный и пр. Во-вторых, в законе говорится не просто о жестокости, а об особой жестокости. Жестоким можно считать в принципе каждое убийство. Особая жестокость - это крайнее, высшее проявление этого качества.

Пачулия Р.В. обвиняется в том, что он 5 февраля 2003 г. в г. Гагра, находясь в гостях у своей сожительницы Ампар И.И., будучи в состоянии алкогольного опьянения, в ходе возникшей ссоры, боясь разоблачения их интимных отношений, совершил умышленное убийство с особой жестокостью, намотав на шею

Ампар электрический провод, стал душить ее, в процессе совершения убийства провод порвался, однако он, убедившись, что Ампар еще жива, продолжил свои преступные намерения. Вновь накинул на шею Ампар электрический шнур и довел свой преступный умысел до конца. В результате его действий, потерпевшая умерла. Судебная коллегия Верховного Суда по уголовным делам, квалифицировала содеянное Пачулия Р.В. п. 6 ст. 104 УК РА (п. «д» ч. 2 ст. 99 УК РА 2007 г.)1.

С учетом сложившейся судебной практики убийство признается особо жестоким:

- когда убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением особых страданий: нанесения большого количества ранений, использование яда, кислоты.

- когда перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, совершалось глумление над жертвой.

- когда убийство совершено в присутствии близких потерпевшему лиц, если виновный осознавал, что своими действиями причиняет присутствующим особые страдания.

- когда в целях продления мучений жертвы, виновный препятствует оказанию помощи умирающему.

Так, Белозубов обвиняется в том, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения во время ссоры с гражданкой Лозовой, находясь в ее квартире по адресу. Ул. Татарская, 5, г. Сухум, нанес ей побои руками и ногами, пытался задушить электоропроводом, затем нанес восемь ножевых ранений в область шеи, т.е. совершил умышленное убийство, квалифицированное по п. «д» ч. 2 ст. 99 УК РА2.

Ранее признаком особой жестокости считалось глумление над трупом, но судебная практика в последние годы от этого отказалась, поскольку данные действия совершаются после совершения убийства.

А.И. Стрельников считает, что особая жестокость при убийстве может проявляться в причинении потерпевшему тяжелых душевных страданий. Они возникают в ожидании смерти. Моральные страдания у потерпевшего вызываются чувством страха - тяжелого, раздирающего душу состояния.

Для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение преступления с особой жестокостью. Убийство может быть квалифицировано по п. «д» ч. 2 ст. 99 УК РА не только тогда, когда виновный специально стремился проявить особую жестокость, но и когда осознавал особую мучительность для жертвы данного способа лишения жизни и заведомо шел на это.

1 Из обобщения судебной практики Верховного Суда Республики Абхазия за 2008 г., уг. дело № 11-57.

2 Из Обобщения судебной практики Веховного Суда Республики Абхазия за 2007 г., уг. дело № 10-15.

Убийство, совершенное общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 99 УК РА). Аналогичный вид убийства в прежнем законодательстве определялся как «убийство способом, опасным для многих лиц» в п. 6 ст. 104 УК ГССР 1961 г.).

Новая формулировка представляется более широкой. Тем не менее многие выработанные практикой критерии сохраняют силу для оценки спорных ситуации. Так, необходимо учитывать не только высокие поражающие свойства орудия убийства (взрывчатое вещество, автоматическое огнестрельное оружие, автомобиль и пр.), но и конкретный способ его применения.

Под способом умышленного причинения смерти следует понимать такой способ убийства, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей).

По выводам обвинительного заключения, Сабуа Р.Ф. обвинялся в том, что он, по предварительному сговору с тремя неустановленными следствием лицами, вооруженный огнестрельным оружием, совершили разбойное нападение на семью Гамисония А.М., где с целью завладения деньгами и материальными ценностями, в присутствии членов семьи Гамисония, его сына, дочери, невестки, внуков, с применением насилия опасного для жизни и здоровья многих лиц, стали требовать деньги.

