CC BY
14Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
DOI 10.47643/1815-1337_2020_12_144
ОСОБЕННОСТИ ЛЕГАЛИЗАЦИИ ДЕНЕЖНЫХ СРЕДСТВ ИЛИ ИНОГО ИМУЩЕСТВА, ПРИОБРЕТЕННОГО ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ, ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ РОССИИ И МОНГОЛИИ
ДОРЖ ЭНХТУР,
адъюнкт Академии Управления МВД России, капитан полиции. E-mail: d.enkhtur@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье представлен краткий сравнительно-правовой анализ составов преступлений, предусмотренных ст. 174 УК РФ, ст. 18.6 УК Монголии, регламентирующих уголовную ответственность за легализацию (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем. Выявлено сходство и различия установленного уголовно-правового запрета в уголовном законодательстве Монголии и России. Определена связь между корыстной направленностью предикатных преступлений и целевыми установками субъекта легализации (отмывания) денежных средств иного имущества, приобретенного преступным путем. В ходе анализа автор приходит к выводу о необходимости теоретического обоснования предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства.
Abstract: The article presents a brief comparative legal analysis of the offenses under Art. 174 of the Criminal Code of the Russian Federation, art. 18.6 of the Criminal Code of Mongolia, regulating criminal liability for the legalization (laundering) of money and other property acquired by criminal means. The similarities and differences of the established criminal law prohibition in the criminal legislation of Mongolia and Russia are revealed. The relationship between the self-serving orientation of predicate crimes and the targets of the subject of legalization (laundering) of funds of other property acquired by criminal means has been determined. In the course of the analysis, the author comes to the conclusion that it is necessary to theoretically substantiate proposals for improving the current criminal legislation.
Ключевые слова: преступление, отмывание денег, финансовые операции, сделки, уголовная ответственность, квалифицирующие признаки, состав преступления.
Keywords: crime, money laundering, financial transactions, transactions, criminal liability, qualifying signs, corpus delicti.
Актуальность темы исследования обусловлена следующими обстоятельствами. Во-первых, легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем, представляет собой распространенное явление, вследствие которого незаконные доходы, полученные в результате совершения различных общественно опасных посягательств, инвестируются в существующие в государстве экономические отношения. Во-вторых, при приобретении этим явлением серьезных масштабов теневой сектор экономики становится реальным конкурентом экономической системы государства. В-третьих, совершение этого преступления возможно посредством различных способов, выявление которых может представлять интерес для правоприменительной деятельности, особенно в современных условиях, когда разработка методических рекомендаций по противодействию новым вызовам преступности, адресованных сотрудникам правоохранительных органов и банковской сферы, признается исключительно важной [1, с. 52-56].
Уголовному законодательству России и Монголии легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем, как состав преступления, известна относительно недавно. В уголовном законодательстве названных стран ответственность за совершение таких деяний была введена с принятием новых редакций уголовных законов: в России - 1996 г. (ст. 174 УК РФ (Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенного преступным путем), в Монголии - о 2002 г. (ст. 163 (Использование денежных средств, имущества, приобретенных незаконным путем). В дальнейшем в российское уголовное законодательство вносились изменения. Так, Уголовный кодекс РФ был дополнен ст. 1741 (Легализация (отмывание) денежных средств
или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления) [2], а затем вносились изменения в текст названных уголовно-правовых норм, связанные с определением крупного и особо крупного размеров [3], а также с корректировкой количества предикатных преступлений, в результате которых приобретается имущество, которое впоследствии легализуется [4].
В действующем УК Монголии, вступившем в силу в 2015 г., был учтен как российский нормотворческий опыт, так и рекомендации ФАТФ (Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег). Обновленная уголовно-правовая норма (ст. 18.6 (Отмывание денег) расширила перечень наказуемых деяний, дополнив их относительно четким определением финансовых операций и иных сделок с имуществом, приобретенным преступным путем.
Непосредственным объектом рассматриваемых деяний выступают экономические отношения, возникающие в сфере финансового и имущественного оборота [5, с. 8]. Дополнительным объектом легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенного преступным путем, можно назвать установленный порядок совершения финансовых операций (проведение расчетов, осуществление движения денежных средств), а факультативным - интересы добросовестных предпринимателей, участвующих в сделках с легализуемым имуществом, но не осведомленных об их криминальном характере. Достаточно сложная структура объекта преступления опровергает тезис о том, что оно причиняет ущерб только экономическим отношениям [6, с. 70].
