CC BY
3613. Koncepciya strategii razvitiya stroitel'nogo kompleksa Rossijskoj Federacii do 2010 goda (utverzhdena Gosstroem Rossii 11.04.2003 g.) // Promyshlennoe i grazhdanskoe stroitel'stvo. - 2003. - № 3. - S. 7-11.
14. FZ «Ob obshchih principah organizacii mestnogo samoupravleniya v Rossijskoj Federacii» ot 28.08.1995g. // Sbornik normativnyh pravovyh aktov po mestnomu samoupravleniyu. - Krasnodar, 1999.
15. Golubihina N.V. Institut mestnogo samoupravleniya v postsovetskoj Rossii: istoriko-pravovoj analiz tendencij razvitiya (na materialah Krasnodarskogo kraya). Dis. ... kand. yurid. nauk. - Volgograd, 2007. - S. 93.
16. Utverzhdena rasporyazheniem Pravitel'stva RF N° 868 ot 10 maya 2016 goda [Elektronnyj resurs] http://static.government.ru/media/files/ RnBfAw072e3tmmykU2lrh 1 LI1HaHeG0q.pdf
ЭФРИКЯН РУБЕН АЛЬБЕРТОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, кафедра конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России (kiap_krdu@mvd.ru)
БЕСКОРОВАЙНАЯ ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА - старший преподаватель кафедры конституционного и административного права Краснодарского университета МВД России (kiap_krdu@mvd.ru)
EFRIKYAN, RUBEN A. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of constitutional and administrative law, Krasnodar University of MIA of Russia, (kiap_krdu@mvd.ru)
BESKOROVAINAYA, ELENA S. - Senior Lecturer, Department of constitutional and administrative law of Krasnodar University of MIA Russia (kiap_krdu@mvd.ru).
УДК 341.176
БАХМЕТЬЕВ П.В. ОСОБЕННОСТИ ИМПЛЕМЕНТАЦИИ НОРМ ЕВРАЗИЙСКОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ключевые слова: имплементация, международное право, Евразийский экономический союз, Таможенный кодекс.
Современные региональные интеграционные процессы требуют гибких и удобных механизмов их реализации. В статье рассматриваются практические примеры и проблемы, возникающие в процессе имплементации норм ЕАЭС. Вопросы сотрудничества в рамках данной организации существенно влияют как на экономики государств, участвующих в ней, так и на их национальную безопасность. Автор указывает на актуальные проблемы интеграционных и имплементационных процессов в рамках ЕАЭС, а также выделяет особенности, позволяющие достаточно гибко регулировать взаимоотношения как внутри организации, так и за ее пределами.
BAKHMETYEV, P.V. FEATURES OF IMPLEMENTATION OF NORMS OF THE EURASIAN ECONOMIC UNION IN THE RUSSIAN FEDERATION
Keywords: implementation, international law, the Eurasian Economic Union, Customs code.
Modern regional integration processes require flexible and convenient mechanisms for their implementation. In the article considers the practical examples and problems arising in the implementation of the EAEU norms. Issues of cooperation within this organization significantly affect both the economies of the States participating in it and their national security. The author points to the actual problems of integration and implementation processes within the EAEU, and also highlights the features that allow quite flexible regulation of relations both within the organization and abroad.
Эффективная экономическая интеграция на региональном уровне является одной из приоритетных задач любого современного государства. Мировой опыт подобного сотрудничества указывает на позитивные тенденции в результате таких объединений не только на экономическом, но и на социальном уровнях, кроме того подобные интеграционные процессы, производимые с умом, должны оказывать положительное влияние и на процессы, обеспечивающие государственную безопасность.
Объединение государств в таможенные и экономические союзы - процесс двоякий и неоднозначный. С одной стороны, он призван укрепить экономику и экономическую безопасность, объединяющихся государств, с другой - при определённых условиях может оказать обратный эффект и даже в какой-то степени угрожать национальной, экономической и продовольственной безопасности отдельных стран-членов такого союза.
Очевидно, что экономики стран бывшего Советского Союза были плотно связаны. Различные производства на территориях бывших советских республик были устроены таким образом, чтобы взаимодополнять друг друга, а итоговый продукт мог являться результатом сотрудничества нескольких предприятий, расположенных, на сегодняшний день уже в разных государствах. Единое экономическое пространство СССР оказалось разорванным на части.
