CC BY
155
УДК 82-31 ББК 84(2)6
ОСОБЕННОСТИ МИФОПОЭТИКИ В ПРОЗЕ Л. УЛИЦКОЙ
I Ван Юэ
Аннотация. В статье рассматривается реализация мифологемы с точки зрения лингвопоэтики. Анализируется сага Л. Улицкой «Медея и ее дети». Интерпретация мифа в женской прозе интересна с точки зрения лингвокультурологии, и в этом заключается актуальность статьи, применяется когнитивный подход, поскольку данному методу не чужда лингвокультурологическая составляющая, и исследуется именно лингвопоэтический аспект мифологем. Автор приходит к выводу, что культурологические концепты наиболее полно раскрываются через мифологемы именно в языке женской прозы. В художественном тексте отмечены лингвокультурологические элементы, которые основываются на филологических характеристиках: образности, неоднозначности значений лексем-концептов. Выявляются ключевые образы-символы, которые находят отражение в сознании читателей. В саге «Медея и ее дети» концепт «дети» переплетается с концептом семьи во вторичном значении, поскольку в роли детей выступают племянники Медеи, которые и есть ее семья.
Ключевые слова: лингвокультурология; лингвопоэтика; мифологема; архетип; «Медея и ее дети»; концепт; когнитивная лингвистика.
459
CHARACTERISTICS OF MYTHOPOETICS IN L. ULITSKAYA'S PROSE
I Wang Yue
Abstract. The article deals with the implementation of the mythologeme from the point of view of linguapoetics. L. Ulitskaya's saga 'Medea and her children" is analyzed. The relevance is the interpretation of the myth in women's prose which is interesting from the point of view of lingua-culturol-ogy. The author applies a cognitive approach, since the linguistic and cultural component is not alien to this method, and the lingua-poetic aspect of the mythology is being examined. The culturological concepts are most fully revealed through mythologems in the language of women's prose. In the literary text, linguacultural elements are noted, which are based on philologi-
cal characteristics: imagery, ambiguity of meanings of lexeme concepts. Key symbol images are discovered, which are reflected in the minds of readers. In the saga "Medea and her children" the concept of "children" is intertwined with the concept of the family in secondary meaning, as Medea's nephews act as children, who are her family.
Keywords: lingua-culturology, lingua-poeticmythologems, archetype, Medea and her Children, concept, cognitive linguistics.
Понятие «мифологема» активно используется в последние годы в трудах, посвященных изучению лингвокультурологических и социальных проблем. Национальная культура влияет на мыслительную организацию личности, формирует концепты и языковые категории. Языковой материал — это наиболее весомая с точки зрения лингвокуль-турологии информация о человеке и окружающем его мире. По своей природе лингвокультурология — это не только наука, возникшая на стыке культурологии и лингвистики, но и особая, интердисциплинарная отрасль научных знаний, изучающая проявление народной культуры и ее 460 языковое воплощение [1, с. 43].
Трудность, с которой сталкиваются исследователи-лингвокультуроло-ги, в том, что информация языковых знаков, которая имеет отношение к культуре, достаточно имплицитна, т.е. скрытого характера. К тому же, анализируемый концепт зачастую имеет множество толкований, а следовательно, и разную культурологическую интерпретацию. Также нередко одно значение может содержать отсылку к понятию более частного характера. Например, совокупность языковых единиц мифологизированного типа включает в себя такие составляющие, как «мифологи-
зированные языковые единицы: архетипы и мифологемы, обряды и поверья, ритуалы и обычаи, закрепленные в языке» [там же, с. 36]. Поскольку в данной статье нами рассматриваются произведения одного автора — Л. Улицкой, — уместно произвести анализ романа «Медея и ее дети» с точки зрения лингвопоэти-ки, включающей в себя лингвокуль-турологические элементы.
Лингвопоэтику русской литературы последней четверти ХХ — начала XXI столетия можно определить как лингвопоэтику синтеза, сплава идеальной, изысканной нормы и изощренной, принципиально значимой девиантности, проявляющейся в разнообразных способах и средствах репрезентации сдвига — важнейшего конструктивного принципа, обеспечивающего выражение идейного содержания литературного произведения [2, с. 7].
