CC BY
37
5.5. Особенности и перспективы реформы российского законодательства в сфере цифровизации
©Грипич С. А.
«Ассоциация коллегия адвокатов города Москвы «Грифон», Москва, Российская Федерация
e-mail: gripichsa@yandex.ru
Аннотация. Целью исследования в данной статье являются вопросы адаптации законодательства с целью решения юридических проблем, возникающих в результате разработки и использования цифровых технологий и их продуктов. Рассматриваются категории правосубъектности и защиты цифровых технологий, а также основы их правового регулирования. В статье определяются способы защиты прав интеллектуальной собственности в цифровой сфере и рассматривается развитие законодательства с точки зрения установления ответственности как разработчиков, так и пользователей цифровых программ. Рассмотрены сценарии развития правовой системы в рамках цифровизации, основанные на позициях, экспертов, которые заключаются в 1) реструктуризации традиционной правовой модели, либо 2) в внедрении фундаментальных изменений в законодательство страны и преобразование его в новую правовую модель. Выводы. В последние годы отмечается тенденция маргинализации цифровой сферы права и подчеркиваются ограниченные адаптивные возможности традиционного законодательства в регулировании цифровых технологий. Важна разработка принципиально новых правовых конструкций цифровых технологий с учетом их правосубъектности и безопасности, что позволило бы учесть цель поступательного развития цифровой экономики и технические возможности отдельных технологий. Правовые проблемы, связанные с цифровизацией, условно можно разделить на две группы вопросов: общие аспекты трансформации цифрового права (возможности адаптации современного гражданского, финансового законодательства к цифровой трансформации), а также правовая природа цифровых технологий как объекта гражданских прав и вопросы внедрения отдельных цифровых технологий: Интернет вещей, искусственный интеллект, большие данные, машинное обучение, дроны, роботы и аналогичные области, которые требуют подробного научного анализа и ограниченного применения.
Ключевые слова: цифровизация, информационно-аналитические системы, правовое регулирование, защита персональных данных, информационная безопасность, искусственный интеллект, роботизация.
Для цитирования: Грипич С. А. Особенности и перспективы реформы российского законодательства в сфере цифровизации // Проблемы экономики и юридической практики. 2020. Т. 16. № 6. С. 165-171.
Features and prospects of the reform of the Russian legislation
in the sphere of digitalization
©S. A. Gripich
«Association college of lawyers cities of Moscow «Grifon», Moscow, Russian Federation
e-mail: gripichsa@yandex.ru
Abstract. The purpose of the research in this article is the adaptation of legislation in order to solve legal problems arising from the development and use of digital technologies and their products. The categories of legal personality and protection of digital technologies are considered, as well as the foundations of their legal regulation. The article defines the methods of protecting intellectual property rights in the digital sphere and examines the development of legislation in terms of establishing the responsibility of both developers and users of digital programs. The scenarios for the development of the legal system within the framework of digitalization are considered, based on the positions of experts, which consist in 1) restructuring the traditional legal model, or 2) in introducing fundamental changes to the country's legislation and transforming it into a new legal model. Conclusions. In recent years, there has been a tendency to marginalize the digital sphere of law and emphasize the limited adaptive capabilities of traditional legislation in regulating digital technologies. It is important to develop fundamentally new legal structures of digital technologies, taking into account their legal personality and security, which would take into account the goal of the progressive development of the digital economy and the technical capabilities of individual technologies. Legal problems associated with digitalization can be conditionally divided into two groups of issues: general aspects of the transformation of digital law (the possibility of adapting modern civil and financial legislation to digital transformation) and the legal nature of digital technologies as an object of civil rights, along with issues of introducing digital technologies: Internet of Things, artificial intelligence, big data, machine learning, drones, robots and similar fields that require detailed scientific analysis and limited applications.
Keywords: digitalization, information and analytical systems, legal regulation, personal data protection, information security, artificial intelligence, robotization.
For citation: Gripich S. A. Features and prospects of the reform of the Russian legislation in the sphere of digitalization // Economic problems and legal practice. 2020. Vol. 16. № 6. P. 165-171.
