CC BY
99
УДК 947 (571.1)
В. П. ВАСИЛЕВСКИЙ
Омский государственный технический университет
ОСОБЕННОСТИ ОПЕРАТИВНОЙ ОБСТАНОВКИ И ЗАДАЧИ ОРГАНОВ ГПУ-ОГПУ В ОМСКОМ ПРИИРТЫШЬЕ_
Статья посвящена исследованию влияния оперативной обстановки в Омском Прииртышье на специфику деятельности органов ГПУ-ОГПУ. Выделены особенности деятельности советских органов государственной безопасности, обусловленные географическим положением региона, спецификой его исторического и социально-экономического развития.
Ключевые слова: органы государственной безопасности, ГПУ-ОГПУ, Омское Прииртышье, оперативная обстановка, особенности деятельности.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ и Омской области. Конкурс «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном». Проект № 1511-55003 «Деятельность органов ГПУ-ОГПУ в Омском Прииртышье (1922—1934 гг)».
В современной исторической науке растет интерес исследователей к региональным особенностям деятельности советских спецслужб, изучающимся в связи с оперативной обстановкой в отдельных регионах страны. Омское Прииртышье, относящееся к «сибирской глубинке», в подобном ракурсе еще не привлекло внимания историков. Здесь усилиями В. М. Самосудова относительно изученными являются лишь политические репрессии [1—3].
Цель данной работы — проанализировать оперативную обстановку в Омском Прииртышье в 20-е годы и, соответственно, выделить особенности деятельности органов ГПУ-ОГПУ в регионе.
Омское Прииртышье, в период колчаковской диктатуры являвшееся столицей белой России, среди сибирских регионов, у победивших в Гражданской войне коммунистов, имело особенно отрицательную, контрреволюционную репутацию. После стремительного захвата Красной армией Омска в городе остались десятки тысяч противников советского государства, не успевших или не захотевших покинуть территорию региона. Они были готовы к различным формам антикоммунистической борьбы: от прямого вооруженного противостояния до скрытого саботажа государственной политики и агитации против коммунистической власти. Соответственно, в условиях затухающей локальной Гражданской войны сибирскими чекистами Омск воспринимался как город, который необходимо очистить от противников нового строя, представлявших угрозу для безопасности социалистического государства.
Видный омский коммунист А. Н. Дианов, некоторое время проходивший службу в органах ВЧК на транспорте, вспоминал: «Омск был переполнен бежавшими с запада и с востока буржуями, офицерством, населением окрестных казачьих станиц настроено монархически, враждебно к Советской власти» [4, л. 1]. Прибывшая в город в 1920 г. для службы в ЧК рядовым сотрудником А. Ф. Ворозенец увидела враждебный город, наполненный врагами нового строя. Она вспоминала: «Сибирь. Омск. Высаживаемся. В первые дни пребывания Омск произвел неприглядное впечатление: пыльный, душный город со
скудной растительностью, частными домами-мазанками, с их угрюмыми, враждебно настроенными хозяевами — остатками кулачества, не успевшими убежать с белогвардейцами; базары, кишащие спекулянтами со всевозможной снедью, и рядом оборванные, падающие от истощенья люди... Все это произвело на нас удручающее впечатленье» [4, л. 228]. Это был типичный негативный профессионально обусловленный взгляд сотрудника советских органов государственной безопасности на Омск начала 20-х гг. Он культивировался руководством органов безопасности на всем протяжении 20-30-х гг. С профессиональной точки зрения сотрудников советских органов государственной безопасности, Омск нуждался в масштабной «зачистке» от врагов Советской власти.
Особенность оперативной обстановки Омского Прииртышья 20-хгг. заключалась в наличии на территории региона — бывшей столицы белой России — значительного числа бывших белогвардейцев (офицеров, сотрудников контрразведки). Омские чекисты имели все основания им не доверять. В 1918 г. офицерские подпольные организации совместно с чехами свергли Советскую власть на территории Сибири. После захвата Омска частями Красной армии одним из первых дел, расследованных чекистами, было дело против офицеров на артиллерист-ских складах, которые способствовали в 1918 г. падению Советской власти в Омске и после освобождения города от колчаковцев вновь остались служить на складах. Их антисоветская деятельность была полностью доказана [5, с. 62-73]. В соответствии с действовавшими в тот период юридическими нормами, на протяжении 20-х гг. бывшие белые офицеры часто изобличались сотрудниками ГПУ- ОГПУ в антисоветской деятельности.