В нашем исследовании делается акцент на мифологемах, поскольку именно они у Л. Улицкой являются выражением идейного содержания романа «Медея и ее дети». Мифологема — это константный (постоянный) ключевой образ, переходящий из одного мифа в другой. Понятие мифологема, введенное впервые в работе К.Г. Юнга и К.Г. Кереньи «Введение в сущность мифологии», применялось
к повествованию всем известных фактов, «далеких от окончательного оформления и продолжающих служить для дальнейшего мифотворчества» [3, с. 13]. Мифологию можно назвать хранилищем архетипов, заложенных в сознании человечества, поскольку архетип коллективен, следовательно, является общим для определенных эпох и отдельных народов.
Маркеры мифологем достаточно разнообразны. Так, мифологические элементы имеют 1) время, определяющее хронотоп произведения; 2) план содержания (объединены общим ар-хетипическим концептом); 3) пространственное осмысление; 4) отсылку к прецедентным текстам (например, мифоним (мифологическое имя) «Медея» как раз является прецедентным, поскольку, во-первых, узнается читательской аудиторией по имени своей античной тезки — Медеи, во-вторых, приобретает в романе Л. Улицкой новое воплощение; 5) план выражения. Он может проявляться на четырех уровнях: на композиционном (в концептах мифологического познания), на стилистическом (через эпитеы и цитации), на фонетическом (через звукоподражание, аллитерацию, ассонанс, редупликацию (удвоение лексемы или ее корня)) и на лексическом уровне (посредством понятий и фразеологических оборотов) [4, с. 4-6].
Также мифологемам присуща многослойность, которая обусловлена поливариантностью культурных контекстов, являющихся источниками мифологем. Наконец, выражены мифологемы могут быть как эксплицитно, через свои мифонимы (мифологические имена), так и имплицитно, через ядерные концепты [там же].
В 90-е годы ХХ века в русской литературе сформировалась целая группа писательниц. В их произведениях описывалась судьба и переживания слабого пола, отражалась жизнь простых русских семей. Это способствовало росту популярности женской прозы в России. Такие писатели, как Л. Улицкая, заставили общество обратить внимание на проблему гендерного неравенства в русской культуре.
В настоящей статье мы исследуем мифологемы, выражающие языковое сознание писательницы как представительницы русской культуры, с точки зрения лингвопоэтики. Также рассматривается восприятие образов прозы Л. Улицкой российским читателем. Причем, некоторые мифологемы вербализуются в тексте как имена существительные и фокусируют текстологические компоненты семем. Это дает основание считать отдельные мифологические элементы, такие, как «Медея», ее «дом» и другие, когнитивными субстанциями, поскольку в романе мифологемы выражают внутреннюю форму ключевого слова- 461 образа. Как отмечает российский исследователь А.М. Шуралёв, большое значение при рассмотрении художественного текста и формировании культурного кода литературного произведения несут именно когнитивные структуры текста [5, с. 5].
В своих произведениях Улицкая использует условно-мифологическую ситуацию для создания эффекта ностальгии по былым временам, а также для выражения критического отношения к ним. Цельного переосмысления мифов, как в 1970-х годах, уже нет, присутствуют лишь отдельные мифологические элементы, вли-
462
яющие на идейную направленность текста.
Проза Л. Улицкой интересует нас в аспекте лингвопоэтики. Поскольку, по нашему мнению, женская литература конца ХХ века отражает культурное сознание народа постсоветской эпохи, роман «Медея и ее дети», а также функции мифологем в данном произведении могут быть рассмотрены с использованием лингвопоэтического подхода.
Л.Г. Бабенко в своих работах отмечает, что культурно-языковой анализ литературного произведения имеет свои особенности. В первую очередь, это филологические составляющие: функционирование слов в художественном тексте, актуализация образных (вторичных) значений концепта, значимость всех элементов текста, многоплановость значений входящих в него лексем, совмещение семантических и концептуальных полей, синтагматическая и парадигматическая структурность текста. Особенно важным в ходе анализа является определение опорно-тематических или ключевых слов-образов, которые несут основную смысловую нагрузку [2, с. 7].