При оказании сопротивления со стороны Гамисония С.А. Сабуа Р.Ф. умышленно из корысти, с особой жестокостью, способом опасным для жизни многих лиц, с целью облегчения разбойного нападения, из имеющегося у него огнестрельного оружия, стал производить выстрелы внутри дома, в результате чего был убит на месте Гамисония С.А., а его несовершеннолетняя дочь, получила легкое ранение в руку. Судебная коллегия по уголовным делам действия Сабуа Р.Ф. квалифицировала по п. «з», «д», «е» ч. 2 ст. 99 УК РА и ст. 238 ч. 1, ч. 2 УК РА (незаконное ношение оружия)1.

Использование в качестве орудия убийства предметов, заключающих в себе большую разрушительную силу, повышает опасность преступления тем, что значительно возрастает объем (масса) причиняемого вреда, усиливается вероятность достижения преступного результата2. Кроме того, используя взрыв, поджог, катастрофу транспорта и другие подобные средства, преступник обычно теряет над ними контроль, в силу чего данный способ убийства относится к слабоуправляемым.

Если же в процессе убийства высокие поражающие средства не используются либо используются в ситуации, исключающей причинение вреда другим лицам, то нет основания считать способ совершения преступления обще-

1 Из обобщения практики Верховного Суда Республики Абхазия за 2006 г., уг. дело № 12-34.

2 См.: Уголовное право России. Часть Особенная / под ред. Л.Л. Кругликова. М., 1999. С. 34.

опасным. Например, применение пистолета-пулемета для нанесения смертельных ударов по голове жертвы или производство выстрелов в закрытом помещении, где кроме жертвы нет других людей, которым бы угрожала бы опасность.

Данный квалифицирующий признак не может быть вменен, если виновный не осознавал существования угрозы другим лицам.

В случае, когда применение общеопасного способа было сопряжено с убийством хотя бы еще одного человека, кроме намечаемой жертвы, содеянное квалифицируется по п. «е» ч. 2 ст. 99 УК РА, а также по п. «а» ч. 2 ст. 99 УК РА (убийство двух и более лиц).

Такая же квалификация должна применяться, когда виновный не преследует цели лишить жизни определенное лицо, но, действуя с косвенным умыслом, причиняет общеопасным способом смерть двум или более лицам. Из приведенного выше примера четко ясно это разъяснение, когда Сабуа Р.Ф., произведя выстрели в доме Гамисония С.А., убил последнего и ранил его несовершеннолетнюю дочь.

Убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 99 УК РА). Для квалификации по данному признаку необходимо обратиться к определению понятия группы лиц, группы лиц по предварительному сговору и организованной группы (ст. 34 УК РА). Распространение повышенной ответственности за убийство, совершенное группой лиц, на все формы соучастия представляется обоснованным. При совершении убийства, как и другого насильственного преступления, объединение нескольких лиц облегчает достижение преступного результата, затрудняет для жертвы возможность оказать сопротивление или уклониться от нападения. Это и делает любое групповое преступление объективно более опасным.

Так, 9 июля 2003 г. в 23 часа, по предварительному сговору, Ашба Е.А. и Аш-ба Е.И. проникли в дом семьи Кварандзия В.С. по адресу пос. Кутол Очамчир-ского района с целью завладения их личным имуществом, однако встретили сопротивление хозяина дома, который открыл стрельбу из принадлежащего ему автомата. После чего он и его сообщники, действуя с единым преступным умыслом с целью умышленного убийства из корысти и облегчения совершения разбойного нападения, способом опасным для жизни многих лиц, из имевшегося у него огнестрельного оружия стал производить выстрелы в Кварандзия, в результате чего последний от полученного ранения скончался1.

В данном случае степень организованности группы выражена в форме соисполнительства. Таким образом, в отличие от пособничества убийству, все

участники данного убийства - признаются соисполнителями и соответственно совместно несут уголовную ответственность.

Степень организованности группы может быть различной, что требует обязательной оценки. Наименьший уровень выражается в простом сговоре. Это затрудняет разграничение группы по предварительному сговору и организованной группы. В делах об убийстве определение степени устойчивости группы, а значит, и ее вид естественно влияют на квалификацию. Данная проблема раскрывается в статье УК РА об ответственности соучастников преступления (ст. 33 УК). Из чего следует, что соисполнители отвечают по статье Особенной части настоящего кодекса за преступление, совершенное ими совместно. Уголовная же ответственность пособника убийству наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление со ссылкой на ст. 32 УК РА, за исключением тех случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями убийства.