ВВЕДЕНИЕ
Цифровизация - часть глобального инновационного процесса. В условиях стремительного развития цифровой экономики возникает необходимость в создании правовой основы, обеспечивающей надежные гарантии правовой защиты и регулирующей использование цифровых технологий, с целью минимизации рисков цифровизации и легитимации новых возможностей, которые она предоставляет. Сегодня выделяют два подхода к формированию правового регулирования процессов цифровизации:
- утилитарный подход, ориентированный на решение строго определенных функциональных задач по реализации интересов государства и конкретных международных организаций;
- методологический подход, позволяющий находить общие и комплексные решения.
МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В СФЕРЕ ЦИФРОВИЗАЦИИ
Первый, утилитарный подход, характеризуется отраслевым международным сотрудничеством, ориентированным на конкретные вопросы. Под руководством своих государств-членов и неукоснительно соблюдая свои мандаты, международные организации разрабатывают правовые механизмы для минимизации рисков, связанных с использованием конкретных цифровых активов. К примеру, Организация экономического сотрудничества и развития предоставляет универсальное руководство по применению и трансформации закона в отношении ICO и определяет общие принципы регулирования искусственного интеллекта [FATF, 2019].
Резолюция Генеральной Ассамблеи призвала к обеспечению информационной безопасности и совершенствованию национального законодательства в ответ на неуклонный рост цифровой преступности [Резолюция ООН, 2018]. Подчеркивается необходимость законодательных механизмов сдерживания рисков, связанных с массовым использованием недорогих интеллектуальных устройств, пробелами в расшифровке информации и т. д. Важно подчеркнуть, что, по мнению экспертов, в приоритеты трансформации законодательства входят: привлечение технических экспертов в законодательный процесс, обновление национальных правовых актов о киберпре-ступности и разработка правовых механизмов для борьбы с транснациональной преступностью.
Второй подход предполагает создание глобальной и комплексной модели правового регулирования. Глобальный подход позволяет рассматривать основы цифровизации путем интеграции таких важнейших аспектов, как этические, социальные, технологические и политические аспекты цифровизации. В то время как утилитарный подход заключается в разработке многочисленных отраслевых законов и стратегий, потребность в понимании статуса цифровых технологий и их влияния на человечество сохраняется. Всеохватывающий рост международного сотрудничества в сфере цифровой экономики имеет большое значение и требует разработки стратегии, связанной с преобразованием цифрового права, а также со-
здания моделей, направленных на предотвращение рисков цифровизации.
Сегодня актуальна разработка единой теоретической основы цифрового законодательства и выбор вектора его развития. Будущее международное и национальное законодательство должно установить правовые гарантии для развития цифровизации и в то же время минимизировать ее риски.
ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ БАЗА ЦИФРОВИЗАЦИИ В РОССИИ
Использование технологических инноваций в практической деятельности в России реализуется на базе положений Конституции РФ, а также законов и нормативно-правовых актов федерального и регионального уровней. Нормативно-правовая основа инновационной деятельности отмечена недостатками и несовершенствами. Так, в декабре 1999 г. законодателями страны был принят Закон «Об инновационной деятельности и о государственной инновационной политике», который позже оказался отклоненным по решению главы государства.
В качестве основного нормативно-правового документа в данной сфере рассматривают, регулирующим начальные стадии инновационного процесса, является федеральный закон «О науке и государственной научно-технической политике» (от 23 августа 1996 г. N 127-ФЗ), регулирующий отношения субъектов научной и научно-технической деятельности, органов государственной власти, а также соответствующих потребителей научно-технологической продукции или услуг. Стоит также выделить закон «О коммерческой тайне» (от 29 июля 2004 г. N 98-ФЗ) регулирующий вопросы связанные с признанием определенной информации в качестве коммерческой тайны, охраняемой от передачи третьим лицам и обеспеченной конфиденциальностью. Вместе с тем существуют механизмы непрямого воздействия на деятельность в сфере инноваций посредством законодательства в сфере инвестирования, процессов приватизации, конкуренции и пр. Перевод научных исследований и их результатов на коммерческую плоскость требует соответствующих корректировок в вопросах прав на собственность, произведенную интеллектуальным трудом, а также процедуры создания рынка соответствующей продукции интеллектуальной деятельности. Регулирование государства в данной сфере является критически важным в условиях неразвитости данного рынка в России, для обеспечения стабильности, координации и контроля процедур размещения заказов, а также реализации соответствующих инновационных и научно-технических исследований и разработок.
