CC BY
77
Л. Н. Пузейкина
ОСОБЕННОСТИ КОНСОНАНТИЗМА ЯЗЫКА НЕМЕЦКИХ КОЛОНИСТОВ В РОССИИ
(по материалам собрания немецких народных песен В. М. Жирмунского)
В. М. Жирмунский (1891-1971) был выдающимся филологом, языковедом, историком и теоретиком литературы, фольклористом. Всемирно известны его труды в области сравнительного языкознания и литературоведения, диалектологии, теории стиха, сравнительно-исторического исследования эпосов различных народов. Начало собирательской деятельности В. М. Жирмунского относится к 1924 г. Он проводил запись говоров немецких колонистов сначала в окрестностях Ленинграда (Средней Рогатки, Колпина, Ново-Саратовки, Стрельны) и трех колоний (Порхова, Луцка и Франкфурта) из-под Ямбурга (ныне Кингисеппа) Ленинградской губернии. Позже, в конце 2Q^ гг., у В. М. Жирмунского появилась возможность направлять диалектологические экспедиции в разные районы Украины, а также в Крым и Закавказье. Одновременно с этим, В. М. Жирмунский и его ученики составили целую коллекцию колонистских песен, которые они распределили по темам и по месту записи (в основном, в Ленинградской области, в Новгородской области — на севере, на Украине и в Крыму — на юге)1.
В. М. Жирмунский выделяет в статье «Das kolonistische Lied in Russland»2 три слоя песен: 1) старая народная песня XV-XVII вв., которую колонисты привезли с собой из Гер -мании; 2) новая народная песня XVIII-XIX вв., также привезенная немцами с их исконной родины и 3) колонистская песня, возникшая в России в XIX-XX вв. Последняя группа песен возникла значительно позже остальных уже на новой родине колонистов, эти песни сочиняли, как указывает В. М. Жирмунский, люди, владевшие грамотой, школьные учителя или писцы. Распространение новых песен происходило на протяжении очень короткого для народной песни промежутка времени3.
Группа колонистских песен подразделяется на большое количество жанров: песни о трагических событиях, смертях и самоубийствах; о смешных событиях колонистской жизни, четверостишия, песни об истории колонизации в России, военные песни разных периодов — от русско-турецкой до Первой Мировой войны и революции. Особую группу внутри колонистских песен составляют русско-немецкие смешанные или, как их называет В. М. Жирмунский, макаронические, песни4.
В данной работе исследуются наиболее популярные колонистские песни смешанного характера — «Winterzeit» и «Sommerzeit», а также песня «Когда я в Ревеле родился», которые представлены в коллекции в нескольких вариантах. В рассмотренных нами 38 песнях (из них 12 — варианты песни «Когда я в Ревеле родился», 1Q — варианты песни «Winter-zeit», 16 — варианты песни «Sommerzeit») нами были выделены некоторые особенности консонантизма языка немецких колонистов.
Говоря о фонетических особенностях колонистских песен, необходимо учитывать, что мы можем судить только о тех из них, которые нашли отражение в орфографии. Это связано с тем, что звучащая часть коллекции сохранилась очень плохо и не дает четкого
© Л. Н. Пузейкина, 2QQ8
представления о реальной звуковой форме слова. Записи делались В. М. Жирмунским и его учениками и коллегами на восковые пластинки или фонографические валики, которые затем долгое время хранились в Фонограммархиве Института Русской Литературы (ИРЛИ). Как известно, воск является достаточно мягким материалом, который может изменить форму под влиянием таких факторов, как тепло или давление. Записи из фонда В. М. Жирмунского не поддаются на сегодняшний день осциллографическому анализу, так как количество шумов значительно его осложняет. Перцептивный анализ возможен, хотя не всегда и с большими затруднениями. В некоторых случаях лишь наличие текста позволяет опознать те или иные слова песни. Кроме того, нельзя забывать, что собиратели записывали на фонограф только несколько первых строк песни. Это было связано с необходимостью экономить место на пластинке или на валике. Исследователи старались зафиксировать мелодии всех возможных песен, а количество пластинок и валиков было ограничено5.
