CC BY
34
уголовный процесс
DOI 10.24412/2227-7315-2022-4-126-133 УДК 343.1
Д.С. Устинов
ОСОБЕННОСТИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПРАВА ОБВИНЯЕМОГО НА ЗАЩИТУ ПРИ РЕАЛИЗАЦИИ МЕР БЕЗОПАСНОСТИ В ОТНОШЕНИИ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА
Введение: в статье с точки зрения обеспечения права обвиняемого на защиту анализируются положения закона, определяющие порядок и условия применения меры безопасности в отношении свидетелей и потерпевших в виде засекречивания их личности, выясняется соотношение указанных норм с исходными требованиями, лежащими в основе законности уголовно-процессуальной деятельности. Цель: подтвердить диктуемую практикой потребность изменения научного и законодательного подхода к сущности и основаниям применения мер безопасности в отношении свидетеля и потерпевшего, к значимости обеспечения права обвиняемого на защиту в условиях реализации указанных мер. Методологическую основу исследования составляют диалектический подход к познанию действительности, а также анализ, синтез, индукция, дедукция, формально-юридический, сравнительно-правой и другие методы научного познания. Результаты: выявлено несоответствие законодательной регламентации порядка реализации мер безопасности, в том числе положений, касающихся оснований засекречивания лица, свидетельствующего против обвиняемого, общеправовым требованиям, закрепленным в ст. 7 УПК РФ, что позволяет применять указанную меру пресечения в «дежурном порядке». Выводы: действующая законодательная регламентация реализации права обвиняемого на защиту в условиях применения мер безопасности, в том числе засекречивания участников уголовного судопроизводства, в должной мере не обеспечивает соблюдение прав этого лица, поскольку, несмотря на требования принципа законности позволяет применять указанные меры на основе решения в отсутствии соответствующих фактических данных указывающих на какую-либо угрозу, что существенно затрудняет право обвиняемого на допрос свидетелей, показывающих против него.
Ключевые слова: обвиняемый, права на защиту, меры безопасности, засекречивание, очная ставка, допрос.
© Устинов Дмитрий Сергеевич, 2022
Кандидат юридических наук доцент кафедры уголовного процесса (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: ustinov681@yahoo.com © Ustinov Dmitry Sergeevich, 2022
Candidate of Legal Sciences Associate Professor of the Department of Criminal Procedure (Saratov State Law 126 Academy)
D.S. Ustinov
FEATURES OF ENSURING THE RIGHT
OF THE ACCUSED TO PROTECTION IN THE IMPLEMENTATION OF SECURITY MEASURES AGAINST PARTICIPANTS IN CRIMINAL PROCEEDINGS
Background: in the article, from the point of view of ensuring the right of the accused to defense, the provisions of the law defining the procedure and conditions for the application of security measures against witnesses and victims in order to classify their identity are analyzed, the correlation of these norms with the initial requirements underlying the legality of criminal procedural activity is clarified. Objective: to confirm the need dictated by practice to change the scientific and legislative approach to the essence and principles of the application of security measures in relation to the witness and the patient, to the importance of ensuring the right of the accused to defense in the conditions of the implementation of these measures. Methodology of the research is the dialectical approach to the cognition of reality, analysis, synthesis, induction, deduction, formal legal, comparative legal and other methods of scientific cognition. Results: the discrepancy between the legislative regulation of the procedure for the implementation of security measures, including the provisions concerning the grounds for classifying a person testifying against the accused, and the general legal requirements enshrined in Article 7 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, which allows the use of the specified measure of suppression in the "on-call order". Conclusions: the current legislative regulation of the implementation of the right of the accused to defense in the conditions of the application of security measures, including the secrecy of participants in criminal court proceedings, does not adequately ensure respect for the rights of this person, because despite the requirements of the principle of legality, it allows the application of these measures on the basis of a decision in the absence of relevant factual data indicating any threat, which significantly complicates the right of the accused to interrogate witnesses testifying against him.
Key-words: accused, rights to defense, security measures, secrecy, confrontation, interrogation.
Защита по уголовным делам по своей сущности, характеру, порядку осуществления, весьма сложная и обременительная деятельность. Это, в первую очередь, обусловлено соотношением правомочий субъектов защиты и субъектов обвинения в досудебном производстве по уголовным делам.