МЕТОДОЛОГИЯ РЕШЕНИЯ РАССМОТРЕННОЙ ЗАДАЧИ
Данное исследование основано на общенаучной методологии. Используемые методы были в основном логическими (анализ, синтез, индукция, дедукция, абстракция и классификация) и теоретическими. Большая роль в исследовании отводится методам абстрактного, аналогового и имитационного моделирования, что позволяет построить структуру правовых
свойств новых цифровых явлений на основе традиционных правовых институтов.
СТАТУС ЦИФРОВЫХ ПРАВ В РОССИИ
На сегодняшний день в законодательстве РФ официально зафиксирован принципиально новый вид прав - цифровых прав. К таковым относят обязательственные и иные права, формируемые согласно правилам информационной системы, в соответствии с официально установленными признаками. Это вид прав собственности и зачастую связываются с интеллектуальными правами, на основе чего ряд исследователей не рассматривают возможность включения цифровых объектов к вопросам защиты авторских прав. Цифровые права определяются как право обязательства или другие права; их использование, распоряжение или ограничение возможно только в рамках информационной системы (статья 141.1 Гражданского кодекса Российской Федерации), и поэтому имеют ограниченное значение или применение.
В информационных системах, осуществляющих производство цифровых финансовых активов, также производятся и используются цифровые операционные знаки. Последние применяются в рамках оборота цифровых финансовых активов или сделок с ними. Данная система закрепляет положение цифровых операционных знаков в виде самостоятельных объектов гражданских прав, представляющих собой разновидность имущества.
Наряду с этим нормативно-правовое регулирование цифровых активов включает закон «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (от 2 августа 2019 г. № 259-ФЗ). Он обеспечивает возможность приобретения токенов инвестиционного проекта при привлечении инвестиций, представляющих собой определенные имущественные права, учитываемые в распределенной базе данных на имя инвестора. Так сформирована законодательная основа розничного финансирования или краудфандинга, предоставляемых операторами инвестиционных платформ.
Целый блок вопросов, связанных с реализацией этих прав вне цифровой среды, а именно результаты реализации прав (консолидация и анализ больших данных, результаты машинного обучения и т. д.) остается за рамками механизмов регулирования.
Указанные выше положения представляют собой набор нормативно-правовых актов, осуществляющих правовое регулирования общественных отношений в сфере оборота цифровых финансовых активов и операционных знаков. Наряду с этим стоит отметить, что существуют пробелы, требующие дальнейшей доработки правового регулирования в данной сфере.
В то время как российское законодательство предусматривает регулирование цифровых прав как часть закона об информации, в английском праве защита цифровых прав связана с защитой собственности. Такой подход соответствует духу следующего утверждения: цифровые права носят денежный характер и поэтому должны охраняться как вещи ^аЬптайап, 2013]. С этой точки зрения цифровые технологии становятся объектами гражданского права, а также продуктов, изготовленных с использованием этих технологий.
Однако опыта других стран недостаточно для устойчивого и успешного развития цифровой экономики. Важно разработать
универсальный подход к гражданским вопросам, касающимся цифровых технологий, продуктов и прав. Подобный подход должен включать следующие положения:
оценка с точки зрения материальных характеристик в рамках предоставления цифровому продукту статуса объекта гражданских прав должна быть дополнена рассмотрением также их интеллектуальной составляющей;
оценка цифровых технологий должна основываться на правовой модели, учитывающей правовой характер отношений и способной уравновесить личные и общественные интересы в цифровом обращении;
формирование общего подхода к регулированию цифровых технологий в качестве субъекта гражданских прав требует учета объективной эмансипации цифрового права от традиционных правовых институтов.
Другими словами, адаптивная способность традиционного права по отношению к цифровым технологиям очень ограничена ввиду наличия множества функций, технической насыщенности, неопределенности в управлении задачами и возможных рисков, связанных с их интеграцией в гражданский оборот.
Касательно развития интеллектуальных прав в цифровой сфере, важно отметить, что одним из наиболее актуальных вопросов является выбор между предоставлением цифровых преимуществ отдельным лицам или признанием их в качестве общественного достояния. Однако очевидно, что невозможно принять решение, пока не определена правовая природа прав на цифровые продукты, это особенно касается ИИ.