Советская экономика не была рассчитана на отделение союзных республик, а напротив строилась на их плотном взаимодействии и взаимной производственной интеграции. Казалось бы, возникший после распада Советского Союза Союз Независимых Государств (СНГ) должен был решить все эти проблемы, но практика показала, что в силу различных, политико-социальных, экономических и правовых причин, сотрудничество в рамках этой организации оказалось не таким эффективным, как этого хотелось.
Наиболее логичным решением данной проблемы, явилось создание нового объединения, в рамках дружественных государств, готовых к эффективному сотрудничеству и экономической интеграции в рамках нового регионального международного образования. Таким образованием стало сначала Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭс), просуществовавшее с 2001 по 2014 год, Таможенный союз (ТС) и Евразийский экономический союз (ЕАЭС), возникший в 2015 году. Поиск наиболее эффективной формы сотрудничества, на сегодняшний день привёл к положительной динамике среди государств, стремящихся к той или иной форме сотрудничества с ЕАЭС. Эта организация на сегодняшний день является первой в мире подобного рода региональной организацией по территориальному охвату, в нё входят Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, она имеет зону свободной торговли с Вьетнамом, Ираном, Китаем, Кубой, к тому же, около шести стран на сегодняшний день находятся на разных этапах переговоров о вступлении или сотрудничестве с ЕАЭС. К сотрудничеству с организацией выразили интерес порядка 50 стран [1].
В основу объединения лёг многосторонний договор от 29 мая 2014 года, заключённый в г. Астана, в рамках которого ЕАЭС обозначается в качестве субъекта международного права и наделяется специальной правосубъектностью [2]. В рамках организации предполагается создание единой таможенной зоны, свободного движения товаров, услуг и рабочей силы.
Такие задачи зачастую требуют весьма неординарных решений, подходов. В целях достижения обозначенного, некоторые суверенные функции государств-участниц придётся вынести на надгосударственный уровень и согласованно регулировать указанные правоотношения уже не на национальном уровне, а в рамках организации в целом. Примером такого решения является Таможенный кодекс ТС. Таможенный кодекс регламентирует таможенное регулирование сразу во всех странах-участницах Союза. Но и такие решения, к сожалению, не лишены изъянов. Зачастую детали кроются в национальных законодательствах. Одной из серьёзных проблем в этой области является частое несоответствие терминов, вводимых законодателями государств-членов ЕАЭС. Пример подобной несогласованности понятийного аппарата можно обнаружить и в рамках международных договоров внутри Союза. Так, п.4 Протокола «Об охране прав на объекты интеллектуальной собственности» содержит оборот «Программы для электронно-вычислительных машин (компьютерные программы)». В то же время, законодательство Российской Федерации применяет термин «программы для ЭВМ», а в ст.4 Закона Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах» используется словосочетание «Компьютерная программа» [3].
Помимо терминологических, можно выделить и ряд концептуальных расхождений в национальных законодательствах наших стран. Например, в области таможенного регулирования, в России и Белоруссии действует территориальный принцип, дающий право на ввоз в страну товаров только правообладателю. А в Казахстане и Армении работает международный принцип, в соответствии с которым правообладатель исчерпывает свои права с введением товара в оборот и может быть не связан с дальнейшим перемещением товаров между государствами. Региональный принцип свободного перемещения товаров в рамках ЕАЭС позволяет импортёру выбирать наиболее удобный для себя режим. Такие коллизии неизбежны, по ряду причин, но и перспективы их ликвидации видятся нам вполне достижимыми. Основным инструментом в вопросах устранения подобных столкновений норм права в рамках ЕАЭС, может послужить имплементация.
Термин «имплементация» можно рассматривать с разных позиций. Можно разбирать его этимологически, находить подобные смысловые конструкции, такие как «выполнение»,
195
«соблюдение» и т.д., но суть от этого не изменится. Под имплементацией, так или иначе, понимается форма фактического осуществления международных обязательств на национальном уровне. Методики имплементации с юридико-технической стороны могут быть весьма сложными, но на деле основной целью будет являться реальное исполнение обязательств, вне зависимости от методов и средств, к которым прибегнет законодатель. В любом случае, тезис нигерийского юриста Т. Элайеса - «Любое право, будь то внутреннее или международное, достигает своей цели только после имплементации» [4], актуален по сей день. В соглашении, нормы которого никто не собирается применять на практике, нет никакого смысла, равно как и в соглашении, где одна из сторон декларируя собственное участие, по факту не собирается его соблюдать. Имплементация является тем, максимально подвижным и гибким механизмом, призванным помочь государствам соблюдать свои обязательства, при этом, не подвергая опасности национальную правовую систему и суверенитет в целом.
