CC BY
50
4. Назначая наказание за такого рода преступления, суды, как правило, учитывают дополнительные критерии, связанные с характером применяемого оружия, направленностью и общественной опасностью посягательства.
А. П. Кузнецов и С. П. Пилипенко отмечают, что мера наказания за убийства, которые составили подавляющее большинство преступлений, совершенных вооруженным способом (78,9 %), колебалась в сторону превышения минимума санкции в размере от 33,3 до 83,3 % разницы между максимумом и минимумом предусмотренного санкциями наказания в виде лишения свободы. Почти все убийства с использованием оружия совершались при рецидиве преступлений того или иного вида, при квалифицирующих обстоятельствах, в том числе нескольких, тем не менее назначаемое наказание ни разу не достигало максимума лишения свободы, предусмотренного санкциями ч. 1 и 2 ст. 105 УК РФ. В то же время использование оружия при угрозе убийством и побоях (соответственно 10,5 и 5,5 % случаев) суды воспринимали крайне негативно и назначали максимально строгое наказание, предусмотренное санкциями за данные преступления [2, с. 25].
Анализ уголовных дел о преступлениях, связанных с применением оружия, подтверждает эти выводы. Наказание, назначаемое за вооруженное убийство, в среднем не превышает 3/5 от максимума санкций, в то время как за иные преступления, связанные с применением оружия, оно назначается в границах 4/5 максимального наказания.
Кроме того, была выявлена зависимость между размером назначаемого наказания и характером применяемого оружия. В большинстве случаев максимальное наказание назначалось за преступления, совершенные с применением огнестрельного оружия. Менее суровое наказание следовало за совершение деяний с использованием газового и пневматического оружия. И наконец, немногим выше медианы санкции назначалось наказание за посягательства, сопряженные с применением холодного, метательного и сигнального оружия.
5. Очевидны недостатки в учете характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного, смягчающих и отягчающих обстоятельств, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.
Анализ уголовных дел показал, что в 55 % случаев суд ограничивается формальным указанием на характер и степень общественной опасности деяния. В 16 % приговоров не содержится указания на опасность преступления. В 29 % - критерием оценки выступает категоризация преступления.
Показательно, что ни в одном из изученных приговоров степень общественной опасности преступления не определялась через убойные характеристики применяемого оружия, в то время как именно от них зависит общественная опасность деяния и характер наступивших последствий.
Более детально анализируются качества виновного. В 55 % случаев оценка личности осуществлялась на основе положительных характеристик по месту работы и жительства, то есть на 20 % реже, чем в отношении иных преступлений корыстной и корыстно-насильственной направленности.
В числе обстоятельств, смягчающих наказание, суды рассматривали: несовершеннолетие виновного (4 %); добровольную выдачу оружия и изобличение иных участников преступной деятельности (33 %), явку с повинной (11 %), преклонный возраст (2 %) и др. [4, с. 159].
Из признаков, отягчающих наказание, наряду с п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ учитывались: рецидив преступлений (8 %), наступление тяжких последствий (1 %); особо активная роль в совершении преступления (12 %), совершение преступления с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (6 %); совершение преступления в отношении лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (3 %); совершение преступления с использованием форменной одежды или документов представителя власти (2 %).
6. Суды сталкиваются с трудностями толкования обстоятельства, предусмотренного п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ, в части оценки использования оружия, боевых припасов, взрывчатых веществ, взрывных или имитирующих их устройств. Это связано с отсутствием общей позиции в вопросе о том, в каких случаях и как следует учитывать различия в общественной опасности вооруженных и общеуголовных преступлений. Например, можно ли считать обстоятельством, отягчающим наказание, тот факт, что жертва была убита ножом, очень похожим на холодное оружие, но не являющимся таковым? С криминологической точки зрения нет, поскольку отсутствуют существенные различия между убийством, совершенным холодным оружием, и убийством с применением кухонного ножа. Но с формально-юридической позиции ответ может быть только утвердительным. В первом случае суды должны ссылаться на п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ, а во втором - нет, ибо кухонный нож не является оружием, а расширительное толкование норм уголовного закона недопустимо.
