Особенности художественного языка сибирской неоархаики Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 7.036

Л. Ю. Николаева

Восточно-Сибирский государственный институт культуры Улан-Удэ, Россия

ОСОБЕННОСТИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО

ЯЗЫКА

ской неоархаики

Статья посвящена явлению сибирской неоархаики. Исследуется феномен «форма-содержание», специфика визуального ряда произведений, относимых к сибирской неоархаике. Также исследуются идеи и приемы, которые используют авторы. Рассматриваются способы художественного осмысления наследия архаики.

Ключевые слова: сибирская неоархаика; этнографическое наследие; новый текст; апроприация.

сибир

С. Е. Ануфриев. Шаман (фрагмент). Красноярск, 2015. Медь, эмаль. 27х19

Начало сибирской неоархаики один из авторов термина и соучастник явления В. Чирков относит к 1910-м годам, к началу деятельности теоретика «сибирского стиля» И. Копылова в Иркутске. Исследователь определяет явление в первую очередь как обращение к искусству прошлого в поисках гармонии, утраченной в современном мире, как «произведения искусства, которые тематически и пластически связаны с архаическими культурами Сибири» [3, с. 8].

В обширном наследии архаической культуры художники сами выбирают, чему следовать, - духу или форме. Призывая художников к «новой эпохе Возрождения», И. Копылов был знаком с идеей «духа античности», важной для деятелей эпохи Возрождения. Глядя даже на хорошо сохра-

нившиеся произведения той эпохи, мы можем только предполагать, в чем они видели присутствие настоящего «духа античности», ведь он был заключен не в произведениях, а в личности художника. Речь шла о том, что в ком-то из художников Возрождения действительно «возродился» дух античности, а кто-то подражал античности, копировал образцы. Свидетельство действенности этого критерия оценки современниками донес до нас Вазари. И. Копылов именно в этом смысле призывал художников следовать духу древнего искусства. И присутствие этого духа он видел в художниках-бурятах. Сейчас не каждый этнический бурят или представитель другого сибирского этноса манифестирует культуру своего народа аутентично. Тогда он выступает как посторонний, смотрит

со стороны, стилизирует «под». И наоборот, иногда представитель другого этноса так проникается «духом» местной культуры, что становится ее полноправным (полномочным?) представителем.

Визуальный ряд наследия составляют, во-первых, «пиктограммы» - схематичные изображения человеческих фигур из нескольких черточек, напоминающие елочку с кружочком наверху, и такие же схематичные изображения животных. Они могут быть нанесены на разную поверхность (петроглифы, писаницы на скалах, онгоны на бересте или коже). От собственно пиктограмм как письменных знаков их отличает то, что часто они являются частью многофигурных сцен, какого-либо действия.

Потом каменные бабы, археологические артефакты и так называемые этнографические комплексы, которые включают жилье, утварь, конскую упряжь, костюмы и атрибуты шамана, костюмы и украшения обычных людей. Все эти предметы созданы в соответствии с принципом отражения космоса в микрокосме, где часть соответствует целому. В иконографии персонажей пантеона, атрибутах шамана, воина, мифологических героев, присутствуют эти же артефакты. (В этот ряд не входят произведения буддийского

искусства, что отличает современное явление от видения Копылова, который строил свои рассуждения, исходя из присутствия в первую очередь буддийской художественной традиции). Причем в этнографических комплексах, сформировавшихся значительно позднее, в ХУ11-Х1Х веках, присутствуют тексты предшествующих культур, как элемент орнамента, например, или технологии. Многократно воспроизводимые схематизированные изображения являются частью канонических текстов, которые «нуждаются в дополнительной интерпретации, включении в некоторый значительно менее организованный контекст» [1, с. 319]. Близкие к нам по времени памятники воплощают представления, сформулированные на заре человечества.

Эволюция форм первобытного искусства, по мнению В. Мириманова, движется по спирали: «Повсюду, где существует первобытная живопись, можно проследить постепенный переход от монохромных контурных рисунков к полихромным и объемным - от натурализма ко все большему обобщению, порождающему отдельные элементы схематизма, и затем, через стрем-

Чурук Шой. Праздник новой юрты. Кызыл, 2015.