Существенные корректировки для осуществления указанной деятельности вносят положения закона, связанные с обеспечением безопасности участников уголовного судопроизводства, прежде всего свидетелей и потерпевших. При этом в Российском уголовном процессе, в виду особенностей правового регулирования правил применения мер, обеспечивающих безопасность указанных лиц, приводят к значительному снижению эффективности средств обеспечения даже некоторых прав обвиняемых, вытекающих из соответствующих правовых положений общеевропейских институций.
Это, прежде всего, касается права обвиняемого на вызов и допрос показывающих против него свидетелей и потерпевших, права на то, чтобы эти лица были допрошены на тех же условиях, что и все другие свидетели (подп. d п. 3 ст. 6
Европейской Конвенции по правам человека)1. С целью обеспечения указанного права обвиняемого Федеральным законом РФ № 40-ФЗ от 2 марта 2016 г. в ст. 281 УПК РФ было введено правило, согласно которому решение об оглашении в судебном заседании показаний потерпевшего или свидетеля в случаях, предусмотренных п. 2-5 ч. 2 указанной статьи, может быть принято только при условии предоставления подсудимому возможности оспорить эти показания предусмотренным законом способом на всех стадиях, предшествующих судебному разбирательству2. При этом речь в данном случае идет не обо всех показаниях, а только о тех, которые послужили основой для обвинения или главным образом повлияли на принятие такого решения.
Данное законодательное нововведение вызвало обоснованную критику не только правоприменителей, которые были поставлены перед фактом обязательности проведения очной ставки практически по каждому уголовному делу3, но многих ученых-процессуалистов, усомнившихся в его результативности [1; 2; 3]. Но в этой дискуссии из поля зрения ее участников выпал значимый вопрос, связанный с возможностью реализации обвиняемым права защищаться посредством допроса лиц, свидетельствующих против него, в ситуации, когда приняты меры по обеспечению безопасности этих лиц.
Масштабы мер, принимаемых для обеспечения безопасности свидетелей и потерпевших по уголовным делам, с каждым годом возрастают. Согласно государственной программе МВД РФ «Обеспечение безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства на 2019-2023 годы» на эти цели выделен 1 млрд руб. По прогнозам авторов данной программы, количество лиц, нуждающихся в защите, будет увеличиваться и, как следствие, будет увеличиваться число применяемых мер безопасности в отношении этих лиц. Одним из мер безопасности, преимущественно применяющимся в уголовном судопроизводстве, является обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице и временное помещение его в безопасное место4.
На практике, нередко, свидетели и потерпевшие, могущие изобличить обвиняемого, отказываются от дачи показаний из-за страха перед ним и его окружением. В связи с этим и их засекречивают (ч. 9 ст. 166 УПК РФ) и в дальнейшем допрашивают в условиях, исключающих их узнавание (ч.5 ст. 278 УПК РФ). Данное обстоятельство существенно осложняет возможности обвиняемого по опровержению показаний потерпевших и свидетелей, изобличающих его в совершении преступления. В условиях предварительного расследования это можно сделать только путем проведения очной ставки, которая во многом является фактором психического воздействия на допрашиваемое лицо и может оказать «решающее воздействие на прекращение сопротивления противодействующего лица» [4]. Наглядное разоблачение ошибочных или откровенно ложных показаний по обстоятельствам, имеющим значение для разрешения уголовного дела,
S 1 See: European Convention on Human Rights. URL: https://www.echr.coe.int/Documents/
Convention_ENG.pdf (дата обращения: 23.02.2022).
2 См.: Федеральный закон от 2 марта 2016 г. № 40-ФЗ «О внесении изменений в статью 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2016. 4 марта.
3 См.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. № 55 «О судебном приговоре» // Российская газета. 2016. 7 дек.
4 См. подробнее: Постановление правительства от 25 октября 2018 г. № 1272 «Об утверждении Государственной программы „Обеспечение безопасности потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства на 2019-2023 годы"». URL: https://docs.cntd.ru/docu
128 ment/551510804?marker=6540IN (дата обращения: 05.04.2022).
нередко побуждает противоборствующую сторону к изменению показаний, к даче правдивых показаний [5]. В силу этого очная ставка может стать не только и не столько эффективным средством устранения существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц, но и способом обеспечения обвиняемому права на защиту, способом опровержения им обвинения. Однако согласно ч. 2 ст. 192 УПК РФ, следователь должен выяснить у лиц, между которыми проводится очная ставка, знают ли они друг друга и в каких отношениях находятся между собой, а после дачи показаний им предоставляется возможность задать вопросы друг другу. Выполнить эти требования при засекречивании сведений о личности допрашиваемых практически невозможно, что делает проведение очной ставки бессмысленным.