Проблемы возникают из-за объективных особенностей цифровых продуктов: высокая воспроизводилось технологических результатов, низкий творческий вклад человека, автоматизация ряда процессов, невозможность провести различие между творческими и некреативными компонентами и пр. С такими проблемами также сталкиваются при обращении к цифровым платформам и платформенным решениям, базам данных, алгоритмам обработки данных, созданным в процессе машинного обучения, и т. д.
ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИНЫХ ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
Правовое регулирование использования технологий больших данных должно основываться на международно-правовых нормах и реализовываться повсеместно в рамках российского законодательства. В качестве объекта регулирования в данной сфере выступают технологии обработки данных больших объемов, постоянно обновляющимся и позволяющих проводить анализ больших объемов информации с высокой скоростью, наряду с поиском взаимосвязи между ними, что невозможно сделать вручную в разумные временные рамки. Важно учитывать, правовое регулирование общественных отношений в рамках обработки больших данных схоже с правовым регулированием использования персональных данных.
В качестве главных направлений правового регулирования оборота больших данных выделяют: баланс интересов субъектов в данной сфере, открытость объемов больших данных, правовое регулирование обмена данными между субъектами, а также их ответственность.
Посредством внесения изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации» [149-ФЗ] предпринимаются попытки правового регулирования оборота больших данных. Однако данные поправки
не затрагивают все особенности общественных отношений, связанных с обработкой больших данных. Более того, в них содержатся чрезмерные требования в отношении организаций, такие как, например, создание реестра операторов, что не способно обеспечить реальную защиту прав граждан.
В качестве основных рисков в процессе использования технологий больших данных выделяют нелегальный сбор и обработку данных, утечку данных, а также дискриминацию отдельных групп граждан на основе результатов обработки больших данных.
Анализ международного опыта в регулировании использования технологий больших данных позволяет сделать выводы:
- активизация участия в разработке правовых документов международных организаций в отношении регулирования использования технологий Больших данных,
- в процессе реализации вышеуказанных положений соблюдение защита независимости страны в рамках информационного пространства, обеспечение беспрепятственной реализации прав российских граждан и организаций в данных вопросах;
- стимулировать развитие российских технологий обработки Больших данных и их продвижения на глобальном цифровом рынке;
- важно также применять предупредительный подход, который заключается в стимулировании участия различных заинтересованных сторон в процессе разработки регулирования в данной сфере и проводить публичные обсуждения подобных проектов нормативных правовых актов.
В вопросах цифровизации публичных реестров анализ показывает отсутствие необходимости в корректировке законодательства.
Способы регулирования обусловлены особенностями реестра и информации, которую он содержит. Важно обеспечить переход юридическую силу записей в реестре, если через реестровую модель будет оказываться спектр государственных и муниципальных услуг. Это призвано ограничить, либо полностью исключить необходимость использования бумажных носителей, определения видов электронных подписей.
Активно развитие наблюдается также в сфере деятельности, связанной с цифровым следом и технологиями его использования. Правовое регулирование активного цифрового следа предполагает ряд мер, среди которых: формулировка определения активного цифрового следа и правовая регламентация условий его использования; запрос на согласие на обработку данных, составляющих активный цифровой след и последующее информирование пользователя об особенностях использования его «цифрового следа»; наличие возможности самостоятельно определять параметры использования цифрового следа; предоставление в обязательном порядке доступа к информации компетентным государственным органам для целей обеспечения безопасности. Здесь также важно выделить, что правовой регламентации должен подвергаться активный цифровой след, который предполагает намеренную передачу пользователем информации о себе, в отличие от пассивного, в рамках которого информация передается ненамеренно. Важно подчеркнуть, что регламентирование пассивного цифрового следа может привести к торможению процессов внедрения современных IT-технологий и бизнес-процессов, снизив их экономическую прибыль.
В отношении правового регулирования телематических систем имеется достаточно большой перечень законодательных актов, однако отсутствует соответствующий понятийно-категориальный аппарат, не установлен правовой режим информационных систем автотранспортной телематики, наряду с регулированием механизмов создания и функционирования
подобных систем. Также сохраняется правовая неурегулированность данных транспортных средств: нет требований к неизменности данных, способов сбора, порядков передачи, обработки и хранения данных, формируемых аппаратурой спутниковой навигации. Среди мер по преодолению вышеуказанных недочетов выделяют: определение оператора телематической системы посредством разработки соответствующего федерального закона; установление правового режима информационных систем автотранспортной телематики, наряду с определением понятийно-категориального аппарата, порядка создания, эксплуатации и использования таких систем и пр.