Холст, масло. 133x120

Л. Н. Арбачакова. Первый чурт - II. Таштагол, 2016. Холст, масло. 70x80

А. Г. Архиповская. Машина времени. Новокузнецк, 2013. Кожа, аппликация. 80х90

ление к детализации, к воспроизведению сцен, повествовательных сюжетов, возврат к более или менее натуралистическим формам. Постепенно тот же непрекращающийся процесс отбора и экономии приводит искусство к стилизации, к замене живого образа знаком, имитации - символом» [2, с. 224]. В истории первобытного (архаического) искусства более условные формы соответствуют более высокой стадии развития культуры. С этой точки зрения условные схематические изображения людей и животных являются вершиной архаического искусства, застывшего в формах орнамента практически навечно. В результате длительной эволюции изобразительная традиция древних культур региона достигла вершин абстракции и много веков оставалась на исключительно высоком уровне, исчерпав себя.

Т. е. мы имеем замкнутую художественную систему, в которой части отсылают к целому, детали друг к другу, взаимозаменяемы и дополняемы, которая слабо коррелирует с внешним миром, императивна. Только взломав эту систему, можно внести в нее что-то новое. Что и произошло в начале XX века. Можно сказать, что именно своими осколками традиционное искусство вошло в современную художественную культуру.

В целом визуальные ресурсы художественного осмысления архаики скромные и единые во всем регионе.

Тематическая и пластическая связь, о которой говорил В. Чирков, осуществляется с помощью приемов: реконструкция, апроприация, стилизация.

Справедливости ради надо отметить, что во времена И. Копылова не использовался тот арсенал средств, который присутствует сейчас. Он был прав, определив основную точку сбора - столкновение на территории Сибири разных художественных систем. Он не просто зафиксировал присутствие иной художественной системы, отличной от европейской реалистической Нового времени, но и задумался, как выстраивать отношения с ней - не вмешиваться, не переучивать художников-инородцев. В начале

XX века представители архаической культуры обрели голос, в результате на краткий миг возникло аутентичное наивное сибирское искусство.

Но «обстоятельствами непреодолимой силы» старый быт как основа традиционной культуры был разрушен за короткое время. Вместо традиционной художественной системы, воплощавшей ценности архаического мировосприятия, была востребована европейская. Это проявилось в том числе в известной истории: один из любимых учеников И. Л. Копылова Роман Мэрдыгеев перешел к Б. И. Лебединскому, который не делал исключений для бурят, и впоследствии учился в Ленинграде в институте им. И. Е. Репина у И. Л. Копылова же, доказав свой интерес к классической реалистической школе.

Распространенным приемом работы с формами архаического искусства среди современных художников является реконструкция. Она заключается в использовании архаических символов для иллюстрации собственных представлений об архаической картине мира. Замысел исчерпывается репрезентацией. Многочисленные центрические композиции, трехчастные по вертикали, четырех частные в горизонтальной проекции, наполненные более или менее узнаваемыми деталями, тавтологичны по сути, т. к. архаические артефакты уже содержат в себе целое - картину мира, которая явля-

ется умозрительным конструктом. В памятниках традиционной культуры, например, в шаманском костюме или бубне, картина мира не предстает статичной, нет четкого деления космических слоев, все перемешано, знаки неба и подземного мира накладываются друг на друга.

Более сложным художественным способом является цитирование или апроприация. Если говорить точнее, цитировать

- включить фрагмент чужого текста в свой текст, фрагмент материала архаического искусства изъять из контекста и поместить в другой текст невозможно, т. к. он содержит контекст в себе. Апроприация же как способ создания современных художественных текстов на основе чужого текста многогранна, направлена на пересоздание - пересказ своими словами. Как вариант деконструкции, апроприация включает разрушение прежнего произведения и конструирование нового, выявляя, сохраняя, соглашаясь или полемизируя со смыслом прежнего. Самыми известными примерами апроприации являются вариации П. Пикассо на тему картины Д. Веласкеса «Менины» и С. Дали на тему картины Ф. Милле «Анжелюс», в которых художники стремились актуализировать скрытое содержание.