Наша работа базируется на рассмотрении такой лингвокультурной единицы, как константа. В словаре Ю.С. Степанова («Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования») отмечается, что константа — это «устойчивый концепт культуры» [6, с. 78]. Поскольку константа заключает в себе культурную информацию определенного языкового сообщества, она позволяет расшифровывать «постоянные смыслы» анализируемого текста художественной литературы с опорой на иные тек-
сты, в которых данная константа также представлена.
Мифологема, в таком случае, играет роль архетипической составляющей, поскольку базируется на устойчивости образов, возникающих в исторически сложившемся языковом сознании человека.
С точки зрения лингвопоэтики внутренняя форма ключевых слов-образов называется когнитивной субстанцией и «выражается в виде имени существительного и смежных с ним по смыслу текстологических компонентов лексического, грамматического и синтагматического характера» [7, с. 107].
Когнитивная субстанция — это ключевое понятие, особенности которого берутся специалистами за основу при лингвопоэтическом анализе художественного текста. Главными свойствами являются парадигматика морфологических признаков, предметность текста, его конкретность, нарицательность входящих в него имен существительных, а также компонентность, объективность и контекстуальность художественного произведения. Последнее свойство особенно важно для полного «погружения» в сферу концептов и архетипов определенной культуры.
В семейной хронике Л. Улицкой «Медея и ее дети» основной мифологемой является образ Медеи — «чистопородной гречанки» с таврических берегов. Она последняя в своем роде носительница языка, претерпевшего значительные изменения за многие годы. Особую ценность в произведении представляет концепт семьи, воплощенный с помощью образа Медеи. В русском национальном сознании семья ассоциируется с за-
щищенностью, родственными, близкими отношениями и поддержкой. Читатель воспринимает главную героиню как божество, помогающее сохранить внутрисемейные отношения. Медея не имеет собственного продолжения рода, но помогает своим родным, которые любят у нее гостить (многочисленным племянникам, братьям и сестрам).
Исследователями неоднократно отмечалось, что романы Л. Улицкой представляют собой семейные саги, рассказывающие о жизни и быте какой-либо семьи. Архетип семейного древа, изображающего весь род Медеи, создает у читателя ассоциацию с генеалогическим древом античных богов. Тем самым на культурологическом уровне саге придается некое величие, концепт семьи возвышается.
Медея в романе — глава семьи, подобная жрице, («жрица — жен. от «жрец» — женщина, служащая какому-либо божеству). Ей внимают, к ней обращаются за мудрым советом. В греческой культуре выпросить слово жрицы было милостью, и оно считалось истиной. Медея Улицкой не отличается разговорчивостью и достаточно замкнута. Здесь прослеживается периферийная связь с античной мифологией, и в представлении читателя возникает образ-символ гордой, стройной и величавой женщины, которая строга в обращении с людьми и скупа на слова. Но именно ее мудрость и таинственность притягивают людей к ней, поскольку она обладает высшим знанием. Мифологема «жрица» способствует возникновению описанного архетипа.
Отметим, что в литературном произведении картина мира носит индивидуально-авторский характер.
Л. Улицкая вводит в текст романа художественную разновидность концепта «дом», и этот концепт служит для отражения мышления Медеи. Дом занимает особое место в жизни главной героини. Концепт дома в русском языковом сознании, с точки зрения когнитивной лингвистики, — это крепость, обитель, защищающая от всего чужого и вражеского, место для отдыха, собственно жилье. В контексте с концептом «жрица» концепт «дом» воспринимается как семейный храм. И здесь снова раскрывается понятие семьи, перекликающееся с мифологемой «племя», ведь все гости бездетной Медеи — члены одной большой семьи. Главная героиня является в ней центральным звеном, т.к. по-настоящему близкими персонажи ощущают себя лишь в доме Медеи.
Концепт «дети» показан в определенной структуре семейного уклада: младших кормили за отдельным столом; вмешиваться в личную жизнь взрослых не позволялось, как бы бурно они себя ни вели. И здесь ценности несколько отличны от привычной нам русской культуры: отпрысков в доме Медеи не опекают, но растят их свободными личностями, приученными к труду. Причем, знания обращения с водой, огнем или деревом передавались «по наследству» от старших детей к младшим.