Подобного рода трудности для подсудимого возникают и при допросе засекреченных свидетелей в суде. Он не видит свидетеля и не располагает сведениями о его личности. Даваемые свидетелем показания воспринимаются подсудимым без знания обстоятельств их связи и характера взаимоотношений с допрашиваемым лицом; он не может видеть реакции допрашиваемых на свои вопросы, и потому лишен возможности возразить, оспорить их показания, уличить их во лжи. Все это существенно снижает возможность аргументированного опровержения обвиняемым данных против него показаний. Положение же свидетеля при этом существенно упрощается, он не связан ни морально-этическими моментами, ни психологическими переживаниями. Для него нет «лица», к которому обращены его суждения в виде показаний. Он говорит как бы «в спину», что, если не располагает ко лжи, то и не гарантирует правдивости сказанного. Отсутствие «эффекта присутствия», при котором поведение человека становится ситуативно-реактивным, ориентированным на социальное ожидание, возможность прорыва в защитной доминанте допрашиваемого [4], значительно снижают эффективность защиты, реализации обвиняемым предоставленного ему права на опровержение данных против него показаний. И этим откровенно пользуются следственные органы, применяя указанные меры защиты свидетелей там, где в этом нет процессуальной необходимости.
Как отмечает журналист «Новой Газеты» Петр Суханов, свидетели, к которым применены меры безопасности в виде обеспечения конфиденциальности сведений о защищаемом лице, в основном появляются не в делах, связанных с бандитизмом, убийствами или организованными преступными группами, а по уголовным делам, связанными с производством и сбытом наркотических средств. В каждом третьем деле после проведения «проверочной закупки» проводилось засекречивание, которое позволяло обвинению получать свидетеля, становящегося недоступным для защиты (из 50 изученных апелляционных жалоб о раскрытии личности свидетеля ни одно не было удовлетворено). Кроме того, судами в «дежурном порядке» применялась мера пресечения в виде заключения под стражу, обоснованная возможностью подозреваемого оказать давление на свидетелей. И это при том, что в большинстве случаях необходимость засекречивания отсутствовала1.
Данные выводы журналиста подтверждаются и практикой по другим уголовным делам, по которым применялось засекречивание свидетелей. Так, в сентябре
1 См.: Суханов П. Секретные свидетели // Новая газета. URL: https://novayagazeta.ru/ articles/2020/11/22/88058-sekretnye-svideteli (дата обращения: 05.04.2022). 129
2019 г. в мировом суде судебного участка № 8 Верх-Исетского судебного района г. Екатеринбурга по уголовному делу по обвинению Мельченко в оскорблении одетого в штатское сотрудника пресс-группы городского УМВД в дни протестов в сквере у Драмтеатра был допрошен свидетель, который затем был засекречен следствием. От участников судебного заседания его скрыли за полосатой простыней, натянутой в дверном проеме между залом заседаний и комнатой судьи. В своих показаниях свидетель помимо изобличительных показаний сообщил, что «дело резонансное, мне может угрожать опасность. У меня есть семья. Я не хочу публично афишировать свои данные». При этом добавил, что он сам заявление на сокрытие информации о себе не подавал. После ответа адвокат подсудимого усомнился в наличии оснований для засекречивания свидетеля и подал ходатайство об оглашении данных допрашиваемого. Данное ходатайство судьей было отклонено1.
По другому делу по обвинению Максима Верникова в совершении преступления, предусмотренного ст. 284 УК РФ в ноябре 2019 г. был допрошен свидетель под псевдонимом «Иванов А.», лицо которого было скрыто, голос изменен. Он рассказал, что состоял в местном отделении партии «Открытой России», которое возглавлял подсудимый. Данного секретного свидетеля уличили в противоречиях, он не смог объяснить, каким образом оказался одновременно в двух местах. Однако его показания были положены в основу приговора и стали ключевыми по уголовному делу2.
Приведенные примеры далеко не единичны, подобных фактов неправомерного использования засекречивания свидетелей достаточно много. Полагаем, что подобную практику нельзя признать оправданной в условиях действия принципа состязательности и равноправия сторон. В уголовном судопроизводстве образовалась нестандартная процессуальная ситуация, в которой, с одной стороны, обвиняемый наделен действенным инструментом по осуществлению защиты от обвинения, а с другой стороны, оно легко и существенно может быть ограничено безосновательным применением такой меры безопасности, как засекречивание лица, свидетельствующего против обвиняемого.