Апроприация обычно выглядит как коллаж или наложение двух и более слоев изображения друг на друга.

Например, используя древние визуальные образы - онгоны и идолы - В. Сысоев создает новые объекты, похожие на известные старые. В скульптуре «Сибирская праматерь» (Красноярск, 2008, дерево) деревянный идол перекликается с образом «каменной бабы»

- широко распространенных обобщенных статуй бронзового века и средневековья. В светящейся сквозной полости, аналогичной подобной П. Пикассо или Г. Мура, качается шаманский онгон (условное изображение человека как вместилище души предка, бытующее до сих пор) «в роли» ребенка. Похоже решены «Три вершины» В. Хромова (Горно-Алтайск, 2008). Высеченные топором

из дерева идолы встают в ряд к своим древним предшественникам.

Ожившие каменные бабы присутствуют в картине Чурук Шой «Праздник новой юрты» (Кызыл, 2015). Здесь они расположены крестообразно вокруг строящейся юрты. Только одна фигура соответствует иконографии - с прижатыми к телу руками, у остальных трех руки разведены в стороны, держат шесты каркаса юрты. Бытовому действию возвращен смысл древнего обряда мироустройства.

Иначе оживает каменная баба в скульптуре А. Гурьянова «Поклонение горным духам» (Горноалтайск, 2017, гранит). Каменная глыба, напоминающая человеческую фигуру, слегка асимметрична и подвижна. Тонкими линиями гравировки обозначается одежда

А. Н. Машанов. Тайная вечеря. Центральная часть триптиха. Омск, 2017. Офорт. 80х60

и запрокинутое вверх лицо. Научный спор о мемориальном или вотивном характере древних каменных идолов художник разрешает в свою пользу, ведя беседу с самим камнем.

Пиктограммы использовала Л. Арбача-кова в картине «Первый чурт - II» (2016). Почти точно воспроизвела пазырыкские войлочные ковры А. Архиповская в панно «Олени» (Из серии «Цивилизация». Новокузнецк, 2013, кожа, аппликация). В панно «Машина времени» из этой же серии (Новокузнецк, 2013, кожа, аппликация) художница воспроизвела и переосмыслила жертвенник - алтарь, важнейший объект древних цивилизаций.

Пиктограмма «Шаман» С. Ануфриева (Красноярск, 2015, медь, эмаль) - скорее космическое существо, у которого угадываются атрибуты шамана - бубен с крестовидной перекладиной, рога. Одновременно он словно сошел с наскального рисунка и обрел вес и объем. Игра перехода из материального в нематериальное - из металла и стекла в свет

и тень, в отпечаток на песке, и наоборот -из идеограммы в металл, сродни колдовству и шаманской практике. Развеществление -метод современного художественного мышления, дополняет собой древнюю магию.

Перекличка древних ликов с писаниц и реалистично написанных лиц в серии «Зеркала» С. Лазарева (Лист № 3. Томск, 2011, бум., см. техника) актуализируют связь поколений, словно этнически представляют один тип внешности - те же самые лица с раскосыми глазами. Лица и лики возникают из одной хаотичной цветной массы как равноценные образы.

Примеры апроприации образов православной культуры представляет А. Машанов. В центральной части триптиха «Тайная вечеря» (Омск, 2017, офорт) изображена только чаша из иконы Андрея Рублева «Троица» и переосмыслена в чашу Тайной вечери, т. е. Святой Грааль. На листе больше ничего не изображено, если не считать фона, разработанного вибрациями света. Чаша - символ многозначный, но здесь изображена кон-

С. В. Дыков.

Рыбак в сумерках.

Горно-Алтайск,

2017.

Бумага,

гуашь. 43х59

кретная узнаваемая чаша, отсылка к Рублеву позволяет переосмыслить его личность

- он словно причастен тайнам христианской истории.

Кстати, мы можем не знать всех случаев апроприации, т. к. мы не знаем всех археологических артефактов. К тому же художники вольно обращаются с наследием, наряду с региональным материалом включают мексиканские и африканские мотивы. С другой стороны, художники используют общеизвестные артефакты, т. к. зрителю должна быть понятна идея и мысль художника.