Реальный процесс претворения в жизнь норм международных соглашений в рамках ЕАЭС зависит от ряда факторов, например, от правовых традиций, особенностей государственного устройства, управления и формата нормотворческого процесса, от содержания самих отношений, регулируемых нормами соглашений в рамках Союза. Многие международные соглашения внутри ЕАЭС являются актами прямого действия и первым этапом их имплементации является ратификация. Примером может послужить сам Договор о Евразийском экономическом союзе, который был ратифицирован путём принятия Федерального закона «О ратификации Договора о Евразийском экономическом союзе» от 03.10.2014 N 279-ФЗ [5].
Но не всегда эффективное исполнение международных соглашений происходит так просто. В некоторых случаях, ратификация не представляется возможной. Например, как в случае со смертной казнью в Российской Федерации, ввиду наличия ст. 20 Конституции [6]. Или же банальное несоответствие терминологического аппарата в законодательствах различных стран может породить «мины замедленного действия» в законодательствах государств уже ратифицировавших какое-либо соглашение.
29 мая 2015 года было заключено первое соглашение ЕАЭС со страной, не входящей в организацию - соглашение о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Вьетнамом. Оно предполагает взаимное упрощение доступа на товарные рынки, а также охватывает (в отношении России) сферу услуг, взаимные инвестиции, передвижение трудовых ресурсов, обмен технологиями и информацией [7]. Воплощение такого соглашения в жизнь происходило посредством получения всеми сторонами соглашения уведомлений о выполнении внутригосударственных имплементационных процедур. По аналогии с соглашением о ЕАЭС, Российская Федерация произвела процедуру ратификации, в рамках которой был принят соответствующий федеральный закон (от 1 мая 2016 года № 120-ФЗ). Но некоторые вопросы, связанные с регулированием правового режима между Российской Федерацией и Вьетнамом, требовали дополнительного урегулирования. Для этого вышеуказанное соглашение было дополнено двумя протоколами от 29 мая 2015 года. Существование указанных протоколов в очередной раз показывает гибкость механизма имплементации, возможность уникального и индивидуального подхода в каждой конкретной ситуации. Изящество такого подхода заключается в том, что участие в ЕАЭС не накладывает чрезмерных формальных ограничений не его членов и позволяет в индивидуальном порядке дополнять многосторонние соглашения, что сильно упрощает интеграционные процессы.
Сложность имплементации подобных соглашений заключается в том, что многосторонний договор требует волеизъявления всех его потенциальных участников. Несмотря на то, что ЕАЭС как международная организация является самостоятельным субъектом международного права, как было указано выше, необходимость непосредственной имплементации норм в национальные законодательства ложится на плечи государств-участниц Союза. Возникает резонный вопрос, а может ли одна страна-участник ЕАЭС проигнорировать необходимость переноса норм соглашения организации с третьей стороной? Так, Киргизская Республика не уведомила Социалистическую Республику Вьетнам об
196
имплементации норм обозначенного выше соглашения, что было воспринято как отказ государства от участия в нём. Решение возникшей коллизии потребовало добавления специальной оговорки, предусмотренной в пункте 2 статьи 15.6 соглашения. Оговорка разъясняет, что отказ Киргизии от внедрения норм соглашения в своё национальное право, не является препятствием для участия в этом договоре других государств-участников организации. Таким образом, Соглашение, заключённое ЕАЭС, как субъектом, внутри Союза может затрагивать не всех его участников.
Другим примером имплементации норм в рамках ЕАЭС может являться Таможенный кодекс ЕАЭС, который, по сути, тоже является актом прямого действия, находясь на наднациональном уровне. В области регулирования защиты объектов интеллектуальной собственности, например, страны-участницы Союза ориентируются на единый для всех Таможенный кодекс, но при этом, каждая из них имеет собственный таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности (ТРОИС). Логичным решением потенциальных коллизий в этой сфере было создание Единого таможенного реестра объектов интеллектуальной собственности (ЕТРОИС) но, к сожалению, это решение оказалось не самым эффективным. Количество зарегистрированных в Едином реестре объектов интеллектуальной собственности оказалось недостаточным, чтобы полностью перейти на ЕТРОИС. Очевидно, что во многом это инициатива правообладателей - в большей степени доверять национальным реестрам, но при условиях единой таможенной и экономической зоны, это может повлечь проникновение товаров, нарушающих их права через таможни других государств, где ОИС не были зарегистрированы.