В качестве возможного решения проблемы А. А. Тол-каченко и О. А. Косован предлагают конкретизиро-
вать в п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ виды применяемого оружия: «Законодатель вправе более определенно сформулировать указанное отягчающее обстоятельство, чтобы оно реально и, что главное, в соответствии с буквой и духом закона применялось на практике с учетом принципа вины и иных доктриналь-ных положений уголовного права» [6, с. 16]. С этим выводом сложно согласиться.
Конкретизация видов оружия привнесет казуистику в уголовный закон и сузит границы применения рассматриваемой нормы, что лишь усилит противоречия между регламентацией признака применения оружия в Общей и Особенной частях УК РФ.
Дело в том, что в соответствующих частях ст. 111, 112, 115, 126, 127, 213 УК РФ указывается на применение оружия и предметов, используемых в качестве оружия, а в п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ -только на использование оружия. Таким образом, из числа обстоятельств, отягчающих наказание, исключается применение предметов, используемых в качестве оружия, что противоречит как логике закона, так и принципу тождества юридических признаков. Разрешить это противоречие возможно посредством расширения содержательных границ п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ и включения в него указанных выше предметов.
Оценивая содержание п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ с формально-юридической позиции, нельзя не отметить и еще одну проблему, связанную с оценкой орудий совершения преступлений. Если в Особенной части УК РФ конститутивным и квалифицированным признаком вооруженных посягательств признается оружие или предметы, используемые в качестве оружия, то в п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ к орудиям совершения преступлений отнесены также боевые припасы, взрывчатые вещества, взрывные и имитирующие их устройства.
В связи с отсутствием единообразия в определении признаков вооруженных посягательств нерешенным является вопрос о том, следует ли лицу
вменять в вину обстоятельство, предусмотренное п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ, тогда, когда оно совершило разбой с применением оружия и одновременно использовало взрывчатые вещества. В соответствии с ч. 2 ст. 63 УК РФ, когда отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания.
В ч. 2 ст. 162 УК РФ содержится указание на применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, но нет упоминания об использовании взрывчатых веществ. Тем не менее ответ на поставленный вопрос должен быть отрицательным.
Различия в объеме конститутивных, дифференцирующих признаков и отягчающих обстоятельств объясняются не столько социально-правовыми посылками, сколько элементарной недоработкой законодателя. В основу дифференциации уголовной ответственности за вооруженный разбой уже заложен существенный перепад в общественной опасности деяния и личности преступника, и применение п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ приведет к повторному учету одного и того же обстоятельства.
На основании изложенного можно сделать вывод о том, что оптимизация практики индивидуализации наказания за вооруженные преступления предполагает приведение содержания п. «к» ч. 1 ст. 63 УК РФ в терминологическое соответствие с положениями Особенной части УК РФ за счет дополнения нормы указанием на предметы, используемые в качестве оружия.
Следует также обратить внимание судов и на такие тревожные тенденции в практике назначения наказания, как ограничение возможных мер уголовно-правового принуждения лишением свободы, преобладание низких криминотропных рисков и наличие существенного разрыва между количеством выявленных и осужденных лиц.
Список литературы
1. Князева И. Н. Сравнительно-правовой анализ обязательных работ как административного и уголовного наказания // Административное право и процесс. 2013. № 12. С. 46-48.
2. Кузнецов А. П., Пилипенко С. П. Назначение наказаний при наличии обстоятельств, отягчающих наказание // Российский следователь. 2007. № 19. С. 25-27.
3. Полищук Д. А. К вопросу об основополагающих идеях современной уголовной политики // Российская юстиция. 2013. № 5. С. 45-49.
4. Сидоренко Э. Л. Отрицательное поведение потерпевшего как обстоятельство, влияющее на дифференциацию ответственности, и индивидуализация наказания субъекта преступления : дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2002. 208 с.
5. Сидоренко Э. Л., Катбамбетов М. И. Вооруженное насилие: уголовно-правовая и криминологическая оценка. М., 2014. 285 с.
6. Толкаченко А. А., Косован О. А. К вопросу о совершенствовании законодательства об оружии // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. № 11. С. 16-19.