ЗАЩИТА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ ПРАВ
Цифровая экономика ставит перед законом вопрос о том, как защитить продукты интеллектуальной деятельности и полностью уважать интересы создателей, пользователей и инвесторов. Исследователи рассматривают три возможные модели защиты интеллектуальной продукции:
- продукты цифровых технологий через призму авторского права. Данный подход основан на Директиве Европейского Союза 96/9 / ЕС [ЕС, 1996] и действителен для случаев, когда цифровые объекты соответствуют критерию оригинальности для выбора и обработки данных. Однако такой подход сводит на нет разницу между автором и владельцем технологии. Кроме того, могут возникнуть трудности с распознаванием авторства, когда, например, один автор создает свой продукт на основе цифрового решения другого автора (цифровая платформа, реестр цепочек блоков, облачная технология), или когда некоторые данные передаются из системы базы данных создателя в другую систему без их согласия. Более того, предлагаемое решение противоречит одному из основных принципов авторского права - защите продукта, имеющего оригинальную неизменяемую и разовую форму. Цифровые решения обычно имеют несколько форматов представления, методов кодирования и техник, что не позволяет рассматривать их как неделимые оригинальные продукты.
- регулирование цифровых технологий в формате смежных прав. Такой подход характерен для российского законодательства, где деятельность создателей баз данных или других цифровых продуктов может быть определена как организационная и техническая [Maggon, 2006]. В этом случае создатели и разработчики архитектуры баз данных приобретают исключительное право на свои интеллектуальные продукты в целом. Однако границы смежных прав размываются, и возрастает риск нарушения прав пользователей цифровых продуктов.
- создание независимого института интеллектуальных прав на цифровые объекты, сочетающего как имущественные, так и неимущественные права, а также отражающего технологическую специфику охраняемых объектов [Харитонова, 2019]. Разработка принципиально нового механизма позволит спроектировать корректную модель управления использованием цифровых продуктов (продукты, созданные роботами, самообучающиеся программные коды и т. д.).
Развитие цифровой экономики также формирует ряд сложностей и рисков, которые требуют правового регулирования. Правовой механизм регулирования процедур заключения смарт-контрактов включает следующее:
- разработку юридических последствий выявления ошибки, произведенной умышленно при переводе условий сделки в цифровой код;
- закрепление механизма принудительного исполнения автоматизированных условий;
- закрепление перечня видов договоров, в которые могут быть включены условия об автоматизированно исполняемых обязательствах;
- определение видов рисков участников за ошибки, допущенные в программном коде;
- разработку методов фиксирования согласия сторон договора с условиями смарт-контракта, наряду с заверением суда об осведомленности сторон об условиях контракта.
Токены и криптовалюты децентрализованных информационных систем остаются практически без правового регулирования. Необходимо определение статуса данных элементов цифровых отношений, активно используемых в практике. Более того, законодательство также должно рассмотреть возможность оформления криптовалют в качестве платежных средств, наряду с включением их в бухгалтерский учет.
Рост популярности криптовалют в мире в качестве официальных платежных средств делает неизбежным подобное правовое оформление в ближайшем будущем. Однако на данный момент не все государства на этого готовы и пока опасаются подобных законодательных мер.
Наряду с вопросами регулирования криптовалют и иных цифровых нематериальных нововведений, широко обсуждается установление правовых гарантий безопасности ИИ и роботов. В частности, Чессман поднимает вопрос о применении правил обращения с животными к роботам - вплоть до установления ответственности за жестокое обращение с роботами или ИИ - поскольку созерцание такого злоупотребления может нанести психологический вред людям [Chessman, 2018]. Активное внедрение искусственного интеллекта и машинного обучения затрудняет определение возможных ограничений использования технологий в юридической деятельности. Некоторые авторы отрицают эту возможность и подчеркивают, что процесс принятия юридических решений нельзя автоматизировать, поскольку он содержит слишком много оценочных суждений; нормы контекстуальны и зависят от интуиции, а также от справедливости в любой из ее форм [Wächter, Mittelstadt & Russell, 2020]. Такой подход кажется чрезвычайно категоричным, особенно в свете давнего использования юристами цифровых технологий. Вопрос в том, как оформить это участие и как определить ответственность машины за окончательное решение. Однако, если одни положения вполне могут быть интерпретированы машиной, другие - нет. Есть два основных ограничения:
- некоторые положения относительны, интуитивно понятны и, скорее, являются «вопросом восприятия»;
- некоторые положения могут быть истолкованы только в свете взглядов сторон и их обстоятельств.