По мнению А.И. Стрельникова, для группы с предварительным сговором требуется, чтобы ее участники заранее договорились о совместном совершении преступления, то есть до начала выполнения деяния. Для организованной группы требуется, чтобы она была устойчивой и составляла объединение для совершения одного или нескольких преступлений. Для преступного сообщества требуется, чтобы она являлась сплоченной организацией для совершения тяжких и особо тяжких преступлений, то есть таких, за которые предусмотрено наказание не ниже пяти лет лишения свободы1. Это мнение разделяют многие авторы.

К субъективной стороне преступления относятся следующие отягчающие обстоятельства: убийство, совершенное из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 99 УК РА), из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 99 УК РА), с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 99 УК РА), по мотиву национальной, расовой, религиозной вражды или кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА), в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 99 УК РА). Судебная практика в Республике Абхазия по данному пункту полностью отсутствует.

Убийство, совершенное из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 99 УК РА). Имевшийся ранее квалифицирующий признак убийства «из корыстных побуждений» в УК ГССГ 1961 г. конкретизирован путем указания на убийство «по найму», добавлены новые признаки: «а равно сопряженное с разбоем,

1 См.: Стрельников А.И. Ответственность за убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 137.

вымогательством и бандитизмом». Вначале казалось, что внесенные изменения не должны существенно повлиять на судебную практику, поскольку и ранее данные виды убийства рассматривались как разновидности корыстного убийства. Это относится прежде всего к убийству при разбойном нападении.

Действительно, применяя в качестве способа завладения чужим имуществом самое тяжкое насилие, умышленное лишение жизни потерпевшего, преступник тем самым реализует свои корыстные побуждения. Поэтому встречавшаяся в литературе1 постановка вопроса об отграничении корыстного убийства от убийства при разбое следует считать неудачной. Немного корректнее выглядит другая формулировка проблемы: совершено ли убийство при разбойном нападении или иное убийство из корыстных побуждений. Центр тяжести при этом переносился на установление признаков разбоя в действиях виновного. Убийство же оставалось корыстным и в том, и в другом варианте.

Новая редакция в УК РА 2007 г. данного квалифицирующего признака не меняет самого существа корыстных побуждений. Их наличие определяется тем, что убийца преследовал цель либо извлечение положительной, материальной выгоды (денег, иного имущества), либо избавление от материальных затрат (возращение долга, уплаты алиментов и пр.). Так, убийство пассажиром водителя машины с целью избежать платы за проезд, признано совершенным из корыстных побуждений.

Корыстный мотив учитывается, если он возник до убийства, а не после него.

Во время гражданской войны в Республике Абхазия в 1992-1993 гг., подсудимый Томачинский А.Н., являясь командиром спец. подразделения МО РА, входил в группу по изъятию у населения трофейных автомашин, впоследствии направляемых на нужды фронта.

В мае 1993 г. он изъял автомашину, принадлежащую Агрба Л.А., которую последний оставил в период нахождения на линии фронта в поселке Бзыбь. Агрба Л.А. проходил службу в должности зам. командира по технике и вооружению в батальоне связи, расположенном в районе «Маяк», где начальником штаба батальона связи был Томачинский А.Н.

Спустя несколько дней Агрба Л.А., находясь на территории войсковой части, сообщил Томачинскому А.Н., что в ходе проводимых им в войну мероприятий в поселке Бзыбь была изъята и автомашина, принадлежащая ему. В связи с этим последний потребовал от Томачинского А.Н. деньги в сумме 30 тыс. руб. Но Томачинский А.Н. отказался, и на этой почве между ними сложились неприязненные отношения.

На следующий день Агрба Л.А. пришел по месту работы Томачинского и взял его заработную плату в счет погашения долга. Данное обстоятельство по-

будило Томачинского к совершению убийства Агрба Л.А., которое он совершил 11 февраля 2006 года в г. Сухум. Коллегия Верховного Суда квалифицировала действия Томачинского по п. 1 ст. 104 УК РА (п. «з» ч. 2 ст. 99 УК РА 2007 г.)1.

Поскольку квалифицирующим является именно корыстный мотив, фактического извлечения материальной выгоды не требуется. Если виновный преследовал иные личные выгоды неимущественного характера, данный квалифицирующий признак не может быть вменен.