7. Целесообразность, возможность и содержание реформы гражданского огнестрельного оружия / С. С. Сулакшин [и др.]. М., 2011. 264 с.
JELINA LEONIDOVNA SIDORENKO,
doctor of law, associate professor, professor of criminal law and criminalistics department (Moscow state institute of international relations (University) of the Ministry of foreign affairs
of the Russian Federation) E-mail: 12011979@list.ru; MYRATIZMAILOVICH KATBAMBETOV,
phd in law,
associate professor of criminal law and criminology department
(Adygei state university) Е-mail: editor62@yandex.ru.
FEATURES OF PURPOSE OF PUNISHMENT FOR THE CRIMES COMMITTED WITH THE USE OF WEAPONS
Annotation: in work features of an individualization of punishment for the crimes committed with a use of weapons and the subjects used as the weapon are opened. Use of system, legallistic and sociological methods of scientific knowledge allowed to generalize large volume of statistical and other empirical materials and on the basis of the carried-out analysis to allocate steady tendencies of an individualization of punishment for the armed crimes. They are objective limitation of types of punishment in sanctions of the relevant articles of special part of the criminal code of Russian Federation, a punishment universalization in the form of imprisonment, broad interpretation of the term «use of the weapon», a formalistic approach to determination of public danger of act and the identity of the criminal, the high level of latency of the armed crimes, etc.
The content of work isn't limited to the detailed analysis of these tendencies. Authors pay special attention to their social and criminological prerequisites, estimate legitimacy and productivity of law and formulate scientifically based offers on expansion of preventive opportunities of the criminal legislation. In particular, the measures directed on introduction of practice of purpose of obligatory works condemned, not having a constant source of the income are offered, expediency of introduction of institute of short-term imprisonment is estimated.
The analysis of the average amount of punishment allowed to reveal steady regularities in practice of purpose of punishment. The attention to existence of direct dependence between lethal characteristics of the weapon and the amount of punishment is paid. According to the carried-out calculations the most severe sentence is imposed for the crimes committed with application of firearms, on the second place cases applications of a cold weapon, and on the third - the crimes committed with use of the traumatic and alarm weapon are found. The revealed regularities have steady character and can make a basis of forecasts of further development of penitentiary policy.
Suggestions for improvement of edition of the item «к» part 1 Art. 63 of the Criminal code of Russian Federation regarding a specification of tools of commission of crimes have important theoretical and practical value. Relying on the principles of creation of standard material, statistical data and doctrinal positions authors prove need of addition of this norm with the instruction on the subjects used as the weapon.
Key words: the weapon, a use of weapons, punishment, the armed crimes, a punishment individualization, imprisonment, the identity of the criminal, efficiency of punishment, criminal and legal prevention, sanctions, the armed violence.
References
1. Knyazeva I. N. Sravnitel'no-pravovoj analiz obyazatel'nyh rabot kak administrativnogo i ugolovnogo na-kazaniya [Comparative legal analysis of compulsory work as administrative and criminal penalties]. Adminis-trativnoe pravo i process - Administrative law and process, 2013, no. 12, pp. 46-48.
2. Kuznecov A. P., Pilipenko S. P. Naznachenie nakazanij pri nalichii obstoyatel'stv, otyagchayushchih na-kazanie [Appointment of punishment in the presence of aggravating circumstance]. Rossiyskiy sledovatel' -Russian investigator, 2007, no. 19, pp. 25-27.
3. Polishchuk D. A. K voprosu ob osnovopolagayushchih ideyah sovremennoj ugolovnoj politiki [On the question of the fundamental ideas of modern criminal policy]. Rossijskaya yusticiya - The Russian justice, 2013, no.5, pp.45-49.
4. Sidorenko E. L. Otricatel'noe povedenie poterpevshego kak obstoyatel'stvo, vliyayushchee na differencia-ciyu otvetstvennosti i individualizaciya nakazaniya sub»ekta prestupleniya. Dis. kand. jurid. nauk [Negative behavior of the victim as a factor influencing the differentiation of responsibility and individualization of punishment of the perpetrator. Cand legal sci. diss.]. Stavropol, 2002, 208 p.