Особенную опасность среди противников Советской власти в Омске представляли сотрудники белогвардейских спецслужб и их агенты. В белой Сибири штаб-квартиры многочисленных белых контрразведок располагались в столице — Омске. По неполным данным сибирских чекистов, в Омске в главном аппарате контрразведки (без милиции, отрядов особого назначения и следственной комиссии) работало
свыше 500 человек [6, л. 6]. Белые спецслужбы имели разветвленный агентурный аппарат. И после завершения Гражданской войны сотрудники белых контрразведок и их агентурный аппарат представляли серьезную антисоветскую силу, угрожавшую безопасности Советской России. В своих интересах их могли использовать представители иностранных спецслужб, которые в разгар Гражданской войны работали на территории Сибири и имели с белыми контрразведчиками личные связи. В годы Гражданской войны в Сибири особенно активно действовала японская разведка. Генерал-майор Такиуки, подводя итоги сибирской интервенции 1918—1919 гг., отмечал: «В то время в Сибири работали офицеры из всех полков Японии, которые занимались изучением края. В результате те местности, о которых мы ничего не знали, были изучены, и в этом отношении у нас не может быть почти никаких беспокойств» [7, с. 304].
После завершения Гражданской войны в России японская разведка продолжила свою работу на территории Сибири. В этой связи сибирские чекисты отмечали, что «почти все работники колчаковской контрразведки перешли на службу к иностранным разведкам (преимущественно в японскую разведку) и являлись организаторами и до сих пор являются активными участниками различных белогвардейских контрреволюционных организаций, — как-то: Российского общевоинского союза (РСВС), Всероссийской фашисткой партии (ВФП), Братства Русской правды (БРП)» [6, л. 9]. Наличие в регионе бывших представителей белой контрразведки и остатков ее агентурного аппарата повлияло на оперативную обстановку в Омском Прииртышье в 20 — 30-е гг.
На территории Омска работали иностранные миссии, за которыми органы ГПУ — ОГПУ осуществляли негласный надзор. Специалистами общепризнано, что каждая иностранная миссия и представительство имели много разведчиков, а сами учреждения по существу были филиалами спецслужб в России и занимались сбором разведывательной информации [8, с. 301]. К середине 20-х гг. в Омске работали датское, эстонское, латвийское представительства, активно действовали союзы китайских и корейских рабочих, члены которых являлись подданными иностранных государств [9, л. 1, 2]. Органы ГПУ —ОГПУ Омска вели наблюдение за иностранными миссиями, дипломатами и гражданами иностранных государств на территории региона.
В силу географического расположения региона в азиатской России, особым направлением в работе омских чекистов был «восточный вопрос». Работа в этом направлении выражалась в контрразведывательной деятельности в отношении разведок восточных государств — Японии и Китая, а также в борьбе с китайской организованной преступностью (бандами хунхузов). По поводу угроз, исходящих для СССР из Китая, историк А. М. Плеханов отмечает: «Остатки частей генералов Б. В. Анненкова, А. С. Бакича, А. И. Дутова и других, формально интернированные китайскими властями, постоянно угрожали Семиречью. Китай был базой для подготовки диверсантов и бандитских отрядов для нападения на пограничные села Дальнего Востока. Да и сами китайцы постоянно нарушали границу, в 1928 г. дело дошло до вооруженных столкновений» [8, с. 52]. В 20-е гг. наличие многочисленной китайской диаспоры в Омске являлось существенным фактором, определявшим оперативную обстановку в Омском Прииртышье. Оперативная разработка Союза китай-
ских рабочих являлась важнейшей задачей сотрудников органов ГПУ—ОГПУ Омска. Эта работа стала особенно значимым достижением чекистов Омского Прииртышья по восточной линии. Из материалов органов ОГПУ Омска следует, что под вывеской этой организации в городе существовал всероссийский руководящий центр китайской организованной преступности, на некоторых членов союза у чекистов имелись показания представителей китайской диаспоры об их шпионской деятельности в пользу Японии [10].