Таким образом, машинное обучение может только помочь юристам, а не заменить их при толковании контрактов [Catterwell, 2020]. Следовательно, разделение власти человека и машины в процессе принятия решений оправдано. ИИ может взять на себя функцию обработки и анализа данных, а человек может принимать решения на основе своего критического анализа информации, подготовленной ИИ.
При использовании Интернета вещей также возникает много проблем. Юристы подчеркивают, что персональные данные, которые предоставляют пользователи «умных» вещей, недостаточно защищены; устройства часто собирают и обмениваются информацией без ведома владельца или могут обмениваться информацией через границы, помимо других нарушений [Mohamed & Zulhuda, 2015].
В этой связи важно также упомянуть беспилотные летательные аппараты (дронов). Хотя законодательство многих стран, включая Россию, содержит нормы, ограничивающие использование дронов, защита конфиденциальности личной жизни остается проблемой. В частности, ни одна страна в мире не
предоставляет землевладельцам адекватную правовую защиту от злонамеренных действий владельцев дронов, которые могут использовать дроны для фактического вторжения на чужую территорию, фотографирования всех без какого-либо разрешения или иного вмешательства в их частную жизнь [Holden, 2016]. Не рассматривался вопрос об информации, собираемой дронами, и возможности ее использования владельцами [Kaminski, 2015].
ПРАВОВОЙ СТАТУС ЦИФРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
Следующий важный аспект, требующий рассмотрения в рамках анализа правового регулирования процессов цифровизации - придание дееспособности цифровым технологиям. Это предложение уже вышло за рамки теоретических рамок. Есть предложения признать роботов и робототехническую продукцию субъектами обязательственного права и рассматривать их в качестве агентов при заключении договоров с третьими лицами, действующими от имени своего владельца и от своего имени [Незнамов, Наумов, 2008]. Закон Аризоны предоставляет роботам-доставщикам такие же права, как и пешеходам, но они должны соблюдать те же правила: они не могут наезжать на кого-то и должны уступать дорогу другим пешеходам. В штате Юта в настоящее время рассматривается законопроект с такой же формулировкой.
Традиционный закон определяет правосубъектность как комбинацию правоспособности, дееспособности и правоспособности. В настоящее время признаются три типа правоспособности: физические лица, корпорации и публичные юридические лица. В то же время этот список постепенно расширялся, по мере необходимости, за счет включения новых партий обращения и корректировки теоретических основ юридической идентичности. В частности, предоставление юридической идентичности корпорациям требует изменения подходов к пониманию воли, интересов и мотивов субъекта. Более того, отрицать юридическую идентичность цифровых технологий нецелесообразно из-за отсутствия завещания [Понкин, Редкина, 2018].
Гораздо важнее оценивать технологии через призму юридической идентичности корпораций, а именно с точки зрения автономии и принятия решений. Способность к обучению и способность самостоятельно изменять алгоритм действий могут дополнять эти характеристики.
Однако следует отметить, что современные цифровые технологии обладают разной степенью автономности. В современном праве решения этого вопроса пока нет. Если юридическая принадлежность ИИ и других цифровых технологий будет признана, важно будет решить такие вопросы, как страхование гражданской ответственности, критерии для определения возможного риска, связанного с роботизированной деятельностью, установление правил цифрового правонарушения и процедуры записи, и регистрация новых юридических лиц.
В целом само представление о юридической идентичности цифровых технологий разумно; однако его часто отождествляют с юридической идентификацией лиц. По мнению экспертов, правовая принадлежность роботов может быть признана аналогично признанной правовой идентичности международных организаций, например, ООН [Chung & Zink, 2017].