Нельзя согласиться с квалификацией по п. «з» убийства, совершенного бескорыстно, по просьбе, из дружеских чувств или в благодарность за что-либо. Едва ли такое убийство можно считать совершенным по найму, как полагают некоторые юристы2. Убийство по найму всегда совершается за вознаграждение, хотя и не обязательно в денежной форме, вознаграждение может носить и иной характер. Мотивом такого убийства может служить, в частности, обещание «заказчика» устроить исполнителя убийства на высокооплачиваемую работу, обеспечить принятие в учебное заведение, «продвинуть» по службе.

В данном случае, можно говорить о неправильной квалификации, данной коллегией верховного суда по уголовным делам РА. По нашему мнению, убийство Агрба Л.А., совершенное Томачинаским, следует квалифицировать, как совершенное из мести по ч. 1 ст. 99 УК РА, как простое убийство. Принимая во внимание тот факт, что Томачинский не реализовал свой корыстный мотив.

В литературе также есть и другое мнение на этот счет: Не следует отождествлять корыстные побуждения как мотив убийства с корыстолюбием, жадностью, как свойством личности. Поэтому убийство кредитором неисправного должника не может квалифицироваться по п. «з», поскольку этим виновный не приобретает имущество и не избавляется от материальных затрат. Точно также не всякое убийство на почве бытовой ссоры из-за денег или другого имущества является убийством из корыстных побуждений (убийство знакомого в ссоре, возникшей из-за отказа поделиться сигаретой).

Возвращаясь к уголовному делу, для истолкования правильности квалификации действий Томачинского, хотелось бы добавить, что от убийства из корыстных побуждений следует отличать убийство из мести за посягательство на имущество виновного или за иное причинение ему какого-либо реального или мнимого имущественного ущерба (убийство соседа, за то, что он самовольно воспользовался бензопилой виновного). Нужно помнить, что понятие корыстных побуждений как мотива убийства более узкое и конкретное, нежели жадность и корыстолюбие - как свойство личности.

1 Из обобщения практики Верховного Суда Республики Абхазия за 2006 г., уг. дело № 11-23.

2 См.: Уголовное право. Особенная часть: учебник. М., 1998. С. 60-61.

Выделение из корыстного убийства его разновидности - убийства, сопряженного с разбоем, привело некоторых юристов к ошибочному представлению о том, что этот вид убийства включает в себя разбой, который теперь не требует самостоятельной квалификации. Что представляется абсолютно неправильным.

0 необходимости применения совокупности в этих случаях говорилось в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР 1975 г. о судебной практике по делам об убийстве, которым по настоящее время руководствуются судебные органы Республики Абхазия при назначении наказания. Из текста измененной ст. 16 УК РА 2007 г. (совокупность преступлений), вытекает отрицание совокупности во всех этих случаях. Нельзя рассматривать убийство «сопряженное с разбоем» как единое преступление. Разбой - это самостоятельное преступление, относящееся к категории особо тяжких, со своим объектом и предметом, своими квалифицирующими признаками и последствиями. Убийство не может поглотить разбой, так же как и разбой не может поглотить убийство. Квалифицирующие признаки разбоя нельзя игнорировать.

Согласно выводам обвинительного заключения Абашидзе А.Н. обвиняется в том, что он 9 мая 2003 г. в г. Сухум, находясь в состоянии алкогольного опьянения, с целью завладения личным имуществом гражданина Глазкова Ю.А., проник через окно в квартиру последнего и совершил разбойное нападение на него. Для облегчения совершения преступления и его последующего сокрытия, с целью умышленного убийства из корысти, проявив особую жестокость, нанес Глазкову Ю.А. металлической трубкой множественный удары по голове и телу. Затем, завладев имуществом потерпевшего, скрылся с места преступления1. Действия виновного квалифицированы по ст. 104 п. 1, 6, 7 УК РА (п. «з», «д» ч. 2 ст. 99 УК РА), ст. 152 ч. 2 п. 4 и ст. 212 УК РА.

На основании изученных дел, следует отметить, что на территории Республики Абхазия совершается порядка 51% убийств, сопряженных с разбоем.