Могут ли эти темы быть выражены другим способом? Архаические культуры, их артефакты - скорее тема для произведений, которая может быть выражена собственными средствами? Нет. Соединение в одном художественном тексте создает эффект нарастания смысла, его «прорастания» в современность.

Осознанное обращение к архаическому материалу и включение его в новый текст возможно и другим способом. Если этот новый текст создается собственным языком, в свою очередь являющимся своеобразной параллелью, парафразой древнего языка, условно называемым стилизацией. Декоративные композиции С. Дыкова (Горно-Алтайск) представляют собой образец такой стилизации.

Рассмотренные способы художественного осмысления наследия: реконструкция, апроприация, стилизация, основаны на субъект - объектных отношениях классической реалистической парадигмы. Оставленная за скобками статьи реалистическая фиксация этнографического материала занимает в ней основное место. Среди них одно из значительных произведений последних лет «Последний шаман» К. Кузьминых (Магадан). В традиционной культуре народов Сибири нет понятия «последний шаман»

- шаман рождается в роду или становится им после шаманской болезни. В данном случае, сидящий спиной к нам человек не просто последний шаман, а последний человек в роду - род прервался. Обреченность -

острое субъективное переживание, к°т°р°е А Б. Алсаткина. передал художник - объективно, со сторо- Шаманка Асуйхан. ны. Такое сопереживание возможно только Усть-Орда, 2016. в реалистической парадигме. Войлок.108х36

Возвращаясь к рассуждениям о духе и форме архаики. Существует способ передать их одновременно, и он находится вне классической парадигмы. Он основан на субъект - субъектных отношениях мастеров с наследием.

Современным чудом является сохранение аутентичного народного искусства. Как, например, трудно оценивать мастерство тувинских резчиков по камню. Они все представляют продолжение традиции, аутентично воплощают образы, не выходя за рамки контекста традиционной культуры.

Аутентичное воспроизведение образов архаики в чем-то напоминает ситуацию начала XX в., но это уже не наивное искусство. Воплощение древних представлений мы видим в произведениях Даши Намдако-ва, Анжелы Алсаткиной (Усть-Орда). В их исполнении онгоны остаются онгонами, вместилищем духов предков или духов местности, шаман - шаманом, череп - черепом. Сила их эстетического воздействия неотделима от магического. Художники - наследники, пользующиеся всем языком архаических форм как своим собственным, знают, помнят смысл этих форм. И в отличие от других, не вкладывают в произведения свой смысл, а передают прежний. Ведь древнее послание по значимости может быть больше, весомее, чем все современные мысли.

Возможно, для всех художников важно создание образов, концентрирующих в себе весь опыт тысячелетия. Важно не сказать свое, а присоединить свой голос к голосу вечности.

Литература

1. Лотман Ю. М. Статьи по семиотике культуры и искусства. СПб, Академический проект, 2002.

2. Мириманов В. Б. Первобытное и традиционное искусство. М., Искусство; Дрезден, Verlag der Kunst, 1973.

3. Сибирская неоархаика: альбом. Новосибирск, Мангазея, 2013.

Об авторе

Николаева Лариса Юрьевна - кандидат искусствоведения, член АИС, член ВТОО «Союз художников России», эксперт по культурным ценностям, член Национального союза экспертов (НСЭ), член Общественной палаты Республики Бурятия, доцент Восточно-Сибирского государственного института культуры.

E-mail: artcritik@mail.ru

THE FEATURES OF THE ARTISTIC LANGUAGE OF SIBERIAN NEOARCHAIC STYLE

Nikolaeva Larisa Yurievna

Candidate of arts, associate professor of the East Siberian state Institute of culture, Ulan-Ude

Abstract: The paper is devoted to the phenomenon of the Siberian neoarchaic style. The «form-content» phenomenon and the particularity of visual images of works attributed to the Siberian neoarchaic style have been studied. The ideas and techniques used by the artists have also been explored. The ways of artistic interpretation of the archaic heritage have been considered.

Keywords: Siberian neoarchaic; ethnographic heritage; new text; appropriation.