Для выхода из подобной ситуации, прежде всего, необходимо перевести меры безопасности в целом и в виде засекречивания личности свидетеля и потерпевшего, в частности, в разряд исключительных. Их применение должно быть возможно только при явной и прямой (пусть даже завуалированной) угрозе жизни и здоровью свидетелей и потерпевших, а также их родственников и близких лиц.
Анонимные свидетели в мировой уголовно-процессуальной практике — это нормальное явление, однако важно понимать, что анонимность применяется только в исключительных случаях с предоставлением (уравновешиванием, компенсацией) возможностей для осуществления защиты и гарантиями для защищаемого лица. Как указывает рекомендация п г (2005) 9 Комитета министров Совета Европы «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием», «свидетели или лица, сотрудничающие с правосудием, которые подвергаются
1 См.: Маслов И. «Он протянул ему какую-то корочку». URL: https://www.znak.com/2019-09-10/taynym_svidetelem_po_delu_ob_oskorblenii_policeyskogo_v_skvere_okazalsya_uchastnik_ protestov (дата обращения 24.02.2021).
2 См.: Полозов А. «Это ход, который призван закрыть белые пятна». URL: https://www.znak. com/2019-11-27/advokaty_ob_ulovke_zasekrechivaniya_svideteley_v_ugolovnyh_delah_i_o_tom_
130 kak_s_etim_borotsya (дата обращения 24.02.2021).
одному и тому же виду запугивания, должны иметь право на сходную защиту. Процессуальные нормы, направленные на защиту свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием, должны обеспечивать сохранение необходимого в демократическом обществе равновесия между предотвращением преступления, нуждами жертв и свидетелей и соблюдением права на справедливое судебное разбирательство. По возможности и в соответствии с законами государства анонимность лиц, которые могут давать показания, должна быть исключительной мерой. Если такие лица просят гарантий анонимности и/или такие гарантии предоставлены им компетентными органами, уголовно-процессуальный закон должен предусматривать наличие процедуры засвидетельствования, направленной на поддержание благоприятного баланса между нуждами уголовного судопроизводства и правами сторон...»1.
Такого подхода придерживается и Европейский суд по правам человека, который не единожды указывал в своих решениях на то, что ссылаться на заявления анонимных свидетелей для подтверждения виновности лица в совершении преступления суд может только в исключительных случаях, «при условии, если слушания в целом являются справедливыми, и, в особенности, если причины, по которым свидетель хочет сохранить свою анонимность, являются заслуживающими доверия, а уравновешивающие процедуры в достаточной мере компенсируют те ограничения, в условиях которых работает защита, и если решение о признании лица виновным основано не исключительно и не в решающей мере на показаниях анонимных свидетелей»2.
Еще один значимый аспект реализации права обвиняемого на защиту при анонимности свидетелей — это основания их засекречивания. При анализе норм УПК РФ, посвященных применению мер безопасности, становится очевидной непоследовательность правового регулирования оснований принятия данных решений. Так, в ч. 3 ст. 11 УПК РФ говорится о достаточных данных, указывающих на угрозу убийством, применение насилия, уничтожение или повреждение имущества либо иные опасные противоправные деяния; в ч. 9 ст. 166, ч. 8 ст. 193 и в ст. 278 УПК РФ в качестве оснований применения мер безопасности указывается на «необходимость обеспечения безопасности»; в ч. 2 ст. 186 УПК РФ в качестве таких оснований указано на «наличии угрозы» по заявлению лица, а в случае его отсутствия по судебному решению; в п. 4 ч. 1 ст. 241 УПК РФ говорится об «интересах обеспечения безопасности»3 [6; 7]. Подобные формулировки существенно затрудняют установление реальности угрозы, особенно в ситуации склонности потерпевших и свидетелей к преувеличению, либо в ситуации, когда свидетель и потерпевший могли неправильно понять требования, просьбы обвиняемого и в силу разных причин заявили о неких угрозах. Более того, как отмечалось ранее, свидетели могут даже не заявлять об угрозе, а следователи применяют засекречивание по собственной инициативе с целью затруднить
1 Рекомендации n r (2005) 9 Комитета министров Совета Европы «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием». Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2 См.: Постановление Европейского суда по правам человека от 20 ноября 1989 г. дело «Костов-ски против Нидерландов» (жалоба № 11454/85). URL: https://europeancourt.ru/uploads/ECHR_ Kostovski_v_The_Netherlands_20_11_1989.pdf (дата обращения: 24.02.2021); Постановление Европейского суда по правам человека от 19 декабря 1990 г. дело «Дельта против Франции» (жалоба № 11444/85). Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 Схожий подход законодателя усматривается и к основаниям принятия других процессуальных решений.