Также важно учитывать автономность цифровых объектов. Важно отметить ряд прикладных аспектов трансформации законодательства в цифровой среде. В частности, необходимо решить проблемы с внедрением ИИ. Трудно определить лиц,
ответственных за ошибки цифровых устройств. Эксперты широко обсуждают ответственность системы искусственного интеллекта (ИИ) IBM «Watson for Oncology» в Южной Корее и ее юридическую принадлежность, а также утверждают, что ответственность должна быть возложена на создателей Watson и соответствующий медицинский персонал.
ВЫВОДЫ
Стремительный рост использования инновационных технологий в общественной деятельности в мире требует от государств выработки рычагов и механизмов их контроля и управления. Основным способом предстает нормативно-правовое регулирование, призванное определить зону ответственности сторон, вопросы защиты прав, информации, различного рода собственности и пр.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой связи из проведенного исследования можно заключить, что в рамках активизации инновационной деятельности современное законодательство только начинает устанавливать правила использования цифровых технологий. На международном уровне обсуждения в настоящее время сосредоточены на двух возможных стратегиях: содействие развитию цифровой экономики (стратегия прогрессивного продвижения) или минимизация рисков, связанных с ее использованием (стратегия безопасности). На государственном уровне в России предпринимаются попытки решить проблему паллиативным образом посредством выборочных правовых решений и принятия национальных программ, направленных на поиск сквозных решений.
Список литературы:
1. Незнамов А.В., Наумов В.Б. (2018). Стратегия регулирования робототехники и киберфизических систем // Закон. 2019. №2. С.69-89.
2. Понкин И.В., Редкина А.И. Искусственный интеллект с точки зрения права // Всетник РУДН. 2018. № 22 (1). С. 91-109.
3. Э. Л. Сидоренко, П. фон Аркс. Трансформация права в контексте цифровизации: в поиске приоритетов // Информационное право. 2020. №1(1). С. 24-38
4. Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» от 27.07.2006 N 149-ФЗ
5. Catterwell, R. (2020) Automation in contract interpretation. Forthcoming, Law, Innovation and Technology Journal, 12(1), 81112. https://doi.org/10.1080/17579961.2020.1727068
6. Chessman, C. F. (2018, June 29). Not quite human: Artificial Intelligence, animals, and the regulation of sentient property. SSRN Electronic Journal. https://doi.org/10.2139/ssrn.3200802
7. Chung, J., & Zink, A. (2018). Hey Watson, can I sue you for malpractice? Examining the liability of artificial intelligence in medicine. Asia-Pacific Journal of Health Law & Ethics, 11(2), 51-80.
8. Directive 96/9/EC of the European Parliament and of the Council of 11 March 1996 on the legal protection of databases.
9. FATF (2019, June). Guidance for a Risk-Based Approach to Virtual Assets and Virtual Asset Service Providers. Paper presented at the meeting of FATF, Paris. // URL: www.fatf-gafi.org/publications/fatfrecommendations/documents/Guidanc e-RBAvirtual-assets.html
Не отрицая важности этой работы, существует потребность в более последовательном и систематическом подходе к развитию цифрового права путем решения двух фундаментальных проблем: наличия возможности адаптации правовых конструкций к цифровой экономике, либо потребности в новых законах, а также возможности разработки модели универсализации закона о транснациональных технологиях.
Решение первого вопроса напрямую зависит от того, как современная юриспруденция будет оценивать правовую принадлежность и способность защищать цифровые технологии. Исследование показало, что в свете цифрового развития маргинализация традиционного права очевидна; поэтому использование старых конструкций может привести только к мозаичному регулированию без резервов для дальнейшего развития.
Поступательное развитие цифровой экономики России невозможно без разработки и принятия принципиально новых правовых структур с долгосрочными обязательствами. В частности, необходимо фундаментально пересмотреть юридическую идентичность технологий, авторское право и смежное право, ответственность за оборудование и страхование.
Таким образом, цифровизация - это естественная часть инновационного процесса, который в условиях России проходит преимущественно посредством усилий государства. Поскольку суть цифровизации государственного управления на данном этапе является максимизация привлечения к нему ученых и экспертов, то для успешной цифровизации необходимо в целом обновление законодательства о поддержке инноваций.
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 72,19%.
Рецензент: доктор юридических наук, Ректор Московского института Международного Бизнеса Туро Хатунцев О. А.
Reference list:
1. A.V. Neznamov, V.B. Naumov (2018). The strategy of regulation of robotics and cyber-physical systems // Zakon. 2019. No. 2. S. 69-89.