Учитывая все вышесказанное, мы обратились к текстовой части коллекции, чтобы исследовать хотя бы те особенности произношения колонистов, которые нашли отражение в графике песен. Записи текстов песен, хранящихся в коллекции, имеют разное происхождение. Иногда они велись собирателем на слух или, предположительно, под диктовку реципиента, иногда переписывались, а затем и перепечатывались из песенников колонистов на месте сбора песен или после того, как их пересылали В. М. Жирмунскому. Таким образом, мы имеем дело с несколько раз переписанными текстами, то есть мы не можем исключать личностного фактора и возможных ошибок или опечаток. Однако не стоит забывать, что в группе В. М. Жирмунского работали опытные германисты и фонетисты, задачей которых была максимально достоверная передача данных. Анализируя фонетические особенности языка немецких колонистов, мы будем разделять немецкие и русские слова в текстах песен. Русские слова написаны в текстах как кириллицей, так и латиницей. Причину разного написания еще предстоит выяснить. Возможно, это делалось намеренно для противопоставления немецких слов русским и подчеркивания шутливого характера смешанных колонистских песен. Возможно, данное написание было произвольным и не имело под собой какой-либо основы. На данный момент не найдено никаких свидетельств или подтверждений намеренности или случайности использования различной орфографии. Некоторые тексты взяты из песенников колонистов (Liederhefte),
о чем можно судить по специальным указаниям в конце текста. Поскольку песенные сборники составлялись самими колонистами, то можно в таком случае судить о написании ими самими данных слов. При этом в текстах из песенников (всего среди смешанных колонистских песен — 17 текстов: М 19 Кг. 2 ^)6, 5, 7; М 20 Кг. 1 ^), 2 ^), 3 ^), 4 ^),
6 ^), 7 (Щ, 7; М 21 Кг. 1, 1 (Щ, 107, 11; М 22 Кг. 1, М 23 Кг. 1, М 32 Кг. 1 ^)) мы находим оба типа написания, причем они могут чередоваться внутри одного песенного варианта и даже в пределах одного слова (единичный случай — слово держш (= держись) в тексте М 19 Кг. 2 ^)). Последовательное написание всей песни латиницей мы находим только в текстовом варианте М 19 Кг. 5.
Прежде чем обратиться к фонетическим особенностям системы согласных языка немецких колонистов, напомним об основных различиях систем согласных русского и немецкого языков. В литературном немецком языке согласных фонем намного меньше (23 фонемы), чем в русском языке (35 фонем). Это объясняется тем, что в русском языке твердость и мягкость согласных является фонематическим признаком. Все русские согласные находятся в оппозиции твердый (непалатализованный) — мягкий (палатализованный).
Исключение составляют звуки /§/, /г/ и /с/, не имеющие соответствия в виде мягкого согласного, и мягкий звук /с/ и палатальный /)/, которым в фонологической системе русского языка не противопоставлены твердые согласные. В немецком языке отсутствует противопоставление твердых и мягких согласных. В нем, помимо губных и язычных согласных, имеются еще увулярные (язычковые) и фарингальный (глоточный). Общим для немецкого и русского языков является противопоставление звонких и глухих согласных, однако, здесь тоже есть некоторые расхождения. Глухие немецкие согласные отличаются от русских большей силой воздушной струи. У глухих смычных эта особенность проявляется в виде придыхательности. Немецкие звонкие согласные отличаются от русских неполной звонкостью (или даже отсутствием голоса), противопоставляясь парным глухим только по силе воздушной струи. Вибрация голосовых связок сопровождает артикуляцию звонкого согласного в русском языке от начала до конца, поэтому согласный звук является звонким на всем протяжении его звучания. В немецком языке при произнесении звонких согласных действие голосовых связок несколько запаздывает, и начало согласного оказывается глухим. Для смычных согласных неполная звонкость выражается в глухой смычке и звонком взрыве. Русский /)/ относится к группе сонантов и не имеет соответствия в виде глухого звука. Немецкий /)/ является шумным звонким и выступает в паре с глухим /5/. Немецкие сонанты /т/, /п/, /1/ отличаются от русских большей напряженностью и длительностью. Кроме того, немецкому языку, в отличие от русского, не свойственны удлиненные согласные, которые произносятся в русском языке при двойном написании согласной буквы (не только на границе морфем, но в отдельных случаях и внутри морфемы). В немецком языке двойное написание согласной буквы является показателем краткости предшествующего гласного, а удлинение согласного возможно лишь на стыке морфем, если конец одной морфемы и начало другой представлены одинаковыми звуками.