В романе присутствует еще одна особенность, которая может показаться странной с точки зрения русской культуры: члены семьи главной героини чаще всего вступают в брак с лицами других национальностей. Художественная разновидность концепта верности родине и родным местам (Медея не хочет переезжать или даже ехать просто в гости, здесь все ста-
463
бильно) переплетается с любопытной деталью: ни один из братьев или сестер главной героини не выбрал себе в спутники жизни человека греческого происхождения. Анеля вышла замуж за грузина, братья женились на латышке, француженке и армянке, а Сандра связала свою судьбу с обрусевшим немцем. Следовательно, верность отчим краям присуща больше самой Медее, нежели ее родным, ведь, в отличие от нее, они легко покидают родные места. Но от этого не теряется семейная особенность, идентичность, т.к. полного растворения в другой культуре не происходит: и взрослые, и дети продолжают осознавать себя потомками греческой семьи. Имеется отсылка к более древней греческой традиции, берущей свое начало из мифологического архетипа: к одновременному стремлению поселиться как можно дальше от родины, но при этом даже на чужбине сохранять свою самобытность. Это было присуще колонистам. В тексте произведения говорится, что мать Медеи, Матильда, родом из Батума.
464 Она приехала в дом мужа, и уже с того времени в ее роду были случаи браков людей с разной национальностью. При лингвопоэтическом анализе с элементами лингвокультуроло-гии когнитивная субстанция родства в данной сюжетной линии раскрывается именно при помощи разносторонних точек зрения.
Концепт семейности в его художественной разновидности проходит сквозным мотивом через все произведение. Он является центром, вокруг которого строятся остальные сюжетные линии. Для главной героини чувства, испытываемые к многочисленной родне, имеют очень боль-
шое значение. Она помнит имена всех родственников, включая самых дальних, и тех, кого уже нет в живых. Л. Улицкая изображает Медею в церкви, заказывающую для родни молитвы за упокой и здравие: «На этом самом месте, вписывая крупными идеальными буквами родные имена, она всегда переживала одно и то же состояние: как будто она плывет по реке, а впереди от нее, разлетающимся треугольником, ее братья и сестры, их молодые и маленькие дети, а позади таким же веером, но гораздо более длинным, исчезающим в легкой ряби воды, ее родители, деды — словом, все предки, имена которых она знала, и те, чьи имена рассеялись в ушедшем времени» [8, с. 123].
Медея трепетно относится к памяти об ушедших, с любовью заботится о живых родственниках. То, как аккуратно она писала, как регулярно приходила помолиться («на этом самом месте» — указание на постоянство действия), а также — что чувствовала себя в одной реке с ними, говорит о большой вере, которая царит в ее душе. В православной культуре такой лингвопоэтический концепт не является редким и часто используется при изображении образов святых. И похожим восприятием обладают все члены семьи Медеи. Это чувство родовое, и в произведении объединяет их на идейном уровне. Так же, как и хозяйка гостеприимного дома (Медея), ее родные знают все важные семейные даты, имена и истории, которые передаются из уст в уста, подобно фольклору, мощной составляющей культуры любого народа. Легенд и сказок, которые знают в семье Медеи, тоже очень много, и почти на каждое
событие у обитателей уютного дома есть свои ассоциации. Это облегчает героям Улицкой жизнь в трудных ситуациях, они всегда чувствуют неразрывную связь с семьей, с ее историей, им проще принять какое-либо решение, зная, что каждое слово будет понято верно.
В современной России такое восприятие семьи одобряют многие, но оно не является типичным для страны в целом. Люди зачастую недоумевают: как можно жить «всем скопом» в одном доме, не стесняя друг друга, не ссорясь и не навязывая никому своего мнения? А диалогичность, которая присутствует в душевных беседах Медеи и племянников, и вовсе может заставить читателей усомниться в том, что такое мирное сосуществование разных поколений возможно. Подача концепта в ином, непривычном для носителя языка, значении, называется инвариантом.