2. Chessman, C. F. (2018, June 29). Not quite human: Artificial Intelligence, animals, and the regulation of sentient property. SSRN Electronic Journal. https://doi.org/10.2139/ssrn.3200802
3. Chung, J., & Zink, A. (2018). Hey Watson, can I sue you for malpractice? Examining the liability of artificial intelligence in medicine. Asia-Pacific Journal of Health Law & Ethics, 11(2), 5180.
4. Directive 96/9/EC of the European Parliament and of the Council of 11 March 1996 on the legal protection of databases.
5. E.L.Sidorenko, P. von Arx. Transformation of law in the context of digitalization: in search of priorities // Information law. 2020. No. 1 (1). S. 24-38
6. FATF (2019, June). Guidance for a Risk-Based Approach to Virtual Assets and Virtual Asset Service Providers. Paper presented at the meeting of FATF, Paris. // URL: www.fatf-gafi.org/publications/fatfrecommendations/documents/Guidanc e-RBAvirtual-assets.html
7. Federal Law «On Information, Information Technologies and Information Protection» dated July 27, 2006 N 149-FZ
8. Catterwell, R. (2020) Automation in contract interpretation. Forthcoming, Law, Innovation and Technology Journal, 12(1), 81112. https://doi.org/10.1080/17579961.2020.1727068.
9. Holden, P. (2016). Flying robots and privacy in Canada. Canadian Journal of Law and Technology, 14(1), Article 3. https://doi.org/10.2139/ssrn.2571490
10. Holden, P. (2016). Flying robots and privacy in Canada. Canadian Journal of Law and Technology, 14(1), Article 3. https://doi.org/10.2139/ssrn.2571490
11. Huang, R., Yang, D., & Loo, F. (2020). The development and regulation of cryptoassets: Hong Kong experiences and a comparative analysis. European Business Organization Law Review, 21, 319347. https://doi.org/10.1007/s40804-020-00174-z
12. Kaminski, M. E. (2015). Robots in the home: What will we have agreed to? Ohio State Public Law Working Paper No. 292, 51(3), 661-677. https://doi.org/10.2139/ssrn.2592500
13. Mohamed, S., & Zulhuda, S. (2015). The concept of internet of things and its challenges to privacy. South East Asia Journal of Contemporary Business, Economics and Law, 8(4), 1-6.
14. Wachter, S., Mittelstadt, B., & Russell, C. (2020, March 3). Why fairness cannot be automated: Bridging the gap between EU nondiscrimination law and AI. SSRN Electronic Journal. https://doi.org/10.2139/ssrn.3547922
10. Huang, R., Yang, D., & Loo, F. (2020). The development and regulation of cryptoassets: Hong Kong experiences and a comparative analysis. European Business Organization Law Review, 21, 319347. https://doi.org/10.1007/s40804-020-00174-z
11. Kaminski, M. E. (2015). Robots in the home: What will we have agreed to? Ohio State Public Law Working Paper No. 292, 51(3), 661-677. https://doi.org/10.2139/ssrn.2592500
12. Mohamed, S., & Zulhuda, S. (2015). The concept of internet of things and its challenges to privacy. South East Asia Journal of Contemporary Business, Economics and Law, 8(4), 1-6.
13. V. Ponkin, A. I. Redkina Artificial intelligence from the point of view of law // Vsetnik RUDN. 2018. No. 22 (1). S. 91-109.
14. Wachter, S., Mittelstadt, B., & Russell, C. (2020, March 3). Why fairness cannot be automated: Bridging the gap between EU nondiscrimination law and AI. SSRN Electronic Journal. https://doi.org/10.2139/ssrn.3547922
Статья поступила в редакцию 08.11.2020, принята к публикации 29.11.2020 The article was received on 08.11.2020, accepted for publication 29.11.2020
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Грипич Сергей Анатольевич, кандидат юридических наук, руководитель отдела уголовной практики, «Ассоциация коллегия адвокатов города Москвы «Грифон», Москва, Российская Федерация, e-mail: gripichsa@yandex.ru
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Sergey A. Gripich, Cand. Sci. (Law), head of the criminal practice department «Association college of lawyers cities of Moscow «Grifon», Moscow, Russian Federation, e-mail: gripichsa@yandex.ru