К особенностям консонантизма немецких колонистов относятся следующие:
I. Замена сильных глухих согласных на слабые звонкие8
Глухие (сильные) смычные согласные [р], [1], [к] заменяются на звонкие (слабые) смычные [Ь], Щ, [§] как в немецких, так и русских словах.
В немецких словах замена происходит в следующих позициях:
• в начале слова или корня (ВишсЬ (= РишсЬ) (М 19 Кг. 2 (Ь)), (= ШюН^-рек) (М 19 Кг. 1 (Ь)), Ве1егеЬиг§-8сЬо88е (= Ре1егеЬиг§-СЬаш8ее) (М 19 Кг. 1 (Ь));
• после сонорного согласного (в варианте М 19 Кг. 1 (Ь): Windeгzeit (= Ш^егаей), Во^тапе (=Poгtemonnaie), тег^ (= тегк), Biгgengwas (= Biгkenkwass / Вккеп-quast);
• на конце слова (в варианте М 19 Кг. 1 (Ь): ka1d (= ka1t), Musig (= Musik)).
В русских словах замена происходит:
• в начале слова (депло (М 19 Кг. 1 (Ь)), дебло (= тепло) (М 19 Кг. 2 (Ь)), доби (= топи) (М 19 Кг. 2 (Ь)), газачка (= казачка) (М 19 Кг. 1 (Ь)), Baw1owski (= Павловский) (М 20 № 7), bodwot/Botwot (= подвода) (М 20 № 7), btischkom (= пешком) (М 20 № 7), ВпгеЛЫ (= пирожки) (М 20 № 7), Бразник (= праздник) (м 20 Кг. 4 (ь));
• после сонорного или звонкого согласного перед гласным (Duschinga (М 19 Кг. 1 (Ь), М 23 Кг. 1), Duschenga (= душенька) (М 23 Кг. 1), Paw1owsgi (= Павловский) (М 20 Кг. 1 (Ь), тезнада (= теснота) (М 20 Кг. 4 (Ь)), единичный случай — перед
согласным в сложном слове с заимствованным русским компонентом - Віг§є^-was (см. выше);
• после гласного перед сонорным (дебло (= тепло) (М 20 Кг. 4 ^)), тебло, сведло (= тепло, светло) (М 20 № 1 ^)), Ледней сад (= Летний сад) (М 20 Кг. 2 ^));
• после гласного перед звонким согласным (Wagsall (= вокзал) (М 20 № 7);
• на конце слова (брад (= брат) (М 20 № 4 ^)).
При этом надо сказать, что данные изменения происходят не во всех песнях9, а, в основном, в тех, которые были записаны в колонии ^еп-БатаХо^ка под Ленинградом. Все рассмотренные нами песни из данной колонии были взяты из песенников и записаны
В. М. Жирмунским. Замена сильных глухих согласных на слабые звонкие происходит в них последовательно, в указанных нами позициях, а не только в единичных случаях, что позволяет с достаточной степенью уверенности утверждать, что данная особенность была характерна для произношения немцев в указанной колонии и не является результатом описки автора или переписчика. Кроме того, существенную роль играет также и то, что все тексты взяты из песенников и записаны одним собирателем. Нельзя исключать, что у собирателей мог быть разный подход к орфографическим «ошибкам» в песенниках. Их могли исправлять или оставлять. Очевидно, что В. М. Жирмунский полностью сохранял орфографию оригинала.
Л. Э. Найдич10, исследовавшая речь немцев в колониях под С.-Петербургом, отмечает среди характерных особенностей консонантизма в колонии Neu-Saratowka полное отсутствие звонких смычных согласных и наличие двух типов глухих — аспирированных и неаспирированных. Результаты ее исследования дают нам возможность предположить, что при помощи букв Ь, d, § немцы обозначали неаспирированные слабые [р], р], [к], а буквами р, ^ к — аспирированные.
Что касается русских слов, то, возможно, что в позициях, где особенно четко проявляются характеристики немецких сильных глухих согласных, за счет их аспирации, то есть в начале слова или корня, написание букв ё (Ъ, g) свидетельствует о неразличении немцами русских глухих и звонких согласных из-за их «слабого» произнесения.