5. Sidorenko E. L., Katbambetov M. I. Vooruzhennoe nasilie: ugolovno-pravaya i kriminologicheskaya ocenka [Armed violence: criminal law and criminological evaluation.]. Moscow, 2014, 285 p.
6. Tolkachenko A. A., Kosovan O. A. K voprosu o sovershenstvovanii zakonodatel'stva ob oruzhii [On improvement of legislation on weapons]. Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika - Laws of Russia: experience, analysis, and practice, 2006, no. 11, pp. 16-19.
7. Sulakshin S. S, Sidorenko E. L, Kuropatkina O. V, Buyanova E. E Celesoobraznost', vozmozhnost' i so-derzhanie reformy grazhdanskogo ognestrel'nogo oruzhiya [Appropriate, the content of the reform and civilian firearms]. Moscow, 2011, 264 p.
УДК 342.123 АЛЕКСАНДР СЕМЕНОВИЧ ШАТАЛОВ,
ББК 67.410.213.1 доктор юридических наук, профессор,
Ш28 профессор кафедры судебной власти и организации правосудия
(Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики») Е-mail: asshatalov@rambler.ru.
СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО МЕХАНИЗМА УГОЛОВНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ СПЕЦИАЛЬНЫХ СУБЪЕКТОВ И ВОПРОСЫ ЕГО ОПТИМИЗАЦИИ
Реферат: процедурный механизм осуществления уголовного преследования в отношении лиц, подпадающих под особый порядок производства по уголовным делам, предусматривает, что составной частью и одновременно способом обеспечения их неприкосновенности выступает усложненный по сравнению с обычным порядок возбуждения уголовного дела и привлечения этих лиц в качестве обвиняемых по уголовным делам. Исходя из этого в публикации предпринята попытка комплексного анализа наиболее сложных и спорных вопросов, касающихся уголовного преследования лиц, для которых он изначально предназначен. В ней изложено авторское видение возможностей их решения на фоне соответствующего правового и теоретического обоснования. Усложняя общий порядок уголовного судопроизводства через введение дополнительных обязанностей и запретов для лиц, ответственных за ход и исход производства по уголовному делу, положения УПК РФ выступают в качестве расширенных процессуальных гарантий неприкосновенности определенного круга специальных субъектов, выполняющих социально значимые функции. Не увеличивая объем их неприкосновенности, они уменьшают возможность ее ограничения, снижая, таким образом, опасность осуществления безосновательного уголовного преследования. Несмотря на то что перечень специальных субъектов в законе приведен исчерпывающим образом, в части, касающейся обозначения пределов их процессуального иммунитета, нормы гл. 52 УПК РФ носят бланкетный характер, поскольку его фактическое содержание неодинаково. Исходя из этого считаем, что, совершая процессуальные действия и принимая предусмотренные законом решения, суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь и дознаватель должны учитывать не только предусмотренные УПК РФ особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, но и положения нормативных правовых актов, раскрывающих их правовой статус, объем полномочий и пределы действия процессуального иммунитета в том виде, как они закреплены в отраслевом законодательстве. Само законодательство на этот счет должно последовательно изменяться в русле рекомендаций Международной организации Совета Европы «Группа государств против коррупции» (GRECO), высказавшейся в своем отчете за сокращение в нем категорий лиц, на которых распространяется специальная процедура привлечения их к уголовной ответственности, а также за упрощение такой процедуры.
Ключевые слова: лица, подпадающие под особый порядок производства по уголовным делам, личная неприкосновенность, особый порядок производства по уголовным делам, правовой иммунитет, специальные субъекты.
Помимо несовершеннолетних и лиц, страдающих психическими расстройствами, изъятия из общего порядка уголовного судопроизводства законом распространены на довольно широкий круг специальных субъектов, занимающихся публичной деятельностью. Они предусмотрены гл. 52 УПК РФ, в статьях которой регламентированы:
категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам (ст. 447);
порядок возбуждения уголовного дела в отношении специальных субъектов (ст. 448);
особенности задержания лиц этой категории, избрания им меры пресечения и производства с их участием отдельных следственных действий (ст. 449-450); направление уголовного дела в суд (ст. 451). Фактически требования данной главы несколько усложняют общий порядок уголовного судопроизводства через введение дополнительных обязанностей и запретов для лиц, ответственных за ход и исход производства по уголовному делу. В совокупности они выступают в качестве расширенных процессуальных гарантий неприкосновенности определенного круга специальных субъектов, выполняющих социально значимые функции.