Таким образом, можно выделить ряд проблем, возникающих в ходе интеграционных процессов в рамках ЕАЭС. Среди них - терминологические расхождения в законодательствах стран-участниц, влекущие за собой возникновение коллизий на уровне понятийного аппарата, а как следствие, потенциальное расхождение в круге регулируемых правоотношений. Кроме того, существуют некоторые концептуальные расхождения, уходящие своими корнями в культурные, социальные и политические основы членов ЕАЭС. Такие расхождения вполне устранимы с уровня организации, но их выявление и устранение потребует некоторого времени. Другой проблемой интеграционного сотрудничества является обозначенная выше пассивность самих участников регулируемых правоотношений. Пример с правообладателями, которые по тем или иным причинам не спешат переходить на унифицированный и более удобный механизм защиты своих прав, весьма показателен. Причинами такого поведения может являться крайне широкий крайне широкий круг экономических, социальных, культурных и политических факторов, от настороженного отношения ко всему новому, до самоидентификации себя в экономическом пространстве одного государства. В любом случае, стремление к унифицированным, удобным и эффективным механизмам взаимодействия рано или поздно должно обрести признание и со стороны субъектов, чьи права регулируются таким образом. Но на то, чтоб принять парадигму нового единого экономического пространства, конкретным субъектам, привыкшим действовать на национальном поле, потребуется время.
Несмотря на обозначенные проблемы, хотелось бы отметить, что механизмы имплементации норм ЕАЭС обладают рядом уникальных особенностей. Во-первых, это вариативность принятия и исполнения норм, возникающих в процессе жизнедеятельности Союза. Во-вторых, это гибкость, которая позволяет всем государствам-членам ЕАЭС в максимальной степени сохранить свой суверенитет, имея возможность в одностороннем порядке отказываться от участия в совместных соглашениях с третьей стороной, при этом, не выходя из самой организации. И, в-третьих - стремление к унификации конкретных механизмов сотрудничества, примером чего является указанный выше ЕТРОИС и Таможенный Кодекс ЕАЭС, которые внедряют весьма эффективные и удобные механизмы регулирования таможенных правоотношений. К таким механизмам можно отнести и концепцию «единого окна» в системе регулирования внешнеэкономической деятельности, которая была предложена решением Высшего совета ЕАЭС и имплементирована через
бланкетные нормы постановления Правительства РФ от 12 мая 2017 года №561. Что в свою очередь является ещё одним примером гибкости имплементации норм ЕАЭС.
Таким образом, можно сделать вывод, что ЕАЭС, как организация обладает достаточно высоким потенциалом для дальнейшего развития сотрудничества, как внутри Союза, так и с внешними контрагентами, коих становится всё больше с каждым годом. А идея «интеграции интеграций», высказанная участниками саммита АСЕАН в 2016 году, подразумевающая интеграцию ЕАЭС, ШОС и АСЕАН, вообще открывает перспективы глобальных экономико-политических интеграционных процессов [8]. Гибкие и вариативные механизмы имплементации, которые сложились в рамках ЕАЭС, способствуют любым объединительным процессам на максимально удобных и выгодных условиях для всех. Подобная модель интеграции обеспечивает надёжное и эффективное локальное экономическое сотрудничество, при сохранении всех механизмов защиты национальной безопасности отдельных стран.
Литература и источники
1. Сергей Лавров: Порядка 50 стран хотят сотрудничать с [Электронный ресурс]. - URL: https://souzveche.ru/articles/poHtics/35309/2 (дата обращения (25.09.2019)
2. Договор о Евразийском экономическом союзе [Электронный ресурс] - URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=212769&dst=105864 (Дата обращения 25.09.2019)
3. Закона Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах» [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://base.spinform.ru/show_doc.fwx?Rgn=43409 (Дата обращения 20.09.2019)