С точки зрения лингвопоэтики Л. Улицкая использует инвариант концепта «семья», посредством контраста с конкретной семьей — Медеи, чтобы читатель задумался (каждый в отдельности) над тем, что же значит семья конкретно для него самого? С помощью ключевого, частично мифического образа — Медеи — писательница создает центральный концепт семьи в романе «Медея и ее дети» с целью показать, какой большой и дружной может быть семья, и что никогда нельзя забывать о том, что родня — это целый слаженный организм, в котором все помогают друг другу и доверяют. Улицкая пишет: «Это удивительно приятное чувство — принадлежать к семье Медеи, к такой большой семье, что всех их членов даже не знаешь в
лицо и они теряются в перспективе бывшего, не бывшего и будущего».
Мы считаем, что, с точки зрения лингвопоэтики, писательница намеренно использует множество сложных синтаксических конструкций; распространенные предложения выражают авторскую мысль, поясняют, в чем же именно заключается секрет хороших взаимоотношений Медеи с родными. Читатель понимает, что Улицкая делает акцент на устройстве семейного быта. В доме главной героини есть своя структура и законы, поэтому не возникает трудностей. И если в обычной жизни людям зачастую очень важно, как и что подумают о них другие, то персонажей Улицкой не занимает этот вопрос. Обеспечивая, например, безопасность своих домочадцев, главная героиня романа не стремится добиться чего-то от государственных структур, это заложено в самой семье, в ее укладе. И здесь тоже видна отсылка к более давним временам, связь с архетипич-ным мышлением ведь и раньше (в т.ч. в мифах Греции) жители больше надеялись на себя, а не на социум 465 или государство. Георгий говорит о своей тетушке: «Иная над ней власть», имея в виду нечто высшее. Женщины в семье подобны древнегреческим царицам: невозмутимы, сдержанны и мудры. Медея по умолчанию является главной, этот статус ей единогласно присваивают члены семьи, сама она им скорее как защитница, как мать. Заголовок романа мифологичен и передает положение Медеи в этой семье — все родственники ей как дети, родные и любимые.
Связь поколений — еще один когнитивный компонент романа. Архетипы выделяются на основе само-
466
познания. Георгий, племянник Медеи, и его жена Нора, с которой он встретился в доме Медеи, после смерти главной героини поселится в Крыму, и его жилище станет таким же многолюдным и с такой же летней кухней, как у Медеи. Возвращение происходит как на языковом (слова Медеи, сказанные еще раньше: «хочется, чтобы он вернулся сюда, чтобы опять Синопли жила в здешних местах»), так и на духовном уровнях. Также неслучайна и нари-цательность имен существительных в романе: Георгий был назван в честь своего деда (отца Медеи); когда он впервые познакомился с Норой, она приняла Георгия за Одиссея (мифологема-архетип, отсылка к античности), который тоже в свое время вернулся на землю предков.
В силу того, что роман относится к женской прозе, Л. Улицкая делает акцент, прежде всего, на образах Медеи и ее родственниц. Мужчины также являются значимыми фигурами, носителями семейных традиций, которые они передают из поколения в поколение. Художественная разновидность концепта преемственности реализуется здесь через образ племянника Медеи. Читатель понимает, что Георгий наиболее близок своей тетушке по духу, тонкости организации и чувством семейности, и потому очень похож на нее характером. Подобно мифическому Одиссею, возвратившемуся на Итаку — родину предков, Георгий, оправдывая свое имя, полученное в честь деда, принимает на себя победоносную, царственную роль жреца от Медеи. Он строит собственный дом, становясь наследником дома Медеи, а ее дом был наследником дома Хар-лампия, старого прадеда. Семейные
традиции в романе показаны как одно целое, непрерывное действо. И в этой целостности заключается величие, «диалог поколений».