Город Омск являлся столицей Сибирского казачьего войска (СКВ), представлявшего собой военно-служилое, сословно-территориальное образование, официально существовавшее с 1808 по 1919 год [11, с. 88]. Несмотря на официальную ликвидацию СКВ Сибревкомом в декабре 1919 г., выходцы из казачьего сословия продолжали называться в официальных документах «казаками» вплоть до 40-х гг. Сотрудники ГПУ—ОГПУ вели постоянную работу в отношении бывших сибирских казаков, рассматривая их как активную антикоммунистическую силу. Показательно, что в 1940 г. сибирскими чекистами с информационной целью и для постановки задач для дальнейшей работы своих сотрудников была составлена специальная справка, посвященная деятельности органов государственной безопасности в отношении СКВ. В документе ставилась задача по оперативной разработке бывших казаков: «Большое количество разного контрреволюционного элемента сбежало из казачьих станиц в города, районные центры, многие из них устроились на работу в совхозах, пристанционных пунктах, скрыли свое историческое контрреволюционное прошлое, замаскировались под видом служащих, чернорабочих и т.д., отсюда продолжали вести контрреволюционную работу по сколачиванию антисоветских формирований в гор. Омске и по районам. Материалы по этим ликвидированным организациям показали, что основной питательной и организующей казачье сословие силой является зарубежная белоказачья эмиграция. Отсюда важнейшее значение во всей агентурной работе по этим объектам имеет разработка закордонных связей казачества» [12, л. 20]. В 20—30-е гг. наличие населения и земель бывшего СКВ являлось значимой особенностью оперативной обстановки на территории Омского Прииртышья.
Омск являлся крупнейшим транспортным узлом. Город располагался на важнейшей транспортной артерии страны — Транссибе. Кроме того, важнейшей водной артерией краевого, сибирского значения являлась река Иртыш, на берегу которой расположен Омск. Транссибирская железнодорожная магистраль связывала Сибирь и Дальний Восток с европейской частью России. Она имела колоссальное военное и экономическое значение. Перед омскими чекистами, в качестве важнейших, стояли задачи восстановления железнодорожного транспорта после завершения Гражданской войны и обеспечение безопасности его работы в дальнейшим.
К 1922 году у Советского правительства возникли серьезные трудности с обеспечением населения хлебом. Засуха, поражавшая два года подряд 34 губернии, вызвала не только голод в Поволжье, но отразилась и на других губерниях европейской России. Не было хлеба, чтобы накормить голодных, и не было семян, чтобы его посеять в наступившем 1922 году. В Сибири хлеб был изъят у крестьян. Но его невозможно было вывезти из-за разрухи на транспорте, слабой пропускной способности железных дорог,
коррупции, массовых хищений грузов, актов саботажа и диверсий. В январе 1922 г. в край был направлен Ф. Э. Дзержинский, совмещавший должности наркома путей сообщения, наркома внутренних дел, а с февраля 1922 года председателя ГПУ при НКВД РСФСР. В состав возглавляемой им экспедиции входило сорок сотрудников Наркомата путей сообщения, Наркомата продовольствия, чекистов, членов военно-транспортного трибунала и профсоюзных работников.
Успешные результаты работы экспедиции Ф. Э. Дзержинского были подробно освещены еще в советской историографии. А. А. Халецкая отмечает, что «в результате принятых экспедицией мер задание по вывозу продовольствия в феврале 1922 г., несмотря на огромные трудности из-за снежных заносов, было выполнено на 63 %, что было большим достижением по сравнению с декабрем 1921 г., когда оно было выполнено лишь на 19 %» [13, с. 34]. С отъездом Ф. Э. Дзержинского омские чекисты продолжили интенсивную работу по наведению порядка на транспорте. Основными задачами для них стала борьба со взятками и хищениями. В работе по искоренению этих явлений сотрудники органов безопасности опирались на сознательную поддержку трудящихся масс. В одном из номеров омской газеты «Рабочий путь» комячейка ЛООКТОГПУ станции Омск обращалась к гражданам с призывом: «Товарищи! Ведь ГПУ ваша охрана. Так давайте же вместе бороться со злом и контрреволюцией. Давайте помогать друг другу в борьбе. Помогайте искоренять наследие старого прошлого — взятку и хищенья» [14].
Значение Омска, как транспортного узла, привело к открытию в 1923 г. в городе «Сибирской школы по подготовке агентов ТО». Омская школа до 1925 г. готовила специалистов органов ОГПУ на транспорте для районов Сибири и Дальнего Востока. Школа находилась по адресу: ул. 1-я Линия, дом № 20. Продолжительность обучения в ней составляла восемь месяцев [15]. Велико было значение Омска и как узла водного транспорта. Как вспоминал А. Н. Дианов: «Дзержинский, будучи в Омске, ознакомился с положением дел на речном транспорте, и по его рекомендации водный транспорт был выделен из НКПС и в Омске было создано затем Управление Госпароходства рек Западной Сибири. Начальником его назначен Дианов» [4, л. 2]. Всероссийская значимость работы транспорта в Омском Прииртышье, стала особенностью, определявшей оперативную обстановку в регионе и наличие в нем крупного подразделения органов ГПУ—ОГПУ, обеспечивавшего безопасность на транспорте.