4. Elias T. New Horisons in International Law. Dordrecht, 1992. - с. 382.
5. Федеральный закон «О ратификации Договора о Евразийском экономическом союзе» от 03.10.2014 N 279-ФЗ [Электронный ресурс]. - URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_169401/ (Дата обращения 20.09.2019)
6. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) [Электронный ресурс]. - URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_28399/cfd4c7fbccee877fc92795ed610afe6ed05de7c8/ (Дата обращения 20.09.2019)
7. Ушкалова Д.И. Соглашение о зоне свободной торговли между ЕАЭС и Вьетнамом: механизмы торговой интеграции // Вестник Института экономики РАН. - 2018. - №6. URL: https://cyberleninka.ru/article/n7soglashenie-o-zone-svobodnoy-torgovli-mezhdu-eaes-i-vietnamom-mehanizmy-torgovoy-integratsii (дата обращения 25.09.2019).
8. СтепановН.С., Соколовская Е.А. ШОС и ЕАЭС как основа будущего большого Евразийского партнерства // Дискуссия. -2018. - N»4 (89). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/shos-i-eaes-kak-osnova-buduschego-bolshogo-evraziyskogo-partnerstva (дата обращения 25.09.2019).
References and Sources
1. Sergej Lavrov: Poryadka 50 stran hotyat sotrudnichat' s [Elektronnyj resurs]. - URL: https://souzveche.ru/articles/politics/35309/2 (data obrashcheniya (25.09.2019)
2. Dogovor o Evrazijskom ekonomicheskom soyuze [Elektronnyj resurs] - URL: http://www.consultant.ru/cons/ cgi/online.cgi?req=doc&base=LAW&n=212769&dst= 105864 (Data obrashcheniya 25.09.2019)
3. Zakona Respubliki Belarus' «Ob avtorskom prave i smezhnyh pravah» [Elektronnyj resurs] - Rezhim dostupa: http://base.spinform.ru/ show_doc.fwx?Rgn=43409 (Data obrashcheniya 20.09.2019)
4. Elias T. New Horisons in International Law. Dordrecht, 1992. - s. 382.
5. Federal'nyj zakon «O ratifikacii Dogovora o Evrazijskom ekonomicheskom soyuze» ot 03.10.2014 N 279-FZ [Elektronnyj resurs]. - URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_169401/ (Data obrashcheniya 20.09.2019)
6. Konstituciya Rossijskoj Federacii (prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993) (s uchetom popravok, vnesennyh Zakonami RF o popravkah k Konstitucii RF ot 30.12.2008 N 6-FKZ, ot 30.12.2008 N 7-FKZ, ot 05.02.2014 N 2-FKZ, ot 21.07.2014 N 11-FKZ) [Elektronnyj resurs]. - URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_28399/cfd4c7fbccee877fc92795ed610afe6ed05de7c8/ (Data obrashcheniya 20.09.2019)
7. Ushkalova D.I. Soglashenie o zone svobodnoj torgovli mezhdu EAES i V'etnamom: mekhanizmy torgovoj integracii // Vestnik Instituta ekonomiki RAN. - 2018. - №6. URL: ht^ps://cyberleninka.ru/article/n/soglashenie-o-zone-svobodnoy-torgovli-mezhdu-eaes-i-vietnamom-mehanizmy-torgovoy-integratsii (data obrashcheniya 25.09.2019).
8. Stepanov N.S., Sokolovskaya E.A. SHOS i EAES kak osnova budushchego bol'shogo Evrazijskogo partnerstva // Diskussiya. - 2018. - №4 (89). URL: ht^ps://cyberleninka.ru/article/n/shos-i-eaes-kak-osnova-buduschego-bolshogo-evraziyskogo-partnerstva (data obrashcheniya 25.09.2019).
БАХМЕТЬЕВ ПАВЕЛ ВЛАДИМИРОВИЧ - кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры Международного права, СКФ ФГБОУВО «РГУП», г. Краснодар (p.bakhmetyev@ya.ru).
BAKHMETYEV, PAVEL, V. - Ph.D. in Law, Senior Lecturer of the Department of International Law of the North-Caucasus Branch of the Russian State University of Justice (Krasnodar).
УДК 347.7
ФАРИКОВА Е.А.
ФОРМЫ НАЛОГОВОГО КОНТРОЛЯ ПО СОВРЕМЕННОМУ РОССИЙСКОМУ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ
Ключевые слова: налоговое право, налоговый контроль, формы налогового контроля, налоговые проверки, налоговый мониторинг.