обвиняемому реализовать свое право на допрос изобличающих его свидетелей. Такое необоснованное применение мер безопасности ставит сторону обвинения в более привилегированное положение, приводит к нарушению принципа состязательности и равноправия сторон.
Неоднозначность законодательного установления оснований применения засекречивания личности потерпевшего и свидетеля и мер безопасности в целом приводит к тому, что даже добросовестные следователи, не задумываясь о наличии реальных оснований, принимают решения о применении мер безопасности, в определенной степени спекулируя указанными мерами. Вместе с тем, как представляется, в законе в ч. 4 ст. 7 УПК РФ заложено правильное представление об основаниях принятия любого решения в уголовном судопроизводстве, где указано, что определения суда и постановления должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство «должны быть законными, обоснованными и мотивированными». Решения о засекречивании свидетелей и потерпевших может быть принято только на основании данных фактического характера. Именно данные о реальной угрозе безопасности свидетеля и потерпевшего (а не мнимой, созданной воображением этих лиц), угрозе, подтвержденной материалами уголовного дела, должны выступать в качестве оснований принятия данного решения. Только при таком законодательном установлении возможно реальное обеспечение права обвиняемого на опровержение показаний лиц, изобличающих его в совершении преступления.
Библиографический список
1. Трубникова Т.В. Право обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей: подход ЕСПЧ // Уголовный процесс. 2014. № 3. С. 36-45.
2. Брусницын Л.В. О праве обвиняемого допрашивать показывающих против него свидетелей// Российская юстиция. 2016 № 5. С. 37-40.
3. Корнуков В.М., Корнукова Е.В., Устинов Д.С. Об обеспечении права на справедливое судебное разбирательство и опровержение обвинения // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2020. № 2 (53). С. 59-66.
4. Чернышева Е.В., Злоказов К.В. Полицейская психология: учебное пособие. Екатеринбург: Уральский юридический ин-т МВД России, 2016. 185 с.
5. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М.: Юрлитинформ, 2001. 352 с.
6. Устинов Д.С. Обвиняемый: поведенческая характеристика и формы воздействия на производство по к уголовному делу/ под ред. В.М. Корнукова. М: Юрлитинформ, 2018. 168 с.
7. Манова Н.С. Решение о производстве следственных действия в системе оснований его проведения // III Московский юридический форум. Международно-практическая конференция, посвященная 95-летию профессора П.А. Лупинской «Современные проблемы доказывания и принятия решений в уголовном процессе. Социальные технологии и правовые институты» (г. Москва, 8 апреля 2016 г.): материалы конференции / отв. ред. С.Б. Россинский. М.: Оригинал-макет, 2016. С. 272-277.
References
1. Trubnikova T.V. The right of the accused to interrogate witnesses showing against him: the approach of the ECHR // Criminal proceedings. 2014. No. 3. Р. 36-45.
2. Brusnitsyn L.V. On the right of the accused to interrogate witnesses showing against him // Russian justice. 2016 No. 5. Р. 37-40.
3. Kornukov V.M., Kornukova E.V., Ustinov D.S. On ensuring the right to a fair trial and refutation of the charges// Bulletin of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2020. No. 2 (53). P. 59-66.
4. Chernysheva E.V., Zlokazov K.V. Police psychology: textbook. Yekaterinburg: Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2016. 185 p.
5. Ratinov A.R. Forensic psychology for investigators. M.: Yurlitin-form, 2001. 352 p.
6. Ustinov D.S. The accused: behavioral characteristics and forms of influence on the proceedings in a criminal case/ ed. by V.M. Kornukova. Moscow: Yurlitinform, 2018. 168 p.
7. Manova N.S. The decision on the production of investigative actions in the system of the grounds for its conduct // III Moscow Legal Forum. International practical conference dedicated to the 95th anniversary of Professor P.A. Lupinskaya "Modern problems of proof and decision-making in criminal proceedings. Social Technologies and Legal institutions" (Moscow, April 8, 2016): materials of the conference / ed. S.B. Rossinsky. M.: Original layout, 2016. P. 272-277.