Таким образом, семья и дом — два нераздельных и ключевых образа-символа культуры в произведении Л. Улицкой. Мифологемы в творчестве писательницы отражают сложность и многогранность лингвопоэти-ческого концепта семьи, его литературной разновидности. Также с помощью мифологем в романе раскрывается художественная картина мира и создается концептуальная связь с античными временами. Это реализуется через мифологические архетипы природы как космической, гармоничной составляющей, в которой находится человек. В нашем случае, персонажи романа. Античная мифология — это своеобразная модель мира, главный архетип, заявленный Л. Улицкой. Поэтому еще одной функцией мифологем в произведении «Медея и ее дети» является выражение индивидуального авторского сознания русской писательницы. Инварианты реализации концептов, связанных по своему значению с античностью («космос» как гармония, «природа», «дом», «жрица») переданы посредством мифологем. Например, используя концептуальный образ Медеи, Л. Улицкая осмысливает «вечные» вопросы бытия, концепт семьи в романе символизирует все человечество в целом, а каждый персонаж является частичкой необъятной вселенной и занимает определенное место в пространстве произведения. Главная героиня играет роль центрального мифологического звена, от которого зависят основные концепты и сюжетные линии романа. Мифологема «Ме-
дея» является когнитивной субстанцией, с помощью которой Л. Улицкая воплощает в романе особое женское сознание и менталитет представительниц слабого пола. Также мифологемы в лингвопоэтике имеют символическое значение, придающее произведению «Медея и ее дети» особую культурную значимость. Важнейшей, на наш взгляд, функцией мифологического времени становится приращение смысла, а также реализация интертекстуальных связей, выражение комизма, иронии и автор -ской оценки.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Степанов, Ю.С. Константы: Словарь русской культуры [Текст] / Ю.С. Степанов. 3-е изд. — М.: Академический проект, 2004. — С. 42-67.
2. Бабенко, Н.Г. Язык русской прозы эпохи постмодерна: динамика лингвопоэтиче-ской нормы: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01 [Текст] / Н.Г. Бабенко; Санкт-Петербургский гос. ун-т. — СПб., 2008. — 17 с.
3. Юнг, К.Г. О мифологеме. Введение в сущность мифологии [Текст] / К.Г. Юнг; пер. с англ. В. Менжулин // Душа и миф: шесть архетипов. — Киев: «PortRoyal», 1996. — 384 с.
4. Иванова, Ю.А. Категория мифологического времени в современном романе-мифе: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04 [Текст] / Ю.А. Иванова; Российский гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. — СПб., 2002. — 22 с.
5. Шуралёв, А.М. Ассоциативно-концептуальная парадигма художественного текста как основа формирования лингвокульту-рологической компетенции учащихся: дис. ... канд. пед. наук: 13.00.02 [Текст] / А.М. Шуралев; Башкирский гос. ун-т. — Уфа, 2005. — 342 с.
6. Степанов, Ю.С. Концепт [Текст] / Ю.С. Степанов // Степанов Ю.С. Конс-
танты: Словарь русской культуры. Опыт исследования. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. — 824 с.
7. Тарасов, Е.Р. Язык и культура: Методологические проблемы [Текст] / Е.Р. Тарасов // Язык — Культура — Этнос. — М., 1994.
8. Улицкая, Л. Медея и ее дети [Текст] / Л. Улицкая. — М., 2005. — 168 с.
9. Зануйллина, И.Н. Миф в русской прозе конца XX - начала XXI веков: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01 [Текст] / И.Н. Зануй-лина; Казанский гос. ун-т им. В.И. Ульянова-Ленина. — Казань, 2004. — 177 с.
10. Карелова, И.И. Национальная концептос-фера и идиоконцептосфера: на материале произведений Л.Е. Улицкой: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19 [Текст] / И.И. Каре-лова; Кубанский гос. техн. ун-т. — Краснодар, 2009. — 237 с.
11. Колядич, Т.М. Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология): дис. ... д-ра филол. наук: 10.01.01 [Текст] / Т.М. Колядич. — М.: МГПУ, 1999. — 215 с.
12. Магомедова, М.В. Мифопоэтические элементы в творчестве Л. Улицкой [Текст] / М.В. Магомедова // Филологические науки. Вестник Ставропольского государственного университета. — Ставрополь,
2008. — № 54. — С. 112-116.
13. Маслова, В.А. Лингвокультурология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений [Текст] / В.А. Маслова. — М.: Издательский центр «Академия», 2001. — 208 с.
14. Побивайло, О.В. Мифопоэтика прозы Людмилы Улицкой: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01 / [Текст] / О.В. Побивайло; Алтайская гос. пед. академия. — Барнаул,
2009. — 165 с.