Не увеличивая объем их неприкосновенности, они уменьшают возможность ее ограничения, снижая, таким образом, опасность осуществления безосновательного уголовного преследования. Перечень таких лиц в законе приведен самым исчерпывающим образом (ч. 1 ст. 447 УПК РФ). Однако в части, касающейся обозначения пределов их процессуального иммунитета, нормы гл. 52 УПК РФ носят бланкетный характер, так как его фактическое содержание неодинаково. Это означает, что, совершая процессуальные действия и принимая предусмотренные законом решения, суд, прокурор, руководитель следственного органа, следователь и дознаватель должны учитывать не только предусмотренные УПК РФ особенности производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц, но и положения нормативных правовых актов, раскрывающих их правовой статус, объем полномочий и пределы действия процессуального иммунитета в том виде, как они закреплены в отраслевом законодательстве. В уголовном судопроизводстве его нормативные положения следует воспринимать через призму временных моментов, которые обязательно должны устанавливаться и учитываться в ходе предварительного расследования и судебного рассмотрения уголовных дел этой категории. Они следующие:
точная дата появления у субъекта, указанного в ч. 1 ст. 447 УПК РФ, соответствующего статуса и дата его прекращения (окончания);
момент начала и окончания инкриминируемого ему деяния с признаками конкретного состава преступления;
дата принятия решения о возбуждении уголовного дела в отношении этого субъекта либо о его привлечении в качестве обвиняемого.
Необходимость получения указанных сведений объясняется тем, что деяние и особый процессуальный статус преследуемого в уголовном порядке лица находятся в неразрывной взаимосвязи. Более того, для каждой категории такого рода лиц законодателем установлен индивидуальный порядок решения вопроса о законности и обоснованности их уголовного преследования, свои условия принесения представлений, субъекты согласования, пределы их полномочий. Иными словами, путем выяснения вышеуказанных моментов обеспечивается надлежащий процессуальный порядок уголовного преследования лица, обладающего статусом, из перечня, предусмотренного в ч. 1 ст. 447 УПКРФ.
Применение особого порядка производства по уголовным делам законом, в частности, допускается в отношении члена Совета Федерации и депутата Государственной Думы, депутата законодатель-
ного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица органа местного самоуправления (п. 1 ч. 1 ст. 447 УПК РФ). Объем полномочий, которыми они располагают, зависит от принадлежности каждого из них к конкретному выборному органу.
Согласно ст. 98 Конституции РФ члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномочий. Сама неприкосновенность (иммунитет) - неотъемлемый элемент их статуса, важнейшая правовая гарантия полноценной деятельности, имеющая публично-правовой характер. Она призвана служить публичным интересам, обеспечивая повышенную охрану законом личности парламентария в силу осуществляемых им государственных функций, с тем чтобы оградить его от необоснованных преследований, способствовать беспрепятственной деятельности как его самого, так и парламента в целом, их самостоятельности и независимости [17].
Определяя общее направление и условия действия депутатской неприкосновенности, Основной Закон допускает возможность конкретизации ее положений в федеральном законодательстве. В нем, в свою очередь, предусмотрено, что член Совета Федерации, депутат Государственной Думы без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания РФ не могут быть привлечены к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, задержаны, арестованы, подвергнуты обыску (кроме случаев задержания на месте преступления) или допросу, а также подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц. Неприкосновенность члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы распространяется на занимаемые ими жилые и служебные помещения, используемые ими личные и служебные транспортные средства, средства связи, принадлежащие им документы и багаж, на их переписку [4].
Не менее весомые гарантии предусмотрены законом для депутата законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта РФ, то есть представителя, избранного населением, проживающего на территории субъекта РФ, уполномоченного осуществлять свою деятельность в законодательном (представительном) органе и иные полномочия. Они устанавливаются конституцией (уставом) и законом субъекта РФ [9], в которых обязательно оговаривается, что депутат не