Убийства по найму представляют собой разновидность умышленного лишения жизни человека, обусловленную привлечением исполнителя для непосредственного совершения преступления в интересах нанимателя, посредством предоставления материальной или иной выгоды исполнителю, либо обещания их предоставления2.

С 1994 г. на территории Республики Абхазия убийства по найму получили широкое распространение. Как правило, подобные убийства совершаются в связи с осуществлением служебной деятельности (убийство зам. министра МВД

1 Из обобщения практики Верховного Суда Республики Абхазия за 2003 г., уг. дело № 13-45.

2 См.: Локк Р.В. Криминологическая характеристика заказных (наемных) убийств и их предупреждение. М., 2002. С. 129.

РА Джугелия), с политической деятельностью (убийство депутата Парламента РА Айба) и в ходе борьбы за разделение сфер влияния (убийство криминальных авторитетов Ардзинба, Джонуа).

Убийство их хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 99 УК РА). В судебной практике признано, что таковым считается убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным нормам, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение. Это самая общая характеристика хулиганских побуждений, вытекающая из законодательного определения хулиганства в уголовном кодексе 1961 г., действовавшего в тот период на территории Республики Абхазия.

До настоящего времени законодатель не дал формального определения этого признака, сохраняя его оценочный характер. Признак хулиганских побуждений непосредственно вытекает из понятия хулиганство. Можно сказать, что убийство из хулиганских побуждений и есть хулиганство, выразившееся в причинении смерти другому человеку.

Если убийство совершено из хулиганских побуждений с применением оружия или иных предметов, используемых в качестве оружия, то это само по себе не дает оснований для применения ст. 207 УК РА (хулиганство) при отсутствии реальной совокупности.

Календжян С.М. предан суду по обвинению в том, что он 5 июля 2005 года из хулиганских побуждений, использовав незначительный повод из имевшегося у него двуствольного охотничьего ружья, с целью умышленного убийства произвел два выстрела в Овсепян Ж.Л., которая от полученных ранений скончалась. Верховный Суд квалифицировал содеянное Календжян С.М. по ст. 104 п. 2 УК РА (п. «и» ч. 2 ст. 99 УК РА)1.

Типичным для убийства из хулиганских побуждений является то, что оно обычно совершается без повода или с использованием незначительного повода в качестве предлога для лишения жизни (убийство прохожего за то, что смотрел на виновного с улыбкой, сделал справедливое замечание). Убийство без повода иногда ошибочно называют «безмотивным». Любое убийство имеет свой мотив. Однако в тех случаях, когда мотив по обстоятельствам дела невозможно установить, убийство (при отсутствии других квалифицирующих признаков) следует квалифицировать по ч. 1 ст. 99 УК РА.

Сложность самого понятия хулиганских побуждений, трудность их установления и ограничения от других мотивов убийства иногда служат причиной ошибок в квалификации убийств.

Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 99 УК РА). В п. «к» ч. 2 ст. 99 УК РА объединены два квалифицирующих признака, поскольку они в значительной мере взаимно пересекаются.

Повышенная опасность убийства с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение обусловлена прежде всего поставленной целью. Поэтому для вменения данного квалифицирующего признака не имеет значения, достигнута ли поставленная цель фактически. Не имеет значения также, какой характер носило это другое преступление, к какой категории оно относилось. Если виновный идет на причинение смерти человеку, чтобы скрыть преступление небольшой тяжести, опасность такого убийства не снижается. Сказанное следует отнести и к редким случаям убийства в целях сокрытия мнимого преступления, когда виновный ошибочно полагает, что ему грозит уголовная ответственность за действия, которые в действительности преступлением не являются. Аналогичная ситуация складывается, когда убийство совершено в целях осуществления или сокрытия преступления, которое впоследствии было декриминализовано1. Обратная сила закона, устраняющего уголовную ответственность за это деяние, не может распространяться на это убийство, совершенное в названных целях.

Соотнося этот пункт с п. «в», п. «з» и с признаком сопряженности с изнасилованием и прочими, наконец, с убийством лица, исполнявшего свой служебный долг, можем сделать вывод о том, что все предыдущие пункты не нужны, поскольку лицо при совершении убийства руководствуется либо желанием скрыть другое преступление, либо облегчить его совершение. Этот пункт надо оставить в УК и тогда отпадет вопрос о сопряженности и необходимости применять совокупность при разбое.