Обязательным признаком рассматриваемого преступления является его предмет, которым в ст. 18.6 УК Монголии признаются денежные средства и иное имущество, приобретен-
Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
ное заведомо незаконным путем. В ст. ст. 174, 174.1 УК РФ -как денежные средства или иное имущество, заведомо приобретенные преступным путем (другими лицами - в ст. 174 УК РФ, легализующим лицом - в ст. 174.1 УК РФ).
Пленум Верховного Суда РФ подробно раскрыл характеристики предмета легализации, отнеся к нему денежные средства, полученные в результате непосредственного совершения преступления, либо в качестве вознаграждения за совершение преступления, либо подлежавшие отчуждению, но неотчужденные в пользу государства, а также имущество, приобретенное преступным путем или являющееся результатом переработки такого имущества [7]. Предметом легализации могут быть и денежные средства, приобретенные в результате сбыта предметов, ограниченных в гражданском обороте. Денежные средства могут быть аккумулированы в наличной валюте Российской Федерации либо в иностранной валюте; кроме того, они могут находиться в безналичной форме. Предметом легализации могут быть электронные денежные средства, а равно движимое и недвижимое имущество, имущественные права, документарные и бездокументарные ценные бумаги. С учетом Рекомендации 15 ФАТФ, получившей отражение в ст. 1 Конвенции Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности и о финансировании терроризма от 16 мая 2005 г., предметом легализации могут выступать и денежные средства, преобразованные из виртуальных активов, приобретенных в результате совершения преступления (криптовалют). Таким образом, предмет преступления охватывает достаточно широкий перечень параметров, что позволяет говорить о разнородности спектра общественных отношений, претерпевающих негативное воздействие в результате совершения преступления.
Комплексный подход позволил создать четкие ориентиры для правоприменителей, упростив разрешение возможных коллизий (например, возникающих при квалификации уклонения от уплаты налогов и сопутствующих ему деяний). Кроме того, тем самым был оптимизирован процесс установления связи источника происхождения этого имущества, а именно, событий, относящихся к предикатному преступлению.
Объективная сторона рассматриваемого посягательства охарактеризована в ст. 174 УК РФ как совершение финансовых операций или иных сделок с предметом преступления. Поскольку законодатель не предусмотрел особых качественных характеристик финансовых операций и иных сделок, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 7 июля 2015 г. № 32 дал им расширительное толкование, разъяснив, что это могут быть любые разрешенные (не запрещенные) законом способы расчета или инвестирования денежных средств, а также формы перехода права собственности на имущество. Ст. 18.6 УК Монголии перечень этих деяний дополняет такими призна-
ками, как приобретение, владение и использование денег, имущества или доходов от него, а также сокрытие его происхождения. Из этого можно заключить, что в ст. 18.6 УК Монголии фактически сочетаются деяния, ответственность за совершение которых в УК РФ установлена в разных статьях: ст. 174 и ст. 174.1 УК РФ.
Общим для уголовного законодательства Монголии и России выступает то обстоятельство, что состав преступления, регламентирующий уголовную ответственность за легализацию (отмывание) денежных средств и имущества, приобретенного преступным путем, по законодательной конструкции является формальным, преступления окончено с момента его совершения, то есть с момента фактического использования денежных средств при расчетах, либо с момента исполнения обязательств, возникающих в связи с заключением сделки. Тем самым законодатель подчеркнул общественную опасность этого явления и расширил сферу уголовно-правовой охраны. При этом в ст. ст. 174, 174.1 УК РФ предусмотрены признаки крупного или особо крупного размера, тогда как в ст. 18.6 УК Монголии этим параметрам не придается уголовно-правового значения. Как показали результаты изучения судебной практики, наиболее часто виновные осуществляют банковские операции (35%) или приобретают дорогостоящее имущество (30%).
Применительно к субъективным признакам рассматриваемого преступления можно отметить, что при идентичной их характеристике в структуре основного состава в уголовном законодательстве России и Монголии, его квалифицированные виды несколько отличаются. Так, в ч. 1 ст. 174 УК РФ, ч. 1 ст. 18.6 УК Монголии субъектом преступления является вменяемое лицо, достигшее 16 лет. В ч. 2 ст. 18.6 УК Монголии выделены квалифицирующие признаки, связанные со статусом субъекта или его ролью в совершении преступления: использование служебного положения или совершение в составе группы. Аналогичные позиции отражены в ч. 2 ст. 174 УК РФ.