Замена глухих [р] [к] на звонкие [Ь] [§] наблюдается также в единичных примерах в колониях Hoffhпngstal под Одессой (М 23 Кг. 1) и Gltickstal в Молдавии (М 20 Кг. 7).
Кроме того, в рассмотренных песнях встречается также замена глухого щелевого переднеязычного И на звонкий щелевой переднеязычный И в конце слова и перед сонорным, как в русских, так и в немецких словах (дершиз (= держись) (М19 Кг. 2 ^)), держи* (М 19 Кг. 2 ^)), Wolfsbels (= Wolfspelz) (М 19 Кг. 1 (Ц)), Birgengwas (= Ви^пк-wass / Birkenquast) (М 19 Кг. 1 ^)), тезнада (= теснота) (М 20 Кг. 4 ^));). Данная особенность характерна для ленинградской колонии ^еп-БатаХо^ка.
II. Замена звонких (слабых) на глухие (сильные) согласные
1) Замена звонких (слабых в восприятии немцев) смычных [Ь], Щ, [§] на глухие (сильные в восприятии немцев) [р], р], [к] того же места образования происходит за одним исключением (Ю^ (= Grad) (М 19 Кг. 1 ^)), только в русских словах в двух позициях:
• в начале слова (котов (= готов) (М 19 Кг. 2 ^)) — 2 раза), кулять (= гулять) (М 19 Кг. 2 ^)), перекись (= берегись) (М 19 Кг. 1 и 2 ^)), переш (М 19 Кг. 1 ^)) и перешь (= берешь) (М 19 Кг. 2 ^)), папки (= играть в бабки) (М 21 Кг. 1 ^)), тверь (= дверь) (М 19 Кг. 2 ^)), тершись (= держись) (М19 Кг. 1 ^));
• в интервокальном положении (перекись (= берегись) (М 19 Кг. 1 ^)) непойсь (= небось / не бойсь) (М 19 Кг. 1 — 2 раза)).
2) Оглушение переднеязычного щелевого срединного шумного звонкого [z] и замена его на глухой того же места и способа образования — немецкий [ §] или русский [ s] -происходит в русских словах в позиции после сонорного перед гласным (дершиз (М19 Nr. 2 (L)), тершись (M 19 Nr. 1 (L)), djerschis (M 19 Nr. 5) (= держись). Что касается замены согласного /z/ на глухой того же места образования в позиции после сонорного перед гласным, то необходимо отметить, что данный согласный не входит в систему согласных фонем немецкого языка и присутствует в литературном немецком языке только в заимствованных словах (Genie [jeyni:], Etage [eyta:ja]).
Основная масса примеров оглушения также приходится на колонию Neu-Saratowka. Учитывая то, что в этой же колонии в позиции начала слова в русских словах была столь же часто отмечена замена на звонкий согласный, можно сделать вывод о том, что это связано, скорее всего, с тем, что русские согласные, различающиеся по глухости / звонкости, не противопоставляются, в отличие от немецких, по силе / слабости, что приводит к их неразличению или к непоследовательной дифференциации в языке немецких колонистов. Кроме того, как мы уже говорили, опираясь на исследования Л. Э. Найдич11, в данной колонии отсутствовали звонкие смычные согласные, а были только глухие, противопоставленные по признаку придыхательности. Значит, мы можем предположить, что непридыхательные обозначались при таком противопоставлении буквами b, d, g, а придыхательные — буквами p, t, k. Что касается непоследовательности в написании, то В. М. Жирмунский отмечает в статье «Das kolonistische Lied in Russland», что в ленинградских колониях в целом отсутствовал образованный слой населения, следовательно, в текстах, взятых из песенников (см. выше), написание слов должно наибольшим образом отражать их реальное произнесение, поскольку оно остается вне принятых норм орфографии.
Помимо перечисленных выше, в графике нашли также отражение некоторые другие особенности произношения немцев, которым нельзя дать однозначного толкования. Так, например, отображение на письме f вместо принятого в русской орфографии в в написанном латиницей русском слове sdorof (M 19 Nr. 5) свидетельствует о написании данного слова, отражающем его русское произнесение, поскольку заимствование русских слов происходило часто в устной традиции, в результате чего часто заимствовалась устная, а не письменная форма слова.