15. Резяпкина, Н.А. Литература двух последних десятилетий XX века [Текст] / Н.А. Резяпкина. — Барнаул, 2005. — 353 с.
16. Русская мифология. Энциклопедия [Текст]. — М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2006. — 784 с.
REFERENCES
1. Stepanov Yu.S., Konstanty: Slovar russkoi kultury, Moscow, Akademicheskii proekt, 2004, pp. 42-67.
467
2. Babenko N.G., Yazyk russkoi prozy epokhi postmoderna: dinamika lingvopoeticheskoi normy, Extended Abstract of PhD dissertation in Philology, 10.02.01, Sankt-Peterburg-skii gos. un-t, Sankt-Petersburg, 2008, 17 p.
3. Yung K.G., „O mifologeme. Vvedenie v su-shchnost mifologii", in: Dusha i mif: shest arkhetipov, per. s angl., Kiev, PortRoyal, 1996, 384 p.
4. Ivanova Yu.A., Kategoriya mifologichesk-ogo vremeni v sovremennom romane-mife: Extended Abstract of PhD dissertation in Philology, 10.02.04, Rossiiskii gos. ped. un-t im. A.I. Gertsena, Sankt-Petersburg, 2002, 22 p.
5. Shuralev A.M., Assotsiativno-kontseptualna-ya paradigma khudozhestvennogo teksta kak osnova formirovaniya lingvokulturologiches-koi kompetentsii uchashchikhsya, PhD dissertation in Philology, Ufa, 2005, 342 p.
6. Stepanov Yu.S., "Kontsept", in: Stepanov Yu.S. Konstanty: Slovar russkoi kultury. Opyt issledovaniya, Moscow, Shkola "Yazyki russkoi kultury", 1997, 824 p.
7. Tarasov E.R., "Yazyk i kultura: Metodologicheskie problemy", in: Yazyk — Kultura — Etnos, Moscow, 1994.
8. Ulitskaya L., Medeya i ee deti, Moscow, 2005, 168 p.
9. Zanuillina I.N., Mif v russkoi proze kontsa XX - nachala XXI vekov, Extended Abstract
of PhD dissertation in Philology 10.01.01, Kazanskii gos. un-t im. V.I. Ulyanova-Leni-na, Kazan, 2004, 177 p.
10. Karelova I.I., Natsionalnaya kontseptosfera i idiokontseptosfera: na materiale proizvede-nii L.E. Ulitskoi Extended Abstract of PhD dissertation in Philology 10.02.19, Kubanskii gos. tekhn. un-t, Krasnodar, 2009, 237 p.
11. Kolyadich T.M., Vospominaniya pisatelei XX veka (evolyutsiya, problematika, tipologiya), Extended Abstract of PhD dissertation in Philology 10.01.01, Moscow, MGPU, 1999, 215 p.
12. Magomedova M.V., Mifopoeticheskie ele-menty v tvorchestve L. Ulitskoi, Filo-logicheskie nauki. Vestnik Stavropolskogo gosudarstvennogo universiteta, Stavropol, 2008, No. 54, pp. 112-116.
13. Maslova V.A., Lingvokulturologiya. Ucheb-noe posobie dlya studentov vysshikh ucheb-nykh zavedenii, Moscow, Izdatelskii tsentr "Akademiya", 2001, 208 p.
14. Pobivailo O.V., Mifopoetika prozy Lyudmily Ulitskoi, Extended Abstract of PhD dissertation in Philology 10.01.01, Altaiskaya gos. ped. akademiya, Barnaul, 2009, 165 p.
15. Rezyapkina N.A., Literatura dvukhposlednikh desyatiletii XX veka, Barnaul, 2005, 353 p.
16. Russkaya mifologiya. Entsiklopediya, Moscow: Eksmo; Sankt-Petersbirg, Midgard, 2006, 784 p.
468
Ван Юэ, аспирантка, институт иностранных языков и литературы, Пекинский педагогический
университет, windlainlyp@yandex.ru Wang Yue, Post-Gradute Student, School of Foreign Languages and Literature, Beijing Normal University, windlainlyp@yandex.ru