В ч. 4 ст. 18.6 УК Монголии также включен квалифицирующий признак совершения преступления от имени юридического лица или в его интересах, характеризующий субъекта преступления как обладающего управленческими или иными функциями в коммерческой или иной организации.
Субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется прямым умыслом и в ст. 174 УК РФ, и в ст. 18.6 УК Монголии. Это можно заключить с учетом использования законодателями обеих стран термина «заведомо», благодаря чему становится очевидно, что виновный осведомлен о преступном источнике происхождения денежных средств или имущества, с которым он совершает финансовые операции или сделки. При совершении преступления, предусмотренного ст. 174.1 УК РФ, лицо ранее лично совершает предикатное преступление; в ст. 174 УК РФ (ст. 18.6 УК Монголии) степень осве-
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2020. № 12(192)
домленности законодателем не установлена, однако из действий субъекта следует, что он маскирует преступный источник происхождения имущества или денежных средств. Он также предвидит общественно опасные последствия в виде ущерба экономическим отношениям, денежной системе, интересам добросовестных предпринимателей и прилагает необходимые волевые усилия для достижения поставленной цели. Указанные усилия охватывают и стремление к незаконному обогащению, из чего следует, что виновный действует с корыстной мотивацией.
Цель является конструктивным признаком состава легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, приобретенных преступным путем. Будучи охарактеризованной законодателем как придание правомерностью владением, пользованием, распоряжением ими, она может отражаться сквозь призму конкретных приемов легализации: обналичивание денежных средств с использованием «фирм-однодневок», отсутствие факта реального отчуждения имущества (об этом Библиография:
1. Пинкевич, Т.В. Особенности обеспечения криминологической безопасности в сфере цифровой экономики / Т.В. Пинкевич // Уголовная политика и правоприменительная практика. Сб-к Мат-лов Междунар. научн.-практ. конф. (Санкт-Петербург, 1-2 ноября 2019 г.) / отв. ред. С.У. Дикаев. - СПб: Астерион, 2019. - С. 52-56.
2. О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем» : Федер. закон от 07.08.2001 № -ФЗ [принят Гос. Думой 14.07.2001] // Российская газета. 2001. 9 августа.
3. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации : Федер. закон от 07.04.2010 № 60-Ф [принят Гос. Думой 26.03.2010] // Российская газета. 2010. 9 апреля.
4. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям : Федер. закон от 28.06.2013 № 134-Ф3 [принят Гос. Думой 11.06.2013] // Российская газета. 2013. 2 июля.
5. Ганухин А.А. Легализация (отмывание) имущества, приобретенного преступным путем: финансово-экономический и уголовно-правовой аспекты : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.А. Ганухин. - Екатеринбург, 2003. - 8 с.
6. Хомич, О.В. Легализация (отмывание) преступных доходов: уголовно-правовое и криминологическое исследование : дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.08 / О.В. Хомич. - М., 2019. - 70 с.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 07.07.2015 № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» // Рос. газ. - 2015. - 13 июля.
может свидетельствовать заниженная цена), использование контрагентов, зарегистрированных в оффшорных зонах. В рассматриваемом контексте следует признать, что в ст. 18.6 УК Монголии законодатель допустил ошибку, раскрыв цель легализации (отмывания) как намерение избежать уголовной ответственности за предикатное преступление, что представляется не вполне корректным, поскольку тем самым может быть сужена сфера применения диспозиции этой нормы.
Подводя итог, можно заключить, что при базовом сходстве уголовно-правовых запретов, включенных в ст.ст. 174, 1741 УК РФ и ст. 18.6 УК Монголии, они имеют определенные различия. С учетом ошибки в целеполагании, допущенной при конструировании ст. 18.6 УК Монголии, содержание диспозиции ст. 174 УК РФ в этой части могло бы стать положительным примером для совершенствования национального законодательства. В то же время, более широкий перечень преступных действий, квалифицирующихся по ст. 18.6 УК Монголии, представляет интерес для российской нормотворческой практики.