Под убийством, сопряженным с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, следует понимать:

- убийство из мести, за оказанное при изнасиловании сопротивления;

- убийство в процессе изнасилования;

- убийство с целью скрыть совершенное изнасилование.

Стало быть, убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, должно быть совершено при выполнении объективной стороны названных преступлений, то есть в момент насилия или угрозы его применения. В ответ потерпевший оказывает сопротивление насилию. Оно может быть вызвано и продолжающимся сопротивлением или потребностью удовлетворения половой страсти в отношении потерпевшей 2.

1 См.: Улицкий С. Практика применения нового закона при совершении убийств // Уголовное право. 2005. № 3. С. 61.

2 См.: Стрельников А.И. Указ. дис. С. 113.

В судебной практике нередко возникает вопрос квалификации убийства в процессе изнасилования, с целью скрыть факт его совершения. При решении этого вопроса следует иметь в виду, что убийство, сопряженное с изнасилованием, специально выделено из числа убийств с целью скрыть другое преступление, является их частным случаем, своеобразной специальной нормой и в связи с этим подлежит применению в указанном случае.

По выводам обвинительного заключения Кортава Т.Г. вменено в вину то, что он 27 июня 2002 г. по предварительному сговору и совместно с Бебия Д.С. с целью изнасилования настигли следовавшую домой жительницу с. Приморское Калян А.С. и, применяя физическое насилие, повалили ее на землю и против ее воли, согласия Бебия Д.Н. вступил с ней в половое сношение. Подсудимый Кортава Т.Г. и следствием неустановленное лицо во исполнение единого преступного умысла, преодолевая активное сопротивление потерпевшей, удерживали последнюю, содействовали изнасилованию Калян Н.С.

Действуя единым преступным умыслом с остальными соучастниками, с целью скрыть совершенное ими преступление, совершили покушение на умышленное убийство, сопряженное с изнасилованием: Бебия имевшейся у него цалдой нанес Калян А.С. несколько ударов в область головы, и увидев, что, несмотря на полученные ранения, она подает признаки жизни, они с особой жестокостью, продолжая свои преступные намерения, накинули на ее шею кусок металлической проволоки и стали душить, нанеся потерпевшей тяжкие телесные повреждения. Однако, по независящим от них обстоятельствам, потерпевшая Калян А.С. осталась жива ввиду своевременного оказания ее медицинской помощи1. Это совершенное деяние должно быть квалифицировано как покушение на убийство, сопряженное с изнасилованием. В данном случае все трое участников являются соисполнителями.

Как видно на примере изнасилования, понятие «сопряженности» убийства с другими преступлениями отчасти характеризуется целью сокрытия или облегчения совершения этого преступления.

В литературе нередко отмечается неточность понятия «иные действия сексуального характера». Критика имеющегося разъяснения сводится к тому, что если понимать под иными действиями сексуального характера удовлетворение половой потребности другими способами, то к таковым можно отнести практически все насильственные сексуальные действия, не подпадающие под признаки изнасилования, насильственного мужеложства и насильственного лесбиянства. Например, эксбиционизм, фроттаж, петтинг и т.д.

Некоторые авторы в целях решения обозначенной проблемы пытаются перечислить «иные действия сексуального характера». Например, такая попытка была предпринята А.Б. Утямишевым2.

1 Из обобщения практики Верховного Суда Республики Абхазия за 2003 г., уг. дело № 1-15.

2 См.: Утямишев А.Б. Уголовная ответственность за насильственные действия сексуального характера, не связанные с изнасилованием: дис. ... канд. юрид. наук. Хабаровск, 2001. С. 86-87.

Другие ученые1 предлагают воспользоваться зарубежными опытом и определить «иные действия сексуального характера» через понятие «сексуального проникновения». При этом авторы таким определением иных действий сексуального характера преднамеренно сужают границы уголовной ответственности за рассматриваемое преступление.

Ограничивая понятие «иных действий сексуального характера» сексуальным проникновением, авторы не отрицают того, что уголовной практике известны деяния, не связанные с проникновением. И тут же ставится вопрос, как квалифицировать указанные действия, когда они совершены насильственным способом. А.В. Кулаков предлагает дополнить уголовный закон нормами, предусматривающими ответственность, во-первых, за оскорбление, выраженное в сексуальной форме, во-вторых, ответственность за публичное совершение действий сексуального характера2.

Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА). Главная задача любого государства - обеспечение охраны жизни и здоровья, чести и достоинства своих граждан от любого посягательства на них посредством создания благоприятной сферы обитания и постоянного повышения экономического, идеологического, культурного и морально-нравственного уровня жизни общества3.

В п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА объединены два отягчающих обстоятельства, ранее предусмотренные в ст. 104 УК ГССР 1961 г., в отличие от УК РФ, в котором в настоящее время убийство по мотиву кровной мести выделено в особый пункт - п. «е.1» ч. 2 ст. 105 УК РФ).

При квалификации по признаку национальной, религиозной, расовой ненависти или вражды необходимо установить соответствующий мотив. Мотив может быть обусловлен ненавистью к потерпевшему как представителю определенной национальности, расы или религии либо может служить проявлением шовинистического мировоззрения, ксенофобии или религиозной нетерпимости, когда ненависть или вражда распространяются на лиц всех иных национальностей или всех иноверцев. Повышенная опасность этого вида убийства обусловлена тем, что оно посягает не только на жизнь человека, но и гарантированное ст. 21 Конституции равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от его национальной, расовой или религиозной принадлежности.

1 См.: Кулаков А.В. Уголовно-правовые и криминологические аспекты насильственных действий сексуального характера: дис. ... канд. юрид. наук. Рязань, 2004. С. 62-63; Кибальник А., Соломоненко И. Насильственные действия сексуального характера // Российская юстиция. 2001. № 8. С. 65; и др.

2 См.: Стетюха МП.Убийства, сопряженные с изнасилованием и (или) насильственными действиями сексуального характера: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-н/Д., 2008. С. 63.

3 См.: Рахматулина Н.Г. Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести: вопросы квалификации и индивидуализации наказания: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-н/Д., 2005. С. 146.

По нашему мнению, будет наиболее целесообразным внести изменения в п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА, расширив круг мотивов, по которым совершается убийство, квалифицируемое по данному пункту.

Учитывая развивающееся абхазское общество с рядом различных политических и идеологических интересов и зарождением множества социальных групп, конфликтующих между собой, необходимо обеспечить уголовно-правовую защиту и тем и другим. Таким образом, предлагаем п. «л» в новой редакции: убийство, совершенное по мотивам политической, идеологической, расовой ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

При этом квалифицирующее обстоятельство - «убийство, совершенное по мотивам кровной мести», учитывая его значимость и распространенность на территории Республики Абхазии со времен действия обычного права, пойти по пути законодателя АССР и выделить в отдельный пункт, как было отмечено в ст. 146 прим. «а» УК АССР.

Убийство по мотиву кровной мести. Обычай кровной мести, сохранившейся на территории Республики Абхазия с давних времен, состоит в том, что в случае убийства или причинения вреда здоровью или оскорбления какого-либо лица потерпевший либо его родственники обязаны отомстить обидчику, лишив его жизни. Наличие в п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА подобного квалифицирующего признака свидетельствует о том, что Республика Абхазия признает обычай кровной мести. В данном случае «признавать обычай кровной мести» означает, что, совершая убийство, кровник руководствуется именно исполнением кровной мести, независимо от того, насколько высока будет уголовная ответственность для него.

Со своей стороны родственники новой жертвы тоже считают себя обязанными выполнить обычай кровной мести («кровь за кровь»). Этот процесс может длиться долго, приводя к гибели многих людей.

Известно, что там, где закон бессилен, человек использует обратное его природе право расплаты за нанесенную обиду: право по своему разумению наказывать обидчика, что изначально породило кровомщение, провозгласило его личное право и сохранило это у отдельных народов до настоящих дней как необходимость осуществления долга перед убитым родичем или соплеменником 1.

В отличие от простого убийства из мести при убийстве по мотиву кровной мести виновный руководствуется не столько чувством личной неприязни к потерпевшему, сколько стремлением соблюсти обычай, дабы не подвергнуть позору себя и свой род.

1 См.: Рахматулина Н.Г. Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести: вопросы квалификации и индивидуализации наказания: дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-н/Д., 2005. С. 153.