Интересна также рифма денег и Konig: «Er gab mir hundert Rubel денег / Und einen Ordensband dazu / Теперь живу я, wie ein Konig, / В своем оточеству» (M 21 Nr. 6). В целом, в песенном творчестве немецких колонистов в песнях смешанного характера рифмуются как правило немецкие слова с немецкими, а русские — с русскими. Рифма немецкого и русского слова является очень редкой и дает несколько возможностей толкования, учитывая то, что мы опираемся только на графику. Во-первых, это может говорить о замене заднеязычного смычного [k] в слове денег на русский щелевой того же места образования [х] или немецкий щелевой среднеязычный [?], который произносится в немецком языке после гласных переднего ряда. Во-вторых, вполне возможно частое на территории Гер -мании произнесение [ik] в конце слова вместо /i?/ в слове Konig.
III. Обозначение твердости/мягкости согласного
В отличие от русского языка, твердость или мягкость согласного не является в немецком языке фонематическим признаком. С этим связано довольно часто встречающееся в наших текстах неразличение немцами твердых и мягких русских согласных в употребляемых ими русских словах.
Как правило, такое неразличение происходит, когда русский мягкий согласный находится в абсолютном конце слова, и выражается оно в графике отсутствием мягкого знака, если слово написано кириллицей, или отсутствием j или апострофа после согласного, если слово написано латиницей12 (печ (М 19 Nr. 1 (L)), Petsch (M 19 Nr. 5) (= печь); Двер (М 19 Nr. 1 (L)), двер (M 19 Nr. 3 (L)), Dwer (M 19 Nr. 5) (= дверь); парис (М 19 Nr. 1 (L)), Paris (M 19Nr. 5), Парис (M 19 1 (L)) (= Парься!); гулят (М 19 Nr. 1 (L)) (= гулять), переш (М 19 Nr. 1 (L)) (= берешь), otschen (M 19 Nr. 5 — 2 раза) (= очень), nebois (M 19 Nr. 1 (L)) — 3 раза, M 19 Nr. 2 (L)) (= небось/небойсь), opjat (M 19 Nr. 5) (= опять), beregis (M 19 Nr. 5) (= берегись), djerschis (M 19 Nr. 5) (= держись), Russ (M 21 Nr. 1, M 21 Nr. 6), Русс (M 21 Nr. 5, M 21 Nr. 10) (= Россия/Русь). Впрочем, в последнем примере имелось в виду, скорее всего, не русское имя собственное — Русь, так как тогда оно было бы написано с одним с и без мягкого знака: Рус, по аналогии с другими подобными случаями (ср., например, otschen, переш). За основу было взята, скорее всего, первая часть немецкого слова Russland, которое встречается в этой строфе в двух вариантах этой же песни (M 21 Nr. 7 и Nr. 11). Данное предположение подтверждает также написание данного слова: латиницей Russ или кириллицей Русс с двумя ss или сс.
Показателем твердости предшествующего согласного может служить написание буквы ы вместо и: увывал (= убивал) — M 21 Nr. 10. Буква и, обозначающая звук /i/, стоит в русском языке всегда после мягких согласных и служит для обозначения их мягкости. Буква ы, наоборот, обозначает звук среднего ряда, отсутствующий в немецком языке, и произносящийся в русском языке после твердого согласного. Невозможность мягких согласных перед /ы/ и твердых перед /i/ является, как отмечает Л. В. Бондарко в книге «Фонетика современного русского языка», единственным абсолютным запретом для сочетаний согласный + гласный в русском языке13.
Неразличение немцами мягкости/твердости согласных в русских словах проявляется также и в рифме. Так, например, почти во всех вариантах песни «Когда я в Ревеле родился» слово пора с твердым [r] рифмуется со словом царя с мягким [r’]: «Hab ich gedacht: Теперь пора. / Ich hab die lange Flint genommen / Zu schtitzen своего царя» (M 21 Nr. 5) и др. В той же песне мы встречаем рифму берегись — Paris (Париж), где мягкий [s’] в русском слове берегись рифмуется с твердым [s] в немецком слове Paris: «Француз мой милый, берегись, / Im Березин ist teils ersoffen, / Klein bisschen kam nur nach Paris» (M 21 Nr. 2).