В 20-е годы большинство населения Омского Прииртышья составляли крестьяне. Западная Сибирь являлась одной из основных житниц Советской России. Сибирское крестьянство традиционно было более зажиточным, чем крестьянство европейской России. В этой связи председатель Сибревкома И. Н. Смирнов в начале января 1921 г. докладывал В. И. Ленину: «Сибирское крестьянство зажиточно. Европейские термины (кулак, середняк и бедняк) к Сибири прило-жимы в несколько измененном понимании. По количеству лошадей и рогатого скота сибирский «середняк» не уступит российскому «кулаку»» [16, с. 613]. В 1920 г. зажиточное сибирское крестьянство негативно встретило политику военного коммунизма и оказало ей ожесточенное вооруженное сопротивление. Омское Прииртышье было охвачено знаменитым Западно-Сибирским восстанием, которое достаточно подробно отражено в исторической литера-
туре. Несмотря на поражение, наряду с другими крупными крестьянскими выступлениями периода локализации и завершения Гражданской войны, восстание подтолкнуло коммунистов к проведению Новой экономической политики (НЭП).
НЭП зафиксировала временную победу крестьянства в Гражданской войне. Исследователь В. В. Конд-рашин обращает внимание на опыт Гражданской войны как на предпосылку для политики коллективизации, проводимой насильственными методами в будущем. «Прежде всего в Гражданской войне большевики получили очень важный опыт взаимодействия с крестьянством. Он подтвердил марксистскую доктрину о крестьянстве как «неудобном классе» для коммунистического эксперимента. Гражданская война показала большевикам ненадежный характер крестьянства как стратегического союзника. Отсюда та подозрительность и неприязнь многих представителей большевистского руководства и государственного аппарата к крестьянину в последующие годы» [17, с. 340]. Руководителями партии НЭП рассматривалась как временная уступка крестьянству. Поэтому ее ликвидация была неизбежна.
Преимущественно крестьянский состав населения Омского Прииртышья становился одним из факторов, определявших оперативную обстановку и задачи органов ГПУ в регионе. Недоверие коммунистов к крестьянину диктовало необходимость активной работы органов безопасности советского государства в сельской местности. В условиях НЭП органы ОГПУ Омского Прииртышья выполняли в деревне следующие задачи: контроль за политическими настроениями с целью предупреждения возможных выступлений против режима и с информированием партийных органов о политическом состоянии деревни; выявление активных противников Советской власти (бывшие каратели, сотрудники контрразведки и пр.) и репрессии в отношении них; надзор за поведением членов Коммунистической партии в деревне; реализация политики государства, направленной на обострение классовой борьбы в деревне и поддержку ее беднейших слоев путем административных мер регулирования экономики. В ходе свертывания НЭП и коллективизации органы государственной безопасности, как и во всей стране, стали инструментом политики государственного террора в отношении крестьян.
Поликонфеесиональный и полиэтнический состав населения являлся важным фактором, влиявшим на оперативную обстановку в Омском Прииртышье и задачи органов государственной безопасности. Во-первых, на территории Омского Прииртышья проживали автохтонные сибирские народы, традиционно исповедовавшие ислам — казахи и сибирские татары. Работа оперативников, обслуживавших территории, населенные этими народами, имела специфику. Руководство требовало особо выделять в информационных сводках из уездов вопрос о положении в среде мусульманского населения, что требовало от оперативника специальной работы в этом направлении. Во-вторых, на территории Омского Прииртышья компактно проживали этнические диаспоры, так называемые «инонациональности» (народы, имевшие государственность за пределами СССР). Это были немцы, поляки, латыши, эстонцы. Советские спецслужбы подозрительно относились к ним из-за их потенциальной вербовочной уязвимости. Исследователь В. Н. Хаустов отмечает, что «в СССР постепенно усиливалась подозрительность в отношении тех слоев населения, которые представ-
ляли собой так называемую «разведочную базу иностранных разведок». По сложившимся в оперативных подразделениях органов государственной безопасности учетам, в качестве такой базы рассматривались советские граждане — представители инона-циональностей, особенно тех государств, которые, по мнению высшего руководства, представляли потенциальных врагов СССР» [18, с. 221].