Ознакомившись с практикой Верховного суда по делам об убийствах, квалифицированных по признаку «убийство из кровной мести», следует отметить, что во всех случаях Верховным Судом Республики Абхазия, дана неправильная квалификация содеянного виновным.

Ахвледиани Р.Б. следствием обвиняется в том, что он примерно в 11 часов в с. Бармыш находился за рулем принадлежащей ему автомашины РАФ 22-03 с пассажирами и, увидев шедшего ему навстречу Мукба Ш.А., который в 1995 г. совершил убийство его отца - Ахвледиани Б.А., с целью умышленного убийства, на почве кровной мести, совершил на него наезд управляемой автомашиной, в результате чего последний упал. Затем, желая довести свои намерения до конца, подбежал к лежащему на земле Мукба Ш.А. и, выхватив висевший на боку у последнего нож, нанес ему четыре ножевых ранения с область груди, от чего тот скончался на месте1. Своими действиями на почве кровной мести он совершил умышленное убийство, предусмотренное ст. 104 п. 8 УК РА (п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Абхазия переквалифицировала действия Ахвледиани Р.Б. со ст. 104 п. 8 УК РА (п. «л» ч. 2 ст. 99 УК РА) на ст. 105 УК РА (ч. 1 ст. 99 УК РА 2007 г.) - простое убийство, что не соответствует фактическим обстоятельствам, установленным в материалах уголовного дела. Ахвледиани Р.Б. совершил убийство Мукба Ш.А. на почве кровной мести, отомстив, тем самым, за убийство отца -Ахвледиани Б.А. и других мотивов убийства нет, что подтверждается показаниями свидетелей Мукба Н.А., Мукба В.А., Айба Л.М., Бения А.К., Мукба-Куруа Н.А. и др.

Материалами также установлено, что осужденный Ахвледиани Р.Б. после убийства его отца Мукба Ш.А., затаив злобу, неоднократно высказывал угрозы в адрес последнего и предупредил, чтобы он «на глаза ему не попадался».

Далее из показаний Айба Л.М. видно, что Ахвледиани Р.Б. в день убийства на месте происшествия заявил, что он убил Мукба Ш.А., отомстив ему за убийство отца.

Из наличия собранных доказательств и исходя из обстоятельств дела, следует сделать вывод, что в данном случае единственным мотивом убийства является кровная месть, что всегда имело место в обычае абхазов.

Кровная месть прежде рассматривалась как один из наиболее опасных пережитков обычаев древних абхазов. В силу этого делался вывод, что действие нормы о кровной мести, как и других преступлениях, составляющих пережитки местных обычаев, должно ограничиваться местностями, где соответствующие деяния являются пережитками местных обычаев. В действующем

УК РА подобных ограничений нет, так как берется во внимание вся территория Республики Абхазия.

Ни место совершения преступления, ни принадлежность субъекта преступления к коренной национальности. Главное - признает ли виновный обычай кровной мести и действует ли подчиняясь этому обычаю. Соответственно в данном случае речь идет лишь о той национальности, которая признает обычай кровной мести.

Убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 99 УК РА). Это новый квалифицирующий признак, не известный ранее действовавшему законодательству ГК СССР 1961 г. Введение этого признака обосновывается тем, что благодаря успехам медицины в области трансплантации органов и тканей человека, появился соблазн к изъятию их ценой жизни потерпевшего.

В настоящее время судебная практика по данному виду убийств в Республике Абхазия полностью отсутствует. А введение п. «м» ч. 2 ст. 99 УК РА связано с тем, чтобы в дальнейшем при совершении подобных преступлений квалифицировать их соответствующим образом.

Для квалификации по п. «м» ч. 2 ст. 99 УК РА не имеет значения, удалось ли в дальнейшем виновному использовать органы или ткани потерпевшего. Важно, что смерть была причинена именно с этой целью.

Рассматриваемое преступление может быть совершено в целях использования органов и тканей потерпевшего не только для трансплантации. Изъятие органов или тканей убитого может быть совершено и для любого последующего использования, не исключая каннибализма, ритуальных действий на почве суеверия, кормление животных и пр.

Характер использования органов и тканей для квалификации по п. «м» ч. 2. ст. 99 УК РА значения не имеет.