Интересна с этой точки зрения также рифма торговал / потерял, где рифмуются слоги вал ирял: «Чтоб пряниками торговал, / Но ich dacht an ganz andre Sachen, / И свои деньги потерял» (M 21 Nr. 7). Известно, что в русском языке качество гласного [a] после мягкого согласного значительно отличается от качества того же гласного после твердого согласного. После мягкого согласного гласный произносится со значительным подъемом верхней части спинки языка к твердому небу, то есть более закрыто. Так, Л. В. Бондарко пишет: «к числу комбинаторных аллофонов (фонемы /a/. — Л. П.), наиболее сильно отличающихся от основного, относятся такие аллофоны, которые появляются в соседстве с мягкими согласными... Артикуляционно аллофон, следующий за мягким согласным, может быть охарактеризован как дифтонгоидный гласный с [ij-образным началом. Эта дифтонгоидность вызвана тем, что при артикуляции любого мягкого согласного средняя часть спинки языка поднята вверх и продвинута вперед, т. е. максимально приближена к артикуляции гласного [i]»14. Таким образом, рифма слогов вал и рял, скорее всего, свидетельствует о твердом произнесении в слоге рял согласного [r], после которого гласный [a] произносится наиболее открыто и может рифмоваться с гласным [a] в слоге вал.
Однако не во всех песнях мягкость согласного не опознается. Для обозначения мягкости согласного в русском слове колонисты часто используют мягкий знак или буквы е, я, ю (которые также служат показателем мягкости предшествующего согласного в русском языке), если слово написано кириллицей: очень (11 раз с ь и один раз без ь), спохмелье (М 19 Nr. 1 (L)), печь (M 19 Nr. 2 (L))1^ небось (M 19 Nr. 1 (L)), непойсь (M19 Nr. 6), небойсь (M 19 Nr. 2 (L), 3, З (2 раза)), будь (M 19 Nr. 4), слышь (M 19 Nr. 1 (L)), кулять (= гулять) (M 19 Nr. 2 (L)), перекись (= берегись) (M 19 Nr. 2 (L))16, перешь (= берешь) (M19 Nr. 2 (L)), тершись (= держись) (M 19 Nr. 1 (L)), играть (M 19 Nr. 1 (L)), опять (M 19 Nr. 1 (L)), посля (= после) (M 19 Nr. 3 (L)), играй (M 19 Nr. 3), будет (13 раз). Если слово написано латиницей, то мягкость предшествующего согласного обозначается либо при помощиj после последнего, либо через апостроф, например: tjeplo (M 19 Nr. З), budjesch (M 19 З), budjet (M 19 Nr. З), opjat (M 19 Nr. З), Pochmelj (= похмелье) (M 19 Nr. З), moja (M 23 Nr. 1), guljat (M 19 Nr. З), guljat’ (M 19 Nr. З), igratj (M 19 Nr. З), berjosch (M 19 Nr. З), djerschis (M 19 Nr. З).
Таким образом, можно сказать, что отличительной чертой консонантизма в речи немецких колонистов является неразличение русских твердых и мягких согласных, отражающееся во включенных в тексты песен русских словах. Данная особенность связана с тем, что противопоставление согласных по твердости/мягкости не является в немецком языке фонематическим признаком и не опознается немцами на слух в русских словах. Как писал У. Вайнрайх в работе «Одноязычие и многоязычие», «для того, чтобы дать полное описание проблем, встающих перед двуязычным носителем при пользовании двумя фонетическими системами, необходимо пойти дальше простой инвентаризации фонем и обратиться к их дифференциальным признакам, контекстному взаимодействию этих признаков и правилам построения допустимых последовательностей фонем в каждом из языков17». В связи с этим он говорит о двух возможностях фонетической интерференции—о «недораз-личении» — (under-differentiation) и «сверхразличении» (overdifferntiation). В данном случае мы видим недоразличение такого признака, как твердость / мягкость при употреблении немецкими колонистами русских слов, которое выражается в орфографии в виде опущения мягкого знака и в рифме, когда рифмуются русские слова с твердым и мягким согласным.
Это, в целом, основные особенности консонантизма в языке немецких колонистов, нашедшие отражение в орфографии их песен. Остальные особенности или «непоследовательности» встречаются в единичных примерах и являются скорее отражением индивидуальных особенностей произнесения или написания отдельных слов. Мы, к сожалению, лишены возможности услышать реальное произнесение немецкими колонистами немецких и русских слов и должны учитывать стремление немцев при письме к «правильному» немецкому языку, к литературной норме. В реальном звучании присутствовало, несомненно, гораздо больше фонетических особенностей, но в орфографии нашли отражение лишь наиболее явные из них.