Таким образом, оперативная обстановка в Омском Прииртышье была обусловлена не только общей ситуацией в стране, но и географическим положением региона, спецификой его исторического и социально-экономического развития. Региональные особенности оперативной обстановки в Омском Прииртышье значительно влияли на деятельность органов государственной безопасности: столица белой Сибири стала одним из центров советской репрессивной политики в отношении бывших белых офицеров и сибирского казачества; органами ГПУ — ОГПУ велась активная работа по восточной линии; в Омске были расположены подразделения, обеспечивавшие безопасность транспортного узла; значительно влиял на деятельность спецслужб в регионе его крестьянский, поликонфессиональный и полиэтнический состав населения.
Библиографический список
1. Самосудов, В. М. Исторические этюды о репрессиях в Омском Прииртышье / В. М. Самосудов. — Омск : ОмГПУ, 1998. - 233 с.
2. Самосудов, В. М. Большой террор в Омском Прииртышье 1937-1938 / В. М. Самосудов. — Омск : ОмГПУ, 1998. — 268 с.
3. Самосудов, В. М. Записки из кровавого года / В. М. Самосудов. — Омск : ОмГПУ, 2000. — 168 с.
4. Архив Управления ФСБ России по Омской области. Ф. 87. Оп. 3. Д. 1596.
5. Бударин, М. Е. Чекисты / М. Е. Бударин. — Омск : кн. изд-во, 1987. — 288 с.
6. Архив Управления ФСБ России по Омской области. Ф. 87. Оп. 3. Д. 292.
7. Кирмель, Н. С. Белогвардейские спецслужбы в Гражданской войне 1918 — 1922 гг. / Н. С. Кирмель. — М. : Кучково Поле, 2008. — 512 с.
8. Плеханов, А. М. ВЧК —ОГПУ. Отечественные органы государственной безопасности в период новой экономической политики. 1921 — 1928 / А. М. Плеханов. — М. : Кучково Поле, 2006. — 704 с.
9. Исторический архив Омской области (ИАОО). Ф. Р-27. Оп. 2. Д. 32.
10. Василевский, В. П. Деятельность органов ОГПУ по оперативной разработке Союза китайских рабочих в Омске (к постановке проблемы) / В. П. Василевский, А. В. Сушко // Вестник Кемеровского государственного университета. — 2013. — № 2 (54), т. 3. — С. 26 — 30.
11. Андреев, С. М. Сибирское казачье войско : в 3-х т. / С. М. Андреев, В. А. Шулдяков // Историческая энциклопедия Сибири ; Институт истории СО РАН. — Новосибирск : Изд. дом Историческое наследие Сибири, 2009. — Т. 3. — С. 88 — 90.
12. Архив Управления ФСБ России по Омской области. Ф. 87. Оп. 3. Д. 20.
13. Халецкая, А. А. Экспедиция Ф. Э. Дзержинского в Сибирь (1922 г.) / А. А. Халецкая. — Омск : Кн. изд-во, 1963. — 69 с.
14. Рабочий путь (Омск). — 1922. — 17 декабря.
15. Василевский, В. П. Кадровый отбор для подготовки сотрудников государственного политического управления (ГПУ) на транспорте / В. П. Василевский, А. В. Сушко // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Сер. История. Политология. Экономика. Информатика. — № 15 (158), вып. 27. — 2013. — С. 133—139.
16. Сибирская Вандея. 1919 — 1920. Документы. В 2-х т. Т. 1 / Под ред. А. Н. Яковлева ; сост. В. И. Шишкин. — М : Междунар. фонд Демократия, 2000. — 664 с.
17. Кондрашин, В. В. Крестьянство в России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма / В. В. Кондрашин. — М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), Фонд первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2009. — 575 с.
18. Хаустов, В. Н. Иностранцы и советские граждане иностранного происхождения — потенциальные «агенты» буржуазных разведок / В. Н. Хаустов // Исторические чтения на Лубянке: 1997 — 2008. — М. : Кучково Поле, 2008. — С. 219 — 227.
ВАСИЛЕВСКИЙ Виталий Петрович, соискатель по
кафедре отечественной истории.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 08.12.2014 г. © В. П. Василевский