1 Подробнее о коллекции В. М. Жирмунского см. Светозарова Н. Д. «Архив немецкой народной песни в Ленинграде» В. М. Жирмунского: история и современное состояние // Язык и речевая деятельность. Т. 2. СПб., 1999.
2 Schirmunski V. M. Das kolonistische Lied in RuBland // Linguistische und ethnografische Stu-dien / Hrsg. C. J. Hutterer. 1992. S. 273-309.
3 Schirmunski V. M. Das kolonistische Lied in RuBland // Linguistische und ethnografische Stu-dien / Hrsg. C. J. Hutterer. 1992. С. 278.
4 Подробно о подразделении колонистских песен на жанры см.: Светозарова Н. Д. Типы языковых
контактов в фольклоре немецких колонистов (по материалам «Архива немецкой народной песни в Ленинграде В. М. Жирмунского») // Научные чтения — 2QQ3. Материалы конференции. СПб., 2QQ4.
С. 127-Ш.
З См. ЗиндерЛ. Р., Строева Т. В. В. М. Жирмунский как полевой диалектолог // Проблемы ареальных контактов и социолингвистики. Л., 1978. С 1З7-163.
6 Здесь и далее номера песен приводятся согласно каталогизации В. М. Жирмунского. В данном случае (M 19 Nr. 2 (L)) М означает жанр песни (kolonistisches Lied), 19 — номер сюжета (песня «Winterzeit»), Nr. 2 — номер варианта, (L) — запись сделана в колонии под Ленинградом. Более подробно о принципах каталогизации В. М. Жирмунского см. Светозарова Н. Д. «Архив немецкой народной песни в Ленинграде» В. М. Жирмунского: история и современное состояние // Язык и речевая деятельность. Т. 2. СПб, 1999.
7 Данный текст был прислан В. М. Жирмунскому уже позже.
8 Об этой особенности пишет В. М. Жирмунский в своей книге «Die deutschen Kolonien in der Ukraine» (Schirmunski V. M. Die deutschen Kolonien in der Ukraine. Geschichte. Mundarten. Volkslied. Volks-kunde. Charkow, 1928). Он касается ее в главе «Die Mundarten», говоря о типичных орфографических ошибках, обусловленных влиянием диалектного произношения. В. М. Жирмуский рассматривает данную особенность на примере одного варианта песни «Winterzeit», взятого из песенника. При этом он говорит о том, что немцы путают при написании слов d с t, b с p, g с k, русские з : с, ч z ш и т. п. При этом «путаница» происходит как в сторону озвончения, так и в сторону оглушения согласных. См.: Schirmunski V. Linguistische und ethnografische Studien / Hrsg. C. J. Hutterer. 1992. S. 42.
9 В. М. Жирмунский также отмечал, что данная особенность характерна не для всех колоний, а только для тех, где говорили на средне-немецких и южно-немецких диалектах. Так, в колониях, основанных меннонитами, говорили на нижненемецком диалекте, которому не свойственно подобное смешение. А в украинских колониях d и t вообще полностью совпали. См. Schirmunski V. Linguistische und ethnografische Studien / Hrsg. C. J. Hutterer. 1992. S. 42.
1Q Najdic L. Deutsche Bauern bei St.-Petersburg — Leningrad: Dialekte -Brauchtum — Folklore. Stuttgart, 1997. H. 94. S. 72-77.
11 Najdic L. Deutsche Bauern bei St.-Petersburg — Leningrad: Dialekte -Brauchtum — Folklore. Stuttgart, 1997. H. 94. S. 72-77.
12 Обозначение мягкости согласного при написании русских слов латиницей рассмотрено далее, на стр. 1Q4.
13Бондарко Л. В. Фонетика современного русского языка. СПб., 1998. С. 161.
14Бондарко Л. В. Фонетика современного русского языка. СПб., 1998. С. 1Q2.
13 Но есть и печ (M 19 Nr. 1 (L)) и Petsch (M 19 Nr. З).
16 Beregis — в этой же песне есть и без обозначения смягчения.
17Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие // Зарубежная лингвистика. III. М., 2QQ2. С. 2З.
